Текст книги "Барышня-воровка (сборник)"

Глава 6

Олег очень торопился. Соня надеялась, что перед тем, как отправиться к человеку, способному помочь в расследовании, они посидят вдвоем где-нибудь в кафе, быть может, выпьют по бокалу вина. Но, как всегда, у Рыбака оказались срочные дела. Милиция в Заводском районе обнаружила повешенного. Олег сообщил, что труп успел начать разлагаться. Соне стало дурно, и она поспешила прибегнуть к экспресс-медитации.

Эксперт по почеркам оказался благообразным старичком с тщательно ухоженной козлиной бородкой, в кругленьком пенсне. – Здравствуйте, Степан Прохорович, – сказал Олег. – Тут у нас такое дело… Требуется срочно провести экспертизу по почеркам.

– А? – старик приставил ладонь к уху.

– Срочное дело.

– Какое тело?

– Дело!

– Понятно. Какое у вас дело?

– Мы хотим продиагностировать подпись.

– Опись? К чему мне опись? Я ничего такого не натворил! В милиции я служил честно!

– Да не опись, а подпись!

– Ах, подпись! Вам нужна моя подпись?

– Дай письмо, – сказал Рыбак Соне.

Соня протянула приятелю мятую, до сих пор дурно пахнущую бумагу.

– Вот! Надо определить, кому могла бы принадлежать эта подпись.

– Ну так бы сразу и сказали! А то опись какая-то… Бред!

– Ну, вы тут поговорите, – сказал Олег, – а я – на работу.

Софья укоризненно посмотрела на Рыбака. С ее точки зрения он совершал непростительное предательство.

– Ну все, я побежал! – махнул рукой Олег и выскочил за дверь.

– Ишь ты, опись! – кряхтел Степан Прохорович. – Пойдемте.

– Присаживайтесь! – сказал бывший эксперт, выдвигая стул, когда Соня прошла в маленькую комнатку с письменным столом, заваленным бумагами.

– Ишь ты, опись!

Соня села и принялась настороженно оглядываться по сторонам. Стены были оклеены бумажками с подписями.

– Что это, автографы? – спросила Соня.

– Где автобусы?

– Я спрашиваю, это подписи известных людей?

– Конечно.

– Вы их долго собирали?

– Нет. Как пришел на работу – получил.

– Это как?

– Так положено.

– А они откуда взяли?

– Из разных источников. Вот это, например, из книги про Сталина.

– Из книги?

– Конечно!

– Так они не настоящие?

– Сколько стоящие?

– Нисколько. Это копии?

– Конечно, копии! А вы думали, настоящие? Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Соня приумолкла и принялась осматривать стены, оклеенные подписями, дальше.

– Сейчас посмотрим, что тут, – сказал Степан Прохорович, поправляя очки.

– Так-так-так… – бормотал он. – Интересно… Любопытно… А это уж совсем… Надо же! У-у-у! Ух ты! – Соня не подозревала, откуда в нем берется столько позитивных эмоций. Она-то с трудом избавлялась от негативных после контакта с этим письмом. – Ого… – продолжал восхищаться Степан Прохорович. – Ага… Угу…

Так продолжалось достаточно долго. Наконец Степан Прохорович отложил бумагу в сторону.

– Я сделал предварительные выводы, – объявил он.

– И какие же?

– Кто лишний?

– Какие выводы вам удалось сделать?

– Ну, во-первых, судя по завитушкам в письме, личность весьма незаурядная, я бы даже сказал, творческая. О том говорит и содержание стиха. Есть такое направление в современной поэзии – символизм. Так вот, данный документ писал человек, увлекающийся символизмом. Или как там еще называются подобные стихи. Кроме того, могу вам сказать, это женщина. Молодая. Страдающая полнотой. Но полнота у нее не чрезмерная. Наверняка следит за собой, а оттого привлекательная. Несмотря на полноту. Импульсивная. Видите, как вздымаются строчки, видите, как порой подпрыгивают хвостики? Это вам все не просто так.

– А по подписи можно что-нибудь сказать?

– Конечно. Человек писал весьма уверенный в себе, наверняка многого добившийся в жизни. Видите, какая размашистая огромная подпись? Вместе с тем это чрезвычайно чуткая натура, видите, как красиво оформлена подпись, хоть и написана небрежно? Это поэтесса! Точно вам говорю, поэтесса!

– А фамилию ее по подписи никак нельзя установить?

