Текст книги "Выйти замуж за эльфа"

8

В доме Виктории отделочные работы вступили в стадию завершения. Веня метался со скоростью реактивного электровеника, успевая практически везде одновременно. Домовые наводили последние штрихи. Придавали, так сказать, лоск. Дворя наблюдал за происходящим с видом папаши, ожидающего первенца в приемном покое. Короче, бестолково метался по дому, раздавая всем никому не нужные и зачастую противоречивые советы, и без конца путался у всех под ногами. Его пытались вразумить, уговорить и даже связать – ничего не помогало. Слова суетливый домовой попросту пропускал мимо ушей, от пут избавлялся самым непостижимым образом, так что окружающим оставалось просто игнорировать Дворю. Последнего это обстоятельство ничуть не смущало, он с маниакальной настойчивостью совал свой нос куда ни попадя. Словом, всех окончательно достал.

В этот момент в дом ведьмы пожаловал еще один представитель древнего рода домовых. Вновь прибывший имел вид представительный, как и положено истинному домовому. Седые волосы ухожены и тщательно расчесаны, красная шелковая рубашка-косоворотка вышита по вороту золотым витиеватым рисунком, широкие белые в синюю полоску штаны заправлены в высокие сапоги. Окладистая борода придавала своему обладателю особенно авторитетный вид. Действительно, такой роскошной и ухоженной растительности на лице не было ни у кого. Под мышкой у домового находилась стопка журналов. Это был Пафнутий.

Пафнутий служил домовым у одного очень уважаемого дизайнера, который, к слову сказать, пользовался огромной популярностью и сам был не менее уважаем среди своего народа. Вновь прибывший деловито осмотрел обновленные комнаты, даже постучал по белому мраморному камину ногтем, словно проверяя на прочность отделку. Все время процедур домовые стояли буквально вытянувшись во фрунт, с трепетом в сердцах ожидая вердикта.

– Нет-нет-нет. Это совершенно никуда не годится, – зацокал языком Пафнутий.

Домовые горестно вздохнули, единогласно признавая свою никчемность в сравнении со столь компетентным товарищем. Один Веня и не подумал сдавать своих позиций. Разумеется, он местным не был и незнакомца видел впервые, а значит, вполне мог позволить себе здоровый скепсис по отношению к мнению незнакомца.

– Уважаемый, а вы, собственно, кто? И по какому праву позволяете себе неодобрительные высказывания в адрес нашей работы? Что-то я не припомню, чтобы мы приглашали кого-то в качестве независимого эксперта. – Веня подкрепил свои слова уничижительным взглядом, который, по его мнению, должен был морально раздавить оппонента.

Но не тут-то было. Потребовалось бы нечто большее, чем ирония одного домового, чтобы смутить Пафнутия.

– Вы, мой друг, слишком молоды и неопытны в высоком искусстве дизайна интерьера, – снисходительно заметил он.

– Да кто вы такой?

– Я? Я домовой знаменитого дизайнера Олега Стоцкого!

– Все равно это не дает вам права высказывать такие резкие суждения.

– Тем не менее вам придется с ними согласиться.

– Это еще почему? – подбоченился Веня, готовый дать достойный отпор непрошеному критикану. – Мы сделали невозможное в короткие сроки. Этот дом практически лежал в руинах! Мы перестроили погреб, добавив специальный винный погребок на французский манер, мы расширили гостиную, применив заклинания сложнейшей пространственной магии, мы даже фонтан со статуей сделали! Да сам Людовик Шестнадцатый облез бы от зависти, увидев такой интерьер! А домовому из деревни Новые Усадьбы, видите ли, не нравится…

Пафнутий выдавил снисходительную улыбку:

– Все это, конечно, замечательно, но вы думаете, Виктория сможет жить в обстановке эпохи мадам Помпадур?

Веня оглядел результат собственного творчества и признал его гениальным:

– Женщинам нравится такой стиль. Одна скульптура купающейся в фонтане Венеры чего стоит.

– Возможно. Но по своей неопытности вы совершенно позабыли одно существенное правило.

– Какое еще правило? – нахмурился Веня.

– Такое правило. Хороший интерьер должен отражать индивидуальные особенности своего хозяина, в данном случае хозяйки.

– А разве мой не отражает?

– Нет! Виктория – ведьма. А интерьер, без всякого сомнения, претендует на некоторый гламур, но совершенно не подходит хозяйке. Где метла? Где сушеные травы? Где те мелочи, которые создают вокруг ведьмы таинственность и заставляют витать в воздухе флюиды мистицизма?

– Не знаю, кто этот самый Гламур, но интерьер создал я! – Веня даже встал на носочки, чтобы казаться выше. – Чужих идей не ворую.

– Я вовсе не хотел сказать, что ты занимаешься плагиатом…

– Плаги-чего? Да я в морду давал за меньшее! – ярился Веня. – Держите меня семеро!

Домовые восприняли вопль Вени слишком буквально и тут же повисли на его руках.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, но, насколько я понял, ты начинающий дизайнер и у тебя пока еще слишком мало опыта. Когда ты поработаешь с моё в этой сфере (Пафнутий не делал особой разницы между работой своего хозяина и своей собственной. Разве он не видел, как корпит дизайнер над эскизами? Разве не пролистывал все новые журналы?), то поймешь, что в интерьере важна не только наружная красота. Важно, как его воспримут окружающие. То есть если хозяйка ведьма, то посетитель должен сразу понять, в чей дом он попал.

– Все это, конечно, чудесно и познавательно, только образ всклокоченной женщины, напялившей на себя невообразимый черный балахон и увешанной с ног до головы многочисленными амулетами, существует только в воображении народа. И, между прочим, я учел характер занятий хозяйки дома. Этот камин – мечта любой уважающей себя ведьмы. Он очень вместителен, и у него достаточно широкий дымоход. В нем вполне может поместиться как сама ведьма, так и ее метла. А это очень важно.

– Разумеется, коллега. Но есть один нюанс. Услугами ведьмы пользуются все-таки обычные люди. Как вы думаете, они станут доверять решение своих проблем молодой девушке, проживающей в доме с фонтаном в гостиной и розовыми драпри на стенах?

Веня разочарованно взвыл. Он еще не был готов смириться с несовершенством этого мира и запустил ведром из-под краски в ни в чем не повинную дверь. В это время дверь приоткрылась, и заглянувшего в дом Богданова-младшего просто смело ударной силой эмалированной емкости.

Аркадий ощутимо приложился копчиком оземь, ведро упало тут же, и, ошеломленный таким поворотом сюжета, парень инстинктивно сжал импровизированный снаряд в объятиях.

– Что это было? – вопросил он самого себя, с удивлением ощупывая наливающуюся на лбу грандиозную шишку.

Взгляд потрясенного юноши наткнулся на ведро.

– Да как она посмела! Меня?! Сына Богданова?! Да кто она такая?!

Но тут его взгляд встретился с задумчивым взглядом Дика. Мутант по сути своей был еще щенком, но щенком очень крупным. Похоже, его создателям пришлось изрядно потрудиться над породой, и теперь волк рос как на дрожжах и уже достиг размера немецкой овчарки. Аркадий нервно икнул. Дик уселся напротив и вывалил розовый язык. Нарочитая неторопливость зверя никого не обманула. Парень прекрасно понимал, что соревнования по бегу со зверем затевать себе дороже.

– Ну-у-у, – осторожно протянул он, не спуская глаз со счастливо скалящегося монстра. – Теоретически она могла запустить в меня чем-нибудь и потяжелее…

– Положь ведро, – настоятельно порекомендовали из-за двери.

– Ты кто? – окончательно растерялся парень.

– Кто-кто… Автоответчик в пальто. Положь, говорю, ведро! Вещь-то хозяйская.

Аркадий удивленно похлопал глазами, озадаченно почесал шишку и поставил ведро на землю.

– Хорошо, – облегченно вздохнули за дверью. – Теперь медленно… повторяю: медленно поднимаешься на ноги и очень медленно убираешься вон со двора.

Парень понял – возражать себе дороже и осторожно поднялся на ноги, не выпуская из виду Дика. Монстр широко и с особым смаком зевнул, явив ошеломленному взору Богданова-младшего два ряда внушительного вида зубов. Зрелище вогнало парня в ступор. Волосы на голове зашевелились от ужаса и по всему перепуганному организму, чеканя шаг, промаршировали гигантские мурашки. Окончательно деморализованный, Аркадий направился к выходу, медленно переставляя ноги аккуратно по прямой линии, как канатоходец на представлении в цирке, и только у ворот вспомнил о цели своего визита.

– Слышь, автоответчик?

– Чегой?

– Ведьму позови.

– Во-первых, не ведьма, а госпожа ведьма. А во-вторых, дома ее нет. На охоту уехала.

«Не повезло», – с досадой подумал Аркадий.

«А ворота надо бы закрывать на засов, – решил Дворя. – А то шляются тут всякие, потом дом ремонтируй».

Сын Богданова вернулся домой несолоно хлебавши. Черный дракон, ожидавший гонца с нетерпением страшненькой девицы, на которую клюнул-таки ухажер и пригласил на свидание, очень расстроился. Роландэль прекрасно знал, что ждать Викторию – примерно то же самое, что ожидать снег в июле, причем с тем же результатом. Местная ведьма славилась своей неугомонностью и неожиданными решениями, казалось бы, простых проблем.

Роландэль задумчиво смел хвостом несколько деревьев вместе с притаившимися на них людьми и даже не заметил ругани в свой адрес. Впрочем, народ сквернословил недолго и не особенно громко. Оно и понятно, кому же хочется привлечь внимание натурального дракона и пополнить своей скромной персоной рацион реликтового ящера? В поле зрения янтарных глаз попала пышно цветущая клумба – роскошное произведение искусства ландшафтного дизайна. Здесь были собраны растения от простой незабудки до прекраснейших эльфийских роз. Крупные соцветия последних достигали размеров пиона и обладали тонким изысканным ароматом и певучими названиями сортов, но были так дороги и капризны в выращивании, что с ними редко кто связывался.

Впрочем, черного дракона заинтересовали вовсе не цветы, на которые заботливый садовник, как на алтарь, положил горы труда. Над клумбой порхало множество разноцветных бабочек. Здесь были и вертлявые капустницы, и величавый махаон… Множество легких крыльев взбивали жаркий воздух летнего дня. Беззаботных насекомых вовсе не волновало исчезновение какой-то там девушки и отсутствие ведьмы. Резкое движение когтистой лапы нарушило эту идиллию. Дракон ловко сцапал маленькое хрупкое тельце и сжал в кулаке. В планы Роландэля вовсе не входило лишить жизни одно из многочисленных беспечных созданий, поэтому он всего лишь удерживал испуганно бьющее цветными крыльями существо.

Бабочки прыснули в разные стороны, но одна из них отделилась от своих товарок и смело подлетела к дракону. При ближайшем рассмотрении мотылек оказался маленьким феем-крошкой с прекрасными голубыми крылышками. На нем были крохотные зеленые штаны, курточка в тон и шапочка, что делало малыша похожим на крылатого Робин Гуда. Фей обнажил маленькую шпагу, размером с иглу, угрожающе наставил ее на дракона и воскликнул:

– Немедленно отпусти Миранду или познакомишься с моей шпагой!

Дракон окатил малыша взглядом, полным скепсиса.

– И как ты себе это представляешь? – не скрывая иронии, поинтересовался он.

Действительно, силы были, мягко говоря, не равны. Легендарная Моська по сравнению с крохотным феем была слоном, а размеры дракона намного превышали габариты любого слона. Фей не знал драконьего языка, но понял, что поединка не получится. Дракон просто дохнет пламенем, и от него останется крохотная щепотка пепла, а это чуть больше, чем ничто.

Роландэль догадывался, что, кроме Виктории, которая таинственным образом умудрилась вступить в клан Серебряного Единорога (в него, если даже опустить тот факт, что он вообще исчез с лица земли много столетий назад, до сей поры принимали только чистокровных эльфиек), его не понимает никто. А вот руны – другое дело. Поэтому дракон гигантским когтем-ятаганом принялся вычерчивать на земле свое послание. Фей с интересом смотрел, как из-под когтя рождаются затейливые руны. Если бы он не был так возмущен наглым похищением своей возлюбленной, то смог бы даже залюбоваться процессом.

Вереница рун постепенно обретала смысл. Фею удалось разобрать их значение, и сначала он просто не поверил своим глазам, поэтому перечел еще раз медленно, чтобы не упустить ни единой черточки, от наличия которой руна может поменять свое значение. Перламутровые крылья затрепетали от удивления.

– Ты просишь меня помочь тебе? – удивился крошечный человечек, в глубине души надеясь, что это не так.

Конечно, ему очень льстило, что дракон обратился за помощью к такому крошечному существу, которое обычно решительно никто не замечает. С другой стороны, что же это за задача, с которой не в силах справиться дракон? Взгляд фея скользнул по стиснутой в кулак лапе ящера, и он тяжело вздохнул. Что бы ни затребовал чешуйчатый похититель за жизнь несравненной Миранды, оно того стоит. Прекрасная фея достойна любых жертв.

– Но чем может помочь такое маленькое создание такому большому ящеру, как ты?

Роландэль усмехнулся. Со стороны это выглядело как свирепый оскал проголодавшегося монстра, и фей даже чуть-чуть подался назад, но тут же мужественно заставил себя остаться на месте. Как раз фей-крошка ему и поможет! Разве можно с такими габаритами разыскать ведьму в лесу? Проще весь лес на корню спалить. Да вот беда: ведьма сгорит вместе с деревьями, а это автоматически сводило на нет все усилия. Феи-крошки славились своим умением пролезть практически где угодно и лететь по следу не хуже собаки.

«Мне нужно разыскать одну ведьму», – начертал рунами дракон.

– Хорошо. Будь по-твоему. Я выполню твою просьбу, только при одном условии. Ты отпустишь Миранду прямо сейчас.

А вот этого Роландэль делать не собирался. Стоит только разжать лапу, маленькой феечки фьють… как не бывало. Нет уж. Он, слава Светлым силам, не одну сотню лет разменял. Тем не менее дракон медленно разжал кулак, и жадному взору влюбленного предстала мирно спящая феечка. Ладошки девушка подложила под голову, грудь мерно поднималась и опадала в такт глубокому дыханию во сне.

– Ты ее усыпил! – возопил фей, пытаясь смириться с несправедливостью бытия.

Одно дело упорхнуть на свободу рука об руку, а другое – тащить на себе бесчувственное, хотя и горячо любимое тело. Такая ноша, к величайшему сожалению фея, была ему не по силам. А жаль.

«Да не волнуйся ты так, – словно прочтя безрадостные мысли голубокрылого мотылька, начертал дракон. – Верну я тебе ее в целости и сохранности. Вот ведьму приведешь, и верну».

Фей огорчился еще больше. Где это видано, чтобы ведьму удалось притащить в гости к дракону, тем более если она сама того не желает… «А может, желает?» – мелькнула в ошарашенном мозгу шальная мысль. «Кто их, ведьм, знает? Может, ей как раз всю жизнь во сне снилось, как ее похищает дракон?» Да и какой был у него выбор? Правильно. Никакого. Фей тяжело вздохнул, на всякий случай клятвенно заверил дракона в том, что, если с прекрасной головки златокрылой Миранды упадет хотя бы единственный волосок, он оторвет чешуйчатому его мерзкую голову, невзирая на его размеры, и улетел на поиски. Роландэль же сладко, до хруста в челюстях, зевнул и с чувством выполненного долга прилег отдохнуть от трудов праведных в тенечке.

Примерно к полудню охота разонравилась мне окончательно. Слегка покачиваясь в седле, я искренне недоумевала, что хорошего можно найти в этом скучном и нудном времяпрепровождении. Судите сами. Куча народу поднимается ни свет ни заря и дружно таскается по лесу, невзирая на погодные условия, с единственной целью обнаружить и умертвить несчастное животное с дальнейшей перспективой поедания добычи. Может, я чего-то не понимаю, но дикий хряк десятилетней выдержки, именуемый кабаном, представляется мне сомнительным деликатесом. Правда, назвать волколака несчастным язык не повернется, и поедать нежить может только какой-нибудь всеядный троглодит с луженым желудком и полным отсутствием как обоняния, так и элементарного чувства брезгливости. Но это частности, которые к делу отношения не имеют.

Примерно тогда, когда я уже была готова сдаться, наплевать на гордость, на волколака, и малодушно повернуть назад, среди темных стволов деревьев забрезжил просвет. Вместе с солнечным светом впереди ясно замаячила надежда на сытный обед и послеобеденный отдых. При мысли о еде желудок громко заурчал, требовательно напоминая о себе. Я пришпорила Яшку, и мы бодро продрались через кусты на лесную поляну, где какой-то затянутый в камуфляж мужик с энтузиазмом мясника разделывал нашего волколака. Признаться, от такой наглости я немного растерялась и так бы и сидела, разинув варежку, как воплощение статуи «пришла, увидела и не поверила своим глазам», если бы не вмешательство бдительного Василия.

– Гля! Народ! Браконьеры совсем оборзели, среди белого дня без лицензии охотятся!

Незнакомец прервал свое занятие и недоброжелательно фыркнул в нашу сторону:

– Надо полагать, у вас имеется разрешение на охоту и вы мне его сейчас предъявите.

Я с опаской покосилась в сторону внушительного на вид топора, которым незнакомец как раз освежевывал тушу. В нас не запустил – уже хорошо.

– А ты кто такой, чтобы мы свои документы показывали? – ощетинился кот.

Шерстка на пушистике встала дыбом, глаза загорелись боевым задором. Ни дать ни взять – воин, умилилась я.

– Ну так и гуляйте себе дальше, – настоятельно порекомендовал мужчина.

В это время на поляну вышли остальные. Волчок сразу ощетинился, показав внушительные клыки, эльфы заметно напряглись, готовые в любой момент обнажить клинки, Макс небрежно поигрывал боевым файерболом.

– Волчок? – удивленно окликнул браконьер, откидывая со лба капюшон.

По плечам рассыпались золотистые волосы и показались острые эльфийские ушки.

– Арни! – потрясенно ахнула я.

С Арни я познакомилась при очень необычных обстоятельствах. Помнится, я тогда совершала ночную прогулку по замку одного некроманта (который впоследствии был разрушен до основания не без моего участия), а он пытался стянуть какой-то чрезвычайно необходимый ему амулет. К несчастью, амулет погиб вместе с замком. Черный маг очень расстроился. Арни тоже, хотя оба горевали по разному поводу. Тем не менее странно было обнаружить его посреди леса над убиенным волколаком.

– Мир тесен, моя госпожа, – усмехнулся тот, вспоминая свою вынужденную роль слуги в замке демона из Темного мира.

– Может, раз вы так трогательно обрели друг друга, юноша уступит нам волколака? – осторожно предположил Васька, который никогда не забывал о своей выгоде.

– Пожалуйста, – кивнул тот. – В конце концов, мне нужна только голова, остальное можешь забирать. Я возражать не буду.

– Замечательно. И как ты себе это представляешь? Как я предъявлю в Новых Усадьбах волколака без головы?

– Запросто! – засмеялся Арни. – Скажешь, что в процессе усекновения от головы слишком мало осталось.

– Не поверят, – огорченно вздохнула я, разглядывая распростертую на земле тушу нежити.

– Еще как поверят, – довольно потер руки Макс.

Видимо, подсчитал примерную сумму от распродажи останков волколака. А что? Многие заинтересуются. Волколак входит в состав некоторых декоктов некромантов, да и на сувениры много что приспособить можно. Когти, например.

– Скорее удивятся, почему так много уцелело после твоих антигуманных опытов, – поддакнул Арни. – А ты, кстати, почему с такой охраной прогуливаешься? Опасаешься, что местные зверушки рискнут здоровьем и нападут?

– Нет. Пока самоубийц не нашлось. – В тон ему откликнулась я, сказав истинную правду, но не удовлетворив любопытства удачливого браконьера. Щедрый подарок ничуть не смягчил моего отношения к нежданной конкуренции. Я тут, понимаешь ли, ни дня ни ночи не знаю, по лесам и прочим буреломам шатаюсь практически без завтрака, обеда и перспектив на сытный горячий ужин, а он не только наглым образом завалил непосредственный объект охоты, но и не удосужился предупредить, чтобы зря не напрягались. Мы бы его и в башне могли подождать. Нам нетрудно.

– А ты какими судьбами забрел в эту глушь?

– Да так… Ничего особенного… – усмехнулся тот. – Гулял просто.

– Ага? – обдал эльфа бочонком скепсиса Васька. – А тут мимо, совершенно случайно, волколак пробегал. А у тебя как раз завалялись серебряные стрелы и арбалет.

– Угу… Угу… – закивал Арни. – Примерно так все и было.

Здорово. Сколько шансов у обычного человека, вернее эльфа, случайно повстречать волколака и при этом остаться в живых? Допустим, волколаки предпочитают мирно отлеживаться где-нибудь в кустарнике до ночных сумерек, и вы чисто случайно по непростительной неловкости отдавили мирно почивавшей нежити хвост. Неудивительно, что тварь огорчится вашей прискорбной неосторожности и мягко попеняет вам, цапнув за ногу (с дальнейшим отрыванием конечности в виде компенсации за моральный ущерб). Сколько народу, направляясь на прогулку, пусть даже в лес, предусмотрительно прихватывает из дома арбалет? А Арни, поди ж ты, захватил. Массивный боевой арбалет, даже прислоненный к сосне, выглядел более чем внушительно. Серебряный, с затейливой гравировкой приклад явно гномьего происхождения благородно блестел на солнце.

– А зачем тебе голова? – не удержалась я от вопроса.

В конце концов, не убьет же он меня при таком количестве свидетелей.

– Над камином повешу… Что за нелепые вопросы? Если подозреваешь в чем, так и скажи. Самой-то волколак зачем?

– Странный вопрос. Продам, конечно. Я же не извращенка – такую страхомордину над камином вывешивать.

Ко мне и так лишний раз зайти боятся. Добавила я про себя.

– И ты, разумеется, искренне недоумеваешь по этому поводу, – не удержался от сарказма Ахурамариэль.

Я невольно вздрогнула.

«Очень интересно. Может, просветишь на этот счет? А то я прямо теряюсь в догадках».

– Неужели? – хихикнул тот. – Да узрев твоих животных впервые, вполне можно от страха заикой стать, а те, кто здоровьем слаб, рискуют досрочно переселиться на кладбище.

В этот момент кто-то настойчиво поинтересовался:

– Вы ведьма Виктория?

– Да, – пожала плечами я. – А вы не в курсе?

– Что – да? – живо заинтересовались окружающие.

– Я ведьма Виктория.

Народ уставился на меня как на потенциального пациента психиатрической клиники.

– Мы как бы в курсе, – напомнил Гарандарэль.

– А зачем тогда спрашиваете? – вызверилась я.

Васька участливо заглянул в лицо:

– Вика, ты меня пугаешь… Это очередная хохма или у тебя уже раздвоение личности началось?

Ничего себе. Дожила. У меня раздвоение личности. Так и знала, что дружба с эльфами никого еще до добра не доводила. Взять, к примеру, знаменитого Бильбо Бэггинса из «Властелина колец». Так он тоже стал немного с тихой грустью после знакомства с кольцом. Носился с ним как с писаной торбой. Стоп. Но ведь я же не сошла с ума, я голос действительно слышала.

– Думаю, мне не стоит напоминать, что слышать недоступные для окружающих голоса – дурной знак.

Я поежилась. Так, Вика, спокойно. У меня глюки. Видимо, в завтрак какой-то шутник подсыпал что-то галлюциногенное. Вычислю кто – убью.

– Тебе надо вернуться в Новые Усадьбы. Тебя там ждут, – заявил настырный голос.

Я нервно икнула и взвыла благим матом:

– А-а-а-а!!! Я сошла с ума!

– Какая досада, – печально согласился голос. – Кто же теперь поможет бедняжке Миранде? Убьет ее дракон. Съест и не подавится, ящерица проклятущая.

Уважаемый глюк, не знаю, кто такая эта самая Миранда и почему для своей трапезы дракон выбрал именно ее, но при чем тут я? Разве я похожа на драконоборца или на странствующего рыцаря, алчущего признания и славы во имя прекрасной дамы? С чего ты взял, что я соглашусь отвоевывать совершенно незнакомую девицу у здоровенной ящерицы?

К тому же драконы кроме скверного характера, склонности похищать кого ни попадя имели неприятную привычку плевать огнем куда попало. Что, понятное дело, изрядно сокращало список желающих обогатиться за драконий счет (как известно, драконы имеют склонность копить в своих пещерах сокровища). Впрочем, встречались иногда уникумы, которые решались-таки на поединок. Не обеднела земля русская богатырями да поединщиками. Действительно, отчего не потешить себя, косточки не поразмять. Только в последние несколько столетий дракона сыскать почти так же сложно, как и пережить эту волнующую встречу. Что поделаешь, исчезающий вид.

– Миранда не девица, – возмущенно пискнул голос.

– Нашел чем гордиться, – раздосадованно отмахнулась я.

– Ты меня не так поняла! Она не просто девушка… Она принцесса фей.

Надо же. Мне на удивление везет на особ царской крови. Скоро нельзя будет за хлебом выйти, чтобы не столкнуться при этом с каким-нибудь королевичем или принцем.

– А ты кто такой? И почему тебя так живо интересуют феи?

– Ой! – спохватился невидимый собеседник, и в моем поле зрения появился крохотный фей с перламутровыми голубыми крыльями. – Я так волнуюсь за судьбу принцессы, что совершенно забыл о манерах. Разрешите представиться: Насвин. Я состою при отце принцессы Миранды пажом.

И тут я сделала сразу два открытия. Первое – я все-таки не сошла с ума и голоса мне не мерещатся, что не могло не радовать. Второе – народ приступил к активным действиям, дабы изолировать одну свихнувшуюся ведьму от общества раньше, чем она окончательно спятит и покусает всех подряд. Макс вооружился веревкой, эльфы – мешками сомнительной чистоты. Вероятно, в них когда-то хранился картофель, а потом их долго использовали как половик для ног или половую тряпку. Даже думать не хочется, зачем им понадобилось подкрадываться ко мне с холщовыми изделиями наперевес.

– В деревню прилетел дракон. Он схватил Миранду и потребовал, чтобы я нашел тебя… то есть вас, и привел к нему. Конечно, жизнь принцессы для вас ничего не значит, вы можете отказаться, я пойму. Но умоляю… Не дайте распоясавшейся рептилии уничтожить нашу принцессу!

– Очень надо тащиться леший знает куда для светской беседы с совершенно незнакомым драконом! К тому же неизвестно, насколько склонен сам доисторический ящер разговоры разговаривать. Может, он обедает исключительно ведьмами по имени Виктория. Мало ли какие идеи могут иметься в голове после нескольких тысячелетий.

Мои, с позволения сказать, спутники нагло воспользовались моим замешательством и совершили попытку связать безумную ведьму. Я завопила благим матом, размахивая руками, как взбесившаяся ветряная мельница, и пинала всех, до кого смогла дотянуться. Яшка с Волчком врезались в общую свалку, превратив яростную потасовку в замечательную куча-малу. Я орала, что всех порешу, как только достану меч. Однако сам легендарный эльфийский клинок являть себя миру не спешил, справедливо рассудив, что убивать меня не собираются. Словом, Ахурамариэль был единственным, кого ситуация забавляла до икотных колик. Яшка и Волчок на всякий случай покусали всех, кто имел несчастье попасться им под зубы. Досадно, но я не оказалась исключением. Когда чьи-то острые зубы с завидной бесцеремонностью впились в мою беззащитную ляжку, я дико взвизгнула и брыкнула ногой. Очень вредная часть где-то глубоко в мозгу с удовлетворением констатировала: «попала».

– Ой! За что?! – заорал кто-то.

Кажется, Макс.

– Не стой под стрелой! – мрачно откликнулась я и отвесила кому-то оплеуху.

В такой тесноте куда ни ударь, в кого-нибудь да угодишь. Это радовало, но не особо. Кстати, фей тоже не остался в стороне и благоразумно принял мою сторону. Разумеется, где он найдет еще одну ведьму Викторию, чтобы пойти спасать свою принцессу. Совсем мужики обнаглели. Раньше стоило попасть очаровательной даме в логово дракона (причем неважно, по какой причине, а хоть бы за щепоткой соли), находилась толпа желающих умертвить провинившегося зверя, дабы спасти юную прелестницу. Девицу отбирали у дракона вне зависимости от пожеланий первой и уж тем более не спрашивали мнения второго. Да-а-а… Старые добрые времена. Не то что теперь. Все так и норовят озадачить окружающих собственными проблемами. Нет бы поискать решение самостоятельно, без привлечения волонтеров.

Маленький рост фея вовсе не оказался помехой в драке. Наоборот, это стало важным слагаемым его успеха. Малыш вертелся юлой, успевая везде и всюду, жаля открытые участки кожи своей миниатюрной шпагой. Кстати, уколы были маленькими, но очень болезненными, примерно как у осы в комплексе с бальзамом «Звездочка».

Силы были не равны.

«Ахурамариэль! – внутренне возопила я. – Помоги! Хватит отсиживаться за спиной хрупкой девушки!»

– Во-первых, на хрупкую девушку ты не тянешь даже с натягом. «Стервозная демоница» применительно к тебе звучит более реалистично. Во-вторых, ты и без меня прекрасно справляешься. Расценивай этот опыт как очередную тренировку по рукопашному бою.

Ничего себе тренировочка получается! Изумилась я. Скорее уж бои без правил. Тут мне на голову какой-то умник все-таки умудрился напялить пыльный мешок сомнительной чистоты. Я попыталась крикнуть, что они козлы, а затем популярно объяснить, какой именно породы, но в рот, глаза, нос и даже уши тут же набилась вездесущая пыль. Глаза заслезились, в носу нестерпимо засвербело, кожа зачесалась, причем везде одновременно, и я мучительно, до звона в голове, чихнула.

– Будь здорова! – ехидно пожелал кто-то, и я окончательно озверела.

Все! Гора трупов, море крови! Ведьма я или нет? Заклинание, выбранное наугад из анналов памяти, прочитанное вперемешку с надсадным кашлем и душераздирающим чихом в то время, когда шустрые окружающие бодро вязали мои руки и ноги, с завидным рвением трансформируя ведьму в некое подобие египетской мумии с мешком на голове, сработало, как всегда, оригинально и специфически. Впрочем, я до конца не была уверена, что оно вообще произведет хоть какой-то эффект, помимо бесполезного сотрясания воздуха.

– Ох и ё-моё! – воскликнул котик, пораженный до глубины души моим лихим чародейством.

Мне стало мучительно любопытно, что за экспромт я организовала на сей раз. Но меня так крепко замотали веревкой, что освободиться не было никакой возможности. Осталось только скакать безумным кроликом по поляне, надеясь, что путы ослабнут. Но когда мне так везло?

Наконец, когда я уже устала считать количество шишек от встречи с деревьями (они как-то не спешили уступать дорогу потерявшей ориентацию в пространстве ведьме), Ахурамариэль смилостивился и появился, чтобы помочь разрезать веревки. Все-таки и от этого вредины и зануды временами бывает прок. В ответ клинок только тихо хихикнул.

Любуясь на творение рук своих, я задумчиво почесывала затылок и искренне удивлялась, как вообще можно сотворить подобное без какой-либо предварительной подготовки и соответствующих случаю ритуалов. Голова героически усекновенного волколака не просто ожила – она рычала, грозно скалилась, щелкала мощными челюстями. Каким-то образом ей удавалось передвигаться. Видимо ожившая часть нежити умудрялась использовать для этого воздух, хотя при полном отсутствии других частей тела такой способ передвижения в принципе невозможен. Но, как ни странно, обозленную голову это никоим образом не останавливало. Она, высоко подпрыгивая в воздухе, шустро гонялась за незадачливым усекновителем, пытаясь цапнуть хоть за что-нибудь. Арни удирал, петляя как заяц, сбивающий охотника со следа. Этот эффективный прием, спасший жизнь не одного пушистого зверька, срабатывал далеко не всегда, и иногда внушительные зубы ожившей головы с рычанием смыкались то на ляжке, то на филейной части охотника.