Текст книги "Сказки Бабы Яги и Несказки виртуального мира"

Ведьма из Лукоморья

 
Вновь попадаю в Лукоморье.
Что вижу? Новое подворье,
Изба стоит, что краше прежней,
А рядом дева. Взглядом нежным
Вдруг приглашает на порог.
И устоять я здесь не мог.
Прошёл в хоромы. Пахнут краской.
Неужто я, зазванный лаской,
Не побоявшись пересуды,
Скандалов и битья посуды,
Вновь посетил волшебный дом?
Хоть думал часто я о том…
Я так устал от мыслей бренных,
В произведениях нетленных,
Стараясь вывернуть наружу
Всю суть свою. Свою всю душу,
Что юной деве подарил,
А после так себя корил…
Я вижу альков пред собою.
Меня манит он, я не скрою,
Фантазии во мне рождает.
Что суждено? Разве кто знает!
Ведь в предвкушении чудес
Вернулся вновь я в чудный лес.
Она в дверях стояла молча.
С огнём в глазах, голодных, волчих.
Как будто съесть меня готова.
Но это было всё. И снова,
Лишь в лес вошёл – скорее к ней,
Магнита тянет что сильней.
На ней наряд почти прозрачный,
А я нахмурился и мрачный
Смотрел на ткань, что невесома,
Хоть в теле чувствовал истому,
Стараясь ревность всю убрать.
Что было? Лучше мне не знать.
Я сделал шаг. Она молчала.
Смотрела и не отвечала.
Вдруг лёгкий ветерок с порога.
Взметнулась ткань, открыв дорогу,
Что в шёлке пряталась слегка.
И, словно крылья мотылька,
Улыбка губы озарила.
Она как прежде стала милой,
Кого я вспоминал в разлуке,
Чьи представляя нежны руки
К щекам своим прижать мечтал.
Я любовался. Не дышал…
Я протянул тихонько руку:
Дотронуться б! Но тут от стука
Я вздрогнул. Ворон на оконце
Взлетел и заслоняя солнце
Уставился, лишь «Кар» сказав.
Иль может в спешке я не прав?
Его прогнать я не пытался.
Взгляд перевёл и постарался
Вновь погрузиться в то, что было.
Она стояла, как застыла.
Огнём горели лишь глаза.
Вот всполох грома, и гроза
Её словно толкнули в спину.
Один лишь шаг, и вновь застыла.
Как лебедь протянула руку
Ко мне навстречу, и разлука
Враз отступила между нас.
За окнами уж свет погас…
И вновь раскат её толкает,
От ветра платье вверх взлетает,
Передо мной живое тело.
Не устоял. Шагнул я смело,
К себе прижал, срывая ткань.
И прошептал:» Моей ты стань».
Она в ответ лишь промолчала,
Но вот дыханье глубже стало.
И аромат пошёл от кожи…
Как хороша она. О, Боже!
Волшебна и прекрасна стать.
Не удержаться! Целовать
Её я начал от коленей…
Она в истоме? Или в лени?
Стояла статуе подобно,
Стерев, что было столь условно,
Позволив мне себя любить,
С одним условьем – не корить.
Я целовал её всё выше,
Вот с придыханием уж дышит.
Откинулась под альков белый.
Порыв мой стал куда как смелый…
Сквозь веки вижу я огонь…
Но лишь к губам: «Вот их не тронь.
Сгоришь как в огненной гиене,» –
И словно набегают тени,
Крылом прикрыть стараясь тело.
Нет. Не отдам. Целую смело.
С усилием стремлюсь к устам.
Победа здесь, победа там…
Она в руках как птица бьётся,
Но затихает. Знать сдаётся.
Клыки царапают мне кожу.
Тебе под стать пусть стану тоже…
Лишь искры сыпятся из глаз.
Салютом осыпая нас.
Кровь на постели – ноет тело.
Меня солидно всё ж задело.
Следы клыков, когтей, огня…
Ты будешь только для меня!
Вдруг снова вспышка за окном.
В момент ослеп, но тот же дом…
Клоками волчья шкура сходит.
Мольба в глазах меня уводит
Туда, где было всё сокрыто.
Что стало явью и разбито.
Заставило бурлить что кровь,
И что свело с тобой нас вновь…
Тут ворона я снова вижу:
Тот свил гнездо под самой крышей.
Он осторожен, а во взгляде
Презренье и вниманье. Ради
Остатков пиршества он здесь,
