Текст книги "Золотой цверг"

Потом Якадзуно стал расспрашивать о военном прошлом Анатолия. Анатолий рассказал десяток бородатых историй из глобальной сети, Якадзуно вежливо смеялся, а может быть, дело не в вежливости, может, он и в самом деле не слышал их раньше. Реальных историй Анатолий не рассказывал, что они гораздо менее интересны, чем сетевые байки, а единственную по-настоящему интересную историю, произошедшую с ним лично, рассказывать не хотелось. Да и Рамиресу не стоило ее рассказывать.

Оказалось, что Якадзуно тоже знает Джона Рамиреса, гигантский лысый негр со степенью доктора физики, как выяснилось, был в «Уйгурском палладии» местной достопримечательностью. Не потому что он как-то по-особому отличался в работе и не потому, что он вляпался в какую-то скандальную историю, а исключительно из-за разительного контраста между внешностью маньяка-убийцы и интеллигентным поведением. Часа через два Якадзуно и Анатолий стали почти друзьями, а потом к их попойке присоединился экипаж капсулы в составе командира Роджера Бертона и второго пилота Зульфии Беназери, и стало совсем весело. Если бы не золотая статуя под диваном, Анатолий напился бы до полной отключки, а так ему пришлось пропускать один «кампай» за другим, а в конце даже отклонить одно нескромное предложение.

Как это обычно бывает, экипаж поезда составляла супружеская пара. В отличие от большинства мусульманок, Зульфия не относилась к заветам пророка слишком серьезно, она употребляла алкоголь и не возражала против сексуальных экспериментов. Несмотря на свои сорок с небольшим лет, она была очень привлекательна, да и Роджер был ничего, так что, если бы не ценный груз, Анатолий обязательно принял бы предложение. А так получилось неудобно – идти в купе экипажа нельзя, потому что нельзя оставлять рюкзак без присмотра, а тащить его с собой утомительно, глупо и еще оскорбительно для Якадзуно – получается, что Анатолий как бы подозревает Якадзуно в намерении несанкционированно ознакомиться с содержимым секретной коробки. И неважно, что Анатолий и в самом деле подозревал это, демонстрировать свои подозрения так явно просто неприлично. А если начать мероприятие прямо здесь, это получается еще более оскорбительно для Якадзуно, потому что его на групповуху не пригласили. Анатолий разделял мнение Роджера и Зульфии – маленький японец ему не понравился, в нем чувствовалось что-то неестественное и, почему-то, злое. Наверное, Ху Цзяо со своей повышенной эмпатией легко разобралась бы в душе странного попутчика, но, к сожалению, ее здесь не было.

4

Якадзуно Мусусимару был опечален. Не потому, что после вчерашнего у него болела голова, нет, эту проблему легко решила пара таблеток «Зеленого дракона». Якадзуно был опечален потому, что понял, что первую свою серьезную операцию он начал с непростительной глупости. Он выбрал неправильную линию поведения, он произвел на попутчиков впечатление хитрого молодого человека себе на уме, по непонятным причинам маскирующегося под наивного юношу. Раньше маскировка под простого пролетария, не отягощенного излишним интеллектом, работала безупречно, именно поэтому Якадзуно и в этот раз выбрал привычную стратегию, но теперь это стало ошибкой.

Якадзуно валялся на узком диванчике, в руках у него была мобила, на экране которой красовался стакан «Тетриса», в который сыпались разноцветные угловатые фигурки. Якадзуно злился на себя. Он знал, что этим нельзя злоупотреблять, но считал, что может позволить себе десять минут самоедства в качестве терапевтической процедуры.

Если бы Якадзуно вовремя подумал о том, о чем должен был подумать, если бы он просчитал ситуацию не на один шаг вперед, как делают все, а хотя бы на два, все было бы совсем по-другому. Зульфия не ушла бы в свое купе расстроенная и даже чуть-чуть оскорбленная, она была бы довольна и все были бы довольны, и Якадзуно с Анатолием стали бы почти друзьями, потому что совместный секс сплачивает нисколько не хуже совместной выпивки. Хотя, Анатолий, скорее всего, стопроцентно гетеросексуален, как и большинство русских.

