Текст книги "Отмычка к ее жизни"

Глава 3

Лариса была встречена крайне настороженно. В квартире собралась большая компания. Собственно говоря, это были все те, с кем и хотела познакомиться Лариса.

В большой комнате, по традиции называемой гостиной, на диване сидели двое – молодой мужчина с зализанными назад черными волосами и девушка с довольно невыразительной, но в то же время миловидной внешностью. Ее светло-русые волосы были подстрижены достаточно коротко, но это ее не портило.

За столом, опустив голову, сидела пожилая женщина и время от времени всхлипывала. Лариса сразу поняла, что это мать Маши. Отдельно от всех, в углу, в кресле, мрачно курил солидного вида усатый мужчина, с брюшком, в пиджаке и галстуке. Выглядел он довольно высокомерно, хотя и было видно, что он неподдельно переживает случившееся. Скорбь, пускай и с оттенком некоторой официальности, проглядывала на его лице.

Дверь же Ларисе открыла еще одна пожилая женщина, довольно полная, с круглым лицом. Котова представилась частным детективом, который взялся расследовать дело об убийстве Маши Суровцевой, чем и вызвала подозрительность женщины, открывшей ей дверь. Еще больше округлились ее глаза, когда Лариса призналась, что расследует это дело по просьбе подозреваемого Городова.

– Вы, наверное, в курсе того, что арестован сосед Маши, Дмитрий Степанович Городов, – сказала она. – Это мой знакомый, и, несмотря на некоторые отрицательные черты его характера, я уверена в том, что он не убивал.

– Вот как? – отреагировала женщина. – Ну что ж, я даже не знаю, что вам сказать на это…

– Кто там, Валя? – подняла голову женщина за столом.

– Оля, пожаловал частный детектив. Хочет соседа из тюрьмы вытащить, ну, того, кого сегодня арестовали. Кто убил…

– Да подождите вы, что значит, убил? – вступил в разговор молодой парень с дивана. – Еще ничего не доказано.

– Ой, не доказано, не доказано! – махнула рукой женщина, открывшая дверь. – Соседи вон говорили, что он бандит настоящий!

– Тетя Валя, что за категоричность такая? Я знаю этого соседа. Мужик вздорный, конечно, но чтобы убить…

– Да вы проходите, проходите, – пригласила Ларису женщина за столом. – У меня сестра просто очень эмоциональная. Валя, проводи женщину, посади.

«Итак, женщина за столом – Ольга Михайловна, мать убитой, а полная подозрительная дама – ее сестра Валентина», – отметила про себя Лариса.

Она прошла в комнату, и тут ей представились молодые люди на диване. Это были Никита Кораблев, муж убитой Маши, и Катя, ее сестра.

– Я до сих пор оправиться не могу, – пожаловалась Ольга Михайловна. – Не могу…

И заплакала. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только лишь стуком графина о стакан – солидный мужчина наливал воду для Ольги Михайловны.

– Спасибо, – сказала она и выпила воду. – Я тоже не очень-то верю, что этот сосед убил Машеньку. Зачем это ему надо было? Ой, да что же это на меня все беды-то свалились?! – снова запричитала она.

– Оля, успокойся, – пробасил солидный мужчина и, поймав взгляд Ларисы, соизволил представиться: – Сергей Борисович Суровцев, отец Маши.

– А вы что же, давно занимаетесь, так сказать, частным сыском? – поинтересовался он после паузы, недоверчиво глядя на Ларису.

– Уже несколько лет. И надо признать, что довольно успешно.

В глазах Сергея Борисовича промелькнул скепсис. Он даже усмехнулся краешками губ.

– Неужели? – удивился Никита, муж Маши. – И вы считаете, что сможете найти настоящего убийцу?

– Почему бы нет? До сих пор вроде бы удавалось, – сказала Лариса.

Сергей Борисович уже более откровенно усмехнулся в усы.

– И что же вы хотите узнать? – спросил он полунасмешливо-полуснисходительно.

– Я ничего не знаю о Маше. Не знаю, чем она жила, с кем общалась, были ли у нее враги… – начала Лариса.

