Текст книги "Черный котел"

– Да. Вот. – Инга робко протянула бумаги. Отчего-то Ольгу Степановну она побаивалась. Хотя вполне понятно почему. Ведь именно от этой женщины зависел ее хлеб с маслом и, конечно же, экспедиция. – Созвонилась по поводу цен на гостиницу, плюс узнала цены на оборудование и питание. Директор уже дал добро.

Инга просияла.

– Да ты погоди радоваться. Директор у нас, конечно, птица важная, но ведь главное, чтобы вашу поездку одобрила я, так ведь?

К счастью, Ольга Степановна была сегодня в приподнятом настроении, и Инга впервые за сегодняшний день вздохнула спокойно.

– Конечно! Я и не спорю!

– Еще бы ты спорила! Ждешь небось не дождешься, когда я подпишу! – хмыкнула бухгалтер, разглядывая поданные Ингой бумаги. – На сколько едете?

Та пожала плечами.

– Как всегда, для разведывательной экспедиции выделили десять дней, плюс-минус четыре дня, минус дорога, плюс форс-мажор.

– Видимо, это форс-мажор такие деньжищи стоит… – Ольга Степановна наконец-то смилостивилась. Взяв ручку, широким росчерком поставила подписи на всех документах, оттиснула печать и, кинув листы на стол, забренчала ключами, открывая заветный сейф. – Вот!

Она положила перед Ингой пачку купюр и ткнула пальцем в раскрытый журнал.

– Еще вот здесь распишись в получении.

Инга старательно вывела аккуратную подпись, взяла деньги и направилась к выходу.

Тут бухгалтерша словно опомнилась:

– Трофимова, а что там за проблема с проводником?

– Никаких проблем! – Инга на всякий случай открыла дверь, а только после этого обернулась. – Проводник, который работал с нашим институтом, сломал ногу, но мы уже нашли ему замену. Так что экспедиция в силе!

– И охота же по горам скакать! – буркнула Ольга Степановна, усаживаясь за стол и с громким шуршанием разворачивая конфету. – Хотя чего тебе еще делать? Ни ребенка, ни котенка! Ты хоть к Петровскому бы присмотрелась! Видный мужчина. Вдовец!

«Да какое вам дело до моей личной жизни!» – хотела крикнуть Инга, но побоялась испортить отношения с всесильной бухгалтершей, поэтому лишь вежливо улыбнулась и, бросив: «Я учту», скрылась за дверью.

– И еще, Трофимова! – раздался громогласный голос Ольги Степановны теперь уже из-за двери.

Едва не ругнувшись, Инга нацепила улыбку и снова приоткрыла дверь.

– Что-то случилось?

– Да ничего особенного! Зайди к нашей методичке, она сегодня до пяти. Хотела тебе что-то передать. Какие-то материалы по вашей теме.

– Хорошо! Спасибо. До свидания.

Не веря своему счастью, что так легко выбралась из цепких лапок Ольги Степановны, Инга едва ли не бегом бросилась к лестнице, туда, где на втором этаже находилась святая святых – институтская библиотека. В ней бережно содержались раритетные книги и такие древние фолианты, что их боязно было брать в руки – вот-вот рассыпятся.

– Можно? – Толкнув тяжелую дверь, Инга вошла в большой зал, освещенный приглушенным светом ламп. На памяти Инги темные шторы на громадных окнах библиотеки были всегда задернуты, защищая местные драгоценности от губительных солнечных лучей. Здесь вечно пахло пылью – не той обыкновенной, свойственной грязным помещениям, а особенной, книжной. И она любила этот запах больше всего на свете!

– Инга Викторовна? – Из-за высоченных стеллажей выпорхнула Света. По профессии – методичка, а по совместительству – помощница строгого бессменного библиотекаря Льва Петровича. – Привет! Хорошо, что зашли! Я, если честно, уже хотела все материалы отсканировать и вам на почту скинуть. Вы же в понедельник уезжаете?

– Тьфу-тьфу-тьфу! – Инга постучала по ближайшему шкафу. – Если не сорвется. До этого момента экспедиция вообще висела на волоске.

– Ольга ерепенилась? Она всегда старается всем бюджет урезать, – с пониманием покивала Света.

