Текст книги "Мух уйма (Художества). Не хлебом единым (Меню-коллаж)"

РАЗДЕЛ 3

ПЬЕСЫ [1965-1972]
ЛОНДОН ИЛИ ВАШИНГТОН?

Пьеса в одном действии

Действующие лица:

Подвыпивший Джек, писатель

Подвыпивший Джордж, президент

Действие 1

Джордж: Джек, это Лондон?

Джек: Нет, Джордж, это Вашингтон!

Занавес.

1965

УКРАИНСКАЯ ПЬЕСА

Первый украинец: Дэ Голь?

Второй украинец: А хто його знае!

Занавес.

1965

ЯБЛОКО

Действующие лица:

Адам

Ева

Змей – искуситель

Ньютон

Вильгельм Телль

Сын Вильгельма Телля

Матросский ансамбль песни и пляски

Конь в яблоках

Спящая красавица

В центре сцены стоит огромная красивая яблоня без единого яблока.

Адам, Ева, Змей – искуситель, Ньютон, Вильгельм Телль, СынВильгельма Телля, Матросский ансамбль песни и пляски, Конь в яблоках, Спящаякрасавица (хором): В связи с тем что в данном году зафиксирован неурожай на яблоки, спектакль не состоится!

Занавес.

1968

БЕСКОНЕЧНАЯ ПЬЕСА

Действующие лица:

Кабаков

Бачурин

Эдуард Лимонов

Холин

Ворошилов

Алейников

Рабин

Кабаков: Сегодня понедельник!

Прошло 24 часа.

Бачурин: А по-моему, сегодня вторник!

Незаметно проходят сутки.

Эдуард Лимонов: Кабаков и Бачурин, вы говорите неправду, сегодня есть уже среда!

Спустя 24 часа.

Холин: Среда была вчера, сегодня же – четверг!

24 часа пролетают, как одна секунда.

Ворошилов: Сегодня пятница, а Яковлев – художник гениальный!

Проходит час, два, четыре, десять, двадцать, 21, 22, 23, 24 часа.

Алейников: Ребята, ведь суббота на дворе, а Эдька говорит – среда!

Через 1440 минут на сцену въезжает Рабин в собственном «роллс-ройсе».

Рабин: Сегодня воскресенье, господа! Я к Киссинджеру еду на прием!

По прошествии суток.

Кабаков: Сегодня понедельник!

Бачурин: А по-моему, сегодня вторник!

и т. д.

1972

DIXI11
  Я сказал, я высказался (лат.).


[Закрыть]

Тестообразный, бледный, одутловатый ирландец, с повязкой на глазу, сшитой из лоскутов, демонстрировал поверхностное знание шерифу, желающему получить наследство после чьей-либо смерти.

В двенадцати шагах от них стоят на гранитной плите лавочник, рабочий и покупатель.

Лавочник: Хочется спорить, пререкаться, обсуждать, дискутировать.

Рабочий: Украситься бы флагами.

Покупатель: У меня обманчивая внешность и секретная дверь в виде книжного шкафа с отводной трубой для выделения гноя.

Шериф (кричит рабочему): Я – человек, часто обедающий вне дома!

Ирландец: Мне очень по душе колонна в Лондоне в память пожара 1666 года.

Рабочий: Посмотрите, шериф, моя левая нога поросла мхом.

Покупатель: Совсем новый головной убор с квадратным верхом?

Лавочник: У меня была очень хорошая мама, но она гангренизировалась и завещала мне гнездо шипа.

Рабочий: Вот официальное письмо с орфографическими ошибками. Вместо слова «фынь» написано «фьеф». В получку куплю часы, рассчитанные на одну минуту.

Ирландец: Мелочи занимают лишь мелкие умы.

Рабочий: Завтра я должен ночевать в печи для обжига извести.

Шериф (стремительно изо всех сил писает лилейно – белым членом): Я очень люблю танцевать с лилипутками.

Лавочник (показывая пальцем в небо): Смотрите, смотрите, самка турухтана с охладителем.

Ирландец, шериф, лавочник, рабочий, покупатель (все вме сте): DIXI.

Марьина Роща, 1968

ПЬЕСА

(Без названия)

В пустом огромном зале с лепным потолком лежит, облокотившись на руку,

Герцогиняв парусиновых брюках. В 25 см от ее носа стоит большой Барабан.

Герцогиня (поет песню вполголоса): Поганка милая,

Английская пшеница… Вэтот момент входит Игла для гравирования без кис лоты.

