Текст книги "Планета по имени Тигрис"

Глава 8

– Я возглашаю Истину, – торжественно проговорил пророк Омега, воздев руки над группой детей, сидевших скрестив ноги в залитой солнцем горной долине.

– Истину, – повторили они в унисон.

– Ищите в ваших душах скверну, – произнес Омега. Он украдкой кинул взгляд вверх, ощутив крошечную тень, которая на миг заслонила солнце: со стороны Твин-ривер и Ридж-Харбора прибыли еще четыре ребенка. – Замените скверну Истиной!

– Истиной.

– Помнить мои слова – значит учиться; учиться – значит взрослеть; взрослеть – значит возвыситься над Переходом. Истина сделает вас свободными.

– Истина.

– Так медитируйте и узрите Истину!

– Истину, – повторили они в последний раз и замолчали, склонив головы.

Омега сложил руки и посмотрел на часы. Он хорошо рассчитал: у него как раз хватит времени передать новичков послушнице и вернуться в обитель.

– Аминь, – провозгласил он.

– Аминь!

Вокруг зашуршало, дети начали подниматься на ноги и оглядываться по сторонам, разминая затекшие мышцы. Омега посмотрел за пределы их круга и кивнул. Юная послушница, до этого молча стоявшая в тени, вышла вперед.

– Дети Истины! – произнесла она. Они обернулись на ее голос. – Вы узрели будущее таким, каким оно может быть, познали внутреннюю силу, которая может одолеть даже темное зло Перехода. Теперь вы должны доказать свою искренность поступками тела, отражающими Истину в душах.

Омега не стал слушать ее дальнейшие разглагольствования. Проскользнув между деревьями, росшими на склоне горной долины, он начал подниматься на невысокий гребень, который отделял рощу Новичков от места строительства. Он мог доверять Камилле в этом деле – в отличие от некоторых других старших послушников она искренне и без цинизма восторгалась его проповедями, и поэтому он считал ее наиболее подходящим человеком для того, чтобы преподавать его учение новообращенным.

Добравшись до вершины, пророк на мгновение остановился, словно бы для того, чтобы одернуть голубую рясу, но на самом деле любуясь делом рук своих. Вид был действительно впечатляющий. Приютившийся на вершине одного из самых величественных пиков Тесселлэйтских гор, будущий храм Истины выглядел свежей раной среди покрытых лесом утесов. Около двухсот детей летало вокруг места строительства, выдирая из горы большие глыбы и перенося их за два хребта отсюда, чтобы вид наваленных в кучу камней не портил природную красоту долины. Они работали с энтузиазмом, словно от этого зависело их счастье в будущем. «Духовная работа – очень полезная вещь!» – подумал пророк с удовлетворением.

Обитель – просторный шатер, разделенный внутренними перегородками на несколько меньших отделений, – стояла почти под самым строящимся храмом. Омега расположил ее таким образом, прямо под глыбами камней, чтобы продемонстрировать, как безгранично он доверяет мастерству своих последователей. Подобная маленькая деталь поощряла их подхватывать на лету даже мелкие осколки, которые образовывались при работах. Жилье Омеги располагалось в задней части шатра, туда можно было пройти и через основную его часть, и через отдельный вход. Зайдя через последний, он быстро сменил голубую рясу на ослепительно белую и накинул поверх искусно вышитую, отделанную по краям золотом епитрахиль, которая когда-то принадлежала настоящему священнику. Успев как раз вовремя, он вышел наружу, в главную приемную.

Его ожидала небольшая группа детей – они стояли, сбившись в кучу, в дальнем конце приемной под наблюдением двух старших послушников. Омега поднял руку в знаке Истины и произнес несколько подобающих случаю слов, благословляя их. Затем прошел к исповедальне, которая представляла собой два повернутых друг к другу стула, окруженных кисейной занавеской.

Там уже находился старший послушник Аксель Шу.

– Добрый день, о пророк, – сказал он. Легкая усмешка на его губах выдавала, с какой степенью серьезности он воспринимает этот титул. – У вас сегодня полно исповедующихся, в основном из Ридж-Харбора и Бароны.

