Текст книги "Когда воскреснет Россия?"

Акциз

Перестроечная действительность, увы, не поддается пока ни религиозному, ни художественному, ни научному постижению. Впрочем, ежели привлечь для такого дела науку, то лучшей отрасли, чем лингвистика, на мой взгляд, просто не существует. «Двоевластию надо ложить конец!» – говорит по радио стремящийся в президенты вице-премьер…

Во время политической линьки государственные мужи меняют обычно не одну внешнюю окраску, но и свое название. Секретарь, к примеру, становится президентом, для чего заимствует за бугром и слова, и рубли, пардон, всякие гульдены. Иначе откуда бы знал православный народ такие словечки, как мэр или спикер? Я уже не говорю про ваучер. Есть такая закономерность. Запустило правительство очередное иностранное словечко, жди и очередную беду…

На сей раз мелькнуло французское слово «акциз». Правда, оно прилепилось к России еще во времена Витте, но никто кроме парламентских и кабацких сидельцев и поныне не знает толком, что оно означает. Зато обществу хорошо известно, куда уходят потные, только что заработанные и тотчас пропитые рубли. Одним дуракам не ясно, куда они идут. Ведь и при Брежневе, и при Горбачеве правительство принимало пьяный бюджет…

Был в крестьянской среде такой обычай. На празднике неспокойного гостя, порывающегося бузить, либо пеленали, словно младенца (связывали полотенцами), либо старались так напоить, чтобы он поскорее уснул как младенец. И в том и в другом случае заталкивали куда-нибудь за печку или под лавку.

И железные сталинские большевики, и нынешние мягкотелые демократы, чтобы усидеть на шее народной, превосходно освоили оба упомянутых способа.

В незлобивой, весьма добродушной памяти русского народа, М. С. Горбачев, конечно же, останется как жалкий хвастун и предатель. Но среди разбуженных Горбачевым бед и несчастий, среди его многочисленных и гнусных затей было и одно доброе дело. (Думаю, что он сделал его под давлением обстоятельств, отнюдь не по внутреннему убеждению.) Речь идет о знаменитом антиалкогольном указе от 15 мая 1985 года.

Представляю, как при чтении этих строк поплывут дьявольские ухмылки по лицам многих даже дружественных читателей. «Ишь, скажут, о чем вспомнил! Разве не известно тебе, чем обернулась вся эта вредная и ненужная антиалкогольная кампания?»

И я отвечу: да, очень даже известно! «В результате принятых мер в стране реализовано водки в 1989 году на 37 миллиардов рублей меньше, чем в 1985-м. При этом в сберкассы внесено на 45 миллиардов рублей больше, ежегодная продажа продуктов увеличилась на 4,5 миллиарда. Производительность труда повышалась ежегодно на 1 процент, что давало казне 9 миллиардов рублей. Количество прогулов снизилось в среднем на 35 процентов (1 минута прогула в масштабе страны стоила 4 миллиона рублей). В общем итоге прибыль от трезвости в 3—4 раза превысила недобор от продажи алкоголя и табака».

Цитирую не литературные домыслы, а документ, основанный на статистике, с коим познакомились думские депутаты.

К сожалению, большая часть читателей не признает и статистику. Путает ее с пропагандой. Такой читатель, как говорится, зациклен, он твердо и навсегда уверен во вреде любых антиалкогольных действий. Масштабы народной трагедии ему просто неведомы. Он действительно ничего не знает. Или же знает, но странным образом не желает думать об этой беде. Ни в медицинском смысле, ни в нравственном, ни в экономическом, ни в политическом смысле не хочет думать. Он зомбирован! (Еще одно чужое словечко.)

Чем же можно воздействовать на человека обманутого? Как разбудить его, не желающего знать горькую правду? Не важно, премьер он или стропальщик?

Попробуем опять же статистикой.

Не знаю, сколько принципиальных трезвенников насчитывалось у Горбачева в ЦК. В Политбюро числился всего один – Егор Лигачев. Согласитесь, что в таких условиях появление майского указа было каким-то чудом… Люди и до сих пор не верят, не знают, сколько миллионов человеческих жизней спасено было от гибели, сколько матерей и сестер осушило тогда свои несчастные слезы.

Впервые за много лет страна облегченно вздохнула. (Это легко подтвердить множеством документов, пришедших в Москву со всех концов государства, подписанных тысячами людей.)

