Текст книги "Охотничий инстинкт (сборник)"

Глава 4

В этот день ее ждал еще один сюрприз. Когда она вернулась домой, то услышала подозрительное оживление на втором этаже. Первый голос она идентифицировала довольно быстро – это была Настя. Она разговаривала с каким-то мужчиной, который изъяснялся односложными фразами. Но и по этим фразам она поняла, что голос удивительно ей знаком.

Тут она стала снимать туфли и увидела стоявшие около вешалки ботинки.

«Господи боже мой!» – чуть было не вырвалось у нее. Как всегда, неожиданно и, как всегда, не вовремя явился муж.

Она пулей промчалась на второй этаж, стараясь сохранять спокойствие. Войдя в кухню, она застала привычную картину: Настя сидела за столом и что-то оживленно рассказывала, а на диване в углу полулежал ее муж Евгений, который скорее всего прилетел вечерним рейсом из Москвы. И, как это водится у него, по возвращении в родные пенаты он не обошелся без стимуляции в виде горячительных напитков.

– О, мама пришла! – нетвердым, но вполне доброжелательным тоном сказал Евгений. – Добрый вечер вам, Лариса Викторовна!

По его тону было заметно, что он явно недоволен ее отсутствием в столь поздний для порядочных женщин час и настроен поехидничать. Поскольку грубо наезжать в последнее время на жену Котов не рисковал. Ведь он сам пропадал постоянно в Москве и семью практически забросил. К тому же весь последний год отношения Котовых оставляли желать лучшего.

– Мам, он появился совершенно внезапно, – прокомментировала ситуацию Настя, подбегая к матери и взглядом прося у нее поддержки по поводу своей несомненной радости, связанной с прибытием отца домой.

Она чувствовала, что мать гораздо меньше рада появлению отца, но детям свойственно искать подтверждения желаемого любыми способами.

– Смотри, что мне привез папа, – продолжила Настя и протянула Ларисе светящийся глобус.

– Хорошо, – машинально ответила Лариса, бросив взгляд на подарок. – Ты уже успел поужинать?

Она перешла в общении с мужем на бытовой уровень, стараясь сгладить, во-первых, впечатление от своей холодности, а во-вторых, чтобы самой успокоиться и воспринять присутствие Евгения менее негативно. Дело в том, что Евгений всегда умудрялся появляться в то самое время, когда Лариса волею обстоятельств оказывалась вовлеченной в свои криминальные приключения. Поскольку это как бы было ее личным делом и туда она старалась не допускать никого, присутствие мужа было крайне нежелательным в данный момент ее жизни.

Ко всему прочему Евгений всегда появлялся дома тогда, когда в московском бизнесе у него начинались проблемы, используя домашний очаг, и прежде всего Ларису как жилетку для своего нытья по поводу тяжкой доли бизнесмена в современной России.

– Я рассчитывал, что у вас сегодня на ужин что-нибудь экзотическое типа окуней в кунжутном соусе, – недовольно пробурчал Котов.

– Женя, ты же знаешь, что я дома уже давно ничего такого не готовлю. Мне хватает дел в ресторане, – ответила со вздохом Лариса. – По-моему, гуляш по-ирландски, который я приготовила вчера, вполне подойдет для ужина.

Евгений состроил скептическую физиономию и уселся за стол.

– Ты, похоже, не очень рада меня видеть, – отважился сказать он, после того как прожевал первые куски мяса.

– Отчего же, – соврала Лариса, – только ты мог бы позвонить, и я лучше бы приготовилась к встрече.

– Я подумал, что мое спонтанное появление вас больше обрадует.

– Ты же знаешь, я женщина рациональная и к спонтанности отношусь скептически. Кстати, ты обещал вернуться только через месяц…

– Для завершения дел много времени не потребовалось, – как-то тускло поведал Евгений.

– Так, значит, ты вернулся навсегда? – удивленно спросила Лариса.

