Текст книги "Одного поля ягодки (сборник)"

Глава 2

Сигарета ей совершенно не подходила. Да нет, она курила очень изящно, немного вытянув губки, и в то же время сигарета была не к месту.

Такая же нелепость, как если бы закурила «тургеневская барышня». Хотя моя «барышня» работала там, где девице из хорошей семьи было просто нечего делать!

– Я тебя слушаю, – напомнила я ей о моем существовании. Больно уж она погрузилась в собственные размышления!

Вскинув на меня свои ослепительные глаза, Катя неуверенно сказала:

– Понимаешь, я просто не знаю, с чего начать… Пропала девушка, ей двадцать пять лет, и она не отличается благонравностью… У девушки есть бойфренд, с которым она собиралась отчалить в Сочи. Наверное, я бы и не задалась вопросом, куда она могла исчезнуть, если бы не одно обстоятельство… Если бы она действительно отправилась в путешествие, то наверняка прислала бы мне открытку. Но она молчит. И даже если бы она там совсем обалдела от неземного счастья, даже в состоянии эйфории, Вика прислала бы мне письмо. Хотя бы затем, чтобы чуточку похвастаться…

– Она работает в вашей фирме? – поинтересовалась я.

– Нет, что ты… Вика работает секретарем-референтом в крупной фирме, прибравшей к рукам все телевизоры и холодильники…

– А почему ты так озабочена ее судьбой? Она твоя родственница?

– Да, – кивнула Катя. – Она моя старшая сестра.

* * *

– Твоя сестра? – переспросила я. – А сколько лет тебе?

– Девятнадцать, – скромно потупилась Катя.

– И ты работаешь в этой развратной конторе?

– Да ничего она не развратная, – отмахнулась юная девица. – Она прикольная, и только. Я же в театральном учусь, мне даже надо…

– Для чего надо? Ты в порнушных фильмах сниматься собираешься?

– Нет, – фыркнула она. – У меня амплуа – травести.

– Ну вот и будешь изображать малолетних девиц, – мрачно усмехнулась я. – Ладно, чего я взялась вести с тобой душеспасительные беседы. У тебя для этих целей мама есть.

– Нет, – развела она руками. – У нас с Викой мама умерла… Может, я поэтому за нее так и волнуюсь. Потому что она – единственное близкое существо, которое у меня осталось.

– И отца нет?

– Отчим, – махнула она рукой. – Но наш отчим – это вообще отдельный и не очень приятный разговор. Знаешь, Саша, я думаю, что Вика убежала из-за него. Только она все равно прислала бы мне открытку, если бы…

Она закусила нижнюю губу.

– Если бы была жива, – едва слышно договорила она, смотря на меня с таким отчаянием, что мне стало не по себе.

– Я думаю, что ты напрасно думаешь о плохом, – постаралась успокоить ее я. – У твоей Вики были враги? Кто-то желал ее смерти? Понимаешь, не всякий человек решится на убийство. Что, Вика обещала кому-то огромное наследство? Или была застрахована на кругленькую сумму?

– Нет, что ты! Мы бедные. Самый что ни на есть неимущий слой общества… Подумай, пошла бы я работать на этот идиотский телефон, если бы мы не нуждались в деньгах?

– А Сочи? Знаешь, я неплохо зарабатываю, но о Сочи даже и мечтать не приходится…

– Так это же ее Дима обещал свозить! А у Вики финансы поют романсы. Хотя она и работает в крутой фирме, но там вечно какие-то штрафы и еще бог знает что. Больше восьмисот в месяц у нее еще ни разу не выходило.

– То есть вы живете только на то, что зарабатываете? А ваш отчим?

– Отчим… Он у нас свободный художник. Он не зарабатывает – он пропивает. А потом начинает нас воспитывать, иногда путая с маленькими детьми. Честно говоря, мне очень плохо без Вики. И я так боюсь, что она никогда не вернется.

– А когда она пропала?

– Она пропала две недели назад. Но я думала, что она просто уехала. И мне стало не по себе, потому что не было открытки. А самое главное – я видела вчера вечером мельком Димку.

