Текст книги "Исповедь проститутки"

Глянув на его пенис, я с удовлетворением отметила, что он был уже твёрже стали. Тогда я присела между ног Антона и склонилась над ним. Антон протяжно застонал. Я, как и советовала мне Тая, не стала сосредотачиваться на минете, а лишь слегка подразнила его, вызвав у него восторг и нетерпение.

Через несколько секунд я оторвалась от него и снова поднялась на ноги, заглянула в глаза Антона, и прочитала в них крайнее возбуждение и дикое желание. Тогда я взялась руками за трусики и слегка поиграла ими, как бы невзначай приоткрывая свои «прелести». Мы постоянно использовали этот приём в стрипденсе, и он всегда действовал безотказно. Затем я с улыбкой развернулась к Антону спиной и одним движением, медленно сняла с себя стринги, наклонившись на ровных ногах до самого пола.

Не успела я освободить ноги от своих трусиков, как Антон схватил меня сзади за бёдра и резко усадил на свой горячий пенис. Мы одновременно вскрикнули: я от неожиданности, он – от прилива сильнейшего возбуждения, которое нарастало с каждым движением.

Я сидела спиной к нему, нанизанная, словно на вертел, и двигаясь под музыку, совмещая плавные и круговые танцевальные движения телом с ритмичными, глубокими движениями тазом. Можно было сказать, что я трахала его, танцуя. Временами я поддразнивала его, приподнимаясь выше и выше, что заставляло самого Антона подбрасывать свой таз выше и зависать в воздухе, чтоб не размыкать наш контакт. После чего я с силой, глубоко усаживалась на него всем весом, отчего он проникал внутрь глубже, чем обычно. Он стонал и сжимал меня, глубже насаживая меня на свой жезл. Я тоже громко озвучивала все свои действия, поворачивала к нему голову, забрасывала руку или вся ложилась на него на мгновение, и тут же отклонялась и прогибалась в пояснице.

Через какое-то время он начал учащаться, тогда я встала с него и, развернувшись, взяла за руку.

– Идём, малыш, – сказала я ему, – продолжим в горизонтальном положении.

Он повиновался и перешёл со мной на кровать. Я подложила ему под спину подушку, и Антон прилёг на неё. Тогда я достала приготовленный заранее длинный шёлковый шарф. Всегда мечтала это сделать, не буду вспоминать даже, с кем. И сегодня я решила реализовать своё давнее желание, сделать, так сказать, пробу пера.

Я привязала к изголовью кровати одну руку Антона, на что он прореагировал очень бурно. Он застонал и попытался свободной рукой в нетерпении усадить меня на свой раскалённый пенис. Я ловко увернулась и мягко, но настойчиво притянула его вторую руку с другой стороны к изголовью.

– Потерпи, милый, – сказала я с улыбкой, – сейчас всё будет. Не торопись.

Он откинулся на подушку, затем снова приподнялся. Я закончила с приготовлениями, спустилась ниже и снова раздразнила его несколькими движениями языка и губ. Антон рванулся ко мне, но привязанные к кровати руки не пустили. Он зарычал и сказал, задыхаясь:

– Не останавливайся. Возьми его ещё.

Я ещё раз склонилась над ним, но не больше, чем на полминуты, чтобы надеть презерватив. После чего я выпрямилась и села верхом, разведя ноги в поперечном шпагате.

– О, да-а, – застонал Антон.

Моё возбуждение тоже достигло апогея. Мозг затуманился, музыка подсказывала ритм и темп. Мы двигались в унисон, наращивая темп. Наши громкие возгласы и стоны слились в один общий стон, временами переходящий в крик.

Я согнула ноги в коленях и крепко сжала ими бока Антона, чтоб не свалиться во время этой бешеной скачки.

Ещё минута, и он громко протяжно застонал, задыхаясь от нахлынувшего оргазма. Он схватился руками за переплетения изголовья, и в этот момент я развязала шарф, освободив его руки. Антон поднялся в положение сидя и крепко сжал меня руками, продолжая ещё содрогаться в конвульсиях экстаза.

