Электронная библиотека » Светлана Алешина » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 16 апреля 2014, 12:47


Автор книги: Светлана Алешина


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но я, не реагируя на заверения Гурьева, сидела на лавочке, понурив голову и глубоко задумавшись. Что-то во всем этом, рассказанном Валерой, меня никоим образом не устраивало.

– Все равно, – сказала я, – не могу поверить, что Надежда Андреева убийца. Валера, ты говоришь, у милиции есть какие-то неопровержимые улики. Ты знаешь точно, что это за улики?

– Прежде всего было сделано вскрытие, – начал Валера, – которое показало наличие в крови Верейского сильнодействующего яда, что, несомненно, и послужило причиной смерти.

– Яда! – ахнула я. – Тогда все понятно. Помнишь, Павлик, ты говорил, что столкновение было слишком слабым, чтобы от него умереть?

– Конечно, – кивнул оператор. – И мне тогда показалось, что это не простое ДТП.

– Постойте-постойте! – Валера Гурьев смотрел на нас с нескрываемым удивлением. – А вы откуда знаете про ДТП?

– То есть как это откуда? Мы все трое его своими глазами видели!

– Вы все трое? – Валера ошарашенно смотрел на нас. – Вы видели, как разбился Верейский? Ну ни хрена себе! Тебе, Ирина, действительно везет на несчастья!

– Ладно, может быть, – поспешила согласиться я. – Давай рассказывай дальше. Что это был за яд?

– А хрен его знает! – Гурьев пожал плечами. – Мне называли его, но я не запомнил. Там какая-то химическая чертовщина, три-хлор-метил-этил… Мозги на этом вывихнешь.

– Так, понятно, – я кивнула, хотя по-прежнему ничего не понимала. – А при чем же здесь Надежда Андреева? Арестовывали бы того, кто подсыпал ему этот яд, а не хозяйку ресторана!

– Так в том-то и дело, что в милиции думают, будто это она и подсыпала яд, – сказал Валера Гурьев тоном воспитателя детсада, объясняющего маленькой девочке элементарные вещи. – Подсыпала во время обеда, которым кормили санитарного врача после осмотра им ресторана.

– Однако! – возмутилась я в ответ. – Наши правоохранительные органы не любят слишком долго искать подозреваемых.

Но Валера, казалось, не уловил моей иронии.

– Понимаешь, Ирина, – сказал он грустно. – Улики против Надежды Андреевой у милиции неоспоримые. Я выяснил совершенно точно, что в тех пробах, что брал Верейский и доставил в лабораторию его начальник, анализ обнаружил вот этот самый яд, три-метил-хрен знает что, который был найден в теле Верейского судмедэкспертизой. Так что теперь милиция Надежду Андрееву ни за что не отпустит, ни под залог, ни под подписку о невыезде. Улика против нее классическая, как в учебнике по криминалистике.

Я продолжала молча таращить глаза на Валеру, не зная, верить ли мне своим ушам.

– А у милиции было вообще очень мало проблем с раскрытием этого преступления, – продолжал между тем Валера. – Примерно через полтора часа после того, как произошло это ДТП, где погиб Верейский, в милицию позвонил некто по телефону доверия. Солидный мужской голос, начальственные интонации… Сообщил три вещи: во-первых, в теле Верейского надо искать вот этот самый три-хрен-метил, во-вторых, что санитарный врач обедал в ресторане «Олененок», а в-третьих, предложил непременно позвонить на городскую санэпидстанцию, где покойный работал, и затребовать результаты анализов проб, доставленных из ресторана «Олененок». Милиция сделала все, как ей посоветовали, и действительно, в пробах из ресторана обнаружили тот же самый яд, что и в теле санитарного врача.

– То есть как это яд в пробах? – проговорил ошалело Павлик. – Мы же все, чем угощали врача, ели вместе с ним!

– Что ели? – непонимающе спросил Валерий Гурьев.

– Обед этот мы ели! Вместе с санитарным врачом! Он еще выламывался, как придурок, ничего не хотел в рот брать, а его уговаривали. Если его отравили чем-то с этого обеда, почему ничего не случилось с нами?

Тут мы все замерли с открытым ртом, и меня, как и остальных, вдруг начало мутить, словно у всех нас начались симптомы отравления.