– Посмотрим, – уклончиво сказал Евгений. – Но что ты удивляешься? Я же тебе сказал, что сворачиваю дела в Москве.

– Ну и слава богу, – подытожила Лариса и зевнула. – Ты извини, я сегодня очень устала и хочу спать. А ты ешь, смотри телевизор – словом, будь как дома.

Последняя фраза прозвучала совсем уже издевательски, будто Евгений приехал сюда в гости. Лариса это почувствовала, посмотрела на мужа и уловила в его ответном взгляде недовольство.

– У нас впереди еще столько времени, дорогой, – решила она его успокоить, потрепала по щеке и вышла из кухни.

* * *

Лариса открыла дверь своего ресторана около пяти часов вечера, пребывая не в лучшем настроении.

Утром Евгений буквально упросил ее остаться дома и провести день вместе с ним. Лариса решила, что лучше, если она пойдет навстречу ему сегодня, нежели в другой день, когда дела действительно будут неотложными. Поэтому она позвонила в ресторан и, сославшись на недомогание, объявила о своем невыходе на работу.

Она сумела отвязаться от мужа лишь во второй половине дня.

И плохое настроение хозяйки ресторана нисколько не улучшилось оттого, что она наткнулась на охранника, читавшего газету при входе. Он абсолютно не обратил внимания на Ларису.

«Черт побери! Вот это охрана у меня в ресторане! Совсем уже мышей не ловят!» Слова так и рвались наружу. Однако Лариса ограничилась лишь тем, что резко вырвала газету из рук охранника и с наслаждением взглянула в его растерянную физиономию. Собственно, охранник инстинктивно потянулся за резиновой дубинкой, которая была пристегнута у него на брюках. Но, увидев перед собой разгневанное лицо хозяйки, тут же смутился, и лицо его покраснело.

– На рабочем месте надо работать, – улыбнувшись, заметила Лариса и, забрав газету, устремилась внутрь заведения.

Она машинально пробежала глазами по первой полосе, развернула газету и наткнулась на сообщение, которое не могло ее не заинтересовать. В разделе «Криминальная хроника» сообщалось, что подозреваемый по делу об убийстве молодой девушки, выбросившейся из окна отеля «Континент», некий господин К. отпущен под залог на свободу.

«Откупился, сволочь», – зло подумала Лариса. Она посмотрела на дату выхода газеты. Сегодняшнее число… Значит, отпустили его, как минимум, вчера. Вчера же было совершено убийство Лели Косицыной. Совпадение или же…

Лариса нахмурила брови и устремилась в свой кабинет. Она даже не заметила администратора ресторана Дмитрия Городова, по прозвищу Степаныч, который стоял у двери в служебное помещение. Она же, поглощенная содержанием маленькой заметки в газете, наткнулась на него, как на стену. И собралась уже разразиться гневной тирадой по поводу того, что происходит у нее в ресторане, – почему никто не работает, а мешают передвигаться хозяйке.

– Лариса Викторовна, ты что такая загнанная? – опередил ее Городов.

– Станешь тут загнанной, с такой жизнью… – неопределенно хмыкнула Лариса. – Что нового произошло у нас?

– Да ничего особенного… – пробасил Городов. – Отдельную кабину вон заняли какие-то новые посетители…

Он кивнул в сторону того места, где находились две так называемые закрытые кабины. Каждая из кабин представляла собой огороженное помещение, внутри которого находился обычный ресторанный столик. Обычно такие кабины использовались влюбленными парочками или же различного рода бизнесменами, которым нужно было уединиться для бесед конфиденциального характера.

– Что, влюбленные? – равнодушно спросила Лариса.

– Не-а, какие-то буржуи, – недовольно пробурчал Городов. – Высокомерно-надменного вида, с распальцовочкой…

– Никогда у нас не были раньше?

– Нет.

