Текст книги "Отсчет свидетелей"

– Так что все-таки стряслось? Пашка, у тебя камера, что ли, сломалась? В чем дело? – участливо спросила Галина Сергеевна, подбегая к нам.

– У меня в приемной сейчас сидит посетитель, явившийся сюда с документами, в которых зафиксировано, что я не являюсь владелицей фирмы «Весна», – на ходу взволнованно объясняла Анна Викторовна.

– Как так? – воскликнули мы одновременно с Галиной Сергеевной.

– Не знаю, – растерянно ответила Анна Викторовна. – Мне самой сейчас предстоит выяснить подробности.

– Мы с вами! – сказала я и помахала съемочной группе.

– Только без камер, – поставила условие Минаева. – Мало ли что там может произойти…

В теплице остались Пашка с Лерой, а мы с Моршаковой и Шиловым направились по аллейке к административному зданию. Анна Викторовна настолько была растеряна, что не проронила по дороге ни слова. Она смотрела себе под ноги и о чем-то напряженно думала. Затем подняла голову, тем же испуганным взглядом посмотрела на меня и пробормотала:

– Это какое-то недоразумение! Совершенно ничего не понимаю!

Минаева растерянно озиралась вокруг, от ее уверенности не оставалось и следа. Еще бы! Не думаю, что на ее месте я вела бы себя как-то по-другому, если бы занималась бизнесом и мне сообщили бы, что фирма, оказывается, мне не принадлежит. Анну Викторовну было жалко, поэтому я участливо смотрела на нее.

– Сейчас все выяснится, – приободрила ее Галина Сергеевна. – Вы совершенно напрасно так болезненно реагируете, уверена, это какое-то недоразумение.

– Анна Викторовна! Скорее! – послышался женский крик, и я увидела незнакомую женщину, которая бежала к нам навстречу по аллейке. – Этот нахал пытается прорваться в ваш кабинет!

– Что? – возмутилась Минаева. – А где охрана?

– Там же, но охранники почему-то боятся ему возразить, так как этот мужик сказал, что теперь он – генеральный директор фирмы, – пояснила женщина, которая была не менее взволнована, чем Минаева.

Анна Викторовна ускорила шаг и быстро вошла в здание. Мы последовали за ней. Она буквально взлетела на второй этаж, где находился ее кабинет, и открыла дверь. В приемной, кроме секретарши, находилось еще двое незнакомых мужчин, и, судя по тому, с каким интересом они взглянули на нас, я поняла, что именно они-то и заявили о своих правах на фирму.

– Минаева Анна Викторовна, генеральный директор фирмы «Весна», – представилась наша героиня, вплотную подходя к незнакомцам.

– Полагаю, что мне не нужно еще раз называть свою фамилию, ведь мы с вами уже знакомы, – ответил ей один из них, в строгом черном костюме, не вынимая рук из карманов брюк.

– Мы с вами? – удивилась Анна Викторовна. – Вы что-то путаете, я вижу вас впервые.

– А я вас нет, – усмехнувшись, продолжал мужчина. – Может быть, мы не будем разговаривать в приемной и пройдем в кабинет? Здесь столько посторонних…

Он с нескрываемым высокомерием осмотрел присутствующих, а затем перевел строгий взгляд на Минаеву.

– Они со мной, – безапелляционным тоном ответила та и пригласила посетителей в кабинет.

В кабинете Анна Викторовна заняла свое рабочее место, мы же расположились на стоящем в углу диване. Незнакомые и, надо сказать, странноватые посетители сели за стол для совещаний.

– Так в чем, собственно, дело? – как можно спокойнее спросила Анна Викторовна, стараясь придать своему голосу больше уверенности.

– Вот уж не подумал бы, что вы будете играть со мной в такие игры, – ответил все тот же мужчина. – Мне рекомендовали вас как делового и порядочного человека, а оказывается, вы способны пойти на скандал.

