Текст книги "Неформальная экономика. Курс лекций"

Обсудим четыре наиболее авторитетных суждения о причинах существования неформальной экономики в развитых странах: 1) неформальная экономика – результат миграционных процессов; 2) неформальная экономика – результат развития субконтрактных технологий организации производства и торговли; 3) неформальная экономика – результат политики ослабления профсоюзного движения; 4) неформальная экономика – результат возросшей конкуренции со стороны стран «третьего мира».

На первый взгляд, возложение «вины» за развитие неформальной экономики на потоки мигрантов вполне оправданно. Американский вариант развития событий явно работает на эту гипотезу[27]27
  Только в 1976 г. в США прибыло 307 300 иммигрантов из Азии и Латинской Америки. И это только зарегистрированных. Количество нелегальных иммигрантов оценивается в несколько раз выше [Bach, 1978].


[Закрыть]. Иммигранты, вливаясь в сегменты неформального рынка, питают их свежими силами, обеспечивая тем самым сохранение этнической и местечковой маркировки этих сегментов. Важную роль играет и предпринимательский азарт. Желание «сделать себя» более адекватно неформальной занятости, ибо даже в цитадели предпринимательского духа возможности вертикальной мобильности принципиально различаются в формальном и неформальном секторах. Ограниченность ресурсов иммигрантов (финансовых, интеллектуальных, социальных, а зачастую и физиологических) вынуждает их идти той дорогой, где провал и успех соперничают за право подчинить себе жизнь иммигрантов. Усилия по прохождению лабиринтов формальной экономики являются для них вполне сопоставимыми с усилиями по созданию собственных правил и норм экономического поведения, что и конституирует неформальную экономику США.

Упования на мигрантов при объяснении причин неформальной экономики согласуются с опытом современной России, куда только по официальным данным приехало более 7 млн работников. Несмотря на все усилия властей, процесс регистрации остается бюрократизированным и сложным. В результате теневой рынок труда становится практически безальтернативным выбором иммигранта.

Если вспомнить опыт стран Латинской Америки, то надо признать: становление неформального сектора также во многом было связано с миграционными потоками. Правда, речь там шла преимущественно не о потоках иммигрантов, а о миграционном потоке сельских жителей в города [Сото, 1995]. Не этническая, а культурная инакость послужила в данном случае пусковым механизмом процесса освоения этими людьми пространства неформальной экономики. Что было стимулом? Шанс на вертикальную мобильность. Мы уже отмечали, что среднедушевые доходы в неформальном секторе практически приравнены к доходам представителей формального. Но в рамках неформальной экономики существует значительный разрыв между предпринимательским доходом и оплатой наемного труда. Этот разрыв и служит тем маяком, на свет которого устремляются неустроенные мигранты.

Но можно ли признать примеры США, современной России, стран Латинской Америки достаточным основанием для утверждения, что неформальная экономика – продукт миграционных волн? Видимо, для отдельных стран это справедливо. Но вряд ли можно считать это утверждение универсальным. Довольно категорично его опровергает опыт Северной Италии, где неформальный сектор развился вне всякой связи с притоком мигрантов. Попытки ослабить профсоюзное движение привели в 60-е годы к курсу на децентрализацию промышленности, что выражалось в налоговых льготах для малых предприятий. Организующие их на субконтрактной основе промышленные рабочие составили предпринимательский костяк неформальной экономики. Кстати, в 70 – 80-е годы обозначился процесс формализации их деятельности, а также выравнивания условий труда и заработной платы с принятыми в формальной экономике стандартами [Sabel, 1982]. Отсутствие каузальной связи между притоком мигрантов и развитием неформальной экономики демонстрируют также Нидерланды, Великобритания, Испания.

Миграционные потоки не являются необходимым условием развития неформальной экономики. Она вполне способна развиваться с опорой исключительно на локальный рынок труда[28]28
  В той же Испании с 1970 по 1979 г. производство обуви и кожгалантереи возросло на 31%, тогда как количество официально занятых в этих отраслях сократилось на 15%. В условиях отсутствия за эти годы принципиальных технологических усовершенствований эти цифры служат косвенным показателем масштабов неформальной экономики.


