Электронная библиотека » Валерий Еремеев » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Приговоренный"


  • Текст добавлен: 29 сентября 2014, 01:29


Автор книги: Валерий Еремеев


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

И ты, Брут…

Понедельник выдался довольно хлопотным. Юлий рассчитался со службы, два раза встречался со следователем и один раз с Солнцевой. Тема – его конфликт с шефом.

Во время бесед он дал полноценные письменные показания о попытке Александра Пасечника и его приятеля Игоря Бубнова ограбить магазин игрушек, а заодно сдал весь расклад Лапова, направленный на то, чтобы отмазать преступников от наказания. Если Солнцева была и раньше в теме, то, само собой, никак это не показала. Поскольку с Лапова взятки гладки, под раздачу сразу попало начальство тех ментов, которые якобы конвоировали грабителя Дрыля в следственный изолятор и якобы упустили его. Нетрудно было догадаться, что все эти люди автоматически стали врагами Юлия.

Одно его радовало. Пока его самого, видимо, не подозревали. Во всяком случае подписку о невыезде не брали. Понимая, что должен этим пользоваться, а то передумают, Юлий принялся спешно готовиться к отъезду и в тот же день заказал через турагентство билет на автобус Львов – Вена. До Львова он решил добираться поездом. Открытая шенгенская виза была действительна еще семь месяцев.

Через три дня после той злополучной ночи Юлий в компании Ольги сидел в баре небольшого ресторанчика неподалеку от привокзальной площади. Через час он сядет в поезд, а пока, отхлебывая сухой мартини, слушал рассказ Ольги о нонспектакулярном направлении современного искусства, совершенно не понимая значение термина «нонспектакулярный», который больше ассоциировался у него с ругательством, вроде «фака», только длиннее. Однако слушать Ольгу все равно было приятно. Из-за голоса, в котором имелось нечто, что делало атмосферу чрезвычайно уютной и создавало иллюзию безопасности. Только теперь Юлий окончательно понял, почему у нее так много клиентов. Из-за голоса, который хочется слушать до бесконечности. Когда он звучит, ты больше не чувствуешь себя одиноким скитающимся по свету бродягой.

Взяв руку Ольги, Юлий прижал ее к свой щеке.

– Мне очень хорошо с тобой. Спокойно. Здорово, что мы с тобой встретились, что сидим вот так. Спасибо, что ты была в моей жизни.

Она улыбнулась.

– Ты так говоришь, словно собираешься либо умереть, либо жениться.

– Ни то ни другое. Просто я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значишь.

– Ты тоже… много для меня значишь… Так. На чем я остановилась? Ага…

Но Юлий больше не слушал, потому что вдруг вспомнил, как рассказывал ей про приснившееся убийство Лапова. Странно, что этот вопрос пришел в его голову только теперь. Что она подумает обо всем этом, когда до нее дойдет информация, что полковника на самом деле убили? Пока она, наверное, этого не знала, иначе вряд ли бы так спокойно вела себя в его обществе. Власти города употребили все свое влияние на местную прессу, чтобы та поменьше смаковала подробности смерти полковника. Конечно, помешать средствам массовой информации совсем не сообщать о преступлении ни Юрцышин, ни кто-либо другой не мог, но вся информация об этом прошла не на первых полосах, а в разделах криминальной хроники. Криминальная хроника Ольгу никогда не интересовала. Интересно, откажется ли она теперь от своих слов, что вещие сны чушь собачья, как сама недавно заявила? Или нет? Юлий не знал.

Время летело быстро. Настала пора выходить. Надо было еще забрать рюкзак, который он оставил в автоматической камере хранения.

Пересекая огромный холл вокзала, Юлий вдруг остановился.

– Что такое? – встревожилась Ольга.

Юлий виновато улыбнулся:

– Все-таки позвоню Руслану Петровичу, а то неудобно. Он всегда хорошо ко мне относился, научил многому. А я даже не попрощался. Сначала думал уже из-за бугра позвонить.

Кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, Юлий увидел Голобобова. Его взгляд был серьезным и жестким.

– Приятно, что ты все-таки вспомнил о своем старом наставнике и товарище. Пусть в самом конце, под занавес, но вспомнил. Молодец.