Но что тут поднялось в демократическом стане! Как взвыли сразу все радиоголоса, как яростно и зловеще по всему государству замерцали электронные ящики! Как перепугались народной трезвости наши тайные и явные недруги! Сонм борзописцев, начиная с юных девиц, пробующих силы в комсомольской печати, кончая великим гуманистом Евгением Евтушенко поспешно кинулись обличать антиалкогольный указ. Само собой, сказывалась тут личная зависимость от содержимого красивой бутылки. Дескать, как это так, на свадьбе да без шампанского? А Новый год? Неужто с лимонадом встречать? (Кстати, ничего страшного… Наоборот.)

Дело, однако же, было не в одной личной заинтересованности. С величайшей и полной ответственностью говорю, что осенью 1993 года среди защитников Конституции вокруг здания на набережной я не видел ни одного пьяного. Этих людей обозвали красно-коричневыми и расстреляли, потому что они были трезвы. Они знали, чего хотят. (Впрочем, Гайдар и его пьяные лавочники тоже знали, чего хотят.)

Не буду говорить, чего хотело ЦРУ, у меня нет для этого документальных данных. Цитировать же решения американского Конгресса и то, что говорили насчет нас Аллен Даллес и Адольф Гитлер, у меня нет никакого желания. Эти слова уже набили оскомину. Можно все-таки подвести итог. Задачи, поставленные Даллесом и Гитлером, почти что выполнены с помощью алкоголя и телевизора. То бишь мирным путем. Таким ли уж мирным? Ежедневно вологодские журналисты печатают целые колонки с такими вот бодрыми сообщениями:

В д. Кольцеево Вологодского района тракторист ТОО «Новое» управлял трактором Т-150, выпал из кабины, попал под колесо и получил смертельную травму».

«В с. Анненский Мост Вытегорского района двое 42-летних мужчин решили выяснить отношения. В результате один на почве ревности убил другого топором».

«В д. Подволочье Великоустюгского района 30-летний военнослужащий выстрелом из охотничьего ружья в спину убил своего тестя. Оба были пьяны».

«Недавно в Череповце обнаружился очередной «Джек-потрошитель». Он лишил жизни совсем молоденькую девушку, отрезав ей голову и взрезав живот. Ну и скотина!»

Не думайте, читатель, что газетчики возмущены или потрясены. Нет, они пишут об этой страшной беде если не с удовольствием, то с каким-то непонятным бесовским юмором. Читатели московских газет и питерских, дорогие любители телевизии, знакомо ли вам нечто подобное?

«Алкоголь может быть полезным организму», – вкрадчиво, но крупными буквами и на первой странице вещает газета «Известия» (2.XI. 94). Будто бы и не бывало объективных исследований Павлова, специалистов ВОЗ, новосибирских исследователей Детиненко и Гражданинникова, словно не выходили книги академика Ф. Г. Углова. Полезно, и вся недолга… Академик Углов напрасно взывал к совести Рыжкова, Черномырдина, а также своих научных коллег типа Шаталина. (Вспоминаю, с каким пафосом клеймил трезвенников академик Шаталин – лучший экономист перестройки и друг Горбачева.)

Нынче социалистический академик, гроза самогонщиков, не стыдясь, цинично укрылся за роскошным рекламным щитом: «Шаталин и К°». Не знаю, может, однофамилец? Может, Евгения Евтушенко спросить, что значит этот самый акциз? Но Евгения Александровича вряд ли волнует разница между прямым налогом и косвенным. Он, Евтушенко, прописан сразу в двух земных полушариях. (Кормится в Западном, ордена выписывают в Восточном.) Ему не до этого…

Академик Чазов, когда ставили его в министры, тоже не стал отвечать на мои вопросы. Зато Г. М. Руденко, Н. Н. Иванец и В. М. Булаев – все трое высокие специалисты по наркологии, дружно кинулись защищать алкоголь («Неделя», № 31, 89). Из их слов следовало одно: сивуха, выпускаемая нашей мощной промышленностью, есть обычный продукт. Пейте, мол, граждане, и ничего не бойтесь. И вот Лигачева объявили виновником гибели виноградников и с помощью Гдляна торжественно изгнали с политического Олимпа. Сахарный дефицит, обусловленный недобором свеклы и простаиванием заводов свалили на самогонщиков. Долой, кустарщину в производстве и потреблении яда, даешь социалистическую индустрию! Конверсию водочных заводов срочно притормозили. Уже при нынешнем президенте в официальных списках продовольственных товаров появилась такая строка: «Спирт питьевой…».