– О каком скандале вы толкуете? Вы врываетесь в мой офис, поднимаете на уши охрану…

– Извините, но это не ваш офис, а мой, – скромно заметил незнакомец и попросил у своего напарника «дипломат».

Он уверенно положил его на стол перед собой, медленно раскрыл, покопался в бумагах, а затем достал какой-то документ и протянул его Минаевой.

– Вот посмотрите. Здесь сказано, что вы продаете свою фирму Родину Михаилу Владиславовичу на взаимовыгодных условиях.

– Что? Какому Родину? – растерянно пробормотала Анна Викторовна, изучая бумаги.

– Я – Родин Михаил Владиславович, – представился наконец незнакомец, но тут же съехидничал: – Извините, что не знал о ваших приступах амнезии.

– Вы в своем уме? Я эти документы не подписывала и вообще впервые в жизни вижу вас и эти бумаги! – нервно крикнула Минаева.

– Анна Викторовна, не думаю, что вам стоит сейчас разыгрывать спектакль, поверьте, вы ничего этим не добьетесь, – спокойно реагировал Михаил Родин. – У вас было достаточно времени, чтобы вывезти свое имущество. Договор вступает в силу сегодня, и не надо упорствовать.

Минаева была совершенно сражена всем произошедшим и обессиленно опустилась в кресло. Вид ее был совершенно потерянным, она не в силах была даже что-либо возразить Родину, который по-прежнему сохранял спокойствие и невозмутимость.

– Я прошу вас покинуть офис, – настойчиво повторил он, подходя ближе к Минаевой. – Может быть, вы передумали продавать свою фирму, но извините, так никто не поступает. Договор есть договор. Бумаги оформлены по всем правилам. Деньги я уже перевел на ваш банковский счет. Все в порядке. И вам здесь больше делать нечего!

Михаил Владиславович уже вплотную подошел к Минаевой и наклонился над ней. Та сидела в полной прострации, выронив договор о купле-продаже из рук и совершенно обессилев. Родин строго посмотрел на нее, не стесняясь, поднял с пола бумагу и уже хотел было положить обратно в «дипломат», как вдруг послышался голос Галины Сергеевны.

– А нам можно взглянуть на эти документы? – неуверенно спросила она, ожидая реакции Родина.

– Какое отношение вы имеете ко всему этому? – удивился тот, но не поторопился спрятать документ.

– Можно сказать, что никакого, – честно призналась Галина Сергеевна. – Но мы стали свидетелями ужасного недоразумения. Может быть, вы что-то путаете?

– Я? Путаю? – вспылил Михаил Владиславович. – Посмотрите, здесь все чисто.

Он протянул Галине Сергеевне договор и повернулся к Минаевой.

– Если за полчаса вы отсюда не уберетесь, я буду вынужден вызвать милицию, – спокойным требовательным голосом сказал он.

Я заглянула через плечо Моршаковой, чтобы тоже взглянуть на документы. Конечно, их подлинность я определить не смогла, но на первый взгляд они подозрений не вызывали: обычный двусторонний договор о купле-продажи между Минаевой Анной Сергеевной, генеральным директором фирмы «Весна», и Родиным Михаилом Владиславовичем, частным предпринимателем. По договору Минаева обязуется предоставить во владение Родину свою фирму за очень крупную сумму денег. У меня даже округлились глаза, когда я увидела, сколько денег запросила Анна Викторовна за свое хозяйство, столько наличных я не могла и представить себе, даже закрыв глаза.

– Меня подставили, – неожиданно сообщила Анна Викторовна, поднимаясь со своего места. – Не знаю пока, кто и зачем, но меня очень серьезно подставили. У меня даже не было мысли о том, чтобы продать свою фирму. Я не могла подписать эти бумаги.

– Могли! И подписали! – уверенно сказал Михаил Владиславович. – Ровно неделю назад я встречался с вами в этом же кабинете…

– Неделю назад меня здесь не было! – воскликнула в негодовании Анна Викторовна. – Я была в Турции, вы могли разговаривать с моим заместителем, но не со мной.