Игла для гравирования без кислоты (Барабану): Месье, вы забыли под машиной жир для смазывания кожи и профсоюзный билет, подлежащий обложению пошлиной. Смех в зале.

Барабан: Зачем пускать пыль в глаза? Я забыл профсоюзный билет не под машиной, а в мусорном ящике, что на Петровке. Но, прежде чем забыть его, я снял с него копию и сделал из нее бумажный колпак.

Герцогинясмотрит в потолок и говорит про себя: «Обманутый человек».

Игла для гравирования без кислотыуходит, командуя себе: «Ать-два, ать-два!»

Входит Карликовая лошадь.

Карликовая лошадь (обращаясь к Барабану): О, кипучая Герцогиня! Я всю свою жизнь пожирала пространство и страдала молча, но сотрудник газеты, пишущий передовицы, заставил меня запеть.

Песня Карликовой лошади:

 
Жизнь – краткий сон, прошла – и нет следа.
Всё преходяще: гаснет и – звезда.
И человек лишь горсточка песка,
Но скорбь его, как вечность, глубока.
 

Входит пожилая почтенная Ягода бузины,подходит на цыпочках к Барабану.

Ягода бузины (неожиданно громким голосом): Никто больше не приходил?

Барабан: Да.

Ягода бузины (показывая на герцогиню): Дай ей палец, она и всю руку откусит.

Барабан: Вы сделали себе противоамериканскую прививку?

Ягода бузины: Знаете ли вы, что роль Герцогини в парусиновых брюках исполняла Карликовая лошадь, а роль Иглы для гравирования без кислоты исполняла Карликовая лошадь, а роль Ягоды бузины исполняла Карликовая лошадь, а роль Барабана исполнял Барабан?

Бурные аплодисменты, все встают.

КРЫЛАТЫЕ СЛОВА

(Пьеса)

Чапаев: А Васька слушает да ест.

Мичурин: А подать сюда Землянику!

Шемякин: А судьи кто?

Шариков: Ай, Моська, знать, она сильна, коль лает на слона!

Ильф и Петров: Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?

Поддубный: Будет буря, мы поспорим и поборемся мы с ней.

Буденный: Были когда-то и мы рысаками.

Венера Милосская: Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей.

Мафусаил: В мои лета не должно сметь свое суждение иметь.

Наполеон: В Москву, в Москву, в Москву!

Буденный: В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань.

Квазимодо: В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.

Засулич: Вера без дел мертва есть.

Блудный сын: Вернемся к нашим баранам.

Панург: Вернемся к нашим баранам.

Мичурин: Вкушать от древа познания добра и зла.

Стенька Разин: Волга впадает в Каспийское море.

Мюнхгаузен: Все врут календари.

Мичурин: Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Чапаев: Все течет, все изменяется.

Ильф и Петров: Всякой твари по паре.

Ерофеев: Выпить чашу до дна.

Безенчук: Где стол был яств, там гроб стоит.

Герострат: Глаголом жги сердца людей.

Чкалов: Гони природу в дверь – она влетит в окно.

Магомет: Гора родила мышь.

Всадник без головы: Горе от ума.

Чайковский: Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих.

Чайковский: Да был ли мальчик-то?

Икар: Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Бейлис: «Дело» помощи утопающим…

Венера: …дело рук.

Чапаев: …самих утопающих.

Бейлис: «Делу» – время, потехе – час.

Иуда: Деньги не пахнут.

Ирод: Дети – живые цветы жизни.

Лец: Еже лисах, писах.

Герострат: Есть еще порох в пороховницах.

Кот Васька: Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть.

Гулливер: Жена Цезаря должна быть выше подозрений.

Сталин: Жив курилка.

Поддубный: Жизнь – борьба.

Мафусаил: Жизнь коротка, искусство долговечно.

Чайковский: Здравствуй, племя младое, незнакомое!

Герострат: И дым отечества нам сладок и приятен..

Венера: И скучно, и грустно, и некому руку подать.

Игорь Нетто: И ты, Брут?

Герострат: Из искры возгорится пламя.

Бетховен: Имеющий уши да услышит.

Дон – Жуан: Ищите женщину.

Тимур: И я в Аркадии родился.

Герострат: И я сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал.

Буденный: Коня! Коня! Полцарства за коня!

Сизиф: Кто не работает, тот не ест.

Буденный: Лошади кушают овес и сено.