– Черт бы побрал эти рестораны! – процедил сквозь зубы Павлик. Вид у него был совершенно зеленый, казалось, еще немного, и его стошнит. – Приходишь туда, платишь за обед сумасшедшие деньги, а тебя или накормят какой-нибудь дрянью или вовсе отравят!

Прошло некоторое время, прежде чем мы сообразили, что если до сих пор нам не стало плохо, значит, мы и не отравились вовсе, и эта беда, похоже, нас миновала.

– Ах да, – сказал Валера. – Ты же, Ирина, перед эфиром наверняка побывала в «Олененке», и там, конечно, тебя покормили.

– Именно! – сказала я. – И не только меня, но и Павлика, и Костю Шилова. И мы сидели за одним столом с Верейским и ели то же самое, что и он. Однако с нами, как видишь, все в порядке. Как же тогда получилось, что санитарный врач отравился, а в пробах блюд обнаружен яд?

– Да, ничего себе вопросик! – Гурьев задумчиво поглядел на синеющее вечернее небо. – Настоящий детективчик получается, распутывать которые ты так любишь, Ирина.

Мы помолчали. Подозреваю, что ребята чувствовали такую же растерянность, как и я сама.

– Ну, допустим, – сказал вдруг молчавший до сих пор Костя Шилов, – отравить его могли при помощи блюда, которое он ел один, но к которому не притронулись остальные.

– А что, были такие блюда? – Валера Гурьев насторожился. – И вы можете вспомнить, какие именно?

Тут мы немного растерялись, вопросительно посмотрели друг на друга. Вдруг Павлик хлопнул себя ладонью по лбу:

– Вспомнил! Крем-брюле он один ел! А эти две ресторанные дамы все приговаривали: «Кушайте, это специально для вас».

От этих слов Павлика у меня, признаться, похолодело в груди. Потому что я вспомнила, что именно так оно и было и у хозяйки ресторана была замечательная возможность накормить ядом санитарного врача.

– Ну вот видите! – сказал Валера удовлетворенно. – Все сходится, и милиция не так уж не права. Андреева подсыпала яд в блюдо, которое было предназначено специально для санитарного врача, и я уверен, что если бы вы даже попросили отведать того крем-брюле, вам под каким-нибудь очень вежливым предлогом отказали бы.

– Они нас как подставу использовали, – мрачно сказал Павлик. – Мол, раз мы вместе с санитарным врачом за одним столом сидели, значит, обед нормальный, и никакого яда в нем нет. Они же знали, что мы приедем, и соответственно подготовились.

Я задумчиво посмотрела на Павлика. Что-то в его умозаключении меня не устраивало.

– Они знали, что мы приедем, – сказала я, – но они не знали, что приедет санитарный врач. Проверка была внештатная и без предупреждения. Так они, во всяком случае, сами утверждают.

– Может, врут? – предположил Павлик. – Такое вранье было бы им очень на пользу.

– Надо будет проверить это на санэпидстанции, – сказал Валера. – Там-то уж точно врать не будут.

– А может быть, отравила не Надежда Андреева, а шеф-повар? – вдруг сказал Костя Шилов. – Ведь крем-брюле делала именно она, это по ее части.

– Это еще ничего не доказывает, – возразил Гурьев. – И не снимает подозрений с хозяйки ресторана. Шеф-повар ее подчиненная, могла быть в сговоре с хозяйкой и действовать по ее указанию.

– Но она могла сделать это и сама, по своей инициативе, – сказала я. – Вот чего никак не могло быть, так это чтобы Надежда Андреева могла подсыпать яд так, чтобы никто из поваров этого не заметил. Кухня у них не настолько велика, и в ней всегда куча народу.

– Подсыпала, когда крем-брюле был уже готов! – упрямо настаивал на своем Валера.

– Исключено! Готовый крем-брюле покрыт глазурью, туда ничего не подсыпешь.

– Ну, может быть, – нехотя согласился Валера. – Только это опять же означает сговор между хозяйкой и ее шеф-поваром. Что, кстати сказать, выглядит даже естественней. Свой человек, общая для обоих проблема содержать ресторан… Наверняка они вместе это преступление задумали и вместе его осуществили.

