Текст книги "Смерть за поворотом"

Ти Кинси
Смерть за поворотом

T E Kinsey

Death Around The Bend

© Text copyright © 2017 by T E Kinsey.

© Петухов А. С., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

– Ну, Фло, и что скажешь: красный или зеленый?

Леди Хардкасл протянула мне два шелковых шарфа на выбор.

– А почему не взять оба, миледи? – предложила я, продолжая укладывать ее одежду.

– Ну, наверное, – согласилась она. – Просто не хочется, чтобы был перебор. Мы же едем всего на неделю.

– Не думаю, что один-единственный шелковый шарф может что-то изменить на данном этапе, – заметила я, кивнув на забитый под завязку чемодан, стоящий на полу спальни, и на коллекцию выстроившихся здесь же картонок и саквояжей.

– Я тебя понимаю, – сказала она, оглядываясь. – Если честно, Фло, мы что, действительно должны тащить с собой все эти тряпки?

– Эти «тряпки», как вы в сердцах их называете, – возразила я, – представляют собой абсолютный минимум, необходимый, чтобы провести неделю в загородном доме, и вы это прекрасно знаете.

– Знаю, все знаю, – вздохнула моя хозяйка. – Но… Я хочу сказать… Право же… Как мы сможем вместить все это в авто?

– Мне казалось, что мы это уже обсудили, миледи. – Теперь наступил мой черед вздыхать. – Доктор Фитцсиммонс одолжит нам свою двуколку, а его слуга, Ньютон, отвезет нас на станцию. «Ровер» мы оставим дома.

С того дня, когда мы приняли приглашение провести неделю в Кодрингтон-холле в Ратленде[1]1
  Традиционное церемониальное графство на востоке Средней Англии.


[Закрыть], в доме лорда Ридлторпа, прошло несколько суматошных летних недель, во время которых мы с нудным постоянством возвращались к вопросу, стоит ли отправляться туда на нашем новом автомобиле.

С одной стороны, у долгого путешествия от нашего дома до Ридлторпа были все шансы оказаться очень приятным. Увидеть все эти городишки и деревни в самом сердце Англии, через которые мы будем проезжать, полюбоваться еще оставшимися неубранными полями, скотом, жующим свою жвачку на заливных лугах… В конце лета нас посещали самые романтические видения Англии, и долгая дорога позволила бы нам насладиться ими во всей красе.

С другой стороны, мы стояли перед проблемой перевозки значительного груза «тряпок», не говоря уже о самой вдове и ее горничной. Август выдался божественно теплым и солнечным, и все говорило за то, что хорошая погода продлится до первой недели сентября, но с английской погодой ни в чем нельзя быть уверенной. Поэтому я решила взять вещи на теплую погоду, не забыв при этом плащ миледи, ее галоши и, по крайней мере, пару костюмов из твида на тот случай, если утренние часы в Ратленде окажутся прохладными.

Сама идея о необходимости провести много часов в тесноте крохотного авто доставляла нам массу беспокойства. И это лишь в том случае, если мы сначала найдем способ загрузить в него чемодан, саквояжи и многочисленные картонки. Много дней мы разрывались между двумя вариантами, пока наконец не решили – или мне это показалось? – что использование авто в данном случае будет совсем непрактично и что поезд будет более здравым выбором.

– Н-у-у-у, – медленно начала миледи, все еще не выпуская из рук шарфов, – я знаю, что мы об этом говорили… Но иметь в своем распоряжении авто, пока мы будем там, было бы довольно удобно… Знаешь, чтобы ознакомиться с окрестностями и все такое…

– Я уверена, что лорд Ридлторп позволит нам воспользоваться одним из его многочисленных моторов, – сказала я. – Он с приятелями будет, скорее всего, рад, если мы отправимся в деревню и позволим им заняться тем, чем мужчины обычно занимаются в отсутствие леди.