– Можно, но тут требуется помощь паспортного стола. В этом я никак вам помочь не могу. Тут способен помочь только ваш друг, который привел вас сюда.

– А хотя бы предположить, какая у нее фамилия, можно?

– Зачем нужно?

– Я спрашиваю, можно?

– Ах вот вы о чем! Да можно, конечно, отчего же нельзя? Корень фамилии – слово, похожее на «запах».

Соня догадалась, почему ей все время мерещилось, что пахнет именно от подписи.

– Значит, вы советуете просто обратиться за помощью к Рыбаку.

– А?

Соня повторила фразу.

– Извините, я опять не расслышал. Мне показалось, вы сказали, к рыбаку.

– Именно так я и сказала!

– Искали?

– Именно так я и сказала! – Соня перешла на такой тон, в котором ей приходилось орать во все горло. – Рыбак – такова фамилия моего приятеля, который привел меня сюда!

– Ах вон где собака зарыта! Да, советую.

Соня почесала затылок.

– И как я сразу не догадалась…

– Но проще будет сходить в клуб поэтов, – сказал Степан Прохорович.

– Вы думаете?

– Да. Поэтов ведь на самом деле не так много в городе. Я думаю, они сразу узнают подпись.

– Вы думаете, писал профессиональный поэт?

– Конечно. Много у нас, конечно, любителей, но они обычно пишут о погоде, о несчастной любви, но никогда – вот такое нагромождение символов.

– Звучит логично, – согласилась Соня. – Пожалуй, так я и сделаю.

– Оседлаете?

– Мне пора идти.

– Не вижу связи…

– До свидания! – Соня поднялась с места.

– Молодая девушка спешит на свидание! – поджав губы, произнес Степан Прохорович. – Эх, молодость, молодость! Ну тогда до свидания!

* * *

– Мама, ты знаешь адрес какого-нибудь поэтического клуба? – задала Соня вопрос Маргарите Ярополковне.

– Я знаю один, неподалеку от Театра оперы и балета. Могу позвонить своей бывшей коллеге, разузнать адрес.

– Ты уж постарайся, мама, пожалуйста.

«Театр оперы и балета! – восхищенно размышляла Соня. – Как давно я не работала в театре! А ведь я на самом деле талантливая актриса, а не какая-то там заштатная актрисулька! И быть частным детективом – не мое призвание!

Я актриса! И почему судьба так со мной обошлась? Совершенно непонятно!»

Соня еще не знала, что ей скажут по этому поводу неподалеку от Театра оперы и балета, в милом парке «Дубки». А если бы знала, пришла бы в состояние шока.

Потом она вспомнила, что ей предстоит общаться с поэтами, и подумала, что, если бы у нее был талант к поэзии, она наверняка бы выразила всю свою тоску по театру в стихах.

Соня наглядно представила себе этот стих. Он наверняка мог бы стать шедевром! Наверняка бы мог! Но… Увы. Таланта быть поэтессой ей как раз и недоставало.

Полчаса спустя Софье Невзоровой был известен адрес поэтического клуба.

* * *

«Собрание» поэтов располагалось в небольшом приземистом здании, окруженном березами, действительно неподалеку от Театра оперы и балета.

– Мне надо бы проконсультироваться с каким-нибудь знатоком поэзии, – сообщила Соня гардеробщице.

– Пройдите на второй этаж, найдете Марину Короевскую, она как раз этим занимается.

– Спасибо.

Только поднявшись на второй этаж, Соня сообразила, что представления не имеет, где именно искать Короевскую. А потому она решила попросту заглянуть в первый попавшийся кабинет и спросить. В конце концов, не съедят же ее там!

А в первом попавшемся кабинете Соня застала удивительную сцену.

– И вы считаете, что это стихи?! – орал на девушку с нарумяненными щеками и серьгами в ушах худой лысый мужик с усами в черном костюме.

– А почему же не стихи? Рифма сходится, размер есть!

Соня приоткрыла дверь, но обратиться к спорившим не решалась. Пришлось ей, таким образом, подслушивать чужой разговор.

– Да вы почитайте, что вы написали! – орал мужик. – Весенняя пора, я так люблю тебя! Играет детвора, домой бы мне пора, но я стою с утра средь твоего двора и жду, как и вчера, что встречу я тебя, и крикну я «ура, как я люблю тебя!». И это только начало стихотворения, а все остальное – в том же духе!

– Ну и что, по-моему, идеальная рифма и размер. Это должно быть напечатано!