И тут Минаева вздрогнула, схватила свой телефон и защелкала по кнопочкам. Она прижала его к уху и замерла в ожидании ответа. Прождав несколько секунд, набрала еще один номер и так же застыла в ожидании. Ответа опять не последовало.

– Дмитрия Михайловича я, к сожалению, не могу найти, – объяснила она. – Но клянусь вам, что вижу этот договор впервые!

– Что мне ваши клятвы, – по-прежнему спокойно заговорил Родин. – Мне абсолютно все равно, что вы сейчас говорите. Все документы в порядке, и упираться бесполезно.

Надо признать, что Михаил Владиславович был прав. Договор на самом деле был в порядке, как мне показалось с первого взгляда, и Анна Викторовна не имела никакого права находиться на территории этой фирмы со дня вступления договора в силу. Вся эта ситуация показалась мне несколько странной. Кто-то из них двоих лжет! Может быть, Минаева передумала расставаться со своей фирмой? Но тогда почему она об этом не сообщила покупателю заранее? Или же документ не имеет юридической силы, попросту говоря, является подделкой. Я взяла договор в руки и еще раз внимательно прочитала его. В силу моей профессии такие серьезные бумаги мне приходилось держать в руках не так уж часто, поэтому я даже не знала, к чему придраться. Обязанности и права обеих сторон были обговорены подробно и очень доходчиво, все числа проставлены, печати, подписи – на месте…

Если Минаева говорит, что видит этого человека впервые, то, значит, и бумаги она тоже не видела. Тогда почему здесь стоит ее подпись? А кто сказал, что это именно ее подпись? Может быть, как раз она и была умело подделана в документе? На подпись я обратила более пристальное внимание, так как в принципе в бумагах подобного рода не разбиралась, но зато знала, что любую подпись можно подделать.

Я встала с дивана, подошла к Минаевой и спросила ее, тыча пальцем в документ:

– Это ваша подпись? Посмотрите внимательно.

– Моя, – кивнула та. – Но я этих бумаг не подписывала. Точнее говоря, эта подпись очень похожа на мою, но я здесь не расписывалась.

– А вы, господин Родин, утверждаете, что встречались ровно неделю назад в этом кабинете именно с Анной Викторовной и она собственноручно подписала эти бумаги? – Я крутанулась на каблуках и обратилась к незнакомцу.

– Да, она, – кивнул и он. – Только я не понимаю, что здесь вообще происходит. Между прочим, во время подписания договора с вашей стороны, Анна Викторовна, присутствовал юрист.

– Какой еще юрист? – совершенно ничего не понимая, спросила Минаева. – Повторяю вам, что меня не было в городе в это время. Я не могла подписывать эти бумаги! Не могла присутствовать при заключении этого договора! И вообще вижу вас первый раз в жизни и прошу выйти из моего офиса.

– Все! Я вызываю милицию! – Терпение Родину изменило, и он схватился за свой сотовый телефон. – Мне этот концерт уже надоел! Хватит надо мной издеваться. Вы что, меня за дурака держите?

Я сначала подумала, что он понтуется перед всеми нами и только запугивает тем, что намерен подключить к разбирательству сотрудников правоохранительных органов. Но Михаил Владиславович действовал уверенно и отступать не думал. Он и в самом деле вызвал милицию, как я поняла по разговору, в конце которого он раздраженно крикнул в трубку, чтобы они явились на место как можно быстрее. Затем Родин с победоносным видом уселся за стол и сложил руки на груди, выражая этим свое непоколебимое намерение вообще не шелохнуться и не сдвинуться с места до приезда ментов.

Анна Викторовна косилась в его сторону, не зная, как действовать дальше.

– Вы что-то говорили про юриста, – напомнила я Родину.

– Да, говорил, и он подтвердил, что договор подлинный, – уверенно сказал Михаил Владиславович.

– Вот сейчас это менты и проверят, – парировала Анна Викторовна.