– Да нет, там другое, – отмахнулась Инга.

Вот интересно, какое ей-то дело? Задача Светки – снабжать экспедиции подробным планом местности, заметками о всех стоянках и предполагаемых захоронениях.

– Кстати, это Ольга посоветовала мне сюда зайти. Хотя Лев еще вчера дал подробную информацию о стоянках хана Алтая в тех местах. Если повезет, то…

– Да нет, я о другом хотела поговорить. Вот. Посмотрите! – Света подошла к столу и, взяв увесистый пакет, протянула Инге. – Тут папка с материалами о лагере репрессированных, созданном в двадцатых годах. Он находился неподалеку от горы Ак-Тулунг, на берегу реки Камрю. Местные почему-то называют его «Черный котел». Может, что-нибудь пригодится. Кстати, можете забрать папку. Тут ксерокопии вырезок из газет, отчеты о захоронениях, казнях, письма осужденных. Собирали ведь по архивам, так что… может попасться действительно что-то стоящее.

– Спасибо, Свет. Посмотрю! Впереди выходные, закупка, сбор, но я найду время поизучать! – Инга взяла пакет и сунула туда пачку денег. Теперь не надо заморачиваться, как их донести до дома! А уже после задумалась: интересно, а при чем тут лагерь и становище хана? – Ну, тогда я побежала? Дел вагон!

– Бегите! И удачи! Раскопаете что-то дельное – мы с девчонками проставляемся! Пусть Петровский удавится! – Светка задорно мотнула челкой и улыбнулась.

Инга прижала к груди сжатый кулак – мол, не подведу! И вышла из библиотеки. Светка и еще четыре девушки всегда были на ее стороне. То ли их объединяла нелюбовь к Петровскому, то ли тот факт, что после окончания института они все остались здесь работать. В любом случае на их поддержку и помощь можно было рассчитывать.

В довольно приподнятом настроении Инга спустилась на первый этаж и, кивнув вахтерше, вышла на улицу, бережно прижимая к себе ценный пакет.

Теперь домой! Пока она была в институте, тучи разошлись, и в ясном небе светило яркое солнце, будто и не было никакого ливня.

Инга улыбнулась и торопливо зашагала к остановке, не замечая, как от соседнего дома отделилась высокая фигура мужчины и направилась за ней.

Глава 3

Артем, посмотрев вслед уезжающей маршрутке, поднял руку, и к нему тут же подскочила видавшая виды машинка.

– Куда тебе, дарагой? – из окна неизвестной модели автомобиля высунулось улыбчивое лицо водилы.

– За той желтой маршруткой. – Артем, не раздумывая, сел рядом с водителем и указал, куда ехать. Чем-то зацепила его эта девушка. Не только красивой мордашкой. Где-то на подсознательном уровне он чувствовал, что если потеряет ее – умрет в буквальном смысле слова. Поэтому он и действовал так импульсивно и неразумно.

Страшно подумать, что будет, если она его увидит. Ведь в ее глазах он прочитал опасение и тревогу. Еще бы! Прилип как банный лист к попе!

На губах Артема появилась задумчивая улыбка. А она у нее что надо! На миг ему страстно захотелось стать этим самым банным.

Так! Сосредоточиться!

Надо все обдумать! Например: что его на самом деле в ней тревожило? Ну, для начала браслет! Видно было, что это плетение ручной работы. Кстати, у его браслета звездочка по виду старинная. Такие, возможно, носили те, кто был творцами нового мира в эпоху революции. А волк на браслете девушки? Отлитый из серебра, он носил следы грубой обработки и никогда не знал, что такое полировка. Оба браслета однозначно делал какой-то ремесленник.

Артем мог понять, как браслет попал к Инге: дедушка купил (или ему подарили), и потом по сентиментальной привычке старых людей он отдал вещь внучке – передал, так сказать, частичку своей юности. Возможно, с ним связаны какие-то особые воспоминания: первая любовь или что-нибудь подобное. Все это Артем безумно хотел узнать и узнает. Не зря же он напросился в проводники.

А что касается его браслета – тут сплошные загадки. Кто его дал или, возможно, надел на бесчувственное тело, а главное – зачем? И ведь не снять! Разве что срезать! А портить украшение отчего-то не поднималась рука.

– Догоняешь кого? Может, маршрутку обогнать и на остановке тебя высадить? – вернул Артема на землю прокуренный голос водилы.

– А? Да нет… Просто езжайте следом.

– Харошинькая? – водила с видом эксперта прищурил черный глаз.

– За маршруткой езжай! – зло бросил Артем, вглядываясь в желтый зад маршрутного такси, неспешно трусившего впереди.

– Как скажешь, дарагой! – Водитель покривился и обиженно уставился на дорогу.

На долгих пятнадцать минут в машине воцарилась тишина. За это время маршрутка два раза подъехала к остановкам, но среди пассажиров не было до боли знакомого черного в желтый горох платья. И вот, наконец, на третьей остановке Артем увидел ее.

– Здесь остановите!

– Двести рублей! – буркнул водитель.

– Дам пятьсот, если подождешь! – пообещал Артем, не сводя взгляда с девушки. Дождался, когда она отойдет на достаточное расстояние, вышел и направился следом.

Около часа он болтался возле института, высматривая знакомое платье, а когда уже отчаялся дождаться, решив, что девушка задержится тут до вечера, дверь распахнулась, и на крыльце показалась Инга. Постояла, прижимая к себе веселенький в цветочек пакет, посмотрела на небо. Легко сбежав по ступеням, она улыбнулась и направилась к остановке.

Видимо, его временная работа проводника не отменилась! Артем вдруг понял, что рад этому. Совместная работа способствует непринужденному общению, и не надо выискивать поводы для встреч. К тому же непонятно, как она к нему относится. Если он ей понравился – уже полдела сделано, а если она его боится? Если согласилась на его услуги проводника только потому, что отмены экспедиции боится больше?

Стараясь быть незамеченным, он проводил девушку до самой остановки, дождался, когда она перейдет на другую сторону и сядет в подъехавшую маршрутку. Затем бросился к терпеливо дожидавшейся его машине и едва упал на сиденье, как водитель тут же стартовал, лишь уточнив:

– Ехать за маршруткой?

– Да! – коротко ответил Артем.

– Тогда с тебя тысяча, дарагой! – подытожил тот, лихо ввинчиваясь в поток машин.

В итоге Артем проследил Ингу до подъезда. Затем, вспомнив навыки частного детектива, подошел к сидевшей на лавочке даме бальзаковского возраста с собачкой и, мило улыбнувшись, уточнил:

– Добрый вечер. Не подскажете, девушка сейчас прошла в черном платье в желтый горошек. Инга! Вы знаете, в какой квартире она живет?

– А что вы хотели? – тут же насторожилась собачница.

Артем смущенно улыбнулся.

– Ну, а что может хотеть влюбленный мужчина? Дело в том, что она вчера дала мне номер телефона. Мы договорились, что я сегодня приду в гости и позвоню от подъезда, а у меня телефон в метро вытащили. Подхожу и смотрю, она идет. Я за ней, но не успел… Нога… ранение после армии осталось…

Подозрительный взгляд женщины сразу сменился на сочувствующий.

– Вот же, сволочуги!

– Да… если не везет, так во всем сразу… – Артем печально вздохнул, чем окончательно сразил собачницу.

– На пятом этаже твоя Инга живет. В сорок восьмой. Я в этом подъезде главная. Ты в домофон позвони, чтобы она открыла.

– Огромное спасибо! – Артем сделал несколько шагов к подъезду, но чертыхнулся и, стукнув себя по лбу, развел руками. – Вот же! Цветы забыл! Не подскажете, где их здесь можно купить?

Этот вопрос окончательно покорил сердце женщины.

– А ты вон туда иди, – она махнула рукой в сторону возвышающейся невдалеке кирпичной многоэтажки. – За тем домом у нас рыночек. Там цветы до ночи продают. И шампанское с конфетами тоже.

Еще раз поблагодарив болтушку, Артем довольно похромал в указанном направлении. Теперь он знает, где живет его прекрасная нанимательница. Даже если что-то пойдет не так, она уже никуда от него не денется. По крайней мере, до тех пор, пока он чувствует связь между случившейся год назад аварией и этой девицей.

Дома первым делом Артем сел за старенький ноутбук. За месяцы, проведенные после выписки из больницы, он перерыл все сводки произошедших в конце августа аварий в городе и области, даже, пользуясь старыми связями, добыл все фотографии погибших и раненых. Но он так и не нашел никаких упоминаний ни о Димыче, ни о себе. Лечащий врач смог сообщить лишь немногое. Артема привезли на «Скорой» под утро. Врачи санитарной бригады сказали, что нашли его без сознания на обочине трассы, идущей из Новосибирска на юг. Вещи, что отдали ему после выписки, можно было только сжечь: рваные, грязные, местами обгорелые. Казалось, что его рвали на части, везли волоком по деревенской дороге после дождя, а в довершение еще и жгли.

Только браслет на руке был как новенький.

Отогнав воспоминания, Артем набрал в поиске: «Карты, маршруты к горе Ак-Тулунг» – и, выделив самые подробные, с местами ночевок и опасных мест, нажал кнопку «Печать». Весело заурчал принтер, принимаясь щедро выплевывать теплые листы.

Взяв первый листок отпечатанной карты, Артем улыбнулся. Нет никаких проблем быть проводником в наше время. Главное, иметь ноутбук, Интернет и принтер. Ну и для страховки нужно хотя бы раз побывать в указанном месте.

Впереди два дня. Он успеет составить свой маршрут на основе прежних, успеет собраться. А теперь можно отдохнуть и посидеть с бутылочкой пива перед телевизором.

На душе впервые за этот год было спокойно. А еще его одолевало нетерпение. Он словно нашел ту ниточку, которая скоро приведет его к чему-то важному.

Год назад

– А место это – здесь! – Череп ткнул пальцем в кусок старой карты. – Я месяц назад завалился с двумя друганами в разрушенные постройки. По старым картам там обозначается объект особой важности, а проще говоря – лагерь для врагов советской власти особого назначения. Типа Соловков. В тридцатых его закрыли. Там, конечно, умельцы до нас все подчистили, да только я на этом деле собаку съел. Знаю, где и что искать!

Он снова, будто для достоверности карты, постучал по ней пальцами.

– Так что нароем ценное по-любасу! А потом есть у меня человечек. Драгметалл и прочую шурушню купит достойно! За старинные побрякушки только он цену нормальную дает!

– Да откуда у репрессированных побрякушки? – Вован разлил остатки водки по пластиковым стаканам и кивнул: – Разбирайте.

– Ты тупой? – холодно уставился на него Череп. – В то время ссылали тех, у кого как раз можно было что-нибудь взять! Может, много мы и не найдем, да только чуйка у меня. Не зря мне та карта выпала! И еще папка с доками на особо важных заключенных. Правда, я ее с собой не взял. Но изучил! Там же и описи вещей, и имена. А имена, знаешь какие? А еще вот это выпало. Прикольная хрень? Раритет!

Он задрал рукав, хвастаясь тоненьким кожаным браслетом, опоясавшим его исписанную татуировками руку.

– Стопудово какой-нибудь оберег! Кстати, он лежал в папке с доками комитетчиков, которые этим лагерем заправляли. Правда, звезда не золотая. Я проверял.

– Че там не золотое? – С верхней полки свесился Богдан. В этой компании он получил прозвище Бодя. Пухлый, невысокого роста, он был немного неуклюжим.

– Ниче. Спи! – Алеха отвел взгляд от окна, за которым мелькал однообразный степной пейзаж. – Этот браслет явно местного производства. Может, и оберег. На Алтае шаманов как грязи! Сними, посмотрю.

– Да я бы снял… – Череп подергал болтающиеся по краям завязки. – Но тут хитрая застежка. Надеть – надел без проблем, потом затянул, и все! А снять не могу, и срезать не хочется. Верю, что на удачу нам этот амулетик нашелся.

– Ты не загадывай! – осадил его Алеха. – Сам же говорил, что народу там побывало достаточно. Приедем к шапочному разбору…

– Слышь, друг, у тебя со слухом как? – нахмурился Череп. – Говорю же! Никто эту карту до меня не видел! Даже подельнички мои! Я как тайник нашел, сразу его прошерстил, ценное спрятал, а остальное, ясен перец, – в общак! А потом, смотри, – он снова ткнул пальцем в полустертые отметки. – Вот здесь – лагерь, а вот тут, видишь? Крестик! Да еще и обведен! Я по масштабу прикинул – совсем рядом с лагерем.

– А вот эта стрелка что означает? – Вован указал на стрелку, ведущую от лагеря к крестику.

– Да хрен бы знал! – задумчиво почесал Череп бритый затылок. – Может, для важности!

– А может, эта стрелка означает подъем? – Алекс придвинул к себе листок карты. – Вот тут и тут горы. Между ними лагерь, и стрелка на эту гору показывает. Явно же не просто так?

– Молодец, Алекс! Не зря я тебя с собой взял. А все, что найдем, делить будем так: кто больше сделал для дела, тот большую долю и получает. Слышь, Бодя?

– А че сразу я? Договорились же, что я спонсирую все это! Вот и думай, кто из нас всех тут главный!

– Вообще-то, мы вместе скидывались! – возмутился Вован и с силой ударил в верхнюю полку кулаком.

– Мужики, хорош шкуру неубитого медведя делить! Давайте лучше выпьем. За удачу! – Алекс взял пластиковый стаканчик и опрокинул содержимое в себя.

Глава 4

Наши дни

Два дня тянулись, как китайская лапша, которую Инга набрала в избытке. А что? Удобная штука! И весит мало, и стоит дешево! Конечно, одной лапшой дело не ограничилось, и к вечеру воскресенья она в ужасе посматривала на здоровенный туристический рюкзак с палаткой и спальником, закрепленными по бокам. Само собой разумеется, у других участников экспедиции будет все то же самое, но, как говорится в известной поговорке: «Чужая ноша не тянет, а своя – жить не дает».

Напоследок она еще раз уточнила время отбытия поезда, созвонилась со всеми коллегами и с сомнением посмотрела на номер телефона, обозначенный в записной книжке как Артем-седой. Звонить или нет? Ведь, по сути, от него зависело все!

Хотя…

Инга прошла на кухню и решительно положила телефон на стол. Нет, не пропадет ни она, ни ее экспедиция без этого проводника! В конце концов, деньги есть! Прибудут на место, и она наймет какого-нибудь аборигена. Если найдет…

Все равно звонить она не будет!

И тут телефон зазвонил сам. Инга нервно сглотнула, посмотрела на высветившееся имя так, словно от того, ответит она сейчас или нет, зависела ее жизнь, и враз похолодевшими руками взяла телефон.

– Д… да… – Господи, еще и голос сорвался! Инга прокашлялась и постаралась придать голосу равнодушный тон. – Алло? Кто это?

– Привет, Инга. Звоню, как договаривались. Ну и попутно уточнить время отправки. – Раздавшийся в ответ немного ленивый, уверенный в себе голос Артема отчего-то разозлил девушку и в то же время заставил выдохнуть с облегчением.

– А, Артем? Привет. Неужели не передумал?

– А надо? – В его голосе послышалась усмешка.

– По поводу сбора я же вроде говорила? – проигнорировала она его вопрос.

– Не припомню. Так что у нас со временем?

Инге показалось, что она услышала нотки заигрывания. Ой, не все с ним гладко! Может, пока не поздно, отменить эту экспедицию? Или перенести на более поздний срок?

И все же произнесла:

– Сбор на Главном вокзале в восемь ноль-ноль. Билет можешь не покупать. Бронь оплачивает институт.

– Даже не собирался! – Похоже, Седой вовсю веселился. – А как у тебя сегодня со временем? Может, встретимся? Где-нибудь посидим? Насильно втянула меня в авантюру, а я даже не знаю, кто ты такая и зачем на самом деле тебе нужна эта экспедиция. Может, вы команда «черных копателей», а вовсе не сотрудники научного института? Кстати, ты в курсе, что у подножия Ак-Тулунг, недалеко от того места, куда направляется ваша экспедиция, находился лагерь для репрессированных? Конечно, он давным-давно закрыт, но все же? Короче, я хочу получить от тебя все подробности, так что соглашайся на ужин!

Артем говорил шутливым тоном, но Инге совсем не понравилось то, что он сказал.

«Черные копатели»? Это они-то? Да как он смеет?!

И возмущенно выпалила:

– Знаешь, я уже сожалею, что пригласила тебя на эту работу. Поэтому… адью! Ты уволен!

Со всей силы нажав на кнопку отбоя, она швырнула телефон на стол и, чувствуя, как всю ее колотит, открыла дверцу холодильника, выудила бутылку с остатками коньяка и сделала большой глоток.

Спать она легла пораньше, но никак не могла уснуть, думая только об одном: откуда Артем знает о лагере репрессированных? Ну, допустим, любую или почти любую информацию можно найти в Интернете. Только она снова слышит об этом месте? И как она могла забыть о папке, которую дала ей методичка Светлана?

Смирившись с тем, что все равно она рано не уснет, Инга включила свет, взяла папку, лежавшую в прихожей на трюмо, и направилась в комнату. Устроившись в кресле, она развязала веревочку и с невольным трепетом открыла папку.

Отсканированные листы рассказывали истории жизней узников и то, что происходило почти сотню лет назад. Первым делом ей попался указ об основании на территории Алтайской республики лагеря для политзаключенных, а также врагов народа. Датирован этот указ был ноябрем тысяча девятьсот тридцатого года. Значит, документам чуть меньше девяноста лет?

Дальше шли другие указы, списки заключенных, анкеты, протоколы допросов и краткие отчеты о том, что приговор приведен в исполнение.

Только зачем ей все это? Наверное, эти сведения представляют великую историческую ценность, но она едет искать совсем другое – могильники, захоронения, становища местных племен. Документы о лагере не имеют никакого отношения к ее экспедиции.

Инга перелистывала листок за листком, пока ее взгляд не остановился на фотографии девушки. Довольно симпатичная, с длинной косой. Задорно улыбаясь, она смотрела в объектив, одной рукой прижимая косу к груди. Но внимание Инги привлекло нечто другое: вторую руку девушки змейкой обвил знакомый браслет.

Что?! Не может быть!

Инга оторопело уставилась на украшение.

Хотя… Артем, наверное, оказался прав, сказав, что такие украшения в те годы были в моде. К тому же…

Она присмотрелась. Жаль, фотография некрупная. Плетение почти не различить! И никаких подвесок на нем не видно.

Почему-то у Инги вновь появилось ощущение, что ничего не происходит случайно. И подарок умершего до ее рождения дедушки, и встреча с Артемом, и документы о лагере, и даже то, что она держала сейчас в руках фотографию девушки с похожим браслетом на руке.

Все явно указывало на то, что она непременно должна ехать в эту экспедицию!

Инга суетливо принялась ворошить листы. Если бы Света доверилась ей и отдала не сканированные документы, а подлинники, можно было бы лучше рассмотреть кое-какие плохо пропечатавшиеся буквы и цифры. Так… Стоп!

Среди бумаг она заметила несколько писем, написанных немного корявым, размашистым почерком, и стала их читать. Вначале было сложно разобрать написанное из-за плохого почерка и множества орфографических ошибок. Но вскоре Инга научилась довольно бегло читать эти каракули.

Хм… Интересно… Кому принадлежат письма? Их явно писала женщина.

«Здравствуй, мой родненький Сашенька! Соскучилась по тебе, очень! Уже два месяца как не наведывался в нашу деревню. Случилось что? Подарочек тебе готов. Приехал бы, с сенокосом помог! А то совсем тяжелая я стала. К зиме сыночка или доченьку тебе рожу. Знаю, не хотел так рано, да только мне твоя столица ни к чему. Никуда я не поеду. А ты сам как знаешь. Хочешь с нами оставайся, хочешь езжай. Ты у меня и так самый главный, а будешь еще главнее! Мы с дитятком тобой гордиться станем, родный наш, Сашенька! Прощай. Навеки твоя Полина!»

А если письмо предназначалось какому-нибудь узнику, который попал в лагерь, а эта Полина его ждала? Сколько еще таких писем, рассказывающих о разрушенных семьях, она найдет?

Уже не думая о позднем часе и о том, что завтра рано вставать, Инга принялась перебирать листы. Больше всего, конечно, было листов с отчетностью: списки фамилий, стандартные формулировки обвинений, протоколы допросов. Вскоре Инга нашла еще с десяток писем. Восемь из них были написаны знакомым почерком неизвестной Полины, а два аккуратной вязью крошечных букв. Сложив листы в стопку, Инга принялась читать.

«Спасибо тебе, Сашенька, за помощь! Мамка моя и дед очень хвалят тебя! Но боятся. Говорят, что уедешь ты и бросишь меня с ребенком. А кому я такая нужна-то буду? Но я не верю! Ты мой суженый. Стихиями присушенный! Я же помню наш обряд венчания, что мой дедушка над нами совершил! Ты не веришь, я знаю, да только не разлучить теперь нас никому! Ни партии твоей, ни службе кровавой! Жду тебя на первые морозы, любый мой! Твоя Полина!»

Следующее письмо можно было разобрать только с середины.

«…а ветер поднялся такой, что половину стогов разметало. Ливень с того дня шел неделю. Размыло все дороги! Скотина, что не убежала, та впроголодь стояла. Деревенские на меня пальцем тычут. Говорят, бесовка. Ведьма. Мол, шаманскую внучку подменили злые духи при рождении, и она бесенка родила от Сатаны. Это они о тебе, мой любый, и о сыночке нашем. И смех и грех! До чего глупость людская безмерна!»

И следующее…

«Здравствуй, мой любый! Уже полгода тебя не видела. Как жить, не знаю. Васенька ходить начал. Ранний он у нас. Еще и года нет! А красивый… Весь в тебя! Что же не пишешь? Написал бы! Хотя знаю, работы у тебя много, да только радости она тебе не дает. Мужику бы землю пахать да дома строить, а не людей жизни лишать. Прости, ежели обидное сказала. Все равно люблю тебя и любить буду. Твоя П.».

Инга читала и читала, позабыв о времени. Все письма написаны с любовью и пронизаны ноткой тоски. И все об одном и том же: любит, скучает, ждет. Одна растит сына. Все, как обычно. Вот только последнее заставило сердце сжаться от нехорошего предчувствия…

«Здравствуй, Сашенька. Вчера к нам в деревню пришли одни. Вроде из города! Забрали дедушку и посадили в погреб к старосте. Соседка Глашка прибегала. Говорит, спрашивать будут дедушку за клады горные. Кто-то из местных сказал им, что дедушка шаман и ведает, где пролегают все жилы золотые да драгоценные. Я знаю, он сможет выбраться из западни, но боюсь другого! Что, если недаром пришли красные в нашу деревню? Чует сердце мое тучи, что сгущаются над головой твоей! Вдруг кто из местных подтвердит о любви нашей? Меня и так все ведьмой кличут, а Васеньку – ведьминым отродьем. Страшно мне, любый! Как быть, не знаю! Сегодня с Васенькой пойдем в дедову хижину в лесу. Пересидим, дождемся дедушку, а там видно будет. Запасов хватит на месяц. Ежели приехать вздумаешь, никаких припасов с собой не бери! Ищи нас там и будь осторожен! А если не найдешь, значит, и нет нас более. Ибо жизнь без тебя, любимый, – это смерть…»

Нет, Инга ошибалась: муж Полины явно не заключенный, скорее всего лагерный охранник.

Два оставшихся письма явно принадлежали мужчине, и с первых строк Инга поняла, что читает письма того самого Сашеньки.

«Здравствуй, Полина. Приехать до мая месяца никак не смогу, уезжаю в Москву за повышением. Отправляю тебе с оказией мешок муки и добротные вещи. Не спрашивай, откуда они и чьи. Просто носите, или перешей, или продай, если так уж не по нраву будут. А еще высылаю пятьдесят рублей серебром. Они зарыты в муку. Отправь с посыльным ответ, как все получили, он надежный. Привет Васятке! Твой муж, Александр Трофимов».

Ух ты!

Инга даже несколько раз перечитала письмо.

Надо же! Даже однофамилец!

Второе письмо Александра Трофимова предназначалось не Полине.

«Строго секретно. Отчет по урегулированию захоронения расстрелянных исправительно-трудового лагеря № 28 по Алтайскому краю от начальника управления Трофимова Александра Ивановича. Тридцатого мая тысяча девятьсот тридцать девятого года после вспышки эпидемии среди местных жителей, отчего заразилось и погибло много заключенных, мною было принято решение о создании нового захоронения в пещере на соседней горе. Просьба в ближайшие сроки сообщить о решении».

Эпидемия? Какие эпидемии гуляли по краю в те далекие годы? Испанка? Холера? Тиф? Ну не чума же?

Интересно, чем закончилась история любви ее однофамильца и деревенской девушки по имени Полина? И что стало с их сыном?

Она отложила письма на стол, зевнула и забралась под одеяло.

Выключив лампу, Инга закрыла глаза. Пожалуй, если Света зачем-то стремилась привлечь ее внимание к лагерю, она своего добилась! Инга сгорала от любопытства – так захотелось ей хоть одним глазком взглянуть на развалины лагеря. Даже можно попытаться расспросить местных жителей: вдруг кто-то что-то знает об истории любви начальника лагеря и девушки Полины.

Когда она уже засыпала, на грани яви и сна, ей вдруг привиделась Полина. Женщина смотрела на нее печально и даже как-то виновато, словно знала о чем-то таком, что ждало Ингу в будущем. И как будто бы Полине было очень жаль, ей было очень жаль, но ничем помочь Инге она не могла.

Год назад

Поезд прибыл на долгожданную станцию около шести утра. Парни выбрались на перрон невыспавшиеся и оттого злые.

– Ну и че теперь? – Вован от души зевнул и огляделся. – Где твой проводник?

– Не волнуйся. Будет. Лучше деньги приготовь. Пойдемте в той закусочной посидим. Алай слово держит и будет там ровно в восемь. – Череп закинул на плечо рюкзак и первым направился к трем столикам под большим прозрачным навесом, над которым гордо красовалась надпись: «Шашлыки, пиво, манты».

Алай действительно пришел, как и обещал. Ровно в восемь. Даже без двух минут.

– Череп-джан?

– Ала-а-ай! – Череп подскочил и стиснул в медвежьих объятиях невысокого, загорелого до черноты алтайца. – Спасибо, что не заставил ждать!

– Не в моих правилах, Череп-джан! – С достоинством ответил тот и оглядел таращившихся на него туристов. – Это вся твоя команда?

– Да. Мало? – Череп снова сел на свое место и притянул уже початую бутылку пива.

– В самый раз. Как бы много не было! – ухмыльнулся Алай в усы и заторопил: – Ну что, пойдемте? Горы промедления не любят. Сейчас солнышко, через час – гроза.

– Так мы еще пиво не допили, манты не доели… – возмутился Бодя.

– И хорошо, что не допили! Для удачного похода голова должна быть ясной, а печень чистой. – Алай развернулся и, буркнув: «Жду в машине», направился прочь из закусочной.

– Лао-дзы, блин, хренов! – фыркнул Вован, доел последний мант и одним глотком выпил остатки пива. – Вот теперь и на поиски сокровищ можно отправляться!

– Ты че, дебил? – осадил его Алекс. – Ты всем еще об этом расскажи. Особенно тому узкоглазому, что нас к ним согласился подкинуть. Вот мужик обрадуется…

Растянуть удовольствие не получилось. Парни как-то разом поднялись и, оставив на пластиковых тарелках остатки завтрака, молча побрели к выходу.

– Эй, уважаемые! – Тут же окликнул их Алай, копошившийся у старого, с брезентовой крышей «уазика». – Сюда, пожалуйста.

– Алай, на тебе на бензин и за то, что доведешь до места. Остальные получишь, когда через неделю мы будем здесь все в целости и невредимости. – Череп отсчитал и сунул ему пачку купюр. – По рукам?

– Неделя? – Проводник забрал деньги и задумался, но почти сразу же кивнул. – По рукам. Только моя еда за ваш счет. Машину можно оставить неподалеку от переправы. Только она старая. Да и мост старый. Новый делают. Уже год! Когда доделают – не знаем. Можно, конечно, до него дойти, узнать. Вдруг сделали?

– Думай сам. Переправа – не наша проблема! Это то, что входит в твою оплату, – мило оскалился Череп, сунул в руки алтайцу рюкзак и, открыв дверцу, сел на переднее место. И только после этого поинтересовался у столпившихся у машины друзей: – Ну, а вы чего стоите?