Текст книги "Сандэр. Ловец духов"

Глава 5
Бегство

Утром я проснулся от голода. Под ложечкой не сосало, а грызло, требуя пищи, да поскорее. Свернувшийся клубком в углу Махайр на мое пробуждение отреагировал потягиванием с демонстрацией длиннющих черных когтей. Ими, наверное, кольчугу разорвать – дело плевое. Да, хорошо, что кошак миролюбивый. Нашинковал бы меня вчера на салат и не поморщился. На свету он выглядел значительно внушительнее. Под густой рыжей шерстью перекатывались бугры мышц, из пасти высовывались клыки, необычайно плоские, действительно похожие на сабельные клинки. С них капала белесая слюна. Взор зеленых глазищ пронзал насквозь.

Гигантский кот обнюхал меня и, отойдя к лестнице, оглушительно рявкнул.

На звук прибежала сестренка с подносом и охотник-маг. На подносе глиняные миски, наполненные ароматным жареным мясом, отварными кореньями и накрошенными неизвестными фруктами.

– Привет! – в тридцать два зуба ухмылялась Лилька. – Мы тебе завтрак несем. Гвард помог приготовить. Он подсказал столько съедобных плодов! И корешков накопал, получилось вроде жаркого.

– Перед едой выпейте. – Волшебник протянул глиняный кувшинчик, висевший до того у него на поясе. – Лечебное зелье.

Ох, и горькое лекарство! Градусов семьдесят пять, не меньше. Пахла целебная настойка полынью и ромашкой. Проглотив ее, я схватился за чашку с водой, чтобы затушить разбушевавшийся в глотке пожар. Следопыт перехватил ее ловким движением заправского карманника:

– Погодите, зелье еще не подействовало.

Махайр положил морду мне на колени и выразительно посмотрел в глаза. Мол, не рыпайся, хуже будет.

– Хр-р-р, – просипел я.

Голос пропал, в животе назревала революция. Секунд десять – и никакой саблезубый кот меня не удержит. И вдруг раскаленная жаровня в горле исчезла, бурление в кишечнике сменилось жжением. Кровь закипела в жилах, в мышцах почувствовалась небывалая легкость, захотелось бегать, прыгать, двигаться.

– Пейте. – Гвард подал чашу с водой. – Зелье прочищает кровеносные сосуды от яда и заживляет раны. Принимают его только идущие на поправку, у слабых может остановиться сердце. Пейте, говорю вам! Оно разъедает желудок.

Вода скатилась по пищеводу и упала тяжким грузом в живот. Жжение улеглось, однако вулкан в крови по-прежнему извергался.

– Ешьте. – Волшебник пододвинул миску с дымящимся «жарким».

Корешки довольно вкусные, напоминают картошку. С мясом я их уплетал за обе щеки, несмотря на притупившийся от приема «лекарства» голод. В этом мире не ел ничего питательнее и вкуснее. Попрошу Гварда показать растения с полезными кореньями.

Плоды, лежавшие в соседней миске, по сладости и сочности спорили с медовыми дынями.

Жар в крови погас с последним кусочком местного аналога дыни. Ноющие раны в спине перестали болеть, и я откинулся на ложе, испытывая удовольствие от сытости и комфорта. Наелся впервые за время, проведенное в башне.

Благостное состояние не передалось выжидающему следопыту, зато Махайр меня понимал. Кошак растянулся на полу, закрывшись лапой от бьющего в окошко яркого солнечного света, и довольно урчал. Позавтракал уже небось какой-нибудь молоденькой антилопой.

– Позвольте сменить вам повязки, – маг присел на чурбан, исполнявший роль табуретки, – и промыть раны целебным бальзамом.

Тон у него был совсем не просительный. Охотник приказывал в вежливой форме.

Неужели он помогает бескорыстно? На религиозного человека не похож, на бескорыстного альтруиста подавно. С другой стороны, как бы я поступил, найдя двоих иностранцев, заплутавших в лесу, причем тяжелораненого парня и малолетнюю девчонку? Вывел бы к городу и направил к стражам порядка – консульство-то не в каждом населенном пункте имеется. То есть сделал бы то, что делает Гвард. Люди должны помогать друг другу.

– Меня зовут Александр Валерьевич Стрельцов, – представился я исключительно из вежливости.

Лилька стопудово меня уже назвала.

– Отрадно слышать. – Волшебник возился с бинтами. Смачивал их жидкостью оранжевого цвета и аккуратно, неспешно разматывал. Спину пощипывало. – Сандэр. Подходящее имя для иноземца, на дварфском наречии означает «Разъединенный». В вашем случае с родиной. Разрешите вас так называть? Ваше полное имя труднопроизносимо и непривычно для обитателей Ксарга и империи.

Нормальное имечко. На слух приятно, да и вообще нравится.

– Не возражаю.

– Прекрасно. Между прочим, нанесенные вам раны весьма неплохо заживают.

Гвард, сложив использованные повязки горкой на лист лопуха, принялся меня перебинтовывать.

– Ваша очаровательная сестрица изложила суть постигшего вас несчастья. Мне хотелось бы поговорить с вами. Заодно проверим, не оказал ли яд влияние на вашу память. Лилиана утверждает, вы из иного мира.

Угу, диагностикой займемся. Сестренке вашей верю, безусловно, только она ребенок. Инфа от взрослого ценится всегда выше. Ну-с, побеседуем.

– Она права. Мы родились в мире с одной луной и попали сюда случайно. Без понятия, каким образом это произошло. Разбушевалась небывалая буря, деревья вырывало с корнем. Мы спасались от нее в магазине и будто провалились в черноту. Очнулись в незнакомой обстановке. Башня, лес. Деревья и животные, не обитающие у нас. Чужое небо.

– Что ж, добро пожаловать в Лантар, мир Трех Лун. Иначе говоря, Трехлунье. Вы заметили некие странности накануне перемещения? – замедлил процедуру маг. – Огни в небесах, например.

– Огни в небе, – вспомнил я северное сияние. – Буря пронеслась очень сильная, небывалая для наших краев.

Гвард прыснул на спину жидкости из зеленой склянки, в которую перед тем обмакнул бирюзовый кристалл на шнурке. Кожу приятно захолодило.

– Раз в тысячу лет и реже происходит явление, прозванное магами и мудрецами Бурей Тысячелетия, – поведал он. – Его также называют Танцем Трех Лун, ибо светила выстраиваются в линию, и начинается великое затмение. Буря Тысячелетия разрывает ткань мироздания, образуя порталы в иные миры. Опытные демонологи в это время способны призвать из глубин вселенной диковинных чудищ. Порой находят странных существ, обитателей иномирья, перенесенных Бурей против своей воли. Иногда перемещаются чужеродные артефакты. Последняя Буря прошла над араньей недели две назад. Вероятно, вы попали в Лантар через стихийный портал, сформированный ею. Порталы возникают на местах древнего средоточия магии. Сторожевая башня является таковым.

В принципе мои предположения подтвердились. Мы оказались здесь случайно, в результате неизвестного земной науке феномена. Сможем ли вернуться, вот в чем вопрос. Его я озвучил, обращаясь к волшебнику. Кому, как не ему, знать ответ?

– Теоретически проникновение в чужие миры возможно, – неуверенно произнес Гвард. – На портальной магии специализируются в основном демонологи и транспортники. Транспортники за деньги переносят важные грузы и персон при помощи сети порталов. Ходят слухи, некоторые архимаги способны призывать иномировых сущностей и путешествовать по иномирью. То лишь слухи, досужие сплетни магической братии, ничем не подкрепленные.

Попали мы с Лилькой.

– Как найти нам архимага, уважаемый Гвард? – хватаюсь за соломинку.

– Чародеи столь высокого уровня ведут отшельнический образ жизни. Отыскать их теоретически возможно. Ба! Академией волшебства Салютус заведует архимаг, единственное в своем роде исключение из правил. Он принимает посетителей и учеников. К сожалению, пробиться к нему на прием весьма трудно.

– И в чем трудность?

– Он принимает монархов. Королей, императоров. Простолюдину и дворянину нечего надеяться на его гостеприимство. Академией он управляет через посредников, своих учеников.

Веселенькое дело. Получается, легче стать самому архимагом, чем попасть к ректору магической академии. Найти остальных убер-чародеев затруднительно, исходя из сведений Гварда. Они, похоже, неуловимее снежного человека и лохнесского чудовища. Не захотят общаться, и все тут.

Гм. Намечается два варианта действий. Нет, три. Простейший заключается в обыкновенной жизни обывателя здешнего мира. Как охотник его назвал, Трехлунье? Рядовыми обитателями Лантара станем, в общем.

Второй вариант предусматривает становление волшебником. Это осуществимо в мире, где господствует магия. Третий, также невероятный вариант – в нахождении архимага и просьбе вернуть нас на родную Землю. Второй и третий варианты нереальны, но три недели назад и попадание в другой мир я воспринимал за фантастику.

– Аудиенцию у архимага я бы не назвал вашей проблемой. – Следопыт закончил перевязку. – У вас могут быть заботы значительно… – волшебник замялся, подбирая выражение, – серьезнее.

Сказанное перед этим, значит, сущие пустяки? Зверомастер, ты меня обнадеживаешь.

– Излагайте без излишней витиеватости, Гвард. И давайте перейдем на «ты», если не против.

На секунду охотник нахмурился.

– Хорошо, – криво улыбнулся он. – Не сегодня завтра к нам пожалуют тролли. Группа разведчиков во главе с шаманом. Башня, по их представлениям, проклята, без поддержки Говорящего с Духами они не сунутся. Древняя легенда. По их поверьям, в башне заточен старший сын царя зверобогов Иргала Зага, и его стражи убьют посмевшего потревожить темницу. Позднее расскажу подробно.

– Ясно. Уходить нам надо.

– Чем скорее, тем лучше. Ваш плот я достроил, спустимся по реке к озеру, оттуда пешком достигнем имперской заставы. В форте относительно спокойно, там останетесь, язык выучите.

– У Марна Изверга?

Имя-то какое красноречивое. Идеальное для палача.

– У вас денег не хватит оплатить его услуги, – осклабился Гвард. – Тебе бы отлежаться денек, да времени в обрез.

Я сложил пальцы домиком, наслаждаясь последними мгновениями блаженного отдыха. Когда еще доведется поваляться! Ближайшие сутки будем улепетывать от толпы фэнтезийных дикарей. Обалдеть. Убегаем от выдуманных существ, оказавшихся реальными. И привыкли мы к башне. Будто дом родной покидаю.

– Собираемся, – не стал я оттягивать неизбежное.

– Вещи на плоту, – усмехнулся волшебник.

Гвард достроил плот, скрепив запасенные мною бревна веревками из вьющихся трав и дополнительно обшив борта для устойчивости камышом, растущим в низинах, где река мелеет. Хлипкое сооружение следопыт снабдил рулевым веслом и шестами для отталкивания от берега. Из вещей взяли с собой оружие и посуду. Едой следопыт дал слово обеспечить. Центр кустарного судна занимал небольшой шалаш, рассчитанный на двух человек. От дождя моросящего и от солнца укроет.

Спущенный по бревнам плот покачивался на мелкой волне, готовый к отплытию. Волшебник привязал его веревкой к выступающей из отвесного берега коряге, заменяющей якорь. По крутому трапу меня провели на борт. Там над котелком трудилась Лилька, счищая грязь и ржавчину. Отрыла в башне – откуда ему еще взяться? Сестренке по мере сил помогала знакомая белка, поднося тряпочки и костяные скребки.

На холме у входа сторожил громадный бурый медведь. Сидел себе в тенечке, жевал зреющие на колючках зеленые ягоды. Саблезуб горделиво прохаживался по берегу, лениво зевал и посматривал в нашу сторону. Типа начальник бодигардов.

– Пушистик с Рыжиком проводят нас по суше. Они слишком тяжелые, чтобы плыть с нами, – разъяснила ситуацию Лилька.

В лесу завопило, закудахтало, заглушив птичий гомон. Более жуткого вопля слышать мне здесь не доводилось. Гвард обеспокоенно мазнул взглядом по верхушкам дальних деревьев и начал торопливо отвязывать плот.

– Что это было? – поинтересовался я.

– Сигнал от дозорного, – помедлив, ответил зверомастер. – Тролли близко.

Течение подхватило наше освободившееся плавсредство. Маг, справившись с рулевым веслом, вывел плот на середину реки. Мы двинулись к озеру.

Бешено кричащие дозорные то тут, то там оповещали о приближающихся нелюдях. Тролли с криками и завываниями подступали к башне с обоих берегов.

– Племена выслали разведчиков, – прошептал охотник. – В округе четыре крупных племени, от каждого по отряду. Синекожие сговорились, не иначе. Боятся упустить выгоду. Надеются, в башне удастся захватить ценных пленников, за которых дадут богатый выкуп. Стальные доспехи вождям, редкие ингредиенты зелий шаманам. Золото лесным троллям даром не нужно, они презирают желтый металл. Не обнаружив никого в башне, синекожие устроят облаву. По земле я бы вас не вывел – нас догнали бы. Проклятие!

Гвард встал в центр плота и сотворил в воздухе замысловатый знак пальцами, беззвучно шевеля губами. Жилы на его лбу и шее вздулись, лицо потемнело от прилива крови. Зачерпнув из висящего на поясе мешочка щепотку серого порошка, он закинул ее в небо. Порошок вспыхнул красно-зеленым, обрисовав контуры созданного знака, и растворился в воздухе, оставив тонкий сосновый аромат.

Маг устало сел, поджав под себя ноги, враз осунулся, постарел. Морщины избороздили щеки, лоб, под глазами пролегли тени.

Я никогда не был поклонником экстрасенсорики и не верил в мистическую чушь. И вот наглядное доказательство моей неправоты.

Мурашки у меня по спине маршируют строем, распрямляются волосы на затылке. Истинное колдовство впечатляет не визуальными эффектами. Осознаешь приоткрывшуюся тебе тайну, и становится жутко от разверзшейся за замочной скважиной, куда ненароком заглянул, бездны таинственной силы.

Лилька поежилась, обняв белку и невольно прижавшись бочком к моей ноге. Ее магия поразила, видимо, не меньше меня.

Маг-следопыт тяжело дышал, словно преодолел полосу препятствий.

– Купол скрыл нас от духов-ищеек, посланных шаманами, – отдышавшись, сказал он. – И от чужих взоров.

Интересно, в бою Гвард применит заклинание или ринется колотить троллей посохом? Ни копья, ни лука со стрелами, обязательных охотничьих атрибутов, при нем нет. Даже завалящего ножа не видно. Полагается на охрану из зверей? Кроме медведя и саблезуба, у него есть «дозорные», вопящие дурными голосами. Может, еще животина какая грозная.

Над нами по левому берегу пробежала синюшная человекоподобная фигура. Тролль! Невысокий, жилистый, длинноногий и длиннорукий, в набедренной повязке, с пучком прутьев-дротиков в руке. М-да, троллей я по-другому представлял. Замухрышка, а не могучий тролль. Меньше тех троих, в чью ловушку меня загнала змеюка.

Волшебник приложил палец к губам, призывая к молчанию. На правом берегу, заприметив врага, взревел медведь. Кошака не видать.

Синекожий взвыл, заулюлюкал, насмехаясь над Пушистиком. Еще бы, реку зверь не пересечет, бояться низкорослому разведчику нечего. Было бы здорово, выследи мишутка синего урода. В десяти километрах ниже по течению береговые склоны покатые, перебраться на тот берег несложно. Вот бы тролль шел за нами до того места. Мишка бы ему высказал прямо в морду лица все, что о нем думает.

Ух какой я кровожадный, однако. Спокойнее надо быть, миролюбивее.

Синьке с нами было не по пути. Плыли мы дальше в гордом одиночестве. Пушистик брел, время от времени косясь на нас и противоположный берег. Саблезуб ушел по своим делам – то ли территорию метить, то ли за симпатичной кошкой приударить. Крики дозорных слышались все реже.

– Тролли окружили и обыскивают башню, – прекратил молчанку Гвард. – Поймут, что мы ушли по реке, и бросятся в погоню. Нам бы до озера доплыть. У меня схрон на острове.

– И как далеко озеро? – Я до него ни разу не доходил и не подозревал о его существовании.

– Дня два по реке. У нас перед троллями преимущество, пока за нами не пустятся шаманы. Их обмануть сложно. Купол невидимости им не помеха. Духи леса и зверобоги благоволят им. Теоретически мы можем уйти…

– Почему они за нами гонятся? – перебила сестренка. – Мы ничего плохого им не сделали.

– Долгая история, – проговорил маг-охотник вполголоса. – Тролли не уживаются ни с кем из разумных рас. С эльфами у них извечная вражда. Они воюют за леса и беспощадно вырезают друг друга. Вторжение империи людей повлекло кровопролитную войну, длившуюся столетиями. Ныне между троллями и людьми установилось хрупкое перемирие. Имперцы и эльфы не поладили, и старейшины племен рассудили: люди окажутся полезными союзниками в борьбе против Детей Звезд. В деревнях под человеческими пограничными крепостями нынче идет меновая торговля. Из синекожих получаются неплохие наемники. В остальном тролли презирают и нас, и эльфов. Они ненавидят цивилизацию. За Огненной рекой дикие земли, принадлежащие им, и горе заплутавшему путнику, перешедшему по недоразумению границу. Поймав, за него потребуют выкуп. В худшем случае съедят.

Заложники из меня и Лильки никудышные, к тому же худые и невкусные, поэтому с синьками нам не по пути. Волшебник правильно предложил вести нас в человеческий форт. Пробудем там месяца полтора, язык подучим, обычаи узнаем и поедем покорять имперскую столицу.

– Гвард, расскажи о Лантаре. Об империи, троллях, эльфах, – попросил я.

Маг-следопыт замер, прислушиваясь, прищурился. Птицы и насекомые словно вымерли, ветер стих.

– Я расскажу вам позже, – шепотом произнес волшебник и кивнул на воду за плотом. – Тихо! Духи услышат!

По водной ряби скользили смутно различимые тени. Сначала я подумал, от облаков. Взглянул наверх – небо чистое. Пернатые и те попрятались. В прозрачной воде, просматриваемой чуть ли не до дна, рыбы опасливо жались к берегам, шарахаясь от странных теней. Тени обогнали неспешно плывущий плот и убежали вперед. Волшебник внимательно следил за ними, на его лбу выступили бисеринки пота. Магический колпак, делая невидимыми нас и наше плавсредство, звуковой изоляции не гарантировал.

Весь день мы не причаливали к берегу и соблюдали режим молчания. Теневые духи, вновь появившиеся к полудню, нашего присутствия не засекли. Мы беспрепятственно доплыли до излучины реки, где на скалистом выступе, огибаемом руслом, дожидался с ланью в зубах Махайр. Добытчик наш саблезубый. Он сбросил тушку к нам на плот и, удовлетворенно мявкнув, растворился в листве.

Гвард быстренько освежевал добычу, разрезал на порции, завернул куски в круглые листья кувшинок. Жестами он показал – мол, ночью костерок устроим, ужин забабахаем.

Солнце неторопливо катилось к горизонту. Лилька, сняв подаренную магом меховую жилетку, загорала на палубе. Я отполз в шалашик – жарко стало, не продохнуть – и подремывал. Заняться нечем, да и противопоказаны мне нагрузки. Периодически, просыпаясь, любовался проплывающими по небосводу редкими облачками. Наш персональный зверомастер рулил веслом, корректируя движение ровно по центру реки. Скукотища. Мысли дурные лезут.

Зачем нам на Землю возвращаться? Нас к возвращению забудет большинство знакомых. Друзья, конечно, вспомнят. Был парень Саша Стрельцов, была у него сестра младшая. Пропали без вести. Из универа меня отчислят за неявку, квартира достанется каким-нибудь мошенникам. И возвратимся мы никем в неизвестность. Куда ни кинь, всюду клин, как говаривала наша бабушка.

Интерлюдия первая

Шаман Зораг-Джин из племени Черное Копье был в бешенстве. Внешне оставаясь невозмутимым, словно Красная Скала Духов, он выполнял порученную ему вождем и старейшинами работу. Помогал поймать чужаков, объявившихся в Проклятой Башне. И ему это не удавалось, как и трем верховным шаманам соседних племен.

Презренные мягкотелые сбежали. Посланная за ними свора теневых духов вернулась ни с чем. Чары, составленные четырьмя Говорящими с Духами, оказались бесполезны против кучки жалких человечков.

Запутывать следы, надо признать, пришельцы умели превосходно. В натоптанном под башней разнообразии отпечатков даже он, Зораг-Джин, в прошлом прославленный следопыт, затруднялся найти последнюю, основную линию. Звериные и людские ноги ходили рядом, а останков нет ни в каменном доме, ни вокруг. Молодых охотников это ставило в тупик, шамана злило. Он чуял колдовство, как гончий пес чует запах свежепролитой крови. Медведь, забредший к башне, и саблезуб. Испокон века они враги, примирить их может лишь опытный зверомастер. Прихватив обживавших башню людишек, колдун уплыл по реке. Шаманы поняли его замысел сразу, потому послали духов, но враг был им не по зубам.

Вдобавок Зораг-Джина раздражал младшенький сынок вождя, негласно руководивший отрядом разведчиков. Совсем юный и несмышленый, он осмеливался упрекать его, бывшего верховного шамана племени, в бессилии.

– Твоя слава ушла в туман вместе с духовной силой, – скалился неразумный отпрыск, нависая над тщедушным Говорящим с Духами.

Выше старца на три головы и шире вдвое, внешне он походил на своего старшего брата Рак-Джакала, успевшего стать знаменитым воином и охотником. Зораг-Джин хотел бы иметь сына сильного, умного, уважительно относящегося к старшим. Духи не давали шаманам детей. Велика плата за тайные знания потусторонних миров, ох, велика.

– Ты дырявый кувшин, толку от тебя никакого, вред только, – самоуверенно твердил молодой тролль. – Позор на твою лысину! Не смог выследить мягкотелых! Из-за тебя мы лишились нежного, сочного мяса и выкупа. Мои воины рвутся в погоню, ты же приказываешь ждать ответа духов? Мы сами отыщем белокожих, без твоего никчемного колдовства!

Юный сын вождя позволял себе слишком многое. Вошел без спроса в шатер среди ночи и отчитывает его, уважаемого шамана, будто нашкодившего мальчишку. Да слава о Зораг-Джине гремела в пору, когда нынешний вождь Черного Копья на свет не родился!

Он, великий чаротворец, повелитель духов, убивал и за меньшую дерзость. От его руки полегли целые кланы длинноухих уродцев-эльфов. У костров тролльих племен, враждовавших с ним, и поныне боятся вслух произносить его имя. Потомки врагов посмелее пугают им детей. А этот несчастный, обделенный разумом безымянный[2]2
  До совершения какого-нибудь значительного поступка, свидетельствующего о храбрости, молодой тролль считается среди опытных охотников и шаманов безымянным. С рождения синекожему дается детское имя, которое потом, после важного поступка, заменяется на взрослое. Зораг-Джин преподаст урок непомнящему безымянному тупице.


[Закрыть], не совершивший еще ни одного подвига, смеет открывать зловонную пасть в его сторону и возносить хулу! Этот не заслуживший собственного имени тугодум забыл, кто есть Зораг-Джин, ушедший из племени десятки лет назад и вернувшийся по просьбе старейшин и вождя потому, что верховный шаман племени скончался, не совладав с могучим духом реки, которого решился подчинить.

Шаман занимался своими делами, кажется, ничуть не обращая внимания на зарвавшегося юнца. Помешивая в котле густое булькающее варево, он опустил пищащего новорожденного детеныша речной выдры в бульон.

– Эй, ты, слышишь меня? – требовательно вопросил сын вождя, надвигаясь на старца.

Тот прятал лицо за цветастым замусоленным платком, доставшимся ему в бою от ведьмы железошкурых много лет назад, и молчал. Истершиеся клыки чуть бугрились под тканью.

– Оглох? – непозволительно повысил голос юнец.

Зораг-Джин, не глядя, стремительно ударил пальцами, собранными в щепоть, точнехонько в солнечное сплетение рослого тролля. Безымянный, не ожидавший атаки, согнулся пополам, враз поник и сделался ниже ростом, сравнявшись со взбешенным шаманом, обратившим на него взор мутных сузившихся глаз.

Говорящий с Духами не стал тратить слов на распоясавшегося глупца, ибо считал мальчишку недостойным сей чести. Он ухватил его за глотку, сдавив до хруста. Задыхаясь, молодчик высунул распухший язык и попробовал отшатнуться, оттолкнуть старика. Блеснул в свете очага темный клинок ритуального ножа, и из перекошенного рта сына вождя хлынула фонтаном кровь, орошая устилавшие земляной пол циновки и колдовскую утварь.

Деловито взвесив в ладони кровоточащий отрезанный язык, шаман удовлетворенно хмыкнул и закинул его в котел. Как ни в чем ни бывало, отошел от молодого тролля и костяной ложкой помешал содержимое. Случившееся послужит уроком молодежи, забывающей о почтении к старшим. Вождь сочтет наказание правильным. Не согласится – ему же хуже. И всему племени, выступи оно против старейшего шамана лесных троллей.

Из громадной корзины, занимающей треть площади шатра, подняв крышку, показалась треугольная чешуйчатая голова белой от старости сторожевой кобры.

Покалеченный юнец попятился. Он больше не волновал Зораг-Джина. Говорящий с Духами зачерпнул из накопившейся под глупцом кровавой лужи и обвел очаг с бурлящим котлом колдовским знаком, призывающим духа из Серых Пределов, куда уходят души умерших. Влекомый ароматом жизненной влаги и знаком, отверзающим врата между мирами живых и мертвых, дух придет. Шаман запел заклинание призыва. Монотонный речитатив наполнил пространство, вознесся с дымом через круглое отверстие в потолке к черному ночному небу. Задрожали в вышине звезды, точно испугавшись страшного колдовства, бывшего ровесником небес. Огонь в очаге разгорелся, жадно заключил в пламенные объятия железный котел, запекающаяся кровь почернела. По стенам из буйволовых шкур корчились в муках тени слетевшихся на подношение призраков, сражающихся за каждую каплю крови. Победить должен сильнейший, свирепейший дух.

– Приди, Неведомый! Приди, тот, у кого нет имени и формы! Приди и вкуси мое подношение! – воздел Зораг-Джин костлявые руки.

Начертанный кровью знак испарялся. С последней фразой, слетевшей с губ шамана, истончившиеся линии исчезли. Из булькающей массы в котле вынырнула голая, обтянутая пленочкой розовой студенистой кожицы головка новорожденного щенка выдры. Лапки уцепились коготками за край котла. Слепой детеныш пискнул, оглашая внутренности шатра о своем приходе, и подтянулся, вытаскивая из бульона морщинистое тельце. Кости просвечивали сквозь кожу щенка, уподобляя его старой облезлой мумии.

Говорящий с Духами, достав ритуальный нож, чиркнул по запястью. Содержащая частицу его духовной мощи, превосходящей силы некоторых из старейших лоа, кровь обильно заструилась в сложенную пригоршней ладонь. Шаман захрипел заклинание. Угощение, связывающее воедино призывателя и воплощенного духа, готово. Взятый из варева детеныш жадно припал к темно-алому дару, невольно скрепляя колдовской договор. Отныне он будет служить призвавшему его.

– Нарекаю тебя Синк-Джадом, Кровожадной Гончей, – прокаркал Зогар-Джин, поднося к носу создания обрывок испачканной ленты, впитавшей пот жившего в Проклятой Башне человека. – Найди того, кому это принадлежало, и убей его. Убей всех, кто будет с ним. Беги!

Щенок принюхался к тряпице, запоминая запах жертвы, и соскочил с опущенных до пола рук, чтобы умчаться в ночную тьму за стенками шатра. Шаман знал, он не подведет. Рано или поздно одержимый зверь разыщет цель. Крошечный сначала, он вырастет, питаясь кровью и плотью животных, и станет равен по силе старшему лоа. Тогда он нападет на людишек, выследив их по запаху цепенеющих от ужаса душ.

Зогар-Джин любил творить чары над духами новорожденных. Безымянными легко управлять – достаточно дать призванному имя и заключить колдовской договор на крови. Младенцы обладают жизненной силой большей, нежели у большинства взрослых. Рано лишенные жизни, их духи жаждут ее поглощать. Упыри, получающиеся из старых колдунов, умереннее в своих аппетитах. С каждой каплей порождения черных чар становятся сильнее, быстрее и крепче. Кровь заменяет им материнское молоко, ею невозможно насытиться. Духи младенцев – сильнейшие из младших лоа. И злее. Ярость, с которой они боролись за жизнь, остается с ними после смерти. Они часто убивают призывателей, из-за чего шаманы опасаются иметь с ними дело. Своенравные лоа подчиняются тому, кто намного сильнее их. Таких Говорящих с Духами единицы. Еще меньше отважившихся осквернять трупы черным колдовством. Все лоа мстительны. Рано или поздно злым духом овладеет безумие, и он захочет поглотить призывателя.

Зогар-Джин отродясь не боялся ничего и никого. Болтали, из-за происхождения. Благодаря врожденному бесстрашию он приобрел власть над духами, коей убоялись соплеменники, попросив самого могущественного шамана за время существования племени покинуть стойбище и передать ожерелье верховного ученику.

Говорящий с Духами, сняв котел, уселся на циновку. Удовлетворенно вдохнул терпкий аромат сваренного зелья. Просьба вождя и старейшин выполнена. Людишки не пойманы, но они никому не достанутся. Соседи не приумножат богатства и мощи в обмен на именитых заложников и не вкусят нежного людского мяса, приготовленного на Алтаре Предков, не получат благословения духов, что есть благо для Черного Копья.