– Менты вас немедленно вышвырнут, – грубо ответил Родин. – Вы еще заплатите за этот спектакль, который здесь устроили. Можно считать, что вы меня ограбили, так как деньги я уже перевел на счет, а фирму не получил.

– Смотрите, как бы вы не сели за подделку документов! – с угрозой выкрикнула Анна Викторовна.

– Хватит вам, – остановила я взаимные препирательства. – А вам не кажется, господа, что вас обоих подставили?

И Анна Викторовна, и Михаил Владиславович одновременно бросили на меня заинтересованный взгляд.

– Да, подставили, – повторила я. – Если предположить, что вы, Анна Викторовна, говорите правду…

– Я не лгу! – перебила она меня.

– Так вот, получается, что вы, Михаил Владиславович, неделю назад разговаривали в этом кабинете не с генеральным директором фирмы «Весна».

– Интересно, с кем же это? – хмыкнул Родин.

– Не знаю, вероятно, для этого специально использовали какую-то женщину, пригласили подставного юриста и заключили сделку, – продолжила я.

– Между прочим, девушка, – свысока посмотрел в мою сторону Михаил Владиславович, – все было гораздо серьезнее. При подписании договора присутствовал еще и ваш заместитель, Анна Викторовна.

– А секретарша? – поинтересовалась я. – Секретарша была та же?

– Не было никакой секретарши, – пояснил Михаил Владиславович. – А может быть, я не обратил на это внимания.

– Катенька, войдите сюда, пожалуйста, – позвала секретаршу Анна Викторовна, выглядывая из кабинета.

Девушка вошла и практически прилипла к стенке, ожидая, когда Анна Викторовна заговорит с ней. Лицо ее покраснело.

– Катя, ты же была на работе в прошлый понедельник? – поинтересовалась у нее Анна Викторовна.

– Нет, – виновато потупила взгляд секретарша. – У меня бабушка умерла, поэтому родителям надо было помочь с похоронами, и я отпросилась у Дмитрия Михайловича. Вы же все равно были в отпуске, поэтому я здесь не очень была нужна. Дмитрий Михайлович отпустил меня на несколько дней.

– Ну вот, – радостно воскликнула я, – что и требовалось доказать! Значит, за то время, когда ваш кабинет пустовал, Анна Викторовна, кто-то воспользовался этим и провернул такую аферу. Поэтому-то теперь вы никак и не можете договориться.

– Вы считаете, что эти документы поддельные? – возмущенно спросил Родин, тряся договором прямо перед моим носом.

– Вполне вероятно. Это докажет специальная экспертиза, – уклончиво ответила я. – Но думаю, что Анна Викторовна и в самом деле видит и вас, и этот договор впервые. Иначе зачем ей так активно сопротивляться?

– Кстати, а как вы вообще узнали о том, что я хотела продать свою фирму? – задала в свою очередь вопрос Анна Викторовна. – Между прочим, я никогда об этом не думала и никаких объявлений не давала. С чего вы взяли, что я хотела ее продать?

– Дмитрий Михайлович об этом сказал, – ответил Михаил Владиславович, передернув плечами.

– Что? Воробьев? – удивилась Анна Викторовна. – Он не мог этого говорить, поскольку у нас с ним разговора о продаже фирмы не было. Я не собиралась и не собираюсь бросать свое дело, тем более когда дела на фирме идут так успешно.

– Я в курсе, что ваше предприятие не бедствует, – подтвердил Михаил Владиславович. – Точнее говоря, не ваше, а мое.

– Это вам еще предстоит доказать, – вспыльчиво отреагировала Анна Викторовна. – Как бы вас в тюрьму не посадили за подделку документов.

– Извините, но ко мне не может быть никаких претензий, – парировал Родин. – Я на законных основаниях приобрел вашу фирму, заключил договор, расплатился…

– Хватит! – громко крикнула я, чтобы успокоить обоих. – Сколько можно спорить? Вы все равно ничего друг другу не докажете. Кстати, Анна Викторовна, а почему здесь нет вашего заместителя?