– Попробуй выслать на сайт группы «Руки вверх!», или группы «Корни», или хотя бы группы «Дэмо». Быть может, там с радостью купят твой шедевр…

– Это действительно шедевр, я считаю. Моим подружкам очень нравится!

– Что ты от меня-то хочешь?! – продолжал кричать усатый мужик.

– Чтобы вы напечатали мое стихотворение.

– Я не могу его напечатать!!!

– Почему?

– Это невозможно.

– Как же быть?

Тут мужик заметил Соню.

– Вот, тут люди пришли, – сказал он, обрадовавшись, что наконец-то отвяжется от молодой поэтессы. – Проходите, девушка!

– Я расскажу про вас моему брату, он поговорит с вами! – угрожающе заявила девица, обиженно надула губки и гордой походкой вышла из кабинета.

– О боже, совсем покоя нет от этих так называемых молодых поэтов, – сказал мужик и вытер пот со лба. – Чем могу быть полезен?

– Мне требуется консультация по поводу одного поэтического произведения.

– Это ваше произведение?

– Нет, одной моей приятельницы, она – начинающий поэт… – начала было Соня и осеклась, так как догадалась, что совершила ошибку.

Настроение мужика с усами в отношении Сони мгновенно переменилось.

– Нет, на сегодня все. У меня полно дел. Консультация молодых авторов – серьезное дело, а мне совершенно не до этого, а потому… Извините, я спешу, обратитесь к Марине Короевской. Она никогда не отказывает во внимании.

– Меня тоже поначалу к ней направили. Я, собственно говоря, хотела спросить, как найти ее кабинет.

– Двести двадцать пятый. Может быть, она сейчас в актовом зале, выступает, читает перед публикой свои стихи.

– Спасибо вам большое.

– Не за что.

Соня размышляла о том, что этот странный мужик, должно быть, сейчас очень счастлив оттого, что его оставили в покое. «Как порой мало человеку для счастья надо!» – с завистью подумала она.

Двести двадцать пятый кабинет оказался закрыт, и Соне пришлось разыскивать актовый зал. Наконец она его нашла. Это была относительно небольшая комната. Слушатели сидели на расставленных вдоль стен стульях. У одной из стен стульев не было. Зато там было нечто вроде сцены, освещенной юпитером. На сцене зачитывал стих какой-то молодой человек.

Соне было очень неудобно отвлекать «болеющих» поэзией людей, но расследование надо было доводить до конца.

– Простите, как мне найти Марину Короевскую? – спросила она у женщины, сидевшей у самой двери.

– Она следующая выступать будет, – последовал ответ.

Выступление Короевской публика встретила шквалом аплодисментов. Поэтесса отличалась стройной фигуркой, красивым лицом и голосом, от которого веяло таким обаянием, что его обладательница сразу располагала к себе. Стихи у этой девушки соответственно внешности отличались особой красочностью и страстью. На Соню она произвела хорошее впечатление.

Короевская закончила выступать и отошла к слушателям. Сыщица поспешила к ней.

– Извините, – сказала она. – Мне нужна консультация по поводу одного стихотворения.

– С удовольствием! – бодро ответила Короевская. – Только давай сразу договоримся на «ты». Меня зовут Марина.

– Хорошо. Я – Соня.

– Пойдем в кабинет.

Кабинет поэтессы отличался особым уютом. Сразу видно было, что здесь работает женщина.

– Что за стихотворение? – спросила Марина. – Твое?

– Я уж боюсь говорить неправду, – ответила Соня.

– Это почему?

– Когда я сказала, что это стихотворение молодого автора, какой-то мужик из ваших отреагировал на это, мягко говоря, не лучшим образом.

– А как он выглядел?

– Такой худой, лысый, с усами и с серьгами.

– А, Виктор Григорьевич? Он у нас такой! Его эти молодые поэты достали. Дело в том, что он – последняя инстанция у нас, и к нему бегут с последними надеждами. Все отсылают несостоявшихся поэтов к нему. Представляешь себе, какая головная боль у него от споров с ними?

– Да, я слышала отрывок одного из таких шедевров.

– Подобное нам приносят по сотне штук на день.

Соня покачала головой.

– Ну давай, выкладывай, – сказала Марина. – Только правду!

Софья рассказала о своем детективном расследовании, таинственном письме и прочем.

– Ну, давай я взгляну на это стихотворение, – сказала Марина.

Соня протянула ей картонки, на которые были наклеены собранные кусочки письма.

– Да-а… Запашок еще тот, конечно, – сказала Марина.

– Ничего не поделаешь, такова цена за информацию, – философски высказалась Соня.

Марина читала стихотворение и хмурилась.

– Даже не знаю, что сказать, – наконец ответила она. – На профессионального поэта не похоже. Но и на те шедевры, что приносят нам молодые авторы, – тоже. Тут что-то свое. Может быть, все дело в том, что автор увлекается всяческими постмодернистскими течениями?

– Мне бы человека найти, – напомнила Соня, которой не особо хотелось выслушивать лекцию о перипетиях стихотворного искусства.

– Боюсь, тебе следует искать человека не в поэтическом клубе, – наконец сказала Марина.

– А где же?

– Это все очень напоминает творчество таких радикальных поэтов-постмодернистов, как Егор Летов и Яна Дягилева. Человека тебе надо искать среди любителей подобного творчества, панки там всякие и подобное.

– Просто удивительно!

– А быть может, это бред какого-нибудь наркомана. Тут со знатоком Кастанеды беседовать надо.

– Где же я отыщу всяких там панков или знатоков Кастанеды? – с сомнением спросила Соня.

– А вот как раз тут я могу тебе помочь. В парке «Дубки» собирается по субботам, так сказать, творческая интеллигенция. Они пьют портвейн. Ну и кое-что покрепче, разумеется. Половина из этих людей, правда, что-то вроде панков. На самом деле это не страшно. А в твоем случае даже полезно. На самом деле там собираются хорошие ребята. На кого ни посмотришь – так натуральные сливки общества. Почти все с высшим образованием. Есть, конечно, и студенты. Один – хирург, другой – писатель, третий – биолог, четвертый – психолог. Есть даже двое, которые себя экстрасенсами считают.

– А они и правда экстрасенсы?

– А кто их знает? Они зажигалки ищут. Увлечение у них такое.

– Это как – зажигалки ищут?

– А это так. Кто-нибудь закрывает глаза, а ему зажигалку подкладывают. Надо угадать, где она лежит, увидеть, что называется, в астрале.

– И что, находят?

– Если не напьются – всегда!

– Любопытно.

– Короче, ничего страшного там нет.

– Ну, это как посмотреть…

– Да все в порядке. У меня там как раз один знакомый есть. Могу тебя к ним отвести.

– Ты думаешь, они реально могут мне помочь?

– Я надеюсь. Попытка, в конце концов, не пытка!

– Да уж…

– В таком случае подождешь меня, пока я управлюсь со всеми делами?

– Подожду.

– Ну вот и ладушки…

* * *

Ближе к вечеру Марина освободилась и повела Соню в парк «Дубки».

– А вот и они, голубчики! – сказала поэтесса, указывая на три широкие лавки, расположенные под каштанами. – Тут тебе все объяснят. И про Янку Дягилеву, и про Кастанеду, и про смысл жизни. Все, что угодно! Ты только волю им дай!

Софья с Мариной приблизились. В общем-то, как оказалось, в милом скверике собирались не только панки и знатоки Кастанеды. Были здесь с виду и вполне приличные люди.

– Кто к нам идет! – развел руки в стороны парень с длинными волосами, собранными в хвост.

– Привет, – сказала Марина. – Знакомьтесь, это Соня.

Молодые люди принялись представляться. Вот краткий перечень их прозвищ: Будда, Лис, Воваром, Дядя Дэ и Васдэ, Сушка, Хомячиха, Бэтмэн, Киш, Снайпер, Рой, Растафара. Список далеко не полный.

– Ну присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Снайпер. – Рассказывайте, как поживаете.

– Мы вообще-то ненадолго, – сразу предупредила Марина.

– Ну, как всегда, – сказал дядя Дэ. – Ты, Мариша, как всегда, в своих трипах.

– Нам тут мнение эксперта по творчеству таких, как Янка Дягилева, нужно.

– Да вы присаживайтесь, – повторил Снайпер. – Порт-вей-шка, может?

Марина покачала рукой.

– Ну, как хотите!

– Они не будут пить вавилонские напитки! – эмоционально выкрикнул Растафара – маленький якут в очках, с двумя-тремя волосинками на щеках и булавкой в ухе.

– Растафара! – прикрикнул Дядя Дэ.

– Я верю в Джа! – крикнул Растафара.

