Текст книги "Найти, влюбиться и отомстить"

Мы доехали до Соборной площади и свернули на параллельную улицу. Она славилась тем, что здесь располагались три ночных клуба, несколько ресторанов, две гостиницы, где номера сдавали не на сутки, а на пару часов, с десяток массажных салонов и прочее в том же духе. «Средоточие всех пороков», как однажды заметила Вера. Собственно, от нее я и узнала о гостиницах с почасовой оплатой и других радостях. Один из депутатов выразился куда цветистее: «гнойная язва на теле нашего города». Своего мнения у меня на сей счет не было. Ни в одном ночном клубе я не была ни разу, не говоря уж о массажных салонах. А вот Вера охотно заглядывала в ночной клуб «Дива», когда было время и желание, и отзывалась о нем совсем неплохо. Меня с собой звала, но большое скопление народа всегда меня пугало. В общем, сидя в машине, я с любопытством таращилась в окно, но пока ничего заслуживающего внимания узреть не успела. И на парня, что торчал в подворотне рядом с кабаре «Лолита», тоже внимания не обратила. Зато на него обратил внимание мой спутник. Открыл окно с моей стороны, перегнувшись к нему, свистнул, после чего, проехав чуть вперед, остановился. Парень покинул подворотню, огляделся, точно проверяя, не следует ли кто за ним, и поспешно направился к нам. Устроился на заднем сиденье и сказал:

– Привет.

– Привет, – отозвался Владан.

Я повернулась, чтобы разглядеть парня получше, а он усмехнулся:

– Да ты с девушкой? Решил развлечься? Могу посоветовать одно местечко, сегодня там классное шоу… Хотя туда лучше завернуть одному. – Он весело фыркнул и мне подмигнул.

Выглядел моим ровесником, лет двадцати с небольшим. Лицо вроде бы симпатичное, и вместе с тем было в нем что-то отталкивающее, взгляд метался туда-сюда, ни на чем подолгу не задерживаясь. Физиономию парня украшал синяк, успевший пожелтеть, он пытался замазать его тональным кремом, но вышло только хуже, кожа на лице шелушилась, из-за чего грим выглядел так, точно парень просто забыл умыться. Зубы, несмотря на молодость, желтые, а он словно нарочно скалил их. Парень был в потасканной рубашке и джинсах, ко всему прочему ему не мешало бы помыться.

Он снял бейсболку и принялся вертеть ее в руках, поглядывая на Владана. Тот, не обращая внимания на болтовню неряхи, достал из бардачка лист бумаги и сунул ему под нос.

– Знаешь, кто это?

Я проявила любопытство и тоже посмотрела. Распечатанный на принтере кадр из видеофильма, где Флинт стоит возле своей машины. Парень взглянул мельком и поспешно вернул бумагу:

– Не-а.

– Посмотри внимательней, – сказал Владан.

– А чего тут увидишь? Дерьмо фотография, морда смазана.

– Внимательнее, Боря, внимательнее.

Чем небрежней и распевнее говорил Владан, тем явственнее угадывалась исходящая от него угроза. Боря погрустнел.

– Ну, вроде на Флинта похож.

– Расскажи мне о нем.

– О Флинте? Что такого я могу рассказать, чего ты сам не знаешь?

Владан повернулся, ухватил парня за волосы и, сунув его голову между сидений, ткнул лицом в панель, из которой торчал рычаг переключения скоростей.

– Отпусти, – взмолился парень.

Владан разжал пальцы, и Борис принял вертикальное положение. Потрогал свой нос и сказал, поморщившись:

– Я маленький человек, а этот чувак – ходячий смертный приговор. Ничего о его делах я знать не хочу, и про твои тоже. Потому что по мне, так ты даже хуже.

– Чего-то ты сегодня храбрый, – удивился Владан.

– Болтают, что Флинт последнее время какой-то дерганый. Вроде Бад им недоволен. То ли у них товар увели, то ли просто черная кошка между ними пробежала. Больше ничего не знаю.

– Точно?

– Да будь я проклят. Если хочешь, поспрашиваю кое у кого…

– Только аккуратней.

– Само собой. Все? – Он уже намылился выскользнуть из машины, но Владан, вновь открыв бардачок, протянул ему фотографию. Эта была куда лучшего качества.

На фотографии мужчина лет двадцати семи со светлыми волосами, широкой улыбкой и ямочкой на подбородке. На этот раз Борька разглядывал фотографию очень внимательно.

– Рожа знакомая, – кивнул он. – Как звать, не знаю, но вроде я видел его пару раз в компании Флинта.

– Вроде?

– Слушай, я когда под кайфом, в голове ничего долго не держится. Говорю, рожа знакомая. Ошивался здесь. Спроси Гошу Кондратьева, он-то уж точно знает, если этот красавчик водит дружбу с Флинтом, – сказал он, возвращая фотографию.

– Где Гошу стоит поискать? – спросил Владан.

– После одиннадцати в «Диве» обязательно появится. Там его точка. Пойду я, ладно?

Владан молча кивнул, и парень поспешил нас покинуть. А мы поехали дальше. Я взяла фотографию и спросила:

– Кто это?

– Приятель твоей подруги.

– Сергей?

– Он самый.

– Откуда у тебя его фотография? – удивилась я.

Владан посмотрел с сожалением, точно я сморозила несусветную глупость, и отвернулся. Потом включил радио, как видно, не желая продолжать беседу, но почти сразу же выключил.

– Оставь, – попросила я, песня мне нравилась. И голос певицы тоже. Само собой, песня была о несчастной любви. Радио он все-таки включил, но перешел на другую волну. – Не любишь песни о любви? – полезла я с вопросами.

– Такие – нет, – ответил он.

– Красивая песня, – не унималась я, хотя и была уверена: тему он сочтет исчерпанной и ничего не ответит.

Но Владан неожиданно продолжил:

– Если человек нуждается в любви, для начала стоит завязать с нытьем и с кем-нибудь трахнуться. Вдруг это станет первым удачным шагом на пути к мечте?

– О, Господи, – покачала я головой. Впрочем, сама напросилась. И вдруг подумала: несмотря на явный цинизм подобного заявления, в нем таки содержится некая правда. Взять меня, к примеру. Что толку от моих переживаний? Год прошел, а я чувствую себя даже хуже, хотя давно надо бы успокоиться… – Ты прав, лучше послушать что-нибудь оптимистичное.

– Предлагаю поужинать, – кивнул Владан, чем несказанно удивил.

– А наше расследование?

– До одиннадцати время есть. Кстати, хочу предупредить: поиски злодеев – жуткая рутина. Пристаешь к людям с вопросами, тратишь время на ожидание… между тем, ты могла бы провести его с пользой.

– Просто я веду себя как дура, и ты хочешь от меня избавиться.

– Чересчур самокритично. Почему вдруг дура?

– Потому что лезу с дурацкими вопросами, взять хоть эту песню…

– Да я совсем не против поболтать, – пожал он плечами. – И твое присутствие меня не раздражает. Я думал, тебя раздражает мое.

– Нет, – сказала я с излишней поспешностью и смутилась.

И вновь подумала о его недавних словах по поводу песни, а еще вспомнила историю, рассказанную Юркой. Что, если Владан просто прячется под маской циника, все еще оплакивая свою любовь? Ну, вот, опять начинаю фантазировать. Такие, как он, вовсе не способны влюбиться, а Юркина история просто чушь. Такие, как он? Что я о нем знаю? Он на редкость терпелив со мной, мог бы уже давно поставить меня на место… Я его клиент, и он считает, что обязан быть вежливым? При этом ему ничто не мешает мысленно обзывать меня дурой.

Мы успели уже довольно далеко удалиться от центра и вскоре тормозили возле здания с вывеской на фасаде «Кафе «Дубровник».

– Кухня здесь отличная, – сказал Владан, выходя из машины.

В кафе было многолюдно, почти все столики заняты. Нас встретила девушка-администратор, по тому, как она разговаривала с Владаном, стало понятно: он здесь частый гость. Не успели мы устроиться за столом, как в зале появился мужчина и направился в нашу сторону, раскинув руки и широко улыбаясь. Лет сорока, среднего роста, с темными волосами, начавшими редеть, и бородкой клинышком. Одет в брюки и голубую рубашку, она с трудом сходилась на довольно внушительном животе. Стоило один раз взглянуть на мужчину, и становилось ясно: он добряк и любитель хорошо поесть. Владан, увидев его, поднялся навстречу. Мужчины обнялись и расцеловались.

– Рад тебя видеть, брат, – сказал мужчина, по-русски он говорил с заметным акцентом.

Я попыталась обнаружить в них сходство, но они во всем являлись полной противоположностью друг другу. Так что обращение «брат», скорее всего, просто демонстрация дружеских чувств.

– Здравствуй, Тарик, – ответил Владан.

Тот кивнул в мою сторону и заговорил по-сербски, то есть я решила, что по-сербски, приняв во внимание название кафе, хозяином которого он наверняка являлся. Владан ответил ему на том же языке. Сколько я ни вслушивалась, но мало что поняла, хотя догадывалась, речь идет обо мне.

– Это невежливо, – заметила я довольно резко.

Тарик выставил вперед ладони и сказал:

– Прости. Хочется иногда поговорить на родном языке. Сейчас принесу наше фирменное блюдо. Уверен, ты такого еще никогда не кушала.

Тарик удалился, а я спросила:

– Он из Хорватии?

– Из Боснии.

– Тогда почему кафе называется «Дубровник»?

– Понятия не имею, спроси у Тарика.

– Тарик – имя какое-то восточное? – вновь полезла я с расспросами.

– Он – босниец. Мусульманин.

– А ты откуда? То есть, я хотела сказать, твой отец?

– Тоже из Боснии.

– Значит, вы земляки?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Владан. – Тарик – босниец, а я боснийский серб. Для вас разница небольшая, для нас – существенная.

– Но он назвал тебя братом, – заметила я.

– Это мы там воевали, – сделал он неопределенный жест рукой. – А здесь нам делить нечего. Он лет десять живет в России, на родном языке поговорить приятно, а во всем городе нас только двое.

– Поэтому вы дружите?

– Не только. Он хороший человек. Но это не значит, что, оказавшись там, мы опять не начнем воевать.

– Хороший человек, но со своей правдой?

– Примерно так.

– А твои родители, где они? Здесь или…

– Остались там.

– Живут в Боснии?

– Не живут, – отрезал он.

Я посмотрела с недоумением, и только через минуту смысл произнесенных им слов дошел до меня. На счастье, вернулся Тарик с подносом в руках, расставил тарелки и сел ужинать с нами.

– Попробуй вино, – предложил он. – Из дома прислали.

– Я за рулем. А Полина, надеюсь, тебе компанию составит.

Я увлеченно жевала, не уставая нахваливать вино и таланты повара, наверное, слишком рьяно. При этом избегала смотреть на Владана, чувствуя неловкость и пытаясь отвлечься от нашего недавнего разговора и его последних слов. Тарик кивал и улыбался, когда тарелки опустели и подошедшая официантка забрала их, он разлил остатки вина в бокалы, а Владан сказал:

– У меня к тебе разговор.

– Только говорите по-русски, – предупредила я.

– Серьезная девушка, – засмеялся Тарик. – Что за разговор?

– Меня интересует Флинт. Один человек намекнул, что Бад им не очень-то доволен. Ничего такого не слышал?

Тарик выразительно взглянул на меня, но Владан вроде бы не заметил этого взгляда, спокойно ждал ответа. Тарик осмотрелся, словно хотел убедиться, что никто нас не слышит, и заговорил, понизив голос:

– Не похоже, что они повздорили. Но… прошел слух, что зимой кто-то увел у них товар. На кругленькую сумму. Ты знаешь, Бад такого не прощает, поэтому Флинт носом землю роет, чтобы найти нахала.

– И кто им предположительно может быть?

Тарик пожал плечами:

– Флинт многое бы отдал за один намек на его имя.

– Ты говоришь, это случилось зимой?

– Примерно полгода назад. По крайней мере, тогда возникли эти слухи. Поначалу Бад был уверен, что товар вместе с деньгами, которые он надеялся за него выручить, оказался у ментов. Но… – Тарик развел руками.

– Так, может, менты и забрали, поделили между собой, начальству не докладывая.

– Возможно, и Бад бы так решил, но дружки, которых у него в полиции немало, заверили: никто из их товарищей не разбогател. Мало того, появились менты в нужное время и в нужном месте не просто так…

– То есть кто-то из своих сообщил им о сделке и добро под шумок увел?

– Свои или нет – судить не берусь. Но в том, что Бад хитрецов, в конце концов, найдет, не сомневаюсь. И в назидание другим спустит с них шкуру.

– Вот этого типа случайно не видел? – спросил Владан, положив на стол фотографию Сергея.

Тарик с минуту вертел ее в руках.

– Нет, – покачал головой. – Никогда.

Владан кивнул, убирая фотографию.

– Еще один вопрос, – сказал с улыбкой. – Полина интересуется, почему ты назвал кафе «Дубровник».

Тарик засмеялся:

– Сейчас много русских отдыхает в Хорватии… в общем, это такой хитрый ход… Как видите, мое заведение пользуется популярностью, – оглядывая зал, не без гордости добавил он. – Как вам, нравится?

– Очень уютно, – похвалила я.

– Приходите. Всегда рад вас видеть.

Допив вино, мы вскоре простились с хозяином. Денег с нас опять не взяли.

– Кто такой Бад? – задала я вопрос, когда мы направились к машине.

Владан пожал плечами:

– Владелец трех или четырех ночных клубов. Это официально. Думаю, он много что успел к рукам прибрать.

– Речь шла о наркотиках, я правильно поняла?

– Правильно. На этом он и сделал свое состояние. А теперь вкладывает бабки в легальный бизнес…

– Но если о его деятельности известно, почему…

– Это вопрос не ко мне, – перебил Владан.

– Бад – это, конечно, кличка?

– Начальные буквы фамилии, имени и отчества. Он осторожен, сам руки пачкать не любит, для этого есть такие, как Флинт. Себя предпочитает именовать бизнесменом.

– Тарик с ним знаком?

– Сомневаюсь. К Тарику заходят разные люди, он привык держать рот на замке, а уши открытыми. О том, что происходит в этом городе, он осведомлен лучше меня.

Владан завел машину, и мы опять поехали в центр. Парковка перед клубом «Лолита» оказалась забита до отказа, но для нас место нашлось.

– Клуб принадлежит Баду? – спросила я.

– Да, но вряд ли мы его встретим. Говорят, здесь он появляется нечасто. У него есть офис, где-то на Петровской. Скромный, без вывески…

– Совсем как у тебя… – Я поймала его взгляд и покраснела от досады. – Извини, я не имела в виду ничего такого…

Миновав охрану, мы оказались в большом зале, а я придвинулась ближе к Владану, машинально ухватив его за руку: находясь в толпе, я всегда испытывала беспокойство. Мы прошли к бару и устроились возле стойки, откуда наблюдали за происходящим. Владан заказал мне коктейль, себе взял минералки, взглянув с сомнением на бутылку виски в руках бармена. Едва заметно поморщился, сел к бармену спиной, сделал пару глотков из своего стакана и принялся вертеть его в руках. Прошло минут двадцать, я начала томиться, то и дело поглядывая на часы. С вопросами я лезть поостереглась, да и невозможно было разговаривать в этом месте: громкая музыка, гомон голосов, и над всем этим всполохи нестерпимо яркого света. Очень скоро у меня разболелась голова, потянуло на воздух. Я покосилась на Владана, он сидел со скучающим видом, продолжал вертеть стакан в руке.

– А если он сегодня не появится? – спросила я.

– Тогда придется заглянуть сюда завтра.

Нужный нам человек все-таки появился, ближе к полуночи.

– Ну, вот и он, – произнес Владан, скорее подумал вслух.

Я проследила за его взглядом и увидела молодого мужчину в темной рубашке, он прошел в двух метрах от бара, посмотрел на Владана и кивнул, после чего затерялся в толпе, но вскоре опять появился.

– Иди, погуляй, красавица, – сказал девушке, сидевшей рядом с Владаном, но с другой стороны, та взглянула недовольно, собралась что-то ответить, внезапно передумала и ушла, прихватив с собой недопитый коктейль. – Решил отдохнуть? – спросил мужчина, устраиваясь на ее месте и поворачиваясь к Владану.

– Тебя жду, – ответил тот, продолжая смотреть на танцующих.

– Девушка с тобой? – кивнул он на меня и усмехнулся.

– Это моя клиентка. Давай-ка выйдем.

К моему облегчению, мы отправились на улицу, мужчина, чуть поотстав, следовал за нами. Остановились в нескольких шагах от парковки, ожидая, когда он к нам присоединится.

– Лучше поговорить в машине, – заметил мужчина, подходя ближе.

Через минуту мы сидели в машине Владана, я впереди, а они устроились на сиденье сзади. Владан достал фотографию Вериного приятеля.

– Знаешь его?

– Само собой, – кивнул тот. – Серега Беленький. А тебе он зачем?

Владан вопроса словно не услышал. Мужчина вздохнул и вернул фотографию.

– Девушка его ищет? Зря… такой девушке он не пара.

– Не знаю, как ты, а я в это время предпочитаю спать, – произнес Владан. – Будь добр, не трать мое время…

– Да я просто… у него была девчонка, вроде на телевидении работала. Вот уж загадка, где он ее подцепил.

– Ты ее видел?

– Нет. Оттого и решил, что она и есть твоя клиентка. – Он перегнулся ко мне и сказал: – Меня Игорь зовут. Очень извиняюсь, если вас обидел ненароком.

– Где сейчас Серега, знаешь? – спросил Владан.

– Нет, конечно. Он в бегах уже полгода.

– Расскажи-ка об этом.

Игорь вновь вздохнул, покосившись на Владана.

– Серега – парень мутный. От таких можно ждать что угодно. Работал на Флинта, а тот сам знаешь на кого. А потом сбежал. И болтают, что не с пустыми руками.

– О том, что Бад бабла лишился, я слышал. А с какого бока там этот Серега?

– Так он как раз и… короче, пропали большие деньги, товар тоже пропал. Его должен был получить Савва. Савва Плотников, слышал о таком?

– Нет.

– А зря.

– Да? Назови причину, по которой мне следовало бы его знать?

– Серьезный мужик, – после некоторой паузы ответил Игорь, смешавшись. – Они с Бадом давно дела крутят. Короче, и он, и Бад лишились кровных, потому что вдруг появились менты и парней повязали.

– Но не всех.

– Ага. Дело было на пустыре за старым элеватором, и кое-кому удалось смыться. В том числе Сереге. Мужиков в ментовке промурыжили до утра и отпустили. Потому что товара при них не было. Видно, в суматохе сбросить успели.

– Серьезно? – усмехнулся Владан.

– Ну… всякое бывает. Я говорю только то, о чем люди болтают. А болтают следующее: ни товара, ни денег не было. Мужиков отпустили, и все вроде бы поначалу остались довольны: менты понапрасну в бронниках бегали. Но если ничего не досталось ментам, товар и деньги должны были вернуться к хозяевам. Но не вернулись, а Серега исчез.

– То есть наркоту и деньги свистнул Беленький? – вновь усмехнулся Владан. – Не идиот же он…

– Может, и идиот. Я говорю, парень мутный. Такой вполне мог. Деньги там немалые…

– Допустим. И сколько он надеялся прожить после этого?

– Когда в одной руке сумка денег, а в другой – столько же дури, можно и рискнуть. Он знал людей, которым легко скинет товар. Например, в Яме…

– Бад узнал бы об этом через два часа.

– Правильно. Поэтому Серега и рассудил: оставаться здесь нельзя. И смылся. Его ищут. Флинт уверен, он, в конце концов, даст о себе знать.

– И откуда такая уверенность?

– У Сереги мать живет в этом городе. Он ее очень любит.

– И Флинт до сих пор не навестил мамашу?

– Думаю, не раз и не два. Она, кстати, через три дня после исчезновения Сереги заяву в полицию написала. Сын, мол, пропал и все такое… Тогда еще никто его не подозревал, Савва и Бад считали, что менты все к рукам прибрали. И только через неделю… в общем, похоже, она и правда не знала, где ее сынок.

– Или водила за нос и полицию, и его дружков.

Игорь пожал плечами:

– Сомневаюсь, что у нее ума на это хватит. Она запойная.

– Но в полицию сообразила заявить, – заметил Владан.

– А чего удивляться? Она ж не каждый день в запое. Нет, зная ее, могу сказать, мамаша ни при чем. Да и Серега… свистнуть сумки в горячке, пожалуй, мог, но провернуть все по-умному… башка у него, как решето. Говоря между нами, за всем этим кто-то поумней стоит. – Тут он посмотрел на меня и криво усмехнулся.

– Другими словами, у него был сообщник, – кивнул Владан.

– Вот уж не знаю.

– Полгода назад убили девушку, подругу моей клиентки. Она работала на телевидении и встречалась с Беленьким. Правда, к моменту его исчезновения они уже расстались.

– Черт, – буркнул Игорь. – Я ведь слышал в новостях… имя Серегиной девчонки не помню, но она точно работала на телевидении. Он втюрился в нее по самые уши. Помешался на этой бабе.

– Где живет его мать? – спросил Владан.

Игорь назвал адрес, Владан кивнул и попрощался с ним. Тот с заметным облегчением покинул машину. Владан пересел в водительское кресло, но уезжать не спешил, постукивая ладонями по рулю, смотрел прямо перед собой. Потом ко мне повернулся, в его взгляде читался вопрос.

– Знаю, о чем ты думаешь, – нахмурилась я, разговор с Игорем вызвал кое-какие догадки, и они мне, по понятной причине, совсем не нравились. – Украл Сергей деньги или нет, но Вера не имеет к этому отношения.

– Даже очень близкие люди иногда способны удивить.

– Но не конкретный человек в конкретных обстоятельствах.

– Что ж, жизнь покажет, так ли хорошо ты знала свою подругу, – не стал спорить Владан. – Сейчас вопрос в другом. Если выяснится, что ее гибель напрямую связана с исчезновением денег…

– Нет, – отрезала я.

– Допустим, она о планах любовника не знала, – терпеливо продолжил он. – Но Флинт мог решить иначе или просто хотел наказать таким образом Серегу… Есть ли смысл копаться во всем этом? Совать нос в дела подобной публики…

– Ты боишься? – зло спросила я.

Он вроде бы удивился:

– Я? Нет. Речь о тебе.

– Я думаю, делать выводы еще рано, – куда спокойнее ответила я. – То, что мы увидели Флинта на видеозаписи, еще не повод… как и все эти разговоры. Но даже если ты прав… я не отступлюсь.

– Поясни, чтоб я знал: тебе нужен исполнитель или тот, кто отдал приказ?

– Я хочу, чтобы они оказались в тюрьме, – с мгновенной заминкой ответила я.

– Не могу тебе этого обещать, – пожал Владан плечами. – Посадить такого типа, как Бад, непросто, у него есть и деньги, и связи… много чего есть. А исполнитель… хорошо, попытаемся, – кивнул он, чем удивил. Я-то думала, он продолжит убеждать меня в том, что затея бесперспективная.

Он отвез меня домой. По дороге я размышляла об услышанном в этот вечер. Слова Владана, так ли уж хорошо я знала свою подругу, здорово задели. Я знала Веру всю свою жизнь… но также знала, как легко можно обманываться насчет тех, кого любишь. Некоторые вещи просто не желаешь замечать.

Всю ночь я вспоминала наши последние встречи, разговоры, которые мы вели с Верой. Искала несоответствия. Вскоре они появились, как по заказу. Несколько раз я звонила ей домой и слышала в трубке мужской голос. На мой вопрос она отвечала: в квартире она одна, а голос… кино смотрит. У меня не было причин сомневаться в этом. А теперь они есть? Допустим, она продолжала встречаться с Сергеем. Но какой смысл отрицать это? По ее мнению, Беленький не заслуживал того, чтобы на него тратить время, то есть она знала: он ей не подходит. Но продолжала с ним встречаться, раз уж никого другого не было… Неловко делать подобные признания? Но я бы никогда не стала ее упрекать… я бы не стала, а она сама? Разумная девушка с твердым характером никак не может порвать с парнем, занимающимся темными делами? Могло это быть причиной ее скрытности? «А если есть другая?» – с весьма неприятным чувством подумала я. И погнала эту мысль прочь, что оказалось не так легко. Да, деньги ей были нужны. Она устала от работы, в которой не видела смысла, от того, что все достается с большим трудом, а результат совсем не устраивает… Моя подруга – оптимистка, со смешком идущая по жизни, в реальности вполне могла чувствовать себя неудачницей. Работа не приносила удовлетворения, личная жизнь не складывалась. Плюс – хроническое безденежье. Я не раз предлагала ей помощь, но Вера всегда отказывалась. Она хотела всего добиться сама… Вдруг в какой-то момент пришло утомление? Захотелось всего и сразу? Допустим. Я не верю в это, но допустим. Сергей проболтался о сделке, и они решили похитить деньги. Но почему, в этом случае, она осталась здесь? Ведь как разумный человек должна была понимать, чем рискует? Сергей просто сбежал, посчитав, что делиться ни к чему, или у них был план: он уезжает с деньгами, а потом она присоединится к нему? Если так, тогда понятно, почему она хотела, чтобы близкие, и я в том числе, были уверены: с Беленьким их ничто больше не связывает. Но его дружки решили иначе, и она погибла. Бредовые фантазии. Вера никогда не оставила бы мать… Она же понимала, что в этот город вернуться уже не сможет. Как ни велика сумма, о которой говорил Игорь, стоила ли она огромного риска? И мук совести из-за брошенной матери? Либо я вовсе не знаю свою подругу, либо все это плод разгулявшегося воображения…

Утром я встала рано, торопясь поговорить с Руфиной. Но здесь меня ждал облом. Коротенькое письмо, в котором она сообщала, что уехала на несколько дней: «Вряд ли там есть Интернет, но если что-то срочное – звони. Целую». Я едва не разревелась с досады, совсем было собралась звонить, но передумала. Пора научиться самой справляться со своими проблемами. Чего я испугалась, в конце концов? Домыслов каких-то темных личностей, которые сами толком ничего не знают?

Я включила телевизор, чтобы немного отвлечься. По городскому телевидению шел повтор вчерашних новостей. Я бродила по комнате, не обращая внимания на слова диктора. Хотела переключить канал, в этот момент на экране возникла искореженная машина. Очередная авария. Водитель не справился с управлением, врезался в фонарный столб и погиб. «Скорая помощь» на обочине, полицейские машины. Девушка с микрофоном в руке что-то торопливо говорила, а я поспешила выключить телевизор.

Часа через два заехал отец. Открыв ему дверь, я сразу поняла: что-то произошло.

– Здравствуй, дочка, – сказал он, целуя меня. – Ехал мимо, решил тебя проведать.

– Проходи, накормлю тебя завтраком, – ответила я, приглядываясь к нему. Неприятности на работе? О своих делах отец не любил рассказывать. На мои вопросы обычно отвечал кратко: «Все нормально» и неизменно улыбался, тем самым желая подтвердить свои слова.

– Я уже завтракал… кофе выпью. – Он устроился за столом, окинув взглядом кухню, потом посмотрел на меня: – Отлично выглядишь.

– У тебя неприятности? – спросила я, поставив перед ним чашку с кофе.

Сделав глоток, он отодвинул чашку.

– Сын Риммы Аркадьевны погиб, – произнес тихо. – Вчера вечером, возле Большого моста.

Я нахмурилась:

– Об аварии говорили в новостях… так это сын Шестаковой?

Отец кивнул.

– Ужасное несчастье… не знаю, как она переживет. Ночью ее увезли в больницу, сердечный приступ. Единственный сын, двадцать три года… в голове не укладывается…

Я молча положила руку на его плечо. В таких случаях сказать нечего, кроме избитых банальностей. Римма была давней подругой мамы. Ее муж умер, когда мне было лет одиннадцать. Мои родители поддерживали ее как могли. Вскоре не стало мамы, первые, самые тяжелые дни Римма была рядом, и до сих пор они продолжали часто видеться с отцом. Одно время я даже думала, может, их дружба перерастет в нечто большее, но они так и остались друзьями. Раз в неделю отец непременно ее навещал. С ее сыном мы были знакомы, но виделись от силы раз пять. Муж Риммы служил в полиции, она сама – судья, но сын по их стопам не пошел. Окончил экономический и уже год работал в фирме отца. И вдруг такое несчастье.

– У нее ведь никого нет? – спросила я, чтобы нарушить молчание.

– Никого, – вновь кивнул отец. – Ты же знаешь, как она его любила. Все разговоры только о сыне…

Папа привлек меня к себе. Я обняла его и поцеловала.

– Со мной-то все в порядке.

– Даже боюсь представить, каково ей сейчас… – вздохнул он. – Ради бога, будь за рулем поаккуратней…

– Ты был у нее в больнице?

– Да. Только что. Врач сказал, все должно быть в порядке… Какой уж там порядок…

– Она сильный человек… у нее есть любимая работа… извини, что говорю эти глупости.

Отец погладил меня по спине. Мы молчали, но теперь тишина не давила. Мне было спокойно рядом с ним, и он понемногу успокаивался. Лицо приобрело свое обычное выражение. А я подумала, что отец у меня очень красивый мужчина. И еще молодой. Седины в волосах совсем немного. Высокий, подтянутый. Женщины на него заглядываются. Если бы захотел, мог бы давно жениться, завести детей… Единственная дочь вряд ли особо радовала. Хотя, скажи я об этом, папа непременно бы возразил. «Ты самая лучшая дочь на свете», – любил повторять он. И в моей бестолковой жизни наверняка винит себя. Вот уж глупость. Он во всем винит себя, а я молчу, точно зная, что будет только хуже.

– Ладно, мне пора, – сказал отец, поднимаясь. – Кто-то должен позаботиться о похоронах. Приезжай вечером, буду ждать.

Я кивнула и проводила его до двери.

Вскоре после этого приехал Владан, и мы отправились к матери Сергея.

– Мать живет в частном доме, – по дороге сообщил Марич. – Серега появлялся у нее часто, но предпочитал жить отдельно, в квартире на Балакирева, которая досталась ему от бабки. Если парень в бегах, вряд ли мать знает, где его искать, но поговорить с ней стоит, хоть я и не уверен, будет ли от этого толк, если она запойная.

Дом больше напоминал сарай, чем человеческое жилье. Плотно зашторенные окна почти касались асфальта. Ржавое железо на крыше, крыльцо с подгнившими ступенями. Такое впечатление, что дом необитаем. Когда-то он был выкрашен синей краской, но она облупилась. Домишко давно бы следовало снести. Те, что по соседству, были хоть и старыми, но выглядели не в пример лучше. С правой стороны их теснили новостройки. Асфальт на улице весь в колдобинах. Припарковаться здесь было негде, дорога узкая, пришлось проехать дальше и пешком возвращаться назад.

Владан первым поднялся на крыльцо и оглядел покосившуюся дверь. Звонок отсутствовал. Он громко постучал, но дверь открыть не пожелали. Владан сил не жалел, и грохот был способен поднять с постели любого соню. Поняв, что только зря тратим время, мы направились к машине. Возле дома напротив заметили двух старушек, сидевших на скамеечке. Они наблюдали за нами с живейшим интересом. Владан перешел дорогу с намерением с ними поговорить.

– Добрый день, – сказал он, поравнявшись с бабулями.

– Добрый, – кивнула та, что была в цветастом платье.

А вторая спросила:

– Кого ищете, молодые люди?

– Ольгу Дмитриевну. Она ваша соседка?

– Ага. Послал Господь… чистое наказание, а не соседи. Почто она вам? На пьющих не похожи, а другие к ним не ходят.

– Нас ее сын интересует. Сергей.

– Серега? – бабка хмыкнула. – Так его, почитай, полгода никто не видел. Ольга уж похоронила парня. Говорит, не иначе как убили. Денег у всех соседей назанимала, чтоб сыночка помянуть. И смех, и горе. Который месяц поминает. К батюшке ходила, он в церкви служит здесь неподалеку. Отец Иннокентий ее отругал, как можно панихиду заказывать, если не ясно, жив сын или нет.

– Она ведь и в полицию обращалась? – спросил Владан.

– А то… мол, пропал сынок. Оттуда приходили, вопросы задавали. И еще какие-то люди были… тоже Серегой интересовались.

– Давно были?

– Нет-нет, да и зайдут…

– Дружки у него все как есть бандиты, – вмешалась вторая бабка. – Они и спрашивали. Зимой он пропал. Может, и вправду убили. Непутевый, но мать любил, хотя и не за что. Она лет двадцать как пьет, мальчишка, конечно, брошенный. Неудивительно, что шпаной вырос. Да и папаша его был не лучше. Месяц здесь, года три в тюрьме. Пока в пьяной драке голову не проломили. Когда Вовка, муж то есть, жив был, она еще держалась, хоть и пила, но работала и по дому худо-бедно что-то делала, а как помер, точно с цепи сорвалась. Форменный притон тут устроила, и все у мальчишки на глазах.