– Его никак не могут найти, – ответила Минаева и опять набрала какой-то номер на своем мобильнике.

Она приложила трубку к уху, растерянно глядя на нас. Абонент не хотел брать трубку, и Минаева отключила телефон. Кроме нас, ей больше не на кого было положиться, потому что, видно было по всему, охранники боялись перечить новому хозяину, как называл себя Родин. И, похоже, теперь, кроме сотрудников правоохранительных органов, эту ситуацию никто разрешить не мог.

Глава 3

В редакцию мы возвратились уже после обеда, потратив немало времени на бесполезные разборки в кабинете Минаевой. Или Родина. Не знаю, кто из них на самом деле прав, и это мне на данный момент вообще было безразлично, так как я уже ощутила заметную усталость. Пусть теперь этим займутся сотрудники правоохранительных органов!

– Галина Сергеевна, материалы монтировать? – уточнил Пашка, кивнув на кассету, где были засняты материалы интервью в теплице.

– Даже не знаю, стоит ли нам теперь готовить программу с этой героиней, – засомневалась Моршакова. – Анна Викторовна еще не скоро разгребется с этими делами. Вы слышали, что сказали сотрудники правоохранительных органов?

Моршакова повернулась к нам с Лерой, и Казаринова кивнула ей.

– Менты с этим делом будут возиться долго, – заметил Пашка, вздохнув. – Но подтвердить то, что договор не является поддельным, это, по-моему, плевое дело.

– Если только Родин не постарается, чтобы результаты экспертизы подделали, – многозначительно сказала Галина Сергеевна. – Так что боюсь, что Минаевой придется несладко.

– А мне почему-то кажется, что Анна Викторовна сама что-то перепутала, – подала голос Лера. – Она вообще, мне показалось, не очень ответственная женщина. Может быть, все-таки забыла о заключении договора или же подписала эти бумаги, не зная, что в результате продает свое предприятие? Ей могли просто подсунуть их. Вы видели, какой бардак у нее на столе?

– Лерка, ты несешь полную чушь! – не постеснялся в выражениях Пашка. – Беспорядок на столе – это еще не показатель того, что Минаева безответственно относится к своему бизнесу.

Старовойтов демонстративно кивнул на рабочее место помрежа, где на столе среди деловых бумаг стояла вазочка с сухофруктами, а также бутылка минеральной воды. Несмотря на педантичность и организованность, Лере иногда просто не хватало времени, чтобы заняться здесь основательной уборкой. И это не удивительно – ведь девушка всегда занята и не мается от безделья.

– У меня, например, Родин вызывает большее доверие, чем Минаева, – заметила Лера, закатив глаза. – Он такой галантный, солидный мужчина! Голубые глаза, брюнет! Высокий, стройный!

– Ничего особенного, – хмыкнул Пашка, обидевшись, что Лера обратила внимание на Михаила Владиславовича, да еще и отпускает такие комплименты.

Он недовольно положил одну ногу на другую и сложил руки на груди; Лере же только польстила такая реакция.

– Слушайте, а что, если Минаевой и в самом деле подсунули этот договор и она, не обращая внимания на бумаги, подписала его? – высказала предположение Галина Сергеевна. – Допустим, к ней вошла секретарша и попросила поставить подпись на нескольких документах, а в общей куче подкинула и этот злосчастный договор.

– Секретарша? – удивился Пашка. – Катенька? Та длинноногая красотка с невинными глазками?

Старовойтов, сказав последнюю фразу, посмотрел на Леру, чтобы заметить ее реакцию, но Казаринова вынесла ответный удар стойко, даже бровью не повела.