– Дим, тут стих имеется, – сказала Марина, протягивая Дяде Дэ бумажку.

– Погоди, – сказал тот. – Сейчас водку разольем. Куда-то собрались Воваром (рыжая борода) и Будда (психоделическая татуировка на гладковыбритой голове).

– Что, пос-сать? – спросил Снайпер.

– Угу, – ответил Будда.

– Я с вами.

«Все-таки это оказались панки», – с тоской подумала Соня.

В этот момент к ней обратился Бэтмэн:

– Девушка, а вы работаете или учитесь?

– Работаю.

– А кем?

– Частным детективом.

– А у нас Дядя Дэ как раз детективы пишет. Он и про меня написал.

– Очень приятно.

В этот момент вернулись Воваром с Буддой и со Снайпером.

– А можно узнать ваш телефон? – спросил Бэтмэн, вынимая из кармана мобильный, чтобы записать номер.

– Ну, Ваня пошел-поехал! – сказал Воваром.

– Карму отрабатывает! – приложив руку к губам, прошептал Васдэ.

– Почему это я должна давать вам свой телефон? – спросила Соня.

– Ну просто так, на всякий случай, – замялся Бэтмэн.

– Не надо.

– Ну как хотите.

– Водку будешь? – спросил дядя Дэ у Будды.

– Буд-ду! – ответил Будда.

У Сони начала трещать голова.

– Посмотришь стих? – спросила Марина у Дяди Дэ.

– Давай.

– Хрень какая-то! – вынес он свой диагноз. – Какой м…к это написал?

– Вот мы и хотели тебя спросить, кто это мог написать?

– А я почем знаю?

– Это мог быть какой-нибудь человек, увлекающийся творчеством таких, как, скажем, Егор Летов или Янка Дягилева?

– Не знаю. Если он и увлекается Янкой или Егором, это больше похоже на пародию, но никак не на истинное искусство.

– Спасибо! Мы пошли.

– Эй, постой, – сказал Дядя Дэ. – Я вдруг вспомнил, к нам же Натали должна подойти, она психолог, она больше сможет рассказать.

– Я уже говорила со специалистом по почеркам, – сказала Соня.

– Так он – по почеркам, а Натали – по содержанию текстов.

– Мне кажется, ты опять тянешь время, чтобы я подольше осталась, – сказала Марина Дяде Дэ.

– Ты права, но выводы мои, как всегда, логические.

– Может, правда, стоит подождать? – спросила Соня.

– Ну подождем, что ж поделать, – вздохнула Марина. – Послушаем веселые беседы.

А разговоры вскоре завязались очень скоро. Растафара спорил с Дядей Дэ. Он утверждал, что водка – это плохо, это изобретение Вавилона, а хорошо – это чистая, ничем не обусловленная радость от зеленой травки и летнего солнышка. Дядя Дэ утверждал, что молодое поколение выбирает водку. Растафару поддерживал Васдэ. Дядю Дэ поддерживал Бэтмэн. Будда уверял, что трава и солнце – это не плохо, но и водка тоже – просто замечательно. А Лис и вовсе объяснял, скорее самому себе, что он не хочет, как все нормальные люди, постепенно развиваться от низшего к высшему, а желает наоборот – сразу наверх, а потом неторопливо рассматривать, что происходит внизу. Потом Снайпер взял в руки гитару и начал орать на весь скверик о том, что все идет по плану.

Спорщики умолкли. Через некоторое время обнаружилось, что Снайпера, кроме Дяди Дэ, никто не слушает. Да и Дядя Дэ прислушивался вполуха и смотрел вполглаза. Вполуха потому, что умудрялся спорить при этом с Воваромом, а вполглаза – потому, что неусыпно следил за круговыми перемещениями бутылки портвейна, а это тоже отвлекало внимание. Воваром пытался доказать Дяде Дэ, что у кавказцев нет мата, а Дядя Дэ с этим не соглашался, утверждал, что сам родом с Кавказа и знает мат как свои пять пальцев. Воваром кричал, не давая собеседнику сказать ни слова. И при этом просил не кричать Дядю Дэ, утверждая, что тот неспособен выслушать другого. Васдэ, Снайпер и Растафара планировали день грядущий. Они собирались выехать куда-то на электричке отдыхать. Бэтмэн и Киш спорили, возможно ли при помощи навыков ДЭИР изменять проявленную реальность. Кроме того, Бэтмэн постоянно пытался вменить Хомячихе, что она поступает как истинный хомяк. Сушка улыбалась, а Рой пил молча. И пьянели все на глазах.

– А вот и Натали пришла! – сказал Снайпер. – У нас тут к тебе дело. Как к психологу.

«Неужели все скоро закончится?» – не веря в подобное счастье, подумала Соня.

– Ну-ка, что там у вас? – спросил Снайпер.

– Вот! – сказала Софья. – Нам нужно твое мнение как психолога.

– Темно здесь, не видно, – пробормотала Натали, рассматривая лист. – Пахнет от бумаги как-то отвратно, или мне кажется?

– Только кажется, – поспешила утешить ее Соня. «В конце концов, все в мире есть иллюзия…» – додумала она.

Пока Натали изучала письмо, до Сони доносились обрывки разговоров.

– …А потому нам потребуется три банки сгущенки, – уверял Васдэ. – В конце-то концов, голодными, что ли, там, на природе, сидеть?

– …Какой же тогда смысл в Мировых Течениях? – вопрошал Киш Бэтмэна.

– …Как въехали по зубам этому придурку!.. – восторженно рассказывал Воваром Рою.

Вернулась Натали.

– Откуда вы взяли этот бред? – спросила она у Сони.

– Я и хочу узнать, откуда он взялся, – отвечала бывшая актриса.

– Так ведь там в каждой строчке либо символ мужского фаллоса, либо символ женского лона! Это же студент-первокурсник углядеть может! Автор этого письма нуждается в помощи психиатра!

У Сони в голове завертелись образы. Светлинский посещает психиатра. Этот психиатр – друг Алины. Убит Анатолий, ее гражданский муж. Но существует ли тут какая-нибудь связь?

– А расшифровать это письмо можно?

– Конечно. Автор письма намекает на то, чтобы адресат выбрал ее, а не кого-то, с кем он находится на данный момент жизни. Пишет в витиеватой, но на самом деле весьма ясной форме. Причем ощущается явная сексуальная озабоченность, зацикленность на соответствующих символах. Это Фрейд, дорогие мои!

«Значит, это не Алина, – напряженно размышляла Соня. – Но кто? Может, стоит переговорить с психиатром Владимира? Может, автор письма – один из его пациентов?..»

– Больше ничего сказать не могу, – пожала плечами Натали.

В этот момент к Соне обратился Бэтмэн:

– А как получилось, что ты стала работать частным детективом?

– Вынуждена была.

– А по профессии ты кто?

– Я – актриса! – при этом Соня гордо вздернула голову.

– Так что же ты в театре не работаешь? – удивился Снайпер. – По-моему, замечательная профессия.

– Как-то не получается. То одно не так, то другое.

– А с практикой детектива получается?

– Как-то само собой. Как будто везет мне в этом деле. Но я ведь актриса! И это мое истинное призвание!

– Капитализм проклятый! – прорычал Рой. – И хачики всю страну заполонили. А еще насаждение православной веры. Мы ведь язычниками изначально были! Это все так называемая демократия!

– Это все Вавилон! – закричал Растафара. – Да здравствует Джа! Джа-Растафари!

– Нет, это закрытый путь, – высказал свое мнение Бэтмэн.

– В ДЭИРе про такие штуки написано. Мировые течения мешают. Или неистинное желание.

– Неистинное?! – вспыхнула Соня.

– Париться не надо, – улыбнулся Васдэ, – знали бы вы, какой план у нас на завтрашний день! На природу вырвешься, и все путем будет! Главное – не забыть, когда приеду, химией заняться. Я ведь студент, нельзя забывать об этом.

– А по-моему, все дело в самом человеке, – заговорила своим страстным поэтическим голосом Марина. – Если человек чего-то хочет, он обязательно добьется!

– Есть вещи, которых я очень желаю, но добиться никак не могу, – заметил Дядя Дэ. – И ты знаешь, почему.

– А может, и это в твоих силах? – предположила поэтесса. – Не знаю, конечно, зачем это я тебе говорю…

Дядя Дэ заглянул ей в глаза.

– Марина – святая! – усмехнулся он. – Извините, я ненадолго отлучусь, мне плохо.

Вскоре девушки покидали необычную тусовку.

– И что, вот так здесь каждую субботу? – спросила Соня.

– Каждую. Но в общем-то они неплохие ребята. И все на самом деле могут. Только не хотят.

– Эх, молодость, молодость! – раздался им вслед голос Роя.

Где-то Соня это уже слышала.