Текст книги "Блондин – личность темная (сборник)"

Глава 5

Татуированный доехал почти до конечной, там перешел через дорогу и направился к рядам гаражей. Я последовала за ним, стараясь не привлекать к себе внимания и держаться поодаль. Мы шли довольно долго среди множества тяжелых металлических коробок, выкрашенных в тускло-оранжевый или бордовый цвет, частью облупившийся.

Наконец татуированный достиг цели: перед ним был гараж № 123.

Мужик постоял у его двери, пнул пару раз ворота, нахмурился, закурил. Я была неподалеку, разглядывая номера и делая вид, что поглощена этим занятием и ничем больше не интересуюсь. Мужчина, впрочем, и не обращал на меня внимания. Он курил, поминутно стряхивая пепел: нервничал, как мне показалось.

Минут через десять к нему подошел еще один – рыжий и довольно противный, в затасканных тренировочных штанах с озабоченным выражением на белесой физиономии. За это время я успела пройти почти половину ряда и стояла как раз напротив гаража № 123, интересовавшего приятелей Волощенко.

Рыжий вежливо постучал в ворота, потом пнул их довольно яростно и обратил взор к татуированному. Тот заявил:

– Видишь же, нету!

– Ну и что теперь? – нахмурился рыжий. – Где его искать?

– А хрен его знает? Может, в ментовке? – предположил татуированный, сгорбившись и потирая заросшую щеку.

– Ну да, может, и посадили. Дверь-то опечатана. Только за что? Чего нашли? Или еще что случилось?

Я мысленно поаплодировала такой догадливости, по-прежнему стараясь не проявлять интереса. И даже сделала пару шагов дальше, прислонилась к дереву и закурила со скучающим выражением на лице. Наверное, это получилось: ни один мужчина не обратил на меня внимания. И правильно, зачем замечать девушку с личиком малыша – любителя шоколадок из рекламы? Мне это только на руку.

– И что теперь? Реализацию придется проводить самостоятельно, – выдал очередную свежую идею татуированный. Я насторожилась – что за реализация? Эти двое что, тоже воришки, вроде Ламовского? Тот еще вопрос!

– Цыц ты, без базаров, – одернул рыжий приятеля. – Если посадили, надо, чтобы все было шито-крыто. Иначе тоже попадем. Вовчика не видел?

– Оно мне надо? – поморщился татуированный.

Поговорив еще несколько минут, они разошлись в разные стороны. Конспирация!

Любопытно, кому принадлежит этот гараж? Честно говоря, я догадывалась, скорее Волощенко. Но это не факт. Мало ли куда могли направиться подозрительные личности, обнаружив не только отсутствие Никиты Викторовича, но еще и печать на двери его квартиры?

В начале гаражных рядов я заметила вышку с похожим на скворечник домиком. Там красовалась гордая, претенциозная вывеска: «Администрация гаражного кооператива «Ласточка». Туда я и направилась.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, поднявшись на вышку, в комнатку администрации гаражного кооператива.

На меня изумленно воззрилась пожилая матрона, восседавшая за столом со стареньким компьютером.

– Добрый вечер, вы к кому? – ее губы при разговоре округлялись, их тонкая линия морщилась, напоминая куриную гузку.

– Могу я узнать, кому принадлежит гараж № 123?

– А зачем вам это? – подозрительно спросила матрона, ероша пышно начесанные волосы цвета «баклажан». – Кто вы вообще такая? Я что-то раньше не встречала вас здесь.

– Я помощник следователя Ванцова, – прощебетала я, пытаясь придать своему лицу занято-умное выражение. – И мне необходимо узнать имя владельца этого гаража. Большего я вам не могу сказать – это служебная информация, не предназначенная для разглашения. – И я сделала страшные глаза. – Если хотите, позвоните Ванцову, он подтвердит вам, что послал меня.

Последняя фраза была чистейшим блефом – Лешенька вряд ли будет прикрывать мои действия. Это же не вполне законно! Но и другое верно – сейчас он вряд ли у себя, скорее всего на допросах: ведь на его отделе висят целых два убийства.

Матрона кивнула, с сомнением взглянула на телефон и перевела взгляд на компьютер. Ура, звонить Ванцову она не собирается!

