Текст книги "Левиафан. С комментариями и объяснениями"

1. Чем отличаются заблуждения и ложные утверждения; как возникает заблуждение в связи с употреблением слов. 2. Семь случаев несоответствия имен, при которых предложение всегда ложно. 3. Пример первого. 4. Второго. 5. Третьего. 6. Четвертого. 7. Пятого. 8. Шестого. 9. Седьмого. 10. Ложное утверждение в предложениях обнаруживается при анализе терминов посредством их непрерывного определения вплоть до простых имен, или высших родов. 11. Погрешность в силлогизме, проистекающая из того, что термины заключают в себе связку. 12. Погрешность в силлогизме, проистекающая из многозначности. 13. Погрешности, содержащиеся в софистических умозаключениях, чаще относятся к содержанию, чем к форме.

1. Мы заблуждаемся не только при утверждении и отрицании (чего-либо), но и в процессе восприятия и безмолвного размышления. Мы заблуждаемся при утверждении и отрицании, когда даем какой-нибудь вещи имя, не соответствующее ей. Например, мы впадаем в заблуждение, если, увидев вначале отражение солнца в воде и вслед за этим наблюдая солнце непосредственно на небе, даем обоим объектам имя солнца и утверждаем, что якобы существуют два солнца. В таком заблуждении может находиться только человек, ибо другие живые существа не употребляют имен. Только такого рода заблуждение может быть названо ложным утверждением (falsitas), ибо оно возникает не в процессе чувственного восприятия и не из самой вещи, а из необдуманного высказывания.

Ложное утверждение – утверждение, где, по Т. Гоббсу, непреднамеренно нарушается логика высказывания в силу свободного употребления того или иного понятия в высказывании человеком. Такие утверждения основаны не на данных чувственного восприятия, а на мнениях людей и произвольном установлении значений понятий в тех или иных высказываниях.

Ведь имена определяются не видами (species) вещей, а волей и соглашением людей. Поэтому-то и случается, что люди неправильно высказываются по вине собственной небрежности, отступая от твердо установленных имен вещей, между тем как они не были введены в заблуждение ни самими вещами, ни своими органами чувств. Ибо то обстоятельство, что вещь, которую они видят, называется солнцем, не обусловлено их восприятием, – это имя дано ими этой вещи произвольно и на основании соглашения.

Мы заблуждаемся, когда при восприятии чувствами или в процессе размышления от воображения (imaginatio) одной вещи переходим к воображению другой или предполагаем, будто нечто существовало или будет существовать, между тем как на деле оно никогда не существовало и не будет существовать.

Воображение – первоначальная ступень познания мира, по Т. Гоббсу. Воображение – это воспоминание, оставшееся после восприятия предмета. Это начальный этап чувственного восприятия, посредством которого познается существование вещей, но не их «природа».

Так бывает, например, если при виде отражения солнца в воде мы воображаем, будто видим там само солнце, или при виде мечей предполагаем, что в данном месте произошло или произойдет сражение, поскольку чаще всего так бывает; если мы из чьих-либо обещаний заключаем об определенном настроении обещающего; наконец, если мы что-либо принимаем за признак чего-либо другого в тех случаях, когда это совершенно не соответствует действительности. Такого рода заблуждения общи всем одаренным органами чувств существам, и тем не менее они коренятся не в наших органах чувств и не в вещах, воспринимаемых нами, а в нас самих, ибо мы ошибочно принимаем вещи, которые представляют собой только образы (simulacra), за нечто большее. Но ни вещи, ни представления вещей нельзя считать ошибочными, ибо и те и другие в действительности представляют собой то, чем они являются. Это и не знаки, которые предвещают что-либо, впоследствии остающееся неисполненным, ибо они вообще ничего не предвещают и лишь мы сами выводим предсказания из них. Тучи не предвещают дождя, мы только заключаем из них, что будет дождь. Поэтому, чтобы освободиться от таких заблуждений, которые заключаются в ложном толковании естественных примет, лучше всего, прежде чем пускаться в рассуждение о предполагаемых вещах, удостовериться в нашем собственном незнании, дабы затем исходить из правильного рассуждения. Ибо такого рода заблуждения проистекают от недостатка рассуждения, между тем как ошибки отрицания или утверждения (т. е. ложность предложений) представляют собой ошибки, обусловленные неправильным рассуждением. Так как эти последние несовместимы с философией, то я главным образом и буду говорить о них.

2. Ошибки в рассуждении, т. е. при построении силлогистического умозаключения, коренятся или в ложности посылок, или в неправильности заключения. В первом случае мы называем силлогизм ошибочным по содержанию, во втором случае – по форме. Я хочу сперва подвергнуть рассмотрению содержание силлогизмов, чтобы установить все виды ложных предложений, а после этого – их форму, чтобы выяснить, каким образом заключение может оказаться ложным, несмотря на правильность посылок.

Все имеющие наименование вещи могут быть разделены на четыре класса: тела, акциденции (свойства), образы воображения и сами имена. Поэтому во всяком правильном предложении оба связанных друг с другом имени должны быть или именами тел, или именами акциденций, или именами образов воображения, или, наконец, именами самих имен. Имена, связанные друг с другом иначе, не имеют между собой никакой внутренней связи и образуют ложное суждение. Может также случиться, что имя какого-нибудь тела, какой-либо акциденции или какого-либо образа связывается с именем предложения. Следовательно, сочетание имен может в семи различных формах отступать от единственно правильной связи:

1. Бели имя тела

2. Если имя тела

3. Если имя тела

связывается с

4. Если имя акциденции

5. Если имя акциденции

6. Если имя образа

7. Если имя тела, акциденции или образа

именем акциденции именем образа именем имени именем образа именем имени именем имени

именем речи

Акциденция – свойство материального тела, его атрибутивная характеристика, выраженная в протяженности. Протяженность – способность объекта занимать определенную часть пространства, измеряемую такими характеристиками, как длина, ширина, глубина и др. Это реальное объективное пространство, которое следует отличать от воображаемого, то есть не имеющего места, пространства. Акциденции различны по своей природе: есть акциденции, общие для всех тел, а есть особенные (движение, твердость). Особенные акциденции – это непостоянные характеристики или свойства тел.

Ложные предложения первого вида получаются, когда абстрактные имена связывают с конкретными, как это имеет место в латинских и греческих фразах: esse esterts (бытие есть нечто сущее), essentia estens (сущность есть нечто сущее), quidditas est ens (чтойность есть нечто сущее) – и многих других подобных этим, которые мы находим в Метафизике Аристотеля. Именно таковы фразы: разум (intellectus) действует, разум разумеет, зрение видит, тело есть величина, тело есть количество, тело есть протяжение, человеческое бытие есть человек, белизна бела и т. д. Все это значит то же, что и бегун есть бег или прогулка гуляет. Таковы же и сочетания имен: сущность отделена, субстанция отвлечена – и подобные им или производные от них предложения (во множестве встречающиеся в обычной философии). Ибо так как ни один субъект какой-нибудь акциденции (т. е. ни одно тело) не есть акциденция, то и не следует давать ни одному телу имя какой-нибудь акциденции или акциденции – имя какого-нибудь тела.

Esse esterts (бытие есть нечто сущее) – согласно этому утверждению, взятому Т. Гоббсом из «Метафизики» Аристотеля, бытие есть то, что существует самостоятельно, само по себе. Бытие для Аристотеля есть то, что есть, поэтому оно истинно, в отличие от того, чего не существует (не бытия). В греческом языке бытие и сущее означает сущее как существование явлений и предметов. Здесь Т. Гоббс обращает внимание, что синонимичные понятия часто носят абстрактный характер, поскольку и содержание, и имя в понятии именуются одинаково. Существование, по Т. Гоббсу, не тождественно бытию. Оно есть его отвлеченная характеристика, поэтому нечто сущее – это абстрактное имя, которое предписывается конкретному имени – бытию.

Метафизика Аристотеля – главная философская работа этого древнегреческого философа, в которой он дает обоснование собственной философской системы. Метафизика построена им как критика идеалистической концепции мира и познания Платона. Согласно Аристотелю, существует только материальный мир – мир действительных, чувственно воспринимаемых вещей. Сам процесс познания мыслитель рассматривает как восхождение от чувственного уровня к рациональному, а главным орудием познания мира считает логику.

3. Ложные предложения второго вида суть: привидение есть тело (или дух, т. е. тонкое тело); чувственно воспринимаемые образы носятся в воздухе, они движутся туда и сюда (действие, свойственное только телам); тень движется, т. е. тень есть тело; свет движется, т. е. есть тело; цвет – объект зрения, а звук – объект слуха; пространство и место протяженны – и бесчисленное множество им подобных предложений. Ибо поскольку духи, чувственно воспринимаемые образы, тень, свет, цвет, звук, пространство являются нам во сне так же, как и наяву, то они не могут быть предметами, существующими вне нас, и являются только призраками (phantasmata) воображения. Следовательно, сочетание их имен с именами тел не может дать истинных предложений.

4. Ложные предложения третьего вида суть: Genus est ens (Род есть нечто сущее), Universale est ens (Всеобщее понятие, или универсалия, есть нечто сущее), Ens de ente praedicatur (Сущее о сущем сказывается), ибо Genus, universale и praedicare суть имена имен, а не вещей. Ложным предложением является также число бесконечно, ибо никакое число не может быть бесконечным. Слово число только тогда называется именем бесконечного, когда в уме ему не соответствует никакое определенное число.

5. К четвертому виду ошибок относятся ложные предложения вроде следующих: величина и фигура предмета таковы, как их видит зритель; цвет, свет, звук находятся в предмете и т. п. Ибо один и тот же предмет кажется то большим, то меньшим, то четырехугольным, то круглым в зависимости от разницы в расстоянии и среде. Истинная же величина и фигура воспринимаемого предмета всегда одна и та же. Вот почему видимая нами величина и фигура не могут быть настоящей величиной и фигурой предмета, а только образом (призраком), и в указанных утверждениях связываются, таким образом, имена акциденций с именами образов-призраков.

6. Ошибки пятого вида совершают те, кто утверждает, что определение есть сущность вещей, а белизна или другая акциденция есть род, или всеобщее. В действительности определение есть не сущность вещей, а лишь предложение, выражающее то, что мы считаем сущностью вещей, точно так же, как не белизна сама по себе, а слово белизна является родом, или универсалией.

Определение – здесь у Т. Гоббса речь идет об определении понятия в высказывании. Определение понятия – это мыслительная операция, которая направлена на раскрытие содержания или значения. Оно не тождественно сущности самой вещи, а всего лишь имя этой вещи – высказывание о ней. Т. Гоббс снова заявляет о себе как номиналист.

7. Ошибку шестого вида совершают те, кто говорят, что идея какого-нибудь тела является универсалией, будто в душе существует образ человека, представляющий не отдельного человека, а просто человека как такового, что невозможно, ибо всякое представление едино и имеет своим объектом только отдельную вещь. Поэтому те, кто принимает имя вещи за ее идею, ошибаются.

8. Ошибку седьмого вида совершают те, кто, устанавливая различие сущностей, говорят, что одни из вещей существуют сами по себе, другие же существуют лишь случайно. На основании того, что предложение Сократ есть человек необходимо, а предложение Сократ есть музыкант случайно, они утверждают, будто некоторые вещи необходимо должны существовать сами по себе, другие же существуют лишь случайно и акцидентально. Но так как слова: необходимо, случайно, сами по себе, акцидентально – являются именами не вещей, а предложений, то, говоря, что некоторая вещь существует сама по себе, мы связываем имя вещи с именем предложения. Точно так же ошибаются те, кто одну идею относит к разуму, а другую – к воображению, считая, будто при понимании предложения человек есть живое существо мы имеем одну идею или один почерпнутый из чувственного восприятия образ (imago) в памяти, а другую идею – в уме. Их ошибка основана на том предположении, будто одна идея соответствует имени, а другая – утверждению в целом. Это предположение, однако, неверно, ибо предложение в целом обозначает только порядок тех же самых вещей, которые мы рассматриваем в представлении (в данном случае в представлении человек). Предложение человек есть живое существо вызывает в нас поэтому только одно представление, хотя мы при этом сперва обращаем внимание на то, что делает человека человеком, и лишь после думаем о том, почему он называется живым существом. Ошибочность этих предложений во всех модусах должна быть установлена при помощи определения связанных в них имен.

9. Имея перед собой сочетание имен тел с именами тел, имен акциденций с именами акциденций, имен имен с именами имен и имен призраков с именами призраков, мы все же не можем сразу узнать, правильны ли такие утверждения, а должны сперва найти точные определения обоих имен этих утверждений, а затем определения имен, встречающихся в этих определениях, продолжая таким образом наш анализ до тех пор, пока не дойдем до самых простых имен, т. е. до наиболее всеобщих, или универсальных, имен соответствующего рода. Если, однако, и после этого нельзя установить, истинны или ложны наши утверждения, то мы должны определить это при помощи философского метода, т. е. путем систематических умозаключений, исходя из определений. Ибо всякое предложение, имеющее всеобщую значимость, либо является определением или частью определения, либо приобретает свою очевидность из определений.

11. Источник формальных ошибок в силлогизмах – или слияние связки с каким-нибудь из членов предложения, или двусмысленность какого-нибудь слова. В обоих случаях налицо оказываются четыре термина, что (как я уже показал) не должно иметь места в правильном силлогизме. Слияние связки с каким-нибудь термином можно немедленно обнаружить, если придать суждениям наиболее точную форму. Можно было бы, например, аргументировать следующим образом:

Рука касается пера, Перо касается бумаги, Следовательно, рука касается бумаги

Неправильность этого силлогизма немедленно обнаруживается, если придать ему следующую форму:

Рука есть касающаяся пера, Перо есть касающееся бумаги, Следовательно, рука есть касающаяся бумаги.

Тут ясно различаются четыре члена: рука, касающаяся пера, перо и касающееся бумаги. Однако опасность быть введенным в заблуждение посредством таких софизмов кажется мне не столь большой, чтобы стоило останавливаться на этом дольше.

12. Но хотя двусмысленные предложения и могут быть источником заблуждения, все же это не относится к тем из них, в которых двусмысленность очевидна. Точно так же невозможно заблуждение при использовании метафор, ибо последние означают перенесение имени одной вещи на другую. Однако некоторые двусмысленные слова (и даже такие, двусмысленность которых не очень глубоко скрыта) могут ввести в заблуждение. Так обстоит дело в следующем рассуждении. Предмет первой философии – обсуждение принципов; но самым первым является принцип, согласно которому одно и то же не может одновременно существовать и не существовать; поэтому первая философия должна установить, может ли одна и та же вещь одновременно существовать и не существовать.

Понятие «первая философия» со времен понимания этого термина Аристотелем в «Метафизике» означает – учение о наиболее общих принципах и началах бытия, постигаемых умозрительным путем. Если для средневековой философии принципами являлись нематериальные сущности (бог, например), то философия как учение о первопринципах представляла собой учение о сверхчувственном мире, постигаемом умозрительно, то есть была метафизикой. Т. Гоббс призывает вернуться к первой философии Аристотеля, который связывал принципы с материальными вещами, а не сверхчувственными. Также первая философия мыслится Т. Гоббсом как часть философии природы, наряду с такими частными науками о ней, как физика, геометрия и др.

Обманчивость тут кроется в двусмысленности слова принцип. Ибо когда Аристотель в начале своей Метафизики говорит, что обсуждение принципов составляет предмет первой философии, то он под принципами понимает причины вещей и известные классы сущего, которые называет первичными. Называя же принципом первичное предложение, он под принципом понимает начало и причину познания, т. е. понимание смысла слов, так как при отсутствии такого понимания невозможно было бы никого ничему научить.

13. Ложные заключения софистов и скептиков, при помощи которых они в древние времена обычно делали смешными и оспаривали истины, были большей частью ошибочны не по форме, а по содержанию силлогизмов. И такими софизмами софисты чаще обманывали себя, чем других. Так, знаменитый довод Зенона против существования движения опирался на следующее утверждение: все, что может быть делимо на бесконечное множество частей, бесконечно.

Софисты – философская школа Древней Греции, возникшая в V веке до н. э. Движение софистов представляло собой движение бродячих «учителей мудрости», которые занимались общим образованием и обучением ораторскому искусству. Школа софистов отличалась от других философских школ тем, что в ней отсутствовала стройная концепция или доктрина. Если первоначально софисты работали с системой логических доказательств, и обучали правилам соответствующего мышления, то впоследствии они сосредоточили свое внимание на разработке логических уловок, целью которых была подмена понятий. В результате такой подмены истина часто выдавалась за ложь, а ложь – за истину. Логические уловки были использованы софистами при обучении граждан искусству спора в дискуссиях и полемике. Т. Гоббс указывает на неправильное содержание понятий, которые использовали софисты, тем самым работая с недостоверными, ложными представлениями о вещах.

Скептики – философское учение периода развития эллинистической философии, возникшее в IV веке до н. э. Скептики отрицали возможность достоверного знания, поскольку отрицали познавательную ценность чувственных данных. Чувственные данные, согласно Т. Гоббсу, не могут быть не достоверными, ибо они связаны с непосредственным восприятием вещей и основаны на фактах (опыте). Поэтому Т. Гоббс выступает здесь не только как критик софистов, но и как критик скептиков.

Софизм – утверждение, в котором ложное выдается за истинное посредством содержащейся в нем логической ошибки. Целью софизма является введение собеседника в заблуждение. Как правило, софизмы использовались с целью расшатать устои догматического мышления, построенного на общепринятых в обществе понятиях и значениях. Поэтому часто софизмы содержали абсурдные или парадоксальные утверждения, не соответствующие объективной действительности. В качестве приемов создания софизмов используется подмена значения понятия, подмена посылок или тезиса доказательства.

Зенон – древнегреческий философ VI–V веков до н. э., основатель Элейской философской школы. Вошел в историю философии как создатель апорий – трудноразрешимых логических задач. К апориям о движении относят такие апории, как «Ахиллес и черепаха», «Летящая стрела» и «Дихотомия». Все апории направлены на доказательство того, что движение невозможно, поскольку любая попытка помыслить движение ведет к ряду противоречий. Из этого Зенон делает вывод о невозможности движения. Т. Гоббс выступает как критик этого философа, так как считает, что движение существует и является свойством материальных тел. Об этом свидетельствуют чувственные данные, не требующие логической противоречивости для своего обоснования.

Хотя сам Зенон, без сомнения, считал это утверждение правильным, однако оно является ложным. Ибо делить что-либо на бесконечное множество частей – значит лишь делить это на сколько угодно частей. Но как бы долго я ни делил линию на части, в результате не окажется необходимым утверждать, что она обладает бесконечным количеством частей, или является бесконечной. Ибо, сколько бы частей я ни образовал, число их всегда будет определенно. Однако поскольку тот, кто просто говорит части, не указывая, сколько их, не ограничивает их числа, а предоставляет слушателю определить это число, то обычно говорят, что линия делится до бесконечности, что, однако, верно только в вышеуказанном, а не в каком-либо другом смысле.

И этого достаточно о силлогизме, который до известной степени является первым шагом к философии и о котором я сказал столько, сколько необходимо, чтобы понять, откуда всякая правильная аргументация получает свою силу. Было бы не более полезно останавливаться на этом подробнее, чем (как я уже говорил) предписывать младенцу, как ему следует учиться ходить. Ибо искусству рассуждения (гаtionandi ars) лучше всего обучаются не при помощи правил, а на практике и путем чтения таких книг, в которых все заключения выводятся посредством строгой аргументации. Ныне же я перехожу к рассмотрению пути философии, т. е. метода философствования.