Текст книги "Роннская Академия Магии. Кафедра зельеварения"

Не смог ждать, притворяться, медленно и осторожно приручая, сидеть в засаде и вздыхать по ночам, пока она к нему привыкнет, договариваться с собой на тему, имеет ли он право, – ничего этого он не смог. Он просто увидел огромные миндалевидные глаза цвета переспелого ярра, запутался в блестящем шелке черных волос, оглох от нежного, еле слышного звона браслетов отчаянно вскинутых рук, вспыхнул огнем, впитав сладкий мед ее поцелуя, и не отпускал, пока она, еле сдерживая слезы, не раскрыла узкую ладошку, на которой дрожал лепесткам огненно-красный цветок.

– Умница! Шарль… Вер-ли-ни шерна ригги!

Маг то кружился, танцуя, подхватив герцогиню на руки, признаваясь в любви и делая предложение руки и сердца на языке рапи, то усаживал студентку на стул перед собой, объявляя, что на сегодняшнем индивидуальном занятии по магии огня он ставит ей «отлично с отличием».

И они целовались, до звона в ушах, до огненных лилий на ладонях, понимая, что их жизнь разделилась на «до» и «после», и уже ничто, никто и никогда не…

«Всеобщая тревога! – раздалось в голове Диггори дар Рийса. – Захвачен Алан Ярборро. Внимание!!!»

Артефакт на шее магистра вспыхнул. Девушка дернулась, но он нежно прижал ее к себе:

– Шерна ригги… Арлени кайя, Шарль. Вер-ли-ни!

– Кой…

Закутав девушку в одеяло вместе с ученической мантией и семью палантинами, он шагнул в ее комнату и осторожно положил на кровать самое драгоценное, что было в его жизни.

Вместе с ощущением всепоглощающего счастья появился страх. Страх, которого он раньше не знал. Липкий, холодный, щупальцами сжимающий сердце страх, от которого взмокли корни волос и перехватило дыхание. Теперь он был уязвим. Теперь у него есть слабое место. С этим придется жить. И если он имеет право умереть, то только за нее.

Огромные темно-синие глаза в проеме портала. Он успел. Успел бросить в исчезающий проход маленькую шелковую подушечку. Любимую. Для нее. Для любимой.

Сердце стучало так громко, что ломило виски. На шелковую подушечку упало несколько слезинок. Шарль, как была, обнаженная, села на колени. Глубоко вдохнуть. Закрыть глаза.

Через час она нашла в себе тишину. Через два поняла, что замерзла. Медленно, осторожно раскрыла ладонь, на которой цвел алым пламенем цветок.

– Здравствуй, огонь! Смерть, боль и отчаяние. Я даю тебе новое имя – любовь…

Глава 4

Как только магистра Ярборро покинули родители, боевик обвел любимых студентов недовольным взглядом.

– Картер, карту!

Вот уже сутки, с перерывом на нервный шестичасовой сон, они хаотично метались по всему архипелагу, выстраивая порталы там, где на карте появлялось алое солнце с семью лучами – гербовая печать рода Ярборро. Юные боевики работали на пределе своих сил и возможностей. Выстроить портал в незнакомое место, ориентируясь лишь на карту и постоянно удерживая защиту вокруг отряда, было демонски сложно! К тому же тратить на это больше пяти процентов общей силы всей команды наставник запретил.

Каждый думал одно и то же: что у Ярборро на уме? И почему они мечутся, словно удирают от кого-то?

Непонятно.

Картер осторожно посмотрел на учителя. Усевшись на самом солнцепеке и запустив пальцы в раскаленный песок, маг слился с морем, напряженно прислушиваясь к окружающему миру.

Маленькие бирюзовые крабики штурмом взяли сначала носок сапога, затем, видя, что особого сопротивления враг не оказывает, смело кинули запасные резервы на край мантии боевика. Ярборро даже не шелохнулся.

Жара стояла нестерпимая. Раскаленный воздух дрожал, три небольших солнца постоянно меняли цвет, от чего у многих кружилась голова. Пот с песком то и дело попадали в глаза.

Старшекурсникам хотелось вернуться. В Ронн. В Академию. В душ. В столовую!

Но последнее задание магистра было просто невыполнимым: алое солнце упрямо горело в районе материка Рапи́ри.