– Что ж, надо пойти поздороваться, – решила вслух Лариса и направилась к кабине.

Она постучала, дождалась изнутри возгласа «Да!», открыла дверку и уже изобразила на своем лице голливудскую улыбку, которая должна была символизировать безмерную радость администрации ресторана «Чайка» по поводу появления в зале новых клиентов, как вдруг застыла, пораженная. Улыбка чуть было не сползла с ее лица, но она усилием воли в следующее же мгновение восстановила ее.

Все дело было в том, что на нее смотрел колючим и раздраженным взглядом Сергей Курехин, тот самый, которого она видела на презентации моделей, тот самый, который подозревался в убийстве Алины и которого вчера отпустили под залог на свободу. Узнала она его быстро и нисколько не сомневалась в том, что это он.

Напротив него за столиком сидел толстый мужчина с круглым лицом. Весь его вид кричал о том, как он солиден и крут. Помимо внушительных габаритов, об этом говорили перстни на руках, цепочка на шее, дорогой костюм и галстук. Курехин по сравнению с ним выглядел чуть менее респектабельно. Помимо того, что он был гораздо меньше своего собеседника ростом, Лариса отметила еще, что он небрит. Но в конце концов, это было извинительно для человека, который провел несколько дней в камере предварительного заключения.

– Здравствуйте, меня зовут Лариса Котова, я директор ресторана. Вы у нас первый раз? – елейным голосом спросила Лариса.

– Да. А что? – ответствовал Курехин.

– Я хотела спросить, всем ли вы довольны. Может быть, будут какие-то пожелания? Мы дорожим своими клиентами, и я, как хозяйка, всегда стараюсь завязать знакомство. Впрочем, – Лариса озабоченно посмотрела на лицо Курехина, которое не выказывало особой радости по поводу ее появления, – если я вам помешала, то простите меня, пожалуйста.

Курехин несколько секунд раздумывал, потом натужно улыбнулся и сказал:

– Нет, все в порядке. Нам у вас очень нравится. – И, достав из кармана визитку, протянул ее Ларисе. – Пожалуйста, всегда рад знакомству с деловой леди.

Лариса в ответ широко улыбнулась, бросила взгляд на толстого, который сидел во время ее диалога с Курехиным как истукан, не выразив совершенно никаких эмоций, и закрыла дверь кабины.

И у нее тут же проснулся зуд любопытства. Ведь то, о чем говорят эти люди, могло быть связано со смертью Алины!

Лариса стала лихорадочно соображать, как же ей узнать, о чем они там сейчас беседуют. Судя по их напряженным лицам, разговор был оживленный и весьма непростой. Тем более, что Курехин был явно недоволен ее появлением, а толстый так вообще демонстрировал, с точки зрения Ларисы, элементарную невежливость. Следовательно, вопрос действительно серьезный. А что может быть для Курехина серьезнее той ситуации, в которой он оказался? Действительно, несколько дней в камере предварительного заключения, подозрение в убийстве…

И тут ее осенило. Дело в том, что уединенные кабины в зале строили совсем недавно. Для этого пришлось повозиться со стеной, которая соединяла зал и служебное помещение. Ее разбирали, а после того, как сложили заново, она стала тоньше, чем была. Лариса, хоть и мало разбиралась в строительном деле, запомнила этот момент. Строители еще спрашивали ее, не будет ли она против.

А если стена сейчас тоньше, то, следовательно… Лариса бросилась к себе в кабинет, по дороге решительно и резко отстранив Степаныча, который хотел о чем-то ее спросить.

– Не сейчас! Некогда! – почти зарычала она на него, и тот в испуге отшатнулся.

– Сумасшедшая! – донеслось до нее сзади.

«Сам дурак!» – захотелось крикнуть в ответ Ларисе, но было абсолютно не до этого.

