Текст книги "Необещанные встречи (сборник)"

Светлана Климова
Необещанные встречи

Необещанные встречи

На вторые сутки пути душное купе надоело до чёртиков. Уже не хотелось ни читать, ни спать. За окном мелькали картинки чужой жизни, да и чужой ли? Есть лишь отступления или вариации, создающие собственный, неповторимый узор жизненного пути, но главная тема будет первозданной, неизменной для всех. Скоро останется позади небольшой городок со старыми зданиями, где поезда дальнего следования снисходительно переводили дух пару-тройку минут и торопились дальше. Недавно отстроенные, красивые особняки выделялись яркими, жизнеутверждающими мазками на унылом полотне старого художника. Александр вздохнул: когда-то и он затеял поставить просторный дом для своей семьи, да не сложилось – не срослось, разбились мечты, исцарапав душу осколками.

Потянулись бескрайние поля с пролесками. Взгляд зацепился за дуб, одиноко чернеющий в хороводе берёз. Наполовину разрушенный молнией, он не сдавался, протягивая живые ветви к радостно зеленеющим подружкам. Вот и он, как то дерево: с душой, осыпанной пеплом и жизнью, припрятанной про запас. Ещё не совсем потухли угольки надежды. Быть может, когда-нибудь и на его улице зацветут сады.

Остановка. Огромный город встретил широкой улыбкой вездесущей рекламы. Многочисленные киоски, будто срисованные с глянцевой обложки, зазывали притворной роскошью. Страж порядка по-хозяйски прохаживался вдоль вагонов, с недовольным лицом разговаривая по рации. Грузчики с огромными тележками уверенно раздвигали людскую толпу на две волны. Компания парней с пресыщенными, нахальными лицами, юркие таксисты, попрошайки с табличками «Ради Христа», старушка, продающая семечки, с до слёз знакомым, сердобольным лицом нашей многострадальной…

На перроне оживлённо суетился людской муравейник. Под ногами встречающих– провожающих потерянно метался щенок. Иногда он присаживался, беспокойно озираясь вокруг. Даже из окна было заметно, как дрожит щуплое тельце. На него очередной раз кто-то наступил. Взвизгнув, он кубарем отлетел в сторону, жалобно озирался – куда деваться? Спасли женские руки. Джинсы, кожаная куртка, дорожная сумка. Женщина с досадой оглядывалась на поезд.

– Значить из отъезжающих, – подумал Александр, – И что же она теперь будет делать с этим беспризорником?

Незнакомка направилась было к своему вагону. Проводница – пышная крашеная блондинка с броским макияжем устало скользнула взглядом и недовольно поджала губы. Немой диалог не оставлял надежды на сочувствие. Неожиданно женщина заторопилась к торгующей старушке. Видно нужные слова всё-таки нашлись, щенок благополучно перекочевал к пенсионерке. Улыбаясь, женщина удалялась от двух сирот, нашедших друг друга. Морщинистая рука прощально взмахнула вслед молитвенным жестом, посылая благословление.

Когда дверь купе открылась и на пороге появилась спасительница обездоленных, он даже не успел удивиться, но на душе потеплело. Коротко поздоровались. Теперь можно было рассмотреть её поближе.

Интересно, сколько ей лет? Ладная фигурка, стройные ноги. Короткая мальчишеская стрижка открывала и подчёркивала правильные очертания носа и губ, чуть пухлые щёки и брови «домиком». Годы еле заметно подкрадывались к глазам, выдавая возраст. Эти глаза были удивительными. Он мог поклясться, что никогда в жизни не встречал таких красивых зелёных глаз. Их грустная глубина завораживала, затягивала в омут скрытых желаний. Но главное и самое удивительное – в них звучала музыка. Но вот – промелькнула искорка-смешинка и спрятала невысказанную грусть.

– Вы спасаете только животных или приходите на помощь всем страждущим? – улыбнулся Александр.