Юлий понял, что Голобобов слышал его последние слова.

– Виталий Борисович? Какими судьбами?

– Да вот узнал, что уезжать собираешься. Поэтому и приехал специально, чтобы сообщить тебе две новости. Одна, правда, так себе новость, поганенькая, прямо скажем, новостишка. Зато другая тебя точно порадует. С нее и начну: Пасечнику-младшему и Бубнову предъявлено обвинение в попытке вооруженного ограбления и сопротивлении работнику милиции. Дело находится на особом контроле в главпрокуратуре, так что без вариантов. Откупиться не получиться. В данный момент преступники находятся в следственном изоляторе.

Юлий сдержанно кивнул:

– Новость хорошая. А о плохой могу и сам догадаться. Теперь я стал настолько ценным свидетелем, что принято решение не выпускать меня из страны.

– Все гораздо серьезнее, Тарас. Свидетель ты в деле об ограблении. А в деле об убийстве полковника Лапова Ивана Семеновича ты главный подозреваемый.

Только теперь Юлий заметил, что Голобобов явился не один, а с целой компанией провожающих в штатском. На руках его щелкнули замки наручников.

– Бред! Да у меня алиби, в конце концов. Оля, скажи хоть ты этим баранам.

Юлий посмотрел на стоящую в стороне подругу и понял, что не узнает ее. Происходило что-то не то. От чувственной, внимательной, готовой поддержать женщины не осталось и следа. Теперь это был другой человек. Холодными, расчетливыми глазами Ольга Викторовна Басенко смотрела на происходящее зрелище и, похоже, наслаждалась каждой его секундой. Лишь хорошо знакомый Юлию брелок с изображением Эроса и Танатоса, который дрожал в руках, выдавал в этой женщине прежнюю Ольгу.

– Нет у тебя никакого алиби, – сказал Голобобов. – С Ольгой Викторовной я уже успел познакомиться и выяснил, что заснула она в начале первого, сон у нее крепкий, здоровый, как она уверяет, кошмары ее не мучат, в отличие от некоторых, поэтому ручаться за все, что ты делал до четырех утра, она не может.

Боль почти физическая раскаленным прутом пронзила каждую его клетку, заставила кружиться голову, заплясала в желудке. Его предали. Холодно и жестоко. Тем более жестоко, что со стороны Ольги не просматривалось никакого расчета. Допустим, на нее нажали, припугнули и она, сославшись на крепкий сон, отказалась подтверждать его алиби. Но Голобобов намекнул ясно – он знает про сон Юлия. Зачем она рассказала ему про него? И уж тем более непонятно, зачем она вызвалась проводить Юлия. Решила присмотреть лично? Не сбежит ли?

– Да, кто бы мог подумать! – с деланной грустью в голосе воскликнул Голобобов. – А я-то всегда считал тебя порядочным и рассудительным парнем. Пожалуй, даже чересчур порядочным для нашего слишком непорядочного времени. И надо же. Не прояви Ольга Викторовна сознательность, никто бы и не подумал. А Руслан Петрович? Каково ему теперь будет?

– И в чем же выразилась сознательность Ольги Викторовны?

– Она рассказала, как ты в мельчайших подробностях описал, как убивал Лапова.

Вот, значит, как. Что ж, пусть теперь попробует все это доказать, «мать Тереза». Юлию стоило невероятных усилий напустить на себя равнодушно-насмешливый вид. Он посмотрел Ольге прямо в глаза:

– Надеюсь, Ольга Викторовна, у вас имеются надежные доказательства этих моих описаний. А то, знаете ли…

Ольга промолчала. За нее ответил Голобобов:

– Доказательства? А как же без них? Но про это разговаривать будем не здесь. Надо идти. А то уже люди вокруг нас собираются.

Под любопытными взглядами отъезжающих пассажиров Юлия вывели на улицу. «Карманника поймали», – слышал он шепот пожилых женщин.