– У вас разыгралась фантазия, – резюмировала я, безразлично относясь к тому, что произошло в офисе Минаевой. Гораздо больше меня волновало сейчас то обстоятельство, что теперь у нас нет подходящей кандидатуры для участия в пятничной программе. Отыскать интересную героиню не так-то легко, как кажется многим. На самом деле очень ограниченное число преуспевающих женщин, да и мужчин тоже, готовы участвовать в программе «Женское счастье». Может быть, потому, что программа идет в прямом эфире и большинство людей боится коварных вопросов зрителей и телефонных звонков в студии, от которых можно ждать чего угодно. Конечно, бывает и такое, что к нам сами обращаются, чтобы засветиться на экране ТВ, но такие особы у меня не вызывают уважения. В основном это люди, нуждающиеся не только в саморекламе, но и пропаганде собственного предприятия.

Минаева же согласилась на участие в программе только после того, как обо всем досконально расспросила у Галины Сергеевны, сразу же ограничив круг вопросов и ни в коем случае не желая говорить о собственной личной жизни. Только о деле! А точнее говоря, о ее фирме «Весна». Конечно, разговор в студии при таком раскладе мог получиться несколько суховатым, но я уже придумала кое-какие нейтральные вопросы, типа: «Ваше хобби?», «Любимая музыка?», «Что такое в вашем понимании женское счастье?» и все в том же духе.

Неудивительно, что Анна Викторовна предпочла умолчать о своей семейной жизни, так как в этом плане была несчастна. Женщина, выбравшая карьеру в ущерб семье, детям, – это всегда несколько трагично. Минаева никогда не была замужем, не имела детей. Жизнь посвятила собственной карьере. И надо сказать, что добилась очень многого. Мало кто из рядовых учителей способен собственными силами организовать дело, да к тому же такое успешное. А тут вдруг происходит такое происшествие! Понятно, что для Минаевой якобы подписанный договор явился громом среди ясного неба. Это было видно не только по ее первой реакции, но и по дальнейшему поведению. Анна Викторовна настаивала на том, что видит документ впервые, впрочем, как и самого Родина, даже в присутствии сотрудников правоохранительных органов. После того, как у нас взяли свидетельские показания, мы ушли из офиса, поэтому о том, что произошло далее, я не знаю.

Павла и Галину Сергеевну эта ситуация возмутила больше всего, поэтому они так оживленно обсуждали ее, выдвигая, как всегда, и абсурдные версии типа пистолета у виска.

Неожиданно в кабинете раздался телефонный звонок, и Лера, оказавшаяся ближе всех к телефонному аппарату, подняла трубку. Наконец-то можно отвлечься от обсуждения темы Минаевой! Ответы Леры были лаконичными, и я не поняла, с кем она говорит и о чем.

– Нас вызывает шеф, – коротко сообщила она и положила трубку.

Евгений Васильевич Кошелев, заместитель главного редактора на ГТРК, является нашим непосредственным начальником. Периодически он созывал нас в своем кабинете, чтобы обсудить планы на будущее.

– Этого еще не хватало, – недовольно поморщился Пашка. – В самый неподходящий момент.

– Время и в самом деле не самое удачное, – заметила я. – Шеф сейчас спросит, что у нас со следующей программой, а мы и ответить ничего не сможем. Минаева же отпадает.

– Что бы вы без меня делали? – многозначительно посмотрела на нас Галина Сергеевна и достала из шкафа тоненькую папку. – У меня на примете есть одна женщина. Какулина Надежда Юрьевна! Помните?

Мы переглянулись: фамилии этой мы не помнили, а Моршакова раскрыла папку и достала какой-то листок. Протянув его мне, сказала:

– По-моему, кандидатура стоящая. Где-то с месяц назад мы с ней созванивались, и она не отказалась от моего приглашения на программу.

– Чем она занимается? – поинтересовалась я, ознакомившись с анкетными данными.

– Она мать-героиня! – многозначительно произнесла Галина Сергеевна, ожидая нашей реакции.

– Докатились! Теперь уже и каждую многодетную мамашу на программу приглашаем, – возмутился Пашка.

– У нее семеро детей? – уточнила я, подробнее просмотрев анкетные данные.

