Текст книги "Чудесная реликвия"

Но почему? Почему ее так беспокоило его здоровье? Может, потому, что он был ее единственным билетом домой.

Джейк протянул руку и положил прядь волос ей на плечо.

– Это правда, котенок? Неужели не можешь справиться с моим обаянием и красотой?

Торри отдернула голову и встала.

– Ты наконец расскажешь мне, что случилось вчера ночью? – воскликнула она, теряя терпение.

Джейк тоже встал. Он оглядел ее покрасневшее лицо, пожал плечами и невозмутимо покачал головой.

– Нет.

Торри тихо выругалась и в беспомощном гневе посмотрела на мужа.

– Только ответь мне: ты… или Монтгомери… черт бы тебя побрал, Джейк Камерон! – Она развернулась и, ни разу не оглянувшись, побежала по той же дороге, по которой пришла.

Как только Торри Гамильтон скрылась из виду, Джейк лег на землю. Весь мокрый от пота, он снял с себя мундир и, отбросив в сторону, закрыл лицо руками.

Каким же дураком он был! Вчера ночью он мог овладеть Торри, и она бы ничего не узнала. Он мог бы физически соединиться с ней и воспользоваться УПВ, чтобы вылечиться от молекулярной болезни. Он мог бы переспать с ней, но не сделал этого. Почему? Потому что, сам не зная как, Джейк Камерон влюбился в нее.

И вот сейчас его время подходит к концу, так же как и для Торри. Сегодня вечером он убьет невинного человека и спасет свой мир, после чего расстанется с любимой женщиной, бросив ее на произвол судьбы.

Полковник Брент Рид должен умереть. А Торри… скорее всего ей придется вечно блуждать во времени, потому что Джейк не сможет помочь ей вернуться домой.

ГЛАВА 12

Торри споткнулась и чуть не упала. Она поняла, что если не хочет сломать шею на усыпанной камнями и изрытой выбоинами дороге, то лучше замедлить шаг и приподнять длинный подол платья.

Когда Торри Гамильтон дошла до палатки, в которой разместился госпиталь, ее всю трясло от ярости.

Как посмел Джейк так грубо с ней обращаться?! Как он посмел не рассказать ей, что сделал… вернее, не сделал… с ней Лукас Монтгомери?! Она остановилась и постаралась отдышаться. Конечно, какой бы наивной она ни была, у нее хватило ума понять, что, если бы Монтгомери или Джейк Камерон воспользовались ее слабостью, обязательно остались бы какие-нибудь следы. Однако она запомнила только одно ощущение: когда Джейк вылил на нее холодную воду и к ней вернулось сознание, она почувствовала, будто кожа ее горела. Конечно, Джейк в очередной раз решил поиграть с ней как кошка с мышкой, но вопрос оставался открытым: что же случилось прошлой ночью?

Торри решительно прошла мимо солдата, охраняющего вход в палатку. Не обращая внимания на его протестующий окрик, она торопливо вошла внутрь и почти столкнулась с высоким краснолицым мужчиной. Его длинные волосы спускались до плеч. Из серой фетровой шляпы торчало перо, талия была подпоясана красивым шелковым кушаком, на плечах – темная накидка, а на боку лихо висела сабля.

Внезапно Торри показалось, как будто она вновь наступила на едва заметную границу, отделяющую здравомыслие от помешательства. Перед ней стоял не кто иной, как знаменитый генерал армии конфедератов – Джеб Стюарт.

Девушка сама не могла понять, почему была так уверена (может, видела портрет Стюарта в учебнике истории), но она не сомневалась, что это и есть командир Джейка Камерона.

Торри резко остановилась, не сводя пристального взгляда со Стюарта. Вбежавший за ней в палатку часовой схватил ее за руку. От удивления и неожиданности Торри Гамильтон громко вскрикнула и непроизвольно ударила солдата локтем. Часовой вскрикнул от боли. В центре палатки Торри увидела группу людей и услышала знакомое ворчание.