Юлия отвезли в городское отделение внутренних дел, где поначалу определили в «обезьянник» при дежурном отделении. Голобобов исчез. Побежал докладывать об удачном задержании, не иначе. Через двадцать минут за Юлием пришли, чтобы отвести в один из кабинетов на втором этаже, где он оказался в обществе капитана Завертайло и еще одного опера помоложе. Капитана Юлий хорошо знал. Бывший убоповец, недавно попросивший о переводе в УВД города.

Сопровождающие, посадив Юлия на стул, вышли за двери. Наручники не сняли.

Завертайло положил перед собой чистый лист бумаги.

– Фамилия, имя, отчество!

– Началось. Фамилия, имя, отчество! А то ты сам не знаешь. И кто вообще тебя уполномочивал проводить допрос? Ты же ведь по наркоте специализируешься.

– Фамилия, имя, отчество, сказал! – едва не захлебнулся слюной Завертайло.

Юлий почему-то вспомнил эпизод из фильма «Такси-4», когда комиссар Жибер вместо того, чтобы просто хорошо охранять Бельгийца, вдруг решил его допросить.

– Ты чего лыбишься, гад? Чего лыбишься, сволочь? Смешно тебе, да?

Смешно Юлию не было, поэтому он потребовал адвоката, заявив, что говорить будет только в его присутствии.

Завертайло выдвинул ящик стола, а когда снова вынул оттуда руку, в ней оказался длинный полотняный мешочек, туго чем-то набитый, он очень походил на длинную, толстую колбаску.

– Вот тебе адвокат! – крикнул капитан и с силой ударил этим мешочком Юлию в грудную клетку.

Мешочек был набит гравием и песком. Ребра Юлия вычислили это мгновенно. Еще до того, как он сам слетел со стола и ударился затылком о пол. Выскочив из-за стола, Завертайло продолжил наносить удары Юлию по туловищу.

– Вот тебе Страсбургский суд! Вот тебе международный комитет по правам заключенных!

Присутствующему оперативнику поведение шефа пришлось не по душе:

– Сергей Матвеевич! Нельзя так. Он же тоже наш.

В ответ Завертайло лишь рычал:

– Наш? Нет, этот ублюдок мне не наш! Убийца нашего товарища мне не товарищ! Тварь, у которой руки в крови по локоть, мне не наша!

– Сергей Матвеевич!

– Молчать, а то и тебе сейчас достанется!

Юлий попытался встать, но Завертайло подсечкой сбил его на пол.

– На колени, мерзавец. На колени, кому сказал!

Отложив в сторону «дубинку», капитан достал пистолет и направил в сторону задержанного. Щелкнул взводимый курок. Схватив одной рукой Юлия за волосы, он попытался засунуть пистолетный ствол ему в рот. На языке Юлия появился вкус крови и оружейной смазки. Не обращая внимания на неуверенные протесты третьего присутствующего, Завертайло требовал у Юлия признания, требовал, чтобы он сдал того, кто ему помогал. Кричал, что пристрелит его, если Юлий этого не сделает. И пусть его, Завертайло, потом отдают под суд. Ему все равно. Он уверен, что за такого поддонка, как Юлий, сильно его не накажут. Выкрикивал, что Юлий предал своих товарищей, называл его оборотнем, запятнавшим мундир, отбросом общества. Благородная капитанская ярость кипела и плескалась через край.

Забавно было слышать все это от человека, которого самого год назад уволили со службы, обвинив в подлоге и взяточничестве. Завертайло сначала подбросил одному человеку наркотики, а потом потребовал две тысячи долларов, чтобы все замять. Человек обратился в отдел по борьбе с коррупцией в органах внутренних дел. Завертайло попытались задержать во время передачи конверта с мечеными купюрами, но он вырвался и скрылся в лабиринте проходных дворов. Когда через полчаса его все-таки взяли, денег при нем не оказалось. Их потом обнаружили в мусорном баке. Уголовное дело некоторое время еще мусолили, а потом закрыли за недостаточностью улик. Через месяц районный суд, рассмотрев иск Завертайло, обязал восстановить его на службе и выплатить денежную компенсацию за все время вынужденного безделья. В УБОПе, правда, работать он больше не смог. Потому и перевели.

Так что цена словам этого человека о профессиональной чести, совести, чистоте мундира была слишком хорошо известна, чтобы ее комментировать. Юлий бы даже посмеялся, но это было не так-то просто. Особенно когда у тебя во рту снятый с предохранителя пистолет.