Дядя Том: Мир – хижинам, война – дворцам.

Платон: Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь.

Наполеон: Москва! Как много в этом звуке…

Сизиф: Мы отдохнем!

Бетховен: Мы услышим ангелов…

Гомер: …мы увидим небо в алмазах.

Герострат: Наделала синица славы, а моря не зажгла.

Ильф и Петров: Нам не надо златого кумира.

Бетховен: Народ безмолвствует.

Мюнхгаузен: Не могу молчать.

Чаплин: От великого до смешного один шаг.

Мичурин: Плоды просвещения.

Атлант: Подписано – так с плеч долой.

Нарцисс: Познай самого себя.

Неру: Послушай, ври, да знай же меру.

Буденный: Поэзия – вся! – езда в незнаемое.

Радж Капур: Призрак бродит по Европе…

Крупская: С милым рай и в шалаше.

Мичурин: Смотри в корень.

Безенчук: Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил.

Пятница: Суббота для человека, а не человек для субботы.

Ростропович: Так проходит слава мира.

Шаляпин: Ты все пела? Это дело…

Барышников: …так поди же попляши.

Дездемона: Умолкни, чернь непросвещенна.

Митрофан: Учиться, учиться, и еще раз учиться.

Обломов: Фигаро здесь, Фигаро там.

Гаргантюа: Хлеба…

Гомер: …и зрелищ.

Маресьев: Чего моя нога хочет?

Гомер: Чем ночь темней, тем ярче звезды.

ОлегПопов: Чему смеетесь? Над собою смеетесь.

ПавликМорозов: Чти отца своего…

Эдип: …и матерь свою.

Дон-Жуан: Что делаешь – делай скорее.

Мичурин: Яблоко раздора.

КраснаяШапочка: Я волком бы выгрызла бюрократизм.

Митрофан: А знаю только то, что ничего не знаю.

Иуда: Язык родных осин.

Митрофан: Я мыслю – значит, существую.

ЧАЙКА-БУРЕВЕСТНИК

Комедия в трех действиях

Действующие лица

Ирина Николаевна Аркадина, помужу Треплева, актриса

Константин Гаврилович Треплев, сын, молодой человек

Петр Николаевич Сорин, брат

Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика

Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина

Полина Андреевна, его жена

Маша, его дочь

Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист

Евгений Сергеевич Дорн, врач

Семен Семенович Медведенко, учитель

Яков, работник

Повар

Горничная

Действия происходят в усадьбе Сорина.

Часть парка в имении Сорина.

Широкая аллея, ведущая от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля так, что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник.

Аркадина (тихо). Над седой равниной моря ветер тучи собирает.

Треплев (умоляюще и с упреком). Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный.

Сорин (идет вправо и поет). То крылом воды касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и тучи слышат радость в смелом крике птицы.

Нина (протягивает в сторону Тригорина руку, сжатую в кулак). В этом крике – жажда бури!

Шамраев (входит). Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.

Полина Андреевна (Якову). Чайки стонут перед бурей – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.

Маша (отцу). И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни, гром ударов их пугает.

Тригорин (раскланивается с Дорном и с Медведенком, потом нерешительно подходит к Треплеву). Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…

Дорн (Нине, которая подходит). Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!

Медведенко.Все мрачней и ниже тучи… (Целует жене руку.) …опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.

Яков (убирая со стола). Гром грохочет.

Повар (целует у Аркадиной руку). В пене гнева стонут волны, с ветром споря.

Горничная (выносит Аркадиной шляпу, манто, зонтик, перчат ки). Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.

Аркадина (после паузы). Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.

Треплев (иронически). Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает…

Сорин (смеется). Он над тучами смеется, он от радости рыдает!

Нина (взволнованно). В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!

Шамраев (подводит Тригорина к шкафу). Ветер воет…

Полина Андреевна (стучит по столу). Гром грохочет…

Маша (сдерживая восторг). Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.

Тригорин (записывая в книжку). Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит.

Дорн (перелистывая журнал, Тригорину). Точно огненные змеи вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.

Медведенко (прислушиваясь). Буря! Скоро грянет буря!

Аркадина, Треплев, Сорин, Нина, Шамраев, Полина Андреевна, Маша, Тригорин, Дорн, Медведенко, Яков, Повар, Горничная (качают отрицательно головами, хором). Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: «Пусть сильнее грянет буря!…»

Занавес.

РАЗДЕЛ 4

***

В ГРИМЕ ХАРМСА

Я всегда любил рассказы Даниила Хармса. Мне всегда хотелось стать его соавтором. Но, увы, Хармс погиб в год моего рождения. Тогда я взял его рассказы, оставил все, как было, лишь изменил фамилии героев. В результате получилась серия дружеских шаржей на известных деятелей эмиграции. /В.Б.

ЧТО ТЕПЕРЬ ПРОДАЮТ В МАГАЗИНАХ

Борис Филиппов пришел к Глебу Струве и не застал его дома.

А Струве в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы.

Филиппов потолкался возле дверей Струве и собрался уже писать записку, вдруг смотрит – идет сам Струве и несет в руках клеенчатую кошелку.

Филиппов увидал Струве и кричит ему:

– А я вас уже целый час жду!

– Неправда, – говорит Струве, – я всего двадцать пять минут как из дома.

– Ну, уж этого я не знаю, – сказал Филиппов, – а только я тут уже целый час.

– Не врите, – сказал Струве. – Стыдно врать.

– Милостивейший государь! – сказал Филиппов. – Потрудитесь выбирать выражения.

– Я считаю… – начал было Струве. Но его перебил Филиппов:

– Если вы считаете… – сказал он.

Но тут Филиппова перебил Струве и сказал:

– Сам-то ты хорош!

Эти слова так взбесили Филиппова, что он нажал пальцем одну ноздрю, а другой ноздрей сморкнулся в Струве.

Тогда Струве выхватил из кошелки большой огурец и ударил им Филиппова по голове.

Филиппов схватился руками за голову, упал и умер.

Вот какие большие огурцы продают теперь в магазинах.

БАСНЯ

Сергей Довлатов сказал: «Я согласен на все, только бы быть хоть капельку повыше».

Только он это сказал, как смотрит – стоит перед ним волшебница.

– Чего ты хочешь? – спрашивает волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и от страха ничего сказать не может.

– Ну? – говорит волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и молчит.

Волшебница исчезла.

Тут Сергей Довлатов начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.

Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.

СЛУЧАЙ С НАУМОМ КОРЖАВИНЫМ

Вот однажды Коржавин хотел лечь спать, да лег мимо кровати. Так он об пол ударился, что лежит на полу и встать не может.

Вот Коржавин собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его покинули, и он опять упал на живот и лежит.

Лежал Коржавин на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом заснул.

Сон подкрепил силы Коржавина. Он проснулся совершенно здоровым, встал, прошелся по комнате и лег осторожно на кровать. «Ну, – думает, —теперь посплю». А спать-то уже не хочется. Ворочается Коржавин с боку на бок и никак заснуть не может.

Вот, собственно, и все.

ВСТРЕЧА

Вот однажды Барышников пошел на службу, да на пороге встретил Чалидзе, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.

Вот, собственно, и все.

АНЕКДОТЫ ИЗ ЖИЗНИ БРОДСКОГО

Бродский всегда был поэтом и все что-то писал. Однажды Алешковский застал его за писанием и громко воскликнул: «Да никак ты писака!» С тех пор Бродский очень полюбил Алешковского и стал называть его по-приятельски просто Алешкой.

Как известно, у Бродского никогда не росла борода. Бродский очень этим мучился и всегда завидовал Солженицыну, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. «У него растет, а у меня не растет», – частенько говаривал Бродский, показывая ногтями на Солженицына. И всегда был прав.

Однажды Халиф сломал свои часы и послал за Бродским. Бродский пришел, осмотрел часы Халифа и положил их обратно на стул. «Что скажешь, брат Бродский?» – спросил Халиф. «Стоп машина», – сказал Бродский.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Андрей Кленов ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: «Какая сила характера!» Но никто не сказал ничего.

Было слышно, как собака обнюхивала дверь. Виктор Урин зажал в кулаке зубную щетку и таращил глаза, чтобы лучше слышать. «Если собака войдет, – подумал Виктор Урин, – я ударю ее этой костяной ручкой прямо в висок!»

…Из коробки вышли какие-то пузыри. Василий Аксенов на цыпочках удалился из комнаты и тихо прикрыл за собою дверь. «Черт с ней! – сказал себе Василий Аксенов. – Меня не касается, что в ней лежит. В самом деле! Черт с ней!»

ОПТИЧЕСКИЙ ОБМАН

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых не желает верить в это явление и считает это явление оптическим обманом.

ПЬЕСА

Максимов (стоя посредине сцены): У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспринимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот Буковский этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в публичной библиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем было написано. Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски считать и знаю, как по-немецки «живот». Дер маген. Вот как! Со мной даже художник Целков дружит. Мы с ним вместе пьем. А Буковский что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит… тьфу! Что называется – мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да еще и матом покроют – не ходи, мол, с мужиком, коли сам интеллигент.

Ко мне не подкопаешься. Давай графа – поговорю с графом. Давай барона – и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я такой есть. Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю, хотя знаю: живот – дер маген. А вот скажут мне: «Дер маген финдель мун», – а я уже и не знаю, чего это такое. А Буковский, тот и «дер маген» не знает. И вот с таким дурнем убежала! Ей, видите ли, вон чего надо! Меня она, видите ли, за мужчину не считает. «У тебя, – говорит, – голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура! Дура такая! Чего ей Буковский дался? Художник Целков говорит, что с меня садись да картину пиши.

СУД ЛИНЧА

Эрнст Неизвестный садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о том, что будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Неизвестный записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется Глезер и спрашивает Неизвестного, что он записал у себя в записной книжечке. Неизвестный отвечает, что это касается только его самого. Глезер наседает. Слово за слово и начинается распря. Толпа принимает сторону Глезера, и Неизвестный, спасая свою жизнь, погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и за неимением другой жертвы хватает Глезера и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив свои страсти, расходится.

КОМАР И МЕЛАМИД

Меламид: Эй, Комар! Давай ловить комаров!

Комар: Нет, я к этому еще не готов. Давай лучше ловить котов!

КРИТИК ЗАВАЛИШИН

Жил-был критик. Звали его Завалишин. Однажды вышел он из дому и пошел в лавочку купить столярного клея.

Была оттепель, и на улице было очень скользко. Критик прошел несколько шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб.

– Эх! – сказал критик, встал, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил себе лоб.

Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять поскользнулся, упал и расшиб себе нос.

– фу! – сказал критик, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил пластырем себе нос.

Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе щеку.

Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щеку.

– Вот что, – сказал критику аптекарь, – вы так часто падаете и расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук.

– Нет, – сказал критик, – больше не упаду!

Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе подбородок.

– Паршивая гололедица! – закричал критик и опять побежал в аптеку.

– Ну вот видите, – сказал аптекарь. – Вот вы опять упали.

– Нет! – закричал критик. – Ничего и слышать не хочу! Давайте скорее пластырь!

Аптекарь дал пластырь, критик заклеил себе подбородок и побежал домой.

А дома его не узнали и не пустили в квартиру.

– Я критик Завалишин! – кричал критик.

– Рассказывай! – отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и цепочку.

Критик Завалишин постоял на лестнице, плюнул и пошел на улицу.

ШОСТАКОВИЧ И РОСТРОПОВИЧ

Ростроповичпадает из-за кулис на сцену и смирно лежит.

Шостакович (выходит, спотыкается об Ростроповича и падает). Вот черт! Никак об Ростроповича!

Ростропович (поднимаясь). Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут. (Идет, спотыкается об Шостаковича и пада ет.) Никак об Шостаковича спотыкнулся!

Шостакович (поднимаясь). Ни минуты покоя! (Идет, спотыкается об Ростроповича и падает.) Вот черт! Никак опять об Ростроповича!

Ростропович (поднимаясь). Вечно во всем помеха! (Идет, спотыкается об Шостаковича и падает.) Вот мерзопакость! Опять об Шостаковича!

Шостакович (поднимаясь). Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идет, спотыкается об Ростроповича и падает.) Вот черт! Опять об Ростроповича!

Ростропович (поднимаясь). Это издевательство сплошное! (Идет, спотыкается об Шостаковича и падает.) Опять об Шостаковича!

Шостакович (поднимаясь). Вот черт! Истинно, что черт! (Идет, спотыкается об Ростроповича и падает.) Об Ростроповича!

Ростропович (поднимается). Мерзопакость! (Идет, спотыкает ся об Шостаковича и падает.) Об Шостаковича!

Шостакович (поднимаясь). Вот черт! (Идет, спотыкается об Ростроповича и падает за кулисы.) Об Ростроповича!

Ростропович (поднимаясь). Мерзопакость! (Уходит за кулисы.)

За сценой слышен голос Ростроповича: «Об Шостаковича!»

Занавес.