– То есть он остался в городе?

– Если я не ошиблась, да.

– А ты ему не звонила?

– Звонила, – вздохнула Катя. – У него никто не отвечает. И на работе сказали, что он уже две недели в отпуске.

– Значит, тебе просто показалось…

– Наверное. Но мне все-таки не по себе… Я не могу обратиться в милицию – меня засмеют. А вчера позвонила ты. И я подумала, что это провидение. И, может быть, ты сможешь мне помочь. Ведь частные детективы разыскивают пропавших людей, да?

– Разыскивают, – кивнула я. – Даже если пропавшие и не хотят, чтобы их отыскали. Но я все-таки думаю, что ты не права.

– А если маньяк? Нам один такой звонит постоянно, говорит, что нас надо всех поубивать! Вдруг Вика стала жертвой?

– Понимаешь, Катя, тогда ее дружок позвонил бы тебе, и спросил, куда делась Вика.

– Не позвонил бы, – замотала головой Катя. – Он ко мне клеился… А я его ударила. И с тех пор он делает вид, что я не существую в природе. Так что он никогда не стал бы мне звонить.

– А отчиму?

– Тоже не стал бы. У него с нами напряженные отношения, я же сказала!

– Хорошо, попробуем найти твою неразумную сестрицу, – сказала я. – Не иголка же она в стогу сена… Даст бог, найдется.

– Я хотела бы в это верить, но… Знаешь, Саша, в последнее время меня одолевали неприятные предчувствия. У тебя так бывает – сидишь, все хорошо, по радио играет красивая музыка, а ты вдруг начинаешь плакать навзрыд? Бывает?

– Конечно, – кивнула я. – Но я не связываю эти настроения с неминуемой бедой. Просто музыка такая вот грустная и красивая…

– Да не грустная она, а связана с какими-то воспоминаниями, а воспоминания, в свою очередь, накрепко связаны с Викой. Я ей даже говорила об этом, а она смеется, хотя…

Моя юная собеседница покраснела и замялась.

– Хотя?

– Ах да. Последнее время Вика мне казалась очень нервной. Как будто она изо всех сил старается выглядеть веселой и беззаботной, но внутри у нее только тоска, которая пожирает ее. Так что я ужасно боюсь за нее, Саша! Мне почему-то кажется, что я ее больше никогда не увижу.

Ее голос предательски задрожал. «Похоже, у девочки действительно нервы на пределе, – вздохнула я про себя. – А ее сестрица наверняка просто отдыхает, нисколько не заботясь о том, что испытывает Катя. Такие вот они все, старшие сестры!»

Прервал наш задушевный разговор Ларчик, который появился на пороге с омерзительно-сладкой улыбкой. Отчего я, естественно, приуныла.

– Катя, – проговорил загадочно Лариков, смотря на несчастное дитя взглядом голодного дракона, который наконец дождался жертвы, – вы будете кофе?

По его интонации я бы, например, заключила, что мне предлагается не кофе, а яд цикуты, налитый в амфору!

Катя, естественно, была потрясена не меньше моего, и мы обе обратили наши изумленные взоры на моего вмиг поглупевшего босса.

– Что? – переспросила я. – Кофе или цианистый калий?

– Кофе, – гневно сверкнул он на меня очами.

– Так и говори с нормальной интонацией, – фыркнула я. – А то шипишь, как Каа перед Бандер-Логами.

Катя тихонько засмеялась, а на Ларчика стало жалко смотреть. Он зарделся как маков цвет, и что-то пробурчал уж совсем нечленораздельное, но явно осуждающее.

– Ты кофе, кажется, хотел принести? – ехидно поинтересовалась я. – Так тащи побыстрее. Кстати, Катя, ты производишь на молодых красавцев неизгладимое, но весьма вредное впечатление. Судя по моему боссу, работать мне придется одной. Поскольку никто не согласится работать с влюбленным сыщиком. Я не исключение.

– Какая же ты вредная девица, – прошептал Лариков, когда вернулся с кофе. – Никогда не думал, что ты можешь быть такой!

