Текст книги "Период распада. Исход чумы"

Глава 4. Воскресший

Они мчали на всех парах, пронзая плотную вату снега. Машина, которую угнал Глеб, оказалась настоящим зверем. Повезло вдвойне – бак был заполнен под завязку.

Выбравшись с базы, брат с сестрой, не теряя ни секунды, бросились на стоянку – там стояли несколько машин, тех самых, на которых их преследовали охотники.

Первый и второй автомобиль были заперты. А вот с третьим повезло, дверь была открыта.

Удача! Живы, удалось вырваться из плена, из цепких лап смерти, и теперь еще машина открыта! Такого просто не может быть. Сон, какой-то невероятный счастливый сон! Даже стало страшно немного, что вот сейчас вздрогнешь и проснешься, привязанный к столу, все в той же лаборатории, а рядом будут стоять мучители-врачи с заточенными скальпелями и длинными иглами в руках.

Но нет, к счастью, это был не сон. И беглецы продолжали удерживать удачу за хвост, вцепившись в нее мертвой хваткой.

Ворона тоже взяли с собой. Он сейчас сидел на передней панели уазика, греясь у воздуховода, и, кажется, дремал.

– Оторвемся! – довольно мурлыкал Глеб, выжимая педаль газа до упора. – Точно оторвемся! Э-эх!

Он был на кураже и все время подскакивал на водительском кресле, не веря случившемуся.

Вика на это лишь одобрительно кивала. Девушку клонило в сон, напала усталость, застилая глаза пеленой, наваливаясь на плечи. Эксперименты врачей не прошли для нее бесследно, да и сказывалось напряжение, которое пришлось испытать при побеге.

– Глеб, я вздремну? – спросила девушка. – Совсем сил нет.

– Конечно, – закивал парень. – Устраивайся поудобней, а я попытаюсь не гнать по кочкам и ухабам, чтобы не трясло.

Вика улыбнулась. Улыбка вышла вымученной.

– Не гнать? Нет уж, лучше я потерплю со сном, чем мы замедлимся. Давай, топи педаль в пол!

– Ложись давай, – улыбнулся брат. – Не бойся, уже больше не дадимся им в руки.

Девушка прислонила голову к боковому стеклу, подперла ее ладонью и тут же отключилась.

Глеб нехотя сбросил скорость, начал выбирать ровную дорогу.

Мело. Снег бил в стекло, и видимость была слабая. Вскоре и вовсе поднялась сильная метель, стало совсем ничего не видно.

Глеб смотрел на работающую печку – единственное, что спасало их сейчас от лютого холода, – и молился лишь только о том, чтобы она не подвела. Подумать даже страшно, что будет, если она сломается…

Парень тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

«Сейчас есть за что еще переживать, кроме как о печке», – подумал он, щурясь.

Белизна слепила. В какой-то момент даже стало непонятно – где верх, а где низ. Все превратилось в слепящее белое пятно.

«Завел ворон в иной мир!» – хмыкнул Глеб, тоже, не сговариваясь с сестрой, вспоминая про проводников и скандинавские мифы.

Пришлось еще скинуть скорость, перейдя почти на черепашью.

«Если погоню отправили сразу, то есть вероятность, что могут нагнать», – отметил Глеб.

И сморщился, словно проглотил горькую пилюлю. Нет, такого допустить нельзя. Еще одного плена он не выдержит. Да и будут ли их теперь пленить, после всего, что сказал Тринадцатый? Наверняка просто убьют, из принципа. Тринадцатый такой, если уж схватился, то не отпустит.

– Эй, ворон, – шепнул парень, глядя на птицу. – Ворон!

Черноперый вздрогнул, повернул голову.

– Куда дальше ехать, знаешь?

Птица с интересом посмотрела на парня.

Глеб почувствовал себя глупо. Не привык он разговаривать с птицами, да и за умных животных даже не считал. Так, летают, с неба гадят да калину по холоду клюют, какой с них прок? А оказывается, есть прок. Вон какие умные.

Кто его знает, помог раз, может, и второй раз поможет?

– Ну? Знаешь, куда ехать?

Ворон осторожно стукнул клювом в лобовое стекло.

– Это я и без тебя знаю, что вперед, А вот куда именно? Замело все, сам же видишь. Давай, птах, помогай, без тебя не справлюсь.