– Враги – это вы зря, – убежденно ответствовала Валентина Михайловна. – Моя племянница, царствие ей небесное, характером пошла в папу, – она кинула взгляд в сторону Сергея Борисовича, – так что пай-девочкой ее назвать было нельзя. Но чтобы вот так ненавидеть и желать смерти!.. Вряд ли, вряд ли…

Тетка покачала головой.

– Никита, ты, что ли, скажи! – обратилась она к мужу Маши. – Ты ведь с ней жил, а не мы! Что, она поцапалась, что ли, с этим Городовым или как его там?

– Ни с кем она не цапалась, кроме… – Никита замолчал на полуслове и нерешительно добавил: – Кроме меня. Но я… Меня-то, я надеюсь, вы не подозреваете?

– Тебя не подозреваем, – ответила за всех Валентина Михайловна, а Лариса заметила, как нахмурился Сергей Борисович.

Тем временем он затушил сигарету в пепельнице, встал, подошел к сидевшей по-прежнему в трагической позе Ольге Михайловне и обнял ее за плечи. В этот момент дверь еще в одну комнату отворилась, и на пороге появился изможденный седой мужчина невысокого роста. Он поморщился и осипшим, каким-то неестественным голосом попросил:

– Оля, если можно, прошу тебя, давай проветрим комнату.

На его просьбу как-то нервно отреагировала Валентина Михайловна – она порывисто бросилась к окну и приоткрыла его, потом укоризненно взглянула на Сергея Борисовича.

– Андрей Владимирович, я извиняюсь, – сухо сказал первый муж Ольги Михайловны. – Дурная привычка, и потом – нервы… Оля, мне пора.

Хозяйка подняла на бывшего мужа заплаканные глаза.

– Я предприму кое-что по своим каналам, – подбодрил ее он. – Есть у меня на примете один парень, он лучше, чем менты, разберется в этом деле.

– Да что уж тут предпринимать, Машеньку-то не воротишь… Доченьку-то нашу! – женщина затряслась в рыданиях.

Тем временем мужчина, которого назвали Андреем Владимировичем, снова удалился в свою комнату. Отвечая на немой вопрос, застывший в глазах Ларисы, сидевшая ближе всех к ней Катя сказала:

– Папа не переносит табачного дыма. Он болеет.

– Папа? – удивилась Лариса. – А Сергей Борисович?

– Он первый муж моей мамы и отец Маши, – пояснила Катя.

Сергей Борисович уже направился в прихожую. Лариса, хоть и чувствовала, что этот человек относится к ней с недоверием, все же решила обратить на себя внимание, пока он не ушел.

– Извините, но все-таки не могли бы вы сказать, кого вы сами подозреваете? – задала она вопрос, обращенный ко всем присутствующим. – Кстати, Сергей Борисович, пока вы не ушли, может быть, вы тоже ответите?

Отец Маши бросил на Ларису холодный взгляд и пожал плечами.

– Мне нечего сказать по этому поводу. Мы с Машей не так часто виделись, и она не особо откровенничала о своей жизни. Я думаю, во всем надо разбираться более детально. Но, со своей стороны, я уже высказал мнение – у меня есть человек, который сможет грамотно провести расследование. И если виновен ваш знакомый Городов, значит, он будет сидеть в тюрьме. А сейчас извините, мне пора, – он красноречиво показал на часы. – Валентина, я распорядился насчет всего, что нужно. Завтра я позвоню и уточню детали похорон, – бросил он напоследок.

После упоминания слова «похороны» снова зашлась в плаче Ольга Михайловна. Заботливая сестра Валентина принесла из кухни успокоительное и заставила ее выпить.

– Никита, может быть, вы скажете что-нибудь более определенное? – сосредоточила Лариса внимание на муже Маши. – Может быть, в последнее время вы что-то заметили?

Никита пожал плечами, а потом задумался.

– Да нет, все было, как всегда. Как обычно, – ответил он после некоторых раздумий. – О своих делах на работе Маша не распространялась, а вроде бы больше и… говорить не о чем.

– Может быть, у нее есть подруги, которые более в курсе ее дел? – осторожно спросила Лариса.

– Нет, – ответил Никита. – Она особо с подругами не общалась. У нее их и было-то две, одна – на работе, другая – одноклассница, так она сейчас с маленьким ребенком сидит, недавно родила. Так что Мария с работы – домой, и обратно.