– Хорошо, но шеф-повар не был своим человеком в ресторане, – возразила я упрямо. – В тот день в ресторане был другой, приглашенный шеф-повар из ресторана «Кристина».

– Серьезно? – Валера Гурьев снова напрягся. – Ирина, дорогая, что же ты молчала о такой важной детали?

– Конечно! – воскликнул Павлик, которого вдруг осенило. – Ведь если шеф-повар в тот день был приглашенный, он мог отравить Верейского по чьему-нибудь заказу, а Надежду Андрееву использовать как подставу.

– Знаете, кто еще мог отравить санитарного врача? – сказала я. – Официант, который накрывал на стол. Когда Верейскому стало плохо с животом, он принес ему бокал вина, и Верейский его выпил. В этом вине вполне мог оказаться яд.

– Да! – подхватил мою идею Павлик. – И этот официант вполне мог действовать по указанию своих хозяев.

Вывод Павлика очень не понравился мне. Валера Гурьев тем временем задумчиво смотрел на нас.

– А официант мог знать, что у Верейского заболит живот и ему захочется выпить вина?

– Ну, он мог не знать, но предполагать что-нибудь в таком роде… – отвечала я не очень уверенно. Возражение Валеры казалось мне очень веским.

– Слушайте, мы так и будем теряться в догадках, пока не определим мотивы убийства! – сказал Костя Шилов. – Это же золотое правило криминалистики: во всяком убийстве прежде всего искать мотивы, заинтересованных лиц, затем проверять их алиби на момент преступления.

– Замечательное правило! – отозвался несколько раздраженно Валерий Гурьев. – Может быть, ты знаешь, где искать эти мотивы?

– У знакомых Верейского, – Костя пожал плечами. – Насколько я знаю, поиски убийцы всегда начинают с бесед с родными и близкими жертвы.

– Хорошо бы еще до них добраться! – проворчал недовольно Валера Гурьев, и я вдруг поняла, насколько он прав. Мы ведь не следователи уголовного розыска и не можем отправиться домой к Верейскому, начать там задавать вопросы убитым горем родным. У нас должен быть какой-то обходной путь, и этот путь надо еще придумать.

– Вот что, ребята! – сказала я решительно. – Костя, конечно, прав, нам придется беседовать с родными санитарного врача. Но сейчас нам до них все равно не добраться, так что мы должны предпринять кое-что другое.

– Да? И что же? – Валера смотрел на меня с кривой усмешкой на губах.

– Надо вернуться в ресторан Надежды Андреевой и побеседовать там с оставшимися работниками. Не очень-то я верю, что мы многое там узнаем, но поехать туда мы все равно должны! Так, который теперь час?

Я глянула на свои часы, но они показывали двадцать пять минут седьмого, чего быть никак не могло. В половине седьмого только началась наша передача. Я поднесла часы к уху. Так и есть, они стояли, ничего похожего на тиканье не доносилось из блестящего позолоченного корпуса.

– Двадцать минут одиннадцатого, – отозвался Валера Гурьев, без лишних вопросов понявший смысл моих манипуляций. – Поздно уже.

– Для ресторана еще нет, – возразила я. – Костя, ты не мог бы сейчас отвезти нас в ресторан Надежды Андреевой? Нам сегодня непременно нужно побывать там.

– Ресторан, наверное, закрыт и опечатан милицией, – заметил Гурьев.

– Наверное, – согласилась я. – А может быть, и нет. Но съездить и посмотреть – неужели это так трудно? Я сегодня все равно не смогу уснуть из-за всего происшедшего. Костя, ну, пожалуйста!

Глава 3

Ресторан не был ни закрыт, ни опечатан милицией, он работал в обычном режиме. Окна, когда мы подъехали, светились разноцветными огнями, из его нутра доносилась негромкая музыка, а на парковке, днем почти пустой, теперь выстроились в ряд дорогие автомашины, так что Костя едва нашел место, чтобы пристроить нашу «Волгу». По унылой физиономии швейцара Николая нетрудно было догадаться, что он уже в курсе всего случившегося.

– Кошмар, что делается! – сказал он, кивая нам как старым знакомым. – Наша хозяйка – убийца! Эти менты вообще очумели!