Хоть горд. И соблюдает честь.
Лесная Дева как волчица,
Из ран сукровица сочится.
Её слизать сама не может.
Я к ней. И страха нет. Лишь кожа
Её по-прежнему манит…
Не портят раны дивный вид.
Я, словно волк, схватив добычу,
По телу Девы снова рыщу,
Убрав всю кровь из каждой раны,
Очистив их. И первозданным
Вновь наслаждаюсь бытием,
Мечтая, всё же о своём.
И тут она глаза открыла:
– Ты помнишь всё, что раньше было?
За каждый шаг платить должны мы…
– Да! Я тобою одержимый!
Весь год не мог ни есть, ни спать, –
Она привстала, но кровать
От наших тел тепло хранила.
Глаза в глаза: «Ты помнишь, было…»
Как хороша, и как ранима!
Близка, желанная и любима!
Как можно было устоять?
Теперь уж нечего терять.
И мы меняемся ролями:
Теперь я – волк, и между нами
Барьеры сломаны навечно…
Я знаю, жизнь так быстротечна!
Лишь на мгновение, на миг…
И ворона далёкий крик…
Венчает таинство лесное
Соитие страстей такое,
Что всё в реалии стирает.
И только Дьявол, может, знает,
Что вечность длится словно миг.
А пролетит… И я старик.
А Ведьма в сказках Лукоморья,
Что вдалеке стоит от взморья,
В себя впитав, во мне что было,
Красивой будет вновь и милой.
Я ж буду тихо умирать,
За то, что смел её познать…
Сознанье плавно утекает.
Никто судьбы своей не знает.
Я так любил! И умираю…
Я сделал выбор, и я знаю,
За всё всегда должны платить.
Но вдруг волчицей стала выть
Та, что родней мне всех на свете.
«Зачем нужны мне жертвы эти?!
Всего за ночь одну со мною…
Терять тебя нет сил! Не скрою,
Что проклят был давно мой род.
Легко могла убить. Но вот
Теперь сама попалась в сети.
Прошу, родной! На этом свете
Меня ты оставлять не смеешь…
О. Боже! На глазах стареешь!» –
Вскрыв вену, кровь мне льёт в уста.
Я ощущаю, что устал.
Уснуть хочу, уйти в забвенье,
Ей жизнь отдав без сожаленья…
Солёный привкус не пускает.
Кровь на губах как сахар тает.
И держит, держит на плаву…
Где я? В бреду? Иль на Яву?
Свет пробивается сквозь веки.
Мне чудятся леса и реки.
Но вижу всё кроваво красным…
«Держись, родной,» – твой голос ясно
Доходит через пелену.
Я у тебя давно в плену.
Весь год с последней нашей встречи,
Когда попал в твой дом под вечер,
В лесах гуляя Лукоморья,
Наткнулся вдруг я на подворье.
Увидел и остолбенел.
Поближе подойти хотел:
Твои глаза горели ясно…
Сама была ты так прекрасна!
Я сделал шаг – сказала тихо:
«Уйди. Не то разбудишь Лихо.
Ну а не сможешь позабыть –
Пусть год пройдет. Тому и быть.»
Не мог забыть о той я встрече.
Дни, словно груз, легли на плечи.
Я их считал, всё подгоняя,
Лишь о тебе одной мечтая.
И хоть предвидел я итог,
Но как я отказаться мог?
Связаться с Ведьмой ведь опасно…
Но я любил настолько страстно!
Зов плоти заслонял все мысли:
Жить без тебя, что жить без смысла…
Не мог я разуму внимать…
И вот – мне время умирать.
«Держись, родной! Еще немножко!
Уж солнце всходит, и в окошко
Свет пробивается легонько.
И жизнь вернется потихоньку».
Я ощущаю привкус слёз.
Так хорошо мне в мире грёз!..
Туман из красного стал белым,
Хоть голова покрыта мелом.
Жизнь возвращается, и сила…
Неужто Ведьма воскресила?
И глаже стала кожа рук,
Я различаю цвет и звук…
– Зачем ты мне вернула силу?
– Я никого так не любила.
Ты сам пришёл, по доброй воле,
Проклятье сняв, и поневоле
Мою ты душу отпустил.
И лес меня за то простил…
Метнулась снова тень под крышей.
Там черный ворон. Он всё слышал.
Он удручен: ведь нет добычи.
Я ей не стал. И для приличья
Он «Кар» сказал и улетел.
Ему теперь до нас нет дел.
 