[Закрыть]. Потоки мигрантов (из других стран – как в США – или из сельской местности в города – как в Перу), безусловно, являются мощной ресурсной базой и социокультурным основанием неформальной экономики. Однако сводить причины ее существования к миграционной активности означает игнорировать опыт тех стран, где неформальная экономика достигла впечатляющих размеров на фоне миграционного штиля.

Другая, довольно распространенная версия связывает существование неформальной экономики с развитием системы субконтрактных отношений. Аргументация сводится обычно к перечислению преимуществ, которые даруются формальному сектору в ходе взаимодействия с обширной сетью неформальных субподрядчиков. Схемы их взаимодействия могут существенно разниться, но неизменным остается одно: неформальность субподрядчиков создает ряд преимуществ для крупных фирм. На микроуровне главным преимуществом является экономия на числе работников, условия труда и уровень доходов которых находятся под «опекой» профсоюзов и государственных органов. На макроуровне наличие армии неформально занятых выступает аналогом резервной армии труда, дыхание которой делает возможной для работодателя экономию на зарплате. Соответственно, надо признать выгодность сотрудничества с неформальными субподрядчиками. Но закрывает ли это вопрос о причинах существования неформальной экономики? Спрос на явление стимулирует его развитие, но не всегда является его первопричиной. К тому же неформальная экономика имеет обширную область применения и вне субконтрактной системы отношений. Наконец, то обстоятельство, что не все субконтрактные отношения имеют неформальную природу, еще раз подчеркивает, что субконтрактность – всего лишь технология рыночного взаимодействия, которая едва ли способна детерминировать его природу.

Существует мнение, будто причиной развития неформального сектора явилась государственная политика, направленная на децентрализацию производства. Децентрализация, согласно этому мнению, была вызвана стремлением ослабить профсоюзное движение, опорой которого являлись крупные предприятия. В результате были созданы тысячи мелких фирм, контроль за которыми был затруднен их многочисленностью, что и привело к развитию неформальной экономики [Brusco, 1982]. Эта логика вполне адекватна истории неформального сектора Северной Италии, где децентрализация экономики началась вскоре после волны массовых забастовок, прокатившихся по стране в середине 60-х годов. «Не удивительно, что европейской страной с наиболее развитой неформальной экономикой является Италия, где в 1969 г. был зафиксирован беспрецедентный уровень социальных завоеваний итальянских профсоюзов» [Castells, Portes, 1989, р. 28]. Всплеск неформальной активности явился реакцией не только крупного бизнеса и государства, но и стихийного творчества безработных и неорганизованных рабочих, интересы которых ущемлялись рабочей аристократией в лице членов профсоюзов.

Однако возможна и другая, полностью противоположная точка зрения: профсоюзное движение не только стимулирует меры децентрализации, но и препятствует их реализации. И не очевидно, какая тенденция возьмет верх. Так, высокий охват профсоюзным движением ряда отраслей ФРГ и Франции явился мощным препятствием их атомизации и деформализации. Наконец, в рамках логики борьбы с профсоюзами трудно (точнее, невозможно) объяснить высокую долю неформальных предприятий в тех отраслях, которым в западных странах никогда не было свойственно сильное влияние профсоюзных организаций (отрасли бытового обслуживания и общественного питания).

Интересный штрих добавляет и опыт Советского Союза, практически полная юнионизация работающего населения которого не явилась препятствием теневизации советской экономики. Разрушение профсоюзной системы в постсоветский период явилось в большей мере реакцией рабочих на формализованность и беспомощность срощенных с администрацией «карманных» профсоюзов, нежели сознательной государственной политикой по ослаблению профсоюзного движения. Учитывая крайне невысокий протестный потенциал профсоюзов советского периода, нет оснований считать современный размах неформальной экономики в России следствием ослабления профсоюзной системы[29]29
  Более подробно изменение роли профессиональных союзов в жизни трудовых коллективов на примере сибирских предприятий см.: [Барсукова, Герчиков, 1997].


[Закрыть].

Довольно распространено объяснение неформальной экономики как реакции на рост конкуренции со стороны стран «третьего мира». В силу растущей интеграции национальных экономик дешевый труд развивающихся стран создает серьезные проблемы более развитым экономическим системам. Особенно это касается трудоемких производств, в частности, пошива одежды и обуви. Предприятия западных стран, проигрывающие в конкуренции более дешевым товарам «третьего мира», должны либо закрыться, либо стать (хотя бы отчасти) неформальными. Заслугой авторов, отстаивающих эту точку зрения, является прямое акцентирование на глобальном характере причин роста неформального сектора. Однако при всем уважении к такому геополитическому подходу нельзя не отметить его несостоятельность при описании причин развития неформальной экономики в таких отраслях, как строительство, бытовое обслуживание и др., продукция которых в принципе не может быть замещена импортными аналогами.

Вариантом обозначенной выше позиции является привязка логики развития неформальной экономики к хронологии нефтяных кризисов, когда, вырываясь из тисков экономической катастрофы, нефтеимпортирующие страны начали склоняться к неолиберальному сценарию экономической политики. Это была попытка посредством предпринимательского ренессанса защититься от натиска проблем кризисной природы. Впрочем, все больше исследователей сходятся на том, что неформальная экономика не порождалась этой ситуацией, но получала в этой связи благоприятные идеологические и экономические условия развития.

Заметим, что во всех описанных выше исследованиях причин неформальной экономики особая роль отводилась государству. Отношение государства к неформальной экономике – тема отдельного разговора. Отметим лишь, что представление об антагонистичности их интересов – крайне поверхностно. Неформальная экономика базируется на игнорировании государственных норм хозяйственного права, но вместе с тем смягчает его неадекватность запросам практики[30]30
  «Взаимно усиливающееся приспособление нужд работников и стратегий фирм не могло бы успешно происходить в политически враждебной среде» [Portes, Sassen-Koob, 1987, p. 56].


[Закрыть]. В той мере, в какой неформальная экономика расшатывает экономическую и социальную системы, – она противник государственной власти; в той мере, в какой способствует стабилизации экономического устройства, – помощник и союзник [Косалс, 1999].

Итак, попытки определить причины развития неформальной экономики привели нас к выявлению целого спектра объяснительных схем, каждая из которых вполне логична и эмпирически подтверждаема в рамках отдельных стран, отраслей, хронологических периодов. Состоятельность гипотез моментально блекнет, как только их тестируют на тотальную универсальность. Многовариантность исторических условий, межотраслевые различия и особенность идеологических установок формируют специфическую систему факторов, приводящих к развитию неформальной экономики в конкретной стране. Так может быть универсальных причин нет? Или их надо искать на более высоком уровне аналитического обобщения?

Обратимся к группе исследователей, которые считают принципиально неверным разделять причины неформальной экономики в развитых и развивающихся странах. Набирает силу суждение, что в основе неформальной экономики лежат универсальные процессы и закономерности современности, не сводимые к социально-экономической специфике стран, к степени их развитости. Сторонники такой позиции считают, что неформальность порождается общим содержанием современности, а не национальным колоритом, который лишь камуфлирует единую сущность причин неформальной экономики. «Не вызывает сомнений, что причины этого процесса (деформализации – С.Б.) специфичны для обществ, в которых они имеют место, и необходимы углубленные исследования в каждом отдельном случае. Несмотря на это огромное разнообразие, недавние полевые исследования обнаружили ряд общих проблем, которые позволяют нам разделять несколько базовых универсальных гипотез» [Castells, Portes, 1989, р. 27].

В рамках такой интеллектуальной традиции выделяют, как минимум, семь характеристик современности, которые обусловили уход экономической активности в неформальное поле.

1. Структурные изменения в экономике, ведущие к изменениям на рынке труда. Обычно на основе анализа ситуации в так называемых глобальных городах отмечается три слагаемых этого процесса [Sassen-Coob, 1984]:

а) технологическая трансформация трудового процесса в виде вытеснения машинами ручного труда;

б) сокращение старых отраслей и возникновение новых;

в) изменение организации трудового процесса, расширение наемной занятости на дому.

В результате растет поляризация доходов. Появляются относительно небольшая группа высокообразованных рабочих с высокой заработной платой и огромная группа менее образованных рабочих с низким заработком. Этот низкодоходный сегмент практикует все более неопределенный характер трудовых отношений, а грань между его формальной и неформальной деятельностью становится все более размытой. Через систему субконтрактов неформальные предприятия становятся интегральной частью национальной экономики. Именно в этом смысле можно говорить о вертикальной интеграции неформальной экономики в современное индустриальное производство.

2. Развитие неформальных услуг и самообслуживания. Дж. Гершуни отмечал растущий разрыв в производительности труда при производстве товаров, с одной стороны, и услуг, с другой. В силу технических усовершенствований и технологических новшеств в производстве товаров произошел резкий рост производительности труда. В области услуг этого не случилось, оказание услуг остается довольно трудоемким процессом, что связано с персонифицированным характером конечного продукта. Однако заработная плата в этих секторах (правда, по разным причинам) продолжала расти примерно одинаковыми темпами. Как следствие, услуги дорожали относительно товаров. То есть за одну и ту же денежную сумму потребитель мог купить все больше товаров, но все меньше услуг. Соответственно появилась экономическая целесообразность заменять услуги товарами. Например, отказаться от домработницы и перейти на самообслуживание, купив пылесос и посудомоечную машину. Отсюда делается вывод, что общество движется не в сторону постиндустриальной (сервисной) экономики (если пользоваться терминологией Белла), а в сторону «общества самообслуживания» («self-service society»). Дорогие услуги формального сектора начинают вытесняться более дешевым неформальным предложением. Если два столетия западный мир двигался в сторону формального производства, то теперь, согласно этой логике, можно ожидать движения к неформальной и домашней экономике.

3. Развитие идеологии и практики государства всеобщего благоденствия. Отстраивание системы социальной защиты означало рост давления социальной сферы на экономику. Неформальная экономика явилась реакцией на практику послевоенного достижения социального мира за счет экономической эффективности производства. Причем государство всеобщего благоденствия «подтолкнуло» развитие неформальной экономики как прямо, создавая весомый стимул для ухода от налогов и искажения отчетов экономических агентов, так и косвенно, ослабляя сопротивление рабочего класса новым формам организации труда, поскольку базовые права все более полно гарантировались не индивидуальным контрактом, а государственной политикой.

4. Несовершенство институциональной системы. В этой связи можно выделить четыре аспекта, которые не являются взаимоисключающими, но предполагают различную политическую реакцию[31]31
  Эти четыре объяснения составили концептуальную основу эмпирического исследования, в котором с помощью регрессионных уравнений попробовали оценить влияние налогов, бюрократизации управления, уровня коррупции, давления мафии, неэффективности судебной системы на уровень скрываемой деятельности. Для этого опросили по 300 официально зарегистрированных фирм с численностью от 7 до 370 работников в пяти странах (Россия, Украина, Польша, Словакия, Румыния). В РФ и Украине уровень скрытой экономики оказался выше, чем в странах Восточной Европы. Статистически значимая корреляция связывает неформальную экономику с уровнем взяточничества чиновников (хотя не очевидно, что причина, а что следствие). Менее значима связь с налоговым бременем, с оценкой работы судов и прессом криминальных групп [Johnson, Kaufmann, McMillan, Woodruff, 1999].


[Закрыть]:

а) высокие налоги и жесткое административное регулирование (яркий пример подобного объяснения – работы Э. де Сото). Соответственно снижение налогов и либерализация законодательства становится фокусом борьбы с «тенью»;

б) взяточничество чиновников, коррумпированность государственного аппарата [Shleifer, Vishny 1998]. Следовательно, бороться с теневой экономикой надо, главным образом, через пресечение коррупции;

в) давление криминальных групп, вынуждающих иметь неучтенные доходы для оплаты их услуг. В этой связи ставка делается на пресечение организованной преступности;

г) неадекватность институциональной системы, при которой преимущества легальности не подтверждаются, а ставятся под сомнение. Во главу угла при таком подходе ставятся отлаживание институциональной системы, создание системных преимуществ легальных агентов.

5. Национальная укорененность неформальной экономики как ответ на космополитизм принципов формальной экономики. В этой связи важную роль сыграли антропологические исследования, показывающие соответствие неформального сектора традиционным укладам, тесную связь с социально-экономическими проблемами страны. Показательно описание неформальной экономики Бангладеш в контексте Зеленой революции, развитие неформального сектора Мозамбика на фоне внутренних миграционных процессов и т.д. В этих исследованиях неформальная экономика рисовалась как национальный ответ обезличенным принципам рынка, сохранение национального колорита экономики на фоне глобалистских тенденций.

6. Коллапс социалистической системы, вступление ряда стран в транзитный период. Особо отметим, что хотя неформальная экономика существует в разных социально-экономических системах и при разных политических режимах, ее особый рост наблюдается в период трансформации системы. Практически во всех транзитных экономиках исследователи отмечали резкую активизацию неформальной деятельности. Социалистическая система имела свой устойчивый теневой сектор. С коллапсом социализма прежние причины теневизации исчезли, но возникли новые. Причины активизации теневой экономики в транзитный период сводятся к следующему:

а) разрыв нормативно-правовой базы и институциональной системы с потребностями нового этапа развития общества, неконсистентность легальной системы;

б) стремительная приватизация, повлекшая ущемленное чувство социальной справедливости миллионов людей, а также широкие неконтролируемые возможности обогащения, в том числе за счет неправовых действий;

в) экономический и социальный кризис, проявляющийся в снижении уровня жизни, высоких налогах, безработице и относительно низких рисках обнаружения нерегистрируемой или противоправной деятельности.

Однако теневая экономика не только порождается транзитным периодом, но и решает возникающие проблемы. Неформальная экономика в период трансформации выступает как база стремительно растущего класса предпринимателей, как гарантия занятости широких масс, как амортизатор кризиса.

7. «Модернизационные рывки» как распространенный способ сокращения отставания от лидеров. Эта тактика может касаться как целых стран, так и отдельных областей и отраслей. Экономическое время настолько спрессовано, что буквально вчерашние лидеры начинают сдавать позиции по ряду направлений. Все большие силы нужны, чтобы удержать успех или приблизиться к нему. Направление, намеченное для ускоренной модернизации, как правило, обеспечивается особым институциональным форматом с характерным для него ослаблением пресса прежних формальных требований. Такова природа свободных экономических зон Китая или офшорного эксперимента России. Несмотря на разность результата, замысел был схож – фрагментарно разрешить то, что запрещено в широком масштабе. Однако ослабление механизма принуждения в одном месте, как по сообщающимся сосудам, передается всей системе, результатом чего является деформализация практики.

Подводя итоги, заметим, что в контексте мирового опыта калейдоскоп причин неформальной экономики выглядит довольно причудливо. Поиск причин неформального мира на уровне национальных, региональных, миграционных, отраслевых и прочих процессов приводит к разочарованиям по поводу локальности действия полученных выводов. Другая крайность – апелляция к универсальным процессам, концентрирующим в себе приметы современности, – страдает общностью рассуждений и не выявляет национальный колорит неформальных экономик, их зависимость от социально-экономических характеристик обществ. Между этими полюсами простирается поле возможностей в объяснении генезиса неформальной экономики.

II раздел
НЕФОРМАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА: СТРУКТУРА И ИНСТИТУТЫ, СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР СЕГМЕНТОВ

Введение к разделу II

В разделе II нас ждут четыре лекции. Сначала мы рассмотрим принципиальные возможности сосуществования формальных и неформальных институтов, что позволит нам выделить в неформальной экономике отдельные сегменты (лекция 5). Затем нам предстоит рассмотреть неформальную экономику через призму ее структурно-институционального строения. Структурная основа неформальной экономики предстанет как сочетание трех характеристик – организационной формы, типа связей и вида капитала. Они различаются в экономиках домашней и реципрокной, теневой и домашней, что будет показано в лекции 6. Но сколь бы различными ни были эти сегменты неформальной экономики, для них равно важно доверие, возникающее в сетях. Как оно формируется и поддерживается, во имя чего и на какие жертвы идут участники сетей, мы расскажем в лекции 7. Разобравшись со структурной основой неформальной экономики, можно приступить к анализу ее институтов. То, что они неформальные, не означает их единообразия. Попытка их типологизации представлена в лекции 8. Заканчивается раздел итоговым сравнительным анализом сегментов неформальной экономики.