Отец всегда говорил Якадзуно, что главное отличие умного человека от обычного состоит в том, что умный человек просчитывает ситуацию не на один ход вперед, а на два или три. Якадзуно подозревал, что отец просчитывает некоторые комбинации на десять ходов вперед. Якадзуно гордился отцом, Хируки Мусусимару был очень умным человеком, и это признавали даже враги. Впрочем, явных врагов у Хируки Мусусимару не было – он был очень умным человеком.

Якадзуно нажал на кнопку «пауза» и решительно повернулся к Анатолию. Анатолий читал книгу и параллельно опохмелялся клюквенным морсом, который принес Роджер. Якадзуно вежливо покашлял. Анатолий обернулся.

– Прошу простить меня, – сказал Якадзуно, – я был невежлив.

Брови Анатолия удивленно взмыли вверх.

– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжал Якадзуно, – я с самого начала повел себя неадекватно, мне не стоило быть таким назойливым.

Анатолий недоуменно пожал плечами.

– Тебе не за что извиняться, – сказал он. – Ты ведешь себя совершенно нормально.

– Нет, – возразил Якадзуно, – я веду себя ненормально. Я знаю, ты вчера не хотел отказываться от того, что предложила Зульфия, ты отказался только потому, что не хотел меня обидеть.

– Я отказался совсем не поэтому.

– Нет-нет, именно поэтому! Ты не мог оставить свой ценный груз без присмотра и не мог унести его с собой, потому что ты подумал, что я обижусь, потому что подумаю, что ты мне не доверяешь. Я не обижусь.

– Да ну, ерунда какая-то, – только и смог сказать Анатолий. – Не бери в голову, из-за несостоявшейся групповухи расстраиваются только юнцы и невротики. Расслабься, все в порядке. Хочешь, поиграем во что-нибудь? Если тут найдется виртуальная консоль.

Якадзуно смущенно хихикнул. Когда Анатолий предложил поиграть, Якадзуно подумал совсем о другом. После секундного замешательства Анатолий понял, над чем смеется Якадзуно, и уголки его рта тоже поползли вверх. А еще через секунду Анатолий и Якадзуно хохотали во весь голос. А потом они стали искать виртуальную консоль.

5

– И еще два двойных виски без содовой, – добавил Рамирес, заканчивая делать заказ. Он тут же вспомнил, что в этом ресторане дозы алкогольных напитков рассчитываются по русскому стандарту, но менять заказ не стал. В конце концов, напиться сейчас не помешает.

Официант вежливо кивнул и удалился. Если он и был удивлен, то ничем этого не показал.

А вот Сингх, напротив, не счел нужным скрывать удивление.

– Что случилось? – спросил он. – С чего это ты вдруг решил нажраться?

– Есть две новости, – сказал Рамирес, – хорошая и плохая. С какой начнем?

– С плохой.

– Нет, давай лучше с хорошей. Ратников уехал.

– Куда?

– На Деметру.

– Но поезда еще не было. Или был?

– Я отправил его на грузовой капсуле.

– Как это? В трюме?

– Нет, конечно, – Рамирес представил себе, как мертвый Ратников с остекленевшими глазами валяется на вольфрамовых чушках и прижимает к груди рюкзак с золотой статуей. – На грузовых поездах есть специальные купе для сопровождающих, я предложил дятлу воспользоваться этой возможностью.

– Гениально! – воскликнул Сингх. – Одной проблемой меньше. Ты молодец, Джон, мне бы это и в голову не пришло. А в чем плохая новость?

– Ратников кое-что подозревает.

Сингх стер с лица улыбку и как-то весь подобрался.

– Что именно?

– Он знает, что статую сделали не цверги.

– Откуда?

– Это я виноват, я слишком поторопился, когда придумывал узоры.

– Узоры бредовые?

– Не то слово. Ратников показал статую одной женщине, специалисту-ксенологу, она долго смеялась.

– Что за женщина?

– Ты же не будешь ее убивать?

– Я – не буду.

– Она ни в чем не виновата.