Ворон вновь глянул на парня. Черные глазки не мигая смотрели на человека, вроде даже с любопытством.

А потом вдруг, взмахнув крыльями, птица перелетела к боковому стеклу. Вновь стукнула по нему.

– Что? Не понимаю.

Ворон еще раз стукнул, на этот раз сильнее. Хрипло каркнул, но не громко, словно заботясь о сне другого человека.

– Ты выйти хочешь?

Глеб немного опустил стекло, птица тут же просунула туда голову, начала бить крыльями, пытаясь выбраться полностью.

– Погоди, – парень открыл окно шире.

Птица вспорхнула и оказалась снаружи. Глеб тут же закрыл окно, отсекая холодную руку зимы, пытающуюся пробраться внутрь. Глянул на сестру. Та по-прежнему беззаботно спала.

Ворон тем временем взмыл вверх и пропал в слепящем молоке зимы.

– Ну да, верно, – кисло кивнул Глеб. – На что я еще рассчитывал? Что ворон будет…

Парень не успел договорить – впереди показалось черное пятнышко, резко выделяющееся из белизны. Это был ворон. И он летел впереди машины, указывая путь!

Глеб не поверил собственным глазам. Летит! И в самом деле летит! Или просто так совпало?

Парень чуть повернул руль, давая машине отклониться в сторону.

Ворон тут же предупредительно каркнул, опять сровнялся с машиной.

– Вот ведь умная животина! – радостно произнес Глеб, правя курс.

Машина набирала ход.

* * *

Каша был безмерно рад вновь увидеть своих друзей, пусть и не совсем обычным зрением. Птичьи глаза увеличивали резкость до невозможности, плюс измененный расширенный обзор и отсутствие привычки заставляли старика все время испытывать тошноту. При резких же движениях и вовсе укачивало.

Но это пустяки. Главное другое – он смог вытащить Вику и Глеба из лап противника! Смог! Не обманул, сдержал слово, а значит, еще чего-то стоит.

Каша все сдерживал сильное желание броситься к ребятам и обнять их. Крылья птицы не позволяли этого сделать, да и облик был не тот, а пугать друзей не хотелось. Особенно с учетом положения девушки. Самое главное – они живы. А объятия будут потом.

Жаль только, с Тринадцатым не удалось разобраться до конца. Но ничего, и до него дело дойдет. Спрос будет за все. Позже. Сейчас важно другое. Путь в Мертвый город. Довести ребят, не погубить на подходе. А мороз стоит сильный, не случилось бы чего непредвиденного.

Как же старик хотел поговорить с друзьями, но птицы жалобно просили не делать этого – слишком много сил уходило на подражание речи, а силы сейчас очень нужны.

Сознания других птиц, которых старик тоже воспринимал, гасли одно за одним – Тринадцатый отстреливал пернатых с завидной точностью. Вскоре не осталось никого из стаи, кроме того ворона-вожака, с помощью которого старик и вывел ребят с базы.

Андрей не обманул. И в самом деле Пыльный Владыка даровал многое, ранее невозможное. В некоторые моменты Каша испытывал чувство, сравнимое с триумфом. Невероятно! Немыслимо! Но, впрочем, эмоции в сторону.

Теперь нужно довести родных до дома, где безопасно.

Пыльный Владыка подсказал, что птица долго не протянет – слишком истощены ее внутренние резервы. Эта информация, поступившая в форме ощущений, заставила старика скривиться. Птицу не жалко, она когда-нибудь все равно должна была погибнуть. Страшно другое – поблизости нет другой птицы, которая смогла бы указать путникам дорогу. Что делать, если ворон погибнет? Как указать нужное направление?

Каша тешил себя надеждой, что это произойдет не так скоро и он успеет довести ребят хотя бы до границ Мертвого города. Но знал, что запаса сил у ворона меньше, чем нужно.

И словно в подтверждение этого птица дрогнула. Крылья охватила слабость, в груди что-то больно скрутило, закололо.

Ворон начал снижаться прямо под колеса машины. Душа птицы вышла из тела еще до того, как бренная оболочка прикоснулась к земле.

* * *

– Я долго спала? – спросила Вика, открыв глаза.

Ей приснился кошмар, не нужно было даже об этом ее спрашивать, чтобы понять это. Девушка стонала, ворочалась, а потом и вовсе вздрогнула, в последний момент задавив в себе вскрик. И даже не нужно было понимать, о чем именно был кошмар, – все последние сны ребят были только об охотниках.