Завертайло убрал оружие.

– Скажи спасибо, урод, что руки пачкать не хочется. Встать!

Спектакль закончился. Злой мент сыграл свою роль, теперь очередь за ментом добрым. Юлий поднялся. Двери открылись. Вошел Голобобов.

– Ну, как? Беседуете? – деловито осведомился он, не выказывая ни малейшего беспокойства тем, что у Юлия разбиты губы.

Завертайло слишком увлекся ролью и все еще не отошел от наигранной истерики, поэтому промедлил с ответом. Тут же за дверью послышались голоса, ругань, кто-то стукнулся спиной о двери, которые через секунду распахнулись, и в кабинет почти влетели майор Сыч и командир отряда «Сокол» подполковник Сироткин. Осмотревшись, Сыч подступил к Голобобову.

– Что здесь происходит, Борисович?

– Ничего необычного. Вот решили допросить задержанного. А вот что вы здесь оба делаете?

Сыч заметил мешочек с гравием, который все еще лежал на столе Завертайло. В глазах его вспыхнула угроза:

– Допросить, значит? Смотри, капитан, доиграешься с этим!

– Ты, Петрович, лучше о себе подумай, – со злостью ответил Завертайло. – Твой подчиненный полкана завалил. Думаешь, тебе это просто так с рук сойдет?

– Я тебя предупредил. А ты думай!

– Да он сам набросился на меня, как бешеный! Пришлось применить меры воздействия.

– В наручниках? Как же это он набросился?

Пока они препирались, Юлий сделал два небольших шажка в сторону, чтобы оказаться поближе к Завертайло.

– Как набросился? Да вот так, – сказал он, прежде чем ударить капитана носком ботинка между ног.

В удар Юлий вложил всю силу, всю злость, накопившуюся за последний час. Испустив визгливый стон, Завертайло схватился за ушибленное место и сел на пол. На всякий случай Сыч с Сироткиным встали рядом, чтобы помешать ему кинуться на Юлия в ответ. Могли и не стараться – капитан по меньшей мере минут пятнадцать ни на кого бросаться просто не смог бы. Пока он способен был только жалобно выть, сидя на полу.

– У нас предписание, – сказал Сыч, тыкая в лицо Голобобову бумажкой. – До особого распоряжения задержанный будет находиться под охраной «Сокола». А с тобой, Завертайло, мы еще поговорим.

По лицу Голобобова пробежала тень облегчения. Если УБОП хочет сам охранять Тараскина, то на здоровье. Все равно все бонусы за удачное задержание достанутся его подразделению. И ответственности меньше.

Не дожидаясь, пока его уведут, Юлий подошел к столу и на чистый бумажный лист, куда Завертайло собирался записывать его имя, отчество и фамилию, сплюнул хорошую порцию слюны вперемешку с кровью.

– Скажите капитану, чтобы сделал себе из этого компресс на больное место. Авось полегчает.

– Ну что за воспитание, – брезгливо скривился Голобобов.

Пока Юлия вели до машины, он попытался объяснить майору, что не убивал Лапова, но тот так рыкнул на него, что Юлий замолчал, поняв, что Сыч тоже верит в его виновность и, если сорвется, может навалять ему не хуже Завертайло, тем более что подозрение в совершении Тараскиным преступления воспринималось Сычом как личная обида, если не предательство.

* * *

Ночь Юлий провел в камере предварительного заключения УБОП. Кроме обычных дежурных присутствовали еще бойцы «Сокола». Юлий был особо опасен, что не помешало начальнику дежурной части поделиться с ним бутербродом и кофе из термоса.

Утром его перевели в следственный изолятор при городской тюрьме и вызвали на первый настоящий допрос в качестве подозреваемого в убийстве полковника Лапова и в соучастии в убийстве бизнесмена Пасечника и его охранника.

На требование Юлия представить доказательства его вины следователь по особо важным делам Гришин почти слово в слово повторил слова майора Голобобова, сказанные Юлию на вокзале:

– Доказательства? А как же! Есть у нас и доказательства.