– Я умело маскировалась под ангелочка, – улыбнулась я ему.

Катя сидела, красиво скрестив свои длинные ножки, и наблюдала за моим боссом с явным интересом. Судя по этому взгляду, он ей тоже нравился.

Получалось, что я опять оставалась в гордом одиночестве, и мне от этого было ужасно грустно!

Очень скоро они уже разговаривали вдвоем, почти забыв о моем существовании, равно как и о пропавшей сестрице.

«Так что младшие сестры у нас тоже не очень-то самоотверженные, – признала я нехотя. – Стоит только увидеть младого красавца с широкими плечами и красивыми глазами!»

Я допила кофе и тихо вышла из комнаты, дабы не мешать юной влюбленной паре.

И в этот момент я чувствовала себя такой взрослой, что самой было противно!

* * *

Итак, мой дражайший босс явно вознамерился потерять голову, и вся работа падает на мои плечи.

Хотя именно он-то и должен, подобно рыцарю, разыскать пропавшую сестру нашей красавицы. Но нет – он оставляет себе пламенные речи и трогательные вздохи, а мне предоставляется конь с доспехами, хотя я тоже, между прочим, девица молодая и не лишенная привлекательности!

Любовь, мои дорогие, иногда кажется мне неким подобием душевного заболевания – сродни кататонии, когда вместо обыденной женщины в застиранном халатике глазам влюбленного предстает принцесса, и никто не сможет доказать ему, бедняге, что у предмета его воздыханий визгливый голос или нос картошкой. Хотя голосок Кати был мелодичным, а нос ее только кретин назвал бы картошкой – он был маленьким и ровным. Так что Ларчика понять было можно – Катенька была очаровательна, как самая настоящая принцесса!

И в конце концов, он влюбляется все равно куда реже, чем это делаю я. Можно ему позволить этакую слабость? Да, можно! Станет мягче и добрее. Станет отпускать меня пораньше домой, поскольку сам начнет рваться к прелестнице Екатерине!

Убедив себя в том, что нет худа без добра и влюбленный босс куда приятнее в общении, нежели босс невлюбленный, я смягчилась и вернулась в комнату с благостной улыбкой на устах.

Они сидели, поглощенные друг другом, и улыбались совершенно идиотскими улыбками, отчего их лица стали презабавными.

– Вот какая еще мысль пришла мне в голову, – осмелилась влезть я в их романтическое общение. – Если бы я взяла и пропала, Ларчик, что бы ты сделал?

– Ты это уже делала, – напомнил мне Лариков о романтическом казусе, когда меня похитили влюбленные бандиты.

– Я про другое, – отмахнулась я. – Если бы я тебя не предупредила и пропала, ты обратил бы на этот факт внимание?

– Конечно.

– А дальше?

– Что – дальше? – вылупился на меня Ларчик в крайнем изумлении.

– Меня интересуют твои дальнейшие действия.

– Я бы позвонил тебе домой.

– А никто не берет трубку!

– Тогда я бы нашел Пенса.

– А если Пенс уехал? Или не знал бы, куда я делась?

– Сашка, ты выдвигаешь слишком много «если». Кто-то должен знать, где ты находишься, если, конечно, еще какому-нибудь бандиту не придет в голову в тебя влюбиться и похитить!

– Тебя послушать, в меня могут влюбиться только бандиты, – проворчала я. – Еще киллеры. Нормальный человек, конечно, при виде меня содрогнется от отвращения…

– Та-ак… Александрина решила впасть в незамысловатую и долгую обиду, – усмехнулся Лариков. – Ты нам не расскажешь, почему вдруг задалась вопросом о моем отношении к твоей пропаже? Собираешься исчезнуть?

– Нет, – поморщилась я. – Если сестра Екатерины пропала и с работы никто не позвонил, значит, она либо их предупредила, либо они полные козлы!

– Второе более возможно, – грустно сказала Катя. – Кажется, они ее просто уволили. Но я точно не знаю. Я туда звонила, пытаясь выяснить, не отправили ли Вику в командировку. А они накричали на меня, сказав, что моя сестра – отвратительная нахалка.