– Не долго, – ответил Глеб, увлеченно следя за дорогой.

– Это что там такое? – Девушка пригляделась. – Это ворон, что ли?!

– Он самый!

– Зачем ты его выпустил?! Ему же холодно!

– Он нам дорогу показывает!

– Как это – дорогу? – не поняла сестра.

– Вон как метет, ничего не видно. Ну, я и спросил его – может ли он показать путь. Представляешь? Я в шутку, от нечего делать. А он в окно стучит – мол, выпусти. Я выпустил, а он вот и летит теперь впереди, метрах в пяти, дорогу показывает!

Вика слушала молча, поглядывая на брата то с сомнением, то с подозрением, то с удивлением. Потом, переведя взгляд на ворона, спросила:

– Интересно, а как он вообще нашел нас?

Глеб пожал плечами.

– Не знаю. Но то, что он ведет нас куда нужно, – в этом я практически уверен.

Вновь дунул ветер, на этот раз гораздо сильнее. Машину качнуло и едва не увело в сторону – Глеб в последний момент успел сбросить скорость и повернуть в сторону заноса.

– Ну и погодка!

– А где ворон? – вдруг спросила Вика, оглядываясь.

Птицы и в самом деле нигде не было.

– Тормози! – крикнула девушка, быстро поняв все.

Глеб остановил машину, вышел в стужу.

Мело, свистело, кидало в лицо колючий снег. Буран намечался сильный.

– Эй, где ты там? – крикнул парень.

Ветер подхватил его голос и швырнул обратно в лицо.

Прикрывая глаза от снега, Глеб отошел от машины пару метров, присмотрелся. Идти дальше не хотелось – вдруг заплутает, а оставлять одну сестру не хотелось.

– Ворон! Давай опять в машину – согреешься хоть!

Со стороны, наверное, это выглядело глупо и смешно, но Глебу было не до шуток. Он сделал еще пару шагов вперед и вдруг увидел под ногами что-то черное.

Это была птица.

– Эй, ты чего в самый снег лег? – Глеб наклонился, поднял ворона.

Но тот уже был холодным – издох.

* * *

Тринадцатый перезарядил пистолет, добил последнюю птицу.

– Дьявольщина! – выдохнул он, глядя, как корежится в агонии крылатая тварь.

Огляделся. Ожидаемо эти двое слиняли под шумок, пока он с птицами разбирался. Нужно догнать. Как можно скорее.

Вытирая израненное лицо, Тринадцатый схватил рацию и прошипел в нее:

– Срочно! Объявить первый уровень опасности по Базе…

– Так уже! – хрипло ответил динамик.

– Двое сбежавших. Найти.

– По периметру Базы их нет, – произнес диспетчер. Даже сквозь хриплый динамик было слышно, что говорит он это в страхе. – Ушли.

– Тогда машину, срочно! – ответил Тринадцатый.

Ругать идиотов он будет потом, наказывать провинившихся – тоже. Сейчас самое главное найти пацана и девчонку. Дело чести. Нельзя позволить, чтобы какие-то сопляки второй раз сбежали у него из-под носа, – на Базе начнут шептаться свои же, а потом и вовсе уйдут уважение и страх. А без них ничего не получится, напротив, все рушиться начнет. Страх как клей, он все скрепляет.

Пнув тушку птицы, Тринадцатый направился к выходу. Успел дойти до середины коридора, как рация вновь шикнула.

– Машина готова! – отрапортовал диспетчер.

– Какой выход?

– Главный.

– Хорошо, – хмуро ответил Тринадцатый. – Я отправляюсь в погоню.

– Отряд самых лучших бойцов в сопровождение…

– Нет, – оборвал его тот. – Я сам. Поеду один. Только положите в машину оружие. И нож. Я хочу снять с этих двоих кожу живьем.

– Понял вас, – вновь проскользнул страх в голосе. – Все будет сделано.

Тринадцатый двинул на выход. Пора было ставить точку во всем этом изрядно затянувшемся деле.

* * *

– Она умерла. – Глеб сел в машину, хлопнул дверью. – Птица умерла.

– Что же теперь… как же… – растерянно спросила Вика.

– Так поедем.

– Так ведь буря.

