Текст книги "Молекула ветра"

Последний поезд в Нюрнберг

 
Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг…
В час, когда день померк, а истина проста,
Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг.
Кто вниз, а кто наверх – занимай места!
 
 
Министр обороны успешной строгой зоны,
Народный президент – успел ли сесть?
Депутаты всех созывов, чьи дети косят от призывов,
И те, кто выбрал их, – на всех здесь хватит мест.
 
 
Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг…
В час, когда день померк, а истина проста,
Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг.
Кто вниз, а кто наверх – занимай места!
 
 
Стрелял ли ты в экстазе, звучал ли ты в приказе
Или чертил границы на землях и морях?
Твои ли маршируют ноги, или ты просто платил налоги?
Смотри, ведь эта кровь и на твоих руках!
 
 
Вот поезд в Нюрнберг, ночной поезд в Нюрнберг…
В час, когда день померк, а истина проста,
Сядь в поезд в Нюрнберг, последний поезд в Нюрнберг.
Кто вниз, а кто наверх – занимай места!
 

Не мы такие

 
Нарисован сам собою на обрушенной стене,
Словно черной пеленою на бесцветной тишине,
За дверями разбитыми, за вопросами слитыми,
Черно-белыми точками, леденящими строчками.
 
 
Ни слова правды, ни дня без крови, ни века без войн.
Не мы такие, не мы такие – мир такой.
 
 
Доползем ли до вершины сквозь расставленные мины,
Невзлетевшие ракеты, заржавевшие букеты –
За веселыми войнами, за идеями стройными,
Чтобы мир наступил для нас –
Скольких нужно убить сейчас?
 
 
Ни слова правды, ни дня без крови, ни века без войн.
Не мы такие, не мы такие – мир такой.
 

Телерелигия

 
Телерелигия ждет, притаившись в буднях нового дня.
Телерелигия целится в сердце, чтобы спасти меня.
В шлеме цепного бойца с дубинкой прячется за углом.
Требуя выдать предателей родины,
Ночью врывается в дом.
 
 
Дикие сны за пределами света мне показал экран.
Я не могу не поверить в это, ведь здесь лучшая из стран.
Я порицаю уничижение всех человеческих прав,
Но это все там, за далекой границей,
Ведь мой телевизор прав.
 
 
Когда наступит час икс, год игрек, эпоха зет
И ты поймешь, что без телеэкрана тебя в этом мире нет.
В агонии культа кнопку пульта ищешь в темноте.
Но кнопку нажмут, и ты уже не узнаешь, кто – эти или те.
 
 
Телерелигия, телерелигия, телерелигия в мозгах и в теле.
Телерелигия, телерелигия, телерелигия снова в деле.
 
 
Телерелигия – душеспасение, ставит все по местам.
Святая победа и то, что после, – все снова достанется нам.
От имени общества выявит трусов –
Тех, кто не смог убивать.
И снова покажет цветные картинки
Тем, кто не любит читать.
 
 
Лестница в небо для тех, кто с нами,
Для тех, кто, конечно, за.
Телерелигия все так объяснит, что навернется слеза.
Уснешь в своем теле, как после молитвы,
И примешь с утра аспирин.
Святой телевизор согреет квартиру, словно в углу камин.
 
 
Когда наступит час икс, год игрек, эпоха зет
И ты поймешь, что без телеэкрана тебя в этом мире нет.
В агонии культа кнопку пульта ищешь в темноте.
Но кнопку нажмут, и ты уже не узнаешь, кто – эти или те.
 
 
Телерелигия, телерелигия, телерелигия в душе и в теле.
Телерелигия, телерелигия, телерелигия снова в деле.
 

Газ для мертвых

 
Дождем асфальт укроет, и мертвые герои
Придут из тишины.
И время станет лучше, и мир тепло получит
С обратной стороны.
 
 
И уводя от гнева, держась рукой за небо,
Не говоря всего,
Вновь новостей минута
Нас убедит, как будто
Мы все за одного.
 
 
Бесплатный газ для мертвых, когда весь мир остыл,
Как свет в далеких окнах – лишь тем, кто заслужил.
Кто заслужил.
 
 
Затоптанные флаги, истлевшие бродяги
У вечного огня…
Угасли жизни звуки, мы греем наши руки
Воспоминаньем дня.
 
