Текст книги "Осень – пора для поэтов"

Светлана Комракова
Осень – пора для поэтов

© Комракова С.С., 2017

© Академия поэзии, серия, 2017

© Оформление. ИПО «У Никитских ворот», 2017

«Яблоками пахнет так божественно…»

 
Яблоками пахнет так божественно,
Буйным урожаем – раз в году.
Ветви опустив, так мило, женственно
Яблони стоят в моём саду.
 
 
Ждут они покорно и безропотно
Тех, кто соберёт их урожай,
Яблоки роняют с тихим шёпотом,
Только приходи и подбирай.
 
 
Ветки гнутся от плодовой тяжести,
И теперь понятен древний миф –
Только от огромной женской жалости
Ева собирать решилась их.
 
 
Яблок аромат вдыхая сказочный,
Думая о райском, о своём,
Ева надкусила плод загадочный,
И с тех пор в раю мы не живём.
 
 
Но чтоб не исчез из нашей памяти
Созданный Творцом Эдемский рай,
Из любви Господь, а не из жалости
Яблок посылает урожай.
 

«Слова сложились в музыку стиха…»

 
Слова сложились в музыку стиха
И выстроились ровно на бумаге.
На них смотрю, печальна и тиха,
И просто удивляюсь их отваге.
 
 
Как только пробираются они
Сквозь частокол и хаос разных мыслей?
И ярко, как сигнальные огни,
Вдруг освещают фразу новым смыслом.
 
 
Но стоит мне лишь распечатать их,
Как душу наполняет страх сомненья,
Что не сама я сочинила стих,
А диктовали мне стихотворенье.
 

«Зима! Надолго ли в столицу…»

 
Зима! Надолго ли в столицу
Явилась гостьей дорогой,
Пахнув морозом в наши лица,
Рассыпав снег по мостовой?
 
 
Прогнав все тучи с небосклона
И утро солнцем осветив,
Нам улыбнулась благосклонно,
Погожий день установив.
 
 
А к вечеру зажгла все звёзды
В морозной тёмной вышине
И под ногами у прохожих
Хрустела снегом в тишине.
 

«Новогодняя ночь! И твой первый звонок…»

 
Новогодняя ночь! И твой первый звонок
В трёх минутах от старого года
Обнадёжил, утешил и просто помог
Мне забыть все былые невзгоды.
 
 
Новогодняя ночь над страною летит,
Громыхая салютом цветастым,
Беззаботно и щедро нам радость сулит,
Сделать год обещая прекрасным.
 
 
Новогодняя ночь промелькнёт в миг один,
Ожиданьем напрасным обманет,
Подарив нам надежду, как сказочный джинн,
Лёгкой дымкой с рассветом растает.
 

Крещение

 
Небесный купол голубой.
И колокольный звон
Над православною Москвой
Плывёт со всех сторон.
 
 
В неярких солнечных лучах
Сверкают купола.
И церковь людом при свечах
С утра уже полна.
 
 
И, невзирая на мороз,
Подходит к ней народ,
И, грея варежкою нос,
Он в очередь встаёт.
 
 
Старушки, девочки, юнцы,
Весь разночинный люд –
Смиренно ждут, когда отцы
Святой воды нальют.
 
 
И разливается покой
В моей душе, когда
Объединяет нас зимой
Крещенская вода.
 

«„На фоне русского пейзажа“…»

Фридриху Липсу

 
«На фоне русского пейзажа»
Многоголосно пел баян.
Надрывно, страстно, нервно даже,
Как будто был немного пьян.
 
 
То в скорбь безумную впадая,
То в разудалый перепляс,
Метаньями напоминая
По сути каждого из нас.
 
 
Знакомо нам такое буйство:
От слёз к улыбке и назад,
Когда скрывать не в силах чувства,
Когда себе уже не рад!
 
 
На фоне русского пейзажа
Страдала русская душа,
Белей снегов, чернее сажи,
Страшна порой и хороша!
 

«„Соскучился!“ – какое слово!..»

 
«Соскучился!» – какое слово!
Я и не знала, что оно
Так упоительно и ново,
Когда значением полно!
 
 
Соскучился – и это значит,
Что в суете проблем своих,
Решая важные задачи,
Меня ты вспомнил – хоть на миг.
 
 
Соскучился! О! Как я рада
Услышать это от тебя.
Какая дивная награда
За всё, что мучило меня!
 
 
«Соскучился!» – твой голос нежный
Так мягко в трубке прозвучал,
И я подумала с надеждой,
Что ты о главном умолчал…
 

«Суббота перед Пасхой…»

 
Суббота перед Пасхой –
Не день, а дни.
И чувствуем с опаской,
Что мы одни.
 
 
Распят Христос. Без Бога
Мы на земле.
Один лишь день, немного,
Но как во мгле.
 
 
И ждём, настанет полночь,
И вот тогда
Оценим чуда точность,
И как всегда:
 
 
Мы на «Христос воскресе!» –
«Воскрес! Воскрес!»
Мы не одни на свете,
Он не исчез!
 
 
Один лишь день – немного.
Кто даст ответ:
Как мы могли без Бога
Десятки лет?
 

«Мирно кошка лежит на диване…»

 
Мирно кошка лежит на диване,
В полудрёме прищурив глаза,
Растворившись в кошачьей нирване,
Чутко слушая все голоса.
 
 
Основное кошачье занятье –
Крепкий сон или дрёма сквозь сон
И улечься на чистое платье
(Всё равно, каков платья фасон).
 
 
И во сне она так грациозна,
Так естественна и хороша,
Что хожу я вокруг осторожно,
Аккуратно, порой не дыша.
 
 
Взор скользит по кошачьей фигурке,
И догадка приходит ко мне,
Что такою создав кошку Мурку,
Бог остался доволен вполне.
 

«Нет, земля, конечно, плоская…»

 
Нет, земля, конечно, плоская.
И лежит на трёх китах.
А по ней шоссе – полосками,
То в деревьях, то в кустах.
 
 
И вокруг поля бескрайние
Да леса стоят стеной.
Горизонты стали дальними,
Лишь простились мы с Москвой.
 
 
И над этими просторами
Приспустились облака
И летят клоками скорыми
От дыханья ветерка.
 
 
Нет высоток, и поэтому
Ощущение во мне,
Что, домами не задетое,
Небо словно льнёт к земле.
 
 
А она, раскрыв объятия,
Вся раскинувшись под ним,
Ожидает не проклятия,
А любви, любви, любви!
 

«Любовь, как праздничный пирог…»

 
Любовь, как праздничный пирог,
Даруется немногим.
Пройдя по жизни сто дорог,
Её мы не находим.
 
 
Что принимали за любовь,
Ушло, как сон вчерашний,
И, как об этом ни злословь,
Любовь – не кот домашний.
 
 
Она мечта, она мираж,
Она зовёт нас в дали.
И появляется тотчас,
Когда её не ждали.
 
 
И своенравна, и легка,
Капризна и жестока.
То как дыханье ветерка,
А то – как зной Востока.
 
 
Она повсюду и нигде,
Приходит и уходит,
И благодарен тот судьбе,
Кого она находит.
 

«Не может человек держать в своей руке…»

 
Не может человек держать в своей руке
Ни воду, ни огонь, ни медных труб звучание.
Вода прольётся вниз, огонь лишь вдалеке,
А голос медных труб легко ведёт к отчаянью.
 
 
Не удержать в руках капризную любовь,
И не зажать в кулак своё хмельное счастье,
Лишь утешенье есть, что всё вернётся вновь,
Когда сквозь пальцы прочь в песок уйдёт ненастье.
 

«Сумерки – трещина между мирами…»

 
Сумерки – трещина между мирами,
Миром земным и всех тех, кто не с нами,
Кто непроявленным миром пугает
И про судьбу нашу многое знает.
 
 
В мире земном мы страдаем и плачем,
О непонятном порою судачим.
Знать бы хотелось, но страшно порою –
Вдруг мы узнаем нечто такое!
 
 
Сумерки вечером нас накрывают,
Что мы не вечны, нам намекают.
Мы торопливо лампы включаем
И темноты как бы не замечаем.
 
 
Шторы закроем, сдвинем их плотно,
Чтоб ничего не проникло сквозь окна.
Крепко держась за мирок наш трёхмерный,
В сумерки пальцы скрестим суеверно.
 

«Преображение Господне…»

 
Преображение Господне,
В зените август, и гроза
Над нами пронеслась сегодня,
Как лета позднего слеза.
 
 
Ещё жара, ещё стрекочет
Кузнечик резвый по утрам,
И признавать душа не хочет,
Что лето машет ручкой нам.
 
 
Вот Спас второй – Преображенье,
За ним Спажинки – хлеб святой,
И Девы Пресвятой Успенье,
И встреча осени златой.
 

«Как трудно им, мальчишкам нашим…»

 
Как трудно им, мальчишкам нашим,
На взрослый становиться путь,
Из тёплой нежности домашней
В опасный мир суметь шагнуть,
 
 
Отринув мамину заботу,
И ревность лёгкую отца,
И скуки сладкую зевоту,
И приглашенье хитреца,
 
 
Не попадя под власть соблазнов
И смех ровесников своих,
В пороках глупых не увязнув,
Где каждый вечер «на троих».
 
 
И, невзирая на годину
И сильных женщин, что вокруг,
Из парня вырасти в мужчину,
Кто знает цену слову «друг».
 

«Фантазии порой бывает мало…»

 
Фантазии порой бывает мало
Предугадать, что в нашей жизни ждёт.
В тот миг, когда считаешь – всё пропало,
Ты начинаешь новый свой полёт.
 
 
Пусть кисть в руке иль карандаш поэта,
О творчество! Ты нашей жизни смысл,
И песня главная ещё не спета,
И холст ещё не озарила мысль.
 
 
И белый лист покроется словами,
И лягут краски вновь на полотно,
Нам есть над чем работать вместе с вами,
Грусть превращая в яркое пятно!
 

«Идти из театра со взрослою внучкой…»

 
Идти из театра со взрослою внучкой –
Моя голубая мечта.
И взять её под руку, а не за ручку
Вблизи подвесного моста.
 
 
И с ней говорить о спектакле, актёрах,
О том, в чём же смысл бытия,
Чтоб в наших неспешных простых разговорах
Вся жизнь оживала моя.
 
 
И не в назиданье вся память былого
Возникнет пускай вдалеке,
А чтоб говорить с поколением новым
Легко, на одном языке.
 
 
Пускай мне помогут и опыт, и мудрость
Ровесницей с внучкою быть.
И новый росток под названием юность
Светло, бескорыстно любить.
 

«Снег сыпет, и сыпет, и сыпет…»

 
Снег сыпет, и сыпет, и сыпет,
Которые сутки валит.
Бокал поздней осени выпит,
Зима в белой чаше искрит.
 
 
Из низкого серого неба
Снежинки, ссыпаясь гурьбой,
Пришедшей зиме на потребу
Весь мир покрывают собой.
 
 
Снег мелкий из серого мрака
Летит сверху вниз, не спеша,
Манишкою белой из фрака
Сверкает природы душа.
 
 
Всевышний нам сделал подарок –
Из осени тёплой, златой,
Наряд чей был сказочно ярок,
Нас поутру вывел зимой.
 
 
Избавил от груза ненастья
Ноябрьской унылой поры
И нам преподнёс в одночасье
Зимы белоснежной дары.
 

«Я отпускаю поводья…»

 
Я отпускаю поводья,
Сам вывози меня, конь,
Через реки половодье
И непогасший огонь.
 
 
И через вьюжное поле
Злой неуютной ночи
Вывези сразу на волю,
К пламени яркой свечи.
 
 
Через волну недовольства,
Через обиды и плач
И через плен хлебосольства,
Конь мой, вези меня вскачь.
 
 
И, отпуская поводья,
Сразу, была не была,
Я подчиняюсь свободе,
Что мне дарует судьба!
 

«Пока встречали Новый год…»

 
Пока встречали Новый год,
Прошло пол-января,
Да, мы особенный народ,
Считают так не зря.
 
 
Пройдёт ещё четыре дня,
О Господи, спаси,
Не красный день календаря –
Крещенье на Руси.
 
 
За ним вослед Татьянин день,
Студенчество чудит,
Им после сессии весь день
Сам Бог гулять велит.
 
 
И почему и для чего
Мы сетуем на жизнь?
Такого нет ни у кого –
Живи и веселись!
 

«Вы ждёте не меня…»

 
Вы ждёте не меня,
Вы молоды безмерно.
Улыбкою дразня,
Волнуетесь, наверно.
 
 
Вы ищете её
Среди толпы прохожих.
Гвоздики для неё
И на неё похожи.
 
 
Вам явно невдомёк,
Что ваша я коллега,
И я жду огонёк
Среди зимы и снега.
 
 
Как удивились б вы,
Я чувствую заранье,
Поняв со стороны:
Я тоже жду свиданья.
 
 
Ведь молодость горда,
Слепа, категорична,
Мол, в зрелые года
Влюбляться неприлично.
 

«Спокойно и легко мне стало как-то вдруг…»

 
Спокойно и легко мне стало как-то вдруг,
Исчезли все дела, проблем замкнулся круг,
И мир, что за окном, стал ближе и родней,
На сердце тишина, и на душе светлей.
 
 
И хочется сказать все добрые слова,
От этого слегка кружится голова,
И хочется щекой склониться на плечо
Того, кто далеко и не со мной ещё.
 
 
Спокойно и легко мне стало в этот час,
И люди так добры, что окружают нас.
Вам объяснить могу, рука тверда пока,
Виновницей всему лишь рюмка коньяка!
 

«Какая ранняя весна!..»

 
Какая ранняя весна!
Уже совсем тепло ночами,
И наша русская зима
Давно осталась за плечами.
 
 
Ах, этот воздух молодой,
В нём дух земли и вольность неба.
И ветерок слегка шальной
Доносит сказочную небыль.
 
 
Ах, это солнце в вышине!
И в ослепительной улыбке,
Легко шагая по весне,
Я счастье чувствую в избытке!
 

«Как тот силён, кто нежности не просит…»

 
Какую власть имеет человек,
Который даже нежности не просит…
 

Анна Ахматова

 
Как тот силён, кто нежности не просит,
Внимания не требует к себе,
Нервозности излишней не приносит
И не проводит день за днём в борьбе.
 
 
Как тот силён, кто может равнодушьем
На неземные ласки отвечать
И в ком обида не кипит удушьем
И не мешает спорить иль молчать.
 
 
Да, тот силён, в котором нет желанья,
До одури кипящего в крови,
В котором нет томленья, пониманья,
В котором в самом деле нет любви.
 

«Открыт балкон, чтоб было попрохладнее…»

 
Открыт балкон, чтоб было попрохладнее,
И тишина, лишь слышно пенье птиц.
Но вот сегодня в утро очень раннее
Я услыхала зов из небылиц.
 
 
Призывно, чуть печальною тональностью
С рассветом муэдзин заголосил,
Всех мусульман любых национальностей
Он Богу помолиться пригласил.
 
 
А Турция ответила молчанием.
Кто совершил положенный намаз?
Но муэдзин всё продолжал с отчаяньем,
Вдруг пробудится кто-нибудь из нас.
 
 
И, замерев в постели пятизвёздочной,
С почтением к религии чужой,
Я Господу единому, всеобщему
Молилась православною душой.
 

«Да, это волшебство – гончарный круг…»

Владу Туркину

 
Да, это волшебство – гончарный круг.
Вот закружился – и комочек глины
Под натиском проворных ловких рук
Стал изменяться вроде бы незримо.
 
 
Слегка присел и даже шире стал,
Потом подрос и, форму изменяя,
К себе все взоры просто приковал,
Кружась пред нами, от воды сверкая.
 
 
Какая стать, и грация, и шарм
В предмете том, что был обычной глиной,
Пройдя все формы: конус, эллипс, шар, –
Предстал пред нами сказочным кувшином.
 
 
Так лепят душу каждого из нас
Старательные жизненные руки.
Комочки глины, мы летим, кружась,
На шарике земном – гончарном круге.
 

«Воскресение прощёное…»

 
Воскресение прощёное
Перед праведным постом.
И словами нелощёными
Говорим в тот день о том,
 
 
Чтобы нас простили близкие,
И родные, и друзья.
Отвечаем тоже искренне:
Бог простит, и следом – я.
 
 
Нам подарен день прощения,
Чтобы мы могли раз в год
Без особого мучения
Повиниться в свой черёд.
 
 
За обиды нанесённые,
Где со зла, где невзначай,
За слова произнесённые
Здесь, сегодня отвечай.
 
 
Чтоб душа вздохнула сладостно:
Ты прощён, я прощена.
В пост Великий входит благостно
Православная страна.
 

«Вновь выпал снег, украсив все деревья…»

 
Вновь выпал снег, украсив все деревья,
На миг вернув пленительный пейзаж,
И наши те счастливые мгновенья,
И тот порыв души прекрасный наш.
 
 
Но ветер злой, холодный, равнодушный
Тотчас подул, все ветви оголив,
И памяти моей полёт воздушный
Сурово и надменно погасив.
 
 
Снег мартовский нас не вернёт в начало,
Не станет сердце так же биться вновь,
Как той зимой, когда меня качала
На крыльях хрупких дивная любовь!
 

«Пускай нет гор, и море далеко…»

 
Пускай нет гор, и море далеко,
Зато кусты, озёра и поляны.
В лесах российских дышится легко,
Где от цветенья воздух нежно-пьяный.
 
 
Но взор скользит, скучая, тут и там,
Наш глаз привык к российскому простору,
К разливу рек, и заливным лугам,
И к залитому солнцем косогору.
 
 
Восторги наши – дальним берегам,
Всё восхищенье – чудесам заморским.
Но с радостью мы, нагулявшись там,
К пейзажам возвращаемся неброским.
 

«Отдохну, отосплюсь, отогреюсь…»

 
Отдохну, отосплюсь, отогреюсь,
В Петербурге душой отойду.
От Москвы никуда я не денусь,
А пока по проспектам пройду.
 
 
Погляжу на мосты и фонтаны,
Полюбуюсь надменной Невой.
Только, как ленинградцы, не стану
Проводить я сравненья с Москвой.
 
 
И, на Невский в волнении глядя,
Я не выдам семейный секрет:
Родилась я, друзья, в Ленинграде,
А живу я в Москве много лет.
 
 
Две столицы как сёстры родные,
Не соперницы и не враги.
И года их, и судьбы иные,
Где сухарики, где пироги.
 
 
Только для хлебосольной России
Важны все: Петербург ли, Москва,
Лишь от горя бы не голосили,
Вот и будет Россия жива.
 

«Я сегодня летала во сне…»

 
Я сегодня летала во сне
И парила легко и свободно,
И приятно летать было мне,
Видно, небу так было угодно.
 
 
Удивленье – я это могу!
Восхищенье – как это красиво!
Мы у Бога, наверно, в долгу,
Коли нам не дана эта сила.
 
 
Наяву мы не можем летать
(И создали на то самолёты),
Оттолкнувшись слегка, воспарять,
Виртуозно входя в повороты.
 
 
Но, быть может, в раю, далеко,
Не отведав запретного плода,
Прародители наши легко
Покоряли слои небосвода.
 
 
И глубинная память веков
Нам оставила дивное что-то:
Возвращаясь из сказочных снов,
Мы храним ощущенье полёта.
 

«Проснуться поутру счастливой…»

 
Проснуться поутру счастливой
Назло соседям и врагам
И потянуться нестыдливо
К своим пленительным ногам.
 
 
И улыбнуться откровенно,
Вдруг, без причины, просто так.
И «с добрым утром» дерзновенно
Послать в пространство, как кулак.
 
 
И в зеркало взглянуть без страха.
Конечно, снова хороша.
Долой нательную рубаху,
Под душ контрастный не спеша!
 
 
Струёй горячей и холодной
Взбодрится тело, как всегда,
И не простой водопроводной –
Живой окажется вода!
 

«Как нас томят заветные желанья…»

 
Как нас томят заветные желанья,
Хотим всего: то счастья, то пустяк,
О чём порой мечтает утром ранним
Со стажем муж иль юный холостяк?
 
 
Торопим жизнь в надежде, что свершится,
Чего ждём месяц, годы иль два дня.
Зима, весна, вновь нива колосится,
И листопад осеннего огня.
 
 
Но всё напрасно – думы и старанья.
Обиды, слёзы, поражений рать,
А чтоб сбылось заветное желанье,
Его сначала надо намечтать!
 

«Народился месяц молодой…»

 
Народился месяц молодой –
И неделю будет обмываться,
А тебя, наверно, дорогой,
Никогда мне больше не дождаться.
 
 
Дождь надолго, видно, зарядил,
Покрывая серым жизни краски,
Ты вполне спокойно уходил,
Оставляя мне на память ласки.
 
 
И просил, чтобы звала скорей,
А не раз в три года, как бывало,
Было всё так просто, без затей,
И любви своей я не скрывала.
 
 
Только этот месяц молодой
Мне сказал, как быстротечно время.
Неужели правда, дорогой,
Для тебя не радость я, а бремя?
 

«Про женский ум пословиц знаю много…»

 
Про женский ум пословиц знаю много,
Мол, короток, как воробьиный нос.
И я прошу вас, не судите строго,
Что я опять про умственный вопрос.
 
 
«Все бабы – дуры», это аксиома,
В неё мужчины верят, не стыдясь.
И не желают умных видеть дома,
Себя считая выше отродясь.
 
 
Неужто вам вот так одним не скучно?
Ведь женский ум изящен и игрив.
Реальность отвергая равнодушно,
Порой душою даже покривив,
 
 
Вы лишь в мужчинах ум хотите видеть,
Про эффективность оного твердя,
И женский пол готовы ненавидеть
За ясный ум и знанье загодя.
 

«Я живу без тебя, не любя, не скучая, не плача…»

 
Я живу без тебя, не любя, не скучая, не плача,
По поверхности дней словно по бездорожью скользя.
Наша встреча с тобой, несомненно, большая удача,
И нисколько не жаль, что вернуться в былое нельзя.
 
 
Эти годы прошли бесконечно, неспешно и скоро,
Я корила тебя, отпускала, прощала, любя.
Даже если случались минуты слепого раздора,
Мы мирились с тобой, и опять я любила тебя.
 
 
Я любила тебя, и в объятьях твоих замирала,
Проживая с тобой в каждый миг, не минуты – года.
Наши встречи светло в самый нежный букет собирала.
Те свиданья с тобой не забыть мне уже никогда.
 
 
За все прошлые дни я, конечно, судьбе благодарна,
Что она подарила мне снова способность любить,
И тебе, дорогой, я была и нужна, и желанна,
Нам с тобою друг друга уже никогда не забыть.
 

Финляндия

 
В деревянной избе довелось ночевать,
Улеглась я одна в темноте на кровать.
И меня оглушила кромешная тишь,
Где несложно услышать, как ты сладостно спишь.
 
 
В тишине пробежал по ветвям ветерок,
Вслед за ним прошуршал за окном шепоток.
Это с хвои сосновой на землю упал
Ручейком белоснежным снег сухой – и пропал.
 
 
За окошком избушки зимний финский пейзаж,
Я была словно в сказке и заснула тотчас.
А когда тёмным утром я взглянула в окно.
Тихим шёпотом ночью там сугроб намело.
 

«Человек без любви как хрустальный сосуд…»

 
Человек без любви как хрустальный сосуд,
В нём давно ничего не хранится.
Просто ноги по жизни привычно несут,
Чуда с ним никогда не случится.
 
 
Человек без любви видит мир не таким,
Краски мира как будто померкли,
Не становится мир однозначно плохим,
Но меняются взгляды и мерки.
 
 
Человек без любви – как простой автомат,
Выполняет работу по кругу,
Без причины грустит, даже шутке не рад,
Улыбаясь приветливо другу.
 
 
Что важнее? Любить иль любимыми быть?
Или лучше и то, и другое?
Знаю точно, одной так непросто прожить,
Для кого-то не став дорогою.
 

«Надежды тёплый огонёк в моей груди…»

 
Надежды тёплый огонёк в моей груди,
Что от отчаянья сберёг, не уходи!
Но мысль о том, что я одна, печалит так,
Что не могу свою тоску зажать в кулак.
 
 
Останусь дерзко молодой судьбе назло!
С непокорённой головой, мол, повезло!
И радость чистая блестит в моих глазах,
С ресниц непрошенно летит одна слеза.
 
 
Её солёно-горький вкус лишь мне одной,
Прости, Господь, прости меня за эту боль,
Надежды тёплый огонёк в моей груди,
Ты от отчаянья сберёг, не уходи!
 

Заонежье

 
На водной глади странные круги:
Вот здесь бело, там жёлто, розовато,
А это лилий белые цветки,
Кувшинок сонм и рдесты нежной ватой.
 
 
Из глубины, из тёмных летних вод
Они растут, таинственно качаясь,
Лишь над водой завидев небосвод,
Навстречу солнцу дружно распускаясь.
 
 
А мы плывём на лодочке в тиши,
Глядим вокруг и чувствуем блаженство,
И негу тела, и полёт души,
И всей природы ценим совершенство.
 

«Светает – это тает свет?..»

 
Светает – это тает свет?
Совсем наоборот!
Уходит тьма, спешит рассвет,
Светлеет небосвод.
 
 
А вместе с тьмой уходят прочь
Сомнения и страх.
Их заберёт с собою ночь,
Хватая впопыхах.
 
 
Светает, легче на душе,
И можно вновь уснуть
С тем пониманьем, что уже
Рассвет свой начал путь.
 
 
И в безмятежной тишине
Предутренней поры
Я растворюсь в блаженном сне
Без всякой мишуры.
 

«Закатное солнце своей позолотой…»

 
Закатное солнце своей позолотой
Окрасило ярко прибрежный лесок,
Как будто простой материнской заботой
В причёске поправив шальной волосок.
 
 
И лес оживился, на солнце играя
Зелёной и жёлтой осенней листвой.
Он словно гордится, её не роняя, –
Немного пожухлой, но все ж красотой.
 

«Осенняя вода темна и холодна…»

 
Осенняя вода темна и холодна,
Осенняя река течёт, не зная дна.
Так медленно скользит вдоль тихих берегов,
Волной не шевелит в преддверье зимних снов.
 
 
Замедлила вода течение своё,
Готовятся к зиме деревья и зверьё,
Притихший и пустой стоит прибрежный лес.
Лишь крики журавлей доносятся с небес.
 
 
Осенняя река – как будто бы не та,
В которую легко мы прыгали с моста.
Степенна и важна, и в мрачности своей
Уж не напомнит нам веселье летних дней.