Следователь, достав из кармана синюю флеш-карту, вставил ее в стоящий на столе ноутбук и нажал на клавишу ввода.

«Да ты просто не знаешь, что я с Лаповым сделал. Да я его… На нем живого места не осталось. И эта кровь», – раздался из динамика голос.

– Интересно, не так ли? – улыбнулся Гришин, нажав на паузу. – Это ваш голос на записи?

Что называется, ниже пояса. Это какому же упырю пришла в голову мысль прослушивать квартиру Юлия? И зачем?

– Откуда у вас эта запись?

– Уже хорошо, что вы не отрицаете свои слова. А запись нам передала Ольга Викторовна Басенко. Она психоаналитик, и у нее есть хорошая привычка записывать все важные, на ее взгляд, разговоры со своими пациентами для последующего их анализа. Чтобы лучше понять их проблемы, комплексы, навязчивые идеи.

Юлий сразу вспомнил брелок Ольги. Вот что это было! Цифровой диктофон. Вот почему она постоянно при всех разговорах держала его в руках. Потому что писала своих собеседников.

– Я не был ее пациентом.

– Формально нет. Но нельзя сказать, что вы не интересовали ее как объект для изучения. Впрочем, это ваши с ней дела. Поговорим о признании, которое вы сделали в присутствии Ольги Басенко в субботу под утро.

– Да, да, Тарас, – вклинился в беседу Голобобов, который тоже присутствовал в кабинете, – начать колоться – самое разумное в твоем положении.

– Никакого признания я не делал. Если у вас в самом деле есть вся запись, вы должны знать, что речь идет всего лишь о сне.

Гришин поднял указательный палец и покачал им перед лицом Юлия:

– Нет-нет. Не всего лишь о сне, а о сне, в котором вы в мельчайших деталях описали гибель полковника. Вы рассказали даже о том, как выбросили орудие преступления, и именно туда, где впоследствии его нашли. От вашего сна, Юлий Сергеевич, слишком уж отдает реальностью. Ваша знакомая психолог нам и это объяснила. Когда вы разделались с Лаповым, вами овладело желание похвастаться. Настолько сильное, что сдержаться вы не могли. Вот, мол, каков я. Самому начальнику УБОПа отомстил за обиду. Вы повели себя как тот террорист, который берет на себя ответственность за заложенную бомбу. Все должны знать, чьих это рук дело, иначе зачем было ее закладывать. Разумеется, сказать прямо Басенко о совершенном убийстве вы не могли, поэтому и облекли признание в форму сновидения. Вещий сон – это фантастика. Я же вижу одно: Лапова вы ненавидели. Его секретарша показала, как, выходя из его кабинета, вы прямым текстом заявили, что уничтожите его. Алиби у вас нет, зато у нас есть ваше признание в убийстве…

Юлий продолжал настаивать на своем:

– У вас есть рассказанный мною сон.

– Пусть так. Но сомневаюсь, что вам удастся убедить суд, что это был только сон.

– Ладно тебе, Тарас, – снова включился Голобобов. – Все ведь ясно. Давно пора вспомнить, что чистосердечное признание…

– Усугубляет наказание. Вы что, совсем меня дураком считаете?

Майор вздохнул:

– Как хочешь. Не пойму, зачем тебе брать на себя роль паровоза. Тебе ведь того и гляди еще и Пасечника предъявят. Хотя вот здесь я тебе верю. Его ты не убивал. А хочешь, я тебе расскажу, как все было? Знаешь, как в кино бывает? Сам буду рассказывать, а ты просто слушай. Потом, если захочешь, скажешь, в каком месте я ошибся. Значит, так, вас было минимум двое. Ты должен был разобраться с Лаповым, а твой сообщник завалить Пасечника. У тебя были личные мотивы свести с обоими счеты, а твоего подельника скорее всего интересовали деньги. Убийство полковника описывать не буду, по этому поводу ты сам все уже сказал. Но это был ты. Знаешь, почему я в этом уверен? По характеру нанесенных Лапову побоев. Будь это наемный киллер либо убийство с целью ограбления, убийца не стал бы так тупо избивать свою жертву. Для этого ее нужно сильно ненавидеть. Вот Пасечника сработали не в пример чище. Отвертка в глаз, и все дела. Итак, ты прячешь тело полковника в багажник, потом перегоняешь машину в условленное место и передаешь подельнику, который едет разбираться с Пасечником. Автомобиль Лапова был нужен, чтобы охранник беспрепятственно открыл ворота. Сам возвращаешься домой и через некоторое время будишь свою подругу, обеспечивая себе, таким образом, алиби на момент убийства Пасечника, а значит, как ты ошибочно думал, и на Лапова, так как оба этих преступления должны были рассматриваться в одной связке. Ты же еще в доме Пасечника первый предположил, что убийца хорошо знал жертву, ты же отыскал запись с камер наблюдения соседнего дома. Ты же вроде бы в шутку намекнул: а что, если это машина полковника? Так вот, сделав дело, сообщник перегоняет джип к твоему дому, потому что согласно вашей договоренности именно ты должен спрятать тело и избавиться от машины. Место ты присмотрел заранее. Оставалось только дождаться, когда Ольга Басенко снова уснет, после чего ты бы вышел и отогнал автомобиль. Но тут случилось непредвиденное – к тебе приезжают твои коллеги. Ты думал, что уже уволен, но на самом деле ты еще в строю и тебе приходится принять участие в расследовании. С одной стороны, тебе это, конечно, на руку, так ты можешь держать руку на пульсе. С другой стороны, машина с трупом полковника по-прежнему у твоего дома. Когда ты наконец освобождаешься, перед тобой встает проблема, что с ней делать. Садиться и перегонять ее куда-нибудь стало слишком рискованным. На протяжении дня ее могли увидеть те, кто хорошо знал Лапова, тем более что номер авто трудно не запомнить. Да и самого полковника наверняка уже ищут. Ты решаешь, что безопаснее будет сделать вид, что ты сам ее обнаружил. Поэтому ты и позвонил майору Сычу. Все было бы безупречно, если бы не твоя мания хвастовства. Басенко хорошо запомнила этот момент. Она спросила тебя, что случилось. Тут ты и не удержался: «Я Лапова убил». Ну, а дальше пошла твоя самодеятельность про сон. Ну как? Интересную я тебе историю рассказал?

– Интересную. Для любителей фантастических детективов.

– Кстати, Сыч, твой начальник, хоть и недолюбливает меня, но человек честный и покрывать преступника не будет. Так вот он рассказывал мне, что в то утро, когда вы выезжали от твоего дома на место, где убили Пасечника, ты сказал Качибадзе, который был за рулем, что надо развернуться и объехать дом с левой стороны, тогда как первоначально он хотел повернуть направо. Теперь понятно почему. Ты боялся, что Сыч заметит автомобиль полковника.

– Там просто дорога лучше. Можете съездить и проверить.

– Ездил, проверял. Если она и лучше, то ненамного. Может, все-таки расскажешь о своем сообщнике?

– Расскажу, как же. Держи карман шире, Виталий Борисович. Я невиновен. Никаких показаний против себя давать не буду. Никаких бумаг подписывать не буду. Я все сказал.

Гришину ничего не осталось, как зачитать Юлию постановление о заключении его под стражу на период проведения следственных действий.

* * *

Известие о том, что в СИЗО находится человек, которого подозревают в убийстве главного убоповца, разносится по тюрьме быстрее, чем компьютерный вирус по сети. Во всяком случае, еще до того, как Юлия определили в камеру, его будущие соседи уже знали, кто он такой.

Кроме Юлия в камере было еще три человека.

Средней руки чиновник, попавший за вымогательство взятки, твердящий без устали, что здесь он временно, пока не вернется из заграничной командировки его высокий покровитель, и тогда «они» еще пожалеют, что вообще с ним связались.

Инженер по технике безопасности, по вине которого на стройплощадке взорвался баллон с газом, что повлекло человеческие жертвы. Умудрившийся не растерять в наше циничное время остатки совести, он проводил все свободное время, читая карманный молитвенник с выражением глубокого раскаяния на рано постаревшем лице.

Единственный блатной, или, скорее, старающийся таким казаться, Витек – тридцатилетний хамоватый мужичонка, ранее сидевший за гоп-стоп и снова попавший в СИЗО за попытку отобрать у прохожего кошелек и мобильный телефон.

Сама камера была не очень большой, но вполне аккуратной, даже напрашивалось слово «уютная», если вообще можно было говорить об уюте в условиях тюрьмы. Вместо шконок стояли койки с панцирными сетками, а стены были выкрашены в «веселенький» салатовый цвет. Был даже телевизор, который разрешалось смотреть в определенные часы.

Имелось еще одно свободное место, и занимать его никто не спешил, хотя, по слухам, следственный изолятор страдал хроническим перенаселением.

– Это у нас бронь, – шутил Витек, обращаясь к чиновнику, – для твоего покровителя. Чтоб тебе не скучно одному было.

Чиновник от волнения сразу покрывался испариной, что очень забавляло Витька, который чувствовал себя в камере хозяином и на правах бугра подступил к Юлию, едва тот переступил порог.

– И как же зовут тебя, мил человек?

– Юлий.

– Юлий? Это как говорящую лошадь из мультика?

– Это как Юлия Цезаря.

Витек прошелся по камере. Ему было весело.

– Ну и наградил же меня Боженька компанией! Бюрократ-хапуга, инженер-вредитель и мент-мокрушник.

Подсев к Юлию, Витек панибратски хлопнул его по плечу.

– И что мне посоветуешь со всеми вами делать? – спросил он, обдавая собеседника запахом гнилых зубов.

Юлий поморщился.

– Неправильно ударение ставишь, – ответил он.

Витек не понял, и Юлий сделал еще одну попытку:

– Ты ставишь его на слове «мент», а надо ставить на слове «мокрушник», так понятнее?

– Нет. Ты к чему это?

– А ты подумай. Ты, кстати, как предпочитаешь: чтобы тебе шею сломали или ночью подушкой придушили?

Витек нахмурился.

– Тоже мне, терминатор нашелся, – сквозь зубы процедил он, возвращаясь на свое место, не мешая более Юлию размышлять над случившимися в его жизни переменами.

Юлий думал про сон. Про то, почему автомобиль Лапова оказался возле его дома. Думал, каким будет его адвокат. Мать сказала, что самый лучший. Думал он и про Ольгу, мотивы поведения которой оставались для него совершенно непонятными.

Раздался металлический звук дверного засова.

– Тараскин, на выход!

Снова допрос. А Юлий еще не успел от предыдущего отойти.

Но вместо комнаты для допросов его отвели в помещение для свиданий. Он не поверил своим глазам – там была Ольга. В классическом деловом костюме приглушенных тонов, в тот день она выглядела строго и элегантно. Впрочем, она всегда была элегантна. Даже накануне на вокзале, когда сдавала его на руки ментам.

– Привет, давно не виделись.

Произнося эти слова, Юлий поймал себя на мысли, что подсознательно пытается подражать развязанному тону Витька.

– Как ты?

– Лучше всех. Чего и вам желаю, Ольга Викторовна.

– Что у тебя с губами?

– Да есть тут один «майор Пронин». Когда он узнал, что самый кровавый убийца всех времен и народов наконец-то пойман, на радостях чуть ли не зацеловал меня до смерти. Еле отбился. Правда, не уверен, что смогу отбиться в следующий раз. Моя гибель будет на твоей совести. Прикинь, как я буду каждую ночь являться тебе во сне, стоять над твоей постелью и с молчаливым укором сверлить тебя своими пустыми глазами.

– Перестань! – воскликнула она. – Не говори таких слов. Ты сам во всем виноват. Нельзя никому никогда рассказывать то, что в ту ночь рассказал мне ты. Даже если это очень близкий человек. Особенно если это близкий человек. Ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил? Ты меня сделал заложницей той ситуации, в которой сам оказался. Мне и так не сладко было от этого Голобáбова, а тут еще сон твой, будь он неладен.

– Голобобова, – поправил Юлий.

Ольга сообщила, что в первый раз к ней приходил рядовой сотрудник и, особо не объясняя, в чем дело, спросил, был ли с ней ее близкий знакомый Юлий Тараскин в ночь с пятницы на субботу. Ольга сказала, что они были вместе у него дома и расстались только под утро, когда за Тараскиным заехали со службы. Чем именно был вызван этот вопрос, Ольга решила не уточнять.