– Гараж № 123 принадлежит Волощенко Никите Викторовичу, – пощелкав по клавишам, ответила она.

Большего мне и не требовалось. Я кивнула, поблагодарила даму за информацию и вышла.

Странно, как же Ванцов не докопался до этого гаража? Может быть, просто не успел узнать о нем? Значит, я его опередила.

Вопрос в другом – как можно осмотреть гараж Волощенко? Если действовать официальным путем, то есть через милицию, то меня просто отставят в сторонку. Они сами вскроют гараж, обыщут и ничегошеньки мне не оставят. И информацию у Ванцова придется вытягивать клещами.

А как вскрыть гараж без его ведома?

Я стояла и смотрела на массивные двери гаража, выкрашенные темно-бордовой краской, напоминая барана перед новыми воротами и размышляя, что же мне понадобится для обыска. Как минимум аппарат для резки металла. Или ключи. Ключи! А что, если…

Я не без душевного трепета выудила из сумки тяжелую связку, обнаруженную в доме Волощенко и незаконно присвоенную, присмотрелась к замочным скважинам.

Если номер не пройдет, придется-таки обратиться за помощью к Лешеньке Ванцову. Но если…

Дверь открылась! Со скрежетом, но открылась. И я юркнула в гараж, ликуя в душе. Это ликование было труднообъяснимо – ведь я понятия не имела, что искать. И удастся ли найти хоть что-то. Но женская логика вообще трудно поддается объяснению, а моя – тем более. И я, подобно ребенку, радовалась пока одному – удалось открыть дверь гаража!

Внутри было темно, душно и прохладно. А когда дверь со скрежетом прикрылась за моей спиной, стало и страшновато. Я даже почти испытала приступ клаустрофобии, но вовремя выудила зажигалку.

Неверный огонек пламени осветил серые, в водных подтеках стены. На одной из них я увидела выключатель и протянула к нему руку.

Под потолком воссияла тусклая лампочка, показавшаяся мне небесным светом тысяч софитов. И я, на всякий случай заперев изнутри дверь, дабы никто не застал меня за противозаконным занятием, осмотрела помещение.

Львиную долю площади гаража занимала темно-зеленая «пятерка» – самая ходовая машина в дорожных условиях нашей Родины. По бокам на полках разместились всевозможные детали. Инструменты аккуратно лежали на верстаке.

Я рылась в пыльном барахле, но ничего интересного не обнаруживала. Пересмотрела все подряд, и – ноль. В бардачке машины лежали документы на автомобиль, деньги, мелочь для штрафов, наверное.

У дальней стены, куда я с трудом пробралась, стояли две шины – видимо, запасные. В отличие от остального хлама на них не было пыли. Это меня заинтересовало – хотя, возможно, их просто недавно купили. Я пнула ногой одну из шин. Ребристая резиновая поверхность подалась под ударом и спружинила. Что-то меня вдруг насторожило. Может быть, конечно, это нервы сдают – да и голод действует: все-таки я с утра почти ничего не ела. Но проверить надо.

* * *

Он сидел на лавочке и курил. Руки чуть подрагивали. Было тоскливо и хотелось броситься в реку. Обидно, когда цели в жизни более не существует. Впрочем, не только цели. Совершенно нет ничего.

Ему, как ни странно, удалось неплохо пообедать. На рынке он стянул полуостывший беляш у зазевавшейся бабки, пару яблок с лотка старого армянина и бутылку теплого пива. Ну хоть какого-то. Пиво он не пил давно.

В последнее время из алкоголя он употреблял исключительно спирт или самогон, которым зарабатывал на жизнь один из его приятелей. На более цивилизованные напитки не было денег, да и желания пить что-то дорогое тоже не возникало.

К счастью, жизнь была не совсем уж беспросветной. Удавалось и заработать кое-какие деньги. А так как трат при его образе жизни почти не возникало, сбережения он потратил на самую нужную вещь в жизни – которую потом выкинул. К счастью, эта вещь досталась ему задешево. Как напоминание о прошлом… К чему это?.. Теперь существовало только настоящее. Прошлое – иллюзорно, будущее – откровенно сомнительно.

Да и настоящее, лишенное цели, было пугающим.

