Текст книги "Чудеса всё же возможны…"

Глава вторая

Погода стояла хорошая, светило последнее солнышко, мягко согревая землю, и почти все одноклассники толпились у входа, не спеша заходить в мрачноватое здание. Тайком оглядевшись по сторонам, Настя не увидела ни Владимира, ни Вячеслава. Наверняка они приедут вместе. Они и в школьные времена были друзья не-разлей-вода.

Девчонки были разряжены в пух и прах, кто подчеркивая цветущую красоту, а кто скрывая раннее увядание. Настя посмотрела на свой бесформенный серый балахон, в который нарядилась в последнюю минуту, решив, что в нем не будет привлекать к себе излишнего внимания, и пожалела о своем опрометчивом решении.

Завидев ее неприкаянность, Аля провела ее за столик, где уже сидели Люба Городилова и Маша Иванова. Одно место оставалось свободным, но вот для кого? В школьные годы Вячеславу нравилась Любаша, но она предпочла ему Пашку из параллельного класса. Они даже поженились после школы, но, как водится, этот ранний брак счастья никому не принес, и через пару лет они разбежались, успев обзавестись потомством. Насколько Настя знала, с той поры у Любы так никого и не было.

Кого посадит к ним Аля? Вячеслава или Владимира? Настя почувствовала, как от волнения начинает биться венка на виске, предвещая приступ мигрени, и разозлилась на себя. Ну, сколько же можно? Ей же уже двадцать семь! Взрослая женщина!

Вдруг сердце дало резкий сбой, а потом заскакало, как заяц от лисы. Она резко повернулась к входу и разочарованно охнула – там никого не было. Неужели ошиблась? Раньше она всегда чувствовала, когда в помещение входил Влад, даже если и не смотрела в его сторону. Но через минуту в зал и в самом деле вошли долгожданные Владимир с Вячеславом, и Настя поняла, что прежних навыков не утратила.

Сделав вид, что ничего не замечает, продолжала слушать рассказ Маши о своих отпрысках, умудряясь при этом давать дельные советы по их воспитанию. Краем глаза обнаружила, что замерла не только она, но и Любаша. Видимо, у той тоже были определенные виды на этот вечер, иначе с чего бы ей так напрягаться?

От непосильного стремления быть бесстрастной немного перекосило рот, но Настя упрямо улыбалась, делая вид, что ей всё равно. С тайной надеждой, перемежаемой отчаянием, ждала судьбоносного решения Алевтины – кого она посадит рядом, Влада или Вячеслава? Того же ждала и Любаша, требовательно глядя на старосту. Вдруг Настю обдало жаркой волной понимания – Люба наверняка уже обо всем договорилась с Алей и та усадит с ними Вячеслава.

Утратив от разочарования самоконтроль, резко повернулась и встретилась взглядом с глядевшим на нее в упор Владом. Ее немедля кинуло в жар, но от тяжкого беспокойства щеки тут же побледнели, и она уставилась в стол, не понимая, почему он смотрит на нее с таким откровенным вызовом.

Аля кинулась к вошедшим, указывая им на разные столики. Но Влад, чему-то незаметно усмехаясь, склонился к ней, и, положив руку на сердце, негромко о чем-то попросил, с преувеличенной мольбой заглядывая старосте в глаза.

Настя отметила, что у любого другого эти жесты казались бы неестественными и помпезными, но у Влада получились органичными. Впрочем, так было всегда. Какие бы театральные штуки он не откалывал, смотрелись они вполне комильфо.

Расцветшая Алевтина тут же пошушукалась с Машей, и та без возражения пересела за соседний столик. На освободившееся место рядом с Настей Алевтина усадила Владимира, напротив – Вячеслава, и убежала устраивать других пришедших.

С замирающим сердцем Настя посмотрела на Влада. Излишне вежливо, как с малознакомым, поздоровалась с ним и заслужила в ответ кивок и небрежное «привет!» Ей показалось, что он был чем-то недоволен, и она внутренне содрогнулась, уверенная, что недоволен он ее присутствием. А с чего бы ему еще так странно кривить бровь и смотреть на нее с откровенным предупреждением в красивых карих глазах?