– А что, ресторан работает в обычном режиме? – поинтересовалась я. – Закрывать его после случившегося не собираются?

– Завтра придут закрывать, – отозвался уныло Николай. – Нас всех отправляют в принудительный отпуск за свой счет.

– А почему завтра?

– Почему-почему, – швейцар выглядел немного раздосадованным моими вопросами. – Милиция его закрыть не может, это же не место происшествия, верно? Закрывать придут с санэпидстанции. Но для этого нужно постановление главного санитарного врача города, оно будет только завтра.

– Понятно, – сказала я. Не в первый раз я сталкивалась с проявлением неповоротливости бюрократической машины и уже разучилась удивляться этому. – Скажите, а нам сейчас можно войти внутрь? Нам не столько покушать, сколько надо бы поговорить с работниками.

– Поговорить? – лицо швейцара сделалось недоверчивым. – Не знаю, не знаю… Сейчас у всех и так эта история на уме, Вера Семеновна и вовсе в шоке. Не уверен, что она согласится с вами беседовать.

Я почувствовала, что швейцар попросту не хочет пускать нас в ресторан, узнав, что мы пришли задавать вопросы. В тот момент я очень пожалела о своей откровенности, да было уже поздно.

Видя мою растерянность, на выручку пришел Костя Шилов.

– Слушай, командир! – сказал он решительным тоном. – Ты скажи, ресторан сейчас переполнен?

– Да нет, – отозвался швейцар. – Теперь лето, жара, а в жару у нас никогда много народу не бывает.

– Ну так мы пройдем, посидим за столиком, ладно? Ты не боись, мы здесь никому вреда не причиним.

Казалось, швейцар не очень верил этому, однако напористость Кости сработала, и Николай пропустил нас в ресторан.

Оказалось неправдой, что там было мало народу: приглядевшись, мы обнаружили только два или три свободных столика. Подошедший к нам незнакомый официант усадил нас за один из них и вежливо склонился, ожидая заказа. Пока Павлик разглядывал меню, поминутно глотая слюну, я спросила:

– Скажите, а официант… такой молодой, с галстуком-бабочкой, он что, уже ушел домой?

– Официант? С галстуком-бабочкой?

Я и сама понимала нелепость своего вопроса. Стоявший передо мной официант был также далеко не стар, одет точно в такую же белую рубашку с короткими рукавами, а под подбородком красовался крохотный черный галстук-бабочка.

– Понимаете, он обслуживал обед во время визита к вам санитарного врача, что-то около полудня.

При упоминании санитарного врача лицо официанта омрачилось. Несколько мгновений он пристально смотрел на нас, потом вдруг, точно вспомнив, сказал:

– Ах да, ведь вы же Ирина Лебедева и тоже были на этом обеде! Да, этот официант сейчас здесь, только он очень занят. Вы хотите, чтобы именно он вас обслужил?

– Мы хотим с ним побеседовать. И еще мы хотим побеседовать с вашим шеф-поваром.

– Не знаю, не знаю, – вид у официанта мгновенно стал точно таким же отчужденным, как только что у швейцара. – Вера Семеновна сейчас очень занята. И потом она в шоке от случившегося, поэтому не уверен, что она сможет с вами побеседовать. Сейчас я пойду передам ей вашу просьбу, а пока, – тут он любезно улыбнулся, – быть может, вы закажете ужин?

Разумеется, мы заказали ужин. Вернее сказать, это сделал Павлик, удивительным образом забывший свои недавние опасения, что его в этом ресторане отравят, а мы только поддакивали его предложениям заказать тот или другой деликатес. Признаться, после происшедшего не только у меня, но и у моих спутников особого аппетита не было. Наконец мы сделали заказ – Костя Шилов вовремя напомнил Павлику, что это не дармовой банкет и за каждое блюдо придется расплачиваться своими кровными, – и нам стали накрывать на стол. Едва мы приступили к ужину, как к нам подошел еще один официант, в котором мы без труда узнали того самого, что угощал санитарного врача вином.

– Вера Семеновна буквально на десять минут отпустила меня, – сказал он, присаживаясь за наш столик. – Какое ужасное несчастье, правда?