– Послушайте, – хрипло сказал доктор Гамильтон, отворачиваясь от человека, который лежал на самодельном операционном столе, – я пытаюсь зашить рану очень тонкими стежками, и мне бы хотелось знать, что, черт возьми… – Рандольф Гамильтон замолчал, увидев между Джебом Стюартом и изумленным часовым, от боли прижимающим руку к ребрам, покрасневшую Торри.

– Я… простите, дедушка, – робко извинилась Торри. – Я… я искала вас. И уже собиралась уехать из лагеря.

– Уехать? – Доктор Гамильтон вновь повернулся к пациенту. – Не глупи, девочка, мы ведь только что приехали. Лучше иди сюда и помоги мне.

– Это ваша внучка, доктор? – поинтересовался Джеб Стюарт. У него был приятный голос.

Торри взглянула на генерала повнимательнее и удивилась, что, несмотря на высокое воинское звание и репутацию, Стюарт был совсем еще молодым человеком, не старше тридцати лет.

– Здравствуйте, мисс Гамильтон, – поздоровался он. – Меня зовут Стюарт.

Торри смотрела на него, потрясенная встречей с настоящим историческим героем. Из оцепенения девушку вывел строгий голос «дедушки».

– Виктория, – резко произнес доктор Гамильтон, – мне нужна твоя помощь, девочка.

Торри быстро подошла к операционному столу.

– Держи эту иглу, – велел ей старик.

Торри посмотрела на человека, лежащего на операционном столе, и ее глаза расширились от ужаса. В груди у него зияла дыра с рваными краями. Из нее торчал окровавленный тампон. Лицо полковника было серым, как будто из него уже вытекла вся кровь.

Она отошла от стола со словами:

– О, доктор… дедушка, я не могу… я…

Рандольф Гамильтон резко поднял голову и бросил на нее такой умоляющий и полный отчаяния взгляд, что Торри немедленно замолчала.

– Если ты не поможешь мне, он умрет, – напрямик заявил доктор. – Вчера вечером мне удалось остановить кровотечение, но сегодня оно почему-то возобновилось. Ничего не понимаю. Сегодня и рана выглядит намного хуже, чем вчера.

Торри с жалостью посмотрела на стоящего перед ней усталого и сердитого доктора.

– Если мне не помогут закрыть рану, – продолжил Гамильтон, – полковнику Риду конец. У меня слишком большие руки, чтобы справиться самому. – Он посмотрел на прапраправнучку. – Понимаешь?

Полковник Рид… значит, это и был тот человек, которого спас Джейк. Но действительно ли Джейк спасал его? Почему утром возобновилось кровотечение, остановленное вчера? И почему рана выглядела сегодня хуже, чем накануне? А не делает ли только вид Джейк, что хочет спасти полковника? Он привез доктора Гамильтона в лагерь, чтобы тот помог Риду, а сам позже вернулся в палатку и что-то сделал бедняге?

Нет, она не могла поверить, что Джейк способен на такую подлость, несмотря на все то, что он сделал лично ей. Если он хотел убить Рида, то убил бы его, а не оставил умирать медленной мучительной смертью. К тому же у Торри не было полной уверенности, что именно полковник Рид был тем человеком, расправиться с которым прислали Джейка. Очевидно, Джейк оказался рядом с Ридом, когда полковника ранили. Если так оно и было, то Джейк Камерон вполне мог привезти раненого полковника в лагерь.

Полковник Рид застонал. Торри интуитивно, как и в случае с Джебом Стюартом, поняла, что перед ней лежал человек, которого поручили убить Джейку Камерону.

– Я помогу тебе, дедушка, – прошептала девушка и подошла к столу, чтобы взять у старика иглу.

Неожиданно полы палатки распахнулись. Торри повернулась и увидела холодные серые глаза лейтенанта Камерона. К чести Джейка, его и так бледное лицо еще сильнее побледнело, когда он увидел на операционном столе Брента Рида.

– Мне передали, что полковник хочет видеть меня, – мягко сказал он.

Доктор Гамильтон бросил на лейтенанта гневный взгляд.

– Уберите отсюда этого человека! – потребовал он. – Я не могу работать, когда он находится в палатке.

Джеб Стюарт озадаченно посмотрел на Джейка и погладил короткую козлиную бородку. Лицо Джейка окаменело, и без слов он вышел из палатки.

