Текст книги "Дерзкая штучка"

– Попались навстречу, – подтвердил Мишка.

– Хамон мне пожрать принес! – похвастал Бармалей.

– Хамон, Фара, – проворчал Мишка и перешел к делу: – Ты не находил в контейнерах жесткий диск?

– Валялся там, третьего дня, – подтвердил Бармалей, удивив меня познаниями в области оргтехники.

На Мишкином лице появилась радость.

– И где он валяется теперь? – торопил он Бармалея.

– Вестимо где, – с этими словами Бармалей показал взглядом себе под ноги.

– Отдай! – потребовал Мишка.

– Зачем? – изумился Бармалей.

Мишка кивнул на меня и пояснил:

– Она его случайно выбросила.

– Пошли, заодно дельце с тобой одно обсудим, – предложил вдруг Бармалей.

Больше не говоря ни слова, он присел, упер руки в землю и свесил ноги в эту ужасную дырку в земле. Потом посмотрел на меня, весело подмигнул и исчез в люке, словно большая крыса.

– Давай за ним, – суетливо приказал Мишка.

– Чего? – протянула я. – Да ни за какие коврижки!

– Кому говорят! – прикрикнул он.

– Ты иди, а я здесь подожду, – нашла я выход.

– Я через другой колодец собираюсь выйти, – ошарашил Мишка. – И вообще, если постараться, то здесь можно под землю спуститься, а выбраться на другом конце города.

– Мне туда не надо, – призналась я.

– Обратно идти той же дорогой опасно, – привел новый аргумент Мишка.

– Это почему же? – не поверила я.

– Понимаешь, до тех пор, пока я не был уверен в том, что ты действительно попала в историю с жестким диском, не думал о последствиях, – стал объяснять он. – Но сейчас мне ясно, что дело приобрело серьезный характер. И пока мы не знаем, что на этом диске записано, нужно действовать с максимальной осторожностью. Поверь, все, что касается информации, в наше время очень и очень серьезно.

Его слова возымели действо. Мне вдруг показалось, будто на меня смотрят из кустов.

Я ужаснулась и, немея от страха, спросила:

– Ты думаешь, за мной следят?

– И за тобой и за домом могут следить, – подтвердил он.

Глава 8
Бармалей и кот черныш

Я свесила ноги в люк и задержала дыхание. Из-под земли несло помойкой, кошками, сыростью и запахом немытых ног…

– Я не полезу! – провыла я, отчего-то уверенная, что придется.

– Еще слово, и я уйду! – пригрозил Мишка.

«Зачем я связалась с ним? – подумала я с досадой. – Какого черта лазаю по этим кустам, продираюсь сквозь крапиву, когда можно просто поменять квартиру!»

Едва я хотела открыть рот, чтобы попросить Мишку помочь вылезти наверх, как за ноги кто-то схватил. Впрочем, ясно кто. Мне не было видно, но я сквозь ткань джинсов почувствовала прикосновение Бармалея. Причем он обхватил мои ноги руками и прижал к себе. Мне вдруг показалось, что в этих объятьях они искривятся, а белая кожа покроется струпьями и коростами…

– Ыы-й! – вырвалось у меня со слюной.

Я вцепилась в землю у люка, но было поздно.

– Мишка, помоги! – хрипел снизу Бармалей.

– А-а-а! – кричала я.

Мишка схватил меня под мышки и приподнял мой зад над кромкой люка. Я оказалась как карандаш в стакане. Нижняя часть в коллекторе, верхняя еще нет. В тот же миг бомж стал тянуть вниз. Вот уже я до груди ушла в преисподнюю, еще чуток и до подбородка… Металлический обод кромки люка оказался перед глазами…

– Отпускай! – приказал бомж и ловко подхватил меня за спину.

– А-а-а! – вырвалось из горла.

– Не ори! – шипел Бармалей и крякнул от напряжения.

Липкое зловоние обдало мне ухо, и я прижала его к плечу, продолжая кричать.

«Господи! – Голову рвало от гнусных впечатлений. – Я на руках бомжа!»

Бармалей поставил меня на землю, словно хрустальную вазу, и отступил на шаг.

– Отойди в сторону! – раздался над головой голос Мишки.