Я пристально вглядывалась в его довольно симпатичное юношеское лицо, пытаясь уловить лицемерие в его глазах, тоне его речи. Но нет, официант выглядел совершенно искренним и никак не походил на скрывающегося за маской лицемерного сочувствия убийцу.

– Милиция считает, что Дмитрий Сергеевич Верейский был отравлен именно в вашем ресторане, – начала я.

– Да, я знаю, – официант понуро кивнул. – Но это какая-то нелепость, вы понимаете? Наша хозяйка – и вдруг убийца! Зачем? Для чего?

– У нее могли быть скрытые мотивы, – заметила я, – о которых мы с вами ничего не знаем.

– Какие мотивы? – официант смотрел на меня, широко раскрыв от изумления глаза.

– Вот это я и пытаюсь выяснить.

Официант, пожав плечами, стал рассеянно смотреть на стол, видимо, соображая.

– Да ну, бред! – вымолвил он наконец. – Врач ничего не нашел у нас, был в принципе всем доволен.

– Могли быть личные мотивы.

– У хозяйки? Думаете, они были знакомы?

Я неопределенно пожала плечами. Думаю… Что я вообще тут могу думать? Вся история – полный мрак, ничего непонятно, абсолютно не за что зацепиться.

– Да ну, – продолжал официант. – Если бы она и впрямь хотела убить его, она бы делала это где-нибудь, но в собственном ресторане, и не ядом, а как-нибудь еще. В случае яда все подозрения тут же на нее и падают.

– А откуда вы знаете, что Верейский был именно отравлен? – спросил Валерий Гурьев

– Так нам сообщили, – ответил грустно, ничуть не смутившись, официант. – И по-моему, вы сами это только что сказали. Разве нет?

Я кивнула. Валере не повезло – факир был пьян, и фокус не удался.

– А вам известно, что в присланных на санэпидстанцию пробах найден тот же самый яд, что и в теле Верейского? – спросила я.

Официант в ужасе вытаращил на меня глаза.

– Нет, про это нам ничего не сообщили, – проговорил он едва слышно. – И что, это правда?

– Разумеется! – ответил вместо меня Валерий. – Потому-то милиция с такой уверенностью и арестовала Надежду Андрееву. Классическая улика, если хотите.

– Да, ничего себе классика! – проговорил официант. Вид у него был совершенно потрясенный.

– И вот тут-то и начинается самое интересное, – сказала я. – Верейский был отравлен в вашем ресторане за обедом, это факт. Но мы трое – я, Павлик и Костя Шилов – тоже ели этот обед, и с нами ничего не случилось. Значит, яд находился именно в том блюде, которое ел только один санитарный врач, но к которому не притронулся ни один из нас, верно?

– Да, но… – Официанта, казалось, шокировал спокойный тон моих рассуждений. – Вы что, всерьез уверены, что кто-нибудь из нас мог подложить ему яд?

– Но ведь сам собой он не мог оказаться в еде, правильно? Остается прикинуть, вспомнить, какие блюда ел только один Верейский и кто ему их подавал.

– Ну, и какие же это блюда? – на лице официанта возникло крайне отчужденное выражение.

– Их несколько, – я пристально поглядела ему в глаза. – Крем-брюле, которым кормила его шеф-повар, жаркое со спаржей и сыром-брынзой, что, кстати сказать, приносили ему с кухни вы…

– Да вы что, спятили?!

– И еще стакан вина, – невозмутимо вторил мне Валера Гурьев, также не сводя глаз с официанта. – Стакан вина, которым вы угостили санитарного врача, когда у него начался приступ тошноты. Никто не видел, откуда вы принесли это вино, как откупоривали бутылку, как наливали…

– Да вы что! – вдруг вскричал молодой человек, вскакивая с места так, что стул, на котором он сидел, отлетел в сторону. – Вы что, думаете, это я, да? Это я его отравил? Да вы спятили, не иначе!

И он стремительно, нервной подпрыгивающей походкой помчался прочь от нас по направлению к кухне, зацепившись по пути за чей-то столик, торопливо извинился, едва не сшиб с ног своего коллегу, идущего с подносом, полным посуды. Сидящие в ресторане с изумлением смотрели то на него, то на наш столик. У меня уши горели от стыда, от того, что я вдруг оказалась в центре общего скандального внимания.