Демократия победила.

Спросите, а что народ? Народ, который попробовал было встряхнуться и освободиться от семидесятилетней похмельной дремы? А народу опять подсунули перестройку, перемежаемую кровавыми перестрелками… Разумеется, не без допинга (опять словечко).

Если в девяностом году только одной своей водки было произведено 137,5, то в девяносто первом уже 154 миллиона декалитров. Не думайте, что всю эту бездну сивухи демократы хранят на государственных складах. Нет, все выпито. И это примерно десять литров на душу, включая младенцев.

«Данные, – говорится в документе для Государственной Думы, – приведены без учета импортной алкогольной продукции и ее аналогов, объем которой, по экспертным оценкам, за 1 полугодие 1994 года только по одной позиции – водка – составил около 300 миллионов литров… В представленном на рассмотрение Государственной Думы бюджетном послании облагаемый налогами в 1995 году объем произведенной и импортированной продукции определен в 373,1 миллиона декалитров (без учета контрабанды и «самоделов»). Это составляет примерно 24 литра на душу населения в год».

Далее депутаты, некоторые, может быть, впервые в жизни узнали, что нашему народу в его недалеком будущем грозит вырождение:

«По заключению Всемирной организации здравоохранения при достижении уровня среднедушевого потребления 8 литров в год наступает процесс необратимого изменения генофонда нации, то есть начинается процесс вырождения. Мы уже вплотную подошли к этой ситуации. Создавшаяся обстановка представляет реальную угрозу здоровью населения России и подрывает экономическую безопасность государства».

Почему же Госдума не ткнула носом в эти зловещие цифры ни самого Черномырдина, ни всех его финансистов? Или задача такая: двигаться к гибели?

…Вокруг каждого пьющего по мере его духовного и физического разложения всегда возникает опасная зона. Поначалу родственники любят его, как и раньше. Затем начинают жалеть. Но порою жалость сменяется презрением и даже ненавистью. Жалость и ненависть в одном сердце! (Например, в сердце жены или сына). Что может быть взрывоопаснее подобной смеси? Рано или поздно в таких сердцах происходит взрыв. Люди, близкие пьяниц, и те, что около, жестоко страдают, приобретая физические болезни. А ему хоть бы что! Он даже не замечает, что родные вокруг него стали больными именно из-за него, что и самому ему давно бы пора на исповедь.

Приходит в голову мысль, что и чеченская мясорубка началась у нас при содействии зеленого змия. Попробую привести некоторые доказательства.

Когда СССР с подачи многочисленных академиков Шаталиных продал водочную лицензию (еще словечко!), то в одну из мусульманских стран, молодого и энергичного директора Вологодского «ликеро-водочного» турнули строить этот самый завод. Все вроде бы шло нормально, строительство двигалось. И вдруг от восточного гостеприимства враз ничего не осталось. «Озверел, обозлился народ, и по винтику, по кирпичику растащили весь этот завод». Наш директор еле ноги унес оттуда. Вот и сейчас. С одной стороны сто новоиспеченных генералов. Воевать не умеют, а пить многие мастера. (Что от чего зависит – не мне судить.) С другой стороны мусульмане. Эти все еще почему-то не желают спиваться, не принимают «гуманитарную помощь».

Откроем справочник «СССР в цифрах». С 65 по 81 год население страны увеличилось всего на 13 процентов (отнюдь не за счет русских). За то же время спиртного произведено на пятьсот процентов больше. За сорок лет (1940—1980) производство хлебных продуктов увеличилось на двести процентов, а производство алкогольного пойла на 690! Рост даже по преимуществу мусульманского населения отставал от роста алкоголя в 37 раз! Гайдаровская демократия впустила в нашу страну не одних закордонных бандитов и американских экономистов для обслуживания президента. Вкупе с ними хлынули к нам кабатчики со всего света. Они усиленно потчуют нас австрийской, голландской, немецкой, французской и даже индийской сивухой.

Вовсе не утверждаю, что Российское государство встало перед чередой грозных явлений лишь по одной этой причине. Есть, конечно, и другие причины. Их не замаскируешь ни горбачевской перестройкой, ни грачевскими перестрелками…

Спасем язык – спасем и Россию

Разговор о языке – очень серьезный разговор. Достаточно вспомнить Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Язык – это народ. Когда я говорю о спасении России, я говорю о спасении языка.