– Придется с ними пообщаться.

– О нет, с меня одного раза хватило!

– Ничего, это я с ними буду говорить! И еще – у Вики были друзья?

– Конечно.

– Она любила посещать людные места? Дискотеки, ночные клубы?

– Кажется, они с Мариной часто бывали в одном кафе… Черт, забыла, как оно называется! Там обычно дискотека и стриптиз… Ночные, конечно.

– Марина – это ее подруга?

– Лучшая, – кивнула Катя.

– А она тоже ничего не знает?

– Нет, – покачала головой Катя. – Она говорит, что Вика собиралась уехать. Но… ей кажется, что Вику похитили.

– У нее есть для этого основания?

– Мне она ничего про это не говорила. Сказала, что надо подождать еще неделю.

– Очень странная позиция, – хмыкнула я. – Вряд ли бы я оставалась спокойной и ждала еще неделю, если бы у меня пропала подруга. Например, Эльвира. И я бы к тому же подозревала, что ее похитили. Я бы носом землю рыла, пытаясь ее обнаружить, уже на следующий день!

– Люди разные, – философски заметила Катя. – Марина большая эгоистка. Сейчас у нее все прекрасно – личная жизнь сложилась, деньги есть, и обременять свою хорошенькую головку чужими бедами ей не хочется!

При этом Катя бросила такой многозначительный взгляд на Ларикова, что у меня появилось подозрение – в этой комнате, похоже, я единственный человек, желающий обременять себя чужими проблемами.

У остальных, уж вы меня простите, – сплошной «амор», и им не до пропавших сестер, пусть даже и родных!

* * *

Возвращаясь мысленно к Вике и ее «лучшей подруге Марине», я опять сталкивалась с непонятностью ситуации. «Она уверена, что ее похитили». И при этом – не предпринимать никаких попыток ее найти. Подождем еще неделю, а? Ведь, если человек похищен, вполне вероятно, что за эту неделю может произойти все, что угодно! Например, этого «похищенного» могут убить… Нет, я не хочу никого пугать – упаси, господь! Но сейчас похищают людей, например, маньяки…

Кстати, о маньяках.

– Кать, а тот маньяк, про которого ты упоминала?

– Какой?

– Который вам звонил на работу?

По Катиным глазам я поняла, что мое напоминание о работе было бестактным. Она опасливо взглянула на Ларчика – ох уж эти влюбленности с первого взора! – и тихо проговорила:

– Но это тут совершенно ни при чем!

– А если вас перепутали? – продолжала я нарушать правила хорошего тона. – Предположим, что маньяк этот ваш дурацкий охотился за тобой, а под руку ему попалась Вика…

– Нет, это полный нонсенс! – воскликнула Катя. – Мы с Викой совершенно не похожи! Вика небольшого роста, рыженькая, с кудряшками. Да я тебе сейчас дам ее фотографию, и ты сразу поймешь, что нас никто бы не смог перепутать!

– А голоса?

– Вот голоса у нас похожи, – призналась Катя. – Нас даже часто путают по телефону.

– Так маньяк же и ориентировался на голоса! – воскликнула я.

– Не надо, – попросила Катя, и в ее глазах зажегся страх. – Только не это! Я бы предпочла, чтобы Вика просто уехала!

– Это же только версия, – пожала я плечами. – Катя, я должна отработать все версии… Сейчас у меня их как минимум десять. Начиная от самых безвредных и кончая страшными. И одна из них – «маньяковая». Всего лишь одна из нескольких.

– Катя, а ты работаешь в театре? – поинтересовался Ларчик.

Она замялась и посмотрела на меня беспомощным взглядом, ища у меня поддержки. Я забавлялась ситуацией.

– Ага, – помогла я ей. – Она в театре работает. В ма-а-аленьком таком театрике. Пока еще неизвестном. Но стремительно набирающем обороты.