Омега кивнул. По субботам всегда было так – дети, жившие слишком далеко, чтобы прийти в будний день, собирались под конец недели целыми толпами. Конечно, дополнительные работники никогда не помещают, но необходимость тратить на них целых три часа просто убивала его. К тому же чаще всего это была пустая трата времени.

– Отлично, – сказал он Акселю.

Войдя в прозрачную палатку, пророк уселся на более изящный из двух стульев и, изобразив подобающее случаю выражение лица, принял соответствующую позу.

Конечно, на самом деле это не очень-то напоминало работу – он знал, что так и будет, еще когда затевал все это дело. Первые четыре исповеди прошли как по маслу. В отличие от стандартной католической веры он отводил меньше места личным наставлениям и больше упирал на тот факт, признает или отрицает мир вокруг исповедующегося Истину, которой учит пророк Омега. Такой особый подход был гарантированно безопасным, а зачастую еще и позволял добыть полезную информацию. Как раз сегодня ему представилась именно такая возможность.

Не успел еще пятый из исповедовавшихся, помощник полицейского из Ридж-Харбора, начать свой монолог, как в его речи сразу же промелькнуло: «...предполагают, что его похитил феджин».

Выйдя из рассеянной задумчивости, Омега быстро перебрал в памяти все, что услышал до сих пор. Похищение ребенка из парка средь бела дня? Поразительно... и опасно.

– Это зло – красть детей, прятать их от тех, кто может показать им Истину, – торжественно вставил он. – Выяснила ли полиция, кто ответственен за столь ужасное деяние?

Подросток покачал головой.

– Детектив Тирелл пока что разговаривает с теми людьми, которые его знали.

Тирелл. Этого еще не хватало! Омега почувствовал, как по его спине пробежала легкая дрожь. Если это дело отдали Тиреллу, значит, Ридж-Харбору до смерти необходимо поймать этого феджина... А он знал по собственному опыту, насколько часто усиленные розыски выводят ищущего совершенно не туда, куда он намеревался. До сих пор секта Омеги избегала официальной огласки, и было бы верхом несправедливости, если бы он угодил в сети, расставленные для кого-то другого. Он должен был найти способ предупредить своих воспитанников быть очень осторожными, по возможности не объясняя причину.

Остальная часть исповеди помощника не представляла никакого интереса, и Омега прослушал ее вполуха.

– Ты должен бороться за то, чтобы сохранить внутри себя Истину, – произнес он, когда подросток, закончив, склонил голову под его благословение. – Истина призывает тебя работать для собственного роста; а также она призывает тебя разыскивать тех, кто нуждается в ее силе, тех, кто боится за свое будущее. – Он на секунду остановился и затем слегка отошел от обычного текста. – В настоящий момент больше всех, должно быть, нуждается в помощи этот мальчик – Колин Бриммер. Ты должен пуститься на поиски, разузнать о его деле все, что сумеешь, и принести эти сведения мне. Если мы объединим усилия, Истина внутри нас сможет освободить его.

– Я понял, о пророк, – ответил мальчик.

Низко поклонившись, он покинул исповедальню.

В конце концов, думал Омега, наблюдая сквозь кисею, как подросток идет к выходу из палатки, каждая потенциальная опасность – это также и потенциальный шанс. Если удастся обнаружить этого феджина раньше полиции... Дети у феджинов воспитываются в духе подчинения и дисциплины – отличные кандидаты в секту! А вдруг окажется, что этот феджин – новичок в этой игре и Колин – его первая жертва? Омега злобно улыбнулся. В таком варианте лучше всего, пожалуй, будет самому закрыть это дело до того, как возмездие падет и на самого Омегу. Для большинства людей такое было просто немыслимо, но Омега не чувствовал никакой симпатии к феджину, который позволил себе действовать настолько неосторожно. И в любом случае, этот дилетант наверняка не найдет способа отомстить ему.

Перед палаткой уже стоял следующий исповедующийся.

– Войди, – произнес Омега.

