Текст книги "Не смотри назад"

Глава 3

Алите казалось, что этот день никогда не закончится. Альд Кирхилд вернул ей голос, но не сразу – только после того, как она дописала отчет со своей точки зрения на то, что случилось в заброшенном доме. Пока Али находилась в лечебнице, ее не допрашивали, потому сотрудники знали обо всем лишь со слов Фрима. Разумеется, тот исказил события так, как ему было удобно. По его показаниям выходило, будто она сама полезла на рожон, несмотря на его благоразумные предупреждения.

«Ни о чем он не предупреждал!» – Али так вскипела, что едва не проткнула бумагу. Даже пальцы заныли, но все ее тело и без того продолжало ломить, поэтому новой боли она почти не почувствовала.

В дверь постучались.

– Альд Кирхилд, мы доставили альда Фрима, – робко сообщил кто-то из дежурных не магов.

– Ему нужна помощь лекаря? – осведомился начальник.

– На голове большая шишка, но он уже пришел в себя и ругается. Изволите его впустить? – Услышав эти слова, Алита подняла взгляд от листа с начатым отчетом.

– Не нужно, я поговорю с ним в другом месте.

Скрипнула, закрываясь, дверь. Али перевела дух и продолжила писать. Мысли путались и не желали складываться в слова, так что отчет едва ли можно будет назвать образцовым.

Алита могла лишь догадываться, чем являлась тварь, обнаруженная в старом доме. Ее либо вывели скучающие маги-экспериментаторы, либо та сама выбралась из преисподней или какого-нибудь столь же жуткого места. В любом случае она обладала зачатками разума и каким-то образом умудрилась свести с ума обитавших во временном укрытии бездомных. Те стали легкой добычей. Что же касалось самой Али, то в ней существо почуяло угрозу, потому и решило разделаться с девушкой сразу, не начиная игру, в которую затягивало остальных. Если бы удар, нанесенный магией, оказался чуть слабее, сейчас Алита Дален уже лежала бы в могиле на старом городском кладбище, где хоронили не самых богатых жителей столицы, и над ней печально склонялись бы ветки рябины, отгоняя зловредных духов, которые, по поверьям, приходят за почившими магами. Но она осталась жива, отделавшись сильным магическим истощением, к счастью, излечимым.

А Игберт Фрим попросту сбежал, оставив ее сражаться в одиночку! Ничего удивительного, что у него до сих пор нет постоянного напарника. Ведь они должны во всем полагаться друг на друга.

Как и некоторые другие сослуживцы, Фрим считал, что ее пол по умолчанию делает Али слабее остальных, почти бесполезной. Он бы ничуть не огорчился, если бы она погибла в тот день. А еще пришел к ней домой, чтобы указать ей на место, припугнуть или и вовсе…

Алита потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. От воспоминаний о том, как Фрим прикасался к ней, ее передернуло. По коже словно проползло какое-то мерзкое насекомое, а во рту снова появился привкус желчи.

Он был в ее доме! Осквернил его не только действиями, но и одним своим присутствием! Теперь она никогда и ни за что не сможет чувствовать себя в безопасности за привычными стенами. Они станут казаться ей тонкими и ненадежными, точно сложенными из соломы. Вот что сделал Фрим!

Спустя некоторое время, когда отчет лег на стол начальника, а голос вернулся, Али пришлось выслушать еще одно обвинение.

– До меня также дошли сведения, что ты превысила свои полномочия и, не имея документов аптекаря или травника, приготовила снадобье для другого, – строго произнес альд Кирхилд, сидя напротив за массивным дубовым столом. Али пристроилась за столиком секретаря, которого не так давно перевели в отдельное помещение. Хмурый взгляд начальника, его суровые интонации, сухие канцелярские фразы не сулили ничего хорошего.

– Для кого?

– Шивона Лаберд.

Услышав это имя, Алита уставилась на альда Кирхилда с удивлением. Откуда он мог узнать? И что плохого она сделала?