Кажется, у Ларчика появились подозрения, что скромное и ангелоподобное существо, явившееся в нашу «помойку», работает как раз в том месте, где телефон отличается от нашего всего-то на одну цифру! Во всяком случае, он очень долго и внимательно изучал потолок с видом первооткрывателя, только что заметившего, что наш потолок, увы, уже давно нуждается в побелке. Потом перевел свой задумчивый взгляд на меня и крякнул многозначительно. – Любовь, – назидательно и тихо прошептала я, – мой дорогой босс, не должна зависеть от идиотских условностей. Она превыше всего.

С этими словами я поднялась.

– Катя, – попросила я. – Если тебя не затруднит, составь мне список тех людей, с которыми твоя сестра сталкивалась в последнее время достаточно близко. С адресами и телефонами, естественно.

– Хорошо, – кивнула Катя. – Мне это сделать сейчас?

– Чем быстрее мы начнем действовать, тем лучше. Вообще-то тебе надо было появиться тут уже в первый день ее исчезновения. Я, в отличие от Марины, не собираюсь ждать неделю. Глупо отметать возможность опасности. Надо действовать, Катя!

– Я поняла, – вздохнула она. – Постараюсь вспомнить всех.

– И еще – наверно, мне придется прийти к вам на работу. Это возможно?

– Запросто, – рассмеялась она. – Я, правда, не пойму, чего ты привязалась к этому маньяку…

– Да вот не нравятся они мне – и все тут, – пояснила я. – И помни о всех версиях. Проверить, моя дорогая, надо абсолютно все варианты… Конечно, если нам повезет и выигрышным окажется самый первый, остальное мы откинем за ненадобностью. Но в этакое счастье мне верится с трудом!

* * *

Катерина составляла список, Ларчик занимался тем, что не сводил с нее нежного взгляда, отчего я начала уже приходить в бешенство – поскольку у меня стало закрадываться подозрение, что в связи с наступившим психическим кризисом наше детективное агентство, дабы оно не погибло, мне придется взвалить на себя, а плечи у меня довольно хрупкие.

За окном вовсю торжествовало солнце, снег искрился, отчего мое настроение улучшалось. Так и удерживалась на плаву – взгляд на босса, помутившегося в рассудке, чередовала со взглядом на божественную природу…

Наконец Катя закончила писать и с видом ученицы, сдающей контрольную работу, протянула мне листок.

Посмотрев на степень общительности Катиной сестрицы, я присвистнула:

– Ничего себе!

Если честно, мне сразу захотелось отволочь этот список в ближайшее отделение милиции с заявлением о пропаже Катиной дружелюбной сверх меры сестры и спокойно развалиться в кресле. Но по прежнему опыту я знала: уж что-что, а розыск у нас в ментуре вызывает легкое недоумение, а вот объявление… Без этого никак не обойтись!

– Андрейчик, – ласково и просительно взглянула я на босса. – Мне нужен Ванцов. – Тебе он нужен, ты ему и звони, – нахально отпарировал босс.

– Он не мне нужен, – возмутилась я. – Мы должны дать объявление, а как мы это сделаем без Ванцова? Только если сами обратимся в милицию! Ну хоть что-то ты можешь сделать?

Он тяжело вздохнул. Пододвинул к себе телефон и набрал номер. При этом смотрел на меня с такой укоризной, что я испытала почти непреодолимое желание шарахнуть его чем-нибудь по голове.

– Кажется, ты впал в заблуждение, что это только мое дело? – невинно поинтересовалась я, ловко маскируя бешенство под иронией.

– Кажется, обратились именно к тебе, – вредничал в ответ мой босс. – И еще кажется, что старший лейтенант Ванцов именно к тебе питает слабость, а меня он просто не переносит.

«И правильно делает», – чуть не ляпнула я, но вовремя удержалась.

– Это твои бредовые фантазии, – сказала я вслух с очаровательной улыбкой. – Ванцов тебя обожает.

– Ага, ни минуточки в этом не сомневаюсь, – посмел усомниться в моих словах Ларчик, но все-таки не бросил трубку, а, дождавшись ответа, приветливо спросил: – Лешка? Ни хрена бы к тебе не обратился, но меня тут замучила эта безумная девица с рыжими кудрями… Ну да. Она? Чего она от тебя хочет?

– Брака, – мрачно пошутила я.

– Она сообщила, что хочет за тебя замуж.

– Не смешно, – фыркнула я. – Какой-то у тебя уровень интеллекта пещерный. Как и остроумие!

– Она тут хамит, – довольно осклабился босс.

– Спроси его, может ли он помочь с пропавшей девушкой. Надо дать ее приметы в розыск, желательно с обращением по телевизору.

– Она требует от тебя публичного признания в любви по телевизору, – переврал все Лариков.

Я вырвала трубку у него из рук.

– Лешенька? – ласково пропела я в трубку. – Не обращай внимания на моего босса! Он немного сошел с ума. У меня серьезная проблема. Я могу с тобой встретиться?

– Конечно, Сашенька, – ответил Ванцов. – А уж о том, что рассудок Ларикова давно нуждается в отдыхе, я и без тебя догадывался! Что у тебя там случилось, моя радость?

– Помимо того, что Ларчик окончательно свихнулся? – я бросила на моего мрачного начальника выразительный взгляд. – Помимо этого у нас пропала девушка. И мне нужно, чтобы ее приметы были объявлены.

– А ее родственники обратились в милицию?

– Ее родственница обратилась ко мне. А я в свою очередь обращаюсь к тебе. Поможешь?

– Если ты или твой психанутый босс принесете мне фотографию этой девицы и ее приметы… Она давно исчезла?

– Две недели как.

– Ни фига себе… И почто ж вы молчали?

– Не мы, Лешенька! Ее сестра. Она думала, что пропавшая в отъезде.

– Да уж. Тяжелый случай. Ну попробуем что-нибудь сделать. Когда привезешь фотографию?

– Да хоть сейчас, – сказала я, бросив взгляд на поглощенных друг другом Ларчика с Катей. – Я тут, кажется, только мешаю. Так что сейчас подброшу тебе фотографию, приметы и собственное «я». Заодно, может быть, с тобой посоветуюсь, а то на умственную поддержку моего босса рассчитывать сейчас глупо…

– А что у него там?

– Влюбился, Лешенька, – печально сообщила я. – Похоже, он застрял в пароксизме страсти, и его уровень интеллекта стремительно упал до нуля. Жди меня. Я еду.

Я положила трубку.

– За твои клеветнические измышления в мой адрес и за распространение их в стане моих личных врагов я лишу тебя премии, Александра Сергеевна! – сообщил мне наглый Лариков.

Я задохнулась от возмущения.

– Если вы, мой дорогой босс, мной недовольны, – ответила я со всей возможной холодностью, – я могу подать заявление.

– Ну нет уж! Этого ты не сделаешь! – испугался Лариков.

– Тогда терпи правду, дорогой, – усмехнулась я. – Должен же хотя бы один человек в этой кретинской конторе работать!

* * *

Уф!

Я оставила наш затхлый кабинет, вырвавшись на свежий морозный воздух.

Пусть они там предаются сомнительной страсти – я найду Катину сестрицу!

Чрезвычайно смелое заявление – поскольку вполне могло оказаться, что ее уже нет в живых.

Но это – мысль черная, а первая моя заповедь – начиная даже безнадежное дело, свято верь в удачу, и тогда ты победишь.

Где ты сейчас, Вика? Я верю в то, что ты жива. Потому что иначе я обречена на провал, а ты обречена на гибель.

Я посмотрела на ее фотографию. Говорят, что по фотографии иногда можно определить, жив человек или он уже умер. В фотографиях умерших появляется отрешенность и окаменелость. Викино личико было живым и веселым.

Если этому верить, Вика была живой. А мне ужасно хотелось в это верить! Главное сейчас – найти след странно потерявшейся Вики, один крошечный, едва заметный след… Нащупать его – та еще проблемка, но я попытаюсь. В конце концов, у меня в руках целый список людей, среди которых хотя бы один сможет помочь мне отыскать этот маленький незаметный след. А остальное… Остальное уже будет зависеть целиком от меня. От моей способности отыскивать иголку в стогу сена!