* * *

Я стремительно ринулась к верстаку за инструментами, благо большую часть сознательной жизни проводила у Пенса в гараже и даже приблизительно знаю, каким образом размонтируются мотоциклетные покрышки. Не думаю, что с автомобильными будет сложнее. Только вот не зря ли я это делаю?

Может быть, и зря – кто знает. Тем не менее…

Я увлеченно занялась вредительством чужого имущества. Нелегкая это, признаюсь, работа – из болота тащить бегемота… Вскрывать покрышки.

После того как с одной диск был скручен, я сунула руку внутрь. Ничего! То есть совершенно ничего, полный ноль. Разве что пыль.

Ко второй шине я приступила уже с меньшим пылом, решив, что отступать на полпути не в моих правилах. Настойчивая Александра Сергеевна! Интересно, что бы сказал Ларчик, если бы увидел меня за таким милым занятием в чужом гараже?

Наконец, и вторая покрышка была размонтирована. И, сунув руку внутрь, я издала ликующий вопль: там что-то лежало. Это что-то, замотанное в старое тряпье, я выудила наружу и развернула.

Честно сказать, моя челюсть едва не отвисла! Я, конечно, не очень хороший психолог, однако поведенческие реакции большинства людей понять могу. Но это!..

В наше время кто станет хранить драгоценности в гараже?! Шикарные серьги с сапфирами и бриллиантами, эффектный перстень и кучу других украшений? И все это – в таком месте!

Я бы не удивилась, увидев подобное у кого-то дома, даже дома у мужчины – может быть, наследство от мамочки или тетушки. Если же человек не желает хранить золото-бриллианты в квартире – боится, скажем, воров, – то все это можно поместить на хранение в банк… Но не в гараж же!

Я осторожно положила тряпицу на пол, стараясь не прикасаться к драгоценностям – ведь на них могут быть отпечатки пальцев, – и принялась размышлять. Следовало ответить сразу на несколько вопросов. Откуда в гараже драгоценности? И что мне с ними делать? Первый вопрос тревожил значительно больше. И в голову пришел единственный, относительно приемлемый вариант ответа – чужие драгоценности, которые опасно хранить дома, могут вдруг обнаружить. Все это скорее всего противозаконно, а следовательно, Волощенко, как я и подозревала, имеет отношение к криминалу.

Впрочем, возможно, этот тайник устроил один из его приятелей. Я бы поверила в эту версию, найдя драгоценности где-нибудь на стеллаже. На худой конец в самой машине. Но не в шине же! Это слишком трудоемко! Запрятать туда…

Необходимо во всем разобраться, и как можно скорее. Но в невиновность Волощенко я не верила. Общение с троицей воришек – а что-то наводило на эту мысль – это не светские беседы в привилегированном салоне.

Теперь следовало решить вопрос номер два: что делать с этими драгоценностями? Законопослушный гражданин поступил бы просто – отнес бы все это в милицию. Но мое проникновение в гараж – явное нарушение законности, а значит, Ванцов, увидев украшения, скорее всего краденые, обязательно начнет стыдить меня и будет прав. А потом еще пожалуется Ларчику. Но тогда… что мне остается? Надо все оставить здесь. Ванцов рано или поздно все равно проверит гараж Волощенко. И сам отыщет украшения.

Так я и поступила. Впрочем, на место поисков я Лешеньке все же намекну. И шины я ставить на прежнее место не стану – слишком уж это трудно и долго. Просто суну в одну из них тряпку с драгоценностями – и все. Естественно, стерев отпечатки своих пальцев, – Ванцову совершенно необязательно знать, чем я занималась без его ведома.

* * *

Наверное, мое появление в здании родимой милиции можно сравнить с налетом фурий или гарпий на ничего не подозревающее население. По крайней мере сержантику Славке показалось именно так, когда я влетела в двери и воскликнула:

– Ванцов еще здесь?

Испуганный Славик ошалело взирал на меня, всегда такую вежливую и сравнительно тихую, и не мог поверить в преображение. А я тормошила его:

– Слава, все в порядке! Мне нужен Ванцов.

– Он у себя в кабинете, – опомнился сержант на вахте. Больше ничего не спрашивая, я привычным путем дошла до Лешиного кабинета и стукнула в дверь.