* * *

– О да, я ее очень хорошо помню, – сказала Таша Чен, вглядываясь в копию больничного листа, который Тирелл вручил ей. – Мирибель Ориана. Совершенно одна, без всякой поддержки – ни мужа, ни друга. У нее ведь родился мальчик, не так ли? Ну да, вот: три кило двести – я помню, он действительно был очень маленький. – Она отдала бумагу обратно детективу. – Что вы хотите о ней знать?

– Все, что вы сможете вспомнить, миссис Чен, – ответил Тирелл. – Нас особенно интересуют посетители, которые, возможно, к ней приходили, пока она лежала в больнице. Может быть, кто-нибудь спрашивал о ней. Вообще любые имена, которые она упоминала.

– Ух ты! – Женщина скорчила гримасу. – Это все? Вам, случайно, не нужен размер ее обуви или список ее увлечений?

Тирелл вежливо улыбнулся – очевидно, предполагалось, что шутка его рассмешит. Так и было бы, если бы детектив за последние полторы недели не слышал сотни ее вариантов.

– Я понимаю, спустя пять лет довольно сложно вспомнить такие детали о пациенте, который пробыл у вас каких-нибудь два дня. Но для нас очень важно, чтобы вы все же попытались.

Миссис Чен внезапно прищурилась.

– Это имеет какое-то отношение к похищению в Ридж-Харборе две недели назад?

– Похитили сына Мирибель Орианы, – ответил Тирелл, игнорируя испуганно-удивленный взгляд Тонио.

Вообще-то полиция обычно не раскрывает служебную информацию, но Тирелл имел достаточно опыта в работе с такими людьми, как миссис Чен, чтобы знать, что в этом случае хождение вокруг да около будет только пустой тратой времени.

– Понятно. – Она не сводила с него задумчивого взгляда. – Ну что ж, детектив... Случилось так, что я действительно помню посетителя, навестившего мисс Ориану на следующий день после рождения ребенка. Он зашел и разговаривал с ней несколько минут, а потом просто вышел, даже не остановившись побеседовать с кем-нибудь из персонала.

– У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, о чем они разговаривали?

– Нет, но я помню, что она казалась расстроенной, когда я позже зашла к ней. Впрочем, она сразу же забила мне голову какими-то мелочами.

Тирелл сделал пометку в блокноте.

– У вас хорошая память, – заметил он.

Миссис Чен слегка покраснела.

– Как я сказала, она была у нас довольно необычным случаем.

– Да, верно. Вы можете что-нибудь сказать о внешности этого мужчины?

– Ни малейшей детали, к сожалению.

– У вас есть какие-то предположения об их отношениях? Кем он мог ей быть – другом, родственником, мужем?

– Без понятия.

– Вы когда-нибудь еще видели мисс Ориану или того человека?

– Не припомню. Правда, я после этого проработала в той больнице всего несколько месяцев, прежде чем перебралась сюда и основала собственную клинику. С тех пор я была в Ридж-Харборе всего несколько раз. Может быть, одна из других сестер могла бы помочь вам, или доктор Круз...

– С ними мы уже разговаривали, – перебил Тирелл, закрывая записную книжку и вставая. – Спасибо, что уделили нам время, миссис Чен, и если вы вспомните что-нибудь еще, пожалуйста, позвоните мне. Номер на карточке, которую я вам дал.

– Конечно. Удачи, детектив. Надеюсь, что вы поймаете этого человека.

– Что ж, это был приятный способ убить часок-другой, – прокомментировал Тонио, когда они снова ехали по прибрежной дороге, соединяющей Кавендиш и Ридж-Харбор. – Теперь мы всех перебрали?

– В больнице – всех, – сказал Тирелл, глубоко вдыхая соленый воздух, вливающийся в открытые окна машины. Проведя первую половину жизни в шахтерском городке Плэт-Сити, он до сих пор не мог понять безразличия коренных жителей побережья к ароматам моря. – И не относись к показаниям миссис Чен так скептически – ее история очень хорошо стыкуется со всем, что у нас есть на этого загадочного посетителя.

Тонио пожал плечами.

– Да у нас не так уж и много. Средний рост, средний вес, ничем не примечательная внешность да еще то, что он оставался там только на время разговора.

– Что уже само по себе интересно, – произнес Тирелл. – Если ему так хотелось навестить ее в больнице, то почему он не задержался хоть на минуту, чтобы увидеть и ребенка?

– Хм... ну хорошо, почему?

– Моя первая догадка – он не хотел, чтобы его видели лишние люди. А это автоматически предполагает, что ему было что скрывать.

– Если он наш феджин, тогда для него было бы опасно заходить в ясли даже на минуту, – согласился Тонио. – Если бы обслуживающий персонал заподозрил, что он что-то замышляет, на него тут же напустили бы полицию.

– Верно. Но если он был в сговоре с Мирибель, у него было бы идеальное оправдание для таких действий, – сказал Тирелл, почесывая подбородок. – Это может быть хорошей зацепкой против нашего феджина.

Он уставился в лобовое стекло, ведя машину абсолютно автоматически, и попытался собрать из имеющихся фактов хоть что-то цельное. Внезапно он осознал, что Тонио что-то произнес.

– Извини, что ты сказал?

– Я сказал, что мы снова возвращаемся к началу, – повторил помощник преувеличенно терпеливым тоном, какой часто используют подростки, когда считают, что их незаслуженно игнорируют. – Или ты больше не думаешь, что один из сотрудников больницы замешан в этом деле?

– Нет, если только во время стандартных проверок не всплывет что-нибудь новенькое. – Тирелл покачал головой. – Тонио, в этом нет никакого смысла. Смотри: похититель – этот Оливер – почти наверняка знал день рождения Колина. Если мы исключим персонал больницы и всяких служащих архивов, то в качестве его возможных информаторов у нас останутся только мать Колина, ее посетитель и кто-нибудь из близких друзей Бриммеров. Большинство знакомых Бриммеров вне подозрения; мисс Ориана, похоже, после выхода из больницы вообще улетела с планеты – на нее нет никаких данных. Остается только ее посетитель, а мы оба согласны в том, что краткость его визита как минимум подозрительна. Но если он – Оливер или информатор Оливера, то почему он по крайней мере не заглянул в ясли, чтобы изучить обстановку, пока у него был шанс? Более того: если это отец Колина, почему он не подал заявление на усыновление ребенка в течение последних пяти лет? Ведь тогда он наверняка смог бы просто забрать его и вообще обойтись без похищения.

– Но как бы тогда его заполучил феджин? – спросил Тонио.

– Отец мог бы передать Колина Оливеру и спокойно исчезнуть, – пожал плечами Тирелл. – Или они могли бы подстроить похищение, которое было бы не менее правдоподобным и гораздо более безопасным, чем настоящее. Но однако, даже если бы нам и удалось как-то свести все это в разумную теорию, все равно у нас остается твой старый вопрос: зачем вообще феджину понадобилось связываться с таким слабосильным ребенком, как Колин?

Больше детектив сказать пока ничего не мог, и они долгое время ехали в молчании. Дорога впереди раздваивалась, и Тирелл сосредоточился на красно-желтых знаках, указывавших направление на Ридж-Харбор. Неверный поворот привел бы их к какой-то ферме – не смертельно, конечно, но все же довольно неприятно.

– А версию, что никакого феджина вообще нет, а просто отец Колина решил вернуть себе сына, мы не рассматриваем, да? – задумчиво сказал Тонио.

– Если так, то следует также предположить, что этот отец – чокнутый, – ответил Тирелл. – Обычный взрослый не сумеет дисциплинировать ребенка, обладающего телекинетическими способностями. Почему, как ты думаешь, изначально была основана система общин?

– Тогда сдаюсь, – сказал Тонио с оттенком раздражения. – Слушай, а может быть, он действительно псих? Это бы все объясняло...

– Может быть. Хотя сомневаюсь. – Он покосился на подростка. – Ты когда-нибудь бывал в Бароне, напарник?

Тонио нахмурился.

– Да, мы были там однажды, на экскурсии по университету. А что?

– А то, что следующим пунктом мы поедем туда. Мать Колина была из Бароны, его отец, скорее всего, оттуда же, и похититель почти точно не был жителем Ридж-Харбора – помнишь эти его субботние визиты?