Приглашение мы получили из вторых рук, через брата леди Хардкасл, Гарри. Он знал лорда Ридлторпа (для друзей «Пройдоха», а фамилия его Кодрингтон) с того времени, когда они вместе учились в Кембридже. Так вот, Гарри написал сестре и поинтересовался, не захочет ли она (и я тоже) принять участие – подруги приветствуются – в небольшом празднике, который Ридлторп устраивает по поводу открытия своей новой гоночной компании. В торжественной части примут участие местные знаменитости, после чего последуют несколько дней гонок на только что построенном частном треке лорда. Все это выглядело очень заманчиво, и Хардкасл сразу же приняла приглашение.

– А как вы думаете, лорд Ридлторп позволит нам принять участие в гонках? – поинтересовалась я, забирая у нее шарфы и складывая их для того, чтобы уложить в чемодан.

– Я на это очень рассчитываю, – ответила миледи, – и очень расстроюсь, если он не предложит тебе тоже поучаствовать.

– Так что, он придерживается прогрессивных взглядов? – уточнила я. – И не будет считать подобное занятие неприемлемым для женщины?

– Насколько я его помню, он не так уж плох. Не думаю, что он выписывает чеки миссис Панкхёрст[2]2
  Эммелин Панкхёрст (1858–1928) – британская общественная и политическая деятельница, борец за права женщин, лидер суфражисток (движения за избирательные права женщин).


[Закрыть] с ее суфражистками, но я помню, что у него было несколько стычек с теми невозможными олухами, которые пытались испортить жизнь девушкам-студенткам в Гиртоне. Мне кажется, он удивительно открыт во всем, что касается женщин.

– Так вы его знаете со времен вашей учебы в Кембридже?

– Шапочное знакомство. Он учился в Королевском колледже вместе с Гарри, так что мы иногда пересекались. Довольно приятный был парень. Помню, он очень напоминал щенка. Дружелюбный, веселый, отчаянно желающий всем угодить – ты наверняка встречала таких. И он с невероятным энтузиазмом относился практически ко всем новым идеям, которые появлялись в то время. Но не думай, с тех пор он мог вырасти, ведь прошло больше двадцати лет.

– Тогда нам остается только надеяться, что он все еще не возражает против того, чтобы женщины занимались «неподобающими им» делами, – сказала я. – С тех пор как у нас появился «Ровер», я почувствовала вкус к гонкам. Мне хотелось бы попробовать что-то более мощное.

– И мне, Фло, мне тоже. – Мгновение леди Хардкасл стояла задумавшись, а потом обошла кровать и направилась к двери. Там она остановилась и повернулась ко мне: – И вот что еще я хочу тебе сказать: полагаю, что природа там восхитительная. Нельзя ли как-то засунуть в багаж мои акварели?

– Думаю да, миледи, – театрально вздохнула я. – А если нет, то я положу их в свой чемодан. Ведь чистая одежда мне совсем не нужна. Я же простая скромная горничная.

Мне пришлось уклониться от легкого удара, нацеленного мне в ухо, и моя госпожа исчезла.

Еще добрых полчаса ушло на то, чтобы упаковать ее вещи. Я не стала закрывать чемоданы, так как долгий опыт подсказывал мне, что, несмотря на ее вечные протесты по поводу того, что мы везем с собой слишком много, в последнюю минуту появятся одна или две вещи из разряда «я-же-не-смогу-без-них-обойтись», которые придется уложить, прежде чем мы будем готовы отправиться в путь на следующее утро.

Я спустилась вниз. Мисс Джонс, кухарка, и Эдна, домашняя прислуга, уже ушли – практически на всю неделю, потому что леди Хардкасл предоставила им возможность отдохнуть, – поэтому я собиралась поставить чайник, чтобы приготовить чашечку чаю, которая помогла бы мне немного расслабиться. Мое занятие прервал незнакомый, но настойчивый звон. Звонок на входной двери звучал иначе, и я была уверена, что это не хозяйка вызывает меня для чего-нибудь. Разве что это было какой-то новой ее шалостью.

– Ты собираешься ответить на телефон или нет? – крикнула миледи из своего кабинета.

Новый телефон. Ну конечно! Его наконец установили после многих недель задержек и того, что леди Хардкасл нервно назвала «воистину никому не нужной трепотней». Я все еще не была полностью уверена, что эта штука нам вообще нужна, но в то же время не могла не согласиться, что с ней было удобнее, чем каждый раз бегать на почту, чтобы послать телеграмму.