– Ну? – очень «вежливо» прозвучал голос бравого следователя, и я, распахнув дверь, прошла в его кабинет. Устало опустившись на стул, тут же заявила:

– Это я. Мне нужна твоя помощь.

– Саша, тебя учили правилам поведения в общественных местах? – невозмутимо поинтересовался Ванцов. Я отмахнулась, гордо заявив, что, безусловно, учили, но дело сейчас не в этом, и попросила:

– Леш, можно мне просмотреть заявления об ограблении и кражах, которые к вам поступали, нераскрытых, естественно?

– Тебе от сотворения мира, то есть со дня создания нашего отдела, или как? – съехидничал Ванцов. Я задумалась. В самом деле, если Волощенко связан с ворами – когда он впервые столкнулся с криминалом? И что в этом может обнаружиться полезного для меня? Вот в чем вопрос…

Чтобы перестраховаться, я на всякий случай попросила заявления за последние пять лет. И с ужасом представила, что сон этой ночью мне не грозит – придется перерыть горы бумаги. Причем ночь я проведу в отделении милиции, что радости тоже не прибавляет. Ведь Ванцов не позволит забрать документы домой.

Я поведала следователю свое желание и спросила на всякий случай:

– Леш, а можно заявления взять с собой?

– Сашечка, это до-ку-мен-ты! – как маленькой, наставительно заявил Ванцов. – И я не могу позволить частному лицу забрать их. Ты вообще понимаешь, каков объем этих бумаг?

Я промолчала, и Лешка поплелся в архив за ними. Ну и ладно, значит, будет мучиться вместе со мной – не оставит же он бедную Александру в собственном кабинете на всю ночь?

Пока Лешки не было, я успела пообщаться с мамочкой и сказала, что скорее всего не появлюсь сегодня. Также заверила ее, что со мной Ванцов и я сижу в милиции, а следовательно, ничего случиться не может. Маман обвинила меня в несознательности, причем посочувствовала бедняге Ванцову, но отнеслась к моему предупреждению довольно спокойно. И напоследок заметила, что, если нам не суждено сегодня увидеться, завтра она уезжает до конца недели. Из ее довольно сумбурных объяснений я поняла: что-то произошло у мамочкиной подруги.

Наконец совесть моя была чиста, и теперь я смогла спокойно закурить, ожидая Ванцова.

Лешка вернулся, еле видный под кипой тонких картонных папок, и плюхнул все это богатство передо мной на стол.

– Благодарю вас, глубокоуважаемый сэр, – мило улыбнулась я. – Вы очень любезны.

– Сашка, ответь мне на два вопроса. Когда ты будешь это читать? – мрачно спросил Леша, закуривая и сбрасывая пепел в переполненную пепельницу.

– Сегодня ночью, – невозмутимо ответила я, и лицо Ванцова побагровело. Надо заметить, ему красный цвет не идет – это беда большинства рыжих людей. Чтобы разрядить обстановку, я напомнила: – Ты говорил о двух вопросах. Какой же второй?

Леша сообразил не сразу, но все же пришел в себя и, кажется, почти смирился с необходимостью провести ночь на работе.

– А почему тебе так срочно понадобились заявления по кражам? Неужели завтра утром этого нельзя было сделать?

– Завтра утром будут другие дела, – легко ответила я, раздумывая, сказать ли ему о гараже Волощенко и своей находке. Потом решила просто намекнуть – если ничего не подтвердится, хоть будут пути к отступлению: узнала случайно. – Лешик, кстати, Волощенко же дальнобойщик. Может быть, у него есть машина? Тогда должен быть и гараж.

Ванцов непонимающе уставился на меня.

– Сашка, что ты имеешь в виду?

– Ну, не знаю, – неопределенно ответила я. – Просто неплохо бы проверить всю собственность, принадлежащую убитому. – После чего спросила: – А как идет расследование?

– Да никак, – поморщился Ванцов. – Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Боюсь, Сашенька, это очередные висяки. А у тебя?

Я пожала плечом и погрузилась в изучение бумаг. Приходилось каждое заявление прочитывать от начала и до конца, а пострадавшие, к моему неудовольствию, нередко были чересчур многословны. Ванцов тем временем что-то писал за своим столом.

Стрелка на часах приблизилась к полуночи, а я все читала. Украли телевизор, обчистили квартиру, пропали часы… Никого не видели или не успели рассмотреть…

Ванцов не выдержал долгого молчания и спросил:

– Кофе будешь?

– Буду, – кивнула я, отрываясь от бумаг. – И курить тоже буду.

Я решила устроить маленькую передышку и, внезапно вспомнив, что голодна, нахально заявила Леше:

– И поесть бы тоже не отказалась.

Он удивился такой наглости, но, ничего не сказав, просто вышел за дверь, оставив меня наедине с ворохом папок.

Как ни странно, спать не хотелось. Говорят, у человека, увлеченного работой, такое нередко случается. Значит ли сие, что мне действительно по вкусу труд детектива? Что-то сомнительно.

Спина начала затекать. Я поднялась, немного размялась и походила по кабинету, затягиваясь сигаретой.

Наконец Лешка вернулся с двумя большими кружками кофе и где-то раздобытыми бутербродами, и мы разделили скромный ужин или уже чересчур ранний завтрак на двоих.

– И чего ради я должен все это терпеть? – тяжело вздохнул Ванцов.

– Просто ты слишком ответственный человек, – пожала я плечом, допивая кофе и снова погружаясь в бумаги, а их еще осталось немало – довольно внушительная стопка, надо сказать.

В три часа ночи Ванцов уже мирно спал, устроившись в кресле и закинув ноги на свободный стул, а я сидела и все читала, читала… Господи, как же много людей лишаются своих вещей! Что-то странное происходит с криминальной обстановкой города! А ведь я пролистала всего лишь заявления трех лет и перешла к прошлогодним.

Я лениво читала очередное заявление, стряхивая пепел мимо пепельницы – в нее он просто уже не помещался, – и корила себя за чрезмерное увлечение курением. А что делать? Жизнь такая.

«…со шрамом с левой стороны лица, пересекавшим лицо от мочки уха до уголка губы…» Мой полусонный взгляд скользнул по этой фразе, и я тут же сбросила с себя оцепенение. Значит, шрам! А что было до этого?

Я погрузилась в изучение этого заявления, датированного летом прошлого года. У некоего Матвея Алексеевича Земскова похитили несколько тысяч долларов и все документы, то есть паспорт, трудовую книжку, водительские права, аттестат и диплом об окончании высшего учебного заведения города Самары, свидетельство о рождении. В общем, все. Его оглушили ударом по голове, но очнулся он сравнительно быстро и успел заметить грабителя. Описание его подходило только одному человеку – Ламовскому Владимиру, Меченому. Это было чертовски любопытно!

Я переписала себе в блокнот полный текст заявления, отметила дату его подачи в милицию и вернулась к изучению остальных документов. Честно говоря, не могла представить себе, что человек может быстро прийти в себя после удара по голове. Видимо, череп у господина Земскова был достаточно крепким. Или ударили его недостаточно сильно. Вопрос в другом – почему он не погнался за вором? Но ответ на этот вопрос я, вероятно, узнаю позднее, если, конечно, удастся.

В нескольких документах я столкнулась с очень приблизительным описанием двух личностей, посещавших Волощенко – тех самых, которые привели меня к гаражу. Но по этому описанию если и можно их идентифицировать, то с трудом. Доказать скорее всего ничего не удастся. Нет, конечно, если Ванцову не лень – я подкину идейку. Но ведь мне за это не платят.

К четырем утра я дошла до лета текущего года. Как ни странно, спать все еще не хотелось, я ни разу не зевнула, и прочих внешних проявлений утомления также не возникало. Ванцов сопел в своем кресле.

Наконец я обнаружила то, что искала с таким тщанием: список драгоценностей, украденных у Галины Старцевой, полностью совпадал с обнаруженными мною побрякушками. И подозреваемым был не кто иной, как Ламовский – Галина описала его очень точно.

Переписав перечень в свой блокнот, я просмотрела оставшиеся заявления: два последних свидетельствовали о хищении документов у господина Шушникова и мадам Огребовой. В одном из них было описание рыжего, белесого приятеля Волощенко, а во втором – татуированного.

Что ж, теперь я была окончательно уверена в том, чем эта парочка занимается. Мои подозрения подтвердились. Только вот Волощенко… Что за загадочная фигура? Может быть, он – реализатор похищенного? Но это еще нужно доказать. Факты, Александра Сергеевна, вам недостаточно фактов. Возможно, Волощенко просто нравилось общаться с ворами, и он привечал их в своем доме, помогая скрывать украденное и выделив для сей цели собственный гараж? Ну нет, в такой альтруизм сложно поверить…

Устав размышлять, я решительно растолкала Ванцова и попросила отвезти меня домой. В родной же квартире тотчас легла спать.

* * *

– Сбывал краденое! – раздалось над ухом, и я, не разлепив еще глаз, пробормотала невнятно:

– Волощенко!

Работа подсознания, однако! От собственных слов я проснулась окончательно, тем более что яркие лучи утреннего солнца разогнали последние остатки сна.

Фраза, разбудившая меня, донеслась из невыключенного радио, и она сразу же вернула меня к вчерашним, ночным рассуждениям. Мой вреднющий внутренний голос буркнул ехидно:

«Ну и какая тебе разница, чем занимался этот Волощенко! Тебе надо найти его убийцу».

«Глупости, – вяло возмутилась я, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. – Эту версию просто необходимо проверить».

«Вечно ты, Сашечка, занимаешься бесполезными вещами, – совершенно незаслуженно обвинило меня мое второе «я»«.

«Ничего подобного, – отчеканила я решительно. И, удивившись собственной проницательности, добавила ехидно: – Между прочим, если Волощенко занимался сбытом краденого, он может иметь отношение и к похищенным у Шульгина документам, а значит, проверить эту версию я просто обязана».

Тут мой внутренний голос сделал милость – заткнулся, и я смогла спокойно выпить кофе с апельсиновым соком, прочесть мамину записку и даже одеться.

«К тому же, – словно продолжая диалог с невидимым собеседником, рассуждала я, – работа Волощенко помогала сбыту краденого. То, что похищено в Тарасове, здесь же и ищется. И мало кто решит отправиться на поиски драгоценностей или документов в столицу. Волощенко же еженедельно ездил в Москву по служебным надобностям. Но ездил не один – значит, сегодня необходимо навестить господина Глухова, напарника Волощенко. Может быть, он в курсе хоть каких-то дел Волощенко».

Сказано – сделано. Главное, решить, чем заниматься. И я вышла из дома в удушающую жару.

Странно, с утра – а уже так печет, солнце палило прямо-таки безбожно.

Впрочем, природа-погода интересовала меня недолго, и я вновь погрузилась в размышления. Если Волощенко с Ламовским связаны – а для себя я это доказала, – не могут ли быть связаны между собой и их смерти? Какие в таком случае возникают версии?

В принципе я предположила единственный, более или менее реальный вариант: Волощенко и Ламовский сильно насолили кому-то, и этот мистер Икс решил с ними разобраться. Предположим даже, он умудрился найти в Тарасове Ламовского, а через него выйти на Волощенко, что не так просто. Ведь эта парочка – далеко не придурки и маскироваться умели достаточно хорошо.

Даже в этом случае возникает несколько вопросов. Во-первых, почему Волощенко и Ламовский убиты не одинаково? Обычно же убийца предпочитает действовать одним видом оружия.

Впрочем, может быть, это как раз отвлекающий маневр: чтобы милиция искала двух убийц, а не одного.

Но почему тогда преступления совершены в одну ночь, с небольшим интервалом? Ведь в целях маскировки можно было убить их в разное время.

К тому же связь Волощенко с Ламовским доказать сложно – это мне повезло с клиентурой. Ванцов, например, до сих пор не подозревает о дружбе убитых.

Хорошо, все это можно понять. Например, человек был одержим идеей убийства. Но убийца не дурак и решил перестраховаться. Только один элемент выпадает из стройной мозаики – фотография в квартире Волощенко, на которой запечатлена Карина. Кто-то должен был зверски ненавидеть девушку, чтобы додуматься до такой подставы.

Поразмыслив, можно сделать вывод: Карину нашли бы не скоро, не будь этого фото. Во-первых, она была знакома с Волощенко всего несколько дней и не знала его адреса. Во-вторых, снимок, как утверждает Карина, сделан в кафе вечером, перед смертью Волощенко, а значит, кто-то следил за ними. Но все это скорее всего маловероятно.