– Хорошо. Но зачем нам ехать в Барону самим? Это может проверить тамошняя полиция, и наверняка у них это получится даже лучше, чем у нас.

– Может быть, – пробормотал Тирелл. – А может быть, и нет. Кроме того, нам здесь все равно больше нечего делать. Как только мы приедем обратно, надо будет встретиться с Альваресом, посмотрим, сможет ли он добиться для нас временного перевода.

Тонио пожал плечами.

– Ты босс. Я только надеюсь, что это не окажется пустой тратой времени.

Тирелл ухмыльнулся.

– Если честно, не думаю, что на это много шансов.

* * *

Шила сидела перед зеркалом гардероба в другом конце комнаты, развлекаясь тем, что сооружала из своих волос совершенно невообразимые причудливые конструкции, которые без телекинеза не продержались бы и секунды. Лиза, лежа на кровати, тупо таращилась на ее упражнения. Она так устала, что ей изображать интерес было нелегко.

– Вот это мне нравится, – заметила она, когда волосы Шилы сплелись вокруг головы в беспорядочный шар. – Ты можешь назвать это «особый светильник Фроловой».

Шила скорчила перед зеркалом гримасу и запустила в Лизу парой ношеных носков.

– На твоем месте я бы постеснялась делать замечания по поводу внешности, – огрызнулась она. – Это воронье гнездо у тебя на голове выглядит так, будто его не расчесывали неделю.

– Я причесывалась сегодня утром, когда ты была в ванной, – спокойно возразила Лиза.

– Что-то не похоже! – Обернувшись, Шила внимательно осмотрела Лизину прическу. – Я не шучу, Лиза. Если ты с ними что-нибудь срочно не сделаешь, то вскорости тебе придется выстригать колтуны. – Она взглянула на туалетный столик соседки, взяла оттуда расческу и кинула ее Лизе на кровать. – Займись-ка! Когда я вернусь из душа, я хочу видеть хоть какое-то улучшение.

– Слушаюсь, госпожа Шила, – чопорно сказала Лиза, приподнимаясь на локте.

– И не надо сарказма. Просто причешись.

Шила запахнула халат, перекинула полотенце через руку и вышла из комнаты.

Вздохнув, Лиза села и принялась распутывать волосы. Задача была не из простых, поняла она, пискнув, когда особенно крупный колтун чуть не стоил ей потери куска кожи. Обычно она проявляла некоторый интерес к своей внешности... Но в эти дни ее голову занимали более важные вещи.

Она кинула взгляд на закрытую дверь, сунула руку под подушку и вытащила из-под нее спрятанный там плоский предмет. Шила в ближайшие пятнадцать минут не вернется, и это время нужно провести с толком. Открыв книгу, которую дал ей Дэрил, Лиза пролистнула последний раздел, который они проходили вместе. «Мужчина не... нес... несет... мужчина несет...» – она сосредоточенно уставилась на картинку. «Коробку»? Да, пожалуй, коробку.

Медленно она прорабатывала страницу, не замечая, что ее рука с расческой так и осталась поднятой к голове.

Глава 9

Секретарь кафедры физиологии Баронского университета оказалась довольно молодой и привлекательной женщиной с твердым подбородком – последнее Тирелл воспринял как доказательство того, что она не только хороша собой, но и профессионал в своем деле. У него не осталось никаких сомнений на этот счет, когда она, увидев его значок, не моргнув глазом сообщила своему боссу о неожиданном посетителе и приняла от того распоряжение о перестановке в расписании.

Усаживаясь вместе с Тонио за стол, Тирелл окинул секретаршу взглядом и мечтательно подумал, как было бы хорошо похитить ее на пару недель в Ридж-Харбор, чтобы она разобралась там с бумажными завалами в таможенном отделе... Тут открылась дверь дальнего кабинета, и в проеме показался лысый мужчина.

– Детектив Тирелл? Я доктор Рамсден, заведующий кафедрой. Заходите.

– У вас есть полчаса, доктор Рамсден, – негромко сказала секретарша, когда Тирелл и Тонио прошли мимо нее. – Если понадобится, я могу освободить еще.

– Спасибо, Мэри, – ответил Рамсден и закрыл дверь. – Присаживайтесь.

Тирелл уселся на единственный стул возле стола Тонио взял второй у окна и поставил рядом.

– Доктор Рамсден, это Тонио, мой помощник, – представил мальчика Тирелл, когда ученый тоже уселся за свой стол. – Мы расследуем похищение Колина Бриммера, случившееся в Ридж-Харборе месяц назад.

Рамсден кивнул.

– Да, я слышал об этом. Настоящая трагедия. Чем я могу вам помочь?

Тирелл вынул потрепанные рисунки и пододвинул их ему через стол.

– Мы ищем человека, похожего на одно из этих изображений. Есть какие-нибудь предположения?

Глаза Рамсдена обратились к рисункам.

– Даже не знаю... Предполагается, что это все один человек?

– Да. К сожалению, на нем были парик и фальшивая борода, поэтому волосы и овал лица так сильно различаются. Это лучшее, на что оказался способен наш художник.

Рамсден пожал плечами.

– Если отбросить волосы, я наверняка смогу назвать вам нескольких человек, которых можно было бы так нарисовать.

Тирелл кивнул.

– Хорошо. Тогда как насчет нее? – спросил он, передавая другой портрет: фотографию Мирибель Орианы – копию с водительских прав, предоставленную ему департаментом дорожного движения Бароны.

Рамсден надолго задумался над фотографией.

– Ужасно знакомое лицо, но я в жизни не смог бы сказать почему. Она никогда не работала на моем факультете?

– Нет, она работала в кафе «Минутка» за пару кварталов отсюда.

Детектив не стал добавлять, что именно поэтому они с Тонио на этой неделе обошли все факультеты университета. Должен же был хоть кто-то знать эту женщину, а ее возможная клиентура была ничем не хуже других вариантов для поисков. Но Рамсден только покачал головой.

– Я не бывал в «Минутке» ни разу за последние пятнадцать лет, после того как пришел туда на следующий день после защиты докторской – у меня был грипп, и тамошняя обстановка мне показалась какой-то тошнотворной, и даже сейчас кажется. Вы уверены, что эта женщина никогда не работала здесь?

В душе Тирелла затеплилась робкая надежда. Если Рамсден попросту не вообразил себе, что где-то видел Мирабель Ориану, это могло стать первой зацепкой за последние пять недель.

– На сто процентов я этого гарантировать не могу, но мне нигде не попадалось указаний на университет.

Рамсден снял телефонную трубку и нажал кнопку.

– Мэри, проверьте, пожалуйста, нет ли в нашей базе данных некоей... – Он поднял взгляд, и Тирелл подсказал: – Мирибель Орианы. Лучше за последние десять лет. Да, давайте. Формы мы можем заполнить и позже. Спасибо.

Он повесил трубку.

– Мы узнаем результат через несколько минут, детектив. А пока мы ждем – я могу что-нибудь еще сделать для вас?

– Да, – ответил Тирелл, вытаскивая записную книжку. – Вы можете дать мне имена тех нескольких человек, которые, как вам кажется, похожи на подозреваемого.

Отчет секретарши прибыл несколько минут спустя: женщина по имени Мирибель Ориана никогда не работала на кафедре.

– Мэри сказала, что проверит заодно и центральный университетский архив – возможно, она работала где-нибудь еще в университете, – добавил Рамсден, повесив трубку.

– Спасибо, – сказал Тирелл. Наверняка это будет пустой тратой времени, но широкий диапазон поиска мог и оправдать затраченные усилия. – А пока что мне хотелось бы поговорить с теми людьми, чьи имена вы мне дали.

– Конечно, – кивнул тот, поднимаясь на ноги. – Собственно говоря, здесь из них работают только пятеро, остальные – просто мои друзья или коллеги. Но вы можете поговорить с теми четырьмя, которые сейчас на месте.

– А пятый что, болен? – спросил Тирелл, тоже вставая.