– Выстроить портал в Рапи́ри. После – отправляемся домой, – приказал им Ярборро, не отрывая взгляд от моря.

Как будто именно там, за бирюзовым горизонтом, ответ на вопрос: как выстроить портал в Рапи́ри?

Ничего не получалось. Во-первых, хотя они находились на острове, ближайшем к западному материку, он был достаточно далеко. Во-вторых, все они как один чувствовали магическую защиту материка.

– На Рапи́ри защита. – Генриетта не отрывала взгляда от карты.

– Ты гений, – грустно улыбнулся Картер.

Оба рассмеялись. Оба посмотрели друг другу в глаза.

Остальные тоже подключились к обсуждению.

– Это магия Рапи. Мы не знаем ее! – догадался кто-то.

– Кстати, а почему? Могли бы ввести спецкурс, – проворчал Ормс, ни к кому особенно не обращаясь.

– Сюда бы магистра Рийса! – вздохнул Картер.

Вся карта была испещрена линиями направлений и соотнесенных с ними силовых потоков. Но… Даже исчерпав все имеющиеся ресурсы – а сила девяти пусть даже и начинающих магов не так уж мала, – они не могли гарантировать ни успех, ни хотя бы безопасность. Пользоваться артефактами и зельями Ярборро запретил. Отродье бездны…

– Что будем делать? Есть идеи? Кроме как пойти и признать, что это невозможно, – тихонько спросила у парней Генриетта.

Боевики переглянулись и вновь упрямо склонились над картой. Признавать свое поражение не хотелось никому.

А глава гильдии боевиков пытался понять, откуда идет беда. Надо было уходить сразу же, как только почувствовал, что за ними следят. И уж тем более когда он понял, что не может засечь, кто и откуда.

До тошноты дергалась вена в виске. Все время хотелось озираться. Тьма напряглась. Еле-еле. Но он почувствовал. Почувствовал, но ничего не сделал, и теперь не мог отделаться от ощущения, что уже проиграл.

Спокойно. Надо взять себя в руки. Только бы дождаться, пока до горе-талантов дойдет, что задание невыполнимо. Никто – даже Рийс – не мог выстроить портал на Рапи́ри. Уж больно замысловатая защита стояла на прибрежных территориях.

Магистру было важно, чтобы его подопечные признали, что маг – даже очень могущественный – не всесилен. И…

Вдруг показалось, что он ослеп. Или оглох. Что из мира ушло что-то важное. То, без чего невозможно дышать. Страшная догадка отозвалась нестерпимой болью во всем теле: уходила магия. Словно кто-то вытягивал ее из мира. И из него самого.

Магистр понял, что не успевает.

Он мог бы броситься в воду. Родная стихия не выдаст. Он сможет уйти.

Он мог бы успеть выстроить портал.

Он мог бы захватить остатки энергии, призвать огонь, подчинить землю и просто сжечь тех, кто на них напал.

Но все это не позволяло ему вытащить детей!

И тогда маг сорвал с шеи амулет. От собственного бессилья Тьма впала в ярость, а сам он, слепой от боли, глухой от отчаяния, из последних сил метнул кристаллы туда, где над картой склонились девять молодых боевиков.

Девять верящих в его могущество и силу сердец.

Вспышка – и они исчезли. Последнее, что уловило сознание. А дальше – тьма. Боль. Но… Какая разница? Главное, он их вытащил.

* * *

Понедельник

1. Теория живописи.

2. Теория живописи.

3. Основы чаровидения.

4. Свободное время для творческих заданий.

Вторник

1. Основы Академического рисунка.

2. Основы Академического рисунка.

3. Амулеты и артефакты чародеев.

4. Свободное время для творческих заданий.

Среда

1. Основы композиции.

2. Основы композиции.

3. Групповой портрет.

4. Свободное время для творческих заданий.

Четверг

1. Пленэр.

2. Пленэр.

3. Основы чаровидения.

4. Свободное время для творческих заданий.

Пятница

1. Великие чародеи прошлого.

2. Великие чародеи прошлого.

3. Портрет.

4. Свободное время для творческих заданий.

Ник Сирраква стоял перед расписанием у входа в башню кафедры Чародейства. В конце каждой строки, выведенной золотыми буквами, красовалось изображение мраморных часов – символа Академии. Открыв рот и прижимая к груди огромную сумку, мальчик с восторгом следил за нарисованным золотой краской баргузином. Зверек прыгал с пары на пару, то и дело взбираясь на циферблат, а крошечные стрелки указывали точное время занятий.