– Она что, никуда не ходила?

– Ну, со мной иногда, в гости, к моим родителям, к другу моему, – неохотно ответил Никита. – Да мне и некогда особо по друзьям-то шастать. Я на работе до вечера, а она дома любила сидеть.

«Дома сидеть любила, а ребенка все время отдавала родителям», – подумала Лариса, но ничего из этого факта выстроить пока не могла. Видимо, нужно выходить на более доверительный контакт с кем-то из присутствующих, и наиболее подходящим вариантом ей показалась сестра Катя: она выглядела наиболее доверчивой и открытой.

В это время зазвонил телефон. К нему тут же подошла Валентина, которая в этот вечер выполняла здесь функции и дворецкого и секретаря.

– Алло! – сказала она в трубку. – Машу?.. Ой, а Маши нет… Ее убили. Сегодня утром… А кто ее спрашивает? – как бы опомнившись, быстро спросила она.

После молчания в течение нескольких секунд Валентина Михайловна отодвинула трубку от уха и обвела всех недоуменным взглядом.

– Трубку бросили, – объяснила она.

– А кто звонил-то? – поинтересовался Никита.

– Мужчина какой-то.

– Мужчина? – переспросил Никита и нахмурился.

Лариса, почувствовав хоть какую-то зацепку, спросила у него:

– Вы что-то вспомнили?

Никита немного помялся, пожал плечами и проговорил:

– Вы знаете, я вспомнил, что… Были какие-то звонки в последние дни, когда Маша… Ну, в общем, она старалась уходить в другую комнату – у нас радиотелефон, так что это вполне реально. Чтобы, значит, не мешать мне, – пояснил он. – Но…

– Что «но»? – нетерпеливо спросила Лариса.

– Она после этих разговоров выглядела какой-то… как бы не в своей тарелке. Я спрашивал, кто звонил, она говорила, что с работы, и вроде бы там какие-то неприятности. А какие неприятности – не говорила. Да и мне особо…

Никита остановился на полуслове, и Лариса поняла, что он хотел сказать: «Да мне и не особо интересно было», но, видимо, устыдившись сейчас такой своей позиции, не стал продолжать.

– Я так понимаю, что у вас с женой были не слишком хорошие отношения, – Лариса старалась говорить не очень жестко.

– Да, – ответил Никита и с неким вызовом посмотрел в глаза Ларисе. – И, кстати, никакого секрета мы из этого не делали.

– Да какое это имеет сейчас значение? – всплеснула руками тетя Валя. – Молчи уж! А то и тебя заметут еще!

– Меня-то за что? – удивился Никита.

– А то! Думаешь, они разбираться, что ли, будут? – продолжала неистовствовать Валентина Михайловна. – Узнают, что вы как кошка с собакой жили, да и обрадуются.

– Ну, знаете ли, я не собираюсь тут все это слушать, – Никита вскочил с места и направился в прихожую. – Пойду покурю лучше на лестницу. А насчет Маши могу сказать, что хоть мы и терпеть друг друга не могли, но убивать ее мне никакого резона не было. Проще было бы развестись.

Сказав все это, Никита вышел за дверь. Немного погодя Катя встала со своего места и, посмотрев на тетю Валю с неким укором, пошла вслед за Никитой. В комнате остались обе сестры и Лариса.

– А вы сами как думаете, кто мог желать зла вашей дочери? – обратилась Лариса к Ольге Михайловне.

– Ой, не знаю я! – замахала руками хозяйка. – Я вообще думаю, что ее перепутали с кем-нибудь. Или ограбить хотели. Район там у них плохой, я сколько раз им говорила, чтобы квартиру поменяли, а она одевается хорошо, золото опять же…

– Но золото, по-моему, не пропало. Да и все остальные вещи в квартире целы, – возразила Лариса. – Кстати, а куда она направлялась, вы не знаете?

– На работу, конечно, куда же еще, – недоуменно посмотрела на Ларису мать.

– А сколько у нее было с собой денег, вам не сообщили?

– Да рублей пятьдесят в кармане. А зачем ей больше-то?

«Значит, версия ограбления отпадает, – сделала вывод Лариса. – Если только у нее не было с собой еще каких-нибудь денег, о которых никто не знал».

– А вот Никита говорил о каких-то подозрительных звонках. Вы сами ничего не слышали об этом? Или, может быть, еще о чем-нибудь странном в последнее время?

– Ничего такого вроде бы не было. Все как обычно, – вздохнула Ольга Михайловна. – Она Максима нам привезла три дня назад, сказала, что устала очень. Правда, нервная была и дерганая. Но это и так понятно – у ней работа-то какая! И с мужем опять же нелады.

– А что работа? – спросила Лариса. – По-моему, она работает в санэпидстанции.

– Так вот там нервы и треплют все подряд, – вступила в разговор тетя Валя. – Постоянно проверки всякие, а там сколько махинаций вскрывается! Ей же нужно обо всем этом докладывать, акты составлять. Ей и угрожать могли, и все что хочешь! Так что…

– А вы знаете что-нибудь конкретное? – ухватилась за эту версию Лариса.

– Откуда же нам знать? – смутилась тетя Валя. – Так, наслышаны просто.

– А мужа ее вы действительно не считаете виновным?

– Да нет, что вы! – перекрестилась Ольга Михайловна. – Никита – парень положительный, добрый. И уж не знаю, чего им не жить? Квартира есть, машина, оба пристроены, и с ребенком мы не отказываемся побыть. Вон мальчик-то какой хороший!

– А где, кстати, мальчик?

– К соседям его отправили, – пояснила тетя Валя. – Как милиция приехала, я и отвела. Нечего ему здесь на все это смотреть. А он все спрашивает, где мама, где мама! Уж и не знаем, как ему говорить-то!

Валентина Михайловна расплакалась. Более-менее державшая себя в руках Ольга Михайловна тоже не выдержала, и комната огласилась рыданиями обеих женщин.

Тем временем вернулись Катя с Никитой. Их лица были мрачны и сосредоточенны.

– Ольга Михайловна, мне пора ехать, – сказал Никита. – С вами же Валентина Михайловна останется и Катя. Да и Андрей Владимирович…

– Этот совсем плохой стал, – понизив голос, махнула рукой тетя Валя. – Больной прямо весь, совсем больной! Лицо больное у него! Не дай бог, случится чего, прямо и не знаю, чего с Олей будет.

– Да хватит вам уж каркать-то, тетя Валя! – возмутилась Катя. – Папа давно болеет, а кто всю жизнь болеет, обычно долго живет.

– Да я разве что говорю? – словно оправдываясь, развела руками тетя Валя. – Я, наоборот, только и желаю, чтобы жил долго. Господи, о вас только и думаю, кроме вас-то у меня и нет никого! И тебе поэтому, – перевела она взгляд на Никиту, – говорю: помалкивай лучше! А то прицепятся, с кем мать-то останется? Мальчишку вон еще поднимать надо.

– Так, ну хватит! – отрезал Никита и повернулся к двери. – Я пошел, мне еще на работу заехать нужно. А то завтра дел невпроворот. А о сыне моем вы не беспокойтесь. Я пока, слава богу, жив и помирать не собираюсь.

– Никита, а где вы работаете? – остановила его Лариса.

– В фирме «Космос», занимаю должность финансового директора, – отрапортовал Кораблев уже из коридора.

После ухода Никиты сестры повздыхали, и Лариса поняла, что больше ей здесь ничего не узнать. Однако оставалась Катя, и именно к ней Лариса и обратилась.

– Катя, вы не проводите меня? Мне бы хотелось с вами поговорить. А Ольгу Михайловну я больше тревожить не хочу. Вы не против, если мы поговорим в моей машине?

– Да что ж Катюша-то может вам еще сказать? – снова вступила Валентина Михайловна. – И так уж все выложили как на духу.

– Я пойду с вами, – отмахнулась от тетки Катя.

Они спустились вниз и сели в «Вольво». Несмотря на то что на дворе стоял мороз, в салоне было тепло, уютно, а в бардачке Лариса разыскала фляжку коньяка, которую некогда забыл здесь Евгений, и предложила Кате. Та не отказалась, закурила сигарету, попутно сказав, что старается не курить при родителях, и спросила:

– Так о чем вы хотели поговорить?

– Катя, у меня пока что нет никаких версий, и я просто разбираюсь в ситуации. Поэтому и хочу вас попросить рассказать, что за отношения были в вашей семье. Возможно, что это и не имеет отношения к случившемуся, но, повторяю, – версий пока у меня нет. Так что очень вас прошу просто рассказать мне о семье.

Катя внимательно смотрела на Ларису, понимающе кивая, потом сказала:

– Я, собственно, не против… Только не знаю, с чего начать.

– Ну, начните с того, как вы сами относились к сестре.

Катя как-то мучительно вздохнула.

– Знаете, это сложный вопрос. Дело в том, что мы с Машей от разных отцов и никогда не были близки, как это ни печально. В других семьях бывает чаще по-другому, но у нас получилось вот так.

– А из-за чего это? Или из-за кого?

– Если вы думаете, что из-за мамы, то ошибаетесь! – тут же торопливо проговорила Катя, прижав руки к груди. – Мама никогда нас не выделяла. Скорее, дело в самой Маше. Она очень высокомерно относилась к моему отцу, постоянно подчеркивала, что папа неудачник, что он, в отличие от ее родного отца, ничего не добился в жизни. Хотя папа просто больной человек… – Катя всхлипнула. – И он всегда возился с Машей как с родной, а она не ценила этого. И ко мне по этой причине относилась свысока. Да и к маме. Знаете, мне кажется, что она никак не могла простить маме того, что она развелась с отцом и что ей самой пришлось воспитываться с неудачливым отчимом, а не с преуспевающим отцом.

– Но разве ее отец не помогал ей материально?

– Помогал. И даже очень. Да и не только ей, а нам всем. Он и маму не забывал, и Никиту поддерживал, устроил его на хорошую работу… Понятно, что он муж его дочери, – словно спохватилась Катя, – но мы все не можем на него пожаловаться. Сергей Борисович хоть и держится сухо, но человек он добрый и заботливый.

– А почему ваша мама с ним развелась, вы не в курсе? Простите за нескромный вопрос.

Вопрос этот, однако, нисколько не смутил девушку.

– Вообще-то, если быть точной, то это не мама, а он с ней развелся. Он просто нашел другую женщину… Тамара Константиновна моложе мамы и, наверное, красивее. Хотя и мама тогда была еще не старой, но новая жена – совсем еще девочкой. Я уж не знаю, чем она его привлекла до такой степени, мама никогда об этом не говорила, но тем не менее он оставил семью. Мама рассказывала, что она очень переживала поначалу, а потом появился мой папа. Он очень мягкий человек, и знакомство с ним помогло маме пережить обиду. К тому же, как я говорила, Сергей Борисович продолжал помогать маме и Маше, держался всегда спокойно и ровно, так что постепенно отношения с мамой у них наладились, и она уже не вспоминала обиду. А потом родилась я, и у мамы прибавилось забот… То есть она стала жить уже совсем другой жизнью. Знаете, я думаю, что мы все могли бы жить очень хорошо и дружно. Я имею в виду нашу семью, Машу, Никиту, Сергея Борисовича… Не знаю, как насчет Тамары Константиновны – она у нас никогда не была, и я видела ее всего несколько раз, – но Сергей Борисович всегда был настроен весьма дружелюбно. И все было бы отлично, если бы не Маша. Вы только не подумайте, что я сейчас поливаю сестру грязью! – Катя умоляюще посмотрела на Ларису. – Какая бы она ни была, она моя сестра! Просто я думаю, что вам нужна истинная картина…

– Абсолютно верно, – согласилась Лариса, посматривая на Катю с уважением. – Вы и не поливаете, вы пока сообщаете мне факты.

– Так вот, – успокоенная, продолжала Катя, – Маша вносила раздор в любые отношения. Ни с кем не могла ужиться. Я даже не знаю, в кого она такая злая. Никиту она просто травила…

– В каком смысле? – перебила Лариса.

– Ну, постоянно напоминала, что он живет не у себя дома, грозилась выгнать его. Укоряла тем, что он устроен благодаря ее отцу. А если он собирался уходить, тут же кидалась на попятную. Просто нервы ему трепала. И маме тоже. Вечно упрекала, что та якобы не смогла удержать нормального мужа и теперь прозябает с этим калекой, – голос Кати зазвенел от обиды. – Хотя с просьбой посидеть с Максимом она всегда обращалась именно к нему или к маме, а не к Сергею Борисовичу или ко мне. Мне она тоже кровь портила, но это мое дело и я распространяться об этом не хочу. Мне просто за близких людей обидно! И даже за Сергея Борисовича, хотя он мне и не отец.

– А что насчет Сергея Борисовича? – заинтересовалась Лариса.

– Маша, видимо, считала, что раз он оставил маму, то должен теперь всю жизнь компенсировать это материально. И именно Маше. И часто перегибала палку. Требовала большие суммы денег, а тратила их на всякую ерунду, словно нарочно хотела его позлить. К чему такие выходки? Сергей Борисович, уходя, ничего из квартиры не взял, все им с мамой оставил. И квартира-то, между прочим, его.

– А вы с родителями живете?

– Я? – Катя как-то растерянно посмотрела на Ларису. – В общем, да, сейчас у родителей. Но у папы осталась маленькая малосемейка, мы ее сдавали… А теперь папа сказал, что я уже достаточно взрослая и, если захочу, могу пойти жить туда. Он завещал ту квартиру мне. Папа очень сильно болен, и… Наверное, он думает, что скоро умрет… – девушка еле сдержалась, чтобы снова не заплакать.

– А откуда вы знаете о том, что Маша часто напрягала своего отца в плане денег?

– Она сама мне говорила. А недавно пожаловалась, что теперь ей действительно нужна крупная сумма денег, а она не знает, что ей уже придумать для отца, потому что уже столько раз просила на всякую дребедень…

– А на что ей нужны были деньги? Объяснила бы просто отцу…

– Вот и я ей то же самое посоветовала! – воскликнула Катя. – Но сестра сказала, что не может об этом рассказать отцу. И мне тоже ничего объяснять не стала. Да я думаю, что на самом деле ничего особенного, просто захотелось какую-нибудь очередную покупку сделать к Новому году. Шубу, например, купить еще одну или серьги. Маша любила менять обновки. Но вот что я вам скажу… – задумчиво проговорила Катя. – Кто мог ее убить, честно говоря, не представляю. Характер у нее был стервозный, это верно, но ведь за это не убивают. Разве что… – Она замолчала, раздумывая.

– Говорите, Катя, – подбодрила ее Лариса. – Я все проверю самым тщательным образом.

– Ну разве что на работе… Правда, я ничего не знаю! – тут же оговорилась Катя. – Может быть, и ерунда это все. Но как-то недавно я приехала к Маше, а она выглядела совсем потерянной. Я спросила, что случилось, а она рукой махнула, говорит, мол, на работе неприятности. А потом вдруг расплакалась и стала повторять, что она влипла. А больше ничего не сказала, хоть я и пыталась настаивать. И мне запретила кому бы то ни было об этом говорить, сказала, что все это чушь, что она просто устала, вот и расхлюпалась. А я теперь решила, что, наверное, лучше вам сказать.

– Вы все правильно сделали, Катя. У меня к вам только один вопрос: на каком уровне были отношения у Маши с мужем в последнее время и кому достается ее имущество после ее смерти?

– Вы намекаете, что ее убил Никита? – Глаза Кати сделались огромными. – Но это просто невероятно! Я сейчас вам это докажу, не опираясь на эмоции. Да, отношения у них были плохие. Жили они, как чужие люди, часто ссорились и совсем не любили друг друга. Но убивать Машу у Никиты не было мотива. Квартира их принадлежит Маше, Никита к ней никакого отношения не имеет. Машина оформлена на Сергея Борисовича… Так что в этом смысле Никита ничего не выигрывал. Ему сейчас придется думать над тем, куда идти жить.

– Катя, а они с самого начала так плохо жили?

– Да, – твердо ответила Катя. – Всегда. И Машка не раз признавалась, что никогда его не любила, и Никита иногда приходил к нам после их очередной ссоры и говорил то же самое про себя.

– Почему же в таком случае они вообще поженились?

Лицо Кати стало вдруг хмурым и замкнутым. Было видно, что ей известно почему и неприятно, поэтому она раздумывает – соврать ей или промолчать. Катя выбрала второй вариант.

– Там какая-то темная история, – не глядя на Котову, сказала она. – Неприятная для них обоих. Но подробностей я не знаю. И не думаю, что это имеет отношение к делу. Это было уже давно.

– А кто об этом может знать? Может быть, мама?

Катя задумалась. Потом тяжело вздохнула и подняла на Ларису глаза.

– Ну ладно, я расскажу, что знаю. Хотя повторяю, что история давняя и вряд ли имеет отношение к сегодняшним событиям. Одним словом, мы все были удивлены, что Маша вышла замуж за Никиту.

– Почему?

– У нее был другой кавалер, и она по нему просто сохла. Хотя родители, а особенно Сергей Борисович, вряд ли одобрили бы ее брак с ним. Но Маша всегда была упрямой и делала так, как хотела.

– Так почему же она не вышла за него?

Катя насупилась. Было видно, что говорить на эту тему ей очень не хочется, но, видимо, не желая, чтобы Лариса по этому поводу тревожила мать, все же продолжила:

– Этот парень, Паша… В общем, она бы и вышла за него, но… Тут случилась одна история, и Паша… В общем, осудили его. И в тюрьму посадили. Он вообще-то всегда был, как бы это сказать, неблагополучный. Со школы хулиганил, на дискотеках постоянно дрался. У него даже прозвище такое было – Паша Дискотека, – Катя усмехнулась. – Потом рэкетом занялся, ларьки поджигал. Я всегда считала, что он плохо кончит. И с Сергеем Борисовичем они не раз скандалили на эту тему. Но Машка упиралась и кричала, что все равно будет с ним встречаться. А тут так получилось, что он деньги вымогал с одного человека, а тот был вроде как сын какой-то там большой шишки. Паша об этом не знал и наехал на него. А он в милицию обратился, Пашку повязали и впаяли ему семь лет. Машка еще тогда просила отца, чтобы он как-то повлиял – Сергей Борисович же заместитель областного министра, – но тот наотрез отказался. Они полгода тогда не разговаривали.

– А с Никитой к тому времени она уже была знакома?

– Да, хотя он ее кавалером и не считался. Они просто учились вместе в экономическом и конспекты друг у друга переписывали. Мама, правда, всегда ей говорила, что он самая подходящая пара, но она и слышать не хотела. А потом вдруг объявила, что беременна от Никиты и замуж выходит. Конечно, все обрадовались. – Катя еще раз вздохнула. – Свадьбу закатили, конечно… Все Сергей Борисович оплачивал. Квартиру им купил. Только вот сам Никита не радовался.

– То есть он с самого начала не хотел на ней жениться?

– Да, но как честный человек… – Катя закурила еще одну сигарету. – В общем, он сам говорил, что зря согласился, потому что все равно развод был бы неизбежен.

– Катя, а были ли у твоей сестры любовники? Ты пойми меня правильно – раз она мужа не любит, по твоим же словам, это вполне возможно… И может быть, в этом кроется секрет ее смерти?

– Я, конечно, на сто процентов не знаю, но думаю, что нет. Во-первых, она слишком ленивая, а потом она почти все время дома сидела, ворчала все, что плохо живет. Больше всего любила телевизор смотреть да Никиту пилить. Да и потом, если бы что было, она не выдержала бы и проболталась. Чтобы лишний раз подчеркнуть, какой Никита лох!

– Ну, а у него?

– Что у него? – не поняла Катя.

– У Никиты были любовницы?

Катя нервно передернулась и нахмурилась.

– Ну уж он-то распространяться об этом не стал бы. Так что здесь я ничего сказать не могу. И вообще, кажется, я рассказала вам все, что знала. Подробнее некуда.

– Тогда у меня еще один вопрос. Где сейчас этот Паша Дискотека?

– Сидит, – пожала плечами Катя. – Где-нибудь через год или полтора должен выйти.

– А фамилию его вы не знаете? – уточнила Лариса.

– Шемякин, по-моему, – равнодушно проговорила Катя. – Ну что, у вас больше нет вопросов? Мне бы нужно к маме вернуться, она действительно очень страдает.

– Спасибо, Катя, пока я вполне удовлетворена. Если у меня появятся еще вопросы, могу я к вам обратиться?

– Да, конечно, – ответила Катя, открывая дверцу машины. – Всего вам хорошего.

Она захлопнула дверцу и побежала к подъезду, кутаясь в полы дубленки.