– В отпуске, – ответил Рамсден, провожая их с Тонио к двери. – Уехал седьмого июня и в ближайшие шесть месяцев не вернется.

Тирелл глянул на Тонио и увидел в его глазах отражение своей собственной заинтересованности. Седьмого июня, ровно за неделю до похищения... И уехал на шесть месяцев?

– Я вижу, вы здесь очень мягко относитесь к своим сотрудникам, – проговорил он как можно беспечнее.

– О, Мэтт Джарвис – особый случай, – улыбнулся Рамсден. – Он не брал ни дня отпуска чуть ли не все пять лет, и мы в конце концов решили, что это слишком. Знаете, правилами все же установлен определенный срок, который человек должен отдыхать. Кроме того, мы не можем рисковать, чтобы он заработал себе нервный срыв.

– Ни в коем случае, если речь идет о том самом Мэтью Джарвисе, – согласился Тирелл.

– О том самом, – сообщил тот с гордостью.

– Ты что, знаешь его, Стэн? – подал голос Тонио.

– Только понаслышке, – ответил Тирелл. – Он проделал огромную научную работу по исследованию телекинетических способностей. Это он составил тесты мозговой деятельности и обмена веществ, которые используются в ваших общинах для оценки Способностей у новеньких и предсказания времени наступления Перехода.

– Он также осуществил значительный сдвиг в понимании изменений, происходящих в железах при взрослении и Переходе, – добавил Рамсден. – Не говоря уже о его основополагающих работах, касающихся химических предпосылок изменения восприятия, заболеваний и дисфункций желез и гормональной терапии.

– Не удивительно, что у него не было времени на отпуск, – пробормотал Тонио.

– Надеюсь, хоть выходные-то у него были? – прибавил Тирелл, поддерживая его линию.

– О, насколько я понимаю, бывали такие субботы, когда можно было застать его лабораторию закрытой, – пожал плечами Рамсден. – Однако это случалось нечасто.

– Еще бы, – пробормотал Тирелл. – Может быть, мы могли бы потом взглянуть на его лабораторию, после того как поговорим с остальными четырьмя? И, кстати, я был бы очень признателен, если бы вы пока не распространялись об обстоятельствах этого необычного дела. Нет нужды, чтобы об этом знал кто-то еще – огласка иногда может повредить подобному расследованию.

Рамсден кивнул.

– Я понимаю.

Четыре встречи прошли быстро. Как заметил Тирелл, ни один из сотрудников не имел какого-либо сходства с изображением Оливера. Никто из них не знал женщины по имени Мирибель Ориана, и только один вроде бы узнал ее изображение. Тирелл сделал себе заметку, чтобы полиция Бароны проверила алиби этих четверых на день похищения, но сделал это скорее по профессиональной привычке – никаких особых результатов он не ожидал. Рамсден, похоже, даже огорчился – Тирелл понял, что доктор уже видел себя в роли человека, предоставившего следствию первую твердую зацепку в этом деле. Детектив уверил его, что такие тупики – неотъемлемая часть работы следователя, и Рамсден, хотя бы внешне успокоившись, повел их вверх по лестнице в лабораторию Мэтью Джарвиса.

Тирелл резонно полагал, что «лаборатория» ученого-трудоголика должна представлять собой маленькую каморку, но в данном случае она оказалась весьма просторной. В распоряжении Джарвиса был целый четырехэтажный комплекс, включавший в себя две лаборатории, личный кабинет, операционную и маленький виварий с животными в клетках.

– Очень впечатляюще, – сказал Тирелл после того, как одна из ассистенток провела для них краткую экскурсию. – Я начинаю понимать, как доктору Джарвису удавалось одновременно вести пять разных проектов.

Ассистентка – ее звали Кэм Мбар – улыбнулась.

– Собственно говоря, он вел одновременно пять проектов еще задолго до того, как факультет выделил ему это помещение. Просто теперь у него получается быстрее.

– А для чего все эти животные? – спросил Тонио, который при виде клеток с нескрываемым восторгом взмыл в воздух.

– Их используют в различных экспериментах, – ответил ему Рамсден. – Скажем, если мы разрабатываем новое лекарство, мы должны проверить его на животных, чтобы убедиться, что оно будет безопасным для людей.

– А что происходит, если оно небезопасно?

– Ну, мы проводим новые тесты, делаем новые попытки...

– Я имею в виду, что при этом происходит с животными? – перебил Тонио, все еще не отводя взгляда от клеток.

Рамсден быстро переглянулся с Кэм.

– Э-э... боюсь, обычно животные умирают.

Подросток медленно опустился на пол и отошел к Тиреллу, его лицо стало жестким и пустым. Через силу переведя взгляд обратно на Кэм, Тирелл нарушил неловкое молчание.

– Вы не согласились бы пройти в кабинет, чтобы мы могли задать вам несколько вопросов, мисс Мбар?

– Конечно, – кивнула она с видимым облегчением.

Когда они выходили из вивария, Тирелл вновь взглянул на Тонио, но выражение его лица оставалось прежним. Реакция помощника немного беспокоила Тирелла, и он решил как-нибудь потом непременно спросить его об этом.

Кабинет Джарвиса был ощутимо меньше, чем у Рамсдена, но Кэм, войдя, присела за заваленный бумагами стол, а Тонио воспарил под потолок, так что места хватило на всех.

– Вы когда-нибудь раньше видели эту женщину? – спросил Тирелл Кэм, протягивая ей фотографию Мирибель Орианы.

Кэм посмотрела и отрицательно покачала головой

– К сожалению, нет.

– Ладно. Нет ли у вас где-нибудь фотографии доктора Джарвиса?

Она нерешительно моргнула.

– Хм... Кажется, на обложке его последней книги была его фотография. – Она пробежала глазами по книжным полкам. – Вон та, на дальнем стеллаже... в сером переплете. – Кэм показала на полку за спиной Рамсдена.

– Тонио, достань, – попросил Тирелл.

Книга, скользнув по воздуху, оказалась в руках детектива.

Фотография была напечатана на задней стороне обложки. Внимательно рассмотрев ее, он решил, что это лицо вполне могло принадлежать Оливеру. Но с другой стороны, описание, которым они располагали, было настолько неопределенным, что не могло дать никакой уверенности.

– Кэм? Лауден? Есть кто-нибудь? – раздался голос в одной из лабораторий.

– Мы здесь, доктор Сомерсет, – отозвалась Кэм. В дверном проеме показалось грубоватое, приветливое лицо.

– Ой! Не знал, что у вас вечеринка. Я тут принес результаты последнего простагландинового теста.

Он шагнул внутрь и протиснулся мимо Тирелла и Рамсдена, чтобы вручить Кэм лист бумаги. Когда ассистентка взяла его, физиолог посмотрел по сторонам и указал на фото, все еще лежавшее перед ней на столе.

– А это откуда взялось?

– Вы знаете эту женщину, доктор? – спросил Тирелл.

– Конечно! Они встречались с Мэттом несколько лет назад. – Он перевел взгляд на детектива. – А почему вы спрашиваете, мистер...

– Тирелл, старший детектив Тирелл, Ридж-Харбор. – Сердце Тирелла застучало быстрее. – Вы помните, как давно это было?

Сомерсет заколебался, вопросительно глядя на Рамсдена.

– Расскажи ему все, что знаешь, Келби, – подтвердил тот. – Это очень серьезное дело, и я пообещал детективу полное содействие нашей кафедры. Детектив! Вот, наверное, почему она мне показалась такой знакомой – я, должно быть, видел ее в здании вместе с Мэттом.

Сомерсет все еще выглядел неуверенно.

– У Мэтта что, какие-то неприятности? – спросил он.

Тирелл, немного помедлив, решил выдать ему наиболее приемлемую из версий, которая не была бы при этом совершенной ложью.

– На данный момент мы просто пытаемся установить местонахождение этой женщины или хотя бы узнать о ней как можно больше.

– Ну, сомневаюсь, что Мэтт сильно помог бы вам в этом, – сказал Сомерсет все еще с неохотой. – Я не видел ее как минимум пять лет, даже, пожалуй, почти шесть.