– Считай, что ей не повезло. Не забывай, Джон, от этой статуи зависит нечто большее, чем жизнь одного человека.

– Двух человек.

– Кто второй?

– Профессор Новокузбасского университета, некто Дао Лан, третьего имени не знаю.

– А первую женщину как зовут?

– Ху Цзяо Ли. Она тоже профессор, она ехала в одном купе с Ратниковым. Мы с ней потом общались на втором ртутном, ее направил университет. Ты, наверное, видел в новостях, наши геологи случайно нашли затерянное племя цвергов…

– Надо полагать, прививочный токсикоз только-только закончился. Иногда бывают рецидивы… погоди, ты же говорил, она была на втором ртутном! Эти ученые – они что, совсем идиоты?

Рамирес тяжело вздохнул. Да, в мире много разных козлов и уродов, и ученые, отправившие в рискованную экспедицию пожилую женщину, еще не успевшую оправиться после прививки – еще не самое большое зло в этой вселенной. Рамирес понимал, что великая цель оправдывает любые средства, но он не смог бы убить человека только потому, что этот человек случайно прикоснулся к тайне, способной изменить судьбу человечества. Впрочем, никто и не предлагает ему лично убить Ху Цзяо.

– Может, не стоит? – безнадежно спросил Рамирес. – Все-таки это уже четвертая партия, нам этого хватит с большим запасом.

Как Рамирес и ожидал, Сингх проигнорировал последнюю реплику.

– Что они знают? – спросил он.

– Кто – Ху Цзяо или Дао Лан?

– Оба. Начни с Ху Цзяо.

– Только то, что статую изготовили не цверги. Я виноват, я рисовал эти узоры в большой спешке…

– Хватит извиняться, достал уже! У нас нет ксенологов, так что с этой задачей лучше тебя все равно бы никто не справился. Лучше скажи, что узнал Дао Лан.

– Золото низкокачественное, выплавлено в юрте.

– Даже так? Как он это понял?

– По составу газовых примесей в микропузырьках у поверхности статуи. Там атмосфера Гефеста, частично кондиционированная для человека. Озон не удален, еще какие-то примеси остались.

– Что еще?

– Он просветил цверга ультразвуковым сканером и обнаружил, что внутри порошок.

– Что?!

– Он не понял, что это за порошок. Предположил, что хлорид бария или киноварь. Все.

– Почему ты отпустил Ратникова на Деметру?

– Я не знал. Я прочитал запись только после того, как он уехал.

– Замечательно! Великолепно! Просто обалдеть! Я пошел. – Сингх встал из-за стола.

– Куда?

– Расхлебывать кашу, которую ты заварил.

– Но…

Рамирес закрыл рот, так ничего и не сказав. Не потому, что ему нечего было сказать, как раз наоборот, сказать было чего, но пока Рамирес формулировал мысль, Сингх уже ушел.

6

Стены купе помутнели и расплылись, уступая место новой реальности. Анатолий стоял посреди просторного зала, он был одет в пятнистый комбинезон цвета хаки, а правую руку оттягивал стандартный армейский пистолет. Брони не было. Мускульные усилители, разнообразные детекторы и прочие элементы боевой начинки, вмонтированные в тело Анатолия, тоже не ощущались. Ничего, прорвемся. Вперед!

Вначале налево, если ты обладаешь определенными навыками, там можно приобрести огнемет. Новичку сюда лучше не соваться, особенно без брони и без защитных щитков на глазах. Но Анатолий не был новичком.

Анатолий сделал два быстрых шага, согнулся и прыгнул. Несмотря на то, что искусственные мышцы, не поддерживаемые виртуальной средой, отказались выполнять свою часть обязанностей, прыжок получился неплохим, тело Анатолия проскользило над самым полом и приземлилось на живот, мягко затормозив об удивительно ровный и чистый пластик. В виртуальности грязные полы бывают только в самых дорогих игрушках.

Перед глазами вспыхнуло маленькое солнце, которое было всего лишь слабым отблеском того, что вспыхнуло за спиной. Анатолий снял пистолет с предохранителя, выждал полсекунды, перевернулся на спину и дважды выстрелил. Ему почти не пришлось целиться, он правильно предположил, где сейчас находятся гвардейцы императора Буша Четвертого.