Галина Сергеевна кивнула.

– Вот это женщина! – восхищенно воскликнула Лера.

– Думаю, что у большинства зрителей нашей программы будет такая же реакция, – заметила Галина Сергеевна. – Причем Надежда Юрьевна сама по себе очень интересная женщина, так что программа должна получиться.

– У меня нет возражений, – таково было мое мнение.

Пашка неуверенно пожал плечами, а Лера согласилась со мной.

– Ну вот, – с облегчением вздохнула Галина Сергеевна. – Подкинем Кошелеву эту идею. Думаю, он останется доволен. О Минаевой можно даже и не упоминать.

– А если он спросит, почему мы отказались от ее участия в программе? Мы же с ним уже это обговаривали? – неуверенно спросила Лера.

– Убедим, что Какулина – более достойная кандидатура, – спокойно ответила Галина Сергеевна. – А когда Кошелев приглашал нас на совещание?

– Чем раньше, тем лучше, – сообщила Казаринова. – Можно идти хоть сейчас.

Разговор с Евгением Васильевичем получился несколько скомканным. Кошелев хотел видеть уже первые наработки по сценарию очередной программы и, конечно же, не запамятовал, что героиней должна была стать Минаева.

– Так что же все-таки случилось с Анной Викторовной? – настойчиво спросил он, когда узнал, что мы отказались от этой кандидатуры. – Вы же сами, Ирина Анатольевна, говорили мне о том, что Минаева вписывается в ракурс нашей программы как нельзя лучше. Я вам не возражал, потому что вы настаивали на этой героине программы, а теперь подсовываете мне какую-то мать-одиночку.

Я вела себя в присутствии начальства скованно, всеми силами сдерживаясь, чтобы не нагрубить, потому что своей вины в произошедшем не чувствовала. И не стала поправлять Евгения Васильевича, когда он Какулину, мать-героиню, назвал одиночкой. Шеф и без того был рассержен тем, что мы без его ведома пошли на замену, и, вероятно, думал, что если бы он не собрал нас в своем кабинете, то ему о Какулиной мы вообще сообщили бы гораздо позже.

– Так почему же не Минаева? – с тем же упорством спрашивал Евгений Васильевич.

– Может быть, Анна Викторовна станет героиней следующей программы… – подала голос Галина Сергеевна, которая вела себя с Кошелевым более уверенно, чем все мы: ведь когда-то она вместе с ним начинала работать на телевидении. Но тем не менее и Моршакова на совещаниях предпочитала соблюдать субординацию.

– Я, например, с большим интересом посмотрел бы на Минаеву, – высказался Кошелев.

– Анна Викторовна сама отказалась участвовать в программе, – спасла нас Галина Сергеевна, не в силах больше терпеть настойчивости начальника.

– Как отказалась? Почему? – удивился Евгений Васильевич, который, по-видимому, считал, что все на свете стремятся попасть в нашу легендарную программу.

– Не знаю, – продолжила Галина Сергеевна. – Вероятно, у нее для этого были свои основания.

– Какие еще основания? Почему же она с самого начала согласилась, а потом отказалась? – возмущался Кошелев. – В чем причина?

Моршакова пожала плечами, Кошелев медленно перевел взгляд на нас. Я сидела, потупившись, и как только встретилась взглядом с шефом, опустила голову. Раз уж он намерен и сегодня отчихвостить нас по полной программе, то и мешать ему в этом нечего, доказывать свою правоту было абсолютно бесполезно. А Кошелев тем временем разошелся до такой степени, что обвинил нас в том, что мы упустили такую героиню.

– И все потому, что вы не имеете подхода к людям, – заметил он. – Не надо было грубить Минаевой. Может быть, вы что-то сказали резкое в ее адрес во время первой встречи, может быть, ей не понравилась ваша манера общения…

Мне не терпелось все рассказать Евгению Васильевичу, чтобы только не терпеть этого унижения. С трудом сдерживая себя, я выслушивала его и наконец не выдержала:

– Дело в том, что Минаева неделю назад продала свою фирму!