С Шивоной Лаберд они познакомились в академии. У младшей дочери влиятельного в столице человека наличествовал слабенький магический дар, что компенсировалось высоким материальным положением семьи, потому никто из девушек не осмеливался дразнить эту невысокую брюнетку с серыми глазами и пухлыми губами, которые преподавательницы отчего-то называли порочными. Странно, что они с Али вообще подружились, ведь сложно представить более разные условия, чем те, в которых росли однокурсницы.

После академии юная альда Лаберд ездила на балы и званые ужины, на которых ей подыскивали жениха, что удалось не сразу, поскольку запросы у ее родителей, как и следовало ожидать, оказались завышенными. Но в этом году наконец-то назначили свадьбу. Та должна была состояться именно тогда, когда Али находилась в лечебнице.

Вечером накануне того дня, когда их с Фримом отправили на злополучное задание, Шивона внезапно навестила подругу по академии в ее скромном доме и попросила об услуге.

– Ты дала ей сильное успокоительное, – обличающим тоном проговорил альд Кирхилд, глядя Алите прямо в глаза.

– Из-за того, что она сказала, будто очень волнуется перед свадьбой, а семейный лекарь не дает рецепта. Я предупредила, что превышать дозу нежелательно, – отозвалась Али. Перед мысленным взором встал облик Шивоны в тот вечер. Бледное лицо, заплаканные глаза, сжатые руки – с такой силой, что побелели костяшки пальцев. На счастливую невесту та ничуть не походила, и это заставляло подозревать, что решение о браке могло быть принято против воли невесты. Подобное порой случалось. – Только не говорите, что она вздумала покончить с собой! – с неожиданно осенившей ее страшной догадкой добавила Алита.

– Оно предназначалось не ей, а ее жениху. Твоя подруга подлила ему жидкость в вино перед их первой брачной ночью. А затем вылезла в окно по плющу и сбежала с любовником, предварительно захватив самое ценное из своего приданого.

– Но… – ошеломленно выдохнула Али. – Я ведь ничего не знала! Шивона сказала, что выпьет сама…

– Поскольку свидетелей вашего разговора не имелось, ты вполне можешь считаться соучастницей, – развел руками альд Кирхилд. – На ваше счастье, он жив. Разве что проспал больше суток. И где гарантия, что ты впервые согласилась выдать кому-то самодельное снадобье, на которое не предъявили рецепта? Чем сможешь доказать, что не промышляла этим в качестве подработки?

– Шивона знала, что у меня хорошо получались снадобья! Лучше всех в нашей группе! Но я всегда делала их только для себя! Это был единственный раз, когда… – Алита подняла глаза на начальника. Тот постукивал пожелтевшими от табака пальцами по столешнице. – Чего вы от меня хотите?

Начальник молчал, будто обдумывал что-то. Пауза грозила затянуться. Али сложила руки на коленях и придала себе настолько благообразный вид, насколько это возможно в мятом платье и с наспех приглаженными ладонью волосами. Нарушать воцарившееся молчание первой не хотелось, и она пожалела о том, что не умеет читать мысли. Вот бы узнать, о чем сейчас так напряженно размышляет альд Кирхилд!

– Ты ведь умная девочка, – наконец-то заговорил он. Серьезно, но негромко, точно боялся подслушивания. – И знаешь, что к чему. Я могу прикрыть тебя в неприятной ситуации с Шивоной Лаберд, но что касается Фрима… Наверняка ты слышала, будто его родственники вхожи в королевский дворец и – более того – приходятся дальними родственниками правящей семье.

– Так это не выдумка? – удивилась Алита.

– Как мне известно, чистая правда, – отозвался собеседник. – Потому за спиной Фрима такие люди, противостоять которым не смогу даже я, не говоря уж о тебе. Именно они и хлопотали за него, прося взять на работу.

– Но почему? – подумала она вслух. Сильным магом того не назвать. Другие сотрудники обычно вежливы с ним, однако не выказывают ни капельки дружеского расположения, не зовут выпить после дежурства, не приглашают в гости.

– Так ему захотелось. – Альд Кирхилд пожал плечами, и Али вдруг заметила, какие усталые у него глаза, набрякшие веки, почти седые волосы. – Но, как мне кажется, тебе будет тяжело работать с ним после того, что случилось. Верно?

Она кивнула. Стиснула руки, до боли вонзив ногти в ладонь. В голове испуганной пташкой билась одна мысль: «Только бы он меня не уволил!»

– Я поразмыслил над тем, что делать, и, кажется, нашел выход, – продолжал начальник. – Тебе нужно новое назначение. Я бы не сказал, что ты очень уж привязана к столице, так что, думаю, ничего не будешь иметь против жизни в провинции. Вот список городов, где в настоящее время требуется штатный маг. Можешь выбрать любой, а я распоряжусь, чтобы тебе выдали пособие, покрывающее расходы на лечебницу, так что деньги на дорогу у тебя будут.

С замершим сердцем и нервной дрожью в кончиках пальцев Али наклонилась над листом бумаги, вчитываясь в незнакомый почерк. В списке она искала лишь одно название. И нашла его.

– Бранстейн, – сказала Алита. Сердце в груди будто ожило и затрепыхалось, застучало так громко, что пульс отдавался в ушах. – Я выбираю Бранстейн.

– Интересно. – Альд Кирхилд приподнял кустистые брови. Он наверняка наводил о ней справки перед тем, как принять на работу, следовательно, знал о том, где жил вдовец ее старшей сестры. Тот, чьей женой стала бы и сама Али, если б дала согласие на переданное через поверенного предложение. – Гм… Это твое окончательное решение?

– Да.

– Имей в виду, что ты не сможешь сразу передумать. Должна отработать как минимум год. Кроме того, я не могу обещать тебе возвращения в Телл.

– Понимаю.

– Тогда пиши заявление.

От нее не укрылось промелькнувшее в глазах начальника изумление, но Али не собиралась ему ничего объяснять. Пусть мучается любопытством, почему она решилась поехать туда, где ей однажды предлагали поселиться. Об ее отъезде, должно быть, пойдут сплетни, но это совершенно не волновало.

Тогда Алита могла отправиться в тот город. Но не хотелось входить в дом Ристона бесправной куклой и становиться его собственностью так же, как сестра. Зато теперь…

В детской книге, которую когда-то читала ей Рона, Алите запомнился рассказ о Братце Кролике, который умолял Братца Лиса не бросать его в терновый куст, хотя именно туда и желал попасть. Может быть, Али и была крольчонком в окружении лис-ищеек, но сейчас они делали то, что требовалось. Давали ей шанс.

Когда она закончила писать заявление, альд Кирхилд отпустил ее. К счастью, в коридоре она не встретила Фрима. Кроме того, обещанную сумму ей выдали сразу, так что не пришлось переживать о деньгах на извозчика.

Дом встретил хозяйку тишиной и хлопающей на ветру дверью. Они даже прикрыть ее как следует не удосужились! Хорошо еще, что воры не забрались!

Али обхватила руками озябшие плечи и долго смотрела на осколки, разбросанные по полу кухни. На глиняных черепках играли весенние лучи солнца – беспечные, равнодушные. Такие же, как люди, которые изо дня в день проходили мимо других, не интересуясь, нужна ли помощь.

Воспоминания навалились с новой силой. Тяжелое тело Игберта Фрима, его прерывистое дыхание, странные, будто стеклянные, глаза. Ощущение собственной беспомощности, что сковывало тело крепче любых кандалов.

Затем Алита подумала о Шивоне. С кем и куда она убежала? Как давно задумала свой рискованный и безрассудный поступок?

Могла ли Рона тоже сбежать?

Али сделала несколько шагов, села на колченогую табуретку и обвела взглядом кухню. Это место больше не казалось ей убежищем. Теперь его можно покинуть. А воспоминания о детстве, о сестре, об их прежней жизни не привязаны к дому. Их Али собиралась унести с собой – туда, где протекали последние дни Роны, где хранилась отгадка тайны ее гибели, где обитал виновник, не понесший наказания.

Глава 4

Алите особо не с кем было прощаться в столице, но навестить перед отъездом тетушку Гридиссу она решила обязательно. Нашла в шкафу симпатичную посуду, которой не пользовалась в повседневном обиходе, и понесла в качестве прощального подарка. Вечером, после того, как немного передохнула и, согрев воду, смыла с кожи невидимые, но почти ощутимые следы прикосновений и поцелуев Фрима. Укрепляющий отвар, как и собиралась, приготовила, но добавила столько трав, что тот получился слишком темным и горьким, как полынь. Зато аппетит после него пропал окончательно, так что за ужином с соседкой Али смогла проглотить лишь несколько ложек рагу с морковью и картошкой.

– Ты точно уверена, что хочешь туда ехать? – пытливо спросила тетушка Гридисса, удивившаяся решению Алиты почти так же, как и начальник.

– Да, совершенно точно.

Голос не дрогнул, прозвучал твердо, но сердце в груди снова томительно сжалось. Думала, будет не так уж трудно собрать немудреные пожитки и оставить родной дом, однако холодный ветерок страха упрямо заползал в душу. Али напомнила себе о том, что назначение на работу в Бранстейн и являлось ее целью. Ради этого она не жалела себя и терпела унижения от сослуживцев. Давно ждала возможности попросить о том, чтобы ее отправили в тот город, разве что не предполагала, что желаемое будет сопряжено со случившимся с ней за последнее время. Магическое истощение, визит Фрима, новость о Шивоне. Не слишком ли много?

– Я справлюсь, – произнесла Али и ласково сжала потемневшую от прожитых лет и забот руку соседки. – Обещаю. Не беспокойтесь за меня.

– Да как не беспокоиться?! Я же вижу, как ты тут совсем одна… Глядишь, вышла бы замуж, завела деток. Эх, что теперь говорить? – вздохнула тетушка Гридисса и вдруг промокнула глаза вышитым платочком. – Письма хоть пиши.

– Обязательно, – от души пообещала Алита.

– Может, еще и сложится все, какие твои годы? Нельзя ведь жить только прошлым. Надо и в будущее поглядывать.

Али смолчала, проглотив рвущиеся с губ слова.

Они собирались разделить грядущее с Роной, всегда быть вдвоем, поддерживать друг друга. Лишившись сестры, Алита почувствовала себя оторванной от надежных корней веткой. Такую можно пересадить в другую землю, но кто даст гарантию, что та приживется и не погибнет?…

Соседка отправилась заваривать чай, оставив гостью сидеть за столом, накрытым старенькой, но чистой скатеркой. Изображенные на ней голубки с золотыми кольцами и алыми лентами до сих пор оставались модным рисунком, изделия с ними дарили на помолвки и свадьбы. Мысли Алиты вернулись к тому, что она узнала о Шивоне. Стоил ли тот человек, с которым та убежала, риска и отказа от безбедного будущего? Или подруга уже пожалела о том, что сделала?

Сама Али еще ни в кого не влюблялась. Когда-то в академии она втайне мечтала о встрече с добрым и красивым человеком, но ее фантазии были оторваны от жизни примерно так же, как детские утверждения, будто на хлебном дереве растут сдобные булки. Если Шивона встретила мужчину своей мечты, то почему он не попросил ее руки официально? Принадлежал к другому кругу? Но что будет с ними, если кто-то из этих двоих посчитает сделанное ошибкой, которую уже не исправить?

– Что-то ты невесела, – сказала тетушка Гридисса, расставляя на столе чашки, окружившие пузатый заварочный чайник, точно цыплята наседку. Хоть их было всего двое, женщина принесла целый гарнитур, разрисованный изображениями садовых цветов. – Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – отвлекаясь от размышлений о нелегкой судьбе Шивоны Лаберд, отозвалась Алита. Наверное, ей следовало бы сердиться на то, что ее едва не объявили пособницей, но отчего-то не получалось. У нее хотя бы имелся выбор, становиться женой Киллиана Ристона или пойти другим путем, а Шивоне, должно быть, такого не предоставили, что и довело девушку до отчаяния. – Как вы думаете, почему люди рискуют всем ради любви? Может быть, она делает их безумцами?

– Любовь-то? – удивилась тетушка. Села на свое место, скрипнув стулом, подперла голову рукой и задумалась. – Она разная бывает…

– Как это?

– Прежде о чувствах никто и не думал, люди женились, потому что так положено. Вы сейчас читаете романы да умные слова знаете, а раньше… Вот представь себе лесную тропинку – вокруг кусты и деревья, листья шепчутся, кличут в дорогу. Кто-то за всю жизнь так и не решается ступить на эту тропу, обходит ее стороной, другие сломя голову бегут по ней, а третьи неторопливо шагают рука об руку с тем, кто позвал за собой. Только никто не знает, что там впереди, к чему тропка их приведет.

– Все равно не понимаю.

Снова вспомнился Фрим. Заныли оставленные им синяки под рукавами платья. Если между супругами происходят такие вещи, как можно вступать в брак по своей воле? Лучше уж монастырь. Или оставаться старой девой и нянчить племянников.

Вот только у нее их нет и уже никогда не будет.

Позже, попрощавшись с соседкой, Али вернулась домой и вытащила из хранившейся под кроватью резной шкатулки медальон, подаренный Роной перед тем, как сестра навсегда покинула столицу. Тот выглядел скромно – гладкий овал из серебра с простым узором по краю. Внутри лежал локон волос, таких же волнистых и рыжих, как и у самой Алиты.

В памяти ожили слова сестры:

– Если со мной что-то случится, он потемнеет.

Алите сообщили о том, что Рона утонула, на следующий день после того, как это произошло. Но серебряный медальон стал темным и тусклым за несколько дней до известия из Бранстейна. А еще Али знала, что сестра боялась воды, ее смешили громоздкие купальные костюмы, и она ни за что не пошла бы плавать в море.

Бранстейн, следующий день

Донесение легло на стол Киллиана Ристона, градоправителя Бранстейна, уже ранним утром. Правда, сам он на тот момент находился в другом месте, а пришел и обнаружил листок позднее, так что пронаблюдать за его реакцией на изложенную на бумаге важную информацию оказалось некому. Можно было только догадываться.

– Заключим пари? – предложила Джайна, угощая Аэдана Ристона, кузена Киллиана, сытным обедом.

– О чем? – полюбопытствовал он. Все внимание молодого, обладающего здоровым аппетитом мужчины сосредоточилось на уставленном посудой подносе и наполнивших столовую вкусных запахах, из-за чего слова девушки поначалу пролетели мимо ушей. – Что за пари?

– Да посмотри же ты на меня! – вспылила она. Предками молодой особы были южане, потому та отличалась горячей кровью и пылким нравом, впрочем, долго сердиться не умела. – Ставлю на то, что Киллиан запретит ей сюда приезжать.

– Ты должна называть его альд Ристон, а не по имени, – отозвался Аэдан, но собеседница только фыркнула. Она знала обоих еще с раннего детства, когда ее отец, назначенный управляющим, впервые перешагнул порог фамильного особняка Ристонов, вот и позволяла себе вольности в обращении. – Это назначение из столицы, и он не сможет его оспорить.

– Скажешь тоже! – не согласилась с ним Джайна с такой горячностью, словно от решения кузена зависело все ее будущее, и гордо вздернула голову. – Захочет – сможет. Так что если Алита Дален все же явится в Бранстейн, значит, он не возражает. А раз Киллиан не станет прекословить, выходит, что-то задумал, – размышляла она вслух, наматывая на палец прядь черных, как безлунная ночь, волос. – Любопытно.

– Возможно, мы осведомлены не обо всем, – предположил Аэдан, добравшись наконец-то до содержимого тарелок и супницы. Над ними поднимался ароматный парок, и он мысленно отвесил комплимент кухарке. Следовало напомнить Киллиану, чтобы выписал ей щедрую премию.

– Она могла выйти за него, но отказала! – Джайна, не в силах усидеть на месте, вскочила со стула и принялась мерить шагами просторное помещение. – Отказала – и кому?! Да любая бы на ее месте… Здешние девицы на выданье от радости до потолка прыгали, когда узнали, что он овдовел!

– Ему до них и дела нет, – заметил Аэдан.

– Да где это вообще видано, чтобы незамужняя девушка работала в Службе Правопорядка? Там же одни мужчины! Как ей может нравиться постоянно находиться среди них, будто… будто… – Джайна, судя по всему, собиралась подобрать какое-то не самое приличное сравнение, но смолчала. Вновь присела за стол напротив собеседника и чинно сложила руки на коленях, выдавая свое волнение лишь тем, что невольно покусывала алые губы, служившие предметом восхищения местных молодых людей, ни одному из которых она не давала ни малейшего шанса.

– Нет, – сказал он ей, наполняя бокал яблочным сидром из кувшина. Домашний напиток удался на славу. В меру крепкий, ароматный, с терпкой медовой сладостью, надолго остававшейся на языке.

– Что нет? – встрепенулась Джайна.

– Нет, я не стану заключать с тобой пари. Ни сегодня, ни завтра. А еще ты можешь смошенничать, – добавил, наблюдая за гаммой эмоций на ее живом, подвижном лице.

– Когда я мошенничала?!

Аэдан в ответ только улыбнулся.

– Интересно, а Киллиан-то пообедал? – произнесла она. – Или ему после таких новостей кусок в горло не полез? Как думаешь, она ведь… она ничего не знает?

– Ей сказали, что ее сестра пошла купаться в море, но внезапно начался шторм и она утонула. Так что последи за своим длинным языком, когда вы познакомитесь, – твердо проговорил он и отодвинул поднос чуть более резким движением, чем требовал изысканный дорогой фарфор, который жалобно звякнул от такого обращения. – Спасибо за обед.

Аэдан поднялся и направился к двери, спиной чувствуя обращенный на него взгляд Джайны. Возможно, его слова обидели ее, но хорошо, что первым сказал ей их он, а не Киллиан. К тому же она сама заговорила об этом, хотя следовало бы помалкивать и постараться забыть. Все в прошлом и никогда не вернется. Или?…

Нет, не вернется.

Любопытно все-таки, какова из себя эта Алита? Похожа ли на сестру? И почему она выбрала столь мало подходящую для девушки работу? Неужели из нужды? Только ли неуместная в ее положении гордость послужила причиной того, что она отказалась становиться супругой Киллиана Ристона?

Джайна сказала чистую правду – на мужчин из их рода велась самая настоящая охота, долгая и изощренная. Едва начавшие выезжать юные альды и их почтенные родительницы спали и видели, как бы окольцевать кого-нибудь из них. А также весьма огорчились и озадачились, когда Киллиан привез жену из столицы.

Море начиналось неподалеку от особняка. Развертывалось перед идущим бесконечным синим полотном до самого горизонта, омывало скалистые берега и неумолчно пело свою загадочную песню. Сейчас оно было неспокойным, таким же, как одолевавшие Аэдана тревоги. Ему не досталось ни капли семейного магического дара, он родился другим, с глазами темными, а не светлыми, как у прочих Ристонов. Но в интуиции ему нельзя отказать, и в эти минуты она твердила: что-то приближается.