Первая пуля сразу нашла свою цель, голова гвардейца разлетелась фаршем кровавых ошметков, а вот со второй пулей Анатолий оплошал. Ее принял бронежилет второго гвардейца, сейчас он восстановит зрение…

Взлететь на ноги давным-давно заученным, но почти забытым движением. Сделать три скользящих шага влево. И еще один низкий прыжок влево-вниз и вперед, в узкую щель между колонной и лестницей, которые должны задержать поток раскаленного воздуха, который вот-вот обрушится на незащищенную спину.

Стало горячо и больно. Это была обычная боль, такую боль тело привыкло терпеть еще в первый год виртуальных тренировок. Все знают, что болевой порог бойца-десантника на порядок выше, чем у обычного человека, но мало кто способен оценить, что за этим стоит. Это может понять только тот, кто сам прошел через этот ад. Ничего, результат стоит затраченных усилий.

Анатолий плавно повернулся направо и увидел прямо перед собой голову в шлеме, под которым подсознание дорисовало растерянное выражение на агрессивно-мужественном лице виртуального противника. Анатолий выстрелил почти в упор, не озаботившись тем, чтобы уйти с линии обратного поражения. Пуля попала точно в кончик носа.

Линейный электродвигатель, встроенный в ствол армейского пистолета, разогнал пятимиллиметровую пулю до скорости, вдвое превышающей звуковую. К тому моменту, когда сила трения разогрела пулю до критической температуры, пуля успела дойти до центра головы гвардейца. В тороидальном сердечнике пули произошел фазовый переход, материал сердечника утратил сверхпроводимость, накопленная энергия высвободилась, электрический разряд заставил умирающие мышцы сократиться, уже мертвое тело взлетело на полметра вверх, вскипевший мозг разорвал череп в мелкие клочья и на Анатолия обрушился целый дождь сублимированного мяса. К счастью, Анатолий вовремя успел закрыть глаза.

Когда он открыл глаза, он подумал, что, пожалуй, не стоило относиться к этой миссии так серьезно, в конце концов, это всего лишь игра. Анатолий облизал пересохшие губы и провел рукой по лицу, стирая с него горячую мясную подливку. Обожженная кожа отозвалась острой болью. Обширный ожог первой степени, констатировало подсознание и добавило: с точечными поражениями второй степени. На боевые качества не влияет, но после выхода из боя рекомендуется посетить врача. Впрочем, здесь врача посещать не нужно, достаточно подобрать и использовать аптечку.

Анатолий критически осмотрел свои грязные руки и изодранную одежду. Хорошо, что это всего лишь игра. Но хватит рефлексировать, пора воспользоваться результатами первого боя.

Не испытывая никаких особенных эмоций, Анатолий снял броню с мертвого тела, оделся, засунул пистолет в удобный карман на бедре и закинул огнемет за спину. Анатолий не любил огнеметы, он считал их оружием для чайника, автономные гранаты гораздо лучше во всех отношениях. Но в мире «Скрытой угрозы» автономные гранаты не предусмотрены, по той простой причине, что большинство игроков не обладают имплантантами, необходимыми для управления этим оружием. Что ж, приходится пользоваться тем, что в наличии.

Анатолий пересек зал, прошел метров десять по коридору, начинающемуся в дальнем углу, и открыл дверь, которой коридор заканчивался. В следующей комнате находились трое ополченцев с пистолетами, эти ребята почему-то не ожидали нападения, будто не слышали звуки разрывов из-за двери. На первом уровне боты всегда тупые.

Анатолий не стал тратить заряды к огнемету, эти придурки того не стоят. Элитные бойцы, что встречаются на последних уровнях, очень маневренны и хорошо бронированы, но простые ополченцы элементарно расстреливаются из пистолета, что Анатолий и проделал. Три выстрела – три трупа.

Огнемет нашел свое применение в следующем коридоре, где держала оборону смешанная группа из людей-ополченцев и мутантов, отдаленно напоминающих ящеров с Деметры. Первый заряд огнемета уложил половину противников, после второго в коридоре остались два полутрупа, на которых Анатолий потратил две пистолетные пули. Можно было вспомнить навыки рукопашного боя и вообще обойтись без контрольных выстрелов, но Анатолий счел это нецелесообразным. Патронов на первом уровне – завались.

А вот и аптечка, Анатолий приложил ее к руке и нажал кнопку. Руку кольнуло, аптечка пискнула и ожоги на лице исчезли словно по мановению волшебной палочки. Такую бы аптечку да в реальный мир.

На второй уровень Анатолий вышел в неповрежденной броне и с огнеметом наперевес, зарядов к обоим видам оружия было более чем достаточно. Теперь нужно проявлять осторожность, где-то здесь должен появиться Якадзуно.

Якадзуно обнаружился в двух шагах от входа. В виде трупа. Он так и не сумел раздобыть броню на своем первом уровне и ополченцам Буша даже не пришлось целиться в голову. Анатолий отошел в сторону и стал ждать, когда партнер по игре повторно материализуется.

– Пиф-паф, – сказал Анатолий минутой спустя, держа пистолет перед грудью Якадзуно.

– Сдаюсь, – признал Якадзуно с явным сожалением. Он окинул восхищенным взглядом броню Анатолия и добавил: – А ты круто дерешься, сразу видно, что военный. Погоди, ты что, пристрелил тех двух гвардейцев?!

Анатолий безразлично кивнул. Вот так и рождаются легенды, подумал он. Этот парень сейчас подумает, что для почти безоружного десантника конфедерации отобрать огнемет у бронированного противника – плевое дело. Ну и пусть себе думает, Анатолий не собирался говорить товарищу по игре, что проделанный фокус у него получается в среднем один раз из трех.

– Думаю, deathmatch можно считать законченным, – констатировал Якадзуно. – Может, пройдемся кооперативно?

Анатолий не возражал, но в кооперативном режиме они дошли только до четвертого уровня, а дальше Якадзуно окончательно уяснил, что является не более чем обузой, и потерял к игре всякий интерес.

– Ты крутой, – сообщил Якадзуно. – Ты самый крутой из всех, с кем я играл. Если бы ты участвовал в чемпионате…

– Военные не участвуют в чемпионатах, – оборвал его Анатолий, – даже отставные военные.

– Да, я знаю. А почему?

– Потому что в такие игры мы не играем. Мы в них живем. А это очень тяжело – жить в таком месте.

– Для тебя это все как настоящее?

– Ну… в общем, да. Эта игра не так уж сильно отличается от реальных миссий.

– Получается, «Майкропроз» в рекламе не врет?

– Не врет. Почти не врет.

7

– Амида, – прошептал Даниэль Кришнамурти и открыл дверь, которая могла привести его к славе.

За дверью Даниэль увидел нечто, что привело его в изумление, граничащее с остолбенением. Точнее, это было не нечто, а некто, это была сама Ким Джонс, ведущая вечерних новостей по шестнадцатому каналу, самая настоящая Ким Джонс!

– Привет, – сказала она и улыбнулась широкой голливудской улыбкой.

Даниэль заметил, что в реальной жизни Ким Джонс выглядит старше, чем на экране, ей, пожалуй, не меньше сорока.

– Здравствуйте, – пробормотал Даниэль.

– Садись, – сказала Ким. – На, читай, – она протянула Даниэлю тонкую пачку бумаги, исписанную мелким шрифтом.

Даниэль посмотрел с умным видом на первую страницу и отложил бумаги в сторону. Даниэль читал очень медленно, он был почти что неграмотен, но признаться в этом обожаемой собеседнице было выше его сил.

– Что это? – спросил Даниэль, чувствуя себя полным идиотом. – Мне что, надо прочитать все?

– Необязательно, – ответила Ким. – Если ты готов поверить мне на слово, что там нет юридических ловушек, можешь вообще не читать. Это типовой договор на передачу авторских прав и эксклюзивное интервью.

– Какое интервью?

– Эксклюзивное. То есть, ты не должен давать интервью на ту же тему другим журналистам в течение месяца. Можешь разговаривать только с ребятами с нашего канала. И еще ты не должен публиковать эти снимки без нашего разрешения.

– Сколько я получу?

– Вместе с налогами – одну тысячу местных евро. Чистыми получится около семисот.

– Семьсот евро за снимки и интервью?!

Месячная зарплата Даниэля составляла чуть меньше двухсот евро. Билет на Землю стоил четыре тысячи.

– Да, семьсот евро за снимки и интервью. Согласен?

– А о чем говорить в интервью?

– Откуда у тебя взялись эти снимки.

– Но…

– Боишься?

– Ну…

– Хочешь, интервью будет анонимное?

– Это, типа, никто не будет знать, что это я принес эти снимки?

– Да. Согласен?

– Согласен.

– Тогда приложи палец вот сюда. Замечательно. Ну, рассказывай.

И Даниэль начал рассказывать.

8

Якадзуно валялся на мягком ковре, застилающем пол комнаты отдыха экипажа, и задумчиво теребил в руке прядь густых черных волос Зульфии, еще не успевших высохнуть и обесцветиться от регулярного знакомства с атмосферой Гефеста.

Теперь все пассажиры поезда переселились в помещение экипажа, гораздо более просторное и комфортабельное, чем те крохотные комнатушки, что выделяются сопровождающим груз. В дальнем углу комнаты покоился рюкзак Ратникова, лямки были связаны хитрым узлом. Якадзуно заметил, с каким усилием Анатолий тянул за концы, завязывая узел, у неподготовленного человека вряд ли получится развязать этот узел быстрее чем за час.

– А ты хороший парень, – томно произнесла Зульфия.

Якадзуно оставил в покое волосы Зульфии и опустил руку ниже.

– Нет уж, – решительно отстранилась Зульфия, – хватит, я больше не выдержу. Лучше на кошках тренируйся, – она хихикнула, – или на Роджере.

Роджер, который лежал на том же ковре в двух метрах справа от Якадзуно и читал книгу, промычал что-то неопределенное. Якадзуно поморщился – то, чем восторгалась Зульфия, было на самом деле одним из проявлений расстройства, носящего скорее психологическую, чем физиологическую природу. Было бы интересно посмотреть на эту женщину, если бы ее муж обладал тем же талантом. Впрочем, почему интересно? Это как раз совсем неинтересно.

– Слушай, Зульфия, – спросил Якадзуно, – а тебе делали прививку?

– От Гефеста? Конечно, делали, иначе у вас сдохнешь.

– У вас в поезде очень чистый воздух, гораздо чище, чем там, у нас.

– Это только так кажется. Ты сколько времени прожил в Преисподней?

– Четыре года.

– Тогда понятно, ты уже привык. Тебе проще, ты все время нюхаешь это дерьмо, а нам с Роджером постоянно приходится привыкать – то к одному вонизму, то к другому.

– Разве Деметра тоже воняет?

– Любая планета воняет. С Гефестом не сравнить, на Деметре прививку не делают, но запах есть. Специфический такой. Слушай, Якадзуно, давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Расскажи, что ли, байку какую-нибудь занимательную.

Якадзуно внутренне усмехнулся и начал рассказывать историю про то, как одна женщина звонила по мобиле своему гинекологу, ошиблась номером и попала на одного мужика, который ехал в электричке и у которого оказалось своеобразное чувство юмора. На самом деле Якадзуно не присутствовал при этих событиях, историю он прочитал в глобальной сети. Но это было неважно, потому что Зульфия хохотала как сумасшедшая.

Потом Якадзуно рассказал историю про одного цвергского философа, который попросил принять его в полицию Нового Кузбасса. Зульфия в ответ рассказала про то, как одна бабка пыталась пробраться без билета на поезд Земля-Гая. Якадзуно не остался в долгу и поведал про одного менеджера «Уйгурского палладия», который во время суборбитального полета получил на мобилу текстовое сообщение со станции техобслуживания, гласившее «Если вы еще живы, перезагрузите, пожалуйста, процессор системы охлаждения». В общем, контакт начал налаживаться.

9

Только законченный мазохист способен просверлить шестнадцать полутораметровых шурфов ручным плазменным буром. Так думал Джон Рамирес, стоя на неровном каменном полу неукрепленного тоннеля, расставив ноги и с трудом удерживая в руках пятнадцатикилограммовый агрегат, выплевывающий пять раз в секунду очередную порцию перегретой плазмы. Сквозь светозащитный щиток скафандра весь мир выглядел угольно-черным, только между наконечником бура и стеной тоннеля плясала огненная плеть. Если бы Рамирес откинул шлем скафандра, он почувствовал бы терпкий аромат озона, смешанный с неописуемой вонью дымящихся горных пород. Но Рамирес не собирался откидывать шлем скафандра, в такой атмосфере даже с помощью респиратора невозможно прожить более десяти минут.

Бур печально пискнул, предупреждая, что энергия аккумулятора на исходе. Рамирес покосился на кучку использованных стальных цилиндриков с оранжевым солнышком на боку и вполголоса выругался – он надеялся, что сумеет доделать последний шурф, не меняя аккумулятор. Обидно – время работы увеличивается еще на полчаса.

Бур пискнул еще раз и огненная плеть погасла. Тусклое свечение вокруг входа в шурф на глазах разгоралось и вскоре стало ослепительным. Не из-за того, что там действительно разгорался огонь, просто лицевой щиток скафандра начал адаптироваться к изменению освещенности. Еще несколько секунд, и стали видны стены.

Рамирес отложил бур и критически оглядел поле своей деятельности. Тоннель напоминал ад. По полу там и сям струились ярко-красные жилы застывающей лавы, статическое электричество наполняло воздух и вызывало покалывание в мышцах даже сквозь скафандр. На полу, стенах и потолке красовались шестнадцать красных пятен, похожих на гнойные язвы. Они слабо дымились, распространяя темные облака ядовитых испарений. Для полноты картины только чертей с вилами не хватает.

Рамирес отцепил с пояса ультразвуковой дальномер и провел измерение. Бур углубился вглубь породы на сто восемь сантиметров. Пожалуй, хватит.

Рамирес снял бур с плеча, аккуратно сложил его в походное положение и упаковал в транспортировочный ящик, который отправился в багажное отделение дрезины. За ним последовали восемь использованных аккумуляторов. Обычно геологи просто выкидывают их, но Рамирес не собирался оставлять в этом тоннеле следы своей деятельности. Если сюда кто-нибудь когда-нибудь забредет и если этот кто-нибудь не будет проводить инструментальных исследований, он подумает, что здесь произошел обычный обвал – самое обыденное дело на Гефесте. Разведочные тоннели с неукрепленными стенами редко сохраняются дольше года. А если специально не приглядываться, то и не заметишь, что на стенах этого тоннеля раньше были крепежные распорки, но потом кто-то их аккуратно удалил. Рамирес гордился тем, что это он предложил идею, как построить крепеж, который потом можно удалить так, чтобы на стенах не осталось заметных следов.

Поднатужившись, Рамирес выволок из багажника массивный титановый ящик с кодовым замком. Рамирес набрал код, ящик успокаивающе мигнул зеленым и завибрировал, из его недр донеслось металлическое постукивание. Это отключилась магнитная ловушка и стальные цилиндрики с солнышками на боку аккуратно опустились на дно ящика. Рамирес открыл крышку и вытащил первый заряд.

Геологические взрывные заряды представляют собой, по сути, те же самые сверхпроводящие аккумуляторы, только в кольцо вмонтирован размыкатель, управляемый простеньким процессором, который, в свою очередь, управляется радиоприемником. Рамирес снял заряд с предохранителя и вытащил из торца цилиндра хвост антенны, отчего заряд сразу стал похож на большого железного сперматозоида. Улыбнувшись этой ассоциации, Рамирес присел на корточки и опустил головку сперматозоида в одну из свежепроделанных кровоточащих язв на теле Гефеста.

Через полчаса работа была закончена, Рамирес разместил последний заряд и начал складывать телескопическое приспособление, похожее на удочку и предназначенного для запихивания зарядов в шурфы на потолке. Приспособление отправилось в багажник, Рамирес забрался в кабину, переключил управление на заднюю консоль (чтобы не разворачиваться в узком тоннеле) и запустил двигатель.

Прежде чем дрезина отъехала на безопасное расстояние, Рамиресу трижды пришлось останавливаться, вылезать из кабины и устанавливать очередной ретранслятор. В узком извилистом тоннеле, проложенном проходческим комбайном, радиоволны быстро рассеиваются, а вот ударная волна, напротив, концентрируется и мчится вдоль тоннеля, как гигантский газовый кулак. Вот и приходится выстраивать целую радиорелейную линию.

Наконец, Рамирес решил, что момент настал. Из бардачка дрезины он вытащил взрывной пульт, набрал PIN-код, набрал код канала, на который были настроены заряды, мысленно пожелал себе успеха и нажал большую красную кнопку.

Сто шестьдесят тонн в тротиловом эквиваленте устроили самое настоящее землетрясение. Казалось, зашаталась сама планета, по крыше дрезины застучали камни, она угрожающе накренилась, Рамирес с большим трудом подавил желание завести мотор и уехать отсюда как можно быстрее. Только самоубийцы ездят по дрожащей земле.

А потом дрезина вздрогнула и покатилась по тоннелю, не обращая никакого внимания на стояночный тормоз. Ударная волна уже успела растерять большую часть энергии, но того, что осталось, оказалось достаточно, чтобы сдвинуть полуторатонную машину метра на три, а то и на четыре. Рамирес запоздало подумал, что стоило бы отъехать подальше. Но ничего, и так неплохо получилось. Рукотворное землетрясение прошло успешно и отныне заброшенный отвал, хранящий, пожалуй, самую большую тайну в истории человечества, надежно скрыт от нескромных глаз. Дело сделано, осталось только собрать ретрансляторы. Незачем оставлять лишние следы на месте мероприятия.

10

Силовая установка транспортной капсулы едва слышно всхлипнула и мягкий, почти незаметный гул немного сменил тональность. Анатолий поднял голову и прислушался. Зульфия вскочила на ноги и начала тормошить Роджера. Роджер продолжал спать, по мнению Анатолия, сейчас ему мог помочь только «Зеленый дракон» в количестве трех-четырех таблеток.

Зульфия растерянно и беспомощно оглянулась по сторонам. Она сделала шаг в сторону рубки и одновременно потянулась за халатом, не отрывая при этом взгляда от спящего Роджера.

– Не суетись, – сказал Анатолий. – Беги в рубку, я займусь Роджером.

– Что такое? – заинтересовался Якадзуно. Он был единственным, кто ничего не понял.

Зульфия рассеянно кивнула, схватила коротенький халатик и убежала в рубку. Анатолий бросился к тумбочке и начал рыться в ящике с таблетками. Пластиковая банка с зеленым змием на этикетке нашлась быстро.

– Приехали, – сказал Анатолий, обращаясь в первую очередь не к Якадзуно, а к Роджеру. – Эй, алкоголик! Приехали.

– Приехали, – согласился Роджер и перевернулся на живот.

Анатолий легонько пнул Роджера в бок, выслушал нецензурное ругательство, односложное по американскому обычаю, присел на корточки и сунул Роджеру под нос банку с таблетками.

– Пора трезветь, – сказал Анатолий. – Мы на Деметре.

Взгляд Роджера приобрел некоторые элементы осмысленности. Трясущимися руками он открыл банку, сунул в рот сразу две таблетки и разжевал их. Анатолий подумал, что если заснять эту сцену на видеокамеру, получится замечательный ролик о вреде алкоголизма. Таблетки «Зеленого дракона» имеют очень своеобразный вкус, если не сказать большего.

Роджер выругался еще раз и употребил третью таблетку.

– С парковкой справишься? – спросил Анатолий.

Роджер сфокусировал взгляд и недоуменно переспросил:

– А причем здесь я? Зульфия справится. Она уже в рубке?