Так мы сидели, не размыкая объятий, ещё какое-то время. Антон глубоко, удовлетворённо вздохнул.

– Ты королева. Нет, ты богиня секса, – сказал он, поднимая на меня своё лицо. – Жаль, что среди моих клиенток нет подобных тебе.

– Так же, как и среди моих клиентов вряд ли встретятся такие, как ты, – улыбнулась я в ответ.

– Да, Марго, мы трахаем за бабки, – сказал он с улыбкой, – ты состоятельных мужиков, я – богатых тёток. Нам плевать, сколько им лет и как они выглядят. Если у них есть деньги, то будь они хоть хромыми и кривыми, они получат свою порцию удовольствия в этой жизни. Это наша с тобой работа. Но, блин, – он выругался, – как порой хочется молодого, благоухающего тела, как твоё; горящего взгляда, и не похотью, как у этих зажравшихся нимфоманок и извращенцев, а огнём и возбуждением, как у тебя. Я уверен, ты обязательно попадёшь в эскорт. Я буду тебя там ждать. Зажжём тогда?

– Обязательно, – сказала я с улыбкой. – К тому времени, думаю, я уже порядком устану от всяких похотливых извращенцев, как ты их назвал, и мне будет необходим глоток свежего воздуха.

– О, Марго, я рад, что мы понимаем друг друга, – сказал он и поцеловал мою шею, грудь, – я рад, что мы познакомились.

– Я тоже, – ответила я и стала мягко, но настойчиво высвобождаться из его объятий. – Я думаю, мы уже можем отправиться в душ.

– О”кей, – сказал Антон, выпуская меня из кольца своих мускулистых смуглых рук, – иди первая, а я немного полежу ещё. Может, повторим потом? Я исполняю крутой куни. У меня очень нежный язык. Тебе понравится.

Я посмотрела на него с улыбкой и уклончиво ответила:

– Посмотрим, милый. Может быть, и повторим.

Он растянулся поперёк кровати, удовлетворённо потянулся и послал мне воздушный поцелуй. Я вышла из комнаты и направилась в ванную.

«Не хватало мне ещё романа с профессиональным жигало, – думала я, стоя под душем. – К тому же он не в моём вкусе, хоть и сексапильный до чёртиков».

Вернувшись в свою комнату, я не обнаружила там Антона. Вместо него я увидела Таисию. Она сидела в кресле и ждала меня. В комнате был ещё посторонний мужчина, который был мне незнаком. Он сидел на диванчике, вальяжно развалившись и закинув согнутую ногу себе на колено. Я метнула быстрый взгляд на посетителя, затем встревоженно посмотрела на Таисию, а потом опять на незнакомца. Это был невысокий, несимпатичный мужчина, лет тридцати пяти, с узкими плечами и жиденькими волосами на голове, невыразительными чертами лица и маленьким носом. Не отталкивающий, но и не производящий приятного впечатления. Мужчины с узкими плечами, и особенно с маленькими носами не вызывали у меня симпатии и доверия.

«Этого ещё не хватало, – пронеслось у меня в голове. – Неужели ещё не всё? Неужели придётся обслуживать и этого карлика?! Нет, я не готова. На сегодня с меня хватит!»

И я в панике обернулась на Таисию. Мой растерянный и перепуганный вид вызвал у неё весёлый смех.

– Видела б ты себя сейчас, – сказала она мне. – Ну, точно синица, глупая, перепуганная синица.

По её реакции я поняла, что напрасно беспокоилась, и невольно вздохнула с облегчением.

– Расслабься, Марго, – продолжала тем временем Таисия, – тебе не придётся сегодня больше никого трахать. Этот человек, присутствие которого тебя так напугало, не клиент и не жигало из эскорта. Это наш хозяин. Он имеет привычку лично знакомиться со своими новыми сотрудницами, особенно с перспективными и подающими большие надежды.

– Да, и с такими очаровательными, к тому же, – сказал он, вставая и подходя ко мне.

«Это хозяин?! – вскричала я про себя. – Ну и ну! Никогда бы не подумала даже приблизительно, что этот невзрачный, непредставительный мужчина в потёртых джинсах и простой рубашке как-то связан с секс-индустрией. Да его скорее можно было принять за какого-нибудь извращенца – завсегдатая борделя, но уж никак не за хозяина сети борделей в центре столицы!»

– Познакомься, Марго, – сказала мне Тая. – Это наш хозяин, Виталий.

– Приятно познакомиться, – ответила я и мило улыбнулась.

Я смотрела на него сверху вниз, поскольку была на высоченных каблуках. Но и без них я была выше ростом.

– Это взаимно, – произнёс Виталий. – Мне невероятно приятно, что в нашем цветнике появилась такая жемчужина, «дикая орхидея». Надеюсь, тебе у нас понравится.

– Непременно, – отозвалась я и с недовольством отметила, как у него в глазах замелькали, словно на табло игровых автоматов, денежные знаки – грядущие прибыли от моей «работы».

Перед уходом он не отказал себе в удовольствии, и провёл рукой по моему плечу, спине, талии и ягодицам.

– Да, – сказал он, прищёлкнув языком, – это замечательно.

И, улыбнувшись довольною улыбкой, он распрощался со мной и покинул нашу комнату.

– Не волнуйся, Марго, – сказала мне Таисия, – ты ему понравилась. Он остался доволен знакомством с тобой, это уж я тебе гарантирую.

– А я и не беспокоюсь, – ответила я.

«Вот ещё, – хмыкнула я про себя, – стала бы я беспокоиться, что не понравлюсь сутенёру, хозяину борделя. Тоже мне, птица!»

– Вот и славно, – сказала Таисия. – Тогда давай по делу.

Тая посмотрела на меня.

– Ну как? – спросила я. – Подхожу я вам?

– Подходишь, Марго, – ответила она, как всегда, сдержанно. – Это уже решено. Сегодня можешь отдыхать. Завтра утром здесь будет фото-сессия для новых девочек, заодно и ты сразу попадёшь. Чтобы не откладывать дел в долгий ящик. Пускай девочки-операторы сразу размещают твои фото на сайтах, и начинай активно работать.

– Хорошо, – ответила я.

– Так, дальше, – продолжала Тая. – Несколько уточнений и советов. Во-первых, не забывай озвучивать: чем громче и чаще ты стонешь, тем больше это заводит клиентов. Во-вторых, глубокий минет, эротический массаж, стриптиз – и у тебя от них отбоя не будет. И, наконец, в-третьих, о своих удовольствиях забудь. Если будет получаться словить кайф с клиентом, пожалуйста, никто не против. Но принимай это, скорее, как подарок, а не как должное. Во всех остальных случаях имитируй – громко, страстно, эротично, правдоподобно. Это не должны быть стоны умирающей лосихи. Это должно быть, как в кино, как в жизни, как сегодня. Думай каждый раз, что ты на съёмочной площадке и на тебя направлены кинокамеры, и играй красиво и правдоподобно. Чтобы все твои клиенты оставались такими же довольными, как сегодняшний. Уяснила?

Я кивнула. Последняя фраза была лучшим комплиментом и признанием моих стараний.

– Поехали дальше. На «шестёрке» не надо пока начинать практиковать никаких дополнительных услуг. Я имею в виду БДСМ, садо-мазо и прочее. С этим всем арсеналом познакомишься позже, когда в высшей степени овладеешь ремеслом. Договорились? Не распыляйся, чтоб не получить обратный результат. Единственное, что можешь позволять – это кунилингус, позу «69», ну и, если захочешь, то анал. Только я тебя прошу, Марго, даже не вздумай влюбляться в клиентов. Пусть клиенты от тебя тащатся, а ты сохраняй холодный разум и сердце, тогда добьёшься больших высот. Своё сердце и свои чувства включай дома, с милым. Есть у тебя милый?

– Был, – ответила я с грустью. – Но это уже в прошлом.

– А вот это хуже, – сказала Тая.

– Это почему? – удивилась я.

– Да потому, что чувства всегда ищут выход, ищут объект, на кого бы выплеснуться. Не совершай ошибку, не ищи объект для своих душевных излияний здесь. Лучше дома, в нормальной обстановке.

– Вы ошибаетесь, Таисия, – ответила я, посерьёзнев, – мне не нужен никакой объект. Он уже есть, вернее, был. Но он умер. И моё сердце умерло вместе с ним, вместе с моей любовью. Мой разум трезв и холоден, как лёд. Мне нужны деньги и слава. И ради этого я иду на всё.

– Да, Марго, – протянула Тая, – не зря ты выбрала себе это имя, оно полностью тебе подходит. Да, – снова повторила она, – Михаил Васильевич умеет разглядеть талант. Он может гордиться своей работой, гордиться тобой.

Я глянула на неё. Тая не шутила.

«Что ж, значит, я чего-то, да могу, – подумала я, – похвалы этой экс-куртизанки дорогого сто́ят».

– Таисия, – обратилась я к ней, – завтра после фотосессии я нужна ещё где-то, или свободна?

– После фотосессии Инесса отвезёт тебя на шестую базу и поселит там, а потом ты свободна. Тебе куда-то надо?

– Да, мне надо будет заехать в колледж, где я училась, и забрать документы.

– Разреши ещё один совет, – сказала Тая. – Не бросай колледж совсем. По возможности, оформи академотпуск на год, а там видно будет.

– Не вижу смысла, – ответила я. – Я не собираюсь возвращаться в это место. Я не затем ехала в Киев, чтоб окончить техникум и вернуться домой, на завод.

– Тогда принимай решение и жги мосты, – решительно сказала Тая.

– Уже давно, – ответила я, – и решение принято, и мосты сожжены.

4

Остаток дня я провела, как и вчера, провожая и встречая девочек от клиентов. Я успела познакомиться с Вероникой и Лолитой. Это оказались совсем юные проститутки, им едва ли исполнилось по восемнадцать лет. Но из разговоров я поняла, что «работают» они уже больше года. Значит, правила и законы здесь нарушаются довольно часто. Хотя, о чём я говорю? Проституция – это уже нарушение всех возможных человеческих законов и правил, всех личностных прав.

Кто такие проститутки? Люди низшего сорта, порой их даже за людей не считают. Сама я никогда не относилась как-то пренебрежительно или неуважительно к женщинам этой профессии. Но я видела, с каким презрением, а иногда и с открытой агрессией относятся другие к таким женщинам. И, в первую очередь, те, кто сами же вчера покупали их услуги.

Я видела, с каким высокомерием и надменностью смотрела на таких девушек моя сестра Нина, считая их грязными потаскухами. Само слово «проститутка» – уже есть оскорбление. А почему их, собственно, оскорблять? За что их ненавидеть, презирать и унижать? Лишь только за то, что они избрали для себя иной путь, непривычный для других, отвергаемый самим обществом? Почему же тогда женщины этой профессии во все времена пользуются огромным спросом у такого высокоморального общества? Почему всё то же общество во все времена прибегает к услугам куртизанок, когда необходимо достать какую-либо информацию? Потому что их, куртизанок, не жаль, потому что их жизнь ничего не стоит в глазах общества, ими можно без сожаления рисковать, сколько угодно? Одной больше, одной меньше – какая разница? Никто и не заметит, и не заплачет.

А чем отличаются проститутки, открыто продающие свои услуги на внутреннем рынке, от тех непереборчивых девиц, которые сверкают в горностаях и ослепительных бриллиантах, и убедительно изображают любовь и страсть к своим благодетелям и спонсорам, обладателям несметных богатств, позволяющим так щедро пользоваться своими «кровно заработанными»? И, в лучшем случае, охотнице за роскошной жизнью попадётся средних лет любитель «прекрасного», от которого хотя бы не будет воротить. А если он ей в дедушки годится? Вы когда-нибудь занимались сексом с дедушкой? Вам приходилось когда-нибудь ласкать старое, морщинистое, дряблое тело, когда сами вы дышите молодостью и свежестью? Над вами когда-нибудь пыхтел безобразный старый извращенец – любитель юной плоти, издавая «страстные» стоны, больше похожие на тщетные потуги в сортире?!

Испытав всё это однажды, уже невозможно забыть никогда. Этот омерзительный комок, застрявший где-то в горле, уже никогда не пройдёт; вы не забудете его запах, его вкус, его прикосновения.

Я знаю, всё в жизни бывает, и случается любовь, истинная любовь в любом возрасте, и с любой разницей в возрасте. Тогда – всё сердцу мило, всё приятно, всё в радость.

Но охотницы за богатством и роскошью не знают любви. Единственная страсть и любовь в их жизни – это деньги, комфорт и шик. И они готовы продать себя за все эти блага хоть самому дьяволу.

Так разве они хоть чем-то отличаются от профессиональных куртизанок? Разве они не продают свои тела, свою молодость и красоту, свои души богатым и сильным мира, имитируя любовь и неземное удовольствие?

А их покровители и благодетели, время от времени сменяющие друг друга в их жизнях и постелях, испытывают к ним не больше чувств и эмоций, чем клиенты к проституткам. Они готовы так же легко отказаться от одной в пользу другой, легко и без капли сожаления уничтожить, растоптать в случае неповиновения. Для них их спутницы не более, чем красивая кукла в довершение общей роскошной картины их жизни, так сказать, жирная точка, на фоне успеха, достижений, яхт, вилл, автомобилей и самолётов – красивое приложение, сопровождение, всё тот же эскорт.

Так за что же ненавидеть и презирать женщин, продающих наслаждение мужчинам? Не будь спроса, не было бы и предложения.

* * *

Я собиралась завтра не только заехать в колледж, но и зайти в общежитие. Томку я вряд ли застану, она приедет, скорее всего, в последних числах августа. Но я решила оставить для неё записку у комендантши. Поэтому сегодня вечером я написала ей короткое письмо о том, что бросаю колледж, но остаюсь в Киеве, и мы в скором времени увидимся. Я подписала письмо, поцеловала его и заклеила в конверт.

* * *

В понедельник девочки менялись сменами. Теперь Эмилия, Моника и Луиза на неделю заступали в ночную смену, а Вероника с Лолитой – в дневную.

В десять часов приехала Таисия вместе с фотографом. Одну комнату освободили под фотостудию, и фотограф начал подготовку к предстоящей съёмке.

– Марго, иди пока приведи себя в порядок, – сказала мне Тая, – будешь первой моделью сегодня.

Я ушла в свою комнату, надела бельё стального цвета, расчесала волосы и накрасила лицо. Через двадцать минут я вернулась в «фотостудию», где уже всё было готово к съёмке: стояли две осветительные лампы, штатив фотоаппарата и кожаный диван посреди комнаты.

– Проходи, Марго, – сказала мне Таисия. – Это наш фотограф Степан. Как ты понимаешь, он профессионал своего дела, поэтому слушай его и выполняй все рекомендации.

На мгновение мне показалось, что я нахожусь в профессиональной фотостудии какого-нибудь известного модельного агентства или модного журнала. От виде́ния даже слегка закружилась голова. Я почувствовала лёгкую дрожь волнения – это же моя мечта, мой мир. Я оказалась в своей стихии. И я забыла, что нахожусь в одной из комнат борделя, что сегодняшние мои фотографии завтра разместят на специальных сайтах, посетители которых будут выбирать и покупать меня. Я забыла обо всём. Я отдалась порыву – запечатлеть свою красоту – не по́шло, но эротично; не открыто, но откровенно, соблазнительно.

Фотограф был в восторге. Мои фото удавались в любом ракурсе, с любой точки: будь то на диване или у шеста, в профиль или со спины с разворотом головы. Я забрасывала руки над головой, прогибалась в талии, садилась на стул, широко разведя колени в стороны; я чувственно приоткрывала рот и прикрывала глаза, я слегка откидывала голову назад или склоняла на бок – всё было сексуально, «вкусно», идеально. Об этом не уставал твердить восхищённый Степан, это я видела потом на снимках.

Таисия довольно улыбалась. В её глазах, словно на кассовом аппарате, щёлкали тысячи и десятки тысяч.

– Она великолепна, она идеальна! – восторженно шептал ей Степан.

– Я знаю, – ответила ему Таисия.

Она встала с кресла и подошла ко мне.

– До вечера ты свободна, Марго, – сказала она. – Инесса сейчас привезёт новых сотрудниц на фотосессию, потом она будет занята и освободится лишь к шести. До этого времени можешь гулять. А потом она отвезёт тебя на твою базу. С завтрашнего дня приступаешь к работе.

– Хорошо, – ответила я, а потом спросила: – Таисия, а можно для меня отпечатать мои фотографии? Хотя бы несколько? Я заплачу, если надо. Это для моего портфолио.

– Дурочка, – улыбнулась Тая, – спрячь свои деньги. Конечно, можно. Степан, – обратилась она к фотографу, – будь любезен, напечатай фотографии для нашей Марго. Она хочет поместить их в личный альбом.

– С огромным удовольствием, – отозвался Степан. – В каком формате вам сделать?

– У меня есть несколько фото, они в формате А4, – ответила я. – Хотелось бы и остальные тоже… если вы не против…

– Всё, понял, – прервал меня Степан. – Вы знаете толк в нашем деле. Хорошие, талантливые фото надо смотреть только в больших форматах.

– Спасибо вам, – сказала я с улыбкой. – А как я их получу?

– Я передам готовые снимки Таисии, – сказал он и, по-моему, даже подпрыгнул от удовольствия, довольный собой и своей работой.

В это время в комнату вошла Инесса. Она привезла пятерых девушек, разного возраста, от двадцати до тридцати пяти лет, и самого разнообразного формата и внешности. Двое из них были моложе и симпатичнее других, но чересчур грубы и развязны. Остальные же вообще ни в какие ворота не лезли: одна, с ярко-рыжими волосами и жуткими стрелками вокруг глаз, жевала жвачку и материлась, как портовая девка; другая, крашеная блондинка, громко и вульгарно реготала над пошлыми шутками первой; а третья, самая старшая из всех, вальяжно и по-хозяйски разгуливала по комнате, активно виляя подобием бёдер, или даже скорее тощим плоским тазом, поскольку это была совершенно бесформенная, худая, длинная доска – она прохаживалась по комнате и всё рассматривала, приговаривая:

– Так, так, теперь понятно, как у нас элита живёт.

«Да уж, профессия накладывает отпечаток», – пронеслось у меня в голове.

– Марго! – услышала я радостный возглас. Это Инесса узнала меня и кинулась обниматься. – Красота ты моя! Ну, как тебе здесь? Как твои успехи? – и приглушённым голосом добавила: – Тая сказала, ты тут сводишь с ума наших мальчиков из эскорта?

– Инесса, перестань, – засмеялась я. – У меня всё нормально. Здесь, на «восьмёрке» вообще супер! Но я ведь сегодня заселяюсь на «шестёрку», так что придётся отвыкать.

– Ничего, не расстраивайся, на «шестёрке» тоже хорошо, немного скромнее, чем здесь, но тоже хорошо, – сказала с улыбкой Инесса. – Эти, – и она кивнула головой в сторону «экзотических» ночных бабочек, которых я минуту назад рассматривала, – мечтают попасть хотя бы на «шестёрку», но им даже такое счастье не светит. «Тройка», или максимум «четвёрка», а те, что помоложе, пойдут на «пятёрку». На шестой всё более или менее спокойно и цивилизованно. Там только Ирма звездится временами, но это поправимо. Если будет донимать, не стесняйся, звони мне, а мы с Таисией её быстро на «пятёрку» опустим, или вообще на «четвёрку», к Анджеле – пускай с ней соревнуется.

В это время одна из прибывших девушек разделась, оставшись в одном белье, и начала позировать перед фотокамерой. Что тут началось?

Степан командовал ей то согнуть ногу, то поднять руку, то повернуть голову, то подобрать волосы – в общем, озвучивал ей каждое последующее движение; остальные девушки громко комментировали и смеялись, отчего первая отвлекалась и сбивалась; Таисия орала на всех по очереди, пытаясь навести порядок. В конце концов, она сказала:

– Так, вы четверо, встали и пошли вон отсюда. Инесса, отведи их в холл, пусть ожидают там. Кто позирует следующей?

Девушки притихли. Рыжая, которая жевала жвачку, активно двигая челюстями и не закрывая при этом рот, подняла руку и сказала:

– Я следующая.

– Хорошо, – резко сказала Таисия. – Ты остаёшься здесь и приводишь себя в порядок. Остальные бегом отсюда. А ты, – обратилась она снова к рыжей, – издашь ещё хоть звук не по теме, вылетишь отсюда на хрен, без права возврата. Всё поняла? И убери изо рта резинку! Блевать хочется, глядя на твоё жевание. Фу!

Инесса подмигнула мне и увела троих сотрудниц в холл, как и велела Таисия. Я вышла следом и вернулась в комнату, где меня ждала Моника.

– Марго, хочешь, я пойду с тобой? – сказала она мне. – А то ещё весь день впереди, делать нечего, скукотища.

– Пойдём, и мне веселее будет, – согласилась я.

Мы оделись и вышли на улицу.

– Ты видела этот контингент в холле? – спросила меня Моника.

– Видела, ещё даже раньше, – ответила я, улыбнувшись, – в комнате «фотостудии». Да, контингент ещё тот. Инесса сказала, это для «тройки» и «четвёрки».

– Ага, – усмехнулась Моника, там сплошная экзотика. Ну, а тебя куда переселяют?

– На шестую, – вздохнула я.

– Ничего, это ненадолго, – подбодрила меня Моника, – я уверена, что очень скоро тебя вернут обратно к нам. Хочешь, я твоё место буду держать?

– А получится?

– Конечно, скажу, что это для Марго, она скоро к нам вернётся, – сказала она весело. – А если серьёзно, попрошу Инессу, когда она привезёт к нам новых девочек.

– Хорошо, я буду рада вернуться в нашу с тобой комнату, – ответила я.

– Вот и договорились, – заключила Моника.

Мне нравилась эта девушка. Она была всего на два-три года старше меня, весёлая, добрая, воспитанная, не завистливая и не подлая. Подлости я не терпела в людях больше всего, и сразу чувствовала, если человек неискренен и с камнем за пазухой. Меня также отталкивала завистливая и вечно всем недовольная Луиза. От таких людей тоже, в конце концов, можно ожидать чего угодно. А Моника чем-то напомнила мне Ксюшу с Натали.

Я ужасно соскучилась по девочкам. И я страшно тосковала по Томе, тем более теперь, когда знала, что мы уже не будем видеться каждый день, не будем сидеть вместе на лекциях, не будем делить комнату в общежитии. Особенно остро я это ощутила, когда пришла сейчас сюда, где прошёл целый год моей жизни – интересно, насыщенно, весело, рядом с моей подругой Томой. Ком подступил к горлу. Я отдала письмо коменданту и поспешила уйти, чтобы унять разыгравшуюся ностальгию.

Мы с Моникой погуляли ещё немного по городу, зашли в кафе поесть мороженого, и к пяти вернулись обратно на базу.

Моника отправилась в душ, приводить себя в порядок перед ночной сменой, а я осталась в комнате, чтобы собрать вещи.

Около шести, как и обещала, приехала Инесса. Я попрощалась со своими новыми знакомыми, и в сопровождении Инессы покинула восьмую базу, чтобы со временем вернуться сюда, но, к сожалению, не так скоро, как я надеялась.