Спасать прежде всего нужно кириллицу, потому что начинается наш разгром с того, что кириллицу в России вытесняет латинский шрифт. Я вам напомню о том, что разрушение Югославии началось именно с этого. Все началось с безобидных вывесок, с безобидных объявлений на латинском шрифте – и кончилось (да еще не кончилось!) видите чем. Страшные вещи происходят: кириллица вытесняется насильно, целенаправленно.

Конечно, язык зависит от уровня общей культуры, народной нравственности прежде всего. Но нельзя забывать, что разрушение русской национальной культуры, языка и музыки было запланировано. Никакой стихийности тут нет, все шло так, как было задумано, – уничтожение нашей государственности, нашей нравственности, нашего языка, нашей культуры. И тут нечего хитрить, нечего бояться, надо прямо сказать, что мы порабощенный народ; может, пока порабощенный не до конца, но порабощенный, надо это признать и исходить из этого. Как освободиться от гнета, от ига, надо думать сообща, соборно. И если мы будем думать, то обязательно придем к тому, что освобождение может быть только на основе православной веры. Символично получилось, что о русском языке речь идет в православном монастыре.

Наша культура, наша духовность где-то во времена Пушкина пошла по двум направлениям: светская культура и культура чисто духовная, религиозная. Они как бы разошлись, и один – чаадаевский, или декабристский, путь, а другой – путь наших священнослужителей, духовенства. Это было трагическое и, как мне кажется, искусственное разделение.

Нельзя делить культуру на культуру Пушкина и культуру Игнатия Брянчанинова. Конечно, они и сами в своем роде хороши, но у них один источник. Этот источник – русский народ и Православие. И когда я читаю сейчас аскетические опыты святителя Игнатия – я восхищаюсь чистейшим русским языком. За век с лишним ничего не сделалось с этим русским языком, он такой же чистый и сейчас. Язык Игнатия-святителя – это превосходный язык, в него ничего не привнесено грязного и нечистого, я бы сказал, иностранного. Мысли выражены очень четко.

О плановом уничтожении языка можно говорить очень много. Но достаточно сказать о словарях наших. Словарей должно быть столько, сколько нужно, должны быть сотни самых различных словарей. А у нас же вроде бы какая-то норма существует на них.

И какие это словари?

В словаре Даля 220 тысяч слов, хотя в нем отражена отнюдь не вся русская лексика. Я знаю десяток или два коренных русских слов, которых нет в словаре Даля.

А в словаре Ожегова? Там ведь всего лишь около 80 тысяч слов. Вот как у нас получается: из двухсот двадцати тысяч слов сделали всего восемьдесят. Да и то половина с пометками: «устарелое», «областное», «просторечное», «специальное» или еще какое-нибудь. Так и прививали у нас недоверие к собственному языку.

Но ведь произошли изменения не только в словарном, лексическом составе, произошли изменения в пунктуации, синтаксисе. Ведь язык – это такая разнообразная стихия! В нем нельзя сводить все только к одной лексике. И здесь наблюдаем явное обеднение языка.

Язык обеднен не только по количеству слов, он еще обеднен и интонационно. Он утратил ритмичность и тональность.

Говорить об исключении иностранщины из нашей лексики вполне правомерно. И нечего этого бояться. Надо безжалостно исключать «чужесловы» из нашей речи. Безжалостно выбрасывать. А нам прививают намеренно эту лексику. Я понимаю, когда пишут медицинский рецепт на латыни. Но когда журналисты намеренно всовывают в статьи иностранные термины, нарочно, как бы презирая русский язык, это те журналисты, которые вообще не любят Россию и которым все равно где жить и как говорить, лишь бы было сытно. И сами лингвисты? Они на самом коренном русском слове могут поставить пометку: разговорное, областное.

С В. Н. Крупиным мы были в Японии, оказались в гостях у одного профессора, и он нам показывает сборник «русских» частушек, изданный в Израиле. Забыл фамилию израильского профессора, который писал предисловие. Частушки абсолютно похабные. Весь сборник целиком похабный. Я смею вас уверить – это не народные частушки. Есть люди, которые специально сочиняют эти мерзопакости, а выдают за творчество народа. Или берут действительно народные частушки, но что стоит человеку, искушенному в сочинительстве, переделать текст и из нормальных стихов сделать похабщину? Издают целые сборники большими тиражами и распространяют по всему миру. А на основании подобных сочинений делается вывод, какой русский народ паскудный. И тот же японский профессор воспринимает эти частушки как народные. А нашим доказательствам, что это не народное творчество, по-моему, он так и не поверил.

Что нас ждет дальше, я боюсь и говорить. С таким словарным запасом, как у нашего президента, мы далеко не уедем. Ни одной пословицы русской Борис Николаевич, по-моему, не знает. Ему пишут референты, которые тоже не знают языка. Одним словом – смердяковщина. Она пришла, конечно, не сейчас, но сегодня особенно свирепствует. Бессмертен иностранец Иван Федоров из «Мертвых душ» Гоголя. Вся Вологда и вся Москва завешаны этими «иностранцами», этими вывесками.

Уничтожение русского языка идет одновременно с уничтожением русского народа. Самое главное сейчас – спасение самого народа, который покорен неизвестно кем, какими силами, который идет на поводу неизвестно у кого.

Я не знаю, что получится из закона, который мы предлагаем принять в Думе. Я думаю, что спасение языка не совсем будет зависеть от этого закона. Но все равно не нужно от него отказываться. По крайней мере, закон этот должен разбудить спасительное чувство национального достоинства.

Король голый…

Православие, как любое могучее и необъятное национально-религиозное явление, конечно, имело немало пороков, противостоящих самой сути христианства. Но что из того? Из частных, вернее, неглобальных недостатков церковной жизни нельзя делать обобщающих выводов, например, заявить, что Серафим Саровский и Иоанн Кронштадтский не были святыми…

Либеральные демагоги на протяжении веков намеренно ставили знак равенства между верой и мракобесием… Но даже официальная церковь боролась против суеверия!

Да, настоящая вера и суеверие отнюдь не одно и то же. Последователям Маркса – Энгельса пора бы понять эту непреложную истину. Православная вера не противоречит грамотности и глубочайшим научным познаниям. Напротив, она помогает науке и грамотности, способствуя их расцвету. Неужели так трудно осознать всем сердцем, каждой жилочкой почувствовать этот факт?

Размышляя о счастье, француз Паскаль, ученый, представляющий фривольную, т. е., на наш взгляд, несколько легкомысленную нацию, делил людей на три группы: «Одни обрели Бога и служат Ему, эти люди разумны и счастливы. Другие не обрели Бога и не ищут Его, они разумны, но еще несчастны. Третьи не ищут Бога вообще, они безумны и несчастливы». Мнение весьма близкое православию! Лучше Паскаля, пожалуй, не скажешь…

Но в какой группе больше всего людей? Я осмелюсь утверждать, что самая многочисленная по счету ученого и философа – третья! Те, кто и безумны, и несчастливы. И преобладает в этой группе, конечно же, молодежь… Вероятно, это касается не только современной России.

Сейчас разрушение русской семьи, «Русского дома» (название нашего журнала) происходит не столько словом, сколько музыкой. Речь идет о разрушении музыкальной культуры… Прошу отнестись к моей фразе как можно прямолинейней! Говорю именно то, что говорю…

Не стоит сейчас разглагольствовать, что для русского дома, иными словами для русской семьи, важнее: слово или музыка, слово или песенная (певческая) народная стихия, музыкальная культура. Убежден, что в нынешнюю «ненастную» пору для спасения и возрождения нашего народа важнее всего музыка…

Разумеется, даже смутно верующий, мало воцерковленный человек, даже неграмотный громило нашего христианского дома, скажет, что слово важнее. Христос! – это слово. Бог – слово. Скажет так даже инаковерующий. Может, согласится с ним и атеист, ведь дух злобы тоже использует слово… Вопрос, какое слово? Мат, вылетающий из уст пьяного, жутко ставить в один логический ряд со словом Иоанна Златоуста или, к примеру, со словом иного Иоанна – покойного митрополита Ладожского и Петербургского… Да куда деться? Логика – вещь серьезная. Наука хоть и не богословская, но наука. На земле звучащее слово не всегда Бог… Книга, лицедейство, радио, телевизор в этом мире служат обычно не Богу… Вот почему я снова и снова утверждаю: русский народ в наше время страдает, ослабевает, сокращается, гибнет не столько от сатанинского слова, сколько от сатанинской музыки. Об этом я говорил еще много лет назад. И вот спрашивает один мой, кстати, верующий читатель: «Рана, похоже, уже и не гноится, а почернела и смердит, и… кости обнажились. Так уместно ли, действенно ли врачевание по прежней методе?»

На мой непросвещенный взгляд, годится любой метод, если речь идет о врачевании живого человека или целого, несдающегося народно-государственного организма…

Как же мы допустили, что наше завтрашнее будущее, наши многотысячные молодежные аудитории попали во власть воплощенных бесов? Рок завладел безбожными сердцами наших детей, внуков и правнуков. По родственной любви к ним мы и сами, т. е. родители, деды и бабушки, уже готовы слушать такую «музыку»… Бесноваться на жутких молодежных тусовках, на этих безбожных многочисленных сборищах, конечно, не станем, но слушаем, а некоторые родители уже и «плясать» осмеливаются…

Скажут, молодость, избыток сил… Дескать, тот избыток надо куда-то истратить. Русь, мол, и раньше плясала… Конечно, плясала! Молодые, здоровые плясали и раньше. Не только работали, но и веселились. Помню сам, как десятилетним подростком верст за десять-пятнадцать ходил на гулянья в другие волости и деревни. Девицы часами плясали под игру на гармони. Но как на Руси веками плясала молодежь и подгулявшие в гостях пожилые люди обоего пола? Пляска была индивидуальна, разнообразна, однако же не теряла традиционной красоты и эстетики. Красиво плясали, что говорить, далеко не все. Но стремились-то к такой красоте и приличию буквально все, осмеливающиеся выйти на круг. «На круг» – это значит на всеобщее обозрение, на народный, общественный суд! Пьяные, а также подвыпившие хлебного пива плясали тоже – кто им запретит? Однако же в глазах общественности ценились больше плясуны трезвые, тем более и плясуньи. Они лучше и плясали. (Эстетика русской пляски, хоровода и песни не вмещается в эту статью, она ждет серьезного изучения и посильного внедрения в народный быт.)

Наверное, каждый нормально думающий согласится, что слова бывают и мерзкие, и похабные… А бывают ли мерзкие и похабные звуки? Дурные «музыкальные» звуки? Отвечая на такой вопрос, многие либо скажут «нет», либо задумаются… Но мне хочется сказать определенно и коротко: да, такие звуки бывают и в музыке! «А что это за звуки?» – спросит какой-нибудь пристрастный дотошный читатель «Русского дома». Я уже говорил когда-то и об этом. Повторяться нет смысла. И резонером-моралистом быть не очень-то приятно… (Замечу лишь, что существует обычная музыкальная какофония. Существует и обычная децибельная агрессия, которую не выдерживают даже крысы… Сами по себе два этих примера являются доказательством существования музыкального неприличия.)

Продолжим разговор вопросом: а бывают ли неприличные движения? Увы, тоже бывают… Игра бедрами, обнаженными ногами и торсами… Имитация бесстыдного полового экстаза… На глазах у всех… Многотысячная толпа визжит, орет, конвульсивно дергается. Иные девицы совсем теряют рассудок и падают в обморок. Это и значит рок-музыка! Не следует путать ее с некоторыми национальными танцами, не стоит переводить и в разряд физкультуры. Но все называют такое сумасшествие музыкой…

Музыка ли? Всего вероятней, антимузыка. Вред этого зловещего явления доказан врачами и искусствоведами в Японии и в западных странах. Русский читатель не знает этих научных работ, они скрываются разрушителями национальных культур, пропагандистами рока. Мы ничего не знаем о медицинской стороне дела, наши медики или молчат, или им не дают места на страницах печатных органов. Форсированная почти на государственном уровне пропаганда антикультуры обнаруживает себя как раз в отношении к року. Композитор Андрей Петров, отвечая одной ленинградской корреспондентке, не видит в рок-музыке опасности… Вероятно, А. Петров не читал Платона, который утверждал, что «отвращения от общенародной музыки надо остерегаться больше, чем нарушения любого закона». Тот же древнегреческий философ говорит, что «нельзя изменить форму музыки, не внося расстройства в нравственность». Другой философ, в другом конце мира и в иное время говорит почти то же самое: «Покажите мне, как поет народ, и я скажу, как народ управляется и какова его нравственность» (Конфуций).