Как истые рыцари, мужчины принялись ухаживать за дамами. Вячеслав наклонился к Любаше, уж слишком развязно при этом усмехаясь, и та отвечала ему на редкость многообещающей улыбкой. Влад был непроницаемо приветлив, вернее, демонстрировал такую фальшивую заботу, предлагая Насте то вина, то салфетку, что она несколько растерялась и не знала, как себя с ним вести.

Такого Владимира она не помнила. Когда же он успел стать таким язвительным и церемонным? Если бы она не знала всю историю их отношений, то подумала бы, что чем-то здорово ему досадила, но ведь ничего подобного между ними не было. Не мог же он до сих пор злиться на нее за то, что три года назад она прекратила с ним пустые разговоры, это же просто смешно!

Попыталась вести себя как ни в чем не бывало, но присутствие Влада напрочь выбивало из колеи. И не просто присутствие, в конце концов они были знакомы пятнадцать лет и провели вместе времени больше, чем иные муж и жена, а невидимая, но тем не менее явственно ощущаемая ею агрессия, лавинообразным потоком идущая от него и угрожающая смыть ее вместе с собой.

Она отодвинула кресло, надеясь, что расстояние уменьшит силу его энергетики, но он, не сделав ни одного видимого движения, тут же умудрился переместиться следом за ней и оказался даже ближе, чем был до ее маневра. Поняв, что ей всё равно не скрыться, Настя откинулась на спинку кресла и растянула губы в мягкой снисходительной улыбке, той самой, которой улыбалась, когда молодая неопытная мамочка с ужасом вещала ей об очередной ужасной болезни, обнаруженной ею у своего дитяти.

Заметив эту провокационную улыбочку, Влад нахмурился еще больше и кошачьим движением подвинулся еще ближе, так, что она почувствовала тепло, идущее от его тела. Он однозначно решил смутить ее. Но вот зачем? Что на него нашло?

Он снова предложил ей выпить вина, и снова она отказалась.

Он изучающе посмотрел на нее и саркастично поинтересовался:

– Ты совсем вина не пьешь? – В его голосе слышалось недовольство ее слишком идеальным поведением.

С укором посмотрев на его слишком низко склоненное к ней лицо, Настя без задней мысли призналась:

– Я не пью красное, у меня от него голова болит.

– А какое ты пьешь?

Слегка пожав плечами в знак неодобрения его настырностью, она призналась:

– Белое полусладкое. Но такого здесь нет.

Влад быстро встал и пошел в бар. Вернулся с бутылкой полусладкого белого шардонэ. Не спрашивая, налил ей полный бокал и плеснул себе на донышко.

– Жаль, что я на машине, даже выпить с тобой не могу. Но давай хоть чокнемся.

Удивленная Настя подняла бокал и он со звоном сдвинул свой бокал с ее. Одним глотком выпил вино, глядя на нее сквозь прозрачный хрусталь. Этот жест показался ей таким интимным, что она порозовела и быстро опустила глаза. Но горевшей кожей всё равно чувствовала его пристальный взгляд.

Сегодня всё во Владимире приводило ее в замешательство. Она не понимала его странного поведения, и это ей чрезвычайно не нравилось. Привычный, устойчивый и довольно безопасный мир вдруг покачнулся и приобрел болезненно-незнакомый, какой-то опрокинутый вид. Не зная, чего ждать от этого одновременно такого знакомого и такого непостижимого Владимира, погруженная в анализ собственных ощущений Настя не заметила, когда ее бокал вновь стал полным. Пригубив его, она встрепенулась и с неловким смешком заметила:

– Ты что, напоить меня хочешь?

На что Влад ответил пугающе загадочно, интимно понизив голос:

– А почему бы и нет? Насколько бы всё стало проще…

Настя изумленно округлила глаза, но спросить, что же он конкретно имеет в виду, не решилась. Возможно, ответ ей вовсе не понравится…

Привыкшая быть в центре мужского внимания Любаша не выдержала безразличия Владимира и настойчиво предложила мужчинам выпить по стопочке коньяка, но те дружно отказались, сославшись на то, что оба за рулем.

Обидевшись на отказ, Люба с язвительным смешком заметила:

– Говорят, что некоторые мужчины гораздо больше любят свои машины, чем своих подруг.