В кабинете первым делом она полезла в шкаф. Там уже несколько недель покоился фонендоскоп, который она купила для родителей, чтобы они могли проверять свое здоровье в домашних условиях. И все было недосуг доехать до них и завезти. Но фонендоскоп сейчас здесь оказался более полезен.

Лариса порылась в ящике, в нетерпении выбросила оттуда ненужные в тот момент вещи: всяческие там ручки, кассеты, ленточки, ножницы и прочую дребедень.

Наконец, после поисков, которые, по ее ощущениям, продолжались целую вечность, фонендоскоп был извлечен наружу. Лариса засунула его в карман юбки и выбежала из кабинета. К ней пыталась обратиться одна из служащих, но она жестами показала ей, что сейчас не время. Та пожала плечами и обескураженно направилась к выходу в зал.

А Лариса, уверенная в том, что между Курехиным и неизвестным типом солидного вида происходит важный разговор, который вполне может быть связан с трагическим происшествием в отеле «Континент», спешила к интересующей ее стене.

Она не сразу нашла то место, настолько была взвинчена. Слава богу, что это был закуток, в котором не так часто ходили служащие ресторана, – и ее кабинет, и кухня находились в другом крыле здания.

Лариса засунула два наушника фонендоскопа в уши и прислонила слуховую трубку к стене. И тут же узнала голос Курехина, который что-то настойчиво объяснял собеседнику. Но, к сожалению, она могла слышать лишь его голос, но что именно он говорил, не могла разобрать. Лариса начала менять положение трубки на стене и постепенно пришла к выводу, что лучше слышно, когда она находится наверху. Однако ее роста не хватало для того, чтобы слушать разговор в оптимальном положении. Тут она поняла, в чем дело. Пол отдельной кабины находился несколько выше, чем пол остальных помещений ресторана.

Нужно было срочно что-нибудь придумать. Она оглядела коридор своего ресторана. И в дальнем углу заметила пустой ящик из-под молдавского вина.

«Наверное, это подойдет», – подумала она и подтащила ящик к стене.

Черт побери, как же иногда женские туфли бывают неудобны в некоторых ситуациях! Быстро сняв их и оставшись в одних колготках, она взобралась на ящик. Найдя определенное положение, в котором тело ее было бы в равновесии, она прислонила фонендоскоп к стене и вся превратилась в слух.

– Нет, ты погоди! – Это была первая фраза, которую Лариса услышала из-за стены.

Голос принадлежал Курехину, он звучал раздраженно и нетерпеливо.

– Нет, а чего мне погодить-то? У тебя какие-то проблемы, а я-то тут при чем? Ты пойми меня правильно, – тут же перебил его низкий голос с плохой дикцией.

«Ну надо же, не одно – так другое», – подумала Лариса. Она с трудом разбирала слова, которые говорил большой толстый. И не подумаешь, что у такого солидного человека может быть так плохо с речью…

– Я-то тебя понимаю, это ты меня не хочешь понять, – снова вклинился Курехин. – Дело-то крупное, е-мое! На двести тысяч баксов! И ты меня подставил…

– Я тебя подставил? – искренне удивился собеседник. – На хрена мне это надо? Я веду бизнес, и, если я буду всех подряд подставлять, что из этого получится? Ты там в КПЗ отдохнул, у тебя мозги все в траву превратились…

– Слушай, ты не загоняйся, ладно! – Курехин звякнул рюмкой, и по раздавшемуся вслед бульканью Лариса поняла, что он осушил, видимо, очередную стопку.

– У меня сделка сорвалась, а я должен не загоняться! – темпераментно возразил толстый.

– Я тоже весь в пролете, и еще эта девка… – ответил Курехин.

– Мне это неинтересно, – отрезал толстый и довольно крякнул.

Видимо, перед этим он последовал примеру Курехина и поднял стопку. Скорее всего за свое собственное здоровье.

– Ты что, думаешь, что самый крутой в городе, что ли? – продолжил толстый. – Вряд ли…

На это Курехин лишь недовольно посопел.

– Так вот, конкурентов у тебя полным-полно, ищи сам концы, кто тебя мог подставить. А ко мне – никаких претензий. Я знать не знал, что у вас там произошло. Мы обо всем договорились, все чин-чинарем было. Вдруг я узнаю, что все отменяется, потому что главное действующее лицо находится в тюрьме. Ко мне-то какие претензии? Я подписался, все было нормально, потом вместе с этой, как ее?..

– Лелей? – подсказал Курехин.

– Да, Лелей… Ушел с ней в номер. Между прочим, баба очень даже ничего…

– Ты мне зубы не заговаривай, – снова обозлился Курехин. – Учти, если это твоих рук дело, то я тебя из-под земли достану!

– Чего меня доставать-то? – миролюбивым тоном ответил толстый. – Вот я весь, на ладони. Да и ты, кстати, тоже на виду… у органов внутренних дел… После этого инцидента.

Наступило молчание, которое продолжалось около минуты. Был слышен только неясный стук тарелок и рюмок. Собеседники, высказав друг другу самое наболевшее, видимо, обдумывали, что говорить дальше.

– Надо как-то решать вопрос, – неуверенно подал голос Курехин.

– У меня вопросов нет. Проблемы у тебя, вот ты их и решай, – возразил толстый. – А Леля была хороша, козочка этакая. Ты не знаешь, она татарка или казашка? А может быть, метиска какая-нибудь?

– Е. твою мать! – неожиданно взорвался Курехин. – Мне твоя Леля глубоко по х..! Я ему про сделку говорю, а он про баб.

– Для кого что важнее, – глубокомысленно, уверенным и даже снисходительным тоном изрек толстый.

Чувствовалось, что он в разговоре занимает более прочную позицию, нежели собеседник, и спокойно контролирует ход беседы, чего нельзя было сказать о Курехине, который вел себя очень нервозно.

Лариса уже поняла, что разговор вертится вокруг того самого вечера, когда Алина была найдена мертвой под окнами отеля «Континент». Вероятнее всего, тогда именно этот толстый и был вместе с Лелей, которая не далее как вчера была убита в своей квартире. Курехин же уединился вместе с Алиной. Однако в разговоре, кроме этих фактов, ничего по существу дела сказано не было. Неожиданно Курехин понизил голос и что-то сказал, но Лариса не разобрала, что именно. Его собеседник тоже что-то ответил.

«Что за чертовщина такая!» – раздраженно подумала Лариса. Как не везет! Наверняка они сейчас говорят что-то важное, а она не слышит. Она попыталась потянуться и приладить фонендоскоп выше по стене. И тут случилась маленькая катастрофа – ее ноги не сумели удержаться на неверной опоре, каковой являлся ящик из-под вина, и он с шумом перевернулся на цементном полу. Одновременно с этим рухнула вниз и Лариса. Она отлетела к боковой стене, не удержав в руках фонендоскоп, и он тоже упал на пол.

Реакцию с той стороны стены можно было и не подслушивать, настолько отчетливо был слышен крик Курехина:

– Василий, разберись, что там происходит!

Было понятно, что «там» означает не что иное, как служебное помещение ресторана, где сейчас находилась Лариса. Она лихорадочно нацепила на ноги туфли и, машинально поправив прическу и придав себе степенный и рассеянный вид, направилась по коридору в сторону зала.

Спустя некоторое время ей навстречу попался огромный детина с очень напряженным и суровым лицом. Лариса уже хотела было машинально отстраниться, чтобы дать ему пройти (вообще-то, заметив его, ей вдруг захотелось провалиться сквозь землю), но потом вспомнила, что так себя владелица ресторана вести не должна. Она недоуменно остановилась и, выдержав взгляд охранника Курехина – а это был именно он, – проследовала дальше.

Охранник же прошел к тому месту, где только что занималась шпионажем Лариса, и начал осмотр. К тому времени она уже успела подойти к дверям своего кабинета. Подумав немного, она решила не идти в кабинет, а выйти в зал.

В зале обстановка была совершенно обычная, играла музыка и шла подготовка к вечерней программе, в которой должны были принять участие девушки из Федерации шейпинга. Лариса, голова которой была забита совершенно другими мыслями, автоматически отметила, что неплохо было бы снова встретиться с ними и поговорить об Алине и Леле.

Однако ее мысли были прерваны появлением в зале толстого мужчины, собеседника Курехина, который только что вышел из отдельной кабины.

– Завтра в «Славянской» в шесть жду тебя, там поговорим без проблем, – недовольно бросил он Курехину. И в сопровождении тут же появившегося возле него крепкого молодого парня направился было к выходу из ресторана. Потом он передумал и, вернувшись назад, с видом босса, делавшего выговор подчиненному, сказал Курехину: – Это будет наш окончательный разговор!

Глянув на Курехина как удав на кролика, он резко развернулся и быстро пошел в направлении выхода.

Вид у него был крайне недовольный, поэтому Лариса не решилась подойти к нему со стандартными «Вы уже уходите?» и «Понравилось ли вам у нас?».

Проводив толстого взглядом, она обернулась и увидела рядом с собой Степаныча.

– Буржуй небось недоволен остался, надутый, как индюк, вышел, твою дивизию, – пробурчал он.

– Не в этом дело, Степаныч, – задумчиво ответила Лариса.

– А в чем?

Ответа на этот вопрос администратор ресторана не дождался. В зале появился охранник Курехина, тот самый, с которым Лариса столкнулась в коридоре. В руках он держал фонендоскоп. Он бросил взгляд, полный недоверия, в сторону Ларисы и Степаныча и скрылся в кабине.

Лариса поняла, что пора действовать. И она, оставив недоумевавшего Степаныча в зале, поспешила к себе в кабинет. Что ж, она совершила одну непростительную ошибку – оставила фонендоскоп на месте происшествия. С другой стороны, в одежде у нее не было карманов, куда этот чертов аппарат можно было засунуть. И непреложным фактом являлось то, что Курехин уже знал – их разговор с толстым подслушивали.

Посидев в своем кресле, может быть, с полминуты – сигарета еще не успела дотлеть до середины, – она подняла телефонную трубку и набрала номер, который ей дал капитан Карташов.

Впрочем, что она ему скажет? Надо было выйти из ресторана и проследить за толстым. Черт побери, умная мысля, как говорится, всегда приходит опосля…

Но время было потеряно, и надо делать хотя бы то, что позволяют обстоятельства. Что ж, придется, очевидно, побеседовать с капитаном…

Все дальнейшее происходило очень быстро, но в восприятии Ларисы словно в замедленной съемке. Сначала распахивается дверь в ее кабинет, и на его пороге появляется сперва тот, что встретился ей в коридоре, и еще двое подобных ему типов.

Он кивает двоим, вошедшим с ним, и она только успевает вскочить с кресла. Тут же эти двое вырывают у нее из рук телефонную трубку, бросают ее обратно на рычаг и заламывают Ларисе руки за спину. Сволочи, профессионально они это делают… Впрочем, что может противопоставить им Лариса, которая из всех приемов рукопашного боя прекрасно владеет только пощечинами?

Следующим движением охранник прикладывает к ее лицу тряпку с каким-то неприятным запахом. Она пытается увернуться от него, от тряпки, от запаха… И чувствует, что теряет контроль над всем происходящим. Лица присутствующих становятся оплывшими, как бы амебообразными, нечеткими, мозг фиксирует отдельные слова находящихся в комнате, но осознать их не в силах. Одновременно на голову накатывается какая-то тяжелая волна, противостоять которой невозможно. Она накрывает Ларису полностью, еще одно мгновение сознания – и полный провал в темноту.