– Темпераментный юноша, – криво усмехаясь, заметил Павлик. Однако и он был шокирован необычным поведением официанта.

– При этом выглядит совершенно искренним, – заметил Гурьев. – Ни одного прокола, совершенно не за что зацепиться.

Мы несколько смутились, когда вдруг обнаружили, что к нам приближается шеф-повар Вера Семеновна. Подошла, остановилась возле нашего столика, и я заметила, что глаза у нее воспаленно-красные, заплаканные.

– Что случилось? – спросила она нас. – Чего такого наговорил вам Сережа? Он прибежал, глаза дикие, руки трясутся. Что с ним?

– Нет-нет, ничего, – попыталась я успокоить ее. – Присядьте, пожалуйста, нам нужно задать вам несколько вопросов.

Некоторое время Вера Семеновна переводила недоверчивый взгляд с одного из нас на другого, потом все-таки уселась на стул, который ей любезно пододвинул Костя Шилов.

– Вы ведь знаете, какое приключилось несчастье, – начала я. – Убийство санитарного врача, в котором обвинили Надежду Андрееву.

Вера Семеновна кивнула, поднесла скомканный платочек к носу: мне показалось, что она вот-вот снова заплачет.

– Только вы поймите, все это глупость, – сказала шеф-повар. – Не могла Надя этого сделать, незачем ей это все было.

– Меня это убийство тоже близко касается, – сказала я, – поскольку Надежда Андреева участвовала в моей программе как раз в тот день, когда в вашем ресторане был отравлен санитарный врач.

– Но почему вы думаете, что он был отравлен именно в нашем ресторане? – горячо возразила шеф-повар. – Будто, кроме как через еду, и отравиться нельзя.

– Сережа не сказал, что во взятых у вас пробах найден тот же самый яд, что и в теле Верейского?

На мгновение Вера Семеновна замерла с приоткрытым от ужаса ртом.

– Но это же бред! – проговорила она. – В нашем ресторане отравить санитарного врача!..

Я внимательно разглядывала женственное, интеллигентное лицо Веры Семеновны и все пыталась представить, что вот сидит передо мной убийца. Но это никак не укладывалось в голове. И всякие пошлые рассуждения, что внешний вид вообще обманчив, что многие люди великолепнейшие актеры, а уж женщины особенно, казались мне в данном случае совершенно неубедительными.

– А можно узнать, – спросила я, – какие у вас сложились отношения с Надеждой Андреевой?

– Хорошие, – шеф-повар смотрела на меня, не скрывая удивления. – Мы дружим уже несколько лет.

– Да уж, – проговорил вдруг молчавший до сих пор Валера Гурьев. – Сегодня на ток-шоу Надежда Андреева говорила только о ресторане да о рецептах и ни слова о личной жизни. Она вообще замужем или как?

– Конечно, замужем, – отвечала Вера Семеновна, удивленно глядя на нас. – Мы с ней через мужей-то и познакомились.

– Вот как? И чем же занимается ее муж?

– А, Юрий… Вообще-то он менеджер на заводе «Серп и молот».

– Хорошо получает?

– Ну, в общем, да. Понимаете, они с моим мужем друзья еще со времен Политеха. Потом ее Юрка устроился на завод «Серп и молот» и так там и крутится. А мой Генка чего только не перепробовал. И перевозками занимался, и водкой торговал, и цветы выращивал… Вот пять лет назад решились открыть ресторан.

– Так, понятно, – сказала я. – Значит, ваш муж директор ресторана «Кристина», а вы его шеф-повар, так?

– Конечно! – улыбнулась Вера Семеновна. – Как в горбачевские времена говорили, у нас семейный подряд.

– А у Надежды Андреевой?

– У нее… Понимаете, в ресторанный бизнес ведь я ее затянула. У нее образование вообще-то педагогическое. Тоже долго не могла приличную работу найти. И вот мы, когда открывались, к себе ее взяли, сначала менеджером, бухгалтером, экономистом в нашем ресторане, помогать моему Генке сводить концы с концами. А потом это дело ей так понравилось, что она решилась открыть собственный ресторан.

– А на какие деньги? – несколько хамовато спросил Павлик.

