Текст книги "Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура"

[Тимур размышляет о природе власти правителя]

С сильным войском я расположился у Эрзерума; войско заняло всю степь вокруг города. Я смотрел на своих воинов и думал:

«Я – один, сам по себе, кажется, не обладаю особенной силой.

Почему и все эти воины и каждый из них поодиночке всегда подчиняются моей воле, воле одного человека?

Если я прикажу им что-либо сделать, все немедленно будет сделано, как приказано».

Я принес благодарность Аллаху за то, что он дал мне такую славу среди своих рабов, и спрашивал улемов, которые были при мне, почему такое множество людей, которое окружает меня, беспрекословно подчиняется моей воле.

Улемы объясняли, что моя сила – в силе и воле Аллаха, что меня покрывает его величие; они привели священные слова, что если сам правитель во всех своих делах будет подчиняться справедливости, то и все подвластные ему люди будут в свою очередь подчиняться ему, а враги – трепетать перед ним. Преданность такому правителю со стороны подвластных ему людей легко объяснить их признательностью к его постоянной справедливости.

Размышление о природе власти правителя крайне интересно и самой постановкой вопроса, а также способами и формой его решения.

Как возможно, чтобы мириады людей беспрекословно и в точности повиновались воле одного человека, хотя этот один по внешности мало чем выделяется среди прочих людей?

Элементы проблемы таковы: 1) один выделяется среди бесчисленного множества в качестве «героя» среди «толпы», в качестве властного центра среди пассивно повинующейся периферии; 2) координация этих двух основных элементов жизни носит безусловный характер, воля одного – causa efficiens, поступки множества – неизбежный результат какого-то закона, равнозначного законам природы; одним словом, проблема вытекает из количественной и одновременно качественной диспропорции между «одним» и «множеством».

В решение проблемы введен сверхъестественный момент: «один», неизмеримо ничтожный количественно перед «многими», неизмеримо велик качественно, как воплощение силы и воли Аллаха на земле, власть «одного» над «многими» своими последними корнями уходит в «мир тайн»; таким образом, проблема власти, исходя из противопоставления и координации «героя» и «толпы», находит свое решение исключительно в области магии.

[Шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади]

Когда мне исполнился двадцать один год, я решился отправиться путешествовать. Я обратился за напутственным благословением к почтенному шейху Заин-эд-дину Абу-Бекру Тайабади[14]14
  Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади (Тайабад – селение в Хорасане) – глава ордена суфиев, «правоверных»-отшельников, созерцателей и мистиков, духовный владыка, без которого даже такая провиденциальная личность, как Тимур, не решается сделать ни одного сколько-нибудь серьезного шага в своей сложной жизненной деятельности.


[Закрыть].

Шейх благословил меня на путешествие, препоясал меня поясом[15]15
  Препоясание поясом – магический символ передачи дарований и способностей от высшего к низшему; пояс, замкнутый круг, символизирующий вечность, окружает тело человека и таким образом приобщает его к вечности.


[Закрыть], дал мне шапку[16]16
  Шапка, возложение шапки – также магический символ передачи власти через голову, центр души, от высшего к низшему; так, Чингисхан, надевая шапку на каждого из своих четырех сыновей, тем самым облекал их высшей властью хана в своих улусах.


[Закрыть] и вручил коралловое кольцо[17]17
  Кольцо – также магический символ передачи высоких дарований, приобщения к высшей власти. Шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади передал Тимуру сразу три фетиша – пояс, шапку и кольцо, символизируя передачу ему очень больших и очень высоких дарований.


[Закрыть] с надписью «Рости-расти», что значит:

«Если во всем будешь справедлив,

то всегда встретишь удачу».

Шейх пожелал мне всякого благополучия и удачи в пути и сказал об откровении, которое ему было относительно меня:

– В мире есть человек, который во всем тебя поддерживает, называет тебя наибом[18]18
  Наиб (буквально: «наместник») – заместитель посланника Аллаха (Мухаммеда) в мире, человек очень высоких духовных дарований. Шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади называет Тимура наибом Мухаммеда в знак его великого назначения – распространять ислам как среди «людей писания» (евреев и христиан), так и неверных – язычников.


[Закрыть] Посланника Аллаха; теперь ты не можешь увидать его, но придет время, когда он сам взглянет на тебя взором, полным счастья.

(Далее старый шейх стал рассказывать мне из своей жизни.)

Совершенно неясно, где же кончается рассказ шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади и где возобновляется рассказ о подвигах Тимура. 806 год хиджры связывает эпизод о подвигах Тимура с рассказом, датированным 805 годом хиджры, но отнесенным как будто к шейху Заин-эд-дину с его далекими воспоминаниями о покорении Рума.

Это – явный абсурд; рассказ шейха не приведен совсем, а весь эпизод относится целиком к Тимуру, только не к раннему периоду его жизни (21 г.), а к предпоследнему (перед походом на Китай), после войн в Малой Азии (805–806 гг. хиджры, как раз 1403– 404 гг. н. э., т. е. довольно точная датировка момента), когда Тимуру могло быть около семидесяти (семьдесят пять лет не так уже далеки от истины по отношению именно к Тимуру); весь эпизод следует озаглавить «Паломничество Тимура к кутб». Такая неясность – вполне в стиле первой части «Автобиографии», где при наличности общей тематики – постоянный переход от одного эпизода к другому.

[Паломничество Тимура к кутбу]

Когда мне исполнилось семьдесят пять лет от роду, в 805 году [хиджры], я овладел столицей Рума[19]19
  Рум – искаженное турками-сельджуками название государства Romaeorum (римлян), т. е. византийцев. Так же называлось и основанное самими турками-сельджуками государство в пределах Малой Азии. Вряд ли здесь может идти речь о столице Византии Константинополе; до 29 мая 1453 года, когда Константинополь был захвачен османскими турками под предводительством Мухаммеда II, ни один восточный владыка не захватывал этого важного города; или здесь может идти речь о столице Сельджукского государства, что едва ли вероятно, потому что государство сельджуков к этому времени перестало существовать; или под Румом и его столицей с большой натяжкой разумеется государство Баязида Молниеносного, которого сокрушил Тимур под Ангорой (Анкарой) в 1402 году; или вообще весь этот эпизод окрашен в густые легендарные цвета.


[Закрыть] и отправился к шейху Кутб[20]20
  Кутб (буквально: «звезда», «глава») – наименование у «правоверных» лиц, прославившихся святой, подвижнической жизнью.


[Закрыть]-уль-Арифину[21]21
  Кутб-уль-Арифин – буквально: «звезда (глава) знающих».


[Закрыть] Садр-эд-дину Ардебильскому. Я хотел послужить какому-либо славному своей праведной жизнью подвижнику и просил шейха найти такое лицо, которому я мог бы служить.

Шейх посоветовал мне отправиться в горы Шахлан, где в одном месте я должен был найти скалу и ключ, бивший из скалы попеременно то холодной, то горячей струей. Мне нужно было там, у ключа, терпеливо ожидать кутба, которому я должен был послужить; он должен был прийти к ключу, чтобы совершить омовение и молитву.

Молитва («салат», «намаз») у «правоверных» – пятикратная, т. е. совершается пять раз в течение суток: 1) полуденная (зухр) время которой наступает, когда солнце, достигнув высшей точки в своем течении, начинает клониться к закату, и продолжается до той поры, пока тень от предметов не станет равной их длине, присоединенной к той длине тени от предметов, которая имелась у них во время наступления молитвы; 2) послеполуденная (аср) – между полуденной молитвой и заходом солнца; 3) вечерняя (магрш) – совершается тотчас после заката солнца; 4) ночная (иша) – с исчезновением красной вечерней зари и до появления утренней на востоке и 5) утренняя (субх) – с появлением зари и до восхода солнца. Время молитвы обыкновенно возвещается муэдзинами с минаретов мечетей; молитва совершается там, где «правоверного» застает «азан»– возвещение. Молитва предполагает необходимые приготовления: 1) необходимо очистить свое тело установленными омовениями; 2) облечься в безукоризненно чистые одежды; 3) выбрать чистое место для молитвы; 4) закрыть часть тела между пупком и коленями; 5) иметь чистые намерения; 6) «киблой» (местом, куда обращаются на молитве) иметь Каабу, дом Аллаха, воздвигнутый в Мекке Ибрахимом (Авраамом).

Омовение является ключом для молитвы, а ключом омовения – магическая формула: «Во имя Аллаха милосердного и милостивого!»

Предписания Корана относительно омовения: «О верующие! Когда вы собираетесь совершать молитву, вымойте лицо и руки до локтя, вытрите голову и ноги до пяток; очищайтесь после совокупления с вашими женами, а когда вы больны или когда вы в дороге выполнили потребности природы или имели совокупление с женщинами, то, если не найдете воды, отрите лицо и руки мелким и чистым песком. Аллах не хочет налагать на вас никакого бремени, но хочет сделать вас чистыми». (Коран, V сура, 8 и 9 аят).

Омовение, называемое «тайамум» – очищение песком и пылью, – допускается в семи случаях: 1) недостаток воды; 2) опасение истощить запас воды; 3) потребность в этой воде для питья; 4) опасение потерять часть ее при переноске; 5) болезни, не терпящие употребления воды; 6) переломы, требующие спокойствия для их сращения; 7) раны, к которым не следует прикасаться.

Я повиновался словам шейха Садр-эд-дина, немедленно отправился в указанное место, нашел ключ и стал ждать прихода кутба, которому должен был служить. Рано утром к ключу подошел какой-то человек, совершил омовение и стал молиться. Я подошел к этому человеку и, к великому удивлению, узнал в нем своего собственного конюха. Три дня я видел, как этот человек подходил к ключу и совершал там молитву.

На третий день, чтобы избавиться от сомнения, которое меня мучило все эти дни, я решился заговорить с ним:

– Сайид-Али-ата! Между своими слугами я считал тебя самым плохим и только теперь узнал, какое высокое положение ты занимаешь; решаюсь просить тебя: объясни мне, каким образом ты достиг высшего и почетнейшего звания?

– В самом начале твоего правления кутб-уль-актаб[22]22
  Кутб-уль-актаб – святой из святых, высший, недосягаемый глава, шейх, достигший высшей степени в познании божества.


[Закрыть] велел мне помогать тебе; я исполнил его повеление.

Мы оба совершили омовение, и затем Сайид-Али-ата начал молитву, а я последовал его примеру.

Молитва доставила мне великое наслаждение. После молитвы кутб сказал мне:

– Ты гость Аллаха, и поэтому во имя гостеприимства Аллах исполнит все, о чем ты теперь его попросишь.

Я стал просить утверждения в вере. Кутб ответил:

– Вера принадлежит Посланнику Аллаха; вера – город, вне которого некоторые говорят: «Нет божества, кроме Аллаха», другие внутри его говорят: «Кроме Аллаха, нет божества»; имя этого города баб-уль-абваб[23]23
  Баб-уль-абваб – ворота ворот.


[Закрыть], там обиталище того, кто произносит слова счастья: «Ля илляга-иль-Алагу, Мухаммед Расуль Улла» («Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед – Посланник Аллаха»).

После этого кутб начал снова класть поклоны, я последовал его примеру, а когда я поднял голову после поклона, увидал, что кутб умер.

В отчаянии я вернулся к шейху [Садр-эд-дину Ардебильскому] и подробно рассказал ему, что случилось со мной во время путешествия. Шейх сказал мне:

– Власть принадлежит только кутбу, наместнику Аллаха, который по приказанию кутб-уль-актаба оказывает помощь «великому амиру»; к нему после смерти кутба переходит вся власть. Власть Кайсара[24]24
  Кайсар (от Caesar – «император, царь») – здесь речь идет, по-видимому, о византийском императоре; но Византии в ту пору, когда Тимур воевал в Передней Азии (конец ХIV и начало ХV века н. э.), можно сказать, уже почти не существовало; Тимуру приходилось бороться с грозным султаном османских турок, который железными руками охватывал жалкие обломки Византии около Константинополя. Перед нами или какая-то историческая несообразность, или подстановка Византии и Кайсара вместо Баязида Молниеносного и его державы к Европе и Азии, т. е. почтительная реминисценция Тимура о великой мировой державе прошлого; по понятиям Тимура, джехангиру настоящего подобало бороться достойным образом только с джехангиром прошлого или же с таким претендентом на владычество в мире, каким был султан Баязид Молниеносный. Едва ли поэтическую параллель Кайсару представляет Гэсэр-хан (тибетский Кесар), герой бурятской эпопеи, зародившейся, по-видимому, в Тибете и теперь широко распространенной в Тибете, Лабахе, Амдо, Монголии, Маньчжурии.


[Закрыть] поддерживал один служитель Аллаха, он исчез, и власть Кайсара перешла к тебе.

Слова почтенного [Кутб-уль-Арифина Садр-эд-дина Ардебильского] навели меня на мысль: «Теперь моя слава и величие достигли высшей степени, но и меня может постигнуть такая же участь». Впрочем, я надеялся, что мое место займет какой-нибудь справедливый правитель.

Чтобы угодить Аллаху, я отпустил на волю четыре тысячи пленных «руми»; кроме того, в 806 году [хиджры] я защитил Мавераннахр[25]25
  Мавераннахр (буквально: «то, что за рекою») – страна за Сырдарьей вплоть до Амударьи.


[Закрыть] от набегов узбеков[26]26
  Узбеки (буквально: «сами господа») – название народа, населявшего страну Джете, т. е. Восточный Туркестан с включением Джунгарии и Семиречья.


[Закрыть], я прекратил разбои в этой стране.

Эпизод интересен легендарно-сказочными мотивами: 1) легендарно-агиографический сюжет, который, как увидим ниже, несколько в иной форме разработан в эпизоде с шейхом Кулялем; 2) сказочные детали: таинственный ключ, число «три», кутб-конюх, внезапная смерть кутба; 3) сравнение веры с городом; 4) историческая несообразность в вопросах о Руме и Кайсаре (см. дальше – Рум и Кайсар).

[Хазрет Убайдулла]

За меня стали молиться во всех мечетях[27]27
  Мечеть. Первая устроена в Медине, когда Мухаммед переселился туда из Мекки; ее назначение было служить местом для молитвы «правоверных», а также для собраний их общины; по образцу первой мединской стали устраиваться мечети в других центрах, захваченных арабами.


[Закрыть] имамы[28]28
  Имам (буквально: «стоящий впереди») – духовный глава «правоверных», обязанный направлять их к точному исполнению законов веры, глава религиозной школы.


[Закрыть], стоящие на минбарах[29]29
  Минбар – возвышенное место в мечети.


[Закрыть], стали возносить молитвы сайиды, улемы и шейхи. Нашелся один недовольный отношением ко мне духовных лиц, хазрет[30]30
  Хазрет – почетный титул, прибавляемый к именам султанов, высших духовных лиц и т. д.


[Закрыть] Убайдулла, который громко сказал:

– Тимур – кровожадный турок, много народа он погубил, как можно молиться за него?!

Вскоре после этих слов Убайдулла видит сон – самого Мухаммеда и меня, стоящего рядом с ним. Убайдулла трижды поклонился Посланнику Аллаха, но тот не обратил на него внимания, совсем не ответил на его поклоны. Убайдулла, огорченный, обратился к Посланнику Аллаха со словами:

– О Посланник Аллаха! Я – служитель твоего шариата, а Тимур – кровопийца, истребивший бесчисленное множество людей, и его ты принимаешь, а меня отвергаешь?!

Посланник Аллаха ответил Убайдулле:

– Правда, по воле Тимура погибло и гибнет множество людей, но эту вину он вполне искупил глубоким почитанием сайидов; поэтому народ должен молиться за такого правителя.

После этих слов Посланника Аллаха Убайдулла проснулся; тотчас поспешил ко мне просить прощения за неприятность, которую он причинил мне, не зная, кто я.

Весь народ быстро узнал про это; все убедились, что за меня следует возносить молитвы Аллаху. Подвластные мне люди говорили: «Да будет на нем милость Аллаха», поняв, что я пользуюсь особой его милостью. Я убедился, что Посланник Аллаха не отказывает мне в своем руководстве и помощи, и стал еще с большим уважением и заботливостью относиться к сайидам (потомкам Посланника).

В эпизоде с Убайдуллой Тимур выведен не как искусный военачальник, тонкий стратег, хитрый и цепкий дипломат, а как очень своеобразный философ-моралист. В первый раз в «Автобиографии» (после трактата о справедливом и милостивом правителе, после размышлений о природе власти правителя) показаны отрицательные качества Тимура: он «кровожадный», он «убил много народа», «по его воле гибнет много людей», – вот голос оппозиционных духовных кругов, которые возглавлял хазрет Убайдулла.

Тимур не отрицает фактов своей «кровожадности», но хладнокровно компенсирует их фактами другого ряда: почтительным и внимательным отношением к потомкам Мухаммеда, сайидам; санкция этого «морального равновесия» дается «Автобиографией» обычным приемом – в форме вещего сна вождю оппозиции, хазрету Убайдулле.

Итак, моральная формула Тимура гласит: почтение к сайидам раз навсегда делает дозволительным, как бы сглаживает в нравственном отношении истребление целых мириад людей.

[Помощь Аллаха Тимуру]

В 800 году хиджры[31]31
  800 год хиджры (1398 г. н. э.) – дата, когда Тимур воевал в Северном Индустане, в области Дели, но не в Малой Азии – хронологическая ошибка автора «Автобиографии».


[Закрыть] я с четырехсоттысячной конницей двинулся к Эрзеруму. Я двигался по направлению к этому городу и внимательно наблюдал за тем, что делается вокруг. Я скоро заметил, что со стороны Ирака приближается к моему войску большая толпа народа. Через час богадуры, охранявшие движение войска, сообщили мне, что со стороны Ирака виден отряд арабов; еще через час я получил новые вести: к моему поиску прибыл большой отряд бедуинов и сайидов из Кербеллы[32]32
  Кербелла – священный город шиитов (отвергающих Сунну, т. е. книгу, где собраны предания о жизни Мухаммеда) в Ирак-уль-Арабе; в десятый день (так называемый «день Ашура») первого в году месяца мухаррема, в 61 году хиджры (680 г. н. э.) в битве под Кербеллой был убит Хусайн, сын Али, четвертого халифа «правого пути», и Фатимы, дочери Мухаммеда, т. е. внук самого Мухаммеда.


[Закрыть] и Неджефа[33]33
  Неджеф – священный город шиитов в Ирак-уль-Арабе, где погребено тело сына Али, Хусайна. Шииты покровительствуют джехангиру так же, как и сунниты.


[Закрыть]; во главе отряда стоял сайид Паттах, и перед ним несли белое знамя[34]34
  Белое знамя («лива») – знак большой милости Мухаммеда к вождю, которому белое знамя посылается или достается; оно – символ непременной победы над неверными.


[Закрыть].

Я был рад прибытию таких подкреплений и думал о том, что, вероятно, эти люди пришли ко мне на помощь по воле Аллаха. Сайид Паттах приблизился ко мне и сказал: «Мне явился во сне четвертый халиф Али и приказал: “Доставь белое знамя брату моему Тимуру”».

Жители Неджефа сказали, что белое знамя доставлено мне как помощь при осуществлении моего предприятия, как способ исполнить мое желание овладеть Эрзерумом. Я выслушал их, пал ниц и принес благодарность Аллаху; потом я велел записать это событие в «Историю [моих] подвигов»[35]35
  Как видно, при дворе Тимура велась «История подвигов», откуда, надо полагать, и взят первоначальный материал для «Автобиографии». Официальные летописцы и историографы – самое обычное явление при дворах владык Востока и Запада. Тимур, как великий честолюбец, желал жить и совершать подвиги для истории.


[Закрыть].

Тем временем улемы, бывшие среди приближенных ко мне людей, нашли в Коране аят, который указывал, что Рум должен пасть в этом же году[36]36
  Если под Румом здесь разуметь все-таки византийцев (греков), то, может быть, имеется в виду крайне неясный для толкователей Корана, допускающий многообразные комментарии, а потому и самое разнообразное применение, 1 аят XXX суры Корана: «Греки побеждены».


[Закрыть]; в это же время прибыл Инги-Тимур из своего убежища и поздравил меня с победой; я принял слово «победа» за хорошее предзнаменование и передал ему белое знамя. Он взглянул на белое знамя и начал битву.

Аллах и в другое время постоянно помогал мне; так, когда я собирался походом против столицы Рума, я пожелал узнать наперед, осуществится ли мое намерение. Я отправился на могилу шейха Ясави[37]37
  В г. Туркестане находится древняя мечеть чтимого «правоверными» святого хазрета Ясави; в мечети – знамена и гробница Ясави; гробница – древний предмет паломничества со всех сторон Туркестана.


[Закрыть] и просил погадать мне[38]38
  Гадание на могиле чтимых шейхов – очень распространенный у «правоверных» пережиток старинной магии, сильный не только в низах общества, но и у самого джехангира, быть может, самого суеверного из всех окружавших и подвластных ему людей.


[Закрыть]. Посредством гадания я узнал, что если во время войны мне будет грозить опасность, мне стоит лишь прочитать одно четверостишие, и успех всегда будет мне обеспечен.

[Магическое четверостишие]

 
О могущий ночь темную в день ясный превратить,
А землю всю – в цветник благоухающий;
О могущий все трудное на свете белом сделать легким,—
Пошли мне помощь в предстоящем трудном деле:
на легкое всю трудность измени.
 

Я твердо запомнил четверостишие; во время боя с Кайсаром семьдесят раз прочитал его про себя и одержал блестящую победу.

Магическое четверостишие – фетишизм слов и ритма слов; прежняя, домухаммедовская поэзия арабов-бедуинов, орудие ядовитой сатиры, скепсиса, отрицания, после Мухаммеда покрывается густым слоем самoй примитивной магии; в силу талисмана-четверостишия, автоматически повторяемого магическое число раз, слепо верит великий суевер Тимур. Четверостишие строго выдержано в стиле параллелистических антитез: ночь темная – день ясный; земля – цветник благоухающий: трудное – легкое, – и дает динамику раскрытия потенций, заложенных в магическом субъекте.

[Хакан Туклук-Тимур, потомок Чингисхана, приходит в Мавераннахр. По совету шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади Тимур подчиняется хакану]

Аллах оказал мне помощь и в 801 году [хиджры][39]39
  Снова ошибочная хронология «Автобиографии» и спутанный порядок событий. В 801 году хиджры (1399 г. н. э.) не мог появиться в Мавераннахре для его завоевания давно умерший хакан Джете Туклук-Тимур; здесь перебежка, обычная в первой части «Автобиографии», от очень позднего события в жизни Тимура к очень раннему; по невнимательности автор позабыл передвинуть назад и хронологию; здесь, вероятнее всего, нужно читать 761 год хиджры (1360 г. н. э.).


[Закрыть]. Потомок Чингисхана, хакан Туклук-Тимур, двинул много воинов Джете для завоевания Мавераннахра и перешел у Ходжента Сайхун. Амиры Мавераннахра и Хаджи[40]40
  Всякий «правоверный», совершивший «хадж», священное паломничество в Мекку к Каабе (см. ниже Хадж), получал звание «хаджи» и пользовался правом носить чалму.


[Закрыть]-Барлас сильно испугались, переправились через Джайхун[41]41
  В оригинале «Автобиографии» стоит Сайхун (Сырдарья); конечно, по контексту нужно читать Джайхун (Амударья).


[Закрыть] и искали спасения в бегстве в Хорасан[42]42
  Хорасан – северо-восточная провинция Персии (Ирана).


[Закрыть].

Я был в нерешимости: последовать ли общему примеру и спасаться бегством в Хорасан или добровольно присоединиться к войску хакана Туклук-Тимура?

Только одним путем я мог выйти из мучительного положения: попросить совета у моего уважаемого духовного руководителя, шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади; я немедленно написал ему письмо, в котором спрашивал как мне лучше всего поступить по отношению к хакану Туклук-Тимуру?

Шейх написал мне в ответ:

«Четвертый халиф Али привел такое изречение: «Если небо – лук, а судьба – стрелы, то стрелок – сам Аллах; куда убежишь [от него]?» «Присоединись к Туклук-Тимуру, потому что он – тень Аллаха».

Я понял ответ почтенного шейха так, что Аллах велит мне действовать заодно с хаканом Туклук-Тимуром, и поспешил присоединиться к нему у Ходжента на берегу Сайхуна.

Ответ шейха построен на крайне интересном сравнении: Аллах – лучник (стрелок из лука), небо – лук, судьба – стрелы, выпущенные лучником из лука. Любопытны и форма сравнения, и его глубокий философский смысл. Форма сравнения взята у знакомого тогдашнему воину оружия; она и привычна, и очень наглядна; шейх знал, как лучше всего воздействовать на воображение воина. Смысл сравнения заключен в попытке решить проблему взаимоотношений между высшим существом и судьбою; вопрос решен здесь иначе, чем, например, в античном мире, где судьба ставится над высшим существом, где Зевс лишь путем весов узнает волю Мойры (судьбы); а тут, наоборот, Аллах посылает судьбу, его воля и есть судьба. Здесь опять четвертый халиф Али ассоциируется с Тимуром, как его патрон и духовный руководитель, опять подчеркивается близость шиитов к Тимуру.

[Тимур подает советы хакану Туклук-Тимуру]

Хакан Туклук-Тимур был весьма доволен, что я добровольно присоединился к нему, и по воле Аллаха наградил меня полным доверием. Он во всяком деле совещался со мною и ни одного своего намерения не осуществил без разговора со мною. Так, однажды Туклук-Тимуру дали знать, что его амиры в Кипчакской степи[43]43
  Кипчакские улусы. Кипчаками писатели «правоверных» называли народ, известный нам под именем половцев; степи киргизские, уральские, приволжские и придонские носили название Дешти Кипчак.


[Закрыть] подняли знамя бунта. Хакан спросил меня, как лучше поступить: самому ли идти на кипчаков и примерно их наказать или послать одних богадуров? Я подал ему совет:

– Если ты пошлешь кого-нибудь, то будет две опасности; если пойдешь сам – одна опасность; умный человек тот, кто предпочитает одну опасность двум.

Другой раз хакан Туклук-Тимур просил моего совета по какому-то очень важному делу; я отвечал ему так:

– Твое величие подобно огромному шатру, который раскинут над всем Мавераннахром.

Столбы, которые поддерживают этот шатер, – справедливость; веревки, на которых покоится крыша, – беспристрастие; колья, которыми укреплен шатер, – правда.

Поддерживай этими тремя качествами твое величие, как колья, столбы и веревки поддерживают шатер; всякий найдет спасение под сенью шатра, а бегущий прочь погибнет.

Шейхам, улемам и сайидам оказывай высокое уважение; ко всем людям, тебе подвластным, богатым и бедным, относись справедливо; хороших людей поощряй дарами, дурных старайся исправить наказанием; снабжай воинов всем необходимым, а слугам своим плати жалование исправно; пусть твой воин будет убит, но жалование его должно быть уплачено.

Однажды приближенные хакана Туклук-Тимура ограбили народ; пострадавшие принесли жалобу самому хакану. Туклук-Тимур обратился ко мне за советом, я ответил:

– У турок ум такой же узкий, как и глаза; чтобы добиться от них преданности, необходимо насытить их глаза и сердце.

Туклук-Тимур остался очень доволен моим советом.

Вскоре хакан отправился походом на кипчаков, сам предводительствуя своими воинами, а власть над Мавераннахром на время своей отлучки передал мне; он дал мне грамоту, в которой значилось, что хакан Туклук-Тимур отдал Мавераннахр брату своему Тимуру. Так было сделано, чтобы избежать притязаний со стороны врагов хакана Туклук-Тимура и междоусобий.

Однажды во сне явился мне Посланник Аллаха и сказал:

– Тимур! Семьдесят твоих потомков[44]44
  Семьдесят потомков – «семьдесят», как мы видели, магически-сказочное число. Многочисленность потомства особенно почиталась арабами, а потом вообще «правоверными». Поэт Захейр (в книге «Столетники») говорит: «В нем соединялись знаменитость аристократа и самое большое число потомков в лоне его племени». Таким образом, Мухаммед обещает Тимуру самую почетную награду, какая только может выпасть на долю «правоверного».


[Закрыть] будут правителями в награду за то, что ты с большим уважением относился к моему потомству [сайидам].

Я запомнил этот сон.

В 862 году [хиджры][45]45
  862 год хиджры (1458 год н. э.), т. е. 53 года спустя после смерти Тимура, – явная ошибка; вероятно, нужно читать 752 год хиджры (1361 г. н. э.).


[Закрыть] хакан Туклук-Тимур вернулся в Мавераннахр, заранее известив меня о своем прибытии. Я с большим торжеством встретил Туклук-Тимура.

Сравнения и притчи «премудрого советника» – доказательство политических талантов Тимура.

Первое «сравнение» основано на: 1) реальном образе «беды-опасности»; 2) апофеозе личной инициативы вождя и 3) количественной пропорции «бед-опасностей»; построено в форме своеобразного силлогизма, вывод из которого вытекает с железной необходимостью.

Вторая «притча» дает композицию идеальных качеств правителя в форме устройства шатра, хорошо знакомого всякому воину того времени; конкретные образы кольев, столбов и веревок, поддерживающих шатер, символизируют справедливость, беспристрастие и правду – все, чем должен обладать правитель, особенно больших масштабов; притча осложняется дальше темой о спасающихся под сенью шатра-государства и погибающих вне его и заканчивается рядом практических советов правителю, как целесообразнее использовать для государственных задач духовенство, воинов и слуг, как поощрять (здесь социальная характеристика перебивается моральной) хороших людей и наказывать плохих.

Третье «сравнение» дает ехидную характеристику турок, у которых ум такой же узкий, как и глаза: чтобы получить их преданность, необходимо насытить у них и то и другое.

[Хакан Туклук-Тимур передает власть над Мавераннахром своему сыну, Ильяс-Ходже, а Тимура оставляет главным начальником своих воинов]

По возвращении в Мавераннахр хакан Туклук-Тимур, в нарушение данной мне грамоты, передал высшую власть над страной своему сыну Ильяс-Ходже[46]46
  Ходжа (буквально: «старик», «господин», «хозяин дома») – название сословия, ведущего происхождение от четырех халифов «правого пути» (от их детей, рожденных не дочерьми Мухаммеда, а другими женами).


[Закрыть], а меня сделал главным амиром своих воинов. Такое унижение причинило мне большое горе: я был глубоко обижен, что у меня отняли власть и сделали только главным начальником воинов.

Туклук-Тимур узнал, что я очень недоволен его распоряжением, он позвал меня к себе и показал мне завещание предка моего, Качули-богадура[47]47
  Качули-богадур, как видно из других генеалогий Тимура в той же «Автобиографии», был не дедом Тимура, а более отдаленным предком. Из других источников видно, что Тимур едва ли был в родстве с Чингисханом; вероятно, придворные генеалоги привязали искусственно джехангира Тимура к родословному древу другого джехангира – Чингисхана.
  Генеалогия Тимура в передаче его отца, амира Тарагая, производит и Кабыль-хана, и Качули-богадура прямо от Ноя и сына его Яфеса.


[Закрыть]. На стальной доске[48]48
  досках и плитах из особо прочного материала (сталь, камень и т. п.) особенно свойственна древности и средневековью; прочность материала соответствовала основной цели фиксации – сделать документ достоянием вечности.


[Закрыть] было начертано, что наследование достоинства хана предоставлено потомству Кабыль-хана, а потомству Качули-богадура – наследование высшей власти над всеми воинами. Завещание требовало от представителей того и другого рода поддерживать друг друга и никогда не враждовать между собою из-за власти. Я убедился, что назначение меня главным амиром воинов осуществилось согласно с волею моих предков, и успокоился.

[Ильяс-Ходжа у власти; бесчинства узбеков. Тимур самовольно укрощает узбеков и приобретает глубокую ненависть с их стороны]

Ильяс-Ходжа не обладал качествами, необходимыми для правителя: ни амиры, ни узбеки не слушались его. Однажды жители Мавераннахра пожаловались мне, что узбеки требуют выдать им тысячу девушек. Я сказал об этом Ильяс-Ходже; он запретил узбекам такое насилие, но те не обратили внимания на его распоряжение.

В это же время некоторые из сайидов Персии пожаловались, что узбеки схватили и увели в плен семьдесят сайидов. Эта дерзость вывела меня из терпения: я быстро двинулся в погоню за узбеками и освободил сайидов из плена. Узбеки возненавидели меня; они послали ложный донос хакану Туклук-Тимуру, будто я намерен восстать против него и сделаться самостоятельным правителем. Хакан Туклук Тимур прислал грамоту с приказанием казнить меня за измену, грамота случайно попала в мои руки, и я принял все меры, чтобы спасти себя от совершенно незаслуженной казни.

[Письма шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади Тимуру]

Как раз в это время явился мне во сне Посланник Аллаха и сказал, что в награду за освобождение из плена семидесяти сайидов семьдесят поколений моих потомков будут правителями. Я проснулся и немедленно написал о своем сне духовному покровителю, шейху Заин-эд-дину Абу-Бекру Тайабади.

Старец вскорости прислал мне в ответ, что мой сон предвещает для меня бесчисленное множество побед в будущем. Шейх рассказал мне про случай с одной женщиной – матерью Сабук-Тагина[49]49
  Сабук-Тагин – султан (977–997 н. э.) города Газны в Афганистане, отец знаменитого султана Махмуда (998—1030).


[Закрыть]; ей было обещано, что ее потомки будут правителями только за то, что она спасла от смерти козу.

«Эта женщина спасла от смерти только козу, – писал мне шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади, – а ты освободил из плена семьдесят сайидов, – ты можешь быть вполне уверен, что за такое великое дело тебя в будущем ожидает великая награда».

Вещий сон исполнился: еще при моей жизни шесть моих сыновей сделались правителями.

Вскоре я получил от почтенного шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади другое письмо; в нем он писал, что Аллах поставил меня хранителем своего царства, а Посланник Аллаха вручил мне ключи от него.

Узбеки пылали враждой против меня, а от хакана Туклук-Тимура пришла еще одна грамота с приказанием убить меня; узбеки решили убить меня исподтишка и стали ждать удобного случая, чтобы покончить со мной.

Я стал опасаться измены со стороны окружавших меня амиров и под предлогом охоты выехал из Самарканда и укрылся на одном мазаре; я склонил голову на камень и крепко уснул; какая-то птица распростерла надо мной свои крылья и так прикрыла мою голову, что лучи солнца нисколько не беспокоили меня. Меня разбудил проходивший мимо гуртовщик баранов словами:

– Без бега[50]50
  Бег, бек, бий, бей – тюркское слово, значит: «государь, господин мой», употребляется для обозначения старшин рода, племени и феодалов средней руки.


[Закрыть]– ты бег.

Эти слова я принял за хорошее предзнаменование и отважился вернуться в Самарканд.

Толкование сновидений – одно из трех важнейших знаний, которыми обладали так называемые познающие арабы еще до Мухаммеда и которые остались ценными и после него: 1) знание генеалогий и исторических преданий (после Мухаммеда – хадисы); 2) толкование снов; особенно славился своими толкованиями первый халиф Абу-Бекр; 3) звездочетство и связанные с ним прорицания и пророчества (астрология). В «Автобиографии» широкой рукой разбросаны все три вида этих знаний. Шейх Заин-эд-дин Абу-Бекр Тайабади к традиционному толкованию снов прибавляет еще магическую обязанность: раскрывать перед Тимуром его провиденциальное назначение на земле в качестве джехангира.

[Фетва жителей Самарканда Тимуру]

Я получил фетву[51]51
  Фетва – мнение, заключение обязательного юридически-морального характера со стороны исламских законоведов.


[Закрыть] от знатных людей Самарканда:

«От насилий узбеков мир пришел в расстройство; уважаемые люди оскорблены; имущество правоверных разграблено.

Мы, факиры[52]52
  Факиры (арабское fukr, персидское «дарвеш», откуда название «дервиш») – нищенствующие бродячие монахи «правоверных».


[Закрыть], шейхи, сайиды, решили как один подчиниться тебе, Тимур.

Если приложишь все силы и истребишь узбеков, мы все как один встанем за тебя.

Если же не защитишь нас от узбеков, то в день Страшного суда будем обвинять тебя перед Аллахом».

Я написал о фетве шейху Заин-эд-дину Абу-Бекру Тайабади и скоро получил от него ответ: старец приветствовал меня за честь, какую оказали мне сайиды и улемы.

«Эта фетва – решающий довод, – писал шейх, – халифы правого пути[53]53
  Четыре халифа «правого пути»: 1) Абу-Бекр, 2) Омар, 3) Отман, 4) Али.


[Закрыть] одобряют твое назначение».

Я понемногу стал собирать воинов и готовиться к выступлению в поход, чтобы наказать узбеков, но у меня не было друга, которому я мог бы открыть свою тайну; население Самарканда, правда, подчинялось мне, но я не решался поднять открыто знамя восстания. Моя тайна распространилась среди народа, узбеки узнали о грозившей им опасности и поспешили собраться в одно место.

В это самое время я снова получил письмо от почтенного шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади: он писал мне, что Посланник Аллаха пошлет мне помощь в задуманном мною деле. Это письмо принесло мне громадное успокоение.

В это время хакан Туклук-Тимур снова прислал грамоту с приказом казнить меня; поэтому святой амир Куляль дал мне совет – немедленно удалиться в Хорезм.

– Всегда следует отступать перед превосходящими силами и удаляться от врага, которого не можешь одолеть; так поступали пророки, – сказал мне амир Куляль.

Я пожелал узнать, что меня ожидает в пути, и загадал по Корану; мне открылся аят:

«Солнце течет к назначенному месту: такова воля Сильного, Знающего» (Коран, XXXVI сура, 38 аят).

Я понял, что путешествие мое обещает быть благополучным, и окончательно решил двинуться в дальний путь.

Страшный суд, или Последний суд, наполняет целый ряд сур Корана, является любимой и наиболее разработанной идеей ислама.

Вот наиболее важные в этом отношении места из Корана:

LXXXI сура, 1—14 аят:

1. Когда солнце согнется;

2. Когда звезды упадут;

3. Когда горы приведутся в движение;

4. Когда самки верблюдов будут оставлены;

5. Когда дикие звери соберутся толпами;

6. Когда моря закипят;

7. Когда души совокупятся;

8. Когда спросят заживо погребенную девушку;

9. За какое преступление ее заставили умереть;

10. Когда лист книги развернется;

11. Когда небеса отложатся в сторону;

12. Когда пламень ада помешают кочергою, чтобы лучше горел;

13. Когда рай приблизится;

14. Тогда всякая душа узнает сделанное ею дело.

LXXXIV сура, 1—15 аят:

1. Когда разверзнется небо;

2. Которое будет повиноваться Аллаху и постарается исполнить его повеление;

3. Когда земля будет распростерта ровным пластом;

4. Когда она выбросит из недра своего все, что содержала и оставляла нетронутым;

5. Когда она будет повиноваться Аллаху и постарается исполнить его повеления;

6. Тогда ты, о человек, желавший бы увидеть Аллаха твоего, увидишь его.

7. Кому дадут книгу его дел в правую руку,

8. Тот будет сужден с кротостью;

9. Он, радуясь, возвратится в свое семейство.

10. Кому дадут книгу его дел назад к спине,

11. Будет призывать смерть,

12. Когда будет гореть в огне.

13. На земле он веселился среди своего семейства,

14. Он воображал, что никогда не явится перед Аллахом;

15. Но Аллах видел все.

[Четыре правила шейха Заин-эд-дина]

Перед отъездом я написал письмо шейху Заин-эд-дину Абу-Бекру Тайабади и в 864 году [хиджры][54]54
  864 год хиджры, соответствующий 1460 году христианского летоисчисления, очевидно неверен; здесь скорее нужно читать 764 год хиджры (1363 год н. э.).


[Закрыть] с шестьюдесятью всадниками выехал из Самарканда в Хорезм[55]55
  Хорезм – область Хивы.


[Закрыть]. На пути я получил такой ответ от шейха: «Тимур, усвой себе четыре правила.

Первое. Всякое путешествие совершай по примеру Посланника Аллаха, всякое дело начинай по благословению и с помощью Аллаха.

Второе. В своих делах руководись всегда примером пророка Ибрахима[56]56
  Авраам (Ибрахим) – великий пророк «правоверных», поставленный имамом для народов (Коран, II сура, 118–119 аят); разбивший свой стан в Мекке (III сура, 89–91 аят); сокрушитель идолов (VI сура, 76, 83 аят).


[Закрыть], наблюдай, чтобы во время твоего правления в подвластных тебе странах не совершалось прелюбодеяний или других тяжких преступлений.

По своей настойчивости не уступай аисту[57]57
  Примеры из жизни птиц как материал для сравнения, в четырех правилах шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади. Птицы имеют магическое значение в Коране: «Мы гадали по полету птиц» (XXXVI сура, 17 аят); «Мы привязали к шее каждого человека птицу» (XVII сура, 14 аят), т. е. дали каждому человеку определенную судьбу.


[Закрыть]. Один аист в своем гнезде нашел маленького вороненка. В течение трех дней аист не обращал на вороненка ни малейшего внимания; на четвертый день слетелись четыреста аистов и умертвили хозяина гнезда за то, что нашли у него в гнезде вороненка.

Третье. Всякое дело, по примеру Посланника Аллаха, начинай, не иначе как посоветовавшись с другими людьми; были правители, которые всякое дело делали самовольно, не прося ни у кого совета; но было ли продолжительным величие таких правителей?

Четвертое. Следуй примеру четырех халифов правого пути; будь храбр, заботлив и щедр; всякое дело делай с особым вниманием. Следуй примеру птиц, которые с большим вниманием и осторожностью разбивают яйца, из которых вылупливаются цыплята».

[Путь из Самарканда в Хорасан]

Во время пути из Самарканда в Хорасан совершенно неожиданно ночью на меня напали тысяча всадников. Со своими шестьюдесятью богадурами я одолел врагов. Шестьсот человек сложили свои головы в этом кровопролитном бою. Потом у меня было единоборство с Тугуль-богадуром, и я одолел его: богадур раскаялся в том, что напал на меня.