Речные сказы

Встреча с Водяным

 
Я много лет по заграницам,
Все ездил к морю. Пляж. Песок.
Но заскучал по милым лицам.
А, может, седина в висок?
И потянуло тут в деревню.
Где помнил с детства бабкин дом.
Дубы, березы тихо дремлют.
И к горлу подкатил тут ком…
Собрал рюкзак и скарб нехитрый,
И в глушь махнул: река, поля…
Зелено-желтая палитра,
И у забора тополя.
Изба изрядно покосилась,
Но крыша все ж на ней цела.
Изрядно время поглумилось.…
И помутнели зеркала.
Всего лишь день я отсыпался,
Меня манили лес и дол.
И вот, в поход засобирался:
Затем ли ехал: кров и стол?
Пришел на речку рано утром,
Туман стелился над водой.
В тиши раздался голос мудрый
– То филин ухал надо мной.
Желал удачи на рыбалке,
И в гости приглашал зайти.
Моей завидовал смекалке,
Как удочку я оснастил.
А я в лесу орех приметил.
Он гибкий, стройный, как бамбук.
А коль согнешь, то рикошетит,
Словно резинка – каучук.
Добавил леску и крючочки,
В навозе накопал червя.
Под вечер прикормил я точку,
Свою мечту осуществя.
Едва забросил, чую – тянет!
Давно я рыбу не ловил!
Вдруг, вижу: кто-то меня мнит.
Неужто щуку подцепил?
Чу! Водяной со дна поднялся:
Ему, знать, спать я помешал.
Хоть, вроде, не шуметь старался,
И песен я не пел, молчал.
А он глядит и не мигает.
И, вдруг: «Хочу спросить совет:
По что детей мною пугают?
Иль, может, плохо я одет?»
На голове надета шляпа,
И ликом, вроде, человек.
Смотрел печально, чуть не плакал.
А мне смешно, ну как на грех:
Все тело неводом увито,
Словно рубаха из сетей.
вдруг, замечаю, глаз подбитый,
Неужто, шалости детей?
Спросил его я осторожно:
Кто подсадил тебе фингал?
– Определить то, знаешь, сложно:
Пикник тут был, шашлык, мангал…
Кидали в воду всякий мусор:
Бумагу, пластик и стекло.
Хотел я разогнать ту тусу,
но мне, увы, не повезло.
И водяной вздохнул устало,
Хвостом о воду постучал.
– Как в жизни радостей все ж мало!
Поплыл тихонько под причал.
А я остался порыбачить.
Все думал: как там водяной?
Раз он с хвостом, то это значит,
Что рыба речь вела со мной?
Но голова то человечья?
И по бокам ведь две руки?
Все ж удивительная встреча
Случилась нынче у реки.
 

Странная птица

 
Вновь в воду леску я забросил.
Теперь уж точно жди улов!
Тут вижу птицу: раз, и оземь.
И снова я забыл про клёв.
Лежит, бедняга, еле дышит.
Я в кепке воду ей принёс.
Смотрю – живая. Меня слышит.
И говорит: «Хочу на плёс».
Вот чудеса здесь происходят!
А я ведь только водку пил!
То водяной в сетях весь бродит,
То птица шепчет, что нет сил.
Я призадумался над этим.
Сколь заповеден этот край!
Под синим небом воздух светел…
А птичка снова: «Выручай!»
Поднял комок воздушных перьев,
Сердечко под рукой стучит.
И голосок: «Рыбак, поверь мне,
Не враг тебе я. Не молчи».
Лишь зубы сжал тогда сильнее,
И перешёл почти на бег.
Чем дальше день, тем всё чуднее,
А я ведь просто человек!
Высокий берег, лес и речка.
Под сапогом хрустит песок.
Чужое чувствую сердечко,
Поняв, как в жизни одинок.
А птица странная. Не утка…
И синим светятся глаза.
Словно цветочки незабудки,
Когда легла на них роса.
Едва крылом воды коснулась,
Как брызги кверху поднялись.
От лап до шеи вся встряхнулась…
И мысли все оборвались:
Передо мной нагая дева.
Склонив головку на бочок,
В лицо мне смотрит дерзко, смело…
Поймать такую б на крючок!
К ней шаг – она в ответ хохочет,
Облив меня слегка водой.
Что добивается? Что хочет?
Совсем смутила разум мой!
Я скинул брюки и футболку,
Сняв перед этим сапоги.
Но, оказалось, всё без толку:
Исчезла враз. И нет ни зги.
А я стою, едва не плачу:
Уж больно девка хороша!
Опять в пустую время трачу:
Ведь не поймал вновь ни шиша.
И я нырнул скорее в воду,
Чтоб мысли, тело охладить,
И насладиться вновь природой…
Меня решили укусить…
Я как ошпаренный подпрыгнул
На пару метров над водой.
Ногой в полете сильно дрыгнул,
Сома увидев под собой.
На берег вылез – чуть не плачу:
Едва закуской сам не стал.
Опять случилась незадача,
И на рыбалке вновь провал.
 