– Сам вижу, что буря! – раздраженно ответил Глеб.

И нахмурился.

Сбежать из самой охраняемой тюрьмы, найти машину, проехать столько километров и так глупо умереть тут, замерзнув, – нет, Глеб такого не позволит. Главное сейчас ехать вперед. Осторожно, не свалившись в кювет или не въехав в столб. Даже небольшая скорость – это все равно отдаление от Базы, где их хотели убить. Удачу он не выпустит из рук. Не в этот раз.

– Будем ехать, – угрюмо произнес Глеб и врубил первую передачу.

Машина дернулась, медленно поехала.

– Не видать ни черта! – пропела Вика старую песню.

Глеб улыбнулся. Прорвемся! Из такого ада сбежали, а здесь тем более все получится.

Уазик ехал не спеша, иногда зарываясь в снег. Везло, в сугробах не обнаруживались ни столбы, ни камни, о которые можно было повредить радиатор, раму или еще чего. В такие моменты парень выходил наружу, бегло осматривал машину, сажал Вику за руль и показывал ей знаками, куда необходимо рулить и править, чтобы выбраться из снега обратно на дорогу.

Ближе к вечеру вновь повезло. Метель стихла, и стало видно дорогу, хоть и сильно занесенную. Уазик пыхтел, рычал, но упорно прорывался вперед, словно чувствуя, что везет ценный груз.

Наконец остановились. Усталость наваливалась, висла на плечах тяжелым грузом. Глеб вышел из машины, размялся, протер лицо снегом.

– Как думаешь, долго еще ехать будем? – спросила Вика, тоже выйдя из машины.

Было тепло, солнце выглянуло из-за туч и, отражаясь от снега, согревало воздух.

– Не знаю, – честно ответил брат. – Прошлый раз помнишь сколько шли?

– Долго.

– Ага, долго. Пока к Каше не добрались. Интересно, жив ли он?

– Надеюсь, что жив.

– Пойду посмотрю, что в машине есть, – сказал Глеб, открывая задние двери уазика.

Поживиться было чем. Три комплекта одежды, той самой, которую носили охотники, два автомата, короб с патронами.

– Надень, – произнес Глеб, протягивая сестре черную куртку.

Девушка посмотрела на одежду, как на что-то мерзкое.

– Не хочу.

– Надень, не время брезговать. Переохлаждаться тебе сейчас нельзя.

– Тепло же…

– Сейчас тепло – через пять минут мороз ударит. Давай, без лишних слов.

Поняв, что спорить бессмысленно, Вика надела одежду.

– И вот это на плечо закинь, – после некоторых колебаний сказал брат, протягивая автомат.

Оружие Вика взяла уже охотней.

Постояли еще немного, оглядывая округу. Ничего интересного не заметили – поле, вдали, с севера, лес, с другой стороны горы и пригорки. Ни домов, ни какого-то другого намека на жизнь. Дорога проглядывалась далеко; она вела к западной части горы и давала крохотную надежду, что за этой горой стоит поселок или даже город.

– Поехали дальше? – предложил Глеб.

Вика не успела ответить – хриплый рев отвлек ее.

– Что это? – испуганно спросила девушка, оглядываясь по сторонам.

Звук, казалось, шел отовсюду – открытое пространство не давало четко определить источник.

Глеб перехватил автомат удобней. Приказал:

– Живо в машину!

Вика не стала спорить, быстро села в уазик.

Вой повторился, на этот раз громче. И сразу стало понятно, что это не вьюга и не ветер, а принадлежит он какому-то зверю. Или человеку…

Глеб сел за руль, поспешно закрыл за собой дверь. Но завести машину не успел – что-то тяжело ударилось в бок.

– Глеб! Что это? – вскрикнула девушка.

Парень не ответил, принялся заводить уазик. Тот, словно назло, не хотел ехать дальше, чихал, рычал, но заводиться не хотел.

– Да чтоб тебя! – выругался парень.

Вновь раздался стук, машину качнуло.

А потом совсем рядом кто-то прорычал.

– Зомби! – крикнула Вика, первой увидев монстра.

Это и в самом деле был оживший мертвец, неведомым образом оказавшийся тут.

Глеб глянул на него через боковое стекло.

Зомби был неуклюж, сказывался мороз, который сковал все его члены. Мертвяк с трудом передвигал конечности, уперся головой в боковину авто и бился ею, словно баран. Потом, отойдя, тупо уставился перед собой.

