Текст книги "За тех кто в море…"

Глава 4

Огонь уже почти погас. Люба поднялась с ковра и отправилась в гараж на поиски маленьких поленьев, которые предусмотрительно заготавливает её отец специально для топки камина. Ей не хотелось, чтобы пламя угасало: при его свете было гораздо уютнее на душе. Подбросив сначала мелкие щепки, Люба подождала, пока огонь наберёт силу, и отправила в топку два полешка. Она хотела, чтобы камин как можно дольше ласкал её взор своим пламенем: ночь предстояла, по всей видимости, длинная. Люба, поджав ноги, уютно устроилась на ковре и открыла заветную страницу.

Из дневника Любы

«8 мая 1999 года.

Вчера у нас в гостях был Женькин отец Павел Евгеньевич Селезнёв. Весь вечер он рассказывал интересные истории об авиации и авиаторах. Он очень удивился, что мы с мамой с удовольствием всё это слушали, а потом пожелал, чтобы я когда-нибудь написала об этом книжку. Кто знает? Ведь жизнь такая непредсказуемая! Вот, делаю первые записи – может, это мои первые шаги в литературном творчестве?

Завтра я увижусь с Олежкой. Он назначил мне свидание – после парада, возле памятника Гоголю на Малой Конюшенной. Это моё первое свидание с любимым. А вечером мы отправимся с ним любоваться салютом. Назад надо будет добираться пешком, а идти придётся далеко. Если повезёт, можно успеть на метро или поймать такси. Правда, возьмут с нас в такую ночь столько, словно мы едем до Москвы! Ночевать отправимся вместе на Женькину квартиру. Подружка позаботилась – отдала мне запасной ключ, а сама она уедет в этот день к родителям. Волнуюсь…»

Приятные воспоминания о первом свидании накрыли Любу с головой, унесли в далёкое прошлое. Как же можно такое забыть?

Молодой человек в военной форме, без пяти минут морской офицер, подошёл сзади к девушке, сидящей на скамейке у памятника Гоголю, и положил ей на колени пять белых роз.

– Какие красивые! Первый раз такие розы вижу! – поразилась Люба.

– Мои любимые – для моей любимой, – нежно улыбаясь, произнёс Олег. Он присел рядом с ней и скрепил свои слова долгим поцелуем.

Олег предложил ей съездить с ним в Пушкин: ему надо снять парадную форму и переодеться в «гражданку». Потом они погуляют по парку Екатерининского дворца, а ближе к вечеру вернутся в Санкт-Петербург, чтобы насладиться салютом.

– Гулять будем всю ночь, потому что метро закроется, а мосты разведут – и домой мы вернуться не сможем. Так что крепись, – улыбнулся Олег и крепче прижал к себе девушку.

Люба согласилась, но о заветном ключике от Женькиной квартиры говорить ему пока не стала: пусть будет сюрприз. Прежде чем уйти, Люба подошла к пожилой паре, сидящей на соседней скамье, и подарила им по одной розе из своего букета в честь Дня Победы. Старики были очень растроганы, а Олег с гордостью посмотрел на свою спутницу.

Не прошло и часа, как они уже вступили на территорию Екатерининского парка. Люба никогда здесь раньше не была. Олег сразу потянул её в сторону дворца, не позволяя останавливаться перед огромным прудом, посредине которого на маленьком острове высилась знаменитая Чесменская колонна.

– Потом, потом. Это всё мы посмотрим на обратном пути, – настаивал он на своём.

Дворец был частично закрыт лесами: шла реставрация фасада. Но даже в таком виде он поражал взор своим великолепием. А завитки клумб перед дворцом выписывали узоры, непривычные глазу россиянина: казалось, что ты находишься во Франции, или в Англии, или в Италии.

Олег позволил Любе насладиться великолепным видом паркового ансамбля, простирающегося перед дворцом, а затем увлёк её в сторону Камероновой галереи. Там, за дворцом, находилась уютная полукруглая площадка, украшенная клумбами и скульптурами. В центре её располагалась огромная чаша фонтана, похожая на витиеватую вазу, установленную в середине восьмиугольного бассейна. Жалко, что фонтан не работал. Так хотелось, чтобы вся эта красота дополнилась звуком журчащей воды, сверкающей на солнце разноцветными бликами.

Замыкала круг этого садика пергола, сплошь увитая диким виноградом. Сквозь его редкую зелень, едва ещё пробивающуюся на толстых канатных ветвях, просматривались полукруглые ниши с каменными скамьями. Люба подумала, что в летние месяцы это место, наверное, очень кстати для уединения влюблённых парочек и приватных бесед. Именно туда Олег и увлёк её. У Любы кружилась голова от запахов, впечатлений и длительного пребывания на солнце. Она присела на одну из скамеек. Олег сел рядом, обнял её за талию и задумался. Люба была уверена, что он сразу полезет целоваться, но вдруг почувствовала, что Олег не решается о чём-то спросить её. Наконец он, как будто приняв для себя важное решение, резко выдохнул, поднялся со скамьи и сразу опустился перед ней на одно колено. Затем достал из кармана пиджака бархатную коробочку, открыл её и протянул ей:

– Любовь моя, я долго тебя искал. Уже отчаялся, думал, никогда не встречу. Но как только увидел твои глаза и заглянул в них, то сразу понял: ты – моя судьба, моя звезда, мой маяк, моя надежда. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной, до конца дней моих. И только смерть сможет разлучить нас. Выходи за меня замуж, Люба.

Она настолько растерялась от неожиданности момента, о котором мечтают многие девушки, что не сразу смогла ответить ему. Ей показалось, что на минуту она потеряла сознание. Глаза её расширились – и всё вокруг покрылось пеленой.

Да, именно так и было. Люба подбросила поленья в камин и решила сделать паузу, чтобы унять сердечную тоску, вновь накрывшую её, словно тяжёлым покрывалом. Она подошла к бару, достала бутылку красного вина, откупорила её и налила себе немного в бокал. Лёгкая прохлада полусладкого напитка приятно обожгла желудок, и у неё слегка закружилась голова. Люба решительно вернула бутылку в бар, нашла в холодильнике коробку виноградного сока и налила напиток в стакан. Так-то лучше! Захватив сок, она вернулась к камину и открыла тетрадь на странице, описывающей самые странные чувства, испытанные ею когда-либо в жизни.

Из дневника Любы

«На минуту мне показалось, что я потеряла реальность происходящего. Я вдруг увидела себя сидящей в этой же самой беседке, но только на мне было пышное бальное платье, украшенное бантами и рюшами. На голове высилась причёска, как у придворных дам XVIII или XIX века, утыканная шпильками и гребешками с жемчужными бусинами. Я почему-то была уверена в этот момент, что являюсь фрейлиной её величества императрицы, не меньше. Какой именно – не знаю точно. А офицер в форме драгуна или гусара (я не очень в этом разбираюсь), стоящий сейчас передо мной на одном колене, делает мне предложение руки и сердца. И я должна ответить ему согласием, иначе этот мальчишка обещал покончить с собой»

Сейчас Люба вдруг вспомнила, что такое состояние, которое называют эффектом дежавю, ей довелось испытать как минимум два-три раза в жизни.

Она стала лихорадочно листать дневник, чтобы найти нужные записи, а потом подумала: «А что если для того, чтобы разобраться во всём, мне нужно отследить все события по порядку?» Люба перевернула страницу дневника и продолжила чтение.

Из дневника Любы

«Да, действительно, видение было настолько реальным, как будто я попала в прошлое. Я тогда решила, что перегрелась на солнце. Олег очень испугался за меня. Увидел, как я побледнела и вот-вот упаду в обморок. Но прежде чем потерять сознание, я успела ответить ему согласием. Он начал покрывать моё лицо поцелуями. Потом смочил носовой платок водой из бутылки и стал обмахивать меня им, как опахалом. Вскоре я пришла в себя. Олег надел мне на безымянный палец правой руки золотое колечко с гравировкой в виде буквы «Л».

– «Л» означает «Люба»?

– Конечно, любовь моя! – ответил мой принц.

Я одарила его сладким поцелуем и предложила поехать в город. Домой. Показала ему ключ от Женькиной квартиры. Мы оба поняли, что салют на сегодня отменяется, потому что нас ждут более важные дела»

Свои первые впечатления от ночи любви, проведённой с любимым парнем, Люба описывать не стала. Она запомнила, что для них обоих это был стресс, хоть и с приятными ощущениями. А утром совсем не хотелось вылезать из постели. Люба лежала рядом с Олегом и разглядывала лицо возлюбленного, о существовании которого ещё две недели назад ничего не подозревала. А сейчас она была твёрдо убеждена в том, что Господь специально для неё приберёг такую красоту: правильные черты лица, волевой подбородок с едва заметной ямочкой посередине – единственная примета, по которой можно было отличить Олега от брата Сергея. Слегка изогнутые тёмные брови крылышками птицы взметнулись над длинными пушистыми ресницами.

«Интересно, к чему мальчишкам такие красивые ресницы? – подумала Любаша. – Это несправедливо. Девчонкам они нужнее. Хотя, впрочем, всё правильно – у нас ведь есть великое множество способов нарисовать себе красивое личико».

Как будто подслушав Любины мысли, Олег расплылся в улыбке, не открывая глаз и притворяясь спящим. Люба осторожно прошлась накрашенным ноготком указательного пальца по контуру его губ и прошептала: «Губки, мои сладенькие, а скажите-ка мне: какого цвета волосы у хозяина этой симпатичной черепушки?»

Олег не сдержался и прыснул со смеху, а затем открыл глаза и внимательно посмотрел на Любу:

– Он сам не знает, не помнит. Наверное, рыжие. А вы, собственно говоря, с какой целью интересуетесь?

– Да так, – махнула она рукой, – ищу достойного мужчину для будущего потомства. Хочу, чтобы их папка красивый был.

Олег стремительно обнял Любашу своими сильными руками и крепко прижал к себе. Затем, резко перевернув её на спину, водрузился сверху и, пристально глядя любимой в глаза, важно произнёс:

– Очень надеюсь, что все они будут похожи на свою маму – красавцы: пять мальчиков и пять девочек.

– Ух ты! А зачем так много? – возмутилась Любаша.

– А чтобы мамочка дома сидела, по сторонам не глядела. Мужа с моря поджидала да пелёнки всё стирала.

Оба засмеялись и принялись целоваться. Любу вдруг осенило:

– Давай, чтобы быстрее твой план осуществить, будем двойняшками рожать? Тогда за пять лет уложимся.

– Не получится, – вздохнул Олег. – Близнецы родятся по женской линии, и то через поколение. Это теперь только у Насти – дочери маминой сестры, тёти Нины Смирновой, смогут родиться такие.

– Как это у Смирновой? Я не ослышалась? Разве твоя мама и её сестра не меняли фамилии при замужестве?

– Вот и не угадала! Тётя Нина тоже вышла замуж за Смирнова, причём за однофамильца. Дядя Игорь моему отцу не родственник, хотя тоже военный – только танкист.

– Надо же, какая популярная фамилия в России! И где же вторые Смирновы проживают?

– Дядя Игорь с тётей Ниной тоже помотались по белому свету – и в Венгрии послужили, и в Латвии, и в Забайкалье. Сейчас они в Москве живут, ждут квартиру. Дядя Игорь служит в Генеральном штабе.

– Ух ты!

– Да, вот так-то, службу генералом должен закончить.

– Здорово!

– А то!

– Гордишься дядей?

– Ещё бы! И отцом-подполковником тоже горжусь! Он хоть в академиях не учился, но тоже достойный путь прошёл в армии.

– Согласна… А не пора ли нам хоть маковой росинкой подкрепиться, что ли? – предложила Люба. Она легко выпорхнула из-под одеяла и направилась в кухню, чтобы приготовить завтрак.

Через неделю они съездили в центральный загс. Там они с трудом нашли девушку, принявшую документы от Сергея с Аней. Очень разумным было решение захватить с собой Серёгу, так как эта самая девушка не поверила Олегу, что он – это он, а не его брат, который захотел стать двоежёнцем. А потом ещё с помощью коробки конфет братья уговорили назначить им время заключения брака на один день и час. К счастью, всё получилось, как задумали.

В этот день Олег подарил Любе, как всегда, белые розы и ещё, к неописуемой её радости, мобильный телефон, чтобы быть на связи друг с другом. Такой подарок был немыслимой роскошью для того времени. Люба ещё раз убедилась, что встретила «правильного» парня.

Оставалось сообщить родителям о предстоящей свадьбе. Это было самым сложным.

Глава 5

Из дневника Любы

«5 августа 1999 года.

Практику успешно завершила, сидя на стуле в приёмной комиссии. Неужели мы такие же были неуклюжие в прошлом году, когда поступали, как большинство из этих абитуриентов? Да, целый год уже прошёл. Я уже невеста. Завтра поеду в Питер на встречу с Олегом и Сергеем. Нам необходимо утрясти ещё разные вопросы по организации свадьбы. Мы решили сами всё устроить, чтобы не перекладывать эти проблемы на плечи родителей.

Праздновать обе свадьбы решили в тесном семейном кругу, в кафе в городе Пушкине, где учились братья. Там мальчишки уже забронировали в одном маленьком отеле пять двухместных номеров, а также заказали места в кафе рядом с Екатерининским парком. Родители Смирновых уже в курсе предстоящей свадьбы сыновей, а мои ещё нет»

В этот день Люба успела заехать в гости к подруге Жене Селезнёвой: пока та ещё не съехала с квартиры, можно было переночевать у неё. Женя была рада встрече: расставание предстояло на долгий срок, так как после свадьбы Люба должна была уехать вместе с Олегом к его первому месту службы. Подружки сразу же отправились в кухню.

Любаша вызвалась помочь Женьке и предложила приготовить бутерброды. Увлёкшись разговором, она неистово крошила колбасу, возмущённо размахивая ножом перед носом подруги, сидящей за кухонным столом.

– Жень, ну ты подумай, что за жизнь такая подлая? Почему в ней всё происходит как будто назло? Чего не хочешь, то случается тут же с лёгкостью. А то, о чём, наоборот, мечтаешь, оказывается несбыточным, как сказка?

Женька испуганно моргала, глядя на неё.

– Любаша, я просила только бутерброды с колбасой, а ты, похоже, оливье собралась строгать?

– Ой, извини, увлеклась, сейчас исправлю.

Люба положила пластинки докторской колбасы на нарезку батона, сверху водрузила сыр и всё это отправила в микроволновую печь. Через минуту горячие бутерброды и ароматный чай красовались на столе, будоража и без того отменный аппетит беременной Женьки. Подруга с удовольствием принялась за еду, не особо прислушиваясь к жалобам Любы. Женя, наверное, понимала, что ей надо выговориться.

И Люба принялась рассказывать, что братья Смирновы поедут вместе служить в город Калининград, и далеко не факт, что они попадут на один корабль. Но до отъезда им захотелось срочно жениться, тем более что невесты у них уже имелись.

– Вы свидетелей уже выбрали? – поинтересовалась Женя.

– Ну да. Олег с Сергеем кого-то там из своих друзей уговорили. Жалко, что ты не сможешь побывать у меня на свадьбе, – посетовала Люба.

– В моём положении только по свадьбам разгуливать.

– Ничего, – подбодрила она Женю, – я ещё на твоей свадьбе погуляю, обещаю!

– Поживём – увидим, – согласилась та. – Ты почему родителям до сих пор ничего не сказала?

– Ты же знаешь, – вздохнула Люба, – квартирный вопрос: они не захотят, чтобы я из их квартиры выписывалась.

– Любаша, я говорила с отцом насчёт этого. Он обещал подумать, как можно выйти из этой ситуации.

– Здорово! Что же ты молчала до сих пор? А я тут ругаюсь, сетую на судьбу.

– Я думала, что уже всё решено, – дёрнула плечиком Женька.

– Ха, если Павел Евгеньевич разговаривал с моим отцом, то выходит, что мои родители не очень удивятся новости о предстоящей свадьбе?

– Думаю, не очень, – небрежно бросила Женя.

– Ах ты, хитрюга, – Люба обняла Женьку сзади за плечи. – Ты, оказывается, ещё тот Штирлиц.

– Нет, – возразила подружка, – скорее Мюллер. В самом конце собиралась тебе сказать: «А вас, Иванова, я попрошу остаться!»

Любе шутка понравилась. Она долго смеялась, удивляясь тому, что раньше никогда не замечала, какая Женька бывает остроумная.

– Слушай, Любаша, я правильно поняла, что Аниных родителей не будет на свадьбе?

– Получается, что так. Тут как-то странно всё. Сергей Смирнов и его подружка Анна дружили ещё со школы в Мурманске. Сейчас Анюта уже на восьмом месяце беременности, всего на месяц больше тебя. Только у тебя ситуация сложнее будет, чем у неё. А участь Ани, с которой я, кстати, ни разу ещё не виделась, вполне мне понятна – девушке несказанно повезло.

– И в чём же? – удивилась Женя.

– Дело в том, что у нас с тобой отцы – военные лётчики. Мальчишки Смирновы тоже из семьи офицера-подводника. Все наши родители когда-нибудь получат от армии квартиры. А Аннушка выросла в семье потомственных педагогов Полонянкиных. Её родители, попав на Север по распределению, получили ещё в советские времена двухкомнатную квартиру. Расширения им никакого не светит. И ничего лучшего, как они, наверное, считают, в их жизни произойти не может. Дочь, как и большинство учительских детей, выросла вполне воспитанной и образованной девочкой, медицинский колледж окончила. И вдруг родительская гордость Полонянкиных оказалась бесстыдно посрамлена – их Анюта забеременела, не будучи замужем.

– Да, да, – поддакнула Женя, – я и забыла, что беременность – это позор!

– Ну извини, Женёк, ты же знаешь, что о присутствующих не говорят. И родителей Анны можно понять. Поначалу они испугались, что все заботы о ребёнке лягут на их плечи. Но потом, узнав, что парнишка из приличной семьи и пообещал жениться на их дочери, они сразу успокоились. Но родители близнецов всё время просили мальчишек потянуть с женитьбой: пора уже было перебираться на «Большую землю». Посоветовавшись с женой, Александр Иванович подал заявку на получение сертификата на трёхкомнатную квартиру в Ленинградской области. Сертификат можно было бы вложить в строящееся жильё, хоть это и рискованно, так как строительные фирмы появляются, как грибы, но так же быстро и легко исчезают вместе с деньгами вкладчиков. Можно ещё найти способ обналичить сертификат в определённых банках, которые за оказанную услугу, конечно, брали хороший процент. Но на оставшуюся сумму можно купить «двушку» только где-нибудь в средней полосе России. А в Питере или Ленобласти денег могло бы хватить только на однокомнатную квартиру, да и то в старом фонде.

– А что, им в Мурманске совсем плохо живётся? – поинтересовалась Женя.

– Ну почему же? Можно, конечно, остаться на Севере, всю жизнь жить в служебной трёхкомнатной квартире, которую нельзя приватизировать, продать или передать по наследству. Но молодым же офицерам, приехавшим служить на Север, тоже нужно где-то жить? Короче, из Мурманска Смирновы решили уехать. Олег и Сергей, став морскими офицерами, конечно, когда-нибудь получат служебное жильё. Или же постоянно будут снимать его у гражданского населения, и им будут платить деньги под наём жилья. Такой вариант тоже возможен, так что Смирновы подумали, что отказываться от метров, положенных их детям, пока не стоит, и решили не выписывать своих сыновей из квартиры. Так, кстати, думают и поступают многие военные семьи.

– Да, да, – подтвердила Женя. – Надеюсь, что мои родители будут избавлены от этой проблемы.

– Надеюсь, – поддержала подругу Люба, – твой отец – командир части и имеет право при увольнении оставить эту квартиру себе. Но я о другом хочу рассказать, слушай.

Марина Николаевна Полонянкина, узнав про сертификат, который у Смирновых был ещё только в обозримом будущем, сразу стала просвещать дочь Аннушку насчёт того, что лучше бы его обналичить и отдать часть денег молодым на хозяйство. Наталья Ивановна, узнав об этом от беременной невестки, сразу предупредила, что её сыну дешевле обойдётся платить алименты её ребёнку.

Анна была очень оскорблена таким ответом, но участь матери-одиночки совсем не входила в её планы, а вот перспектива стать женой офицера очень даже была по душе, поэтому она решила не ссориться с будущей свекровью и осудила глупые фантазии своей мамочки. Родители Полонянкины, выслушав воспитательную речь единственной доченьки Аннушки, в который раз убедились в правдивости народного мнения, что «все дети – т… неблагодарные». Наутро они предупредили, что как раз в августе собираются ехать отдыхать на море, так что на церемонию бракосочетания дочери они никак не успевают. Анна погоревала немного, но потом даже обрадовалась: вдруг на свадьбе чего-нибудь отчебучат, за что потом краснеть всю жизнь придётся. Но краснеть всё равно пришлось. Полонянкины вызвались помочь только с покупкой свадебного наряда для дочери. А остальные расходы пусть возьмёт на себя сторона жениха – так они рассудили.

Сергей успокоил Анну: «Зато теперь ты точно знаешь, что никому ничего не должна! И на какую мамочку ты не хочешь быть похожей. Хотя ты знаешь, что родителей нельзя осуждать, мы ведь сами собираемся ими стать. Когда родится внук, или внучка, их сердца растают и вы помиритесь. Каждый родитель желает только счастья своему чаду. Кто знает, какими станем мы и что ждёт нас впереди?»

Женя всё это время сидела в задумчивости, уставившись в одну точку, и только укоризненно качала головой. А Люба спешила завершить свою историю.

– Но сейчас, к счастью, ситуация изменилась – мой будущий свёкор Александр Иванович переводится в штаб Адмиралтейства. Там ему при увольнении дадут квартиру в Санкт-Петербурге, представляешь? Пусть даже двухкомнатную квартиру, с той должности, на которую он пойдёт, но это Питер, понимаешь? И мальчишки теперь могут со спокойной совестью выписаться из квартиры в Мурманске.

– Да, здорово! И как это отцу близнецов удалось без академического образования из Мурманска в Санкт-Петербург перевестись? – удивилась Женя.

– Родственник помог – Игорь Смирнов, муж сестры моей будущей свекрови. Он сейчас в Москве в Генеральном штабе служит.

– Погоди, – не поняла Женя, – сестра твоей будущей свекрови тоже носит фамилию Смирнова?

– Да, представляешь! Наталья Ивановна и Нина Ивановна – обе вышли замуж за однофамильцев Смирновых. Вот так!

– Бывает же такое! Нарочно не придумаешь. Оказывается, не только Ивановы и Сидоровы популярны в нашей стране.

– Вот-вот, то же самое я Олегу сказала.

– Понимаю, – кивнула головой Женя. – Любаша, а ты откуда столько подробностей знаешь? Тебе Олег всё это рассказал?

– Да, а что?

– Хм. Редкий случай, когда парень с девушкой настолько откровенен.

– Не знаю, что тут такого особенного? Я думаю, что это вполне нормально, когда муж и жена все дела семейные вместе обсуждают.

– Ага, мы уже, значит, муж и жена? – вздёрнула удивлённые брови Женя.

– Да, – застеснялась Любаша, – а вы что-то имеете «против»?

– Ну что вы! Куда уж нам, ржаным лепёшкам, да в калашный ряд?

– Ой, Женька, ну и потешная же ты бываешь!

– Да, иногда бывает, – махнула та рукой. – Но, извини меня, пожалуйста, можно дам совет? Знаю, исходя из богатого жизненного опыта моих родителей, да и мамочка меня всегда этому учит, что никогда нельзя чужим людям рассказывать про свою личную жизнь и жизнь своих родственников, тем более, если с тобой пооткровенничал твой любимый. Когда муж узнает, что ты все его секреты по ветру пустила, замкнётся и перестанет тебе что-либо рассказывать. Есть, конечно, мужики, которые не меньше баб сплетни любят, но не думаю, что твой Олег из таких.

– Женя, – удивилась теперь Люба, – какая ты мудрая! Я серьёзно, – она обняла подругу. – Ты права, конечно. Но я только тебе рассказала, больше так не буду, обещаю.

– Вот и хорошо. В будущем даже мне не рассказывай такие вещи. Я ведь теперь многим девчонкам завидовать буду, хотя и буду это тщательно скрывать. Ну а насчёт жилья, что тебе посоветовать, даже не знаю. Если не решишь с родителями квартирный вопрос положительно, можешь не выходить за Олега, ничего, лет пять ещё в девках посидишь, подождёшь принца с замком.

– О нет! Спасибочки. Лучше я за капитана дальнего плавания пойду – обеспечивать тыл защитнику родины. Буду внушать себе, что это моё великое предназначение! И буду стараться создать ему рай даже в шалаше!

– Ну а что тут неправда? Так и есть! Быть женой офицера не каждая сможет. Нужно призвание иметь и недюжинное терпение, по своей матери знаю. Да ещё деток будешь обучать языкам заморским. Институт не вздумай бросать, хоть кто-то из нас двоих образование получит.

– Натюрлих, майне фрау! Конечно, моя госпожа!

– То-то же! – засмеялась Женя. – Ну что же, подружка, съездишь к родителям, ещё раз всё обсудишь, что-нибудь умное придумаете. Очень прошу, не ругайся со своей мамочкой. Наши матери этого не заслужили.

– Да уж, с этим никто спорить не собирается. Утром Люба уехала к своим родителям.