– Что? Минаева больше не генеральный директор предприятия по выращиванию грибов? – сообразил Кошелев и теперь ждал подробностей.

Я уже пожалела, что упомянула об этом обстоятельстве, так как прекрасно знала, что за этим последует. Галина Сергеевна рассказала о договоре купли-продажи, опустив, что свидетелем скандала стала съемочная группа, и Кошелев от этого вскипел еще больше.

– Сколько раз вам говорил, чтобы вы тщательнее проверяли каждую кандидатуру! – возмутился шеф. – Сколько раз вы мне уголовников подсовывали, сами того не зная?! Помните, как на одну вашу героиню было заведено уголовное дело за три дня до участия в ток-шоу? А теперь еще и с лжехозяйками фирм связываетесь?

– Евгений Васильевич, мы думаем, что Минаеву кто-то подставил: ведь она отрицает факт подписания договора, – заметила Галина Сергеевна.

– Ну и что? Как долго вы еще будете мне подсовывать никудышных героинь вместо того, чтобы проверить данные на достойных внимания женщин? – продолжал возмущаться Кошелев. – Кстати, Ирина Анатольевна, полагаю, вы не будете совать свой нос в проблемы Минаевой? А то в вас опять взыграет чувство справедливости…

Я повертела головой вправо и влево, что означало, что на самом деле не собираюсь помогать Анне Викторовне. Такой ответ Кошелева не успокоил, поэтому он продолжил разнос. Долгое время я уговаривала Евгения Васильевича открыть на нашем телевидении программу из серии журналистских расследований, которую я с удовольствием бы вела. Честно говоря, мне «Женское счастье» стало поднадоедать. Хотелось чего-то новенького, и этим новеньким могла бы стать программа «Журналистское расследование». Кошелев же, воспользовавшись моментом, опять упомянул, что я лезу не в свое дело, вместо того чтобы заниматься «Женским счастьем».

– Евгений Васильевич, я не собираюсь помогать Минаевой, – повторила я, не выдержав возмущенного тона Кошелева.

– Вот и хорошо, – немного успокоился начальник и тяжко вздохнул: – Значит, теперь займемся Какулиной. Надеюсь, что у вас уже есть хоть какие-то наработки?

Мы дружно кивнули, обрадовавшись тому, что Кошелев наконец перешел к другим вопросам. Обсудив несколько рабочих моментов, Евгений Васильевич встал со своего места и официально попрощался с нами.

После разговора с начальством настроение было паршивым. Мы вернулись в свой кабинет молча, даже не обмениваясь взглядами. Галина Сергеевна приняла все замечания Кошелева как руководство к действию и тотчас созвонилась с Какулиной, назначив ей встречу. А я никак не могла успокоиться: меня переполняло возмущение. Какое вообще дело Кошелеву, стану я помогать Минаевой или нет? Как раз он сует свой нос в чужие дела, а не я! Главное, я справляюсь со своими обязанностями ведущей, а в свободное время могу заниматься чем хочу!

– Ирина, да успокойся же ты, – поддержал меня Пашка. – Не обращай на него внимания. Начальник он или нет? В его обязанность входит время от времени поддавать нам.

– Не могу, – возмущение мое еще не улеглось. – Что бы мы ни делали, всегда виноваты. Кто же знал, что Минаева попадет в такую передрягу?

– По словам Кошелева, нам надо было это предвидеть, – усмехнулся Пашка. – Так что в следующий раз, выбрав очередную героиню, немедленно ведем ее к гадалке, чтобы узнать всю подноготную.

– При чем тут гадалка? Минаева и сама-то не знала о заключении сделки.

Я не поддержала шутливого тона Пашки. Мне было не до этого. Тем более что Галина Сергеевна всех нас засадила за работу, и в течение двух часов мы обдумывали сценарий программы с участием Какулиной, которая обещала встретиться с нами во вторник.