Торри повернулась, чтобы помочь доктору. Ее глаза застлали слезы.

Ханна потратила много сил и времени, чтобы подготовить к проживанию временное жилище доктора Гамильтона. Торри бросилась на железную кровать и подумала, что никогда еще не чувствовала себя такой усталой и разбитой, как сегодня. После обеда экономка перевезла сюда вещи из отеля. Торри с доктором Гамильтоном проработали семь часов в палатке, которая служила госпиталем. У Раппаханнока произошла стычка, и госпиталь быстро наполнился ранеными, постоянно просящими или воды, или болеутоляющих лекарств.

Торри закрыла глаза и постаралась забыть ужасы сегодняшнего дня. Если не думать о них, то, пожалуй, можно притвориться, что все это было не чем иным, как кошмарным сном. Ей приснилось, будто она видела мужчин, прижимающих руки к животам, чтобы удержать в них вываливающиеся кишки. Ей приснилось, что на ее глазах от глубокой штыковой раны скончался солдат. Более половины раненых были безнадежными, и им ничем нельзя было помочь.

Противный запах смерти пропитал ее платье, покрытое многочисленными бурыми пятнами. Обессиленная, Торри встала с кровати. Доктор до сих пор оставался в лагере. Найдя рыдающую у палатки Торри, он велел ей ехать домой и прислать на помощь Ханну.

Слабый свет керосиновой лампы, стоящей на столе, отбрасывал на стены комнаты жуткие тени. Стены были обклеены обоями с широкими полосами, между которыми были нарисованы розы. В тусклом свете она не могла понять, какого они цвета, да и ей было на это наплевать.

По щекам Торри катились слезы. Она стянула с себя платье. Подол отяжелел от грязи, а лиф, пропитанный потом и кровью, стал жестким и коробился. Чувствовала себя Торри неважно, ее подташнивало.

Сняв с себя последнюю одежду – сорочку и панталоны, – Торри облегченно вздохнула. Она подошла к умывальнику и увидела кувшин с теплой водой и маленькое полотенце.

Окунув полотенце в воду, Торри прижала его к себе. С полотенца потекла вода, и девушка довольно вздохнула, чувствуя, как смывается грязь и ужасы дня. Она энергично растирала руки и ноги, пока не почувствовала, что кожа болит, как после грубых ударов. Потом вновь окунула полотенце в воду и прижала к груди. Вода тоненькой струйкой потекла между грудей, и Торри ощутила приятную прохладу. Она еще раз окунула полотенце в воду и поднесла к лицу. «О Господи, – мысленно взмолилась Торри Гамильтон, – пожалуйста, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я вернулась домой».

Джейк Камерон дрожал, согнувшись под деревом около каменного дома. Он выяснил, что доктор Гамильтон с внучкой переехали из отеля «Ричмонд» во временное жилище. На лбу собрались капли пота, и он вытер их ладонью. Его состояние ухудшалось с каждой минутой.

После очередной ссоры с Торри и неудачной попытки повидаться с полковником Ридом Джейк кое-как доплелся до своей палатки, где и рухнул обессиленный. Он заснул неспокойным сном и проснулся уже вечером, дрожа от холода.

Джейк Камерон лежал в темноте и вспоминал раненого командира, лежащего на операционном столе. Ощущение, что из него самого по капле вытекает жизнь, вызывало не меньший ужас. Сейчас он твердо знал, что не убьет Брента Рида. И неожиданно ложь, которую он сказал Торри, перестала казаться ему такой абсурдной и противоречащей здравому смыслу.

Может, ему на самом деле удастся убедить Совет пощадить Брента Рида, если он приведет им достаточно веские доводы. Он мог вызваться найти в ходе истории перемены, с помощью которых Кмер захватил власть, вернуться в то время и устранить их, возвращая историю в нужное русло. Его план может удаться, а если нет, убьют его самого, но по крайней мере он умрет, не обагрив свои руки кровью невинного человека.