– Не хотела лезть в ваши ментовские расклады, – объяснила она.

Через день к ней уже приехали на работу и, предъявив повестку, препроводили в городское УВД к майору Голобобову, который задал ей тот же вопрос. Когда Ольга в очередной раз заверила, что Юлий был с ней, Голобобов посоветовал ей хорошенько подумать, потому что, как подсказывает его личный опыт, от свидетеля до соучастника преступления, который создает своему подельнику ложное алиби, всего один шаг. Тогда Ольга и спросила то, что должна была выяснить еще с самого начала, а что, собственно, произошло. Узнав про Лапова, Ольга поинтересовалась, как именно он был убит. Голобобов просьбу удовлетворил. То, что она услышала, повергло ее в шок.

– Ты не представляешь, как я испугалась.

– Да. И от страха ты не просто рассказала про сон, а еще и предоставила им диктофонную запись. Мудрое решение.

– Не ерничай.

– Господь с тобою. Мне вообще не до смеха. Но я не смог бы встать с постели, покинуть квартиру и отсутствовать около часа так, чтобы ты этого не заметила. Ты спишь очень чутко. Я это знаю. И ты это знаешь. Но ты нашла прекрасный выход из ситуации. Свалила все на свой крепкий сон, и концы в воду.

– А что мне было делать?

– Попытаться разгадать природу этого вещего сна, вместо того чтобы давать им запись.

– Какой еще к чертям вещий сон! О чем ты? Если такое и может случиться, то только в самых исключительных случаях. Но я в это не верю. Это… как бы тебе сказать. Как истории про барабашек и космических пришельцев. О них пишут статьи и книги. Снимают документальные фильмы. Но никто из нас и наших знакомых, кому мы могли бы верить, лично не сталкивался с чем-либо подобным. Никогда.

– Ты столкнулась. Но вместо того, чтобы этот феномен изучить, ты засадила меня в тюрягу. Поздравляю.

– Если бы я стала убеждать твоих коллег, что ты в самом деле видел сон, меня бы уже давно арестовали как твою подельницу. У меня не было выхода.

– Ну а на вокзал чего приперлась? Интересно стало?

Ольга отвела глаза.

– Интересно, – тихо сказала она, глядя в пол. – Я же тебе рассказывала, что пишу диссертацию. Тема, если перевести с научного языка на нормальный, звучит примерно так: поведение разных типов людей в безвыходных ситуациях.

– Типа, когда человеку наручники надели, и все. Четыре сбоку, ваших нет.

– Вроде того. Да и Голобобов настоял, что было бы неплохо, если бы я тебя отвлекала. Прости.

Ольга принесла ему пакет с продуктами и мыльные принадлежности. Последнее было особенно кстати, и как Юлий ни был зол на Ольгу, отказываться было глупо. Еще ему вдруг стало абсолютно все равно, что она о нем думает. Убеждать ее в том, что он не убийца, не было никакого смысла.

– Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? – спросила она перед тем, как уйти.

– Принеси мне напильник и веревочную лестницу.

– Может, адвоката? Ко мне на консультации ходит один. Он как раз специализируется по уголовным делам. Я могла бы поговорить с ним.

– Спасибо. Но что-то мне не очень хочется пользоваться услугами адвоката, который посещает твои занятия.

«И чего, спрашивается, приходила? – думал Юлий, глядя ей в спину. – Правда виноватой себя чувствовала или, может, тот же Голобобов подослал с диктофоном в кармане?» На тот случай, если он скажет что-нибудь интересное. Наверное, Голобобов, иначе как объяснишь, что важную свидетельницу запросто пустили на свидание к человеку, которого будут судить, опираясь на ее показания.

Тараскин не ошибся. Визит Ольги был организован следствием. Но и саму Ольгу долго упрашивать не пришлось. Как бы там ни было, но она явственно ощущала свою вину перед Юлием, поэтому и испытывала настоятельную потребность хоть как-то объяснить свой поступок, выговориться.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации