Текст книги "Сказки из жизни"

Глава третья. Карты польского короля

– К счастью, – философски заметил Иван Иванович, глядя на осколки бокала. – Только вот к какому? Не понимаю, что ты так разнервничался, Андрюша?

– Я? – откровенно фальшиво удивился Андрей. – Я спокоен, как горное озеро. Просто так неожиданно: знаменитая мадам Дарси – здесь. Зачем? С кем?

– Вот этого я, прости, не знаю, – развел руками Иван Иванович. – Наверное, по делам приехала. И кого-то мне сильно напоминает, а кого – не пойму.

– В каком смысле? – тупо спросил Андрей.

– Посмотри сам, – усмехнулся краешком губ Иван Иванович и отошел в сторонку.

Открыл, то есть, простор для оперативного обзора. И на этом «просторе», то есть среди достаточно большого количества вечерних платьев, смокингов, блеска драгоценностей и замысловатых причесок всех цветов Андрей увидел… точную копию куклы из маминой спальни. По мраморному полу к нему скользила невысокая, стройная женщина в зеленом платье-тунике, золотых туфельках на крутых каблучках и в прическе с крутыми локонами вокруг гладкого пробора, разделявшего иссиня-черные волосы.

«Этого не может быть, – отрешенно подумал Андрей, не отрывая глаз от прекрасного видения. – Это – Жанна? Эта та самая смуглая, вихрастая девчонка с глазищами, как темные вишни, которую я когда-то полюбил? И которую потерял навсегда из-за собственной дурости и матушкиного гонора. Господи, да она не только на куклу, она и на маменьку чем-то похожа: та же осанка, та же царственная посадка головы, та же скользящая походка… Богородица, пресвятая дева, помилуй меня, грешного! Избави от наваждения и спаси от лукавого…»

Но «наваждение» уже приблизилось вплотную. На Андрея пахнуло горьковатым запахом каких-то незнакомых ему духов и до боли знакомый голос произнес:

– Здравствуй.

Нет, этот голос мог принадлежать только одной-единственной на всем свете. Грудной, бархатистый, он словно замирал в конце фразы, и в то же время продолжал звучать где-то в воздухе, как глубокий вздох.

– Здравствуй, Жанна, – преодолев оцепенение, ответил Андрей. – Какими судьбами?

– Предсказанными, – улыбнулась Жанна и положила тонкую, смуглую руку без колец на рукав его смокинга. – Ты не рад меня видеть? Просто как старинную приятельницу…

– Я рад, – ответил Андрей. – Я рад, что ты нашлась. Восемь лет дня не проходило, чтобы я о тебе не вспоминал…

– Неужели? Впрочем, сейчас я хотела бы… Я хочу сказать тебе, что мне очень жаль. Я сочувствую твоей утрате. Вы с матерью были так близки…

«Слишком близки, – неожиданно сердито подумал Андрей. – Я привык каждый шаг делать с оглядкой на то, что скажет по этому поводу моя драгоценная маменька, как она к этому отнесется, не оскорблю ли я тем или иным своим поступкам ее утонченное мироощущение… Бедняжка Жанна! Сколько она натерпелась в этом доме. Немудрено, что сбежала, даже не попрощавшись, даже записки не оставила. А я, дурак, трижды кретин, слишком поздно стал ее искать, гордость помешала, да и, если честно, побоялся маменькиных насмешек…»

– О чем ты задумался, Андрюша? – услышал он ее голос. – У тебя вдруг стало такое сердитое лицо…

– Я рассердился на себя, – просто ответил Андрей. – Прости меня, Жанночка, тогда я вел себя отвратительно. Не по мужски…

– Ты просто многого не знал, – мягко поправила его Жанна. – А главное, Ада Николаевна не желала делить тебя ни с кем. С любой другой она повела бы себя в точности так же. Нас обоих обманули, обманули жестоко и цинично, но ни ты, ни я, в этом не повинны.

Да, Жанна была права, как всегда права. Он встретил ее, тогда восемнадцатилетнюю девчонку в потертых джинсах и застиранной футболке во дворе Института архитектуры, где читал курс лекций. Точнее, не встретил, а столкнулся с ней в тесном дворе у круглого фонтана. Извинился, поднял глаза и… обмер. Удар молнии – иначе не скажешь.

– Простите, – еще раз повторил он, уже не отрывая от нее глаз, – я вас чуть было не раздавил.

– У вас был такой отстраненный вид, – лукаво усмехнулась девчонка. – Будто вы видите перед собой полное блюдо мороженного…

– Ну, любовь к мороженному осталась в далеком прошлом, – улыбнулся в ответ Андрей. – Сейчас я чаще думаю совсем о других вещах.

– Каких?

– Долго рассказывать.

– А я не тороплюсь, – с очаровательной непосредственностью заявила девчонка. – Если уж я с вами столкнулась…

Она покраснела и прикусила губу.

– То что тогда? – с улыбкой подначил он ее.

– Тогда это – судьба, – выпалила она.

– Послушайте, судьба, вам восемнадцать лет уже исполнилось? – поинтересовался Андрей.

– А какое это имеет значение?

– Вы не отвечайте вопросом. Я спросил и жду внятного ответа.

– Сразу видно – преподаватель!

– Вот именно. Так сколько вам лет и как вас зовут?

– Меня зовут Жанна. Жанна Смирнова. А восемнадцать лет мне будет через три месяца. Группу крови назвать?

Андрей расхохотался.

– Ну вот что, Жанна Смирнова. У меня есть пара часов свободного времени. Хотите, пройдемся по злачным местам?

У девчонки глаза загорелись, как два маленьких прожектора.

– Злачным? Это… в ресторан?

– Ну… примерно. В ресторане мы могли бы потом отметить ваше совершеннолетие. А сегодня я просто хочу компенсировать вам легкое телесное повреждение.

– Какое? – обалдела Жанна.

– Ну, на ногу я вам наступил, правда? А это больно.

– Ни капельки!

– Значит, никуда не идем?

Ему почему-то нравилось поддразнивать эту смешную смуглянку, как будто он играл с маленьким черным котенком. Весело – и совершенно невинно. Вот и сейчас он с трудом сдержал смех, увидев, как вытянулось от разочарования хорошенькое личико, а на глаза-вишни мгновенно навернулись слезы. Господи, совсем ребенок!

– Нехорошо обманывать старших, – назидательно произнес Андрей, беря ее за руку. – Вы почти плачете, а говорите, что вам ни капельки не больно. Так пойдем?

Слезы мгновенно высохли, словно роса на солнце. Жанна кивнула и крепко вцепилась в руку Андрея, как будто боялась, что он снова передумает, и никаких приключений сегодня не будет. Больше она не спрашивала, куда он собирается ее вести: шла рядом с ним, словно это была их обычная ежедневная прогулка.

Андрей и сам не понимал, с чего это вдруг он связался с этой пигалицей. Его нынешняя подруга – молодая, красивая женщина, очень даже неглупая, и замужняя, устраивала во всех отношениях не только его, но и дорогую мамочку, которая к сердечным увлечениям сына относилась с особым, каким-то болезненным интересом. И как раньше, не отказывала себе в удовольствии двумя-тремя едкими и меткими фразами напрочь убить любое очарование. Тягаться с ней было немыслимо.

Зачем она это делает – Андрей и понимал, и не понимал. Он давно закончил институт, даже успел защитить кандидатскую диссертацию, хотя по нынешним смутным временам проще было купить себе звание хоть доктора, хоть академика. Смены режима в стране они с матерью в общем-то и не заметили: хозяйством все равно занималась прислуга, а деньги с многочисленных сберкнижек практичная Ада Николаевна сняла и обратила в твердую валюту еще тогда, когда об этом никто и не помышлял. Слава Богу, сановные поклонники подсуетились.

Фактически, все многочисленные реформы и дефолты их семью совершенно не затронули. Ада работала: те два-три произведения в месяц, которые выходили из ее мастерской, покупались практически мгновенно и по бешенным ценам, хотя на вкус Андрея все это было холодно и вычурно. Но… о вкусах, как известно, не спорят.

Да и сам он зарабатывал, мягко говоря, неплохо. Проект дома «от Лодзиевского» стоил раза в три дороже любого другого проекта, но того стоил. Если клиент заказывал себе виллу или загородный особняк в его мастерской, то мог быть уверен: второго такого же в России нет, не было и не будет, да к тому же дом будет идеально подогнан под личность самого хозяина или уклад его семьи.

В общем, заказчики записывались в очередь, а Андрей, как когда-то его отец, сутками не вылезал из своего кабинета и неделями пропадал в мастерской, успевая еще читать лекции в архитектурном, писать небольшие статьи в специальных журналах и работать над книгой об особенностях российского загородного дома – с девятнадцатого века и по настоящее время. Временами уезжал в Испанию или на Корсику с очередной подругой, изредка сопровождал матушку на великосветские мероприятия. В общем, на насыщенность жизни жаловаться ему было просто грех.

И вот – извольте радоваться: вместо того, чтобы использовать нечаянно образовавшееся свободное время для приятного досуга в обществе подруги Нелли, или просто расслабиться в тишине и покое собственного дома под любимую музыку и с любимым напитком, он ведет совершенно незнакомую малолетку в «злачное место». То, что роль такого места сегодня должно было изображать кафе-мороженое «Космос», особого значения не имело: мороженое он, грешным делом, и сам любил. Но вот выбор спутницы…

– Вы на каком курсе учитесь, Жанна?

– На первом. Я не сразу после школы поступила, год работала.

– Лаборанткой?

– Ага!

– Не «ага», а «да», – машинально поправил Андрей, совершенно не переносивший простонародной речи.

Матушка постаралась, привила аристократические замашки. Как же с ними было трудно в институте общаться на равных с однокурсниками! Ничего, обошлось. Друзей близких, правда, не осталось, но это у него – отцовское, тот тоже вроде рака-отшельника был. Море приятелей – и ни одного настоящего друга.

– Да, – послушно повторила Жанна. – Мне одного балла не хватило.

– Легко учиться?

– Смотря чему.

– То есть?

– Ну, рисунок, черчение, все такое – это легко. А с теорией иногда трудно, не все понимаю.

– Хотите, буду давать вам частные уроки?

Да что с ним такое, в самом деле? Профессор без пяти минут, доктор наук без трех, лауреат двух международных премий собирается давать уроки теории сопливой первокурснице? Никогда он никому уроков не давал…

– Правда? – недоверчиво спросила Жанна.

– Если хотите.

– У нас с мамой денег почти нет…

– Кто говорит о деньгах?

– А разве бесплатные уроки бывают?

Наивная дурочка или…? Ну, и как теперь выпутываться из этой ситуации? И что делать, если ему не хочется просто отпускать эту забавную девчонку? Пока не хочется…

– Поговорим об этом попозже, мы уже пришли.

– В злачное место? – с восторженным ужасом спросила Жанна.

– Почти, – усмехнулся Андрей.

Роскошный швейцар, он же охранник, судя по мощному телосложению, покосился на странную парочку, но ничего не сказал: вышколен отменно. Хотя Андрей с Жанной смотрелись действительно оригинально: он в легком светлом итальянском костюме, в немыслимой цены мокасинах ручной итальянской же работы, а она… Не отличишь от сотен и тысяч девчонок по всей России: джинсики и футболка плюс кроссовки отечественной выделки.

Они поднялись на второй этаж, заняли столик на двоих в углу, хотя кроме них в кафе еще почти никого не было, и Андрей устроил сам себе праздник: начал угощать Жанну всеми сортами самого экзотического мороженного, которое только имелось в меню. Плюс бутылочку легкого шампанского и кофе. Глаза у Жанны стали такими огромными, что, казалось, заняли чуть ли не пол-лица, а нескрываемый восторг вообще был неописуем.

Андрей не учел только одного: спиртное Жанна попробовала впервые в жизни. Шампанское – штука коварная, иной раз и со взрослыми, многоопытными людьми выкидывает самые невероятные штуки. Сначала пьется, как безобидная шипучка-газировка, а потом…

А потом Жанна обнаружила, что самое правильное в данный момент – это рассказать своему новому знакомому о том, как она тайком вздыхала по нему все эти два года. Да что она – все девчонки на ее курсе млеют, едва завидят его роскошную темную шевелюру и ярко-синие глаза. А ей вот так повезло, да еще мороженое, вкуснее которого она ничего в жизни не ела. И так по-взрослому они выпили на брудершафт… Сказка!

– Понимаешь, Андрей, я вообще-то очень люблю лепить из пластилина. Я с детства обожаю лепить из пластилина, всегда копила на него деньги, которые мама давала на школьные завтраки… Мама у меня классная, никогда не нудит, только беспокоится за меня. А что со мной может случиться? Я уже взрослая, все сама прекрасно понимаю. Правда?

– Конечно, – с улыбкой ответил Андрей. – Ты уже совсем большая девочка. Почти совершеннолетняя.

– Через три месяца восемнадцать исполнится… Класс! А то я младше почти всех девчонок на курсе, хотя почти все – одного года рождения. У них, правда, шмотки классом повыше, но мне эти тряпки – абсолютно бим-бом. Веришь?

– Верю.

– Нет, серьезно. Вот выучусь, буду много зарабатывать, куплю маме дубленку. А то она мерзнет очень в своем пальто синтетическом. Мы – бедные, а сейчас стыдно быть бедными, правда?

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Я сама вижу…

– Что ты видишь?

– Как смотрят на меня и на других, ну, которые…

– Глупости, малыш! Нормальные люди смотрят на лицо, в крайнем случае, на фигуру, а вообще-то в человеке главное – интеллект, душа. Вот ты, например, очень хорошенькая…

– Правда?

– Конечно, правда. Ты на маму похожа?

Жанна энергично затрясла головой:

– Нет! Мама у меня красивая: такая блондинка с серыми глазами. Только она очень устает на работе. И плачет часто.

– А… папа?

– А я его не помню. Да и мама официально не замужем. Хотя еще совсем молодая, ей сорока нет.

– Почему же она снова не вышла замуж?

– Из-за меня, наверное, – пожала плечами Жанна. – Бабушек у нас нет, а я в детстве болела много. Даже в больницу меня клали. Вот там я и научилась из пластилина лепить… Ой!

Увлекшись, Жанна излишне резким движением руки смахнула на себя почти половину вазочки со сложным малиново-шоколадным сооружением, которое тут же оказалось у нее на джинсах и футболке. Она стала было вытирать бумажными салфетками, но руки ее не слушались, да и пятна становились только больше и грязнее. Только тут Андрей понял, какую совершил ошибку, напоив этого ребенка шампанским.

– Так, – безапелляционным тоном сказал он. – Сейчас поедем ко мне, переоденем тебя во что-нибудь сухое. В таком виде тебе домой нельзя.

– А жена не заругается? – совсем по-детски спросила Жанна.

– Я не женат. А мама сейчас отдыхает в санатории, так что дома только Аля, а она у нас девушка с пониманием.

– Аля – это твоя сестра? – все еще пыталась прояснить обстановку Жанна.

– Домработница, – сухо ответил Андрей. – Пусть тебя это не волнует. Сейчас я попрошу вызвать такси, и через десять минут будем дома.

Он, конечно, погорячился. Дома они оказались не через десять минут, а почти через полчаса, за которые Жанну окончательно развезло, она то хихикала, то всхлипывала, и ничего путного, в том числе и своего собственного адреса, сказать была не в состоянии.

Андрей любил пьяных женщин ничуть не больше, чем все остальные нормальные мужчины. Но в данном случае он, во-первых, чувствовал собственную вину (кто же знал, что в наше время еще сохранились девицы, почти до восемнадцати лет не пробовавшие спиртных напитков), а во-вторых, было бы слишком жестоко сдавать девчонку в таком виде на руки матери. Тем более что в разгар рабочего дня ее вполне могло не быть дома.

К себе в квартиру Андрей внес Жанну уже почти на руках: ноги категорически отказывались ее слушаться. Аля, то есть Алевтина, работавшая у Лодзиевских чуть ли не всю жизнь, восприняла неожиданную гостью хоть и без восторга, но с пониманием. Первым делом, отправила Андрея восвояси, содрала с Жанны испачканную одежду и засунула в стиральную машину, а саму «пострадавшую» постаралась кое-как протрезвить.

Конечно, Жанну, наконец, вырвало – и немудрено, после стольких порций мороженого практически на голодный желудок, да еще с шампанским. После чего Алевтина тщательно отмыла замурзанную мордашку, заодно вымыла и длинные черные волосы, завернула гостью в старый халат Ады Николаевны и отволокла в гостевую спальню, предварительно скормив пару таблеток аспирина. А потом постучалась в комнату к Андрею:

– Ну, и как это прикажешь понимать? – поинтересовалась она у своего любимца, проделки которого она давно привыкла прикрывать от строго материнского ока. – Это кого ты привел? То есть принес?

– Аля, поверишь, сам не знаю, – рассмеялся Андрей. – Знаю, конечно, как ее зовут, знаю ее фамилию и то, что она учится на первом курсе архитектурного. Мама у нее молодая и красивая, а она сама влюблена в меня давно и по уши. Вместе со всем своим курсом.

– Где же она так назюзюкалась?

– Не она назюзюкалась, а я, дурак, напоил ее. Бокала шампанского хватило бы за глаза, но я налил ей второй, который она тоже радостно выпила. В результате мы имеем то, что имеем. Девочка впервые в жизни попробовала спиртное.

– Ну да? – усомнилась Алевтина. – Хотя если с двух бокалов шампанского… может, так оно и есть. А ты о чем думал?

– О том, что у нее очень красивые глаза.

– Интересная мысль, – хмыкнула Алевтина. – Хорошо, что их сиятельства отсутствуют. А то у кого-то тоже были бы глаза по плошке.

За глаза Алевтина хозяйку только так и называла, даже в разговоре с Андреем. И то сказать, Ада Николаевна уже так достала всех в доме своими великосветскими замашками, что когда она отбывала в очередной санаторий или на отдых за границу, облегчение испытывали все. Кроме гостей, которым не хватало блистательной Ады на еженедельных приемах, которые, стиснув зубы, устраивал Андрей. Мать ни за что не простила бы ему малейшего отступления от традиций.

– Ну-у, если бы Ада была дома… – протянул Андрей.

– И что бы ты делал?

– Понятия не имею. Наверное, отвез бы к кому-нибудь из приятелей.

– И опозорил бы девчушку, – подвела итог Алевтина. – Ладно, все к лучшему. Их сиятельство прибудут только через две недели, так что гуляй, мышь, пока кошки нету.

– Кто тебе сказал, что Жанна здесь пробудет две недели? – изумился Андрей. – Проспится, попьет кофе, и я провожу ее домой.

– Ну-ну, – скептически сказала Алевтина и ушла по своим делам.

Жанна проспала до глубокого вечера. Уже и одежда ее была выстирана и даже отутюжена, и не только кофе Алевтина приготовила, но и ужин состряпала, а девочка все спала. Пару раз Андрей тихонечко заходил в гостевую, намереваясь неожиданную гостью разбудить и реализовать свои благие намерения, но… Но что-то мешало ему нарушить безмятежный сон смуглянки с длинными ресницами, которая во не казалась вообще ребенком.

А когда она, наконец, проснулась и робко вышла в кухню, изрядно поплутав по огромной квартире, то даже у Алевтины дрогнуло сердце. Жанна выглядела такой смущенной и буквально раздавленной произошедшими событиями, что спешно вызванному из его комнаты Андрею пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть чуть-чуть ее развеселить. Наконец, он предложил ей посмотреть по видику новейшую комедию, за которой гонялась вся Москва.

– С удовольствием! – оживилась Жанна. – Наши девчонки только о ней и говорят.

– А мама твоя с ума не сойдет от беспокойства? – поинтересовался Андрей.

– А она сегодня в ночную смену, – последовал безмятежный ответ. – Все равно дома никого нет.

– Поешьте сначала, – проворчала Алевтина, появившаяся словно из ниоткуда. – Куда это годится – за весь день одно мороженое, да и то…

Отказаться от ужина, приготовленного Алевтиной, мог только сумасшедший. Уже совсем пришедшая в себя Жанна ела с огромным аппетитом вечно голодного подростка, чем несказанно расположила к себе домоправительницу, наотрез отказалась даже от слабенькой домашней наливки, чем заработала дополнительное очко в свою пользу и, наконец, вызвалась помочь помыть посуду.

Конечно, мыть посуду ей никто не позволил, но по глазам Алевтины Андрей видел, что она очень довольна нежданной гостьей. Пожилая, мудрая женщина все поняла правильно, и с легкой душой отправила «молодежь» смотреть нашумевший фильм. Ей и в голову не пришло, что ее любимец и баловень может настолько увлечься этим «подкидышем», что события приобретут совершенно неожиданный для всех оборот.

Просмотр легкой эротической комедии положений закончился тем, чем и должен был закончиться, поскольку уже во время фильма парочка начала целоваться, а когда по экрану побежали финальные титры, остановиться Андрей уже не мог. И все произошло вроде бы совершенно естественно и для него (увы!) привычно, за одним-единственным исключением: у Жанны он оказался первым мужчиной.

Собственно, это можно было предположить, но… Даже самым умным людям свойственно делать глупости. Не зря одним из любимых анекдотов Ады Николаевны был такой: маленький мальчик рассматривает свое «богатство» и спрашивает у мамы: – Мамочка, это мои мозги? – Пока еще нет, сынок, – отвечает та. А Андрей уже давно был не маленьким, да и Жанна ему с каждой минутой нравилась все больше и больше. В общем, случилось то, что случилось.

– Ты сердишься на меня, малыш? – спросил ее Андрей, слегка отойдя от потрясения.

Жанна покачала головой:

– Я тебя люблю.

– Но мы только сегодня познакомились!

– А что это меняет? Я уже второй год…

– Радость моя! Но я-то…

– Тебе со мной плохо? – наивно спросила Жанна. – Я бестолковая, да? Ничего не умею…

– Ты просто маленькая дурочка, – обнял ее Андрей.

И совершенно неожиданно для самого себя сказал:

– Я тебя тоже люблю. И ты будешь моей женой. Очень скоро.

– Ты… шутишь?

– Ни капельки. Я бы на тебе завтра женился, но матушка мне этого никогда в жизни не простит. Нужно, чтобы я тебя начала представил ей, как невесту.

– А если она будет против? – совершенно по-детски спросила Жанна.

– Это уже ее трудности, – беспечно отозвался Андрей, закрывая рот Жанне страстным поцелуем.

Внутренне он, правда, не был так уж олимпийски спокоен. Не родилась еще та женщина, которая могла бы понравиться Аде Николаевне в качестве невестки. И никогда в жизни он не женится на одной из тех великосветских, безупречно воспитанных девиц, с которыми его периодически знакомят. С такой супругой через три дня от скуки на стенку полезешь. Не то, что Жанна…

Алевтина говорила когда-то, что отец женился на маме чуть ли не на третий день после знакомства. Правда, тогда было проще, да и статус у папеньки был такой, что никакие очереди, тем более – в загс, для него не существовали. Равно, кстати, как и самих загсов. Зарегистрировали брак дома, чтобы не создавать лишнего ажиотажа.

Вот бы ему так: утром вызвать на дом регистраторшу из загса – и через час стать законным супругом самой лучшей девушки на свете. Наверное, это у них семейное: любовь с первого взгляда. Жанна немного похожа на Аду Николаевну: тот же тип жгучей брюнетки с темными глазами. Только Ада вся из себя такая царственная, а Жанна – просто милый ребенок. Но может быть, и мама до замужества…

Он увидел, что Жанна заснула, тихонечко высвободился из ее объятий и отправился на кухню. Пить хотелось как после пересечения Сахары. Уже рассвело, но время было еще раннее, и он удивился, застав там Алевтину: обычно она на свой боевой пост заступала не раньше девяти часов, поскольку никто в доме раньше и не просыпался. А тут – сидела возле огромного кухонного стола и раскладывала старые, засаленные карты.

– Ты что делаешь? – осведомился Андрей.

– Не видишь – гадаю, – невозмутимо ответила Алевтина.

– А мы с Жанной решили пожениться, – жизнерадостно оповестил ее Андрей.

– Их сиятельство взбесятся, – все так же невозмутимо отреагировала домоправительница.

– Перебесится. А что это за расклад такой у тебя? На кого гадаешь?

– На тебя, соколик, – усмехнулась Алевтина. – На тебя и на суженную твою.

– И что?

– А ничего хорошего. Не быть вам вместе… сейчас. Потом будете… может быть.

– Темнишь ты что-то.

– Ничего я не темню. Гадание-то я у твоей матушки подсмотрела, хотя она один раз только его и разложила. А потом отдала мне и говорит: «Выкинь, Алевтина, куда-нибудь подальше. Только из дома не уноси».

– Что – карты?

– Да не то, чтобы карты…

Алевтина, как фокусница, извлекла откуда-то полированный металлический поднос с прикрепленными к нему картами. Все это было покрыто лаком и вообще очень напоминало по стилю творения Ады Николаевны.

– Сделала она это, говорит, по рисунку в одной старинной книге. Это называется «расклад польского короля». Какой-то там король в Польше в тюрьме сидел и от тоски картишками забавлялся. Вот и придумал… гадание. Потому и говорю, что вряд ли у вас с Жанной что-нибудь получится пока…

– Пока что?

– Пока твоя мать жива! – выпалила Алевтина. – Она себе в башку вбила, что умрет, если у тебя дети будут. Умалишотка, честное слово.

– Ну, с детьми можно и не торопиться, Жанне еще институт заканчивать. Ладно, посмотрим. Пусть познакомятся, принюхаются, так сказать, друг к другу. Не склеится – будем жить врозь, только и всего.

– Втрескался? – участливо поинтересовалась Алевтина. – Как твой папенька, с первого раза? Учти, их сиятельство очень невинностью будущей снохи заинтересуется. Сама-то нетронутая замуж выходила.

– Я у Жанны первый, – слегка покраснел Андрей.

– Уже успел! – ахнула Алевтина. – Точно, весь в папеньку. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Пусть переезжает сюда, я ее кое-чему поучу, чтобы не сразу…

– Что – не сразу?

Алевтина будто бы не слыша, сгребла со стола карты, прихватила поднос и ушла к себе в комнату. А вечером Андрей перевез Жанну с ее нехитрыми пожитками к себе, даже не успев познакомиться с будущей тещей: та опять была в ночной смене…

Восемь лет прошло… И вот Жанна снова в его постели, как будто и не покидала ее с утра их помолвки. Как будто не совершила за это время непоправимую глупость, почти преступление…

Но Господи, как же он все еще ее любит, оказывается. Значит, так и не разлюбил.