Я поняла, что уже молчу, и подчинилась. Мишка спустился, и я схватила его под руку, словно старого друга. Да куда там! Будто бы нет на свете никого дороже и ближе этого алкаша. Мишка это почувствовал. Он лукаво подмигнул Бармалею и подставил мне небритую щеку для поцелуя. Я отпрянула.

– Дурак! – вырвалось у меня.

– Скорее дурашка, – проворковал он ласково.

– Я хочу домой! – захныкала я, стуча зубами.

– Потерпи немного, – с этими словами Мишка взял меня за плечи и развернул лицом к Бармалею.

Бомж виновато развел руками и двинул прочь. Механически передвигая ногами, я направилась следом. Странно, но в проходе было светло. Желтоватый свет давали развешенные под потолком лампочки. Это слегка взбодрило, но не настолько, чтобы успокоиться. Я просто взяла себя в руки, насколько могла. В голове пустота, заполненная звенящим страхом. Еще мне было противно. Стараясь не задеть грязных стен, я продвигалась шаг за шагом за бомжом, чувствуя спиной идущего следом Мишку. Ноги словно ватные, поджилки тряслись…

Мы пробрались по узкому и сырому коридору, стены которого были выложены кирпичом, и оказались перед проломом в стене. В принципе проломов было два. Один над головой, и через него шли какие-то пыльные кабеля и трубы, и второй, большой. В него протиснулся Бармалей и теперь ждал с другой стороны, когда я проделаю то же самое. А я стояла и думала. Вдруг он сейчас вздумает подать мне руку? Что тогда? А ну как я не протяну ему свою аккуратную ладошку с красивыми ноготками на пальчиках с нежной кожей, а он ее схватит сам, своей грязной ручищей? Я представила прикосновение и содрогнулась.

– Чего стоишь? – раздался из-за спины голос Мишки.

Странно, но мне уже не было страшно. Может, просто оттого, что бояться было попросту бесполезным теперь занятием? Кричи, бейся, царапайся… Все одно. Я под землей один на один с двумя мужиками. Хотя, вернее сказать, с двумя представителями социального дна, которые имеют детородные органы, присущие противоположному полу. К слову сказать, и Бармалей еще, возможно, может поиметь женщину. На вид, даже в лохмотьях, он выглядел относительно молодо. Если брать поправку на алкоголь и образ жизни, то где-то за сорок. А это для мужчины еще не приговор. Выходит, случись что, и мне предстоит с ними с двумя… А что, если они и вовсе меня здесь будут держать для своих утех?! А потом я еще забеременею от кого-то из них… Вот это история! – восхитилась я и ужаснулась одновременно.

– Господи! – вырвалось у меня, и я стала протискиваться вслед за Бармалеем.

Причем делала это так, чтобы не касаться стен руками.

Мы прошли еще немного, а потом и вовсе почти проползли несколько метров на четвереньках. Я вдруг поняла, что по щекам текут слезы, а странный вой издают мои сложенные трубочкой губы… Я проклинала тот момент, когда решилась идти к Мишке. Но пути назад не было, ни в прямом, ни в переносном смысле. В первом случае я и так далеко зашла, и было бы просто жалко останавливаться. Ну и второе: чтобы вернуться, мне придется протиснуться между Мишкой и стеной, а потом еще невесть сколько пробираться по этим лабиринтам. И если я даже доберусь до злосчастного колодца с лестницей, то не смогу самостоятельно взобраться по ней…

Бармалей жил в небольшом бетонном помещении, вверху которого был люк. Почему мы не проникли в него сразу, тут же объяснил Мишка.

– Колодец расположен прямо во дворе поликлиники, и если нас увидят, то прогонят, – сказал он, проследив за моим взглядом.

– Господи! – простонала я, озираясь, и тронула скулы кончиками пальцев.

Пыльный и липкий воздух стянул кожу. Что теперь будет с лицом! Взгляд словно магнитом тянуло к кровати. Вернее, это была спинка от дивана, заправленная каким-то грязным тряпьем. Я вдруг отчетливо представила себя, распростертую на этом хламе. Голая и красивая. Пол враз качнулся от этих мыслей и поплыл, а к горлу подступил тошнотворный ком.

– И-и-и! – запищало где-то.

– Опять! – раздосадованно проговорил Мишка и приказал: – Молчать!

Я просто задержала дыхание и принялась изучать интерьер дальше. Часть стены была занята полками из разнотипных досок и обломков мебели. Они гнулись от веса самого разного хлама. Пивные бутылки, книжки без обложек, обогреватель без шнура, фарфоровый чайник без носика… Под потолком невесть как были прикреплены корзины от тележек, которые используют покупатели в гипермаркетах, чтобы довезти покупки до машин на автостоянках. Они оказались заполненными упаковками с макаронами, крупами и консервными банками.

Бармалей проследил за моим взглядом и пояснил:

– Это чтобы крысы не добрались.

– Боже! – ужаснулась я. – Здесь есть настоящие крысы?

В затылок будто кто-то подул ледяным воздухом, а по спине побежали мурашки. Мне показалось, что из темного угла, откуда-то из-под ящика, на меня кто-то смотрит. Может, еще один бомж? А ведь они живут колониями! – мелькнула мысль. – Что, если остальные затаились и ждут, когда эти двое насладятся мною, чтобы потом выбраться из своих углов и начать терзать мое тело…

– Я кота завел, – похвастал между тем Бармалей. – Но они на него особо внимания не обращают. Правда, когда он дома, перестали ночью по мне шастать.

И тут я увидела огромного черного кота. Он лежал на каких-то лохмотьях под трубами.

– Какой большой! – восхитилась я.

– Черныш зовут, – представил друга Бармалей. – Мне с ним не скучно…

Услышав свою кличку, Черныш открыл глаза, сладко зевнул, показав огромную розовую пасть, и снова уронил голову на лапы.

Вид кота успокоил, и я продолжила изучать интерьер. Все углы этой небольшой кельи оказались завалены какими-то металлическими деталями, а стены увешаны одеждой. Был здесь небольшой телевизор и радиоприемник. Все это источало запах гниения, сырости, нечистот и залежалых вещей.

– А откуда у вас электричество? – спросила я больше для того, чтобы подбодрить себя собственным голосом.

– Здесь идет провод по всему проходу, – стал объяснять Бармалей. – Когда работают коммунальщики, то подключают к нему дрель или еще какой инструмент. Вот я и подворовываю, пока не хватились, – признался он.

– Понятно, – пробормотала я, пораженная тем, как обживают подобные места бомжи.

– Чай будете? – продолжал удивлять Бармалей и вопросительно посмотрел на меня. – Или кофе?

От того, как сидевший на останках стула в углу Мишка затрясся от смеха, я поняла, что лицо у меня веселое…

– Нет, спасибо, – как можно вежливее отказалась я и покосилась на грязную кружку.

– Ребята принесли вино, – с этими словами Бармалей наклонился и с важным видом поднял с полу двумя пальцами пустую бутылку.

– Они выпить приходили? – попыталась я угадать, все еще не веря в то, что встретившиеся нам наверху молодые люди спускались сюда.

– Нет. – Бармалей бросил бутылку в угол и с досадой сказал: – Такую и не сдашь никуда.

– Ты так и не сказал, зачем к тебе молодежь приходила! – напомнил Мишка.

– Визит вежливости, – сообщил Бармалей с важным видом. – Разве нельзя?

– Странные визитеры, – пробормотал Мишка и спросил: – Может, они про твою кубышку пронюхали?

– Откуда? – Бармалей выпучился на него словно на несмышленого ребенка. – Кроме тебя никто не знает!

– Точно? – не поверил Мишка.

– Что еще за кубышка? – полюбопытствовала я.

– Ну вот, – расстроенно проговорил Бармалей. – Теперь еще и она.

– Марта все равно у тебя останется! – ошарашил Мишка. – Ты ведь мечтал о хозяйке?

– Чего? – протянула я, пытаясь уловить в его голосе нотки иронии.

Конечно, он шутит! Причем очень правдоподобно это у него выходит. Да еще и обстановка способствует.

– Только надо ей ногти постричь, – поддержал шутку Бармалей с серьезным видом. – А то как она с таким маникюром будет мне картошку чистить и пол мыть?

– Размечтался! – крикнула я, ощущая нарастающую тревогу.

– Где ты здесь мечтателей видишь? – спросил Мишка, гремя цепью, которую тащил из кучи какого-то хлама. – Вот, Катька здесь пять лет жила, и ничего. Поначалу тоже ерепенилась. А потом привыкла и даже Бармалея любимым называть стала. Царствие ей небесное…

Пол под моими ногами дернулся и поплыл, а я сама с каким-то воем стала погружаться в темноту.

В следующий момент звук стал прерываться.

Я поняла, что меня трясут за плечи, и вырвалась.

– Зачем так шутишь? – с укоризной спросил Мишку Бармалей и сунул мне под нос кружку.

Во рту все пересохло, но я толкнула его в грудь двумя руками, отчего вода расплескалась.

И тут я поняла, что сижу на его так называемой постели. От одной мысли, чем может кишеть это тряпье, я вскочила.

– Все? – спросил Бармалей, настороженно глядя мне в глаза.

– Все, – подтвердила я и взмолилась: – Только не шутите больше так!

Бармалей отошел в угол, встал на четвереньки и залез в лежащий на боку ящик. Странно, размерами он был явно больше размеров люка, через который мы пролезли. Но в следующий момент мне было уже неинтересно то, как в подвал попадают предметы больших габаритов, поскольку мое внимание переключилось на металлическую коробку, с которой в руках вновь появился на свет Бармалей.

– Это чтобы крысы не поели, – пробормотал он, ковыряясь с запором.

– Что здесь? – спросила я.

– Бармалей копит на квартиру деньги, – сказал за него Мишка. – Бутылки собирает, металлолом. Иногда его просят помочь что-нибудь утащить на свалку от подъезда. В общем, тот еще бизнесмен.

Тем временем Бармалей открыл коробку, запустил в нее руку и достал небольшую пачку перетянутых резинкой купюр разного достоинства.

– Вот! – Он покрутил деньги перед носом. – Мечта!

– Можно неделю бухать, – проговорил с тоской Мишка, наблюдая за тем, как Бармалей прячет свой клад. – С голоду будет умирать, ни за что не потратит.

– Может, чего покрепче? – с этими словами Бармалей обратился уже к моему провожатому.

– На работе не пью, – отшутился Мишка и напомнил: – Ты нам диск покажи…

– Что значит покажи! – взорвалась я. – Пусть вернет! А я его отдам этим бандитам.

– Вот дает! – восхитился Бармалей. – Теперь это не твой диск, а мой, и поэтому я на него могу цену установить…

– Говори, сколько хочешь? – с ходу спросила я, желая только одного – как можно быстрее покинуть эту пещеру.

– Надо подумать. – Бармалей уселся на пластиковый ящик из-под бутылок и закатил глаза под потолок. – Если учесть, что такая, как ты, фифа не побрезговала и полезла в логово бомжа ради какой-то железяки, то стоимость моих услуг может резко подскочить…

– Каких это еще услуг? – осмелела и повысила я голос: – Чего ты там возомнил?

– Ну как каких? – удивился Бармалей. – Я ее нашел, чем предотвратил вывоз на свалку, где эту деталь по определению уже будет невозможно найти. Достал и очистил от нечистот и не продал до вашего появления.

– И что? – злилась я, удивленная тем, как он говорит.

– Тысяча, – назвал Бармалей цену.

– Рублей? – зачем-то спросила я и тут же про себя выругалась. Надо было дать тысячу и разбегаться. А так дала ему повод усомниться в такой маленькой стоимости диска. Да оно и дураку понятно, что жизнь человеческая намного, если не в разы, дороже… А этот самый диск сейчас для меня как игла в яйце для Кощея бессмертного.

– Нет, евро! – выпалил Бармалей.

– Ты не наглей! – предостерег Мишка вяло.

Мне показалось, в его голосе присутствовали театральное безразличие и скрытый азарт.

«А они ведь меня теперь на пару разводят! – мелькнула мысль. – Потом, если что, вместе пропивать эти деньги будут!»

И тут меня осенила идея, и я встала.

– Значит, диск точно у тебя? – спросила я и пытливо посмотрела бомжу в глаза.

– Точнее некуда, – подтвердил Бармалей.

– Отлично! – произнесла я с облегчением. – Так и скажу им.

– Кому и что ты скажешь? – спросил Бармалей с тревогой в голосе.

Но я уже не слушала этого бомжа, а посмотрела на Мишку и попросила:

– Проводи меня домой.

– Уверена? – справился он.

– Так же как и в том, что отдам сейчас тебе бутылку превосходного коньяка, которая стоит в моем холодильнике! – выпалила я.

– Это за какие такие заслуги? – не поверил Мишка.

– За проделанную работу, – объяснила я.

– Э-э-э, – протянул Бармалей, переводя взгляд с меня на Мишку и обратно. – А я как же…

– А ты жди тех, кто теперь придет за этой штуковиной, – проинформировала я его. – И поверь, церемониться они не будут.

Бармалей растерянно захлопал глазами.

– Не понял, – произнес он.

– А чего тут понимать? – неожиданно вмешался в разговор Мишка, по-видимому, воодушевленный моим обещанием наградить его коньяком и потерявший всяческий интерес к деньгам, которые я не собиралась платить. – Эти ребята здесь тебя и похоронят, а диск заберут даром.

– Я выброшу его, – пообещал Бармалей.

– Не выбросишь, – уверенно заявила я. – Поскольку теперь понимаешь, что от него и твоя жизнь зависит тоже. Ведь мы расскажем бандитам, что предупредили тебя…

– Хорошо, – заторопился Бармалей и вскочил со своего места. – На бутылку хотя бы дайте!

Глава 9
Очень страшное кино

– У тебя есть системный блок? – спросил Мишка, когда мы подошли к подъезду.

Я отряхнула с джинсов пыль, убрала колючку с нижней части блузки и спросила:

– Что это такое?

– Понятно! – воскликнул отчего-то радостно Мишка и тут же пояснил: – Компьютер!

– Ноутбук есть, – вспомнила я.

– Ноутбук не пойдет, – сказал он со знанием дела, потрясая свертком. – Нужен большой компьютер, эта штука от него.

– Откуда ты все знаешь? – удивилась я.

– Не всю жизнь пил водку, – признался он с какой-то затаенной гордостью.

– Компьютер можно купить, – осенило меня. – В комиссионке!

– У тебя есть деньги? – недоверчиво справился Мишка.

– Немного, – подтвердила я.

– Тогда лучше отдай их мне, а системный блок мы оживим тот, что стоит у меня дома, – предложил он с ходу.

– Что значит оживим? – не могла я взять в толк.

– Это значит, что вытащим из кладовки и подсоединим к нему монитор…

– У тебя есть компьютер? – не поверила я.

Мне показалось, что вопрос его даже обидел.

– А что здесь такого? – ответил Мишка вопросом на вопрос и шмыгнул носом.

– Я думала, ты все продал, а деньги пропил, – объяснила я ему свою реакцию.

– Это до того старый комп, что его не то что продать, даром никому не отдашь, – сказал он. – И вообще, я не пропиваю вещей. А что дома пусто, так это оттого, что все старье выбросил, а новое не купил.

– Странно все это, – произнесла я, когда мы вышли из лифта.

– Что именно? – Мишка достал ключи.

– Ты ведешь такой образ жизни и при этом занимаешь один трехкомнатную квартиру в центре Москвы, – объяснила я.

– Думаешь, об этом не задумывались бандиты и черные риелторы? – догадался он, какой вопрос меня волнует, и хвастливо поведал: – Конечно, пытались отжать. И не раз. Особенно поначалу, когда матушка умерла.

– Твоя мама умерла? – не поверила я.

Нет, конечно, я знала, что люди смертны. Просто не могла представить, что у таких, как Мишка и его дружок Бармалей, когда-то было детство в песочнице и родители. Мне казалось, что они возникали ночью из-под земли и сразу начинали пить водку и обследовать помойки.

Мы вошли в квартиру.

– Уже десять лет прошло, – подтвердил между тем Мишка.

– Понятно.

– Что тебе понятно? – Он плюхнулся на диван, и его, как говорится, понесло: – Я в девяностых свой бизнес с нуля поднял! От бандитов и рэкета отбивался. Работал… Потом женился, на своем же бухгалтере. А она оказалась двоюродной сестрой бандита, который на районе заправлял. Сам не заметил, как два автосервиса Юрчику отошли, а жена подала на развод. Хорошо, на мать квартиру успел оформить. Так бы остался ни с чем, – с этими словами Мишка показал на окно. – И жил бы сейчас вместе с Бармалеем. Кстати, – спохватился он и ошарашил: – Бармалей был моим компаньоном.

– Да ты что? – восхитилась я. – А почему ты допустил, что он в коллекторе живет?

– Там его место, – проворчал Мишка. – Это он меня с Катькой свел и скрыл, кто она. А пострадали оба.

«Вот это страсти! – восхитилась я историей жизни двух маргиналов. – Надо же!»

Мне стало до ужаса интересно, и я попыталась расспросить Мишку подробнее:

– А кто такая Катька?

– Послушай! – оборвал он меня строго. – Мы сейчас мою жизнь обсуждаем, или…

Он не договорил. То ли разом забыл, что хотел сказать, то ли просто дал возможность мне додумать самой. Однако, судя по растерянности во взгляде, я заподозрила, что он просто не смог подобрать нужное слово. У людей, которые страдают алкоголизмом, такое случается сплошь и рядом. Мой отец тому пример. Начнет что-то рассказывать и вдруг замолчит на полуслове и долго думает, пытаясь вспомнить, о чем это он. Потом махнет рукой и «соскочит», как говорится, с темы…

Мишка долго возился в чулане. Надо сказать, в этих домах они впечатляли своими размерами и могли бы быть комнатами, будь в них окно. Но эти помещения были оборудованы в глубине квартир, и в них не попадал дневной свет. Мишка гремел и шуршал, пока вдруг не послышался страшный грохот и его вопли. Он зло и непристойно выругался и, наконец, предстал пред моими очами с железным ящиком системного блока.

– А телевизор, вернее монитор, к нему у тебя есть? – полюбопытствовала я.

– И монитор есть, – подтвердил он. – В детской.

Прозвучало из его уст это как-то необычно и мило. Еще я вдруг снова подумала, что и этот алкаш когда-то был ребенком. Возможно, что-то мастерил у себя в комнате и собирался стать космонавтом.

Я прошла следом. Письменный стол и стул. У стены кровать с металлической сеткой, каких я давно не видела. На стене напротив пара пожелтевших альбомных листков с рисунками.

– Это твои художества? – спросила я.

– Вот все никак не уберу, – пропыхтел он, ползая в каких-то проводах по полу.

– Он хоть у тебя работает? – засомневалась я.

– В прошлом году я его включал, – вспомнил Мишка и стал отворачивать ножом какие-то винты.

Я присела на корточки.

– Что ты делаешь?

– Надо отсюда жесткий диск снять, а на его место поставить тот, что нам отдал Бармалей. – сообщил он.

– Ты есть хочешь? – спохватилась я.

– Хочу, – признался Мишка и неожиданно добавил: – И не только.

– Хам! – сказала я и выпрямилась.

– Ты о чем подумала? – Он насторожился.

– А о чем может подумать в таком случае красивая девушка? – спросила я и тут же объяснила: – Решил меня после всего трахнуть? Типа я тебе помогу, а ты мне дашь?

– Ну, ты даешь! – восхитился он и сел. Однако ударился темечком о нижнюю часть крышки стола и сморщился. – Дура!

Меня удивила его реакция на мои слова. Мишка смутился! Но виду я не собиралась подавать.

– Сам дурак, если ты этого даже не хочешь! – выпалила я, одновременно содрогнувшись от своей выходки.

Однако вскоре мы уже мирно восседали на кровати перед монитором. Старенький компьютер долго тужился, загружаясь, пока экран не вспыхнул, как положено, синим, а потом на нем высветился логотип «Майкрософт».

На удивление, Мишка оказался продвинутым пользователем. Он стал водить мышью по столу, проговаривая название самых разных папок и щелкать ими.

Как оказалось, на диске были записи с видеокамер. Причем все они были установлены в номерах гостиниц или в спальнях. Сразу бросилось в глаза, что на него скопированы самые интересные моменты из жизни проституток и их клиентов.

Он сменил картинку. И снова какой-то номер, голые тела и сбившиеся простыни…

Я стала всерьез опасаться, что он сейчас возбудится и решит все это перенести на меня, и заныла:

– Ты что, порнуху не видел?

– Видел, и не только такую, – похвастал он. – Просто нужно узнать, что именно интересует твоих злодеев.

– Как что? – удивилась я. – Разве этот компромат не повод меня прибить?

– Не торопись, – попросил Мишка. – Я еще не видел чего-то из ряда вон выходящего. Конечно, если все эти мужчины не представители власти или директора крупных холдингов и компаний.

Меня бы удивили сейчас определения, слетевшие с его уст, да и сам ход суждений, если бы я не знала, кем он был в первой своей жизни.

– Кстати, что-то среди наших чиновников я еще не встречала таких поджарых, – спохватилась я. – Все как один мачо… Загорелые.

– Бизнесмены сейчас следят за своим здоровьем, – пробурчал под нос Мишка. – Курорты, спортзалы, здоровое питание.

– Странно, – вырвалось у меня, когда я увидела эпизод с женщиной достаточно почтенного возраста.

– Что? – не отрывая взгляда от экрана, спросил Мишка.

– В таком возрасте уже пора внуков нянчить, а она все еще… – Я не договорила, поскольку Мишка сдвинул курсором эту сцену и на экране возник зал небольшого ресторанчика.

– Здесь просто встреча любовников, – сделал он вывод.

– Вот почему я не нашла в лесу шкатулку с золотом или чемодан с деньгами? – вслух недоумевала я. – Почему именно мне досталась эта порнография?

– Кесарю кесарево, – бормотал Мишка, не отрывая взгляда от экрана.

Я не знала, кто такой Кесарь, но уже не раз слышала это выражение от разных людей. По смыслу оно для меня звучало примерно так: каждому свое.

– Ты это к чему сейчас сказал? – поинтересовалась я, ощутив новый прилив злости.

Но Мишка пропустил вопрос мимо ушей и не заметил перемен в моем настроении.

– Это не обычная порнография, – неожиданно заключил он, увлеченный просмотром. – Скорее у нас в руках компромат на жен олигархов или политиков.

– С чего ты взял?

– Полюбуйся! – потребовал он и щелчком мыши остановил кадр.

Я во все глаза смотрела на нее и не могла поверить. Неужели?

– Да ведь эта женщина по телевизору мелькает! – вырвалось у меня.

– Точно, она, – подтвердил Мишка. – Ведет передачу про путешествия, а ее муж известный банкир…

– Насчет мужа-банкира не знаю, – призналась я. – Но впечатляет…

– И еще, – продолжал он. – Все это снято в разных местах.

– Почему так думаешь?

– Виды из окон каждый раз разные, – объяснил он.

– Что все это значит? – допытывалась я, забыв о своих опасениях.

– Скорее всего, это так называемые «мальчики по вызову» для состоятельных теток, – предположил он. – Их еще называют эскорт-парнями.

– Да ладно! – вслух удивилась я.

О существовании этого бизнеса я не только слышала. До того как оказаться в пансионате у Рольгейзер, я со своей подругой Наташкой пыталась найти свое счастье на разного рода тусовках и светских раутах. Одному богу известно, каких трудов нам стоило доставать приглашения или очутиться в списках приглашенных. Так или иначе, но почти всегда на таких мероприятиях можно было видеть зрелых теток и сопровождавших их мужчин с модельной внешностью и на порядок моложе. Еще я знала, что это дорогой вид услуг, а занятые в нем мужчины должны не только быть хорошими любовниками, но и уметь быть партнерами на деловой встрече или собеседниками в поездке.

Я перевела взгляд на экран монитора.

Мишка увеличил скорость просмотра.

– Могу ошибаться, но здесь и встреча любовников на какой-то квартире, и просто тупой разговор в машине.

– У тебя есть какие-то мысли на этот счет? – допытывалась я.

– Это архив самого разного компромата, – наконец объявил он очевидное. – Есть даже запись каких-то переговоров в офисе и передача денег в купе поезда.

Я и сама уже поняла, что на диске каша из самой разной информации. Удручало то, что невозможно понять, какой именно сюжет для меня оказался фатальным. А может, они все и разом? Еще мне, наконец, стало ясно, из-за чего пытали, а потом и убили Рольгейзер. Я даже поняла, кто это сделал. Перед глазами вновь возник лес, такси и молодые парни, которых торопит какой-то Таран…

«Они отыскали таксиста Николая, узнали, откуда я ехала, и нагрянули в пансионат за адресом!» – осенило меня.

– Здесь нет ничего такого, что могло подвигнуть на убийство, – между тем сделал вывод Мишка.

Я даже поперхнулась воздухом, но смогла спросить:

– Ты себя слышишь?

– За такое только в кино мочат, – продолжал Мишка. – Эти разоблачения ничем особенно не грозят.

– С трудом верится, – выдавила я из себя.

– Сейчас не девяностые, и легче заплатить человеку за молчание, чем убивать, – рассуждал он. – Собственно, на этом и держится рынок компроматов.

– Хочется тебе верить, – сказала я, как вдруг вздрогнула от его крика:

– Вот!

Я уставилась в экран монитора, пытаясь понять, что так встревожило Мишку.

– Чего кричишь? – удивилась я, глядя на женщину средних лет.

Она сидела на огромной кровати и снимала с себя украшения, которые клала на тумбочку. Судя по интерьеру, это был не номер гостиницы. Скорее спальня в квартире или в доме.

Мишка поводил «мышью» и вернул запись назад, до того момента, где она входит в спальню. Как оказалось, в этом месте женщина воровато оглянулась назад и сунула под подушку предмет, похожий на фонарик. Собственно, это и вызвало у него возглас изумления.

– Это электрошокер! – сказал он со знанием дела.

– Ну и что? – удивилась я вслух. – Может, для самообороны от буйного мачо?

– Как правило, такие заказывают крутых парней, с уравновешенной психикой и по сто раз проверенных, – умозаключил Мишка.

Я повеселела и решила его поддеть:

– Знаешь, если бы ты был повыше на голову и шире в плечах, то я бы сейчас подумала, что меня вводит в курс дела человек, который сам из этого бизнеса. Причем не просто мальчик, который оказывает эскорт услуги, а мальчик среди мальчиков!

– Поясни! – потребовал Мишка. – Хочу понять, мне радоваться или злиться.

– Звездой был бы! – Я рассмеялась.

– Смотри! – одернул меня Мишка.

В комнате, как ни странно, появилась женщина. Она была молода и красива. Черные волосы были коротко стриженны. На синем платье красовался небольшой кружевной передничек.

– Горничная, – проговорила я одними губами.

Не вставая с кровати, женщина сделала ей знак остановиться и стала что-то говорить.

– А там звук разве нельзя включить? – спохватилась я.

Мишка навел курсор на динамик.

Комнату тут же заполнил сдержанный женский голос:

– Ты помнишь, какой пришла в мой дом?

– Почему вы спрашиваете? – Глаза горничной округлились от страха, а голос дрогнул.

– Так, – протянул Мишка. – Какие-то разборки…

– Ты живешь в моем доме уже пять лет, – продолжала женщина с металлом в голосе. – Ешь, пьешь, спишь, получаешь из моих рук деньги, чтобы в каком-то зачуханном Зарайске твои дети могли ни в чем себе не отказывать…

Горничная вдруг пошатнулась. Было видно, она до смерти напугана вступлением хозяйки.

– Украла, поди, что-то, – предположил Мишка.

– Тс! – цыкнула я на Мишку.

Насладившись видом своей прислуги, женщина продолжила:

– Получаешь из моих рук блага, а сама спишь с Павлом Николаевичем?

Служанка рухнула на колени и поползла к кровати.

– Пожалуйста, он сам…

– Не ври! – отрезала женщина.

В это время ее рука скользнула под подушку. Мгновение, и вот она приставила к шее горничной электрошокер. Бедняжка вздрогнула, выгнулась и полетела на спину. Тут же в номер ворвались двое крепких парней. Женщина тут же встала и накинула на себя халат со словами:

– Кончайте ее!

– Какой кошмар! – Я зажмурилась.

– Зверь! – пробормотал Мишка.

Я снова открыла глаза. Она как ни в чем не бывало вышла.

– В душ пошла, – догадалась я и не узнала собственный голос.

Тем временем девушка попыталась сесть. Но парни не дали ей подняться с полу.

Один из них достал шнурок, обмотал его вокруг шеи несчастной и потянул за концы с такой силой, что я различила выступившие на ее висках и шее вены. Второй сел девушке на ноги. Из динамиков донеслись крики и сдавленный стон. Минута, другая, и она вдруг содрогнулась несколько раз всем телом и замерла.