На что Влад, покосившись на Настю, с изрядной долей иронии заметил:

– Ну, это зависит от качества машин и подруг.

Ее задел этот саркастичный взгляд, и она вдруг неожиданно для себя выпалила:

– Да это только от мужчин зависит, от их приоритетов. – И в чуть презрительной гримасе изогнула свой большой рот.

Владимир переглянулся с другом, оценивая ее слова. Что ж, теперь, что бы он ни ответил, это будет истолковано однозначно – у него неверные приоритеты. С тайным одобрением посмотрел на Настю, прикрыв глаза тяжелыми веками.

Настя мысленно поставила себе пятерку за мастерский ответ и стала ждать ответного хода. Но его не последовало. Она была разочарована: неужели он даже спорить с ней не желает? В школе он делал это с настоящим запалом, но, как правило, соглашался с ней под давлением приводимых ею неопровержимых аргументов.

Она вскинула взгляд, намереваясь сказать ему что-нибудь язвительно-вызывающее, и вздрогнула от голодного выражения его глаз. В них горел настоящий огонь. Она даже не могла подобрать нужное слово для обозначения выражения подобного взгляда. Что страсть в нем присутствовала, это бесспорно, но вот какая?

Квартет музыкантов на небольшой эстраде заиграл медленный танец, и Любашка, большая любительница потанцевать, потащила за собой Вячеслава. Настя и не надеялась на подобное приглашение – мужчины всегда игнорировали ее присутствие, но Владимир, как благовоспитанный кавалер, встал и склонился перед ней в чопорном поклоне, четко, как для глухой, выговаривая приглашение на танец:

– Окажите мне честь, сударыня, соблаговолите станцевать со мной этот небольшой вальс. – Почему-то он подчеркнул слово «небольшой», будто она была по меньшей мере глубоким инвалидом и нормальный танец был ей не под силу.

Стараясь скрыть гулкие удары сердца, Настя плавно встала и подала ему тонкую руку, отвечая в том же духе:

– Благодарю вас за оказанную мне честь. Я с огромным удовольствием принимаю ваше приглашение!

Влад засмеялся и уже непринужденно воскликнул:

– Вот за что ты мне нравишься – с тобой никогда не бывает скучно! – и закружил ее по небольшому залу.

Танцевать Настя умела, недаром в детстве ходила в студию бальных танцев, кое-какие навыки сохранились до сих пор. Они танцевали, обмениваясь мнениями о встрече и посмеиваясь, как прежде. Казалось, Влад потихоньку оттаивает. После особо сложного поворота он заметил:

– А ты хорошо танцуешь! Впрочем, ты же всю начальную школу на танцы проходила.

Она не смогла скрыть своего удивления.

– Не думала, что ты помнишь такие незначительные события из моей жизни.

Почему-то по-детски надувшись, Влад в наказание за подобные слова с силой крутанул партнершу вокруг своей оси. Ей пришлось крепче уцепиться за него, чуть коснувшись грудью его груди. Это ему неожиданно понравилось и он сказал уже куда мягче:

– Я-то много чего о тебе помню, это тебе на меня наплевать.

Наплевать? Что это значит? Настя вопросительно посмотрела на Влада, безмолвно прося разъяснить сей вздорный тезис, но он замолчал, неодобрительно поджав губы. Настя вспыхнула и уже открыла рот, чтобы напомнить ему о девушке, встреченной с ним в театральном парке, но замолкла на полуслове, поняв, что тем самым выдаст причину прекращения невинной телефонной болтовни.

Скажи она о его подруге, и пришлось бы признать, что ее снедает примитивная ревность. Не дай Бог, Влад решит, что она любит его до сих пор, а этого никак нельзя допустить. Надо сохранить хотя бы жалкие остатки гордости. Конечно, он знает, что в школе она его любила. Но то была робкая полудетская любовь и ничего общего с ней, выросшей и поумневшей Настей, не имеет.

Нет уж, лучше ему ничего не знать.

Влад с напряженным вниманием смотрел на ее лицо, будто читая все ее тайные мысли, и, чтобы отвлечь его от ненужных открытий, Настя кивнула головой в сторону танцующих неподалеку Вячеслава и Любаши.

– Интересно, как себя чувствует Славка? Хорошо ему или плохо?

Вопрос был актуальным – Любашка так обвилась вокруг своего кавалера, что было непонятно, как он вообще стоит на ногах.

Бросив на них ироничный взгляд, Владимир вдруг встрепенулся и заявил:

– Я смогу ответить на твой вопрос, только если испытаю нечто аналогичное. Попробуешь?

Она так поразилась, что даже сбилась с такта. Он что, флиртует с ней? Но зачем? По привычке? И приобрел он эту милую привычечку явно не с ней, потому что в годы их дружбы ему ничего подобного и в голову не приходило. Ответила шутливо, но при этом невольно представив, как она обнимает его, а он в ответ прижимает ее к себе всё сильнее и сильнее:

– При таком борцовском захвате ты меня удержать не сможешь, я далеко не маленькая, а барахтаться с тобой на полу мне что-то не хочется.

Влад с вспыхнувшими глазами вдруг притиснул ее к себе так, что она распласталась по его сухощавому телу, и озаренно заявил:

– Да, нам с тобой лучше побарахтаться в другом, более подходящем месте.

Это ее возмутило, к тому же любопытствующие лица сидящих вокруг девчонок добавили негодования в ее обвинительную речь.

– Ты что, перепутал меня с одной из своих любовниц? Посмотри, дорогой, я на них вовсе не похожа! Но, если тебе так хочется испытать аналогичное тому, что испытывает твой друг, советую пригласить кого-нибудь из шустрого молодняка – вон посмотри, как на тебя смотрит вон та весьма сексапильная штучка! Съесть готова без соли! – она и сама понимала, что ее тон слишком уж пренебрежителен и не соответствует ее настроению, но остановиться не могла.

В запале она вполне могла сказать такое, о чем потом искренне бы пожалела, но тут, на ее удачу, музыка смолкла.

Потемневший Влад отвел ее на место и, сквозь зубы заявив:

– Благодарю за незабываемый танец! – отправился под зазвучавшее томное танго к указанной ею красотке.

Та вскочила ему навстречу с нескрываемой готовностью. Настя тут же пожалела о своем опрометчивом совете. Девчонка была очень молоденькой и очень хорошенькой. В коротюсеньком обтягивающем платье, оголявшие стройные ножки, и черной кофточке с большим декольте, она выглядела потрясающе сексуальной. С зазывной улыбочкой на узенькой, какой-то лисьей мордочке, подняв просительную физиономию вверх, она что-то умильно лепетала крепко обнимавшему ее мужчине.

Это была поистине страшная месть. Насте хотелось и смеяться и плакать одновременно, потому что девица и в самом деле обвилась вокруг Влада, будто лиана, оглаживая его, как большого кота. А он, казалось, этому был очень рад. Во всяком случае, смотрел он на партнершу весьма снисходительно.

Или это ей просто казалось? Ведь бесстрастным наблюдателем ее назвать никак нельзя. Иногда Влад с плохо скрытым злорадством поглядывал на нее, будто намекая на то, что она потеряла. Сжавшись в болезненный комок, Настя нацепила на лицо равнодушную улыбку и отвернулась, сочтя, что и без того достаточно послужила шутом гороховым.

Но одноклассницы, в отличие от нее, такую подлость спускать никому не собирались. Они сочли этот наглый танец настоящей изменой их давнему сообществу. Вокруг стали раздаваться неодобрительные возгласы, призывавшие Владимира к порядку. Когда музыка наконец замолчала, он прошел за свой столик сквозь обстрел негодующих взглядов.

Пряча боль под ироничной маской, Настя негромко проговорила:

– Это и в самом деле было незабываемо. Я всё ждала, когда эта предприимчивая девушка спустит с тебя штаны, но почему-то она на это не решилась. Я думаю, это потому, что ты был с бедняжкой слишком строг.

Влад затрепыхался, готовясь адекватно ответить на издевку, так откровенно слышавшуюся в Настином голосе, но тут к их столику направилась недовольная им Алевтина, и он позорно сбежал на улицу, не приняв боя. За ним отправился и Вячеслав, оставив их с Любашей вдвоем.