Разговор с жуком

 
Песок, вода, трава, раздолье…
Решил, что буду загорать.
Ласкает ветер, и невольно
Я понял: начал засыпать.
То Водяной, то сом, то птица…
Обилие питья, еды.
И не пойму, что явь, что снится,
На кромке лежа у воды.
Там птицы весело щебечут,
Тут речка плещется слегка.
На солнце я лежу беспечен,
Боясь лишь только за бока.
Вдруг слышу ровное жужжанье,
Затем мне что-то плюх на лоб.
Что приземлилось за созданье?
Пускай живет. Я ведь не сноб.
Но только жук слезать не хочет,
Он закопался в волосах.
– Есть разговор. Довольно срочный, –
Тут вырастает на глазах.
Ведь разбудил меня, поганец!
А так спалось мне у реки!
Красив, стервец. На крыльях глянец,
Что всем законам вопреки.
Он сел рядком, скрестив все лапки,
И шевелятся лишь усы.
На голове, вдруг вижу, шляпка.
В полосках вся, как у осы.
Его решил я тут послушать,
Раз все равно мне спать не дал.
– И что мне скажешь, дорогуша?
– Мой голос резко прозвучал.
Тот призадумался немного,
И воздуха набравши в грудь:
– Да не суди меня ты строго,
Лишь в доме гостем моим будь.
Но удивился я в начале:
– Ведь ты же маленький совсем?
А тот потупился в печали…
– Все ж поясни ты мне: зачем?
– Но мы ведь тоже божьи твари, –
Тут начал он издалека, –
– Ты оглянись – лето в разгаре,
Пора то брака для жука.
– Но от меня чего ты хочешь? –
Я перебил малявку тут,
– Сидишь, себе под нос бормочешь,
Что? Объяснить – тяжелый труд?
– Нам генерал на свадьбе нужен, –
Теперь и я разинул рот,
Как если б был жуком укушен.
Вот это в жизни поворот!
– Да не за так, турист, не думай.
Ведь хорошо я заплачу.
Тебе такой отвечу суммой, –
Но в шоке я сижу, молчу.
Так чем же ты платить собрался? –
Сквозь силу тихо произнес,
– Да клад один в лесу остался…
Что? По рукам? Придешь на плёс?
Ну, ничего себе интрига!
Я обещал к вечерней быть,
Домой пришел, сожрал ковригу,
Всё ж не могу жука забыть!
К закату день. Пошло смеркаться.
Тут снова вышел я к реке.
А чтоб без дела не мотаться,
Фонарик взял я в рюкзаке.
А там уж пир: жуки, стрекозы,
Тут мотыльки, там комары.
А заодно шмели и осы…
Прям валтасаровы пиры!
Я же пришел в москитной сетке,
Еще в перчатках на руках,
И сам смеюсь: иду, как в клетке,
Ну весь в брезентовых вещах!
Тут жук расстроился, я вижу,
Ведь сорван был гостям обед.
И спрятавшись в глубокой нише,
Он уклонился от бесед.
Не вышло из меня закуски,
Хоть и хитрющий был жучок.
Я постоял чуть-чуть на спуске:
Что ж, не попался на крючок.
 

Сказки моря

Встреча с русалкой

 
Ну, вот и солнце пригревает,
И в отпуск хочется уже,
Где море, пляж и чаек стаи,
Блондинки ходят в неглиже.
Песок и пальмы южным летом.
О них весь долгий год мечтал!
Вода искрится где с рассветом,
Дорожкой призрачной средь скал.
Где погружаешься в пучину,
Русалки где и царь Нептун.
И, сняв привычную личину,
Ты вновь романтик и болтун.
Взяв акваланг с собой и ласты,
Костюм спортивный прихватив,
Очки и шорты, что цветасты,
В автобус сел, свистя мотив.
Аэропорт, багаж, таможня,
И я как белый человек!
Тут в дьюти фри зашел порожним,
Ведь не был там я целый век.
Коньяк, парфюм и шоколадки
Высокомерно оглядев…
Но объявили тут посадку,
И я рванул туда, как лев.
Прилет и встреча. Вновь автобус,
Отель он-клюз ив меня ждёт…
И напишу свой дивный опус,
О том, как отпуск потечёт.
Едва я в номер заселился,
И плавки с шортами надел,
Тут, словно бес в меня вселился:
Отпускников то всех удел.
В зените солнце жарко светит,
И синь морская всё манит.
А я пока так кожей светел!
Для взглядов всех тут как магнит.
И я нырнул скорей с разбегу.
Вода прозрачна, как стекло…
Отплыл я метров сто от брега,
И тут мне ногу вдруг свело!
Но, хочешь жить – умей вертеться:
Лёг на спину и стал дышать.
Ногу болит – куда тут деться!
И про себя стал вопрошать:
Зачем отель взял на неделю?
Коль в первый день окончен путь?
Конец красивый, в самом деле,
На дно осталось лишь взглянуть…
Вдруг, чувствую, под спину кто-то
Мне словно что-то подложил.
Но умирать то не охота,
Тут в голос чуть не заблажил.
И шепот нежный тут у уха:
– Никак, решил ты утонуть? –
Галлюцинации со слухом?
Сопровожденье в дальний путь?
Недоумение по полной:
Никак, русалка предо мной?
Мечта казалась такой вздорной:
Должно быть, это солнца зной.
Но нежно ласковой рукою
Она проводить по щеке.
И наслаждается игрою,
Решив, что я уж на крючке.
Ан не дождёшься! Птица моря!
Нога то у меня прошла,
И зависать на месте доле
Я не хочу. Зовёт душа
Меня на берег, где песочек,
Где зонтик есть, и есть шезлонг…
Тут взглядом ухватил… сосочек,
И снова телом занемог.
А та резвится и хохочет,
И за собой меня зовёт.
Даёт понять, что очень хочет
Меня забрать в морской полёт.
Да ведь и я не лыком шитый!
Махнул рукой – Давай за мной!
До скал, что мхом вовсю увиты,
И омывает их прибой…
И вдаль понёсся я не глядя,
Но рядом всё же слыша смех.
Неужто, та решила ради
Игры подбить меня на грех?
Скала над морем невысока.
Она вся тиной заросла.
И берег, в общем, недалеко.
Я опустил свои чресла.
Русалка рядом опустилась.
Глаза как звезды, тонкий стан.
Но тут со мной беда случилась:
Я рот открыл, и как баран,
Решить пытаюсь враз задачу:
Что ниже талии – то хвост!
А так хочу, что чуть не плачу!
Ответ же оказался прост…
Она мне села на колени,
И бедрами давай вертеть.
Как отказаться? В самом деле?
До дыр бы плавки не стереть.
Её прижал к груди несмело:
Ведь видел женщину я в ней!
Но грудь едва не околела –
Была та снега холодней!
Что за напасть! Кайф обломала!
Словно селёдка – лишь солить!
Но ведь так жарко обнимала!
Я в этот раз решил свалить…
И со скалы, скатившись в воду,
А ну как к берегу грести –
Уже я чувствовал свободу,
Её стремился обрести.
На полпути я обернулся:
Русалка на скале лежит.
Слегка тут даже захлебнулся:
На солнце греется и спит!
И снова плоть во мне взыграла:
Уж больно внешне хороша!
И время было ещё мало…
Подкрался к ней, едва дыша.
Она раскинулась картинно.
Я присмотрелся – ног то две!
Ведь испугался беспричинно.
Тут всё смешалось в голове.
Хвост начинался от коленок,
Как будто ноги там срослись.
Себе представил кучу сценок,
Как мы любви с ней придались.
А то, что спит, так лучше даже.
Я потихоньку к ней подлез…
И чувствовал себя в кураже!
Ещё чуть-чуть… Опять не влез!
Она на солнце поднагрелась,
Зазолотилась чешуя.
И словно дымкою оделась –
Теперь чуть не обжегся я!
Я так и этак – спит, зараза!
Холодно тело, жаркий хвост.
Неужто не смогу ни разу?
По жизни я ведь тот прохвост!
Её схватил тогда подмышки,
И низом в море опустил.
Но та очнулась: это слишком!
Держал её, что было сил.
Та трепыхалась, но недолго…
Вот тут-то отпуск начался!
Напоминал себе я волка,
Что брал добычу не спрося.
Она ко мне и так, и этак,
И не помеха даже хвост.
Приноровившись, стал я меток,
Ведь секс с русалкой то не прост!
Пока мы с нею развлекались –
В отеле прозевал обед.
От встречи взять мы всё старались…
На берегу зажегся свет…
Никак и ужин прозеваю?
Желудок начал бунтовать.
Он ведь обжора! Я то знаю!
Скорей наесться, и в кровать!
Я так устал. Сгорела кожа…
Ей на прощанье помахал.
Она мне вслед: «Противна рожа!»
И потихоньку: «Вот, нахал!»
 

Вечер первого дня и утро следующего

 
Отель «всё включено». И запах
Морепродуктов так манил:
Омаров, мидий, да и раков…
Что удержаться нет тут сил!
Я положил себе креветок,
И лишь ко рту одну поднёс,
Как вспомнил, вдруг, русалку эту,
И тут возник большой вопрос:
А если ем её собратьев?
С хвоста сдирая кожуры?
Как с женщины красивой платье,
Или сорочку поутру…
С усильем, жёстко и надменно.
И демонстрируя всю власть…
И аппетит пропал мгновенно:
Придёт же в голову напасть!
А если это ТА русалка?
С кем развлекался на камнях?
Её то есть не просто жалко –
Её ещё хотел на днях…
Пришлось мне есть мясную пищу.
Она вся с перцем. Аж, огонь!
Как женщины, любовь что ищут,
И льнут, а не кричат: не тронь!
Спина горит и волдырится.
В воде того не замечал.
Лишь вспомню – сердце так стучится:
Тот нежный голос: «Вот, нахал».
Всю ночь промучился, а утром,
Пока отель ещё весь спал,
Не отличаясь нравом мудрым,
Скорей на пляж я поскакал.
Ага! Мечтатель! Где ж русалка?
А, может, это был лишь сон?
Уйти «за так» мне стало жалко.
Разбег – вновь в море погружён.
Там красота! Вода прозрачна,
И рыбки мелкие снуют:
Отлив у них слегка коньячный,
Как будто бы в воде салют…
Песок и небо голубое…
Отель, и снова «шведский стол».
На завтрак – самое простое:
Сыры, колбасы и… рассол.
А также выпечка и фрукты,
Творог и йогурт трех сортов.
И вновь средь них морепродукты
Для набиванья животов.
Орешки, семечки и мюсли,
А рядом соки, кофе, чай…
Жуёшь ты всё, как будто суслик.
И снова – туалет встречай.
Ещё омлет и яйца всмятку,
Да к ним сосиски и бекон.
А избежать, чтоб сухомятки,
Водички можно взять флакон…
Так, нагрузившись под завязку,
Решил с собой взять акваланг.
Дать организму снова встряску.
Проверил маску, ласты, шланг…
Подводный мир здесь обалденный!
С собою взяв фоторужьё,
Я шагом медленным, степенным
Покинул тут своё жильё…
 

На острове

 
Мой путь лежал на дальний остров,
Где только ветер среди скал,
Да шхуны затонувший остов
Почти у берега лежал.
С тем местом связана легенда:
Живёт там капитана дух,
Он предлагает всем абсента
И свой поношенный треух.
Коль хочешь ты попасть на шхуну,
Его ты должен ублажить.
И посетить его лагуну,
Или в замен что предложить…
Увы! Но это только сказка!
Передают из уст в уста.
Никто не видел в тине, ряске,
Там духов лет уж больше ста.
Итак, себя я успокоил,
И к острову пустился в путь.
Волнится. Силы я утроил.
Никак вокруг тут не взглянуть!
Но всё же к цели я добрался,
И прямо к шхуне угодил.
Нырнуть поглубже я старался.
Канат? За ним я проследил.
Он уходил на дно, под камни…
А если клад смогу найти?
И вспомнил тут я сон свой давний:
Нашёл сундук, да как нести?
Я так тянул за ту верёвку,
Что вдруг она мне поддалась!
Не зря, видать, купил путёвку:
Поездка точно удалась!
И вот я вытянул наружу…
Увы! Но вовсе не сундук:
Бутылку старую, чекушу!
Мечту всех мировых пьянчуг.
Я вылез на берег с добычей,
Решил поближе разглядеть.
Вокруг услышал гомон птичий.
Ведь это ж надо, так галдеть!
Бутылка поросла ракушкой,
Не хуже гирьки тяжела.
Должно быть, старая чекушка
Меня здесь много лет ждала.
Я присмотрелся. Вижу – пробка.
А вдруг, в посуде спрятан яд?
Что за волшебная похлебка?
И что за беды мне грозят?
Но человек ведь любопытен!
И пробку я слегка поддел…
Тут появился колоритен
Тот, кто в бутылке той сидел!
Век двадцать первый! Что я вижу?
Передо мною живой Джин!
Уселся рядом, часто дышит:
– Приказывай! Мой господин!
Я ущипнул себя вначале:
На завтрак я не пил абсент…
И, словно в древнем ритуале,
Сел перед ним, как монумент.
– Ты знаешь, Джин, про самолёты?
Ракеты, связь и телефон?
– Хозяин хочет ковролётом
Покинуть остров? – спросил он.
– Нет-нет! Постой! Не надо это! –
Я призадумался на миг.
Что попросить? Не знал ответа.
Тут образ в голове возник:
Моя вчерашняя русалка…
А если ноги, а не хвост?
Но тут её мне стало жалко:
Ведь не садист я, лишь прохвост!
Послушай, Джин. Вчера я встретил
Русалку нежную в воде.
Глаза как звёзды, образ светел.
Хочу найти её. Но… Где?
Джин, призадумавшись, вдруг хмыкнул.
Достал ракушку из песка.
И то ли дунул, то ли рыкнул…
Тут понял я, что цель близка.
Над морем вдруг поднялся ветер,
И волны стали набегать.
И потемнело, хоть не вечер.
Не мог того предполагать,
Что разгуляется стихия,
Коль Джин в ракушку загудит.
И испытаю эйфорию,
Узрев, на камне кто лежит.
А там, меж берегом и шхуной,
Увидел рыбоженщин я.
И в той, была что самой юной,
Узнал вчерашнюю… Моя!
Спасибо, Джин! Зачем так много?
Тот усмехнулся мне в ответ:
– Случайно, что ль ко дну дорогу
Узнал тому я много лет?
Я был всегда горячим парнем.
До женской ласки, ох, охоч!
Споткнулся раз о план коварный,
Похитив у Нептуна дочь.
Но Джин не может ведь жениться!
Вот царь морской и отомстил.
Сказал, что он не будет злиться,
А сам в бутылку поместил.
Сзывал русалок я ракушкой.
Ко мне неслись на всех порах!
Мой зов является ловушкой,
Известен в рыбьих он кругах.
Джин усмехнулся похотливо:
Ты господин, ты выбирай:
Ту, что по нраву и красива,
Да радость смело познавай!
Я ж остальных уважить должен.
Что? Зря они сюда неслись?
Мне то приятно и несложно.
Смотри ка – все здесь собрались!
А рыбоженщин прибывало:
Я насчитал десятка три!
Ты, Джин, развратник, хоть бывалый,
Не разорвали, чтоб, смотри!
Перехватив свою русалку,
Слегка за хвост притормозив,
Ей встречу обещал я жарку,
И в ушко напевал мотив.
Но предложил уплыть в сторонку:
Нам игры Джина ни к чему.
«Ох, хороши!» – неслось вдогонку.
Он уж затеял кутерьму…
Чтоб не отстать, одел я ласты,
Да прихватил и акваланг.
И мимо оргии грудастой
С русалкой двинул я на фланг.
Оплыли остров. Вид – лагуна.
Тепло, деревья и песок.
Вот это отпуск! Вот фортуна!
Русалки нежный голосок…
Я ласты снял и к ней поближе.
Она спиной ко мне сидит.
Ещё шажок – хвоста не вижу!
А та хитрюще так глядит!
– Ты ласты снял? И мне ведь можно!
Джин в этом деле знает толк!
Я подошел к ней осторожно,
Взглянул… И сразу занемог!
Красива грудь, холёно тело,
Еще и бедра развела,
Понять давая, что хотела…
Совсем меня с ума свела!
Мы кувыркались до заката.
Опять обед я пропустил!
День впечатлением богатый…
Но плыть в отель – уж нету сил!
Договорившись вновь о встречи,
Я Джину приказал: «В отель».
Дабы не портить славный вечер:
Скорей наесться, и в постель.
Третий день отпуска
День третий отпуска. Жду встречи.
Но если честно – всё болит:
Горят и чешутся так плечи,
И зад, что об песок отбит.
Я спать улегся очень рано,
И в пять уж был на берегу.
Прислушался, и как-то странно.
В дали лишь слышится: бу-бу…
Что я на острове увижу?
Уж больно расшалился Джин.
Совсем сорвало, видно, крышу.
Ведь там он явно не один.
И что я вижу, подплывая?
Орут динамики вовсю!
Русалки, в танце извиваясь,
Дают уроки карасю.
Иль не карась? Другая рыба?
Мне это было всё равно.
Я врезал Джину ниже сгиба –
Пора ведь сделать то давно!
Джин удивлён: а в чем проблема?
– Ты хочешь снова влезть в бутыль?
Устроил игрища богемы!
И шум аж на десятки миль!
А понаедут коль туристы?
Что про русалок скажешь им?
Хвосты надели, мол, артисты…
Мы вам вреда не причиним?
Да разорвут тебя на части!
Хоть денег будут дать не прочь:
Любовные увидев страсти,
И как тебе тогда помочь?
Нептун узнает про всё сразу.
Топить вновь станет катера –
Чтоб в корне задавить заразу.
О том подумать, Джин, пора!
И музыка внезапно смолкла.
И берег сразу опустел.
От гребня лишь лежат осколки,
Что так на солнышке блестел.
Джин погрустнел и чуть не плачет.
Ну как его развеселить?
Ох! Не простая то задача!
А если с острова свалить?
Я пригласил его с собою:
– Сегодня горы ждут меня.
Тебя, Джин, чести удостою,
Твои услуги оценя.
А к вечеру домой вернешься.
И дуть в ракушку можешь вновь.
Зато немного развлечешься,
Волшебную разгонишь кровь.
Тот призадумался немного:
Столетия не видел мир.
И обещал быть у порога.
Как все – обычный пассажир.
Автобус. Горы. Остановки.
Соборы, крепости, дворцы…
Джин рад был смене обстановки,
С любовью гладил изразцы.
В одном из замков он напрягся.
Казалось, место узнавал.
Затем Джин с места вдруг сорвался,
Мне крикнув, чтоб не отставал.
И все вокруг тут замолчали,
И посмотрели ему в след.
А он, забыв про все печали,
Уже исчез, сказав: «Привет».
Часовня. На полу мозаика,
Песком покрыта. Окон нет.
А Джин бормочет: «Угадай ка.
Куда к полудню падёт свет?»
Он так вертелся и крутился,
Что с пола разметал песок.
Тут, заглянув, луч отразился
От пола к статуе, в висок.
Смотрю, там снова луч сломался.
На медальон в стене попал.
Я лишь в кино с таким встречался.
Про клады лишь из книжек знал.
А Джин охотнику подобен:
Глазами за лучом следит.
Сосредоточен, но не злобен.
Вдруг вижу – в воздухе висит.
И ковыряет дырку в стенке.
Два камня вынул и ещё…
Тут опустился на коленки.
«Нашёл!» – вдруг шепчет горячо.
Открыл ларец. В нём вижу – лампа.
Доволен Джин – свой дом вернул.
Там перстень с гербом, что для штампа,
И золотой чехол с ножом.
Я сделал фото тут скорее:
Из лампы вылезает Джин.
От радости словно дуреет:
«Тебе спасибо, Господин!»
В отель приехали мы к ночи.
Опять обед я прозевал!
Но всем доволен. Даже очень!
А Джин на остров вновь удрал.