Текст книги "Война и вера"

Война и мир «Чукчи-снайпера». Как майор Кравченко стал священнослужителем

– Я родился на Чукотке в семье военного летчика. Отец казак, мама тунгуска. Нас было 7 детей. В 3 года отец посадил меня на коня и подарил «мелкашку» (мелкокалиберную винтовку. – Ред.). Это же Чукотка! Там ты мужчина, если ты умеешь что-то делать руками: охотиться, ловить рыбу, готовить еду…

Москва-400

Снайпером я стал не только потому, что стреляю метко. Важнее умение быть незаметным: когда можешь сутки провести затаившись – так, что вокруг тебя листик не шелохнется. На войне я ходил на задание, как грибник. Видел гриб (цель) и срезал. Моей целью были снайперы с той стороны и командный состав противника. Если обнаруживал у «духов» рацию – выводил из строя и рацию, и ее обладателя. Обнаруживал пулемет – уничтожал и оружие, и стрелка, если только это не был ребенок 10–11 лет. На детей рука не поднималась. А «духи» ставили детей за пулемет. Против нас воевало много женщин-снайперов. Однажды мы накрыли их сразу шесть, когда они спали в кунге (военная машина. – Ред.). По документам все оказались из Прибалтики.

За первую чеченскую кампанию в отпуск выбрался один раз. Мне, как и многим офицерам, денег тогда не платили. Добирался 7000 км на перекладных. В Новосибирске, прознав, что я снайпер, подкатили братки. Предложили за вознаграждение завалить мафиози: «Мы знаем, что ты без копейки денег». Я им: «Ребята, вы не по адресу». От мамы я скрывал, что в Чечне воюю. Адрес-то у меня был: Москва-400. А потом в газетах растрезвонили: «Москва-400 – это Чечня!» Мама узнала – и в слезы…

По возвращении в часть заехал под Москвой в Троице-Сергиеву Лавру. Земляки просили передать гостинцы родственнику-семинаристу. В Лавре у меня произошла встреча с тамошним старцем архимандритом Кириллом (Павловым), духовником Патриарха Алексия II.

Старец всю Великую Отечественную прошел в пехоте, был участником Сталинградской битвы. В первую встречу он меня благословил, а в следующий мой приезд, уже по окончании первой чеченской, принял у меня исповедь. Помню, я закончил говорить, а он спрашивает: «Ты никому ничего не обещал?» – «Да нет вроде». – «Подумай, может, храм построить обещал?» И я вспомнил! Декабрь 1994 г., Грозный, здание старого университета. Мы, группа спецназа, и два взвода срочников оказались в окружении, боеприпасы закончились. Финиш.

И мне, 30-летнему, этих пацанов зеленых, вчерашних школьников, так жалко стало… Говорю про себя: «Господи, спасешь этих ребят, я храм построю». А «духи» нас уже штурмовать начали. Кричат: «Аллаху акбар!» И вдруг один из срочников, Роман, подходит к окну, кричит: «Какой «Аллаху ахбар!»? У нас свое: «Христос воскресе!» И, не удержавшись на подоконнике, падает с первого этажа на головы «духов». И что здесь началось! Мы все, человек 50, с криками «Христос воскресе!» и «Ур-раа!» посыпались из окна на «духов». Такое движение с нашей стороны пошло – не остановить! Это была вторая в моей жизни рукопашная. Мы пронеслись по улице, потом пробежали через одно, другое здание, вновь по улице. Потом начали считать: ни одного человека не потеряли! Наши говорят: «Вы знаете, что вас штурмовала дивизия арабских наемников?» А мы эту дивизию расколбасили без единого патрона… Вот только про обещание я забыл. А отец Кирилл продолжал: «Твоя война закончилась. Оставайся в Лавре. И строй здесь (старец указал на сердце) храм». – «Отче, я же единственный снайпер в бригаде». – «Скольких противников ты сможешь уничтожить на войне?» – «Человек 100». – «А скольких ты сможешь спасти, став священником?» И я вспомнил, как на передовой батюшка за одну ночь покрестил 200 человек. Отвечаю: «Намного больше». – «Вот видишь. Оставайся в Лавре».

Но я не послушался. Отправился в Чечню, где в первый же день подорвался на мине, когда ехал в свою часть. Из госпиталя приехал к отцу Кириллу. А он: «Сбежать хотел? Теперь ты понял, что как военного тебя убили?» Это было правдой. У меня после ранения была такая продолжительная остановка сердца, после которой обратно не возвращаются. Я понял, что выжил молитвами старца. И остался в Лавре.

Чудо на Рождество

Однажды проснулся в монастыре с мыслью: «Да, хорошо бы в бригаду к моим ребятам батюшка приехал. Но обычного священника сразу шлепнут. Он же дорого стоит – за него боевикам платили как за сбитый вертолет. Надо ехать самому!» А батюшкой может стать либо монашествующий, либо человек семейный. Я хотел семью. Но где в монастыре жену найду? «Скоро Рождество. А на Рождество случаются чудеса!» – сказал тогда старец Кирилл. На Рождество на колокольню, где я служил, пришли студентки регентского отделения петь колядки. Одна из них, Елена, вскоре стала моей женой. И меня рукоположили. В 2000 г. как полковой священник по благословению старца Кирилла я отправился на Кавказ.

В первую же командировку на передовой окрестил больше 100 бойцов. В чеченском селении ко мне подошел офицер спецназа ВДВ: «Как здорово встретить здесь батюшку!» – «Я раньше сам служил в спецназе». – «С каким позывным?» – «Чукча-снайпер». Он чуть не подпрыгнул: «Ты же мне жизнь спас в 1994 г. в Грозном! Я на площади Минутка был под прицелом чеченских снайперов, а их кто-то уложил со стороны старого университета. Потом узнал по своим каналам, что это был «Чукча-снайпер». Дивны дела Твои, Господи!»…

Последние 5 лет отец Николай служит в сельском храме. У него пятеро детей, младшему из которых годик. Живет семья в одной комнате с печным отоплением. Но теснота не мешает батюшке воспитывать старших из своих четверых сыновей защитниками Отечества, которые в нужный момент скажут, как когда-то он сам, добровольно отправляясь в Чечню: «Никто, кроме нас». А с младшими он в 51 год с удовольствием бегает по лужам, объясняя это тем, что: «Душа поет и пляшет».

Источник: Еженедельник «Аргументы и Факты». № 8. 24.02.2016: [Электронный ресурс] // Aif.ru. URL: http://www.aif.ru/society/people/voyna_i_mir_chukchi-snaypera_kak_mayor_kravchenko_stal_svyashchennosluzhitelem. (Дата обращения 16.05.2019).

Господь сохранил

Валера – офицер подмосковного спецназа. По долгу службы ему приходится бывать во многих переделках.

Чемпион многих соревнований по дзюдо, инструктор рукопашного боя, росту не очень высокого, но сбит крепко и вид имеет весьма внушительный, все время сосредоточен, из породы молчунов.

Через друга-разведчика пришел к Православной вере, полюбил паломничества к святым местам – в Переяславский Никитский монастырь, Оптину пустынь, а излюбленным местом стала Свято-Троицкая Сергиева лавра, где он часто исповедовался и причащался, советовался со старцем Кириллом.

И вот третья командировка в Чечню. До этого ни единой царапины, хотя и боевые операции весьма и весьма «крутые». Господь берег русского солдата. Сейчас же до отправки с Казанского вокзала Валера провел двое суток в лавре, исповедовался, причащался, окунался в святом источнике, ночевал же на лаврской колокольне. Напутствуемый благословениями лаврских старцев, Валерий вместе с Борисычем – другом-сотаинником, приведшим его к вере, отправился на электричке из Сергиева Посада в Москву. По дороге Борисыч подарил ему кожаную тисненую иконку Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, с оборота которой был подшит кусочек ткани.

– Что это за материя? – спрашивает друга Валера.

Тут надо сказать, что за несколько лет до этого настоятель кафедрального собора г. Новосибирска протоиерей Александр Новопашин вез из Питера благословение владыки Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, – величайшую святыню Русской земли – частицу мощей победителя Невской битвы и Ледового побоища. Приняв святыню, в дороге батюшка постоянно и благоговейно служил молебны. Многоценные мощи были завернуты в особый плат. Потом, когда мощи доставили в собор, плат этот разделили между прихожанами. Вот частица этого покрова и была подшита к кожаной иконке Святорусского Великого Князя-Воителя Александра. Об этом и поведал Валере его сердечный друг, напутствуя соратника своей самой дорогой святыней, какой до сих пор владел.

В один из дней трехмесячной кавказской командировки воинской части, в которой служил Валерий, от командования поступил приказ: взять штурмом укрепленную в горах базу – около четырехсот боевиков со складами вооружения, снаряжения и провианта. Начальством планировалось вначале провести мощную артиллерийскую подготовку вместе с ударом штурмовой авиации. Но случилось непредвиденное для спецназа: ему не оказали никакой поддержки ни авиация, ни артиллерия.

Выдвигались длинной колонной на бэтээрах ближе к вечеру, чтобы рано поутру прибыть на место. Об этой операции стало известно чеченцам, и в горном ущелье они сами устроили коварную засаду для российских воинов. Колонна двигалась змеей в узком ущелье. Слева – обрыв глубокого ущелья, где далеко внизу шумел горный поток. Справа вздымались вверх отвесные скалы.

Ребята подремывали на броне, было еще достаточно времени до места назначения. Вдруг – гром выстрела прозвучал впереди колонны, и колонна остановилась. Передний бэтээр, на котором ехал командир, густо задымил, через клубы черного дыма прорывались языки пламени. Почти одновременно выстрел из чеченского гранатомета в хвост колонны. Задымил и последний бэтээр. Колонну зажали с обеих сторон. Места для засады лучше не бывает. Наши как на ладони: ни вперед, ни назад. Чечены прячутся за камнями и ведут оттуда интенсивный огонь. Валера спрыгнул с бэтээра за колеса, механически взглянув на часы. И тут началась какофония. Русских буквально начали расстреливать в упор. Практически не было возможности отвечать. Валера подумал, что это и есть, наверное, его последний час, а точнее – минуты. Никогда еще в жизни смерть не стояла так близко.

И тут он вспомнил о благословенной иконке Великого Князя Александра Невского. Лихорадочно достав ее с груди, успел только подумать слова молитвы: «Князь – воин русский, помогай!» И начал креститься. Был на какое-то мгновение в молитвенном забытьи, потом оглянулся и увидел, что лежавшие рядом спецназовцы, глядя на него, тоже крестятся. И после молитвы начали дружно отвечать на чеченские выстрелы из автоматов и подствольных гранатометов, над головами же дружней заработали бэтээровские крупнокалиберные пулеметы. И тут случилось чудо. Со стороны чеченов стал стихать огонь. Подобравшись, схватив погибших и раненых – вырвались назад. А были обречены! Минимальные потери: трое убиты, в том числе командир, два механика-водителя, и пятеро раненых. Валерий опять посмотрел на часы; бой продолжался 20 минут, а казалось, что целую вечность.

После боя, когда вернулись на базу, ребята как один говорили: «Господь сохранил». Через 2 дня была проведена ранее намечавшаяся артподготовка. В лагерь боевиков вошли, не сделав ни единого выстрела из автомата или подствольника. Груды навороченных тел вперемешку с бытовым мусором, и ни одного живого бандита. Вот такой случай конкретной помощи небесных покровителей русскому воинству.

И в связи с этой историей вспомнилось другое. Есть в Центральной России мотострелковая часть, где духовной жизни священник вел миссионерскую работу. Ребята – и офицеры и солдаты – стали молиться, исповедоваться, причащаться, вошли в навык утренние, вечерние молитвы, чтение акафистов. Подразделение полка переводят в Чечню. В одном из тяжелых боев взяли в плен трех полевых командиров. Держали взаперти. Когда офицеры и солдаты вставали на молитву, из-за решетки неслась грязная ругань. Но постепенно, видя дух наших воинов, ругани стало меньше. И однажды чечены просят их крестить, дабы и им сделаться воинами Христовыми. Крещенные, они были выпущены на свободу, двое потом вернулись в часть. Мне неизвестна их дальнейшая судьба…

Источник: Юрий Листопад. Рассказы о чеченской войне: Господь сохранил: [Электронный ресурс] // Социальная сеть «Православный разговор». URL: https: // pravoslavrazgovor.mirtesen.ru/blog/43676383511/ Rasskazyi-o-chechenskoy-voyne:-Gospod-sohranil. (Дата обращения 16.05.2019).

Часть 2. Просите, и дано будет вам

Свеча от матери

Ее сын служил в Чечне. Небольшая часть на краю леса, недалеко от Грозного. Война на радости скупа, а тут радость – приехала к сыну мать. Командир части отпустил солдата в увольнение – повидаться, поговорить, побродить по лесу. Бродили, ушли далеко от части. А когда вернулись – части не было. Ее уничтожили, зверски расправившись с солдатами, чеченцы. Если б не та прогулка…

Мать уехала, сына перевели в другую часть дослуживать. Но, наконец, вернулся сыночек. Радость матери, долгие разговоры за столом…

– Да, мама, если бы ты тогда не приехала, не сидеть бы нам сейчас вместе.

– Когда? – недоуменно спросила мать.

– Да тогда, в часть ко мне, когда наших уничтожили.

– Что ты, сынок, – мать со страхом смотрела на него, – не была я у тебя, не приезжала!

Да, не приезжала. Не была в Чечне, но молилась, непрестанно молилась блаженной Ксении Петербургской, которая по материнским слезным молитвам отвела от сына страшную беду. Сама явилась в образе матери, сама спасла от верной смерти.

Источник: Журнал «Русский Дом». 2001. № 1.

Рассказ отца Георгия

Был я в те годы игуменом Мценского монастыря. Частенько по делам бывал в Калуге. Однажды иду я по улице города, смотрю: возле большого крепкого дома женщина стоит. На голову небрежно накинут теплый платок, а лицо бледное и такой скорби исполнено, что я внимательно посмотрел на нее. Женщина обратилась ко мне:

– Батюшка, муж умирает, оставить его одного не могу, а ведь его напутствовать надо. Прошу вас, не откажите, зайдите к нам.

Слава Богу, у меня были с собой Святые Дары. Вошел я с хозяйкой в дом, посмотрел на ее мужа: совсем плох. Исповедал его, причастил. Он – в ясном сознании, благодарил меня со слезами, а потом открыл свое горе:

– Я ведь купец, но дела расстроились так, что дом пришлось заложить, а выкупить не на что. Через два дня с аукциона уйдет. Умру, а семья без крова останется.

Мне жаль его стало.

– Не тужите, – говорю, – если Бог даст, я сумею вам помочь.

Не мешкая, я отправился на телеграф и вызвал к себе в гостиницу духовного сына своего – тоже купца.

Вечером мы уже обсуждали дело в номере. Смекнув, как поступить, гость мой на аукционе по продаже дома нагнал на него цену до тридцати пяти тысяч. Дом купил город.

Из вырученных денег семь тысяч отдали на погашение залога, а восемнадцать тысяч внесли на счет умирающего купца.

Чтобы завершить дела, я отъезд в монастырь отложил и после проведения всех денежных операций пошел к отходившему в мир иной сообщить радостную весть. Он был еще жив… Благодарил меня, что я спас его семью от нищеты. К вечеру купец скончался… А я поспешил вернуться в обитель и за разными событиями забыл о нем.

Прошло несколько лет. Жизнь мою всколыхнула революция. За веру советская власть многих свела в могилу. В узах оказался и я.

Однажды ночью подошел ко мне тюремный сторож и шепнул:

– Батюшка, готовьтесь, сегодня я получил на всех вас список, ночью увезут.

Я передал эти слова арестантам. Мы все пришли в смятение. Хоть мы и знали, что осуждены на смерть, но прежде она стояла за порогом, а теперь собиралась его переступить.

Из-за душевного потрясения я не мог находиться в камере. Надев епитрахиль, я вышел помолиться в глухой, без окон коридор. Я никогда так не молился и не плакал. Обильные слезы насквозь промочили шелковую вышивку на епитрахили, краска слиняла и растеклась разноцветными разводами.

Вдруг около себя я увидел незнакомого человека, он с сочувствием смотрел на меня. Заметив на себе мой взгляд, сказал:

– Не плачьте, батюшка, вас не расстреляют.

– Кто вы? – удивленно спросил я.

– Вы, батюшка, меня забыли, а у нас, в Царстве Небесном, добрые дела не забывают, – ответил незнакомец. – Я купец, которого вы в Калуге перед смертью напутствовали.

Вдруг купец скрылся из вида, а в каменной стене коридора просвет возник, через который я увидел опушку леса, а над ней в воздухе – свою покойную мать. Она кивнула и сказала:

– Да, Егорушка, вас не расстреляют, а через десять лет мы с тобой встретимся.

Видение исчезло, я снова оказался у глухой стены, но в душе моей была Пасха. Я поторопился к соузникам и воскликнул:

– Дорогие мои, благодарите Бога! Нас не расстреляют, верьте словам священника (я понял, что и купец, и матушка говорили про всех нас).

Невыносимая скорбь сменилась всеобщей неудержимой радостью. Кто целовал мои руки, кто плечи… Мы верили, что будем жить!

На рассвете нас перевели в пересыльную тюрьму. Оттуда я направлен в Б-и, а вскоре по амнистии освобожден. Устроился жить я при Даниловском монастыре, а шестеро моих соузников стали моими духовными детьми.

Источник: Просите, и дано будет вам. Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией. Клин: фонд «Христианская жизнь», 1999.

Спасительное имя

Один моряк, воевавший на Балтийском море с фашистами, оказался в ледяной воде. Он плыл, выбиваясь из сил. Холодные волны накрывали его с головой. Одежда намокла. Руки, ноги коченели, становились неуправляемыми. Куда плыть? Где север? Где юг? Туман. Непроницаемая стена. Сердце стучит на пределе.

Он взрывал вражеские корабли, теперь взорвали его катер. Никого не осталось. Погибнет и он. Надо смотреть правде в лицо: остаются последние мгновения. Даже если какой-нибудь корабль и проплывет мимо, его не увидят: непроглядный туман. До берега далеко. Да и где он? Холод пронизывает. Дышать все труднее и труднее. Надеяться не на что. Разве только на чудо. Но всю жизнь он считал, – да и учили его в Московском университете, а там такие знающие профессора, – что чудес не бывает, что Бога нет, все это враки и выдумка неграмотных дураков или жуликов.

В эти минуты ему вспомнилась любимая бабушка, которая в детстве говорила совсем другое: «Ты только скажи: Отче наш. Назови Бога своим Отцом. А Отец оставит ли в беде Свое дитя?»

И моряк, с трудом вспоминая слова молитвы, из последних сил шептал: «Отче наш, Сущий на небесах! Да святится Имя Твое…»

Не успел моряк дочитать молитву до конца, как густой туман, затянувший все вокруг сплошной пеленой, неожиданно расступился, показался советский корабль, случайно оказавшийся в этом районе, моряка заметили и подняли на борт. И это избавление от неминуемой смерти, да еще после того, как он прочитал молитву, показалось ему настолько чудесным, что моряк поверил в Бога.

Источник: Ганаго Б. А. «Будем как дети». Минск: Братство Архистратига Михаила, 2015.

Чудо с парашютом

В Бога я не верил. Когда наступило время сборов в армию, моя мать, часто ходившая в церковь и молившаяся за меня, дала мне бумажку с написанной на ней молитвой и сказала: «Сынок, пусть она всегда будет с тобой». Впоследствии я узнал, что на бумажке был 90-й псалом. Служить мне выпало в десантных войсках. В армии не разрешают иметь лишнее в карманах, и я зашил молитву в подкладку гимнастерки у левого плеча.

Первый прыжок с парашютом.

Не забуду того мгновения, когда, провалившись в бездну воздушного пространства, я дернул кольцо – и… парашют не раскрылся.

Я дернул кольцо запасного парашюта – он тоже не раскрылся.

Земля стремительно приближалась.

В эти считаные секунды я не мог, естественно, достать из гимнастерки мамину молитву и прочитать ее. Поэтому я только хлопнул по тому месту, где она была зашита, и закричал: «Господи, спаси меня!»

В ответ мне захлопал раскрывающийся парашют.

Потом будет все: расспросы начальства и друзей, мамина радость и мамины слезы, но прежде даже, чем я опустился на землю, я дал себе слово поступить в семинарию.

Впоследствии, окончив семинарию, я поступил в монастырь, теперь я иеромонах.

Источник: Просите, и дано будет вам. Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией. Клин: фонд «Христианская жизнь», 1999.

Сила простой молитвы

1

Когда началась война, Андрея забрали одним из первых. Наскоро обучили и на передовую. В первые месяцы 1941 года немцы быстро наступали, окружая и уничтожая многие русские части. Так случилось и с частью, в которой служил Андрей.

Ночью, когда он с другом спал в одной хате, село было окружено. Из окна солдаты увидели, как колонна танков прошла по улице, потом проехали мотоциклисты, после всех появились автоматчики с собаками. Заходили в каждую хату, тех, кто выскакивал на улицу, немедленно убивали. Если кто-то стрелял из окна, то просто сжигали хату вместе с людьми, которые там были. Да и что сделаешь с винтовкой против автомата? Тех же, кого находили с поднятыми руками, выводили и увозили на грузовиках.

От страха Андрей начал молиться, да только из всех молитв, что его мать учила, ничего припомнить не мог, кроме какого-то начала, а чего, он толком и сам не знал: «Живый в помощи Вышняго, живый в помощи Вышняго…» – только и твердил все время.

Когда немцы вошли в хату, он с другом залез от страха под кровать. Андрей лежал с краю, а его друг ближе к стене. «Живый в помощи Вышняго…» – продолжал повторять он. Что же немцы? Зашли, сразу вытащили того, кто лежал ближе к стене, а его оставили, как будто это был мешок или пустое место, совсем не заметили.

Прочесали село, отобрали, что хотели, и уехали. Он же лежал, до ночи повторяя: «Живый в помощи Вышняго…» Лиха беда начало. В первой же деревне, где была церковь, раздобыл нательный крестик, нашел и переписал весь псалом. Потом выучил его наизусть. Позже достал и молитвослов, читал, когда мог. Всю войну прошел, домой вернулся «живый в помощи Вышняго…».

2

Это событие рассказывал мне очевидец (будучи девятнадцатилетним солдатом, как он уверовал в Бога), фронтовик Лоскутов Тимофей Михайлович – житель г. Тюмени.

В начале 1943 года небольшая группа русских солдат в 20 человек попала в окружение к немцам. Когда их выстроили в шеренгу, пришел немецкий офицер лет 50-ти, который хорошо говорил по-русски. Обратился к солдатам с вопросом: «Кто верующий? Шаг вперед!»

Вышло 15 человек. Офицер стал подходить к солдатам и спрашивать, чтобы рассказали молитву. Рассказали только двое, один – «Отче наш…», другой – «Символ веры» (причем в одном месте он ошибся, и офицер его поправил).

После этого двое были отпущены, остальные расстреляны. Много имел скорбей вернувшийся солдат (который рассказал «Символ веры») от контрразведки «Смерш». Много раз его вызывали, допрашивали, кричали, подозревали в шпионаже, угрожали. Но он каждый раз повторял только то, что было. И никакая сила уже не могла лишить его жизни, выступить против Истины. Бог ли не защитит избранных Своих? (Лк. 18, 7).

Очевидец всегда смотрел на него с удивлением и душевным трепетом, что все это не просто так. Что есть Кто-то, Кто повелевает жизнью. И Этот Кто-то, решил он, – есть Бог!

Источник: Чудеса в годы войны. Ч. 2: [Электронный ресурс] // Pravmir.ru. URL: https://www.pravmir.ru/chudesa-v-gody-vojny-chast-2/. (Дата обращения 16.05.2019).