Я прошла через холл и взяла слуховую трубку с деревянной коробки, повешенной на стену. Никаких твердых правил, касающихся использования этой штуки, не существовало, но мы договорились, что если я буду вести себя со звонившими так же, как я веду себя с неожиданными визитерами, появляющимися в доме, то не сильно ошибусь.

– Алло, – громко и четко произнесла я. – Чиппинг-Бевингтон два-три.

– Алло, – услышала я скрипучий женский голос. – Алло? Это вы, Эмили? Алло?

Я узнала звонившую – это была леди Фарли-Страуд, супруга местного землевладельца.

– Нет, леди Фарли-Страуд, это я, Армстронг.

– Армстронг? – удивилась она. – Это вы?

– Да, миледи, – ответила я. – Хотите поговорить с леди Хардкасл?

– Не могли бы вы пригласить к телефону леди Хардкасл? Я хотела бы с ней поговорить.

Я положила трубку на столик в холле и отправилась за хозяйкой, которая уже вышла из своего кабинета.

– Это Герти звонит? Клянусь, она становится глуховата. Она не сказала, что ей надо?

Я покачала головой и оставила ее наедине с телефоном.

* * *

К тому времени, когда леди Хардкасл закончила свой разговор, чай уже заварился, и я сидела в малой гостиной, наслаждаясь – как мне казалось – заслуженным отдыхом. Отложив газету, я вопросительно посмотрела на вошедшую хозяйку.

– Мисс Джонс приготовила что-то на обед? – спросила она, наливая себе чашку чая.

– Ничего особенного, миледи, – ответила я. – Она предлагает нам доесть пирог с ветчиной и зеленью с огорода. Не стала готовить ничего нового, чтобы не было остатков, ведь мы с вами уезжаем на целую неделю…

– Она умница. Тогда как ты отнесешься к обеду в «Мызе»?

– Я, миледи? Разве речь идет не только о вас?

– Нет, приглашены мы обе. Герти специально подчеркнула, что хочет тебя видеть.

– Боже! – вырвалось у меня. – Я расту прямо на глазах.

– Похоже на то. Она испытывает к тебе некую нежность после отравления на ферме. Вместе с уважением.

– Она мне льстит, – улыбнулась я. – А она как-то объяснила это неожиданное приглашение?

– Кажется, у сэра Гектора появилась проблема, и он хотел бы, чтобы мы ее разрешили. Нечто «достойное ваших уникальных талантов, милочка», так, по крайней мере, она сказала.

– Уникальных талантов? – уточнила я.

– Но ведь мы действительно уникально талантливы, разве нет?

– М-м-м… – Я налила хозяйке еще одну чашку чая.

– Ну же, Фло, не спорь. Убийства, замаскированные под самоубийства, убийцы среди цирковых артистов, трубачи, получившие удар по голове дубинкой, отравленные фермеры, пабы с привидениями, исчезнувшие ценности… Мы все это раскрыли. Кто еще может этим похвастаться?

– Ну, если смотреть на это с такой точки зрения…

– И никак иначе. – Сказав это, миледи с победоносным видом опустила в чай печенье из песочного теста. – А следующая загадка, которую нам предстоит раскрыть, заключается в следующем: что, ради всего святого, могло так взволновать сэра Гектора, что он решился прибегнуть к помощи местной чудаковатой вдовы и ее горничной?

Я закашлялась в чашку.

– Случай с непослушной собакой? – предположила я. – Или дело о пропавшей запонке?

– Соглашусь, трудно представить что-то слишком захватывающее, что могло бы с ними произойти. Я их обожаю, но мне кажется, что самое интересное в их жизни – это то, что происходит с другими людьми.

– Хотя мертвый трубач появился именно у них в библиотеке после свадьбы их дочери.

– И Герти как раз была в «Стоге» в тот момент, когда этот, как там его, уткнулся лицом в пирог после понюшки табака, – добавила миледи.

– То есть другие люди, находящиеся рядом с ними, иногда умирают?

– Получается, что так. – Леди Хардкасл неожиданно подняла глаза. – Надеюсь, что сейчас никто не умер.

– Если бы это было так, она уже была бы у нас на пороге, миледи. Скорее всего, речь идет о местных ребятишках, ворующих яблоки из сада, или о потерянном наборе ножей для чистки рыбы.

– Думаю, что ты, вероятно, права, – сказала хозяйка и поставила чашку на стол. – Но обед в их компании совсем не помешает и будет отличным началом наших каникул.

– Ваших каникул, миледи, – поправила ее я.

– Чушь и вздор! У тебя тоже будут каникулы, и ты это прекрасно знаешь.

– Ну да, спальня на двоих в подвале, – пробормотала я. – И еда в компании слуг.

– Не ворчи. Ты же знаешь, что везде будешь ходить со мной, и мы уже говорили о том, что тебя надо будет посадить в один из гоночных автомобилей. Кроме того, ты же купаешься в этих сплетнях из людской. Вспомни старые добрые времена…

– Если вас послушать… – улыбнулась я.

– И никак иначе. А теперь у нас есть еще пара часов до того, как надо будет переодеваться к обеду, так что, я думаю, игра на пианино – это именно то, что нам надо.

– Вы совершенно правы, миледи, – беззаботно согласилась я. – Успеха вам.

– Нет, дорогая, речь идет о тебе. Тебе действительно надо больше стараться, если ты хочешь овладеть инструментом. А я почитаю газету.

Хозяйка уже много лет с переменным успехом старалась научить меня игре на фортепьяно, но в последнее время ее попытки стали довольно агрессивными. Если уж говорить начистоту, то я должна признаться: все это мне нравилось, и втайне я гордилась своими успехами. К сожалению, в самой идее «больше стараться» было нечто, что превращало весь процесс в тоскливую рутину.

– Но, миледи, я еще не закончила укладывать ваши вещи, – попыталась возразить я. – А к своим вообще не притрагивалась.

– Все это чушь и вздор! – объявила моя госпожа. – На это у тебя будет время позже. А теперь вперед. За инструмент.

– Слушаюсь, миледи.

– Послушай, будь хорошей девочкой и принеси мне эту штуку для чтения – не помню, как она называется, – добавила хозяйка, бегло просмотрев раскрытую газету. – Я оставила ее на столе в кабинете.

Совсем недавно она отказалась от очков для чтения и пристрастилась к старому лорнету, который вечно куда-то терялся. Стекла складывались и убирались в ручку, после чего лорнет превращался в довольно загадочный серебряный кулон, который, как предполагал его создатель, можно было носить на шее на цепочке. Но леди Хардкасл, по никому не известным причинам, предпочитала избегать подобных удобств.

Неодобрительно щелкнув языком и театрально вздохнув, я отправилась на поиски оптического прибора.

Обнаружив лорнет, я послушно прошла в гостиную и села за инструмент. С удовольствием проиграв почти целый час, я только однажды почувствовала желание от души заехать кулаком по клавишам.

«Но с другой стороны, вам, герр Моцарт, сильно повезло вовремя умереть, потому что в противном случае я была бы уже на пути в Вену, чтобы задать вам хорошенькую трепку!»

* * *

В соответствии с нашей безукоризненно соблюдаемой очередностью за рулем на этот раз сидела я. Так что в «Грейндж» мы прибыли действительно как служанка и госпожа. Правда, мое платье все испортило. Леди Хардкасл договорилась со своим любимым портным в Бристоле, чтобы тот сшил мне платье в качестве подарка на день рождения, и именно его я решила надеть на обед. Оно было из темно-зеленого шелка – «Этот цвет прекрасно оттенит цвет вашей кожи, мисс» – с роскошно расшитым корсажем. Зеленый шелк без всяких украшений закрывал мои плечи, переходя затем в свободные рукава, и такой же шелк спадал с высокой талии – «Высокая талия в нынешнем сезоне – это самый писк моды», – но здесь он был украшен бисером и блестками. Это было самое изысканное платье, которое мне приходилось носить.

Мой опыт переодеваний к обеду был связан с тем периодом, когда мы находились на службе Короны – в тех случаях я играла роль светской леди, продолжая присматривать за своей госпожой. Однако в тот вечер, о котором идет речь, у меня не было ни роли, ни титула, за которыми я могла бы спрятаться. Я была просто Флоренс Армстронг, горничная миледи, в красивом платье, и чувствовала я себя совершенно беззащитной.

Дом представлял собой милую смесь архитектурных стилей, начиная с тюдоровского и заканчивая неоготикой, с легким георгианством на полпути[3]3
  Перечисляются стили британской архитектуры, характерные соответственно для XVI–XVII, XIX и XVIII вв.


[Закрыть]. Он полностью соответствовал своим эксцентричным хозяевам, семейству Фарли-Страудов.

В этот раз я чувствовала себя не в своей тарелке, входя в дом в качестве «гостьи». До этого я бывала в нем много раз и даже входила через парадные двери и сидела за ленчем с леди Фарли-Страуд. Кроме того, за прошедшие годы я пережила множество ситуаций, в которых мне приходилось играть разные роли – от уличной девки и до графской дочки. Но почему-то именно это приглашение на обед заставило меня занервничать. Я не могла понять, связано ли это с тем, что чета Фарли-Страудов знала меня лишь как горничную леди Хардкасл, прежде чем стала смотреть на меня по-другому, но они всегда были милы со мной, так что я решила, что причина не в этом.

Я все поняла, когда дверь открыл Дженкинс, дворецкий Фарли-Страудов, который с улыбкой и поклоном пригласил нас войти. Слуги. Слуги знали, что я «просто» горничная миледи, и хотя я была в хороших отношениях с каждым, включая даже деспотичную кухарку, миссис Браун, я знала: парочка из них, особенно Дора, домашняя прислуга, подумает, что я слишком высоко вознеслась.

Вечер был теплым, и мы были без пальто, поэтому Дженкинс провел нас прямо в уютную библиотеку, где сэр Гектор и леди Фарли-Страуд уже наслаждались дообеденным аперитивом. После женитьбы они какое-то время провели в Индии, хотя я так никогда и не узнала, чем же в действительности занимался Гектор, так что джин с тоником все еще оставался их любимым напитком. Когда мы вошли, хозяин дома как раз наливал себе бокал и сразу же занялся приготовлением напитка для нас с миледи.

– Добрый вечер, милочки, – тепло поприветствовал он нас. – Очень мило, что вы пришли. А?

– Гектор, милый, мы сделали это с удовольствием, – ответила ему леди Хардкасл. – Герти, вы прекрасно выглядите. Это новое платье?

Леди Гертруда Фарли-Страуд расцвела в улыбке.

– Как мило, что вы это заметили, дорогая, – сказала она. – Последние полчаса я только и делаю, что намекаю на это Гектору.

– Я это давно заметил, милочка, – сказал хозяин дома, протягивая нам наши бокалы. – Просто боялся ошибиться – раньше такое уже случалось. Скажешь бывало: «Милое платьице. Новое?», а после этого выслушиваешь суровую лекцию, минут этак на десять, о том, что я никогда ничего не замечаю, и что это старое, потертое платье, которое носится уже много лет, и что если бы меня это хоть как-то волновало, то я бы уже давно купил тебе новое. Не выйдет, милочка. Не на того напала.

Его супруга осуждающе поцокала языком, но улыбаться не перестала. Не уверена, что мне когда-нибудь попадалась столь любящая пара, разве что Хардкаслы были такими, пока сэра Родерика не убили в Китае.

Было видно, что моя хозяйка подумала о том же, принимая – с широкой улыбкой – свой джин с тоником.

– Боюсь, что лайма у нас нет, милочка, – сообщил сэр Гектор, не обративший никакого внимания на тот эффект, который произвел на нас его рассказ. – Могу, если хотите, предложить вам ломтик лимона.

– Спасибо, дорогой, – поблагодарила его леди Хардкасл. – Все просто великолепно.

Я скромно попивала свой напиток, стараясь держаться в тени, насколько это было возможно.

– Не надо так нервничать, милочка, – дружелюбно заметила леди Фарли-Страуд. – Я уже говорила, что если Эмили относится к вам как к члену семьи, то и нам пора относиться к вам так же. И в конце концов, мы ведь вас специально пригласили.

