Текст книги "Влюбиться в жертву"

Гришка был следаком от бога и имел в послужном списке уйму ранений, раскрытых дел, задержаний и совершенно уникальное сыщицкое чутье. Он чувствовал интригу преступления печенкой, и часто, вопреки сложившейся уже, казалось бы, железной версии, именно это его чутье и помогало раскрыть дело.

Гришке чуть за сорок, и он всю свою жизнь был холостяком, потому что весь, с потрохами, принадлежал одной-единственной «женщине» – своей работе. Он со своей «бригадой» и занимался этим делом вместе с прокуратурой в лице Артема. Сейчас они сядут за стол, выложат друг другу, что накопали за день, и попробуют выработать хоть какое-то направление поисков.

– До свидания, Тина, – попрощался Артем, в который раз за время, проведенное с ней, пытаясь унять непонятную досаду.

– До свидания, Артем Константинович, – отозвалась Тина.

Тина позвонила Рите.

– Ритуля, здравствуй!

– Здравствуй, солнышко! Как ты там?

– Ритка, бери Дениску и приезжайте ко мне с ночевкой.

– Что опять случилось?! – заорала Ритка.

– Рит, ты приезжай, я все расскажу, только не гони, бога ради!

– Мы сейчас приедем, жди! – проорала Ритка и бросила трубку.

После ухода следователя Тине вдруг стало тоскливо в этой большой, притихшей, как перед бедой, квартире. Такого приступа одиночества она не испытывала, пожалуй, никогда в своей жизни.

И еще. Ей стало страшно! По-настоящему страшно! По-честному!

Кому могло понадобиться представлять ее преступницей? И зачем? Так! Она не будет паниковать! Сейчас приедет Ритка, они все обсудят и обязательно что-нибудь придумают! Они найдут выход, как случалось уже не раз.

Они дружили всю жизнь. С самого рождения. Их родители были соседями по дому, и так получилось, что Тина с Риткой родились в один день, в одном роддоме, а их мамы лежали в одной палате.

Они ходили в одни ясли, в один садик, а вот в школы пошли разные – Ритка в английскую, а Тина в обыкновенную.

Ритка была единственной ее ровесницей, которая откровенно не понимала, почему полнота подруги может служить причиной шуток или нежелания с ней дружить. У нее совсем иначе были устроены мозги, чем у большинства детей.

Девчонки являлись полными противоположностями – Тина большая, высокая, крупная, а Ритка маленькая, миниатюрная. У Тины темно-рыжие волосы, а у Ритки совершенно белые. Тина была спокойной и дотошно размышляла над любой проблемой, прежде чем что-то предпринять, кроме драк, конечно, – на оскорбления она всегда давала сдачи без лишних размышлений. А Ритка, непоседа, сначала что-то вытворяла, а потом уж обдумывала, что натворила. У Тины имелись явные способности к точным наукам, а у Ритки – к гуманитарным. Тина спокойно выслушивала рассказы подруги о сто первом поклоннике, а Ритка замазывала йодом ее раны после очередной драки с мальчишками, успокаивая ее и искренне не понимая, как ребята не видят, какая Тинка классная. Тина делала за нее уроки по алгебре, геометрии и физике, а Ритка переводила с английского и писала за двоих сочинения.

В выходные они обязательно ночевали вместе, рассказывая друг другу нехитрые секреты, то у Тины дома, то у Ритки. Когда их родители поняли, что с этим бесполезно бороться, то просто договорились, в какие выходные кто из них отдыхает от детей.

У Ритки очень рано умер папа – когда им было по десять лет. Семья у Ритки самая обыкновенная, простая, доходов особых не водилось, перед смертью папа сильно болел, и все средства, которые имелись в доме, ушли на лечение. Мама Тины собрала деньги на похороны со всех соседей, сходила в месткомы Риткиных родителей и настояла на материальной помощи семье.

Тина долго и часто лежала в больницах – ее много лет безуспешно пытались лечить от неправильного обмена веществ, вызывающего ее неестественную полноту, и единственным человеком, кто ходил навещать ее два раза в день, была, конечно, Ритка.

После школы Ритка поступила в университет на юридический, а Тина в институт. В студенческие годы у Ритки случилась большая любовь, всепоглощающая страсть к старшекурснику. Они стали жить с ним у Ритки. Кавалер объяснил ее маме, что как только его родители смогут взять отпуск, они приедут и состоится свадьба. Ритка забеременела, потенциальный муж был счастлив, говорил, что с нетерпением ждет рождения ребенка. Но когда Ритка была на шестом месяце, будущий папаша скрылся в неизвестном направлении, тайно переведясь в другой институт и оставив записку, в которой сообщал, что не готов стать отцом и взять на себя ответственность за семью.

Врачи предложили преждевременные роды – Ритке еще не исполнилось восемнадцати. Тогда на кухне у Ритки состоялся семейный совет, в состав которого входили Тина, ее родители и Ритка с мамой.

Ритка открыла «заседание» категоричным заявлением:

– Ребенок ни в чем не виноват! Я не согласна ни на какие преждевременные роды! Он замечательный и только мой!

– Ну, слава богу! – выразила общее мнение мама Тины. – А мы всем скопом собрались уговаривать тебя рожать!

– Правда? – спросила Ритка и расплакалась.

– Конечно правда! – сказала ее мама и прижала дочь к себе.

– Риточка! – вступил папа Тины. – Мы посовещались и решили, что тебе ни в коем случае нельзя бросать учебу! Мы с ребеночком справимся, все вместе, а ты учись!

После папиного выступления открылись «шлюзы», и все присутствующие долго с удовольствием и облегчением рыдали.

Ритка родила замечательно здорового – четыре двести! – сына.

Дениска получился эдаким сыном полка.

Его перекидывали из семьи в семью. Отводили и забирали из яслей по очереди – тот, кто был свободен. Родители работали, девчонки учились. Тина с Ритой бегали в детскую кухню и по врачам, которые так и не смогли понять, кто же из девушек мама. Таскали его с собой на экзамены, когда некому было с ним сидеть, перекидывая его из рук в руки, как мячик.

Когда Дениска стал говорить, то никогда не называл Риту мамой, а Тину тетей, для него они были Тина и Рита. Да и как он мог называть их по-другому, если, читая ему сказки, они сами умирали со смеху, а играя в мяч, заводились и устраивали соревнования друг с другом под его веселый хохот, и так далее и так далее.

Ритка закончила с отличием университет. На последнем курсе она участвовала в каких-то конкурсах, один из которых проходил в Москве и на котором она завоевала первое место. Призом в этом конкурсе была работа стажером, по окончании учебы, в крупной и довольно известной московской фирме.

Ритка решила не ехать – ее мама сильно болела, получила инвалидность, ходила с трудом, да и Дениске всего четыре годика – какая Москва при таком раскладе?! Об этом решении она и сообщила на очередном семейном совете. Но Вероника Андреевна, Риткина мама, категорически отвергла такую жертву:

– Маргарита! Ты обязана ехать! Если ты останешься со мной, упустишь шанс чего-то добиться в жизни и для себя, и для сына. Ты не имеешь права потратить лучшие годы жизни на уход за больным человеком. Да мне это и не надо – ну не при смерти же я! И с Дениской мы справляемся. Езжай, а когда начнешь зарабатывать, нам всем станет полегче. Здесь ты никакой карьеры не сделаешь. Такой шанс дается один раз.

И Ритка поехала.

Прорыдав все время до отъезда и зацеловывая без остановки Дениску, как будто расставалась с ним на всю жизнь. Дениска ее успокаивал:

– Рита, не плачь, я же с Тиной останусь. Чего ты?

Тина устроилась работать в фирму, занимающуюся компьютерами, и забрала Дениску к себе.

Через полгода она поехала навестить подругу в Москве, а заодно в командировку – договариваться о закупках деталей и программного продукта.

Ритка снимала комнату в самой дешевой коммуналке. Когда Тина пришла к ней и увидела, как она живет, у нее волосы встали дыбом! Вечно пьяные соседи-алкоголики, которые два дня из трех пили до утра и устраивали разборки друг с другом с элементами тяжелого рукоприкладства. Тараканы, непролазная грязь. Копеек, которые получала Ритка на своей работе стажера, хватало только на это жилье и самые дешевые макароны с маргарином.

Тина подписала необходимые договоры, нашла более приличную комнату с замечательной соседкой – интеллигентной бабулькой, перевезла туда Ритку и уехала. А через неделю вернулась вместе с Дениской и стала работать сразу на трех работах: курьером в той фирме, с которой заключала договор, уборщицей там же и ночной уборщицей в садике, куда они устроили Дениску, – иначе его никак не брали.

И началась их московская эпопея втроем.

На выживание!

Они вгрызались в эту жизнь, не позволяя себе расслабляться, не позволяя нытья и малодушных попыток сбежать назад, домой, от холода, голода, неустроенности, нищеты и житейской несправедливости.

Как-то раз, придя в одну из фирм в качестве курьера, Тина посмотрела на людей, работающих там, уловила атмосферу, запах нового дела, интересной работы и прямиком прошла в кабинет к директору, с порога сообщив:

– Я хочу у вас работать. У меня есть красный диплом и желание чего-то достичь в этой жизни. И мне очень понравился ваш коллектив.

Сергей Владимирович Коротов, оторвавшись от бумаг, которые изучал, и оторопев от такой наглости, присмотрелся к ней и сказал:

– Хорошо! Но мне нужен еще и бухгалтер. Сможете совместить?

– Да!

– Приступаете завтра, в качестве младшего менеджера, и завтра же поступите на курсы бухгалтеров.

Так она стала менеджером… и еще немного курьером и уборщицей.

Тина отметила это дело с Риткой, позволив себе первый раз за все время, прожитое в Москве, купить чекушку дешевой водки и незамысловатую закусочку под нее.

– Девчонки! Вы такие умницы, – сказал им Дениска, застав дамочек за праздничным распитием, вернувшись после просмотра мультика у соседки.

– А это откуда, Денис? – спросила Ритка.

– Так говорит баба Люда!

Бабой Людой он называл их чудную соседку по коммуналке, которая души не чаяла в мальчике и часто помогала – то Дениса из садика забрать, то отвезти или просто присмотреть, когда они были на работе.

Ритка приходила со своей сверхурочной работы часов в десять вечера и заставала Тину с Денисом сидящими на кровати, укрывшись с головами одеялом, и рассказывающими друг другу страшилки. Она скидывала обувь и залезала к ним третьей. Тина приходила со своих курсов так же поздно и заставала Ритку с Денисом раскрашивающими масляными красками апельсины, подаренные Ритке клиентом для ребенка, – для красоты, как объяснял Денис. Она снимала обувь, закидывала портфель подальше, брала кисточку и присоединялась к ним.

Закончив курсы и немного разобравшись в бухгалтерии, Тина попросила разрешения у начальника подрабатывать – делать балансы для маленькой фирмы. Это было большое подспорье, так необходимое ей. Он разрешил, но предупредил:

– Если увижу, что это вредит основной работе, выгоню к чертовой матери!

– Конечно! – обрадовалась Тина.

– Игнатова! Ты что, двужильная? Ты же загнешься!

– Я точно знаю, – уверенно заявила она, – что наша фирма скоро станет очень солидной, и надеюсь к тому времени занимать хорошую должность и получать такую же хорошую зарплату. А пока я и бухгалтерию лучше выучу, и деньги заработаю.

– Твои бы слова да богу в уши, – проворчал начальник.

Она уже выходила из кабинета, когда Коротов добавил:

– Тина, не надорвись. Лучше давай я тебе дам взаймы, потом отдашь.

– Нет, так не лучше. Мы сможем, мы с Риткой сильные, пока у нас получается без долгов.

И у них получалось!

Ритку повысили, она работала как каторжная. Тина от нее не отставала, и постепенно они начали вылезать из беспросветной, отупляющей нищеты, позволив себе наконец снять однокомнатную хрущевку.

Однажды, придя вечером домой после того как сдала в двух налоговых три баланса, отстояв безумные очереди, Тина накормила ужином Дениску и спросила:

– Слушай, у тебя есть чем сейчас заняться?

– Конечно, Тина! У меня книжка новая. А что?

– Мне надо поспать, а то я умру!

– Иди, спи, я тебе мешать не буду, – очень серьезно ответил Денис.

– Ты не можешь мне мешать, даже если будешь орать мне в ухо, – рассмеялась Тина его серьезности.

– Почему?

– Во‑первых, потому, что я тебя люблю, а во‑вторых, потому, что безумно устала.

Она заснула мгновенно, еще до того как коснулась головой подушки, и проснулась от непонятных звуков. Войдя в кухню, Тина застала следующую картину: Ритка, сидя за столом над тарелкой с пережаренной яичницей, навзрыд рыдала, а Дениска стоял рядом и успокаивающе гладил ее по плечу.

– Так! – громко спросила Тина. – У нас трагедия?

– Не‑е‑ет, – рыдала Ритка. – У нас большая радость!

– Почему рыдаем?

– Пре-едставляешь, я прихожу, а Дениска го-оворит, – захлебываясь слезами, рассказывала Ритка, – Тина спит, она о‑очень устала, не-е будем ее будить, я сам тебе ужин приготовлю. И по-ожарил яичницу. Ты-ы, говорит, сиди, отдыхай!

– Рита, чего ты плачешь? – удивился Денис. – Я же у вас единственный мужчина в доме, мне надо о вас заботиться! – И вызвал этой тирадой еще более бурный поток материнских слез.

Тина села за стол, притянула к себе Дениса, прижала, поцеловала в макушку и тоже зарыдала, составив подруге компанию.

Так они и жили!

Потом Ритка быстро и очень серьезно начала делать карьеру, обросла дорогими клиентами и поперла в гору.

А Тина встретила Алексея.

– Ну где тебя носит, мой друг прокурор? – прокричал из кухни вместо приветствия Гришка.

– Кто Гамлета зовет? – ответил ему в тон Артем, снимая обувь в прихожей.

Они часто так встречались у Артема в квартире, чтобы поужинать, как правило далеко за полночь, спокойно обсудить текущее дело, иногда и выпить по рюмке, если совсем как-то тяжко и умотались до предела. У Гришки так душевно посидеть было невозможно, разве что на третий день крутого запоя, когда все уже пофиг – жил он в однокомнатной квартире в Бутово и вел абсолютно холостяцкий быт – то есть имел полное его отсутствие.

Артем прошел на кухню и присвистнул, увидев накрытый стол:

– Какая лепота! Тут тебе и селедочка, и соленые огурчики, и… – Он поднял крышку стоящей на столе кастрюли и понюхал пар, вырвавшийся оттуда. – А‑ах! Картошечка! И бутылочка, я смотрю! Беленькая, холодненькая!

– Дык, барин, как положено!

– С чего гуляем? Зарплату получил или штраф с кого взял за переход в неположенном месте?

– Авансик сподобился в кассе получить-с.

– Прелестно! Ладно, пойду переоденусь.

Артем прошел в спальню, снял костюм, повесил его в шкаф, натянул на себя любимые, протертые до дыр джинсы, футболку без рукавов и пошел в ванную мыть руки.

– Драгоценная влага испаряется! – поторопил его Гришка.

– Бегу, бегу, – послушно отозвался Артем.

Они сели за стол, подняли наполненные рюмки, и Артем признался:

– Я сегодня уже изволил две мензурки откушать.

– Размялся, значит, – резюмировал Гришка. – Ну, тогда с новым делом вас, Артем Константинович!

– Нас, Гришаня, нас! – ответил Артем, они чокнулись и выпили.

Быстро закусив кусочком селедочки, Гришка стал наполнять тарелку едой, но Артем расслабиться товарищу не дал.

– Ну что, Григорий Павлович, выкладывай, что накопал, порадуй меня чем-нибудь, – потребовал Беркутов.

– Опросил сослуживцев подозреваемой, а также ее директора, – приступил к отчету Бывалый. – Фирма существует восемь лет, занимается поставками оборудования для столовых, ресторанов и производства общепита. Мадам Игнатова работает там семь лет, сейчас занимает должность заведующей отделом. Очень ценный работник: множество придуманных и реализованных идей, принесших фирме большие доходы. Спокойная, уравновешенная, ответственная. Коллектив ее обожает, правая рука директора. С директором на короткой ноге, но никакого интима – просто друзья и соратники. Две недели назад рассталась с гражданским мужем – Алексеем Ивановичем Потаповым, в связи с чем взяла внеплановый отпуск, чтобы, как говорит ее начальник, подумать. Она всегда так делает, если надо решить какую-то трудную проблему или придумать что-то – запирается в одиночестве и размышляет, а потом выдает очередную гениальную идею. Причина расставания Игнатовой с мужем никому не известна, кроме начальника, но он отказался это обсуждать, предложив спросить у нее самой.

– Пятнадцать дней назад Валентина Игоревна, внезапно приехав днем домой, застукала мужа в кровати со своей подругой, – сообщил Артем.

– О как!

– Да, собрала его вещи и выставила из дома.

– Квартира ее?

– Ее родителей.

– Не она это, Артемушка, – тяжко вздохнув, расстроенно покачал головой Гришка, – я чувствую! Если бы она задумала его убить или пугануть, она бы кого-нибудь наняла и обдумала бы все до мелочей, да так, что и запаха ее близко не витало бы. За семь лет работы на ее идеях фирма обогатилась – она очень умная, схемы такие придумывала, ого-го! Уж шарфик свой точно не надела бы и курить там не стала. Это точно не она. Зачем уравновешенной, здравомыслящей женщине стрелять, да еще самой, в бывшего мужа? Есть, конечно, одна причина.

– Деньги? – усмехнулся Беркутов.

– Ну а куда ж без них! – вздохнул тягостно Гришка. – Если бы он погиб, его доля в фирме перешла бы ей. Для этого необходимо только зафиксировать в суде факт совместного проживания. Кстати, ее ближайшая подруга очень серьезный юрист по гражданским делам, так что Игнатовой даже в суде не надо было бы появляться, за нее бы все сделали. Часом, не с той подругой был застукан муж?

– Нет, с другой дамочкой.

– Деньги там довольно большие, – продолжил рассуждать Гришка. – У фирмы ее мужа миллионные обороты. Завтра Лидусю отправлю покопаться в их финансовых документах, она точно скажет, сколько Игнатовой обломилось бы.

Лидуся, а точнее Лидия Горева, была капитаном милиции и работала в бригаде у Гришки. Владела боевыми искусствами и стреляла с завязанными глазами в десятку. Но это были не все ее таланты. Она имела особый нюх на цифры. Могла вытащить нужную информацию из самой запутанной документации. Много раз ее переманивали к себе налоговики, но Лида оставалась беззаветно предана своим ребятам и Петровке.

– Ради денег даже самая уравновешенная дама может рискнуть, – сказал Гришка.

– Покопать, конечно, надо и разобраться, что у них там творится на фирме. А что с версией о нашем «любимом» госчиновнике?

– Работаем. Твой Генеральный дал добро на «разговор» с господином. Завтра в двенадцать дня договорились встретиться. Предварительная беседа по телефону ничего не дала – никто не угрожал, никаких наездов и требований. Странное какое-то покушение, нелогичное.

– Гриня, нам срочно нужна рабочая версия, – вздохнул тяжко теперь и Беркутов и пояснил: – У Игнатовой Валентины Игоревны стопудовое алиби. В это время, с часу дня и до без двадцати два, у нее в гостях находился участковый и откушивал ее божественные щи!

– Так! – недовольно хмыкнул Гришка. – Так, – повторил он и сообразил: – Постой, а откуда ты знаешь, что «божественные»?

– Отпробовал! – расплылся довольной улыбкой Артем.

– Что, берем взятки у подозреваемых?

– К тому времени она была уже не совсем подозреваемая. С участковым я, кстати, побеседовал, он все подтвердил. Ну, Гриня, и что мы имеем?

– Хрен мы имеем! Кто-то специально наводит нас на Игнатову. Он уверен, что у нее нет алиби, зато есть мотив, даже два – деньги и измена мужа. Либо это все-таки по линии госчиновника – маскировка замечательная в данном случае. Мы бы Игнатову уже сегодня арестовали, и все! Есть раскрытое дело! Либо покушение связано с Потаповым и кому-то очень надо его напугать, а не убрать. И этот кто-то Игнатову хорошо знает или специально узнавал ее привычки, чтобы подставить ее следствию. Я же говорю – не дело, а полная жопа!

– Ладно, Гриня, прорвемся, не впервой. Давай пройдемся по основным этапам на завтра.

– Сначала мне надо принять от таких известий! – сказал Бывалый, разливая водку по рюмочкам. – Как, кстати, дамочка?

Они выпили, закусили, и Артем поделился своим впечатлением:

– Как ты и сказал: спокойная, рассудительная, умеет сдерживать эмоции – все это выработано годами: в детстве была толстенькой и, видимо, доставалось ей от сверстников по полной программе, вот и научилась скрывать чувства. Тридцать лет, семь из них живет в Москве. Очень интересная женщина!

– Ну-ну! – язвительно заметил Гришка. – Напоминаю: она проходит по делу о покушении на убийство!

– Да знаю я! – с досадой ответил Артем. – Что ты нервничаешь?

– Это я нервничаю?! – возмутился Гриша. – Это по твоей роже видно, что ты на дамочку запал. Я тебя первый раз таким вижу, а знакомы мы, заметь, очень давно. Эй, «важняк», напоминаю: дама – основная подозреваемая по делу!

– Ладно! – оборвал его Артем. – Что мы имеем?

– Мы имеем два направления: Потапов и госчиновник. Будем копать, – сказал Григорий и поднял рюмку.

– Будем копать, – ответил Артем и, поддержав товарища, тоже поднял рюмку.

– Тина! – закричал с порога Дениска и кинулся ей на шею. – Что ты пропала так надолго?

– Дениска, солнышко, я так рада тебя видеть! Дай я тебя расцелую!

– Только без лишнего усю-сю! – сразу стал вырываться он из Тининых объятий.

– Тинка! Говори немедленно, что случилось! – потребовала входящая следом за сыном Ритка.

– Вы с ночевкой?

– Ну конечно!

– Тогда мы пойдем на кухню, а Деничка найдет чем заняться.

– Мне же проще, – пожал плечами пацан, – я пошел за компьютер: вы меня не трогаете, я вас! Все довольны! Я с собой и игры свои взял. Идите, сплетничайте.

– Ну не сын у нас, а золото! – рассмеялась Ритка и поцеловала его в лоб.

Дениска отправился играть, а Ритка с Тиной устроились на кухне.

– Ты что, до сих пор переживаешь из-за того, что выгнала Лешу? – спросила Ритка, усаживаясь за стол и доставая из сумки телефон и сигареты. Со своим сотовым телефоном она не расставалась никогда, даже на ночь клала его возле себя.

– Переживаю, но не потому, что его выгнала. Все думаю: почему я раньше с ним не рассталась. Знаешь, у меня такое чувство, как будто я тяжесть непомерную с себя скинула.

– Слава богу! Проняло наконец! А то я уже бояться стала, что ты с ним всю жизнь проживешь! – возрадовалась подруга.

– Ладно, Ритуль, я знаю, что ты Алексея недолюбливаешь. Я с этим в себе уже разобралась. Правда, с Людмилиным участием никак еще не примирилась, хотя мне ей спасибо надо бы говорить, что помогла все по местам расставить. Она сегодня приходила, пыталась что-то объяснить, но я еще не готова с ней разговаривать, мне время требуется, чтобы ее понять.

– Нет, ну какова?! Она еще и приперлась грехи замаливать! – возмутилась Ритка.

– Да перестань ты! Банальная ситуация, я где-то читала, что процентов семьдесят измен происходит с близкими родственниками и друзьями семьи. Просто пока это не касается тебя лично, ты не можешь прочувствовать всей глубины переживаний, и нам всем кажется, что с нами подобное никогда не произойдет!

– Это точно! Уж я‑то знаю, через меня такие семейные разборки проходят только держись! «Санта-Барбара» отдыхает!

– Знаешь, – усмехнулась Тина, – я, когда вспоминаю то, что увидела, умираю со смеху. Представь: он такой толстенький, пузатенький, под ним даже Людку не видно было, скачет на ней, матерится. Прямо по Жванецкому – «в раздетом виде был широк, в одетом скуповат!».

И они расхохотались, громко, от души, так, что выступили слезы, сгибаясь пополам от приступов смеха. На хохот прибежал Дениска.

– Вы чего? – заражаясь их весельем, спросил он.

– Ничего. Веселимся! – ответила Ритка.

– Вот и правильно! Надо радоваться, что от этого придурка отделались!

– Слушай, что ребенок говорит! – продолжая смеяться, сказала Ритка Тине.

– Дениска, – удивилась Тина, – ты же никогда его не критиковал.

– Мне Рита не разрешала, говорила, что муж и жена должны разобраться сами, на них нельзя давить мнением со стороны.

Между Денисом и Алексеем сразу установились холодные отношения. Лешка не понимал, почему Тина носится с Денисом, как с родным сыном, а тот называет Тину и Риту по именам, почему на него нельзя кричать и указывать, как и что правильно делать? Он же просто ребенок, его надо воспитывать! «И вообще, ты же ему не мать, чтобы с ним так возиться, и тем более не ровесница, чтобы с ним разговаривать, вместо того чтобы дать подзатыльник, когда он не прав?!»

Дениска раздражал Алексея, но Тина один раз и навсегда расставила все по местам, объяснив Лешке, что так было, есть и будет всегда. И либо Алексей принимает все как есть, либо жить вместе они не будут. Этот разговор произошел в самом начале их отношений, и он смирился, но своего отношения к Денису не изменил, правда, старался его не демонстрировать так уж откровенно.

– Деничка, – спросила Тина, – ты есть хочешь? Я щи сварила.

– Щи? Клево! – восхитился Денис. – Только мы с Ритой поужинали. Я попозже, ладно?

– Я буду! – заявила Ритка. – Даже если лопну!

– Я пошел играть дальше, – махнул им рукой Дениска и умчался.

Тина стала хлопотать, который уж раз за день накрывая на стол.

– Выпить не хочешь? – спросила она у Риты.

– А что, есть повод?

– Есть, но странный. Я предлагаю скорее для поддержания духа.

– Игнатова! – повышая голос, спросила Ритка. – Что случилось-то?! Ты меня в гроб загонишь своим молчанием!

– Ритуль, давай сядем уже спокойно за стол, и я все расскажу.

– Давай!

Ритка поднялась и стала помогать Тине накрывать на стол, чтобы не отвлекаться от разговора, а сесть, как она говорила в таких случаях, «по-человечески, а не скакать каждые пять минут».

Наконец они устроились за столом, все-таки выпили по рюмке, Ритке потребовалось для «нервов» от таких новостей, закусили, и Тина, собравшись с духом и мыслями, выложила сразу все новости.

Зная Ритку, она рассказывала подробно, стараясь не упускать ни одной детали. Во всем, что касалось работы или трудных жизненных ситуаций, Ритка проявляла редкую дотошность и скрупулезность. И любила повторять: «Из самых мелких деталей складывается полная картина, и все, казалось бы, незначительные вещи и являются самыми главными в деле. Говорят же, суть кроется в деталях».

Ритка была замечательным, талантливым юристом и именно благодаря своему вниманию к этим самым мелочам умела безошибочно ориентироваться в трудных делах. Эта ее черта характера, невероятное трудолюбие и светлая голова помогали ей делать столь успешную, быструю карьеру.

– Ну хорошо, – заканчивая рассказ, недоумевала Тина, – то, что стрелявший специально указывал на меня, это понятно. Мне непонятно, какие, по его мнению, у меня могут быть мотивы, чтобы уконтропупить Лешку?

– Тина, – строго сказала Рита, – у тебя целая куча мотивов. Целых два очень весомых мотива: деньги и измена мужа!

– Рита, ты о чем? Какие деньги? Это же смешно! И с чего мне так убиваться от его измены, если, честно говоря, это был для меня прекрасный повод с ним расстаться?

– Это знаем мы, а для милиции это мотив! Еще какой мотив! – принялась разъяснять она. – А деньги… В случае Лешкиной смерти ты его единственная наследница как жена, пусть и гражданская. Никаких других родственников у него нет, насколько нам известно. Тебе только надо через суд доказать факт вашего совместного ведения хозяйства и жизни в течение пяти лет. А сейчас так вообще проще – выписка из уголовного дела за подписью прокурора о том, что этот факт установлен следствием и есть официальные свидетельства о вашем совместном проживании, – ты ее представляешь в суд, и все! Его партнеры и все сотрудники Лешкиной фирмы в один голос убедительно и неоспоримо заявят о вашем семейном статусе и совместном быте. Его мужики тебя так вообще обожают! И все, понимаешь? Лешкины активы: движимость, недвижимость, в том числе и его доля в фирме, переходят к тебе! А его партнерам это просто подарок, они же понимают, что в таком случае ты бросишь свою работу и займешься их делами. Ты крутая и очень умная, уж это они точно знают, значит, от твоего участия только выиграют. Поэтому и не станут препятствовать передаче его доли тебе, а ровно наоборот. Вот и выходит, что тебе Лешкина смерть выгодна и твое покушение на него логично – он от тебя ушел, и ты, боясь потерять деньги, стала действовать!

Рита говорила жестко, спокойно. Она старалась не пугать Тину, а обдумывала ситуацию, рассуждая отстраненно и холодно, как профессионал.

– Ритка… – у Тины округлились глаза от испуга, – я об этом не подумала, а ведь точно! Это еще какой мотив! Вот черт! Что же теперь с этим делать?

– Тебе невероятно повезло, – потрясла ладонями в утверждающем жесте Ритка. – Просто какое-то чудо, что именно сегодня у тебя был участковый и именно в нужное время! Это для нас огромная помощь!

– Вот и Беркутов так говорит!

Тина улыбнулась, вспомнив его.

Она вспомнила его сильные, большие руки, обаятельную улыбку, как он произнес: «Взятка должностному лицу?» – и в глазах у него вспыхнули смешинки. Вспомнила его так четко, так подробно, как будто увидела перед собой. Эти воспоминания успокоили ее, невероятно удивив всплеском сильных эмоций и чувств.

– Кстати, – добавила Ритка, – надо узнать, что это за птица такая, твой Беркутов. Я что-то слышала о нем, но не помню.

Рита взяла телефон, пролистала в нем записную книжку и набрала номер. Она выглядела такой деловой, сосредоточенной, что Тина улыбнулась, глядя на подругу, – маленькая, миниатюрная Ритка была самым большим ее защитником и никому не даст ее в обиду!

Какое счастье, что у нее есть Ритка и Дениска!

– Артур! – поздоровалась Ритка, когда ей ответили. – Здравствуй, дорогой! Извини, что поздно, но мне нужна твоя консультация. Скажи, ты знаешь Артема Константиновича Беркутова, следователя Генпрокуратуры?

Рита слушала, что рассказывает ей коллега, а Тина смотрела на нее и, как обычно, когда видела подругу в работе, поражалась. В обыденной жизни Ритка была веселой, легкой, вечно придумывала какие-то розыгрыши и втягивала в них окружающих. Постоянно теряла ключи, перчатки, зонтики, умудрялась забыть обед на плите и мчалась через всю Москву, чтобы его выключить. Могла, ничего не объясняя, посадить Тину с Дениской в машину и увезти за город – смотреть на закат, или придумать неожиданный пикник – «просто так, от хорошего настроения!». Она была как сгусток веселой, неуправляемой энергии. Но если Ритка занималась делом или нужно было разрешить серьезную жизненную ситуацию, она совершенно преображалась, становясь сосредоточенной, деловой, внимательной. Она менялась даже внешне – нос и скулы заострялись, взгляд становился строгим, проницательным, делая ее старше. В ней уживались две Риты, идеально дополняя друг друга. Наблюдая подругу за работой, Тина понимала, почему люди доверяют ей как юристу безоговорочно.

– Да! – сказала Рита собеседнику. – Спасибо тебе большое. Конечно, если что, я сразу к тебе обращусь! Пока!

Ритка заметно повеселела и, бросив трубку на стол, сверкнув глазами от интереса и интриги, принялась рассказывать:

– Твой Беркутов личность весьма известная, можно сказать, героическая! Я вспомнила, что о нем слышала, и Артур сейчас многое рассказал. Он следователь по особо важным делам – «важняк» на их сленге. Слышала?