«Когда же моя решимость выполнить задание исчезла?» – удивленно спросил себя Джейк. Когда встретил Торри? Или когда полюбил ее? Или когда она впервые назвала его убийцей? Или окончательный поворот произошел в разведке, когда он сидел у огня с Брентом Ридом и полковник разговаривал с ним, как с равным? А может, он раздумал убивать Рида, когда тот пригласил его на свою свадьбу, которая должна будет состояться следующей весной? Или же это случилось, когда он увидел рукоятку ножа, торчащего из груди Рида, и неожиданно понял, что Брент не только его командир, но и друг?

– Черт побери! – прошептал Камерон. Просто пощадить Рида – не выход. Совет все равно пришлет кого-нибудь другого, чтобы выполнить задание. Единственный выход в том, чтобы убедить членов Совета в бесполезности убийства полковника. Но для того чтобы убедить вождей сопротивления, ему нужно остаться живым и иметь УПВ. Все опять упиралось в Торри Гамильтон. Круг замыкался. Он пришел рассказать ей правду и попросить помощи. Если она откажется помогать ему, тогда он умрет, а с ним умрет и Брент Рид. Надо постараться доходчиво и просто рассказать ей все это.

Просто? После встречи с Торри из его жизни исчезла простота. Торри была такой юной, такой потрясающе юной… Джейк всегда был уверен, что никогда не полюбит женщину, и уж меньше всего думал, что полюбит такую женщину, как Торри Гамильтон. Но поверит ли она ему сейчас? Ведь он столько раз лгал ей! Он вспомнил, как увидел Торри в первый раз. Беспомощная, она лежала в высокой траве, сраженная его пулей. Сейчас, как и во время изнурительной поездки к дому доктора Гамильтона, у него голова шла кругом. Джейк потихоньку выехал из лагеря на Наполеоне и от слабости дважды чуть не свалился с седла, не достигнув даже окраин Ричмонда. А когда он въезжал во двор маленького двухэтажного дома, он ощутил сильный озноб и тошноту.

Джейк сполз с седла и радостно подумал, что может не привязывать Наполеона, а отпустить его пощипать траву поблизости от дома.

Лейтенант Камерон заставил себя забыть о спазмах в животе, посмотрел на окно второго этажа, где, как он считал, находилась комната Торри. Он дождался, когда старик Генри погасит лампы и дом погрузится в темноту. Тогда лейтенант встал и тихо вышел из укрытия. Джейк знал, что доктор едва ли вернется домой раньше полуночи, а скорее всего – значительно позже. В госпиталь продолжали в большом количестве поступать раненые. Джейк должен был обязательно вернуться в лагерь перед рассветом, так как утром скорее всего начнется большое сражение, о котором они с Ридом доложили генералу Ли.

Джейк кое-как доплелся до окна, с большим трудом преодолев считанные ярды, отделяющие кусты, в которых он прятался, от дома. Он едва стоял на ногах, голова так сильно кружилась, что ему пришлось ухватиться за подоконник, чтобы удержать равновесие. Камерон сунул руку в карман, и его пальцы коснулись холодного кулона. Только один человек на всем белом свете мог теперь вернуть камням теплоту. Только один человек был способен оживить их, чтобы Джейк мог спасти Брента Рида.

Но он должен быть честным хотя бы с самим собой. Даже если ему удастся соединиться с Торри Гамильтон и энергия девушки с помощью камней восстановит его силы и исцелит от болезни, у него все равно не было гарантии, что он вернется в свое время живым. Джейк даже не стал бы пытаться вернуться в двадцать пятый век, если бы невозвращение не было ударом по его чести. Если бы не угроза прослыть трусом и лжецом, он уговорил бы Торри остаться в прошлом, и они счастливо жили бы в мире и согласии.

Честь! Джейк Камерон криво улыбнулся, не обращая внимания на боль в лице, вызванную усилием. Ему трудно было это объяснить, но, увидев страшную рану в груди Рида, лежащего на операционном столе, он понял, что впервые в жизни встретился с человеком чести, и знал, что должен теперь жить по законам чести полковника Брента Рида.

Джейк покрепче ухватился за подоконник. Много ли думал о чести его отец, когда использовал силу драгоценных камней в своих личных корыстных целях? Много ли думал о чести Кмер, убивая собственного брата и приказывая назначить награду за голову своего мятежного сына? Да, совсем не думал!..

Джейк выпрямился и сжал кулаки, чтобы уменьшить дрожь в руках. Он считал, что обязан исправить сделанное отцом и уничтожить Кмера, убив его далекого предка.

То, что убийство Рида также убьет и его самого, в самом начале казалось ему пустяком. Джейк был полон решимости доказать свою храбрость и лояльность… Но зачем доказывать? И самое главное – кому? Кучке радикально настроенных вождей сопротивления, которые во многих отношениях мало чем отличались от Кмера. Они были такими же кровожадными и безжалостными, когда дело доходило до выполнения их желаний, как и диктатор, против которого сражались.

После встречи с Торри Джейк Камерон впервые за долгие годы обратил внимание на кипящую вокруг жизнь: сладкий аромат зари и мускусный запах сумерек, открыл для себя пение птиц и многое другое. Раньше он всегда легко отключался от всего этого и заставлял себя полностью сосредоточиться на достижении поставленной цели. После того как в его жизнь вошла Торри, все изменилось. Он сам изменился и теперь никак не мог уже стать таким, каким был до встречи с ней.

Джейк постарался не думать об этом. Он не мог даже представить себя вместе с Торри. Даже если она согласится переспать с ним, ему все равно придется покинуть ее и попытаться вернуться в свое время. И он не сможет вернуть ее в двадцатый век, поскольку слишком слаб. Ему придется оставить Торри в прошлом.

Если Совет прислушается к его доводам… а в Совет входили несколько пожилых мужчин и женщин, которых, по его мнению, можно было убедить… тогда он вернется за ней. Но вероятность такого исхода была равна практически нулю. Скорее всего Совет немедленно приговорит его к смертной казни, обвинив в предательстве и трусости. Тогда Торри навсегда останется в 1863 году.

«Нужно стать холодным как лед и твердым как камень, – подумал Джейк. – Вспомни, как у тебя на глазах погиб дядя Мерос. Вспомни о страшной бедности простых людей в двадцать пятом веке. Вспомни о детях, поедающих отбросы на улицах, в то время как Кмер со своими сторонниками купается в роскоши. Вспомни о том единственном человеке, который способен изменить ход истории, подчинив ее своей злой воле».

Джейк открыл глаза. Эти воспоминания помогли ему обрести необходимую холодность. Джейк закрылся ею как щитом. Весь дрожа, он осторожно поднялся, чтобы открыть окно.

Окно не поддавалось. Наконец резким толчком Джейк приоткрыл его. Раньше щель показалась бы ему узкой, но в последнее время Камерон так сильно похудел, что сейчас легко мог пролезть и в нее. Он бесшумно забрался внутрь и очутился в конце коридора рядом с лестницей. Тихо поднялся по ступенькам и попал в другой темный коридор, в который выходили три двери.

Лейтенант Камерон осторожно приблизился к первой двери и слегка приоткрыл ее, чтобы можно было заглянуть в комнату. Он увидел кровать и комод с потрескавшимся зеркалом. Перед старым гардеробом стояли две пары мужских туфель. Джейк закрыл дверь, поняв, что в этой комнате жил доктор. Если следовать логике, внучке Рандольф Гамильтон должен был отвести комнату дальше по коридору.

Вновь сильно закружилась голова. Чтобы справиться с этим состоянием, лейтенант сделал несколько глубоких вздохов. Если в ближайшие часы он не соединится с Торри, слабость не позволит ему сделать этого никогда.

Джейк взялся за ручку и открыл дверь.

Освещенная лунным светом перед ним стояла обнаженная Торри Гамильтон. Ее тело блестело. С прерывистым вздохом девушка повернулась к двери, в тусклом серебристом свете сверкали огромные зеленые глаза, в которых застыла печаль. Темные волосы рассыпались по плечам, и Джейк позавидовал густым локонам, которые ласкали ее нежную кожу. Ее губы, полные и темные, были приоткрыты. Торри прижимала к груди маленькое полотенце.

Торри Гамильтон увидела Джейка, который стоял на пороге, как тень, как какое-то неземное создание, пробравшееся с риском для жизни в ее мир. Его серые глаза лихорадочно блестели, круги под ними стали глубже и темнее, чем утром. Ее сердце взволнованно заколотилось, и все ужасы дня были вытеснены чем-то намного более острым и болезненным. – Джейк! – прошептала девушка. Она протянула к нему руки, и полотенце упало на пол. – О, Джейк!

Джейк Камерон сделал шаг, и его колени подогнулись. Торри подхватила его и помогла дойти до кровати, он опустился на матрац, потом со стоном лег на бок. Торри села рядом и прижала ладонь к его лбу. Кожа Джейка была горячей и сухой как бумага. Как она могла быть такой эгоисткой, такой слепой? Он умирал, угасал, потому что она отказывалась помочь ему. И ведь она любила его! Глядя на лежащего Джейка, такого беспомощного и такого дорогого, Торри наконец призналась себе, что она любит Джейка Камерона. – О, Джейк, – прошептала девушка, – ты пытался объяснить мне, но я не верила тебе. – Она начала осторожно раздевать его. Джейк старался как мог помогать, но мало что мог сделать, поскольку был очень слаб. Торри сняла с него мундир. Его тело по-прежнему оставалось мускулистым, бицепсы были твердыми как камень, но ее встревожили худоба и сероватый оттенок кожи, такой же, как был на лице полковника Рида. Доктор Гамильтон сказал, что он умирает. Неужели и Джейк умирает? Она сняла с него рубашку, перекатила на живот и прерывисто вздохнула. На спине Джейка Камерона она увидела восемь шрамов, круглых шрамов диаметром с пятидесятицентовую монету. Она легко дотронулась до одного из них кончиками пальцев. Какое оружие могло оставить такие странные раны?

Джейк снова застонал, и Торри Гамильтон принялась стягивать с него сапоги, пояс и брюки. Полностью раздев мужа, она перевернула его на спину.

Джейк протянул к ней руки и прошептал:

– Торри? Торри, это ты?

– Да, Джейк. Я здесь, рядом.

– Торри…

– Ш-ш-ш-ш, – остановила она его, – все в порядке, Джейк. Я здесь. Все в порядке.

Джейка била сильная дрожь. Торри забралась под одеяло и прижалась к нему. Она вздрогнула от боли, которую увидела в его глазах.

– Торри? – хрипло пробормотал он, дотрагиваясь до ее лица. – Мне жаль, так жаль… Я не хотел причинять тебе боль.

Слезы защипали ее глаза, и Торри прижала к его широкой груди свое лицо.

– О, Джейк, – пробормотала девушка. – Я знаю, что не хотел.

– О, котенок, котенок, – мягко проговорил он, и его руки обняли девушку, – ты так молода, так наивна, так чиста.

Торри порывисто обняла его за шею:

– Я не знала… я хочу сказать, что не поверила тебе, когда ты говорил о молекулярной болезни. Но сейчас я тебе верю. Джейк, я не хочу, чтобы ты умирал. – Ее губы задрожали, и Джейк Камерон посмотрел на нее взглядом, каким смотрит на воду путешественник, долго блуждающий по пустыне. – Люби меня, Джейк. Возьми меня, но не убивай полковника Рида. Пожалуйста, Джейк.

Джейк нежно погладил ее по щеке.

– Не убью, – пообещал он и хрипло рассмеялся.

– Что ты сказал? – Торри не верила своим ушам. Она боялась, что это сон и что она сейчас проснется.

– Я не собираюсь убивать его. Я хочу вернуться в свое время и попытаться убедить Совет в том, что их желание убить его – ошибочно.

Торри вновь прижалась лицом к его груди, и по щекам покатились обжигающие слезы.

– Я знала, что ты не сделаешь этого, знала, – пробормотала девушка, обнимая его.

– Я сильно болен и должен как можно быстрее вернуться в двадцать пятый век, – сообщил Джейк Камерон, гладя ее волосы дрожащей рукой. – И это означает, что я не смогу сначала доставить тебя домой, Торри.

Торри Гамильтон подняла голову.

– Я понимаю, – прошептала она.

– Я попытаюсь вернуться за тобой, но может так получиться, что не смогу и этого сделать. – Торри увидела в его глазах сильную боль, и ее сердце заныло. – А вдруг я никогда не смогу больше сюда вернуться?

– Значит, мы должны рискнуть, – решительно заявила девушка.

Он начал было что-то говорить, но Торри закрыла ему рот ладонью:

– Разве ты не знаешь, что я готова пойти на все, лишь бы ты не совершил убийства? Я уверена, убийство противоречит твоим моральным принципам. Видишь, тебе не удалось меня ни капельки обмануть, Джейк Камерон. Так что замолчи, пожалуйста! Ничего не говори, ни о чем не думай. – Она убрала руку с его рта и ласково провела вниз по щеке. – Просто люби меня, Джейк. В этот момент, в этом времени люби так, будто я на самом деле твоя жена.

Джейк недоуменно посмотрел на нее, и с его губ слетели тихие слова:

– Ты и так моя жена.

Торри бросилась в его обжигающие объятия. Джейк едва мог поверить в свое счастье. Наконец он завоевал доверие Торри.

– Торри, – хрипло сказал он, – я…

– Тише. Пожалуйста, ничего не говори. – Торри посмотрела на него, и Джейк почувствовал, что тонет в ее глазах. – Я люблю тебя, Джейк. Сейчас, здесь и навсегда.

Джейк глубоко и прерывисто вздохнул. «Значит, это и есть любовь, – подумал он. – Любовь, и жизнь, и мир, и счастье, и все, чего я когда-либо хотел, и все, о чем я когда-либо мечтал. – Он вздохнул. – И все, чего я никогда не мог иметь».

Он крепко обнял Торри и прижался к ней губами.

– Торри, – прошептал Камерон, намеренно разрушая сказочное очарование. Девушка крепче прижалась к нему. – Торри, котенок, посмотри на меня.

Глаза Торри медленно раскрылись, но от этого ему стало только хуже. Он видел, как в ее зеленых глазах горит любовь, будто маяк.

– Джейк, пожалуйста…

– Послушай меня. Ты будешь меня слушать?

Она кивнула и, как кошка, потерлась головой о его плечо.

– Черт побери, Торри, выслушай меня! – сердито прошипел он.

– Джейк… в чем дело? Что случилось?

– Прости, – тихо извинился Джейк Камерон. – Я просто… я должен быть с тобой честным, Торри. Я хочу тебя… – Он судорожно втянул в себя воздух. – …Больше, чем чего-нибудь еще во всей вселенной… и не только из-за камней. Я хочу тебя ради тебя самой. Но для нас не может быть завтра, даже если я смогу вернуться обратно за тобой и отвезти тебя в твое время.

Торри улыбнулась, и от этой улыбки на глазах Джейка выступили слезы.

– Разве я сказала, что ждала чего-нибудь другого? – прошептала девушка.

– Не люби меня, Торри, – попросил он. – Что бы ты ни сделала, не люби меня!

Торри начала было что-то говорить, но Джейк заставил ее замолчать, пылко поцеловав.

– Не люби меня, – гладя ее, повторил он. – Но позволь мне любить тебя, Торри. Разреши мне любить тебя до тех пор, пока я могу.

Торри повернулась навстречу прикосновению горячих волшебных рук Камерона, отбросила последние страхи и последние сомнения относительно Джейка и погрузилась в тишину ночи.

Джейк парил где-то между сном и явью. Он метался по кровати, в голове лихорадочно кружились обрывки воспоминаний. Он вновь находился в темнице Кмера, дожидаясь наказания. Он сделал то, чего нельзя было даже представить, – восстал против отца. Нет, не отца, поскольку Кмер заявил ему, что он ничей не отец, а бог, которому следует поклоняться. Восстать против Кмера – означало напрашиваться на муки или смерть.

Джейк молчал даже тогда, когда его связали и приложили к спине электроды, когда пришла нестерпимая боль. Не выдержал Джейк и закричал только когда открыл глаза и увидел в нескольких шагах висящего дядю, который умирал. На его лице не осталось ни одного живого места, на теле зияли глубокие раны.

Только тогда с губ Джейка слетел крик, который швырнул его, кружа, на самый край безумия. А когда он пришел в себя, то был уже не восемнадцатилетним мальчишкой Джако Кмером, а переполненным ненавистью взрослым мужчиной Кмероном, смело бросающим вызов самому Кмеру. Тогда, в темной, холодной темнице, Джейк поклялся, что когда-нибудь обязательно убьет этого негодяя, который перестал быть его отцом.

Холод. Его вновь бил озноб. Он не мог умереть, по крайней мере пока не мог. Он должен во что бы то ни стало выполнить задание. Выполнить независимо от того, что ему придется… Джейк понял, что сознание ускользает от него…

Прошло время, и наконец Джейк Камерон почувствовал, как теплота разлилась по его телу и он медленно выходит из состояния летаргического покоя. К нему вернулось сознание.

Джейк открыл глаза.

В маленькой комнате было холодно, но постель была теплая, очень теплая. Его взгляд упал на лежащую рядом женщину.

Торри.

Она лежала голая. Где-то в глубине сознания Джейка промелькнуло ее тело в свете лампы. Было ли это на самом деле, или это только ему приснилось? Наверное, то было явью, так как он лежал рядом с Торри, тоже раздетый догола. Он бросил на девушку внимательный взгляд, желая убедиться в том, что это действительно было. Неужели… они на самом деле занимались любовью?

Взлохмаченные черные волосы Торри Гамильтон рассыпались по спине, полумесяцы ресниц темнели на покрасневших щеках. На кого она была похожа: на женщину, которая только что страстно любила его, или на женщину, которую взяли силой?

Насилие? В таком случае Торри сейчас бы здесь не было. Вместо того он смотрел бы не на нее, а в ствол ружья доктора Гамильтона. Джейк легко погладил ее руку, и она зашевелилась. Не просыпаясь, Торри крепко прижалась к нему. Ее нежные руки так крепко обнимали его, что он боялся нечаянно причинить ей боль.

Джейк попытался немного отодвинуться. Он восхищенно разглядывал очаровательное девичье тело и отчетливо вспомнил, что произошло пару часов назад. Они на самом деле «соединились». Соединились и вместе взлетели к звездам.

На Джейка нахлынуло желание. Ему отчаянно захотелось обнять ее и снова заняться любовью, но он решительно закрыл глаза, не поддаваясь соблазну. Лучше уйти, пока она не проснулась. Джейк осторожно встал с кровати и нашел мундир на том же месте на полу, куда его бросила Торри. Он достал из кармана кулон, ее кулон, и надел на шею.

Камни мгновенно проснулись к жизни, и Джейк Камерон со вздохом облегчения почувствовал, как тепло растекается по его телу, как возвращаются силы. Он быстро оделся и тихо подошел к высокому окну. На небе светила луна, но ее свет тускнел в свете быстро встающей зари. Из окна он увидел фургон доктора. Старик, наверное, выпряг лошадей, оставил фургон у крыльца и отправился отдыхать, не желая будить «внучку».

«Да, повезло», – мрачно покачал головой Джейк Камерон.

– Джейк…

Лейтенант Камерон обернулся. Торри сидела на кровати, натянув стеганое одеяло до шеи и стараясь скрыть наготу. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Ты… у тебя все в порядке? – прошептала девушка. Потом ее взгляд упал на кулон, висящий у него на шее.

– Сейчас в порядке, – кивнул лейтенант. Он вернулся к кровати и сел рядом. – А ведь ты могла позволить мне умереть, Торри. – Он решительно притянул ее к себе. Торри негромко вскрикнула, и одеяло выскользнуло у нее из руки. Джейк провел пальцем по ее губам, а Торри погладила его щеки, заросшие грубой щетиной.

– Нет, – спокойно покачала она головой, – не могла.

Девушка смотрела в сторону, и Джейк тяжело вздохнул, жалея, что не может прочитать ее мыслей. О нем никто никогда не заботился… по-настоящему не заботился… после смерти матери. Тогда ему было всего десять лет.

– Почему не могла? – спросил Джейк, надеясь вновь услышать признание в любви.

– Наверное потому, – ответила она, упрямо поднимая подбородок, – что я просто привыкла к тебе, Джейк Камерон.

Он насмешливо улыбнулся:

– Перестала меня ненавидеть?