– Она тоже немного боится вас, милочка, – подмигнул мне сэр Гектор. – Это же она рассказала всем нашим знакомым в этих местах, как вы отключили того парня в «Стоге». И все время повторяет: «Не хотела бы я попасть ей под горячую руку!»

Я рассмеялась.

– Гектор! Я прошу тебя! – воскликнула его жена.

Я еще раз осмотрела библиотеку, пытаясь понять, почему я чувствую себя здесь так удобно и спокойно, несмотря на то что она немного пообтерлась и знавала лучшие времена. Хотя, может быть, в этом-то все и дело. Именно эта атмосфера любви и обжитости и делала ее такой уютной. Обитые шелком стулья когда-то были очень модными, так же как и буфет из красного дерева, но их лучшие времена были уже в прошлом.

– Знаете, жизнь у нас определенно забила ключом после того, как вы переехали в деревню, – заметила леди Фарли-Страуд. – Уверена, что самым большим событием до того, как вы здесь появились, были выражения буйной радости, которые время от времени раздавались за крикетной площадкой во время сезона кошачьих свадеб. – Тут она демонстративно подмигнула всем нам.

– Спокойней, старушка, – заметил сэр Гектор. – Не вгоняй себя в краску.

– Уверена, что мертвецов тогда было гораздо меньше, – заметила леди Хардкасл.

– Нет, милочка, – возразил хозяин дома, – в этих местах всегда масса убийств. Может быть, что-то с составом воды? А?

Я вспомнила, как наш друг, инспектор Сандерленд из криминальной полиции Бристоля, рассказывал нам, что мы переехали в, как он выразился, «английскую столицу убийств». Когда мы помогали ему раскрыть убийство, случившееся в этой самой библиотеке, он рассказал, что эта часть Глостершира[4]4
  Историческое и церемониальное графство в Юго-Западной Англии.


[Закрыть] держит первенство в Англии по количеству убийств на душу населения. Поездка в Ратленд, где никто не собирался умирать при загадочных обстоятельствах и где мы сможем серьезно подойти к вопросу развлечений на отдыхе, несомненно, будет нам полезна.

– Но это все лирика, Гектор, – заметила леди Фарли-Страуд, которая явно старалась увести беседу подальше от мертвых тел. – Я просто хотела сказать, что с тех пор, как Эмили переехала сюда, жизнь в деревне стала намного интересней. И так мило, что в твоем доме появились жильцы. Когда мы услышали, что тот парень, который его построил, не собирается возвращаться в Англию в то время, на которое он рассчитывал, мы испугались, что дом так и останется пустым. Он мог вообще развалиться или стать приютом для всяких бродяг. Как это все-таки безответственно с его стороны, кем бы он ни был.

– Его зовут Джаспер Лакстон, – напомнила леди Хардкасл. – Кстати, мы совсем недавно получили от него весточку. Кажется, в ближайшем обозримом будущем он собирается оставаться в Индии – его бизнес там растет, а жена планирует открыть школу. Так что я всерьез подумываю о том, чтобы предложить ему продать мне этот дом.

Герти чуть не захлопала в ладоши.

– Боже, как это прекрасно! Прошу вас, Эмили, дорогая, оставайтесь. Она обязательно должна остаться, правда, Гектор?

Ее муж как раз подбирался к подносу с напитками, когда прозвучало его имя.

– Что? – произнес он в растерянности. – Кто что должен сделать?

– Гектор, я прошу тебя быть повнимательнее, когда у нас гости, – нетерпеливо произнесла хозяйка дома. – И не вздумай налить себе еще джина. Ты и так уже достаточно выпил.

У меня появилось подозрение, что у сэра Фарли-Страуда всегда есть наготове тайный способ обойти запрет супруги, но их спор был прерван появлением Дженкинса, который торжественным голосом сообщил о том, что обед подан.

* * *

Столовая выглядела такой же потертой и немодной, как и весь остальной дом. Она была чистой и в основном аккуратной, но и мебель, и декор в ней видели лучшие дни. На обеде нас было всего четверо, так что мы заняли один край большого отполированного, как зеркало, обеденного стола, за которым можно было усадить не меньше шестнадцати человек или даже все двадцать, если обедавшие хорошо знали друг друга.

Что бы ни говорили о личности миссис Браун и о том, как она управляет кухней и обращается со своими подчиненными, поваром она была хорошим. Было ясно, что ей дали указание пустить нам пыль в глаза, и Дженкинс, с помощью Дэви, ливрейного лакея, вносил все новые и новые перемены самой вкусной еды, какую мне доводилось пробовать за пределами парижских ресторанов. Возможно, я чуть-чуть преувеличиваю, но Браун относилась к приготовляемой пище с гораздо большим уважением, чем к своим помощникам.

Беседа, течению которой помогало впечатляющее количество очень неплохого вина, была почти праздничной, и каждый из хозяев явно старался вовлечь в нее меня и сделать мое пребывание за столом приятным. К тому времени, когда пудинг – экстравагантная смесь из меренг, пропитанных ликером фруктов и взбитых сливок, – был практически уничтожен и Дженкинс оставил нас наедине с сыром и портвейном, я полностью расслабилась.

– Ну, а теперь, Гектор, – начала леди Хардкасл, угощаясь щедрой порцией двойного глостера[5]5
  Полутвердый английский сыр; двойной в данном случае значит на основе цельного, а не обезжиренного молока.


[Закрыть] и еще более щедрым бокалом портвейна, – расскажите нам об этой невероятной тайне, которую вы хотели с нами обсудить? Надеюсь, задача достаточно сложная, чтобы мы могли расплатиться ее решением за этот восхитительный обед.

Я сама была несколько удивлена очевидной экстравагантностью еды, поскольку знала, что местные землевладельцы не так богаты, как думают обитатели деревни. И я полностью разделяла желание леди Хардкасл как-то отплатить им за их щедрость.

– Не волнуйтесь о еде, милочка, – закашлялся Гектор. – Мы просто проживаем нажитое неправедным путем.

Мы с моей госпожой вопросительно посмотрели на леди Фарли-Страуд в надежде, что она нам что-то пояснит.

Хозяйка дома осуждающе прищелкнула языком и закатила глаза.

– Гектор играл. Он и его старый приятель Джимми Амершам – он живет в очаровательном местечке возле Вудворта – готовы делать ставки на все, что может двигаться: на лошадей, почтовых голубей, велосипедистов, гоночные авто, бегунов… Однажды, когда они оказались в особенно отчаянном положении, ставки делались на муравьев, перелезающих через перила на веранде. На прошлой неделе они отправились на скачки в Челтем, и там Гектору неожиданно повезло. Поэтому у меня теперь новое платье, и мы съели этот прекрасный обед.

– Не имеет смысла так много говорить об этом. Как пришло, так и ушло. А? – весело заметил господин Фарли-Страуд.

– Совершенно верно, – согласилась с ним леди Хардкасл.

– Наследники ведь не смогут найти этим деньгам лучшее применение после нашей смерти, правильно?

– Как бы то ни было, – настойчиво заявила моя хозяйка, пытаясь вернуть беседу в прежнее русло, – мы просто обязаны отплатить вам за ваше гостеприимство, а по телефону вы говорили о какой-то тайне.

– Вот именно, дорогая, говорила, – согласилась леди Фарли-Страуд. – Но имейте в виду – ко мне это не имеет никакого отношения, и я считаю все это апогеем идиотизма.

Мы повернулись к сэру Гектору.

Он выглядел несколько смущенным, но, собравшись с мыслями, начал свой рассказ:

– Теперь, после слов Герти, я чувствую себя каким-то дураком. Понимаете, все дело в Джимми. Герти права, мы с ним любим спорить и занимаемся этим с детства. Сначала он спорил со мной, что добежит до дуба быстрее, чем я, потом я спорил с ним, что переплыву реку быстрее, чем он. А когда мы подросли, то стали делать ставки на все что угодно – на лошадей, спортсменов и так далее. Любимыми предметами спора были те, в которых мы соревновались друг с другом. А сейчас мы уже не можем бегать и плавать на скорость, поэтому нам пришлось искать другие способы повеселиться. Несколько лет назад мы увидели, как несколько юнцов гоняются на самодельных картах – без двигателей, разумеется. Отыскали где-то колеса, поставили на них старые коробки и управляли передними колесами с помощью веревки. Забирались на вершину холма и мчали наперегонки до самой подошвы. И вот тогда мы задумались, понимаете?

– Только не говорите мне, что вы с Джимми начали строить карты! – рассмеялась леди Хардкасл. – Это было бы просто очаровательно.

– В самую точку, – заметил сэр Гектор. – Мы стали строить и гоняться на них. Ежегодно. Пригласили кое-кого из старых приятелей. Это занимает у нас целый уикенд.

– Ну а в чем загадка-то? – поинтересовалась миледи, упорно подводя его к сути рассказа.

– Сейчас, милочка. Не так быстро. Понимаете, старина Джимми совсем не умеет проигрывать. Просто ненавидит это. Что до меня, так я воспринимаю это как данность, а вот у Джимми, если он проигрывает, сразу же портится настроение. Иногда мне кажется, что он готов пойти на все, только бы не проиграть. И понимаете, мне думается, что именно этим он сейчас и занимается. То есть делает все, чтобы не проиграть. Пару лет назад я попросил Берта помочь мне в некоторых специальных вопросах, чтобы внести в карт кое-какие изменения, которые сделали бы его более обтекаемым, управляемым и все такое. Наш Берт – он отличный механик – не просто управляет авто, но знает его, как собственного ребенка. Так вот, мы внесли все эти изменения и были уверены, что легко победим, но черт меня побери, если в тот раз Джимми не появился с точно такими же переделками в своем карте. В прошлом году была та же история: мы приготовили кое-какие хитрые изменения – Берт вычитал о них в журналах, посвященных гонкам, – а когда старина выкатил свой карт на стартовую линию, выяснилось, что все, что мы сделали, есть и на его жалком драндулете. И вывод тут может быть только один, нет? Негодник шпионит за нами.

Казалось, что сэр Фарли-Страуд искренне расстроен таким трагическим поворотом событий, и я заметила, что леди Хардкасл с трудом сдерживает смех. Леди Герти, в свою очередь, смотрела, не отрываясь, в пустую сырную тарелку, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, и я решила, что настал мой черед что-то сказать.

– А вы уверены в этом, сэр Гектор? – поинтересовалась я. – Вдруг он читает те же журналы, что и Берт?

– Об этом я уже подумал, милочка, – ответил хозяин дома. – Но каковы шансы на то, что он сделает в точности то же самое? В гоночном мире постоянно возникают какие-то дикие идеи, а он почему-то пробует именно те же, что и мы. Нет, он наверняка шпионит.

– А может быть, у него есть информатор среди ваших слуг? – предположила я.

– Об этом я тоже уже думал. Должен признаться, что первым мне на ум пришел молодой Дэви, но он не может отличить гаечный ключ от отвертки. Так что ничего путного он рассказать Джимми не смог бы.

– А что, если за вами следят? – рискнула я выдвинуть еще одну версию. – За вашей работой можно откуда-нибудь пронаблюдать?

– И об этом я думал, милочка. – В голосе сэра Гектора слышалось уныние. – Но мы работаем во дворе, который, понимаете ли, обнесен стенами. Стенами! Так что заглянуть в него невозможно.

– То есть загадка заключается в том, – вмешалась леди Хардкасл, – как мистеру Джимми Амершаму удается узнать о ваших планах и нейтрализовать ваше преимущество, скопировав ваши изменения?

– Если коротко, милочка, совсем коротко, то да.

– А вы знаете, что, на мой взгляд, помогает в таких случаях? – спросила миледи.

– Нет. – Было видно, что леди Фарли-Страуд с нетерпением ждет продолжения. – Скажите же нам!

– Минуточку, – остановил миледи Гектор. – Я знаю. Это ваша, как она там точно называется, доска.

– Вы имеете в виду мою доску расследований? Нет.

Хозяин дома оглянулся на жену, ища у нее помощи.

– Не смотри на меня так, милый, – произнесла Герти. – Я совершенно не понимаю, как она это делает.

– Ну что ж, милочка, – сдался наконец ее муж. – Мы – пас. Вам придется нам все рассказать.

– В таких случаях помогает бренди, – объяснила Хардкасл.

Фарли-Страуды рассмеялись.