Оценивающе посмотрев им вслед, Люба налила себе стопку коньяку, лихо опрокинула ее и предложила:

– Хочешь? – Настя отрицательно покачала головой, она пила только вино, купленное Владом, и мешать напитки не хотела.

Одноклассница, нервно потирая ладони, сокрушенно призналась:

– Ты знаешь, я такая дура была. Да и сейчас ею осталась. Когда Славка за мной ухаживал, мне всё казалось, что он меня недостоин. Я же красавица, из такой приличной семьи, а он кто? А теперь всё оказалось наоборот. Да уж, здорово учит судьба.

Настя вздохнула. Ну, ее-то судьба давно научила, наделив такой внешностью. Хотя, кто знает, не была бы она еще несчастнее, будь такой милашкой, как Люба. По сути, обе они горемыки.

Вокруг раздался странный шум, и они растерянно посмотрели по сторонам. Оказывается, заметив, что парни потихоньку ушмыгнули на улицу, девчонки двинулись за ними следом, и сейчас плотной толпой выходили из кафе. Любаша, вздохнув, бросила:

– Пойду-ка покурю! – и вышла на улицу, громко цокая высокими каблучками по каменному полу.

Насте никуда идти не хотелось. Приложив руки к щекам, она почувствовала, что на скулах горят багровые пятна. Надо же, а она была уверена, что внешне ее волнение никак не проявилось. Посидев немного, дождалась, когда лицо пришло в норму, и тоже вышла, не в силах оставаться больше в одиночестве.

Нервами, настроенными на Владимира, тотчас выхватила его из толпы одноклассников. Он с Вячеславом стоял несколько поодаль от основной массы, окруженный курящими девчонками. Настя помнила, что в школе он не курил и терпеть не мог курильщиков, но, возможно, с той поры он свои привычки и взгляды поменял.

Встав невдалеке, с другой группой, но так, чтобы его видеть и слышать, Настя с воодушевлением включилась в общий разговор. Она кого-то о чем-то расспрашивала, что-то щебетала, непринужденно смеялась, не поворачивая к нему головы, но тем не менее слышала каждое слово Влада.

Ей казалось, она раздвоилась, и одна часть, малозначимая, осталась здесь, а другая, основная, стоит рядом с Владимиром и внимательно его слушает. Девчонки расспрашивали его обо всем, что приходило в их буйные головы, но он ни на один вопрос не давал прямого ответа, отшучиваясь или ловко переводя разговор на другое.

Изнемогая от нервной усталости, Настя уже подумывала, как бы незаметнее удрать, когда из кафе появилась официантка и громко спросила:

– Кофе-чай подавать или еще посидите? Но кафе работает до одиннадцати, а уже половина.

Все засуетились. Как быстро прошло время! У Насти упало сердце. Еще немного, они с Владимиром распрощаются и она не увидит его еще лет десять, до следующей встречи одноклассников…

Нужно скорее уйти, чтоб не длить агонию. Она пошла медленнее, стараясь отстать от других и беспрепятственно исчезнуть. Еще немного, и она на свободе. А там можно будет укрыться в своей норке и без свидетелей зализывать раны. Но тут ее локоть обхватила твердая рука и повлекла в зал. Настя даже головы не повернула, и так было ясно, что это Влад. И что он к ней прицепился? Можно подумать, она для него что-то значит.

– Тебе понравилась эта встреча?

Ответила с осторожностью, стараясь найти верную интонацию:

– Конечно! Иначе где бы мы увидели друг друга. – И тут же спохватилась: – Ну, не тебя конкретно, а всех одноклассников.

Влад досадливо усмехнулся.

– Ну надо же, а я-то размечтался, идиот, что ты по мне соскучилась.

Немного отодвинувшись, Настя с вызовом сказала:

– С чего это я должна по тебе скучать? Ты же по мне не скучал.

Быстрым рывком подтянув ее обратно, так что ее локоть уперся в его бок, он натянуто спросил:

– Почему ты так решила?

Его горячее тело ужасно ее смутило и она не сразу поняла, что он имеет в виду:

– Что я решила?

Он посмотрел на нее с мягким укором. У нее мелькнула огненно-стыдливая мысль: он прекрасно понимает ее состояние. Гордо выпрямившись, с тайным трепетом ждала его ответа. Но тут к ним подошел поджидавший их Вячеслав, и разговор пришлось прекратить.

Сели за столы, на которых красовались коробки конфет, пирожное и чашечки кофе. Настя предусмотрительно налила себе вместо кофе минералки и съела одно пирожное. Любаша наоборот, выпила и свою порцию кофе, и ее, но не стала пирожное, заявив, что сидит на диете.

Вячеслав с явным облегчением принялся прощаться, но Люба его испуганно перебила:

– Неужели ты не подвезешь меня до дому? Сейчас уже так темно…

Настя усмехнулась про себя. Этот предлог остаться наедине с парнем был шит белыми нитками – Любашка жила на соседней улице и ничто ей не угрожало. Но Вячеславу, как воспитанному человеку, ничего не оставалось, как покорно согласиться. Они попрощались с оставшимися и пошли к выходу. От вина или от возбуждения щеки Любашки пунцово горели.

Настя с Владом, переговариваясь на ходу с друзьями, тоже двинулись к выходу. Она старалась оторваться от спутника, но он был настороже и постоянно держался рядом. Скучковавшиеся у кафе одноклассники принялись уговаривать их продолжить встречу в соседнем баре, но они дружно отказались. Не желая больше рвать сердце, Настя пожелала всем успехов и, не глядя в сторону Владимира, устремилась к дороге, но он решительно ее остановил:

– Не спеши, я тебя подвезу!

Отрицательно качнув головой, она невесело засмеялась:

– Не волнуйся, ничего со мной не случится. С удовольствием прогуляюсь, только и всего. Погода чудесная.

Тут он, невзирая на ее удивление и недоуменные взгляды одноклассников, обхватил ее за талию и засунул в свой Мерседес. Сел рядом, с вызовом посмотрел на нее, ожидая возмущенных протестов. Но она сердито молчала, остро переживая чувственное напряжение, мутным облаком повисшее в салоне.

Через пару минут затормозив возле нужного подъезда, Влад нахально спросил:

– На кофе не пригласишь? Или Надежда Дмитриевна будет против? – заметив ее удивленный взгляд, отчего-то нервно встряхнул кистями рук и кисловато пообещал: – Я буду вести себя идеально. К тому же если начну охальничать, – от этого слова девушка немного поморщилась, но не слишком, понимая, что это просто метафора, – твоя мама меня тут же прогонит.

Мамы уже не было, но говорить об этом было слишком больно. Настя чуть прикрыла глаза, пытаясь понять, что ей сделать, чтобы избегнуть новой боли. Здравомыслие однозначно требовало отказать и уйти домой с гордо поднятой головой – для чего ей неприятности? Их у нее и без этого сомнительного визита вполне достаточно.

Она уже открыла рот, чтобы отшутиться, но вместо этого неожиданно для самой себя несмело кивнула головой. Стремительно, будто боясь, что она передумает, Влад выскочил из машины, распахнул дверцу, помог выйти Насте и они отправились наверх.

Войдя в квартиру, Владимир на цыпочках, чтобы не разбудить спящую, по его мнению, Надежду Дмитриевну, по привычке прошел на малюсенькую кухню, как делал многие годы. Огляделся и с удовольствием признал:

– Почти ничего не изменилось. Всё так же уютно.

Сел на свое прежнее место, и Настя принялась хлопотать, намереваясь напоить его чаем. Но он поймал ее за руку, пользуясь тем, что кухонька в шесть квадратов не оставляла простора для маневров.

– Да брось ты, я же не за чаем. Сядь. Поговорим.

Пожав плечами, она устроилась за столом напротив него. Он неспешно ласкал взглядом ее лицо и на краткое мгновенье она вообразила, что нисколько не хуже остальных девчонок. Но зеркальная поверхность столешницы тут же разоблачающе отразила кошмарный крючковатый нос. Подперев щеку рукой, она постаралась заслониться от смущающего ее взгляда и предложила:

– Ну, говори уже, в чем дело?

И с изумлением услышала:

– Ну, может, скажешь честно, какого лешего ты турнула меня три года назад? Как я понимаю, никакого друга у тебя нет. Специально интересовался.

Не веря своим ушам, она подозрительно посмотрела на него. Не кажется ли ей это? Для чего он выпытывает о ней личные сведения? Что за ерунда?

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Что, не можешь понять, зачем мне это надо? Я тоже не могу, но хочу разобраться. Есть что-то, что я не могу ни понять, ни забыть. Слишком мне с тобой было хорошо, ни с кем так не бывало.

Смущенно покашляв, прочищая сжавшееся горло, Настя открыла рот, но, не найдя, что сказать, молча закрыла.

– Не знаешь, что ответить? Конечно, я никогда тебе об этом не говорил, но, если честно, и сам понял это далеко не сразу.

Он нервно вытянул ноги и больно ударился коленом о ножку стола. С досадой встал и предложил:

– Слушай, давай в комнату пойдем, там всё же попросторнее.

Не дожидаясь разрешения, поднялся и перешел в большую комнату. Настя послушно пошла следом, как все годы их учебы. Влад всегда был лидером и у него даже тени подозрения не возникало, что, возможно, она вовсе не желает подчиняться его приказам.

Сел на диван, привольно вытянув длинные ноги.

– Ну вот, хоть немного, но полегче.

Настя хотела сесть напротив него в кресло, но он, выбросив руку, ухватил ее за локоть и посадил рядом. Недовольная его бесцеремонностью, она сердито посмотрела на него, но он лукаво ей подмигнул:

– Почти так, как прежде. Знаешь, как мне этого не хватало?

Она с подозрением уставилась на него. Разыгрывает или чувствует то же, что и она? Влад закинул руку на спинку дивана и она оказалась в кольце его руки. Почти в объятьях. Сердце забилось так, будто с ней приключился приступ тахикардии и она задышала ровно и размеренно, чтобы он ни о чем не догадался.

Но он всё равно догадался и со значением посмотрел ей в лицо.

– Что, пронимает?

Она сделала вид, что не понимает, в чем дело.

– О чем ты?

– Не притворяйся, радость моя. Мы с тобой никогда не притворялись друг перед другом. Даже когда у тебя были месячные и болел живот, ты этого не скрывала. Не говорила, конечно, но я и так всё понимал. Так чего же притворяться теперь?

Настя сказала себе, что она медик и не ей краснеть из-за такой ерунды, но всё равно покраснела. Он провел костяшками пальцев по ее пылающей щеке и ностальгически вздохнул.

– Как мне хорошо с тобой рядом! Если честно, когда ты прощалась со мной на выпускном, я не уразумел, чем это мне грозит. Ну подумаешь, не будем сидеть рядом – какая ерунда. А оказалось – не ерунда. У меня будто часть души отрезали. Я понял, что чувствуют разлученные близнецы.

И склонился к ней еще ниже. У нее мелькнула болезненно-паническая мысль: неужели он собирается ее поцеловать? И потрясенно – а ведь для нее это будет впервые!

Но он не собирался ее целовать. Покосился на дверь и опасливо, как неуверенный в себе подросток, прошептал:

– У тебя мама крепко спит?

Что-то в его голосе звучало неприятное, казалось, он собирается сказать ей какую-то гадость, но не знает, как к этому подойти. Внезапно она всё поняла и опечаленно опустила голову. Ну и ну! Неужели она права? И сердито отрезала:

– Очень чутко!

Владимир оценивающе посмотрел на тонюсенькие двери и с сожалением произнес:

– Жаль. – И поднялся, прощаясь.

У дверей повернулся, взял ее за руку и предложил:

– Давай встретимся завтра в той же кафешке? В два часа? Поговорим без свидетелей.

От горячей руки Влада волнами расходились огненные иголочки, мешая думать. Настя с сомнением посмотрела на него. Что-то ей говорило, что идти не надо, что кончится всё это болью и неприятностями. Для чего он решил возобновить их полудетскую дружбу? Жалости ей не нужно, из дружбы они выросли, а любовь между ними совершенно невозможна.

Но огненные иглы стали еще горячей, пронзая и сердце, и голову, и она, вместо того, чтобы отказаться, снова молча кивнула головой. Крепко сжав ей руку на прощанье, обрадованный Влад быстро сбежал вниз по ступенькам.