– А Вы прошли бы мимо? – ответила вопросом на вопрос новая попутчица. Испытующий прямой взгляд начисто отметал любую попытку лукавства или обмана. Мужчина пожал плечами:

– Честно, не знаю. Учитывая обстоятельства… А если бы бабуля не согласилась, что тогда?

– Для равнодушия всегда найдётся оправдание. Потребность в помощи чаще всего как-то не ко времени, только для добрых дел нет расписания. Нормальный человек совершает их, не замечая, как само собой разумеющееся, – мягко перебила женщина.

«Капля человечности в мутных водах жестокой реальности, но с характером», – подумал мужчина. Перед ним было воплощение достоинства и чистоты, не терпящее фальши и никчёмного заигрывания. В её голосе и манере держаться угадывались ум и уверенность в себе. И в то же время незримо присутствовали внутренняя незащищённость и ранимость. Александр сразу почувствовал, как надо вести себя, чтобы не спугнуть, не потерять тонкую ниточку наметившегося взаимопонимания. После знакомства, стараясь быть ненавязчивым, он сумел продолжить беседу и расположить к себе.

Вдвоём пили чай за разговором ни о чём, когда подкрались сумерки. Поезд догоняла ночь, а они не спешили включать свет в купе. Оба замолчали, думая о своём. Женщина – всегда маленькая или большая нераскрытая тайна. Проходишь мимо чужих тайн, без желания делать открытия. Вот и в этих глазах, цвета влажной травы, читалась невысказанная боль. Ему показалось, что причина тоски устала прятаться. Захотелось непременно узнать эту тайну и если возможно, помочь. В незнакомке было что-то необъяснимо притягательное, грустное и доброе.

Мужчина безошибочно, каким-то внутренним чутьём угадывает женское одиночество. Александр не был ловеласом и старался не попадаться на всякие женские штучки. Но сейчас… Ужасно захотелось узнать поближе, раскрыть её, как книгу, которую давно искал и не находил. Порой так бывает, когда человек нравится и знаешь, что ты не встретишься с ним в будущем, попутчики рассказывают друг другу о том, что спрятано глубоко-глубоко в душе, мучает и не даёт покоя годами. Если сильно наболело… Полумрак купе, размеренный перестук колёс и некуда спешить… Чем не время для исповеди?

С будущим мужем они были знакомы со времени, когда мы искренни и не умеем маскировать свои недостатки. Детская дружба даёт уверенность в том, что ты знаешь действительную суть товарища. С годами, по-настоящему узнать человека сложнее, вырабатывается умение скрывать что-то от посторонних, держать дистанцию. Она всегда знала: Олежка – её судьба. Любовь вспыхнула однажды и навсегда. Они стали единым целым, чувствуя друг друга на расстоянии и предупреждая желания.

Счастливчики! Избранники судьбы были безмерно богаты, обладая настоящим, сильным чувством, о котором другие могут лишь мечтать. Вдвоём легче было переносить всю неустроенность быта семьи военнослужащих. Их мотало по гарнизонам из одного военного городка в другой. Когда родился сын, мужа отправили в Афганистан. Сколько наших парней пропало без вести в то время! Такая участь выпала и на долю её мужа. Это был самый тяжёлый период, хотелось выть от горя. И только мысль-мольба: «найдётся, жив, он обязательно должен жить…» помогала не сломиться. Годы шли, а поиски не приносили желаемого результата, надежды оставалось всё меньше и меньше.

Нет, она не жаловалась и не опустила руки, надо было пробиваться в жизни и растить сына. Молодая, сильная, с улыбкой на лице – днём и лишь ночью, сдерживаемые чувства оставляли слёзы на подушке. И тут появился Марк. Спустя месяц, он сделал ей предложение. Это был достойный, умный мужчина, но совершенно не в её вкусе. Сходство с бывшим мужем было только в одном, оба носили военную форму. Он подставил ей своё плечо, когда было особенно трудно. Подкупало его отношение к сыну, они быстро нашли общий язык. Главным образом, это обстоятельство и повлияло на её решение. Она понимала, что не любит, а только уважает его. Чувство благодарности и надежда на то, что его любви хватит на двоих, помогли решиться на повторный брак.

Внешне всё выглядело благополучно. Оба стремились построить семейное гнёздышко. Вместе они преодолевали трудности перестройки, финансовые кризисы, потерю родителей. В то время, она самозабвенно отдалась работе, которая стала всем. Случались и приятные моменты. И только одно, но…

Рассказ прервался. Женщина мысленно ушла в себя, снова переживая это – Но. Проблема тщательно скрывалась, не исчезала, но чем дальше, становилась все более невыносимой. Интимные отношения не приносили радости. Она выполняла их, как обязанность, от которой нельзя отказаться полностью и не могла почувствовать себя той горячей, страстной женщиной, какой была раньше. Когда ЭТО происходило, закрывая глаза, она изо всех сил старалась представить другого на месте мужа. Иногда это удавалось… руки становились нежными, тело податливым, губы искали поцелуев. С годами становилось всё труднее справляться со своими чувствами. Найти мужчину «для здоровья» не позволяла её природная сущность, не допускающая предательства. Оставалось терпеливо нести свой крест, как расплату за несуществующие грехи.

Многое пришлось пережить, когда сын повзрослел. Хотя он не был наркоманом или пьяницей, но являл собой типичный продукт современного сложного мира. Один Бог знает, сколько нервов и сил ушло, пока наступил момент его определения в этом житейском море. Самый дорогой её сердцу человек женился, и у него появилась своя жизнь. Её забота стала не нужна в той мере, как раньше. Появилась гнетущая пустота… Потеря работы, перенесённая операция сделали её зависимой от мужа. Состояние «одиночества вдвоём» прочно обосновалось в их доме. Всё чаще, приходили раздумья о смысле жизни, о том, что не удалось реализовать себя и достичь чего-то значимого. Нет, она не сидела, сложа руки, в унынии и самобичевании. Попытка начать свой бизнес, изучение духовных практик, разведение цветов, даже, достижение определённого мастерства в игре в покер – всё было. Попытки найти и понять себя не приносили желаемого результата. Однажды она осознала, что больше не может ТАК жить и приняла решение изменить ВСЁ. Поиски себя и отправили в дорогу.

Откровение, как гроза среди зимы, вызвало смешанные чувства. Поток воспоминаний о собственной, изломанной роком судьбе, накрыл щемящим сознанием: а ведь они во многом похожи. И ему пришлось испить горького вина из той же чаши. Поезд медленно тормозил, послышался скрежет колёс и наконец, вагоны остановились.

– Удачи Вам! Спасибо, что выслушали – были её последние слова.

Упрямо вздёрнув подбородок, она шла по перрону уверенной походкой, не особо тщательно обходя большие лужи. Её силуэт удалялся всё дальше. Какой-то странный комок, поднимаясь изнутри, подступил к горлу, Александра охватило смутное беспокойство. Вдруг он ясно понял причину тревоги:

– А ведь, это ОНА! Та, которую всегда искал и мечтал встретить! Сейчас она уйдёт и всё… Я даже не спросил номер телефона. Зачем-то преподносит судьба вот такие, случайные встречи, как последнюю ласковую улыбку, как просьбу о прощении за все невзгоды. Нет, второго шанса не представится! Но, что я скажу, как это будет выглядеть?

Никогда не бывает поздно для счастья. Случайные встречи… Необещанные судьбой, они словно подарок, как последняя надежда. Только не пропусти свой шанс, сумей узнать среди множества других знаковые встречи, даже если разуверился и уже ничего не ждёшь.

Пока практичная логика и безумное желание боролись между собой, заморосил дождь.

Мокрая пелена скрыла Незнакомку с прекрасными, зелёными глазами…

Деньги к деньгам

Ну, что тут поделать, не везёт бабке Филимонихе. Суббота – базарный день. Загодя готовилась, лазая по огороду, чуть свет притолкала тележку с немудрёным товаром. Разложила на газету тощенькие пучки зелени, огурцы-переростки, герань в железной банке, свою главную надежду – клубнику разложила по банкам ровно по горлышко, не как у других с верхом. Литр – значит литр, воду с «горкой» тоже не наливают. Оно, конечно, самой бы полакомиться сочной ягодкой или варенье сварить на зиму, да конкуренция – ити её за ногу! Недолгая садовая радость обязана привлечь к её прилавку разборчивого горожанина.

Молодые торговки перехватывают покупателя. Как ни старается, трудно тягаться с шустрыми соседками. Вон, Нинка вырядилась, как на приём к начальству, улыбается медово, то одним боком повернётся, то другим – фигуру показывает. Стоит клиенту появиться, она уж зазывает, подмигивает, товар нахваливает, без покупки не отпустит и всё старается довесить до ровного счёта. Зеленцы нарасхват идут, смотришь за пару часов и «отстрелялась», побежала довольная в вещевые ряды. Филимониха завистливо проводила везучку взглядом, вздохнула жалобно и продолжила незадавшуюся с утра «коммерцию», авось к обеду повезёт, когда пойдут те, что долго спят и не торгуются.

Продать товар не просто, как видится со стороны. В этом деле свои премудрости. Перво-наперво лицо продавца должно быть привлекательным. Вот и старается Филимониха изо всех сил изобразить на выцветшем, сморщенном личике эту привлекательность. Ловит заискивающим взглядом свою удачу, протягивает костлявую руку с кривым огурцом, тычет им, соблазняет незадачливого покупателя из гудящего потока людей. Нет, не идёт товар, хоть ты что!

С горем пополам, но опустела подржавевшая тележка, приятно зашуршали разноцветные бумажки в жадных руках. Спасибо ловкой соседушке, бывшей работнице потребкооперации, подмогла старухе. Уставшая, но довольная «коммерсантка» поспешила домой. Хотя, куда торопиться? Никто её не ждал в старом домишке. Да уж больно охота пополнить заветную коробочку. Вот придёт, закроется на крючок, в который раз с наслаждением пересчитает накопленное, разгладит смятые бумажки, сложит аккуратно одна к одной, добавит к прежним, снова пересчитает и спрячет сбережения под полок.

По дороге зашла в магазин. Посмотрела на пышные булки белого хлеба, взяла низенький серый, хотела полкило пряников купить, но решила, что и половины хватит: проесть всё можно, а она знает цену копеечке. Ведь копейка – от слова копить. Вот и копит, с деньгами она всем нужна, любой примет. За копейку-то… Хоть копейки давно не в ходу – ничего на них не купишь, всё одно: денежки счёт любят. Мимо банка просеменила, склонив голову, ускоряя шаг – смущал плакат во весь фасад с призывом хранить деньги именно здесь. И откуда пронюхали, что они у неё есть? В их маленьком городишке – аж, семь банков, один другого выше – самые красивые здания, сплошь новострой, сыто выделяются среди панельных близнецов. С того раза, когда пропали все сбережения, доверенные государству, наученная горьким опытом, не верит Филимониха этим банкам: поближе положишь – быстрее возьмёшь.

Похлебала бабка супишко, пошамкала пряник с чаем, как спáла жара, айда на улицу. Старушки в разноцветных платочках сидят в тенёчке, обсуждают последние новости, её позвали. Только некогда Филимонихе разговоры городить, не опоздать бы к вечернему поезду, в выходной там завсегда народу полно. На вокзале люди туды-сюды, туды-сюды мельтешат, она рядом с входными дверями присиротилась скромненько. Стоит, держит развёрнутую кверху ладонь у самой груди, не протягивает, лишь чуть-чуть вперёд выставляет «лодочкой». Весь её вид убогонько-робкий жалостливую слезу выжимает. Щедро звякнет мелочь или купюра малая скромно ляжет в «лодочку» – растроганная Филимониха истово крестится, всех благ желает, доброго здоровья, счастья, обращаясь к спине или затылку благодетеля. Торопятся все. Редко кто остановится и то затем, чтоб хлопнуть по карманам: «Нет денег, бабушка!». «Ничаво, милай! Дай Бог, чтоб были», – ответит скоренько, а сама уж, присматривается к другим, незнакомым лицам.

Все дни, как дни, только понедельник – никудышный, пустой: на вокзале народу мало, рынок закрыт. По понедельникам Филимониха отправляется к мусорным контейнерам на заднем дворе общежития, чего там только нет после выходных. Вот и в этот раз, подошла крадучись, пока рядом никого и как бы между делом, начала ковырять клюшкой в железном баке. Расслабился, совсем избаловался народ: хорошие вещи выкидывают. Рубаха почти новая – только пуговиц нет, валенки, в которых ходить, да ходить, если пятки подлатать. Бабуля оценивающе глянула на кастрюлю с подгоревшим дном, сдвинула в сторону, рассыпалась кипа бумаг. Внимание привлёк свёрточек, выпавший из них. Распаковала и глазам не поверила: толстая пачка новеньких купюр перетянута резинкой. Филимонихе и радостно от нежданного счастья и почему-то страшно сделалось, словно ворует и сейчас кто-то схватит за руку, накричит и прогонит, отобрав находку. Сжалась вся, ни живая, ни мёртвая. Не оглядываясь, словно пьяная, «поплыла» домой. Не помнила, как дошла на ватных ногах.

Мышкой юркнула в хату, заперлась, занавески линялые сдвинула. Едва дух перевела, дверь дёрнулась, крючок лязгнул. Батюшки святы, кого принесло? Никак за деньгами? Бабка осторожненько глянула за край занавески. Пужливая стала, прости, господи! Это ж, почтальонка сутулится от тяжёлой сумки. Писем ждать не от кого, газеты-журналы Филимониха не выписывает, но раз в месяц пенсию получает, не забывают одинокую старушку, знают, что ей денежка нужна. Хорошо-то как! Деньги к деньгам.

Худо-бедно можно прожить на пенсию, ей бы хватило. Только не привыкла Филимониха сидеть без дела. Ей бы находить, подбирать, добывать, запасать, копить, складывать, прятать. Теперь-то, теперь как жить? Веселиться надо – богатой стала, а не спокойно, корявые мысли в голову лезут. Без денег плохо и с ними не совсем хорошо. А пожить ещё хочется!

Смолоду любила Филимониха наряжаться, но замуж поздно вышла, по себе искала – хозяйственного. Недолгой была семейная жизнь, сбежал муж к другой. Да и скатертью дорога, она не из тех, кто падает духом, не пропала и без него. В ту пору сватался к ней вдовец – не пошла на чужих детей. Одной спокойней, да и деньги целей будут. Раньше мечта была – дом построить, но передумала тратиться. Зачем одной хоромы? Растранжиришь, и на чёрный день не останется. Давно хотелось одеяло новое, всё никак не соберётся купить, а сейчас можно и одеяло лёгкое, на лебяжьем пуху, и телевизор, да и уголёк прикупить, чтоб не таскать на саночках со склада. Зимой, как барыня будет в тепле кино смотреть.

Извелась, чуть не заболела Филимониха. Ох, заботушка свалилась. Который день дома сидит. А как пойдёшь? Такие деньжищи с собой не возьмёшь, а дома оставишь – душа не на месте. Как пить дать – украдут. Вон, соседка заходит, то помощь предлагает, то угостит и всё о здоровье справляется. Что у неё на уме, кто знает?

С полгода назад в газетных киосках появились шуточные сувениры: пятисотки и тысячные – совсем, как настоящие, продавались задарма или в нагрузку. Откуда бабке знать об игрушках ксерокса, не заглядывала она в места с никчёмным товаром. Не до этого было! В счастливом неведении несколько раз перепрятывала заначку, пока не определила в подходящее место.

В ближайший выходной бойко шла торговля у Филимонихи. Начался сезон заготовок. Ягоду, овощи расхватали на ура. Бабулю не узнать: глаза светятся ласково, хитрая улыбка повисла на лице, не привычно. Филимониха знала, в чём секрет: деньги – к деньгам.

Случай с охотником

Сентябрь – самое беспокойное время в сибирской тайге. Вдоль запутанных петлей дорог раскинулись лагеря шишкарей. Сезон длится недолго, да и дни осенние короткие, как старушечий сон. Если дожди отступают, народ выкладывается на «все сто», работая до упаду не от жадности, а от безысходности положения. Разорённым перестройкой, маленьким городам и таёжным посёлкам остаётся одна надежда – на неё, Тайгу-матушку. Хорошо, если год урожайный, тогда всё вокруг оживает. Появляются новенькие крыши и дома, машин становится больше, да и детям помочь легче. А то и своё заветное желание удаётся осуществить.

Вечерние сумерки мигом сменяет, сгущающаяся над бескрайним таёжным морем, темень. Земля тянет холодом и вечерней влагой. Несмотря на усталость, после ужина все собираются вокруг костра побалагурить о том, о сём, попить чайку, скоротать время до сна. Как-то, в один из таких вечеров у костра, зашёл разговор о способности зверей, совершать осмысленные поступки. Мнения разделились. Одни считали, что поведением животных руководят только инстинкты. Другие уверяли, что все твари божьи имеют душу и разум.

Бывалый таёжник молча курил, да ухмылялся в бороду, слушая споривших. На этот счёт было у него своё глубокое убеждение, подтверждённое случаем из собственной жизни. Поверят ли? Могут и на смех поднять. А ведь будто вчера произошло. Помнил до мельчайших подробностей случай, перевернувший его представления о жизни, изменивший круг друзей и привычки. Он так глубоко запал в душу, что не достать со дна, как ни силься.

– Заглядывал ли, кто из вас, в глаза зверю в минуту опасности? Многое можно понять, увидев эти глаза…

Так начал свой рассказ-откровение Арсений.

Воспитывал его дед строго, но справедливо. Не перегибал палку, наказывая, но и не баловал особо. Наверное от него по крови перенял Арсений охотничий азарт и везение. Много лет отработал он промысловиком и считался опытным, везучим в своём ремесле. Привык жить удачливо, широко. Охота в его понимании была выгодно-доходным делом. Неимоверный труд и свобода характера определяли его сущность.

Когда обзавёлся семьёй, старался работать ещё больше, чтоб всё лучшее было в доме, ни в чём не знать нужды. Незаметно к фартовости и азарту приклеилась жадность к деньгам. Оттого и не вылазил из тайги, промышляя охотой и дикоросами.

Тот день выдался трудным, но удачным, что подтверждал, потяжелевший, рюкзак. Солнце клонилось к горизонту, и пора было возвращаться. В голове промелькнули наставления деда о том, что жадность отпугивает удачу. Но, как часто бывает, человеческая самонадеянность заглушила голос разума.

Решил он попытать счастья за Макаровым оврагом, недалеко от того места, где находился. И хотя знал эти места, как свои пять пальцев, вскоре понял, что «кружит» его леший. Липкий пот выступил на лбу, интуиция обострилась, когда понял, что окончательно заблудился. Как всегда бывает в таких случаях, всё вокруг стало настороженно угрюмым, незнакомым, таящим опасность. Деревья казались выше обычного, не было даже намёка на тропу или просвет в обступившем, густом ельнике.

Выручил компас, который всегда носил с собой. Определив азимут, двинулся в выбранном направлении, замечая приметы, которым учил дед. Вскоре, открылось болото, среди тоненьких берёз и сосёнок чернели, обожжённые молнией мёртвые деревья. Безобразные корни недобро тянули руки к охотнику. Мистически устрашающий вид болота стал ещё гуще, перед наступлением ночи.

Сумерки окружали всё плотнее. Усталость настойчиво давила на плечи. Лицо и руки зудели от укусов. Мокрая от пота энцефалитка прилипала к спине. Самый короткий путь к избушке лежал через болото. Он упрямо переставлял потяжелевшие ноги, стараясь ориентироваться на живые деревца и лоскуты зелёной, режущей пальцы, травы. Передвигаясь по выпуклым горбам болотных кочек, старался подальше обходить опасные «окна». Торопясь, несколько раз оступался в вонючую, холодную жижу, но благополучно-таки выбирался на более-менее твёрдую гладь. Живой ковёр волновался, проваливался и угрожающе пузырился ядовитыми газами.

В какой-то момент, отмахиваясь от гнуса, охотник наступил на кочку, казавшуюся с виду, надёжной. Но та, неожиданно, ушла под воду вместе с ногами. Провалившись по пояс, он пытался выбраться, стараясь выдернуть то одну, то другую ногу. Все попытки заканчивались тем, что болото засасывало ещё глубже. Сознание того, что поблизости ни души и помощи ждать неоткуда, вызвало первобытный ужас! Пронзило понимание беспомощности и неотвратимости смерти. Никогда мужчина не верил в Бога по-настоящему, а тут взмолился:

– Господи! Помоги!

Жадные губы трясины продолжали затягивать в чёрный холод, противной жижи. Могильные ласки топи душили за горло, заставляли захлёбываться, отбирая последнюю надежду на спасение. Когда смерть заглянула в душу, перед ним на бешеной скорости, будто в немом кино, пронеслись кадры всей жизни. Главные, значимые события задвинулись на второй план, не задерживаясь в сознании. Маленькие, не связанные между собой эпизоды предстали выпукло, до мельчайших подробностей, обретая новый, не постижимый ранее смысл. Открылась нить нового понимания, на которую, как бусы нанизывались совершённые поступки и события прошлого. Он ещё успел удивиться и собрав последние силы, дико закричал от охватившего страха!

И тут… Случилось невероятное! Из ниоткуда, за мгновение до гибели подбежал лось. На высоких ногах с огромными копытами лесной великан без труда пробирается по зарослям и болотным топям. Учуяв невидимую опору под водой, лось встал на колени и наклонил свои огромные рога. Утопающий машинально вцепился в них мёртвой хваткой. Зверь осторожно поднялся на ноги и напрягаясь всем телом, начал вытаскивать Арсения на поверхность. Его тёмные большие глаза, с седыми волосками вокруг, дрожащие губы находились совсем близко. Из ноздрей и рта вырывались клубки горячего пара. Трудно сказать, сколько времени продолжалось спасение.

Наконец, животному удалось вырвать человека из смертельной петли болота и протащить на твёрдое место. Мокрый и уставший, лось отошёл на небольшое расстояние, оглянулся, как бы зовя за собой… Так они и передвигались некоторое время. Зверь вывел с болота на тропинку. Вскоре сквозь тальник проступили очертания избушки. Повернувшись, великан посмотрел на охотника долгим, умным взглядом и ушёл в надвигающуюся ночь. Что-то перевернулось внутри от этого взгляда, заныло пронзительно, до боли. Непрошеные слёзы потекли по щекам, смывая грязь с обнажившейся души.

Не спал охотник в ту ночь. Наутро собрал вещи, окинул взглядом избушку и ушёл, оставив своё ремесло навсегда…