– Что ты стоишь?! – произнесла Вика, удивленно глядя на брата. – Заводи! Поехали, пока он нас не сожрал!

– Он нас не сожрет, – покачал головой Глеб, внимательно следя за трупом.

Тот мычал, потрясывал головой. Потом вновь стукнулся о корпус машины. С хрустом вывернув ногу в сторону, он неуклюже повернулся. И двинулся к дверям.

– Он идет к нам! – взвизгнула девушка. – Гони!

Но брат не спешил заводить машину.

– Тут что-то не так, – задумчиво произнес он.

– Не так?! – выдохнула сестра. – На нас идет оживший труп, чтобы сожрать, – что тут может быть не так?

– Он не сожрет нас, он… – Казалось, Глебу было сложно подобрать слова. – Он хочет нам что-то сказать.

– Ты с ума сошел?! Глеб, да очнись ты! Уматываем! Скорее!

– Нет. Тихо!

Зомби обошел машину, у дверей даже не подумав остановиться. Шатающейся походкой проковыляв вперед, остановился. Теперь мертвеца было прекрасно видно через лобовое стекло.

– Как птица… – ошарашенно произнес Глеб.

– Что?

– Мертвец ведет себя как птица. Он хочет показать нам дорогу!

– Глеб, мне кажется, ты бредишь. Это же безумие!

– А птица, показывающая дорогу, это не безумие? – резонно заметил парень. – В этом мире уже ничего нормального нет, все сошло с ума, так что нормальность не показатель.

– Как он может показывать дорогу? Он же мертвый! – сказала Вика. – Я имею в виду, что у него мозги совсем спекшиеся. Про ворона молчу – это птицы умные, может быть, у него есть какие-то навигационные способы находить путь – ведь как-то же они летают из города в город. Но мертвец…

– Я и сам не знаю, как такое возможно, но посмотри сама.

Сестра нехотя перевела взгляд на синий кривой силуэт, стоящий на улице. Задумалась.

Зомби стоял неподвижно, словно чего-то ожидая.

– Постой… – догадался Глеб. И завел машину.

Едва уазик зарычал, зомби развернулся к машине спиной и медленно побрел вперед.

Сестра пораженно глянула на брата.

– Видала! Он показывает нам дорогу! – обрадовался Глеб.

– Сумасшествие! – выдохнула Вика, прижимая к груди автомат.

Глеб ничего не ответил, но его глаза блеснули так страшно, будто он и в самом деле обезумел.

Девушка вжалась в двери, поглядывая со страхом то на мертвеца, то на брата.

– Ну ты чего? – спросил ее брат.

– Я не хочу ехать за мертвецом, – произнесла девушка. – Он нас в могилу и заведет.

– Да почему же в могилу?

– А куда еще идет мертвец? Только на тот свет и движется, могилу свою ищет, которую потерял, – потому и неупокоенный.

– Глупости какие-то, – хмыкнул Глеб.

И добавил газу.

Вика хотела было возразить, но парень жестом остановил ее, взглянул на сестру так, что все желание спорить тут же пропало.

Ехали молча.

Вика украдкой смотрела на невероятное, о чем даже и подумать не могла, – как покойник идет по снегу, косолапит, запинается, выполняя роль проводника. Только вот куда он их заведет? Девушка отгоняла плохие мысли, но те упорно лезли в голову, и порой было просто невыносимо слушать в этой тиши, как поскрипывает снег под ногами покойника.

Глеб иногда хмыкал и вполголоса бубнил: «Во дает!»

Под конец третьего часа путешествия мертвец уже был почти весь занесен снегом, голова покрылась корочкой льда. Вика хотела предложить отпустить бедолагу, но не смела. Оставаться здесь, в белой пустыне, хотелось в последнюю очередь.

Может, и вправду мертвец ведет их в город? – робко думала сестра, поглядывая на ледяную спину зомби.

Наконец наступил момент, когда их необычный проводник остановился.

– Приехали? – осторожно спросила Вика, оглядывая округу. – Или замерз?

Глеб пожал плечами, тоже принялся оглядываться.

Повсюду был снег.

– Надо глянуть, – сухо сказал парень, не увидев и намека на город.

– Нет! – почти вскрикнула Вика.

И схватила парня за руку.

– Ты чего? – усмехнулся брат.

– Не выходи наружу! Прошу тебя.

– Все нормально будет, – ответил брат, но автомат все же взял с собой.

Вышел на улицу. Некоторое время держал на прицеле зомбака. Но тот стоял как вкопанный, не выказывая никакой агрессии.

– Ну, мы пришли? – спросил Глеб, подходя к зомби.

Тот, естественно, не ответил.

Все лицо мертвеца было замерзшим, синим. Глаза – две голубые льдинки – смотрели в вечность.

Глеб посмотрел вперед, куда вел их необычный проводник. Там, сквозь белизну, что-то проглядывалось. Дерево? Камни? Что-то крупнее? Дом?

– Ну, есть что-нибудь? – высунувшись из окна, спросила Вика.

– Кажется, да, – неуверенно ответил тот. – Вон там.

Девушка пригляделась.

– Правильно? – спросил Глеб у зомби. – Нам – туда?

Зомби сипло захрипел.

– Очуметь! – выдохнул парень и направился к машине. – Все верно, нам…

Договорить он не успел – белая тень сбила его с ног, повалила в снег.

– Глеб! – выкрикнула Вика, не успев даже понять, что произошло.

Парень тоже ничего не понял: вроде секунду назад стоял на ногах, как вдруг тяжелый удар – и оказался в снегу.

Тень зарычала, сквозь косматую белую шерсть сверкнули два красных глаза.

А потом Глеб почувствовал, как влажная теплая пасть, полная клыков, вцепилась ему в руку.

Пахнуло псиной, гнильем.

Парень начал лихорадочно нашаривать автомат, но тот отлетел в сторону при падении. Да и сам зверь, поняв, что жертва пытается взять оружие, яростно затряс Глеба, не давая ему этого сделать.

Сил у лохматого чудища было много, слишком много. Глеба тряхнуло так, что клацнули челюсти. В плече больно хрустнуло.

– Глеб! – послышался крик сестры где-то над головой.

А потом в воздухе сухим стрекотанием раздались выстрелы автомата.

Зверь быстро понял, что это такое, видимо, был уже научен. Хватка ослабла. Монстр, рыча, попятился назад.

Не медля ни секунды, Глеб поднялся на корточки, глянул на монстра.

Огромная собакоподобная тварь с похожей на тыкву головой. Челюсти как капкан. И как еще без руки не остался?

Парень мельком глянул на свою конечность. Может, в порыве адреналина и не заметил, что руку откусили?

Нет, конечность была на месте. Только вот чуть выше локтя красовалась рваная рана. Твою мать! Сколько там, у этой шавки, в пасти заразы всякой? Нужно срочно найти антибиотики. Но сначала разобраться с монстром.

Зверь кидал взор то на Вику, то на Глеба. Девушка держала собаку на прицеле, но почему-то медлила, не стреляла.

– Убей, – шепнул парень, делая медленный шаг назад.

Зверь угрожающе зарычал. Он собирался атаковать.

Но атаки не произошло – в схватку внезапно вступил зомби. Поскрипывая суставами, он с гортанным сиплым рыком бросился на зверя.

Ожидаемо промахнулся – слишком был медлительным.

Пес не ожидал такого развития событий и визгливо отступил назад.

Но голод не дал ему уйти окончательно. Пьянящий запах человеческой плоти, теплой, вкусной, затуманил его мозг, инстинкты самосохранения притупились. Однако, чтобы добраться до нее, нужно ликвидировать их защитника – странного ледяного стража.

Зверь бросился на защитника людей. Завязалась страшная грызня.

Монстр рвал неприятеля с невероятной силой, ломая о промерзшую плоть клыки. Но зомби было безразлично все – он не чувствовал боли. И лишь хрипло рычал, нанося удары по бокам монстра.

Силы были равны, и схватка продолжалась бы довольно долго, но завершила ее Вика. Прицельным выстрелом она оборвала жизнь пса.

Зверь взвизгнул, упал на снег, захрипел и умер.

Наступила звенящая тишина.

– Молодец! – похвалил сестру Глеб.

– Ты ранен, – произнесла та, глядя на окровавленную руку брата.

Девушка была напугана до чертиков.

– Ерунда, – чересчур шутливо отмахнулся Глеб.

Его тоже разбирал страх, но он старался скрыть его за деланой веселостью.

– Нет, не ерунда, – покачал сестра головой. И подошла ближе к Глебу. – Покажи.

Тот сморщился, но промолчал, показал руку.

– Надо обработать.

– Да царапина.

– Послушай, – жестко ответила Вика, – нас не сожрали монстры, нас не убил Тринадцатый, но ты хочешь, чтобы нас разлучило заражение крови? Не будь дураком, нам нужны лекарства.

– Ладно, – хмуро ответил Глеб. – Гляну аптечку в машине.

Аптечка в автомобиле оказалась, но была почти пустой. Повезло найти только початую пачку с бинтом да немного зеленки.

– Негусто, – кисло сказал Глеб, оглядывая аптечку.

– Хоть это есть. Давай помогу. Потом надо срочно найти более мощные лекарства.

– Это как повезет, – сказал Глеб, морщась от боли – Вика затянула бинт крепко.

– Сможешь машину вести?

– Конечно!

Глеб глянул на зомби, спросил:

– Идем дальше?

Мертвец медленно повернулся в нужную сторону.

– Вот и отлично, – буркнул парень себе под нос.

И сел в машину.

Ехали медленней – было тяжело рулить, сказывалась рана. На каждой кочке Глеб стискивал зубы, чтобы не закричать. В какой-то момент терпеть уже было невмочь, и парень начал постанывать.

– Давай я сяду за руль? – предложила Вика, но брат отказался.

– Чую, что скоро уже доедем, – ответил он.

– Откуда такая уверенность?

– Вон там, видишь? Огромная тень на горизонте.

Вика пригляделась.

– Это тучи низко нависают.

– Нет, это город.

– Уверен?

Вика вновь присмотрелась.

– Почти на сто процентов.

В кабине повисло напряженное возбуждение. Путники то и дело глядели вдаль, пытаясь угадать в серых силуэтах дома и строения. В какой-то момент и вправду стало казаться, что возвышения – это девятиэтажки, а более низкие вытянутые вширь тени – пятиэтажки.

– Неужели доехали? – радостно спросила Вика.

– Доехали!

Даже зомби махнул рукой, показывая – уже скоро.

Машина въезжала на асфальтированную дорогу, почти не заметенную снегом. Мертвый город встретил их скорбным молчанием.

* * *

– Он начинает что-то подозревать! – прошипел Своркин, едва войдя в комнату.

Народ заволновался. Среди присутствующих были известные когда-то люди, многих Своркин видел только по телевизору. Сейчас же они были все тут и даже в некоторой власти Своркина.

– Он подозревает, – повторил вошедший, заперев дверь и оглядевшись.

Толпа сидела большая. С некоторых пор все вдруг разом заинтересовались шахматами и стали ходить время от времени в шахматный зал. На самом деле никто даже не притрагивался к доскам и фигурам, клуб обустроили для тайных встреч, чтобы поговорить на темы, про которые в обычной жизни нельзя даже думать. Благо место было тихим, без прослушки. Его нашел сам Своркин, когда пространства в его комнате уже стало не хватать всем желающим.

– О чем вы? – спросил Платон – известный в прошлом певец, а ныне один из помощников Своркина. – Что случилось?

– Был сейчас у него. – Своркин фыркнул, словно вспомнил о какой-то гадости. – У него нюх как у собаки. Что-то подозревает. Говорит, что напряжение какое-то есть.

– Ну и что с того?

– А то, что велено было проследить. А это первый шаг к самым нехорошим делам. Кружок наш по интересам могут прикрыть, а всех нас… в общем, ничего хорошего можно не ждать.

Своркин организовал вокруг себя людей в тот момент, когда понял, что ничего ему не светит от Петра Алексеевича. Не сделает он его своим помощником, выведя из «шестерок», не даст власти. Своркин у него что-то вроде собачки – подай-принеси. А эта роль его совсем не устраивала. Три года, целых три года после начала заселения на «Купол» Своркин верой и правдой служил Петру Алексеевичу, выполнял все его поручения, надеясь, что тот заметит его. А что в итоге? Ни-че-го. А ведь этими тремя годами все не ограничивается. Ведь была долгая служба и до заражения. Сколько? Своркин уже затруднялся вспомнить. И каждый день унижение и какие-то на грани безумия задания.

Например, как-то незаметно на него легла обязанность контролировать ремонтные работы. Почему? Почему он должен был знать, какой сейчас фильтр в работе, а какой на ремонте? Почему должен был ведать о канализации и электропроводке? Почему должен был разбираться в нормах подачи тепла?

Или, например, почему на него упала обязанность сообщать всем о том, что нормы выдачи еды сокращаются? Его тогда чуть живьем не сожрали.

Нет, Своркин с таким раскладом мириться не хотел. И начал готовить лояльных к себе людей. Сначала стал общаться со звездами телеэкрана – те оказались наиболее подвержены манипуляциям и сговорчивы.

Потом, когда первый костяк сформировался, принялся за депутатов и чиновников. С теми было сложнее. Осторожнее приходилось говорить на запретные темы, всегда держа в уме, что каждый из них может в любой момент побежать к Петру Алексеевичу и все выложить.

Но Своркин справился. Многие обитающие в «Куполе», живущие не один год взаперти, разделяли мысли Своркина. Им тоже хотелось глотка свежего воздуха, во всех смыслах.

А едва Своркин заговорил о том, что есть возможность, пусть и призрачная, но попадания обратно на Большую землю, то рейтинг поддержки и вовсе возрос. Но ведь шанс действительно был.

Сегодня Своркин решил разыграть окончательную козырную карту. Терпеть уже нет сил. Да и ставки возросли. Слишком опасно.

– У него есть лаборатория. И в этой лаборатории уже давно все сделано, понимаете? Антидот уже есть.

Народ зашептался.

– Как это… сделан? – спросил один из чиновников.

– Именно так. Сделан. Я собственными глазами видел. Но нам он его не дает. Знаете почему? – Своркин пристально оглядел всех присутствующих. – Да потому что хочет власти над нами. Вот и все. Ведь антидот, едва он окажется у нас, у простых людей, в руках, сразу же подарит самое ценное – свободу. Зачем нам нужен будет «Купол» с его мудреными системами очистки воздуха? Зачем нам нужен будет тройной периметр охраны? Ничего этого нам уже будет не нужно! Мы станем свободными! Мы все вернемся к себе в города. Вы это понимаете?

Народ оживился. Он это понимал.

– Едва у нас появится в крови антидот и наночума будет нам не страшна, мы сможем вновь вернуться на Большую землю, в свои дома и города. Мы сможем начать строить новую цивилизацию, свободную, великую! А этот, – Своркин брезгливо кивнул на дверь, словно Петр Алексеевич стоял за ней, – не хочет этого. Он построил свое мини-государство, в котором он – царь и бог. А мы тогда кто? Мы рабы его! Не верите?

Своркин вновь оглядел всех.

– Думаете, если у вас есть сауны и спа, массажные кабинеты и кинотеатры, то вы свободны? А вот черта с два! Вы рабы! Еще больше рабы! А эти все ваши рестораны – это только иллюзия свободы. Захочет он – и вмиг все закроет, а вас под домашний арест посадит. Понимаете? «Купол» – это тюрьма. А вы все купили билет в эту тюрьму! Вы – под куполом!

Своркин визгливо рассмеялся.

– Послушай, – обратился к нему Платон. – Мы и так все на нервах, а ты только масла в огонь подливаешь.

– А разве я не прав? – спросил Своркин, посмотрев на Платона безумными глазами, полными огня. – Разве я не прав?

– Прав, но…

– Без всяких но. Думаешь, у него «Купол» один?

– Что ты имеешь в виду? – ошарашенно спросил Платон.

– Мы не одни у него такие в инкубаторе сидим. У него много нас. Не думайте, что вы такие все исключительные. Да, нам удалось выжить, переждать в «Куполе» три волны болезни. Но что дальше? До каких пор мы будем сидеть? Пока он нас не заставит сапоги свои целовать? А он уже заставил, только вы этого еще не поняли.

Своркин устало сел на стул. И бросил козырную карту, которую приготовил напоследок:

– Нормы еды будут снижены еще вполовину – до конца этой недели. Таков приказ Петра Алексеевича.

– Как это – вполовину?! – начал возмущаться народ.

– Что же жрать-то нам? Там и так размазано по тарелке пара ложек. А теперь же что?

– Это настоящий произвол!

– Издевательство!

Выждав, когда гнев достигнет нужного градуса, Своркин продолжил: