Текст книги "Яд греха. Иронический фитодетектив"

Глава 3. Просьба покойной
Март 2015 года, Санкт-Петербург – Вологда

В девять утра позвонила Маша, разбудила, что-то сбивчиво объясняла, просила приехать.

В последние пол года мы с ней общаемся регулярно. Я ценю ее поддержку. Если б не она, не уверена, что справилась бы с горем, обрушившимся на меня в конце сентября 2014 года.

Тогда я вернулась из Вологды отдохнувшая, набравшаяся сил. Нелепая автомобильная авария унесла жизни моего мужа и свекрови. Свекровь погибла мгновенно, а за жизнь мужа врачи боролись трое суток, но тщетно. С похорон меня увезли на скорой. Я потеряла ребенка…

Буквально на днях я вступила в права наследования. Переехала в однушку свекрови на Васильевском острове, квартиру мужа на бульваре Новаторов сдала, жить там оказалось выше моих сил.

Впрочем, не буду об этом. Еду в Вологду.

Расцеловавшись с тетей Галей, я позвонила Маше.

– Машуня, привет, я приехала! Приходи, тетя Галя к Надежде в Грязовец собирается, нашему разговору никто не помешает.

– Жанночка, очень рада тебя слышать! Уже лечу! – откликнулась подруга.

Между делом я сварганила ужин, достала бутылочку красного вина. Маша прибежала бледная, взлохмаченная.

– Я к тебе с ночевкой отпросилась, мои дома без меня справятся.

Мы обменялись текущими новостями, выпили по бокальчику винца.

– Что, подруга дней моих суровых, у тебя произошло? Колись, – сказало мое любопытство.

– Тетя у меня умерла, Светлана Петровна, сестра матери, моя крестная, – печальным тоном ответила Маруся.

– Постой, она же, вроде, не старая еще была. Что случилось? – удивилась я.

– Пятьдесят восемь лет должно было летом исполниться. Говорят инсульт, – пожала плечами Маша.

– Бывает, сочувствую, конечно. Но что тебя так тревожит?

Мария на меня странно посмотрела.

– Ты не думай ничего такого… Приходила она ко мне, – продолжила подруга дрожащим голосом.

– Когда? – изумилась я.

– Во сне это было. Первый раз в ту ночь, когда тетя скончалась в больнице. Просила не печалиться сильно ее уходом. Ролики яркие прокрутила про жизнь свою, следующую. У меня такое впечатление сложилось, что на картинках была то ли южная Франция, то ли Италия. И она такая юная, счастливая, …в каком-то кафе работает. Тетя в молодости, сколько ее помню, была, если можно так выразиться, не советского образца. Модно одевалась, красилась, всегда ухаживала за собой. Имела рост выше среднего, носила обувь с каблучками и мини. Крупный рот, маленький нос, большие глаза, подведенные стрелками. Помнишь, в советское время были переводные картинки с немецкими девушками? Она мне их напоминала. В следующий раз тетя явилась ко мне на третий день после кончины. Спрашивала: «За что они так со мной поступили? Разберись с ними».

– С кем? – не поняла я.

– С кем конкретно не сказала. А на девятый день самый страшный сон был, будто из земли она пытается выбраться. Просит помочь ей.

– Жуть! – воскликнула я.

– Вот, и я о чем, – согласилась Маша.

– Если отложим в сторону мистику, хотя бывает всякое, попробуй сформулировать, что необычного было в ее смерти? Кстати, вскрытие делали?

– Нет, не делали, – ответила подружка, потом пояснила, – На этом сын и мать его жены настояли.

– Довольно странно, учитывая ее возраст. Вспомни, как все произошло?

– Было начало марта, я собиралась к ней в гости. Мы договорились о встрече, на кануне созванивались. Утром пошла на грязовецкий автобус, как от Вологды отъехали, позвонила тете. Шли длинные гудки, трубку никто не брал. Потом связь пропала. Подъезжая к Грязовцу, тоже пыталась позвонить. Все тщетно! Приехала, никто не встречает. Прошлась по городу. Наконец, дозвонилась. Мне ответила женщина, представилась Любой – подругой Светланы Петровны. Поведала, что вчера вечером была у нее в гостях, они пили чай. Потом Света пожаловалась, что у нее темнеет в глазах. Ее затошнило, вызвали скорую помощь. Фельдшер посмотрела, сказала ничего страшного, наверно отравление, пейте активированный уголь. Тетя прилегла, через несколько минут потеряла сознание. Вновь вызвали скорую, ее забрали в больницу, диагностировали инсульт, в сознание она больше не приходила. Эта Люба утверждала, что в тот вечер звонила ее сыну Андрею, он обещал подъехать, когда будет время. Очень удивилась, что я не в курсе дела. О моем предстоящем визите она знала и моему двоюродному брату о нем сообщила. Тогда я позвонила братцу, он сказал, что про состояние матери знает, к обеду подъедет, помощь моя ему не нужна, лучше мне ехать обратно в Вологду и никому не говорить о случившемся.

– Довольно странно, – засомневалась я.

– Для нормального человека, да. Но Андрюсик тот еще фрукт! Я пошла к деду Пете, отцу моей мамы и тети Светы. Он начал выпытывать, почему я пришла одна, без нее. Я ответила, что Светлана в больнице со вчерашнего вечера, об этом мне стало известно сегодня утром. Внучок его велел никому ничего не говорить, в дела их не лезть. Дед прореагировал на это довольно спокойно, мы выпили чаю, поболтали, и он проводил меня на автобус. На следующий день тети не стало, братец соизволил поставить меня в известность, дабы я проинформировала свою мать и сестру. Маму накануне я предупредила, поэтому она уже выехала в Вологду, забежала на минуту к нам домой, и я проводила ее на автобус в Грязовец к отцу.

– Что было дальше?

– Похороны. С утра приехала пораньше, готовили поминальный стол. Тело привезли в церковь на отпевание прямо из морга, на грузовой газели с надписью «Мебель» на борту. В храме встретила братца с женой Любочкой. Всю церемонию она истово молилась, держа в каждой руке по свече, – Маша рассказывала и изображала жесты Любы.

– Я о чем-то таком слышала, две свечи на отпевании, – смутные образы копошились у меня в голове, – попытка поставить защиту от духа умершего.

– Возможно, – пожала плечами подруга, – потом поехали на кладбище, опустили гроб в могилу, бросили по горсти земли. Сын с женой даже не подошли к могиле матери, в сторонке постояли.

– Значит, к кладбищенской земле не прикасались? Подозрительно, – прокомментировала я.

– Поминки были в квартире у деда, а не в жилище покойной. Вместо иконы, в красном углу стоял портрет сыночка Андрюсика с Любочкой. Не было ни одного снимка усопшей.

– Дикость, какая! – не смогла я сдержаться.

– Расселись, помянули, после этого подошел сынок тети со своей благоверной. Звезды почтили нас своим присутствием! Дед начал скакать вокруг них. Шубку Любочки из натурального меха невинно-убиенной норки вешать в прихожей нельзя, место ее на кровати в дальней комнате, – все распалялась в своем негодовании Маша.

– Вспомнила анекдот про шубу, – хихикнула я.

– Сын говорит матери: «Мама, ты знаешь, как бедное животное мучалось, чтобы ты носила эту шубу?»

Мать отвечает: «Сынок, нельзя так про папу».

– Смешно, – улыбнулась подруга и продолжила. – Дед усадил их на почетное место. За столом братец что-то пробубнил, Любочка молитву забацала. У нее, похоже, большой репертуар, на все случаи жизни. Вот что еще меня напрягло, Любовь к еде не прикасалась, положила немного для приличия, пила из своей бутылки с водой, которую из сумочки достала. Беседы светской не получилось после их прихода. Блины мы не пекли, купили готовые в местном кафе. Вспомнили кулинарные таланты Светланы Петровны. Ее блины всегда были на высоте! Тут встряла Любочка: «Я тоже прекрасно пеку блины». Похвалили салат, который мы с сестрой Аленой сварганили. Она опять вставила: «Я бы лучше сделала». На что пришлось ей ответить, что не имела чести оценить ее кулинарные таланты, так как в дом ее звана ни разу не была. Даже здесь, на поминках ее любимой свекрови, она не представила ни одного кулинарного шедевра. На что Любка ответила, что они с Андреем «половинки одного целого», и раз он не хочет нас приглашать к себе в дом, то и она не рада нас видеть. Можно подумать, что я об этом только и мечтала!

Пока Машуня возмущалась, я вспомнила знаменитое высказывание, приписываемое Фаине Георгиевне Раневской: «Вторая половина есть у мозга, ж. пы и таблетки. А я изначально целая!» Интересно, чем, из перечисленного, является жена ее брата? Я поделилась своими соображениями с Машей, и мы сошлись на втором пункте.

– Сестра, – продолжала рассказ подруга, – была несколько резче: «Мы здесь с самого утра вкалывали, в пять утра встали, чтобы к шести подъехать, а не к двенадцати, как некоторые. Так имейте совесть, если не поблагодарить, то хотя бы не хаять то, что сделали другие! Мы здесь собрались не вам с Андреем дифирамбы петь и не вас ублажать. Вспоминаем достойного человека и хотим говорить исключительно о нем».

– А они что?

– Им, как я потом поняла, только и нужен был повод, чтобы уйти, и они его получили. С видом оскорбленной невинности покинули поминальный стол. Потом что-то долго нашептывали деду, и ушли, не попрощавшись с остальными, – щеки Маруси пылали негодованием.

– Кого-то мне эта Люба напоминает. Как она выглядит?

– Сухощавая, – начала описывать подруга, – чуть выше метра шестидесяти, волосы грубые, прямые, мышиного цвета, губы поджатые, прикус лошадиный, носик остренький с горбинкой, глаза водянистые на выкате. Сельдь иваси без банки, – придумала ей прозвище Машуня.

– А фамилия, случайно, не Селёдина? – я, кажется, догадалась о ком идет речь.

– Да, это ее девичья фамилия, – удивилась моей осведомленности Маша.

– Она в Вологодском педагогическом университете на естественно-географическом факультете училась? – мои сомнения отпали.

– Точно, работает учителем химии в седьмой школе.

– Знаю эту штучку, корчила из себя принцессу голубых кровей – ЗЗС (Зануда, заучка, стукачка). Мы с однокурсницами эту «звезду» быстро вывели на чистую воду! Нам девчонка с Кубенского рассказала про ее аристократические корни.

Мамаша Любина закончила культпросветучилище, работала в Кубенском ДК. Родила девочку не известно от кого, речь идет о старшей сестре Любочки. Дочь подросла, и мамаша вознамерилась выйти замуж. Для этих целей выбрала заведующего районной больницей. Селёдин был женат, но это не явилось препятствием. Она преследовала потенциального жениха с настойчивостью маньяка. Только жена за дверь, Ниночка в окно. Женщина целеустремленная, своего добилась. От этого союза родилась Любочка. Ее холили и лелеяли, она накрепко привязала Селёдина к Нине. Хотя, ходили слухи, что здесь не обошлось без приворотного зелья. Нина и ее мать очень увлекались зельеварением.

– Думаешь, приворожила? – изумилась подруга. – Прямо как в анекдоте.

Дочь жалуется отцу: «Пап, я, наверное, останусь старой девой, никто не хочет брать меня замуж!»

«Ничего, доченька, возьмешь у матери приворотное зелье и женишь на себе того, кого захочешь», – утешает отец.

«А у мамы есть такое зелье?» – спрашивает дочь.

«Ну, судя по тому, что я на ней женился, определенно есть!»

– Чем черт не шутит?! – засмеялась я.

– Я еще анекдот вспомнила про путь к сердцу мужчины, – развеселилась Машуня. —

Юная дочь обращается к матери за советом в «амурных» делах: «Мам, мне понравился молодой человек, как найти путь к его сердцу?»

Мать сурово ответила: «Запомни, дочь, путь к сердцу мужчины лежит между четвертым и пятым ребром…».

Когда смех нас отпустил, я продолжила:

– О приворотных зельях много пишут. Лично я их не применяла. Самые примитивные из них содержат афродизиаки, которые могут спровоцировать повышение давления, аллергическую реакцию, вспышку агрессии. Привороженный, как правило, фиксируется на объекте влечения, что ведет к снижению эффективности в других сферах жизни: карьере, дружбе, семье. Можно получить неудачника, ревнивца, домашнего тирана, вечно всем недовольного. Тот, кто занимается приворотом, тоже подвергается опасности. Он насильно меняет ход вещей, тратит энергию на удержание любимого. Ворожащий может потерять интерес к происходящему и свою любовь к объекту приворота.

– А какие травы чаще входят в состав приворотных зелий? – заинтересовалась подруга.

– Маша, заговорить можно даже обычную пищу, воду, на которой готовишь, сахар. Часто используют любисток, чабрец, душицу, мяту перечную, петрушку. Кто-то использует специи, ягоды, фрукты, алкоголь, кофе, чай и даже волосы и кровь. Можешь просто испечь яблочный пирог с корицей, и ночь страстной любви тебе обеспечена. Только магазинные яблоки не годятся.

– Почему?

– Ты же не знаешь, где и как их выращивали, чем обрабатывали, кто к ним прикасался и с какими мыслями. Яблоко – это библейский фрукт, им Ева соблазнила Адама. Так, что сорвать яблоко нужно с ветки своей рукой, иначе магия не получится, – поведала я ей прописную истину.

– Вернемся к Селёдиной, … Любочку в школе не любили, ровесники не признавали исключительности пучеглазой «рыбины» – «селёдины». В мединститут она не поступила, даже протекция папы не помогла. Пойти в медучилище, как ее сестра, было ниже ее достоинства. Так она и попала в пединститут.

– Вот значит как! Я думала, у нее в роду одни графья, не меньше, – прохихикала Машка.

– Нет, там куча амбиций и гонора, при отсутствии выдающихся качеств и способностей! Расскажи теперь про своего братца, – полюбопытствовала я.

Лично я его видела однажды весной 2003 года у Маши дома. По моим воспоминаниям, это довольно высокий молодой человек. Темно-русый, глаза серые, глубоко посаженные, крупный нос с небольшой горбинкой, стройный, пропорционального телосложения. У Андрея приятный тембр голоса, хорошая дикция, которая достигается специальными многочасовыми упражнениями. Своим словам он придавал большую значимость, как будто прислушивался к себе со стороны. При этом говорил Машин брат пустые банальности. Мне он запомнился самовлюбленным нарциссом.

– Давай вначале кратко про тетю, потом про него, – ответила подружка.

– Хорошо, слушаю, – «милостиво» разрешила я.

– Тетя Света, как и моя мама, Ирина, родилась в Казахстане в городе Павлодар. Светлана младше мамы на два года. Через некоторое время семья переехала в Новокуйбышевск. Там родился младший брат Коля. Мать окончила техникум и по распределению попала в Вологодскую область, остальные члены семьи подались за длинным рублем в Петропавловск-Камчатский. Тетя отучилась по специальности технолог общественного питания, некоторое время работала на прогулочных судах, ходила за границу. Потом перешла на работу технологом в столовую военного гарнизона. Вышла замуж за Владимира – отца Андрея Пирожкова.

– Как, разве у твоего брата фамилия Пирожков, не Болконский? – удивилась я.

– Он взял фамилию Болконский, перед тем как женился на Любочке, – пояснила мне Маша, – раньше это был его творческий псевдоним на радио.

– Даже так?

– Андрюсик в основном жил у бабушки Анны и деда Пети. С его отцом тетя развелась через год после свадьбы. В конце восьмидесятых она вышла замуж за разведенного Валентина, который был старше ее на двадцать лет и работал директором стадиона. Бабушка с дедом (тогда еще бабуля и дедуля, так дед просил их называть) в восьмидесятые переехали в город Брежнев, ныне Набережные Челны. Андрюсик жил преимущественно у них. С ними проживал и младший брат тети – Коля, сначала с первой женой, потом со второй. В начале девяностых Коля разбился в автомобильной аварии. В стране царил хаос, и Светлана с мужем переехали в Вологодскую область. Купили за доллары квартиру и дом с участком. Нашли квартирный обмен для родителей Светланы Петровны. Так они все и оказались в Грязовце. Тетя не работала, в пятьдесят лет вышла на пенсию по камчатскому стажу. Ее муж, к тому времени пенсионер, устроился завхозом на железнодорожную станцию.

– Ну да, поняла. А с братцем что?

– Он до сегодняшнего дня остается цельной личностью, которую ярко характеризует его первое слово «кака». Например, в детстве он гостил у нас, мы с родителями жили в деревянном доме без удобств, воду носили с колонки, в общем, с мытьем и стиркой были определенные трудности. Пятилетний Андрюшенька любил резвиться на свежем воздухе. Однажды, заигравшись, он на крылечке навалил большую кучку и, вместо того, чтобы честно в этом признаться тете, решил перенести ее в менее приметное место. Он так увлекся уничтожением улик своего неблаговонного поступка, что измазался в дерьме с головы до пят. Моя мама, отмывала его потом пол дня, а отцу пришлось ходить за водой неоднократно. Он всю жизнь так: нагадит, а другие за ним убирают!

– Колоритная личность, – вставила я.

Маша продолжила:

Андрюсик окончил школу, затем Грязовецкий техникум, получил диплом электрика. Валентин пристроил его на железную дорогу обходчиком. Но через несколько лет спокойная жизнь мальчику надоела, и он переехал в Вологду. Вначале Андрей устроился звукооператором в Драмтеатр. Затем на курсах радиоведущих познакомился с девочкой Машей, студенткой, перешел работать на радио «Премьер» оператором и ведущим. «Словил звезду», приличная девочка ему наскучила, нашел гулену, любящую взбодриться легким алкоголем, перевелся на радио «Европа+».

Алкоголь подавлял стеснительность и комплексы. Пиво сменили энергетики. Потом в ход пошла тяжелая артиллерия: водка и прочее. Девушка, у которой он жил, выгнала, с работы попросили еще раньше. Тетя с Валентином поднапряглись и купили ему комнату в коммуналке, там он обзавелся новыми друзьями-алкашами. Хотя, самовлюбленная свинья везде грязи найдет! Допился до белочки. Светлана приехала, платно его пролечила в стационаре психиатрической больницы. Уговорила моего мужа пристроить его на работу. Он поднял все связи, чего для меня не делал, устроил его в Вологодскую Государственную Теле-радио кампанию ведущим эфира. «Благодарный» братец пол года не продержался, запил. Жил он в то время у нас в центре в двухкомнатной квартире – офисе, находившемся в состоянии ремонта, ни каких алкашей рядом не было. Поводом к запою послужило то, что он «пригласил девушку в квартиру без евроремонта, она была обстановкой не довольна, у него не встал детородный орган, и он сорвался». То есть мы сами во всем виноваты! Пытались его платно прокапать. Тщетно! Снова напивался, с работы попросили, начались припадки, на мужа накинулся, потом у него случился приступ эпилепсии. Вызвали его мать, определили на лечение в психушку. Снова пролечили. Моя сестра пыталась пристроить Андрея на работу к своему мужу в сантехническую фирму. Работать он не хотел, начал попивать, разбил дорогой итальянский унитаз, долг погашал муж сестры и родители этого чудовища. После этого пошел бомжевать и побираться, устроил в комнате, купленной для него, притон, летом ночевал на улице. В начале 2013 года умер Валентин, тетя Света совсем отчаялась. Но, в конце зимы, Андрюсик – эта побитая скотина со сломанными ребрами и выбитыми зубами – приполз к нам домой. Пустили в ванну привести себя в порядок, вызвали тетю. Она не хотела, но приехала. Добровольно пошел лечиться в психиатрическую больницу, в этот раз надолго. После лечения вернулся домой к матери, она привела его в божеский вид. Вставил за ее счет зубы.

Когда ездил в Вологду искать работу, познакомился с Любочкой. Она взяла его к себе в квартиру. К тому времени Андрюсик устроился оператором эфира на «Седьмой канал». В тайне от родственников, кроме матери, конечно, сменил фамилию и паспорт, женился на Селёдиной. Любочка родила сыночка Павлика, крайне болезненного.

– Еще бы, от такого производителя! – съехидничала я.

– Для меня это не было тайной, люди добрые сообщили, но я сделала вид, что не в курсе его дел. Что он наплел жене и ее родне про меня, моего мужа, сестру и мать не ведаю, но, похоже, нас представили жуткими монстрами, виновными во всех смертных грехах, – продолжала Маша.

– Как не стыдно? – сказала я с отвращением.

– Совесть и стыд рядом с братцем не пробегали. Тетю понять можно, ей это сокровище лишь бы пристроить, да и мы, наученные горьким опытом, к общению не стремились. Я ведь тогда и заболела на нервной почве, еле выкарабкалась. Ну, ты помнишь?

– Такое забудешь! Про братца и его жену кое-что прояснилось. Кто там еще остался?

– Дед. Будем рассматривать? – спросила подруга с сомнением.

– Естественно! Что с ним не так?

– Смерть дочери он воспринял довольно спокойно. Вторую дочь вначале принимал нормально, но после похорон они сходили к нотариусу, и она написала отказ от наследства матери (бабушки Ани). После этого начал ее выпроваживать домой. А на девятый день, после смерти Светланы, заявил, что Ирина (моя мама) ему не родная, мать ее нагуляла, знать ее не хочет, нас с сестрой родней не считает!

– Это поворот! – изумилась я. – Там еще была подруга тети, тоже Люба. А она что?

– Темная лошадка, нужно собирать информацию, – озадаченно произнесла Маша.

– Этим я и займусь, съезжу в Грязовец и Кубенское, – определила я план последующих действий. – Встречаемся через неделю!