Будущий чародей с трудом заставил себя отвлечься и прочитать названия предметов. Отметил про себя, что среди них не было стихий. Ни одной. Это и радовало, и почему-то немного пугало. Нет, все-таки радовало!

– Ник! Ник Сирраква! Уже пришли? На пятнадцать минут раньше? Ну что ж… Похвально, мой юный друг, похвально!

Нардо дар Бранд не просто шел на первую пару к своему единственному ученику. Магистр торжественно летел к кафедре в сияющей колеснице, запряженной грахами, а на плече его сидел золотой баргузин. И неважно, что среднего роста пожилой человек в огромном потертом берете цвета вештиверового джема просто шел себе по полутемному коридору, изредка подпрыгивая от счастья. Вы загляните ему в душу. Видите? Грахи, колесница и золотой баргузин.

Ник уселся в полукруглом амфитеатре лекционного зала башни чародеев. Стены увешаны произведениями великих мастеров прошлого. Изящные резные скамьи обиты бархатом. В окна льется солнечный свет…

Нардо дар Бранд вошел. Поднялся на кафедру. Кивнул Нику. Поправил очки. Берет. Рукава мантии. Очки. Берет…

– Доброе утро! Итак, начнем. Сегодня…

* * *

Профессор Верлих дар Албертон шел по коридору, что-то напевая и улыбаясь. Какой чудесный день! Мраморные часы пробили девять, золотой баргузин ожил, прыгнул магу на плечо и тут же вернулся обратно, получив свою порцию ласки и несколько орешков. Хороший знак! Хороший день. Великий день! День, который войдет в историю.

– Профессор! Профессор дар Албертон!

– Профессор дар Ленис! Неужели вы покинули свою башню?

Дар Албертон улыбнулся старому другу. Они были похожи. Профессор Чирр дар Ленис, заведующий кафедрой Звездочетства и Предсказаний, был ниже ростом и шире в плечах, но с такой же роскошной серебристой бородой и таким же молодым, живым блеском в глазах.

– А ведь я не ошибся, профессор, помните? Я предсказывал, что в этом году у нас будет чародей!

– Я нисколько не сомневался в силе вашего таланта дорогой друг, нисколько!

– Бедняга Бранд… Сколько он ждал!

– И он не просто дождался, Ленис… Мальчик действительно очень, очень талантлив!

– А не зайти ли нам с вами по такому замечательному случаю ко мне?

– Вам подсказали звезды?

– Звезды благоволят…

* * *

Кто-то мягко, но настойчиво сжимал его плечо. Ник очнулся.

– Пора вернуться из Средневековья, мальчик… Надеюсь, тебе понравилось. К творчеству великого пейзажиста Алохо Дигарры мы будем обращаться, и не раз! А пока… вот задание по пройденному материалу.

Магистр, сложив руки за спиной, вернулся к кафедре. Изящный взмах, и на доске появилось домашнее задание. Стоило Нику аккуратно переписать его в тетрадь, как на странице появился золотой зверек. Баргузин одобрительно закивал.

Маг улыбнулся. Его единственный ученик, напротив, нахмурился.

– Магистр Нардо дар Бранд!

– Да, мой мальчик?

– Я ведь не маленький!

– Не маленький?! Это ты о моем баргузине? Ну что ж… Кроме тех заданий, что ты получишь в конце каждой пары, вот тебе еще одно, дополнительное. Нарисуешь зверька, который оживет и будет в течение всей лекции реагировать на мой рассказ! Мимика и жесты должны полностью соответствовать выражаемой им эмоции! Договорились?

– Но я не…

– Вы этого не умеете, Сирраква! Так потрудитесь воздерживаться от подобных замечаний впредь. А задание выполните тогда, когда полученные знания позволят вам это сделать.

Ник опустил голову. Он искренне сожалел, что так глупо обидел преподавателя. Нардо дар Бранд тем временем продолжал:

– И кстати. Забегая вперед, Сирраква. Следующая пара – «Портрет». Мы будем учиться изображать эмоции. Гнев, радость, грусть… Идите на обеденный перерыв и сделайте несколько набросков на эту тему. Привыкайте к тому, что рисовать вы теперь будете постоянно. До мозолей на пальцах!

Баргузин обиженно фыркнул и исчез.

* * *

Шарль упорхнула сразу после второй пары. Джен что-то проглотила в столовой, не чувствуя вкуса, не вникая в беззаботное щебетание Ивы. Она была искренне рада, что у подруг налаживается личная жизнь, но… Эта любовная лихорадка с двух сторон уже начинала раздражать. Может, она просто устала? Пятница, конец недели. Потом библиотечный день, и можно будет уехать, наконец, домой! Шарль и Иве должно понравиться во дворце. Может быть, смена обстановки вернет их обратно?

Джен улыбнулась, но лишь на мгновение. Снова вспомнила об отце.

Что-то внутри не давало покоя, все время возвращая девушку к тревожным мыслям. И еще… Постоянное ощущение, что за ней следят! И Ника нигде не видно…

* * *

 
Не пугайся, лунный зайчик,
Бездны черного стекла.
Не задень, прошу, случайно
Тень от нежного цветка.
 

– Ну как? Можно посмотреть? – громко спросил профессор Верлих дар Албертон.

Казалось, маг, стоя у окна в пустом коридоре и, напевая себе под нос, обращается к самому себе. Но вот из-за угла послышался шелест бумаги.

– А как вы догадались, профессор дар Албертон?

Ник, опустив голову, вышел из-за угла.

– Ну, я все-таки профессор, – улыбнулся Верховный. – Ну так как? Можно?

Синие глаза мага горели неподдельным любопытством. Профессор взял листок, несколько минут рассматривал набросок, а потом, сияя улыбкой, вернул его мальчику:

– Я всегда знал, что у меня красивый голос!

– Что? – Ник даже рот открыл от удивления.

– Ты рисовал, когда я пел. Твой рисунок дал мне возможность посмотреть на себя со стороны. Немного постарел… И, боюсь, мне надо заняться спортом.

Маг нахмурился, но через мгновение снова улыбнулся.

– А знаешь что? Давай поменяемся! Я тебе – амулет, с помощью которого тебя никто не увидит, а ты мне – мой портрет! Ну как? Идет?

Ник даже ответить не успел. На его ладони поблескивал голубой кристалл, а профессор уже прятал свернутый в трубочку лист в рукав широкой мантии, напевая:

 
Молчаливой черной тенью
Мои сны читает друг…
 

Девушки решили заглянуть к Марте, выпить кисель. Ива никак не могла прийти в себя после того, как вспыхнула, и Джен решила, что ей надо подкрепиться. Взяли пирожков, с трудом нашли свободные места. Странно, в это время тут обычно пусто. И опять это чувство, будто за тобой наблюдают…

– Мое! – Ядовито-зеленое облачко вспыхнуло, и опоссум первым схватил пирожок, к которому потянулась было рука принцессы.

– Опоссум!

– Болотный опоссум!

– Я пожалуюсь отцу! Что они себе позволяют!

– Террариумов им мало, что ли?

– То мира́йя сбежит, то ядовитый опоссум разгуливает!

– В столовой! Ужас! А если он плюнет?!

Визг поднялся невероятный. Студенты вскочили, опрокинув тарелки с едой на пол, и через несколько минут столовая опустела.

– Ой-ой-ой, какие мы нежные, – проворчал крыс, слизывая с лапки вештиверовый джем.

– Чай! Вот что на тебя нашло, а?! – Марта с тряпкой уже спешила к ним.

– Прости, Марта. К Ярборро срочное дело появилось. Еще пара пирожков – и я больше не буду, честное слово!

Опоссум подпрыгнул, но не успел. Край тяжелой мокрой тряпки опустился на кончик хвоста. Не больно, конечно, но обидно. Это ж… хвост!

– Теряю форму. Надо поменьше есть сладкого. Ладно, Марта, уговорила: один пирожок.

Ива сидела ни жива ни мертва. Нет, Джен, конечно, им не раз рассказывала о своем зеленом друге, профессоре Дин, библиотеке зельеваров и фи-ху. Но одно дело слушать ее рассказы…

– Прекрасно выглядишь, алояблоневая моя! Ты не против, мы с твоей подружкой пошепчемся? Исключительно по делу, ибо мое сердце навсегда отдано блондинкам.

Крыс галантно шаркнул лапкой, и ядовито-зеленое сердечко поплыло в сторону Ивы. Девушка быстро кивнула Джен и вылетела из столовой.

– Чай! Что ты устроил? Всех напугал… Факультатив остался – не мог подождать?

– Нет, Ярборро, ты все-таки дура!

Джен посмотрела в маленькие глазки и вдруг побледнела, закрыв рот ладонями.

– Вот именно! Собиралась идти метать свои кинжалы?! А вдруг взрыв? Выброс чужой неизвестной магии? Ничему тебя жизнь не учит!

– Чай… Что же теперь… делать?

– Любит тебя золотой баргузин, студентка, радуйся! Радуйся и готовь лимонные пирожные с королевской кухни, потому что факультатив отменят. В полночь будь готова, я за тобой зайду. Ох, Ярборро, Ярборро! И что бы ты без меня делала, бестолочь ты наша рыжая, а?

И опоссум исчез.

Джен закрыла глаза. Восстановила дыхание. Прислушалась к себе. И, бросив на Марту извиняющийся взгляд, пошла искать Иву.

– Эта троица всем житья не дает! Из-за этой деревенской недотроги нам теперь боевые искусства не преподают! А Ярборро?! У этой вообще болезненная страсть к ядовитым тварям! Сколько можно это терпеть? – Рина громко кричала, срываясь на визг.

Джен уже привыкла к скандалам, которые обычно затевали Рина, Кларисса и девушки из их компании, но сегодня рапи превзошла саму себя. Лицо пылало, руки сжимали кинжалы, браслеты метали искры во все стороны. Несколько секунд принцесса раздумывала, не попытаться ли ее успокоить, но сдержалась.

– Действительно! Где куратор?

– И правда. Что случилось?

Девушки поддерживали Рину подобными репликами, но даже они поглядывали на студентку с опаской.

– Вот они! Явились! Нет, вы только посмотрите на них! Ива! Краса из деревни, довольна? Добилась своего?! Ты…

Рина метнула кинжалы. В мишень. Но в первый момент всем показалось, что они полетят в Иву. Девушка замахнулась на нее, изменив направление броска в самый последний момент.

– Что происходит? – усиленный магией голос Верховного мага раздался над тренировочным полигоном.

Верлих дар Албертон обвел всех присутствующих долгим тяжелым взглядом. Убедившись, что все успокоились и внимательно слушают, маг продолжил:

– Всем разойтись по башням. Ходить по Академии без сопровождения старших магистров до утра запрещено. Утром ждите инструкций. Вопросы?

Никто не произнес ни звука. Все разошлись.

* * *

– Мы ничего не поняли толком. – Картер опустил голову. – А потом нас выкинуло. В Академию.

– Я не видела магистра Ярборро. Мы… смотрели в карту. Он дал нам задание. Очень сложное задание, – прошептала Генриетта.

Остальные и вовсе молчали. Никто не знал, что с магистром, но мысли в голову лезли страшные. Каждый мечтал о настоящем деле. О том, как они, бок о бок со старшими, будут драться до последней капли крови. И что теперь? Куратор просто вышвырнул их, как котят, беспомощных и бесполезных, подальше от опасности!

– Одно могу сказать: если допустить, что Ярборро взяли в плен, – проговорил Рийс, – хорошо, что вытаскивать придется его одного.

– Согласен, – кивнул Томас дар Кавендиш и обратился к студентам: – Если кому-нибудь нужна помощь, зайдите в лекарское крыло или к профессору Дин. И не геройствовать! Выброс магии был приличный, и ничего в этом постыдного нет. Это первое. Второе, гораздо более важное: никаких самостоятельных вылазок! Никакой самодеятельности! Докажите, что вы взрослые и мы можем на вас положиться. Со всеми гениальными идеями и планами – только к нам. Ко мне или магистру дар Рийсу. А сейчас – отдыхать. Все свободны, – приказал он, не сводя глаз с простого кожаного шнурка, в который были вплетены два голубоватых кристалла.

Все это время маг сжимал их в кулаке. Камни оплавились и были похожи на растаявшие шарики мороженого из кафе Зига.

– Вот объясните мне, – раздраженно бросил Рийс, дождавшись все же, чтобы студенты ушли, – почему я понятия не имею, что это такое?

Он протянул руку, чтобы забрать артефакт.

– Самое любопытное, что я тоже. – Томас передал ему то, что они нашли. – Это что-то очень мощное. Никогда с таким не сталкивался.

– Позвольте, я расскажу, что это, – раздался знакомый голос.

Балжи дар Лисс, стуча палкой, пересек кабинет Рийса и кивнул присутствующим. Те поспешно поднялись и поклонились самому пожилому магистру Академии, который, усевшись в кресло, жестом потребовал передать ему артефакт. Нежно касаясь оплавившихся кристаллов, прислушиваясь не то к ним, не то к себе, артефактор задумался. Все напряженно молчали, сгорая от нетерпения, но никто так и не решился помешать мыслям старика.

– Простите… – осмелился, наконец, обратиться к нему Корри, который до этого своим состоянием напоминал потерянных старшекурсников. Он так же, как и они, был учеником Алана. И так же свято верил в непобедимость главы гильдии. То, что произошло… Было совершенно неправильно. Просто ненормально!

– Демонические кинжалы, – тихо произнес дар Лисс.

Маги переглянулись.

– Идея о том, что кинжалы демонов можно использовать для создания мощнейших артефактов, пришла Алану в голову достаточно давно. Всем понятно: когда погибает маг, энергии высвобождается очень много.

Собравшиеся преподаватели почувствовали себя первокурсниками на вводной лекции. Никто, как бы ему этого ни хотелось, не осмелился перебивать магистра. Который, в своей обычной манере, начал обстоятельно. Издалека.

– До недавнего времени мои исследования ничего не давали. Все-таки энергия, которую замыкают в кинжалы… очень специфическая. Настолько разнонаправленная, что просто разрывает все известные комбинации плетения. Вне зависимости от того, куда ее пытаешься поместить.

– Но вам… удалось? – не выдержал Томас.

– Да, – с гордостью кивнул старый маг. – Я использовал вязь Рапи и… еще кое-что. Простите, открывать все тайны не буду. Так вот, у Алана на руках была пара экспериментальных артефактов.

– Один – переноса, – догадался Корри.

– А второй? – не выдержал Рийс.

– Алан боялся оказаться в ситуации, когда собственная магия будет ему неподвластна, – покачал головой старый артефактор. – Он, конечно, далек от кафедры Предсказательства так же, как и от кафедры Зельеварения, но… Эта мысль не давала ему покоя. Мои исследования продвигались во многом благодаря его настойчивости. И я сделал ему артефакт, с помощью которого можно получить энергию стихий практически в любой ситуации.

– И он воспользовался вашим изобретением.

– Да, – тяжело вздохнул магистр дар Лисс, – это очевидно.

И маг еще раз продемонстрировал присутствующим оплавленные кристаллы.

– Какому воздействию подверглись артефакты?

– Выброс магии. С четырех сторон. Хорошая работа. Работали слаженно, плюс – были использованы артефакты, блокирующие магию стихий и одновременно поглощающие собственную энергию мага. Мне они не известны, могу лишь предположить.

Магистры переглянулись.

– Мы выдвигаемся через час. Как нам этому противостоять?

– Надо посмотреть на местности. Пока… Сказать ничего не могу.

И Балжи дар Лисс стукнул палкой об пол. Рука сжала украшенный камнями набалдашник трости, и перстень на пальце артефактора вспыхнул лиловым пламенем.

* * *

«Диг…» – раздался тихий шепот.

Рийс вздрогнул, не веря. Маг вытянул вперед ладони, призывая всех замолчать, взглядом умоляя присутствующих не думать слишком громко, не спугнуть шелест в голове.

«Алан», – одними губами произнес безопасник.

«Диг… Я в плену. На острова не лезьте. Стихии бессильны. Выберусь. Тьма поможет».

– Рийс! – раздался с порога недовольный голос Верлиха дар Албертона.

Голос в голове исчез. Словно они напроказничали, будучи студентами, и разбежались, нарвавшись на гнев своего куратора. Тогда еще куратора, а ныне – Верховного мага.

Столько лет прошло, а он до сих пор вздрагивает от гневного голоса старика. Вздрагивает и тут же успокаивается. Потому что знает, какая это сила. Мощь. Защита. Как бы ни был силен ты сам, все равно необходимо верить в чью-то непобедимость. Так верит он до сих пор в Албертона. Так верят в Алана те, кого выбросило сегодня с островов.