 
Пристрелянная дальность, свободы актуальность,
Всегда чего-то ждем.
Война уйдет не скоро, и щелкают затворы
У тех, кто побежден.
 
 
Бесплатный газ для мертвых, когда весь мир остыл,
Как тьма в разбитых окнах – для тех, кто заслужил.
Кто заслужил.
 

Война – это мир

 
Чтобы пройти сквозь стены, не надо долго учиться.
Чтобы пройти сквозь стены, достаточно вооружиться
И проложить себе путь снарядом святого калибра,
И проложить себе путь, никому не оставив выбора.
 
 
Тот, кто в атаку идет, как велел командир,
Лишь перед смертью поймет, что война – это мир.
Жертвой и палачом поднимаясь на плаху,
Он просто не знал ни о чем – мир его праху.
 
 
Война – это мир!
 
 
Чтобы вернуться живым, мало закончить бой.
Чтобы вернуться живым, надо найти путь домой.
Но если ты убивал, смерть тебе скажет: «Стой!»
И если ты на войне, ты уже перестал быть собой.
 
 
Тот, кто в атаку идет, – сам себе командир,
Лишь перед смертью поймет, что война – это мир.
Жертвой и палачом поднимаясь на плаху,
Он просто не знал ни о чем – мир его праху.
 
 
Война – это мир!
 

Человек из будущего

 
Бредущие тюремным коридором,
Вставляем песни в скважины замков,
И поклоняемся простору,
И верим, он принять нас всех готов.
Оставим знаки без воспоминаний,
В тени сгорая статусных побед.
Не видим смысла в мира новом плане,
Ведь нас там нет, ведь нас там нет.
 
 
Любовь с надеждой встретятся не скоро,
Но с каждым вздохом мы спешим вперед.
И, уклоняясь от позора,
Уходим петь в подземный переход.
 
 
В судорогах века, назад бегущего,
Не найти открытое окно.
Мне приснилось, что я человек из будущего –
В мире, где время запрещено.
 
 
Цепной реактор черным утром
Прожжет бумагу сна насквозь,
И не поверит книгам мудрым,
В пустую стену забивая гвоздь,
И пропаганд противостоянье
Сорвет сомнений вражеский погон,
И вновь погаснет мусора сиянье,
Когда как север вспыхнет полигон.
 
 
И в городах, где выбиты все стекла,
Заплачет совесть у могил весны,
Где жизнь молчит и время блекло –
И все, кто против, вновь обречены.
 
 
В судорогах века, назад бегущего,
Не найти открытое окно.
Мне приснилось, что я человек из будущего –
В мире, где время запрещено.
 

Не скоро

 
В облаках написано: нет войне.
Будут ли слова эти вновь в цене?
Можно жить одними поступками –
На земле не скоро наступит мир.
Кончилась дорога, и там обрыв –
Правду, словно в страшном сне, открыв
Для детей с глазами грустными –
На земле не скоро наступит мир.
 
 
В тишине холодных объятий смерть –
Тем, кто и не должен был умереть.
И плюются кровью все СМИ:
На земле не скоро наступит мир.
Каждый день уходят в последний бой
Те, кого война заберет с собой.
Обменялись ложью и пулями…
На земле не скоро наступит мир.
 
 
Что пришло, нескоро теперь уйдет,
Не случится к лучшему поворот.
Вся любовь завалена трупами –
На земле не скоро наступит мир.
Нервные политики ждут смертей,
Несмотря на слезы матерей.
Страшно обменяться уступками –
На земле не скоро наступит мир.
 
 
Если хочешь жить в родной тюрьме,
По уши сидеть в святом дерьме,
Запасайся болью и крупами –
На земле не скоро наступит мир.
Кто-то видит цели, а кто-то нет,
Неоткуда ждать на все ответ.
Ах, какими были мы глупыми –
На земле не скоро наступит мир.
 

Шум земли

Дискотека на карантине

 
Мы согревались танцем, в сердцах мечту храня –
Сквозь холода прорваться, не ведая огня.
Но тает под ногами беспечный тонкий лед.
Так долго танцевали, но не смогли уйти вперед.
 
 
Этот мир умрет в тепле, танцуя на тающей льдине,
Как на матовом стекле в дискотеке на карантине.
Нашим танцам нет конца, мы словно еще в середине.
Но на дно идут сердца в дискотеке на карантине.
 
 
Последний танцор не станет заканчивать танец наспех.
В цветущем океане растает последний айсберг.
Не вспомнить то, что было, и стоит ли пытаться?
Соленой воды могила поверит в наши танцы.
 
 
Этот мир умрет в тепле, танцуя на тающей льдине,
Как на матовом стекле в дискотеке на карантине.
Этим танцам нет конца, мы словно еще в середине.
Но на дно идут сердца в дискотеке на карантине.
 
 
Мы ничего не знали, ни о чем не пожалеем –
Уйдем под воду в начале эпохи Водолея.
Танцпол стеклянный треснет, а мы, как было велено,
Танцуем словно вместе, но каждый давно отдельно.
 
 
Этот мир умрет в тепле…
Как на матовом стекле в дискотеке на карантине.
Нашим танцам нет конца…
Но на дно идут сердца в дискотеке на карантине.
 

Шум земли

 
Линии судеб скрыли шрамы на наших ладонях.
Пронумерованы крылья, но не сосчитаны войны.
И очищают память времени стылые формы –
Кто ничего не знает, тот не нарушит нормы.
Старых побед реклама скрывает отзвуки правды,
Новую версию штамма к звездам несут космонавты.
Ночь тишину не спросит, карты волною смыты.
Время войны выносит жизнь на гранитные плиты.
 
 
Шум земли тревожным сном ворвется
В тишину седых календарей –
Как последний вздох, как горький запах солнца,
Как пыльный ветер высохших морей.
 
 
Время холодным светом падает безучастно
На то, чего уже нет и что раньше бывало не часто.
Море ушло недавно мраморною волною,
И раскаленные камни высушат боль прибоев.
Выпьем горькую даль, ветром расправим плечи.
Кто за морями ждал, вновь поспешит навстречу.
Шумом сердца земного наполнятся горизонты.
Здесь ничего не ново: ни первый Рим, ни сотый.
 
 
Шум земли тревожным сном ворвется
В тишину седых календарей –
Как последний вздох, как горький запах солнца,
Как пыльный ветер высохших морей.
 

Прощай, оружие!

 
В небо пущены копья и стрелы,
Примут их облака.
Тот, кто был безрассудным и смелым,
Стал землей на века.
Это будет не страх и не бегство –
Плюнуть в черную пустоту.
Искалеченный праздник детства
Утром вызовет тошноту.
 
 
Кто здесь за все в ответе, не знает даже ветер.
Нелепостей в сюжете не видел хуже я.
Земля не виновата, но я решил когда-то
Не быть ничьим солдатом –
Прощай, оружие!
 
 
Подыхает мечтой непечатная даль –
Мы словам не нужны.
От любви остается зубная эмаль
И глоток тишины.
Несгибаема боль натянутых струн –
Кто здесь сможет не петь?
Сколько пуль, чтобы перепахать этот грунт
И в нем навек заржаветь?
 
 
Кто здесь за все в ответе, не знает даже ветер.
Нелепостей в сюжете не видел хуже я.
Земля не виновата, но я решил когда-то
Не быть ничьим солдатом –
Прощай, оружие!
 
 
Дорога отчаянья под сапогами,
Солнце встает с другой стороны.
Мы между землею и небом пропали
И этой войне ничего не должны.
 
 
Прощай, оружие! Прощай…
 

Через вселенную

 
Рожден на пороге эпохи любви,
Ритмом сердца наполнив эфир.
Свободен, как ветер счастливой земли,
Твой неограниченный мир.
Как знамя подняв гитару в руках,
Сквозь грохот и сны десятилетий
Ты пел о свободе на всех языках,
Свободы так и не встретив.
 
 
Твоя любовь, словно вечность.
Твой голос – времени эхо.
Планета в потоке встречном –
Через вселенную путь ждет человека.
Через вселенную путь…
 
 
И там, где ты шел, не смыкая глаз,
Земля оживала цветом.
Готов умереть за рабочий класс,
Но петь о любви при этом.
Представив себе мир без рабов и господ,
Ты песней летел над ним,
И освещал дорогу вперед
Твой рок-н-ролльный нимб.
 
 
Твоя любовь, словно вечность.
Твой голос – времени эхо.
Планета в потоке встречном –
Через вселенную путь ждет человека.
 
 
Ты рискнул принять решенье
В этом мире быть мишенью.
Что ж, наверное, не плохо
Закрывать собой от пуль эпоху.
Ты знал лучше всех: безграничный мир
Сильнее, чем боль и страх.
Но что ты увидел в последний миг
В своих волшебных очках?..
 
 
Через вселенную путь…
 

Раньше было можно

 
Раньше было можно, а теперь нельзя.
Раньше знал я, кто враги, а кто друзья.
Но завелось так много уголовных дел,
Изменился мир не так, как я хотел.
 
 
Раньше пел я песни в городах страны,
Только стали вдруг они запрещены.
Неужели правда, что-то не пойму,
Петь нельзя их никогда и никому?
 
 
Я не могу терпеть –
Запретный плод так сладок.
Хочу вам снова спеть,
Но только лучше – лучше не надо.
 
 
За стеной бетонной, за решетками
Молча наступает разрешенный мир.
Были мы свободны, но нет пути назад.
Что же спеть такого, что не запретят?
 
 
Как же выбрать тему, как нащупать курс?
Пропадет в неволе творческий ресурс.
Чем теперь моя забита голова? –
В ней только запрещенные слова.
 
 
Я не могу терпеть –
Запретный плод так сладок.
Хочу вам снова спеть,
Но только лучше – лучше не надо.
 
 
Раньше было можно, а теперь нельзя.
Петь свое, вообще, – опасная стезя.
Надо бы всем вместе что-то сочинить –
Ведь всех они не смогут запретить.
 
 
Раньше было можно…
А теперь нельзя.
 

Жизнь как русский блюз

 
Болью перегруза, ветром налегке,
Бесконечны блюзы в русском языке.
Дождь и город старый весь в следах от пуль.
Словно рук гитара, ждет любви Айгуль.
 
 
По ночам читая сквота сквозняки,
Напивалась стая, падая в стихи.
Сожалеть не надо, коль открылся шлюз.
Песни до упада – жизнь как русский блюз.
 
 
Жесткий рок-проказник поделил на ноль
Этой жизни праздник – тьму на алкоголь.
Не бывает счастья там, где кайфа нет!
Блюз порвет на части, выпуская свет.
 
 
Когда я сбегу из этого мира,
Не делай концерт в мою честь,
А просто попробуй продолжить мой блюз
Сегодня здесь, сегодня здесь…
 
 
Залетают в песни из крылатых снов,
Кто кого чудесней быть собой готов.
Этих дней обрывки отпустить боюсь.
Счастье без улыбки, жизнь как русский блюз.
Жизнь как русский блюз…
 

Зачем ты здесь?

 
Ряженые ангелы висят в петле, в их глазах укор.
Гвардия небесная по всей земле правит приговор.
Закипает ночь, да не погашен нерв, полыхает дом.
Разливают часовые в тишине керосин со льдом.
 
 
Черные, как крылья смерти, облака в небе голубом.
На горе молчит свободы истукан, в ночь уперся лбом.
Было дело: он дракона побеждал в удалые дни.
Но не помнит, кто на трон его сажал – мы или они.
 
 
Кто сможет понять, что печаль твоя значит,
Сквозь ложь незаказанных месс?
Сыграй нам опять, но пока ты не начал,
Ответь – зачем, зачем ты здесь?
 
 
Черту – аллилуйя, а рабам побег – промотай вперед.
Кто заполнит город: то ли черный снег, то ли белый сброд?
Мы глаза поднимем, поспешим наверх. Но куда лететь?
Бог придумал время или человек, певший в пустоте?
 
 
Кто сможет понять, что печаль твоя значит,
Сквозь ложь незаказанных месс?
Сыграй нам опять, но пока ты не начал,
Ответь – зачем, зачем ты здесь?
 

Патриоты рая

 
Патриоты рая включают погасший свет
На страницах чужих газет пустых поколений.
От любви до смерти не ведают, что творят.
Они не отступят назад, в век других измерений.
 
 
Патриоты рая вешают на стене
Фото забытых дней, и каждый пьет как гений.
Но во всех отражениях время наоборот.
Так трудно идти вперед сквозь зоны всех отчуждений.
 
 
Там, где нас нет, бьется ветер в камнях старых стен –
Рай захваченных в плен.
Мир, где мы жили, нам кажется чем-то смешным.
Но мы опять во сне уходим вслед за ним.
 
 
Патриоты рая замкнуты в тишине,
Молча лежат на дне, забыв войны капризы.
Но взойдет звезда – каждый смотрит в свое окно
И думает об одном: мир вокруг – это призрак.
 
 
После всех смертей настанет великий пост.
Страх ускоряет рост, но не вернет удачу.
Патриоты падают каплями на стекло.
Небо временем заволокло, там ни по ком не плачут.
 
 
Там, где нас нет, бьется ветер в камнях старых стен –
Рай захваченных в плен.
Мир, где мы жили, нам кажется снова цветным,
И мы опять во сне уходим вслед за ним.
 

Пустая страна

 
Отключая себя от потоков бессмысленных знаний,
Лежа в тесном вагоне беспросветного сна,
Проезжая поля пустоты между миром и бранью,
Вспомню, как велика и бесцветна родная страна.
 
 
Сколько здесь побежденных тоской ненарушенных правил,
Сколько здесь схоронивших безмолвие в черной земле.
Где один миллиону бывает так часто не равен,
И где спит богатырь так тревожно в дубовом дупле.
 
 
К смерти от счастья во тьме петляет дорога.
Затопило жестокой водой пустую страну.
Ни черта в земле, на небе ни бога.
Скажи, где свобода нас ждет, – я туда поверну.
 
 
Эй, расступитесь, слепые, – живу, значит, еду.
Липкий, лихой чернозем заполняет следы.
Я обнял с утра в понедельник прозревшую среду.
Кто смеет мне не разрешить этой пьяной езды?
 
 
Не встречал больше солнца с тех пор, как оно потерялось,
Колесом укатилось по полю неспетых былин.
И поверить не в силах в любовь, что мне не досталась,
И не в силах сломать и отбросить свои костыли.
 
 
К смерти от счастья во тьме петляет дорога.
Затопило весенней войной пустую страну.
Ни черта в земле, на небе ни бога.
Скажи, где свобода нас ждет, – я туда поверну.
 

Номер в обществе

 
Сказали: жить на свете без номера нельзя.
Кто ввел законы эти – живет уж точно зря.
Нелепые вопросы, прописка и QR –
Их мир меня отбросил, как тень на тротуар.
 
 
Известно, что планета у нас на всех одна,
Но для нормальных граждан я представитель дна.
И что бы я ни делал, о чем бы ни мечтал,
В общественном сознаньи я вечный маргинал.
 
 
Эх, жизнь моя без номера – свободная, как творчество.
И, в общем-то, мне по херу мой номер в обществе.
 
 
Люблю пожить опасно – вам такое и не снилось.
Я потерял свой паспорт и уничтожил СНИЛС.
Посчитан – не посчитан, мне, в общем, все равно.
Мне всех чудес на свете милей родное дно.
 
 
Эх, жизнь моя без номера – свободная, как творчество.
И, в общем-то, мне по херу мой номер в обществе.
 

Внутри города

 
Век незаконченных дел, песен, звучащих бестактно,
Мертвых ночей, сломанных стрел и возвращений обратно.
Время вслепую творить, и как бы мы ни пытались,
Шум красоты не повторить – легенды и мифы распались.
 
 
Кончилось лето любви, снег укрывает город.
Он, словно Титаник, льдами распорот.
Мы загнаны в трюмы, как в гетто,
От времени спрятаны где-то,
По-прежнему где-то внутри.
 
 
Новое море несет старых причин сомненья.
Мертвым поэтам еще повезет ждать своего вдохновенья.
Город плывет наугад, веря, что не промахнулся.
Город еще ждет нас назад, но не находит пульса.
 
 
Кончилось лето любви, снег укрывает город.
Он, словно Титаник, льдами распорот.
Мы загнаны в трюмы, как в гетто,
От времени спрятаны где-то,
По-прежнему где-то внутри.
 

Освобождение

 
И вновь все песни под замок – от самого себя.
Вчерашний день давно умолк, искусственность тая.
Я нахожу отличный повод завершить строку
И отправляюсь в глубину, оставшись наверху.
 
 
Освобождение земли от всех фронтов.
Освобождение любви от бесполезных слов.
 
 
Свет накрывая, ночь идет, смешав с землею сны.
На берегу никто не ждет, все трапы сожжены.
И пусть свидетели любви, казненной на бегу,
Передадут мои слова ожившему врагу.
 
 
Освобождение земли от всех фронтов.
Освобождение любви от бесполезных слов.
 
 
Освобождение от слов – заветная мечта.
Пусть засияет в небе вновь молчания звезда.
Надев корону пустоты, над миром встанет ночь.
И сквозь безмолвие воды слова уйдут на дно.
 

Любить

 
Не привык посвящать представителям власти поклоны.
Живу не ради факта, всегда готов бороться за мечту.
Но все чаще во сне ко мне приходят миллионы –
Миллионы книг, которые я никогда не прочту.
 
 
И прежде чем полюбить, я усердно учусь ненавидеть.
И я сижу у реки, по которой кто-то должен проплыть.
Изучаю сны, чтобы научиться предвидеть.
Но кто мне поможет все это любить? Все это любить…
 
 
Мир заплаканных лиц, закрытых границ, окольцованных птиц,
Мир плохих новостей, фальшивых идей, ненужных людей,
Мир расстрелянных школ, книг, написанных в стол,
Тех, кто сделал укол, и тех, кто не сделал,
Мир тех, кто вынужден жить, тех, кто должен решить,
Как все это любить…
 
 
Разгадаю все шифры и буду питаться лишь светом,
Потеряю все лишнее и все то, что нужно, найду.
Никому не поверю, что в чем-то не прав был при этом.
И если нравится мысль, для всех – не для себя – украду.
 
 
И с каждым вздохом я чувствую в себе движение ноосферы.
Я частица мира, пока в состоянии хоть чем-то быть.
Хочу заряжаться и жить, ни в чем не зная меры.
Не просто верить всему, а все это любить!
Все это любить…
 

Сквозь время

Все, что ты знаешь

 
Там, где бледное зарево стынет
И клубится истории дым,
Миражами надежд молчит пустыня,
Слышно, как становится время иным.
 
 
Не спеши вечной боли навстречу,
Не проси новых тайн у земли.
Раскаленный ветер обнимет за плечи,
Небо вновь запылает вдали.
 
 
Ты рождался, взлетая счастливым,
Падал с неба погасшей звездой,
Миллионы смертей посвящая любви,
Пел о мире, но жил войной.
 
 
Пусть вопросами двери открыты,
А молчанье опять не твое,
Но увидишь ночь в зеркалах разбитых,
И, чтобы проснуться, ты выберешь снова ее.
 
 
Жарко в объятиях правды.
Кровь стучит в висках, но ты поймешь:
То, чего нет, нельзя исправить,
Все, что ты знаешь, – ложь.
 
 
Из любви размагниченных копий,
Растолкав онемевшие сны,
Выходили под бледное солнце утопий
Те, кто были остаться в живых не должны.
 
 
Веря в силу стихов и безумья,
Не прощая себе пустоты,
Пели в мутном молчаньи седых полнолуний,
В горьком блеске великой мечты.
 
 
В облаках растворялись, как птицы,
Разжигали музыкой пламя,
Чтоб к свободе сквозь стены и время пробиться,
Рвали память чужими стихами.
 
 
Диким ветром в кровавых рассветах
Поднималась над смертью весна,
Из огня и любви восставали поэты,
Чья поэзия здесь и сейчас не слышна.
 
 
Жарко в объятиях правды.
Кровь стучит в висках, но ты поймешь:
То, чего нет, нельзя исправить,
Все, что ты знаешь, – ложь.
 
 
Когда растают камни, словно снег,
Казненный в городском плену,
Иллюзий новый век с мишенью на спине
Объявит правдой тишину.
 

Исповедь революций

 
Святость и ложь зашифрованы в знаках
Уровнем волн по вселенской шкале.
Всеми забытого след зодиака
Шрамом кровавым на левой скуле.
 
 
Копоть религий на фресках историй,
Сводки любви уходящих времен.
Вскрытые вены снесенных асторий,
Новых цепей каторжанских звон.
 
 
Но как износ социальных конструкций,
Как активность звезд излучения,
Вечно ждет изучения,
Спрятав между строк объяснения,
Этот город-исповедь, исповедь революций…
 
 
Свет безымянным прошел через стены,
Память фильтруя болью камней,
Как гладиатор имперской арены,
Прошлого кровь оставляя на ней.
 
 
Капля за каплей точит фундамент.
Пот революций – слезы земли.
Древних решеток нарушив орнамент,
Песни росли, как могли…
 
 
И как износ социальных конструкций,
Как активность звезд излучения,
Снова ждет изучения,
Спрятав между строк объяснения,
Этот город-исповедь, исповедь революций…