– На кредит в банке, – Вера Семеновна смотрела на Павлика недоумевающе. – Мы с Генкой за нее поручились, и ей дали кредит.

– Она с ними рассчиталась? – спросила я.

– Да, месяца три тому назад.

Я про себя подумала, что Павлик не так уж не прав и версия с кредитом вполне возможна, только проверять ее надо не нам и не сейчас.

– Скажите, – спросил Гурьев, – а во время отсутствия собственного шеф-повара ресторана «Олененок» вы всегда его заменяете?

– Нет, – Вера Семеновна покачала головой, – этим летом первый раз. Прежде в подобных случаях обязанности шеф-повара исполнял кто-нибудь из других поваров.

– А почему в это лето пригласили именно вас?

– Ну, потому что мне сейчас все равно делать нечего, – улыбнулась Вера Семеновна. – Понимаете, наш ресторан «Кристина» сейчас закрыт на капитальный ремонт, и я оказалась не у дел. Вот и решила заменить Виктора Вениаминовича, ему все равно из-за жары в Карелию ехать.

– Это было заранее решено?

– Конечно! – шеф-повар снова улыбнулась. – Мы еще зимой, когда с Генкой обдумывали предстоящий капитальный ремонт, так уговорились: начнется жара, у Надежды Виктор Вениаминович пойдет в отпуск, а я на его место, Генка же всерьез займется рестораном. Ему еще в прошлом году ремонт был нужен, но мы никак денег наскрести не могли, вот на это лето и отложили.

– Понятно, – сказала я рассеянно, не зная, правда, что думать, какие выводы делать из полученной информации.

– Скажите, а с Дмитрием Сергеевичем Верейским вы давно знакомы? – спросил Валера Гурьев.

Радостное выражение на лице Веры Семеновны сменилось тревожным недоумением.

– Вовсе мы с ним не были знакомы, – ответила она. – Только в лицо знали, потому что он как-то наш ресторан «Кристина» инспектировать приходил.

– О проверке на сей раз в «Олененке» были предупреждены заранее?

– Что вы, нет! – Вера Семеновна покачала головой. – Наоборот, совершенно неожиданно приехал, подошел к главному входу и предъявил швейцару удостоверение санитарного врача. А наш Николай удостоверениям не очень-то доверяет. Ну, вы сами понимаете, при нынешнем уровне оргтехники любые корочки подделать не составляет труда.

– И Николай позвал вас, верно?

– Слава богу, что позвал! – чуть лукаво улыбнулась Вера Семеновна. – Он вообще собирался его вышвырнуть, мало ли какие типы тут с удостоверениями ходят!

– Однако на санэпидстанцию вы все-таки позвонили, – сказала я, – хотя и узнали санитарного врача в лицо?

– Надя настояла, – сказала шеф-повар. – Она-то видела его впервые. Но на санэпидстанции сказали, что все нормально, даже посоветовали накормить его получше, особенно каким-нибудь тортом, где побольше крема, он такое любит. Кто же знал, что так получится…

Вера Семеновна тяжко вздохнула и потупилась, мы тоже на некоторое время замолчали. Я думала, что историю, рассказанную шеф-поваром, мы уже один раз слышали, и вроде бы не находилось причин не верить. Но тогда выходило, что мы из сегодняшней беседы не узнали ничего: ни новых улик, ни мотивов, все глухо. Впрочем, тут арифметика была четкая: если ресторанные работники причастны к этому убийству, мне они про это не скажут, не сознаются, их причастность нужно узнавать иным, окольным путем. И этот путь мог лежать только через знакомства самого Верейского, до которых надо еще придумать, как добраться.

Признаться, в тот момент досада на собственную беспомощность и неспособность что-нибудь выяснить были так велики, что я подумала: а почему, собственно, должна я кого-то жалеть? Почему бы не взять и не применить к Вере Семеновне шоковую терапию? И наплевать мне, что сидит она передо мной с таким честным и искренне удрученным видом – мало ли какие непризнанные гении актерского мастерства скрываются вот так по жизни!

– Скажите, – начала я свой гестаповский допрос, – а Надежда Андреева понимает что-нибудь в кулинарии? Она сама часто появляется на кухне, участвует в приготовлении блюд?

– Вы знаете, нет, – сказала шеф-повар, видимо, обрадованная тем, что я наконец-то прервала свое мрачное молчание и заговорила. – Она сама признается, что занимается в ресторане только менеджментом, а кухней заведует исключительно Виктор Вениаминович. Ну а теперь, когда он в отпуске, это делаю я.

– Значит, Надежда Андреева сама не готовит?

– Нет, не готовит, – подтвердила Вера Семеновна. – И вообще на кухне появляется только пару раз за день. Постоит у порога, убедится, что все нормально, и идет дальше по своим делам.

– А сегодня? – спросила я. – Сегодня Надежда Алексеевна много раз заходила к вам?

– Как обычно, пару раз.

– И всякий раз останавливалась на пороге?

– Конечно, – Вера Семеновна преспокойно кивнула. – Понимаете, санитарные нормы запрещают заходить на кухню без белого халата. Как в больнице.

– А могла она зайти на кухню так, чтобы ее при этом никто не заметил?

Вера Семеновна посмотрела на меня озадаченно.

– Как это – чтобы никто не заметил? На кухне постоянно кто-нибудь есть, и помещение ее не настолько огромно, чтобы там можно было затеряться.

Меня удивляли спокойствие и невозмутимость этой женщины. Они могли свидетельствовать как о чистой совести, так и о великолепном самообладании. Тем не менее я решилась нанести свой последний удар.

– Понимаете, к чему я веду, – сказала я. – Так или иначе, но санитарный врач Дмитрий Сергеевич Верейский был отравлен, это факт, от которого мы не сможем отвертеться. И отравить его могли только в вашем ресторане, потому что иначе просто негде.

– Но послушайте…

– Подождите, не перебивайте меня! И отравить его могли, лишь подсыпав ему яд в еду, при этом будучи абсолютно уверенными, что, во-первых, про это никто не узнает, хотя бы до поры до времени, а во-вторых, что этим ядом не отравится кто-нибудь еще. Едва ли убийца планировал в вашем ресторане террористический акт. Следовательно, яд мог подсыпать человек, не только имевший неограниченный доступ к блюдам, но и непосредственно присутствовавший на обеде, следивший за его ходом, даже управлявший им.

Я сделала паузу, наблюдая за реакцией шеф-повара на свои слова. Но Вера Семеновна слушала меня невозмутимо, спокойно ожидая, к чему приведут меня мои рассуждения.

– Понимаете, – продолжала я, – мы с Павликом, нашим оператором и водителем Костей Шиловым ели этот обед, но с нами ничего не случилось. Значит, яд был в блюде, которое ел один только санитарный врач, и, кроме него, к нему никто не притрагивался!

– Логично, – сказала Вера Семеновна, и тут я впервые заметила, что она напряглась.

– И таких блюд было несколько, – продолжала я. – В их числе ваше знаменитое крем-брюле, которое вы готовите при помощи лазерной лампы. Вы никого даже близко не подпускаете к себе в тот момент, когда его готовите, и у вас была чудесная возможность подсыпать в качестве одного из ингредиентов в крем-брюле ядовитый порошок.

– И при этом вы угощали им одного только санитарного врача! – вторил мне Павлик. – А нам эту вкусность даже не предложили. Спрашивается, почему?

– Потому что совершенно забыли про вас в этот момент и готовили только для него одного, – ответила шеф-повар. – С ним, знаете, очень долго приходится возиться.

– Но на столе было три тарелочки с кремом! – возразила я. – И их все вы скормили Верейскому, а нам даже не предложили!

– Вы так настойчиво уговаривали Верейского съесть крем-брюле, хотя он наотрез отказывался, – заметил Валера Гурьев. – Спрашивается, почему?

Вера Семеновна заметно побледнела и замерла с открытым ртом, глядя на нас во все глаза. Вдруг ее лицо исказила гримаса, и она кашлянула. Потом – снова гримаса, и снова она кашлянула еще раз. Потом вдруг стала кашлять непрерывно, мелко-мелко, часто-часто, так что со стороны это было очень похоже на своеобразный смех. Мы с изумлением глядели на нее, не зная, как понимать этот неожиданный взрыв веселья, ожидая, что Вера Семеновна сейчас кончит кашлять или смеяться, и мы продолжим разговор.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации