Текст книги "Жизнь после родов. Настольная книга молодой мамы"

Жизненные события, повышающие риск ПРД

Мы не можем сознательно менять метаболизм и химические процессы нашего организма, но полезно понимать последствия некоторых неизбежных жизненных событий, которые могут «вывести из строя». Среди них:

• Переезд

• Изоляция от расширенной семьи

• Потеря близких

• Развод

• Увольнение партнера (супруга)

• Предыдущая замершая беременность или смерть младенца

• Смерть родного брата или сестры женщины при родах или в младенчестве

• Смерть матери женщины во время родов

• Женщина является приемным ребенком

Несложно понять, почему женщина в подобных ситуациях подвержена более высокому риску ПРД.

Лишь в последние пятьдесят лет малые семьи стали чаще менять место жительства, продвигаясь по социальной лестнице или в силу других обстоятельств. Раньше семейные пары обычно селились на той же улице, где жила мама невесты, или хотя бы поблизости.

Поэтому, когда появлялся на свет ее первенец, молодую мать окружала целая сеть родственниц женского пола, которые поддерживали ее психологически и физически. Бабушки, тети, сестры помогали готовить и убираться после родов, а позднее могли присмотреть за ребенком, пока мама ходит по магазинам, или давая возможность молодым родителям выбраться куда-нибудь вечером.

Кроме того, молодые матери жили в хорошо знакомом окружении: бакалейная лавка на углу, соседи, все те, кто встретил ее на пороге материнства. Ее бывшие одноклассницы обзаводились детьми примерно в это же время, и они все вместе катили свои коляски к детской площадке и болтали, пока дети играли в песочнице.

Только в 1966 году, с выходом книги «Женщина в заточении» Ханы Гаврон¹⁵, в обществе стало появляться осознание произошедших изменений. Она писала об одиночестве женщин в новых городах, о том, что включенность матери в общество зависит от степени знакомства с районом и его жителями, с соседками, которые остаются дома в течение дня, и от того, как часто она открывает дверь собственного подъезда.

В некотором смысле, реализация проектов по ликвидации трущоб в Великобритании привела к чудовищным последствиям. Конечно, семьи уехали из неподходящих для проживания условий, из сырых, темных, холодных и переполненных домов в сияющие новые квартиры с ванной, но расселение семей в новых городах привело к разлучению поколений. Каким бы чистым и светлым ни был дом, как бы ни облегчали работу по хозяйству бытовые приборы, молодые матери страдают от одиночества там, на шестом этаже, с единственным видом из окна – на облака.

В новых районах с многоквартирными высотными домами у молодых матерей нет возможности открыть заднюю дверь и предложить своему малышу выйти поиграть. Ребенок должен ждать, пока мама освободится и пойдет с ним вниз, на детскую площадку. Даже при наличии парка только для жителей дома, ребенка нельзя оставлять там одного, из-за близости автомобильного движения и опасности появления чужих людей.

Как мать, которая воспитывала маленьких детей в старом семейном доме с садом, я прекрасно понимаю, каких замечательных возможностей лишены «живущие наверху». Как-то осенним днем в Англии наш второй сын Даниэл, которому тогда было два года, встал после дневного сна недовольным и даже сердитым. На улице было холодно, но солнечно и ясно, так что я тепло одела его и выпустила во двор.

Из окна я наблюдала, как он в полном восторге гулял по траве, шурша листьями, ловил опадавшие листья и смеялся от удовольствия. Вернулся в дом розовощеким и счастливым, плохое настроение было забыто.

Проблема женщин в заточении существует во всех социальных слоях, но молодая мама, ощущающая свою принадлежность к деревенскому или районному сообществу, может войти в состав местной инициативной группы или общественных организаций, чтобы занять себя до возвращения на работу. А тем, кто смотрит из окна на десятом этаже на этот чужой город, часто кажется, что для общения с соседями и налаживания связей с местным обществом требуется слишком много усилий.

В теплых странах многоэтажные высотки тоже становятся проблемой для живущих в них семей, но погода позволяет людям выходить на улицу по вечерам. В городах и деревнях можно увидеть семьи, гуляющие с колясками по улицам и паркам, наслаждаясь прохладой позднего дня или раннего вечера.

Конечно, не стоит делать обобщений и утверждать, что реакция на одну и ту же ситуацию у всех одинакова. Эстер, мама двух маленьких мальчиков, была в восторге от своей сияющей новой квартиры в десятиэтажном доме в чужом городе. Ее муж был рабочим на производстве, оба они выросли в очень бедных больших семьях. В первые годы совместной жизни они жили в крохотной квартирке в трущобах, в очень неприятном окружении. «Солнечный свет никогда не проникал в дом, и даже трава между камнями тротуара не могла прорасти».

В конце концов они смогли взять ипотеку и переехать в новую квартиру. Вид из окна на облака давал Эстер ощущение пространства, а солнечный свет освещал белые стены комнат. Эстер была в восторге от своих облицованных кафелем кухни, ванной и от чистоты своей квартиры. Каждый шкаф и каждый ящик были заполнены аккуратно сложенным бельем и одеждой, а на подоконниках стояли здоровые цветущие растения.

В свободное от встреч с семьей и участия в местной общественной организации время Эстер с удовольствием закрывалась в своей квартире от всего мира и проводила время, натирая до блеска свою новую мебель. Для Эстер это было воплощением мечты.

Печально, но факт: одна душа приходит в этот мир, другая уходит, и, возможно, это даже правильно, что радость деторождения омрачается потерей родителей, бабушек или дедушек.

Скорбь и печаль являются нормальными эмоциями, но они могут привести к возникновению очень длительной ПРД, даже если само событие произошло значительно раньше родов.

Вскоре после рождения первого ребенка Энни, ее мать заболела, и стало ясно, что надежды на выздоровление нет. Дальше последовало несколько мучительных месяцев, когда мама Энни была госпитализирована, прооперирована, но после лечения все-таки умерла. Тем временем Энни поняла, что ждет второго ребенка.

После свадьбы они с мужем переехали далеко от расширенной семьи, и каждые выходные ездили в Лондон навестить больную мать Энни. Помимо этого, на неделе Энни ездила туда на поезде со своим первым ребенком. Она не связывала свое утомление и трудности в отношениях с ребенком с этими огромными затратами времени и эмоций и злилась на себя за то, что недостаточно хорошо справляется со своей материнской ролью.

Когда мать Энни умерла, семья собралась вместе на похороны. Энни очень беспокоилась за своего отца, и, сконцентрировавшись на том, чтобы поддержать свою семью, она не позволяла себе горевать. Весь остаток беременности она волновалась за своего отца и переживала из-за трудностей в общении со своим первенцем. К счастью, она запланировала домашние роды, потому что к этому моменту больницы ассоциировались у нее только с потерей матери.

С самого рождения малыш был полон радости, он был счастливым, улыбчивым ребенком, хорошо ел и спокойно спал. В ходунковом возрасте он, казалось, старался сделать все, чтобы жизнь его матери была счастливой.

Прошло время, Энни считала, что ее горе уже позади, улучшались ее отношения со старшим ребенком. Но однажды утром, через шесть месяцев после родов, она проснулась с ощущением ужаса и не смогла встать с постели. Далее последовали три месяца очень глубокой депрессии, и только семейный доктор, который очень хорошо понимал ее и поддерживал, помог ей понять, что страдания были связаны с запоздалой скорбью, и что это пройдет.

Энни выздоровела, и ее отец приехал пожить с ними пару лет. Энни очень его любила, но, как это часто случается, когда три поколения живут вместе в небольшом доме, оказалось очень сложно найти баланс между потребностями пожилого мужчины, живущего далеко от всего, к чему он привык, и двух маленьких очень активных мальчиков, ее сыновей.

Когда третья беременность Энни стала заметна, отец решил, что для нее это слишком большая нагрузка, и переехал в отель. Ее чувство вины и беспокойство за отца смешивались с некоторым облегчением от снятия нагрузки. Ее третий и четвертый ребенок родились с промежутком в один год, и во время четвертой беременности умер ее отец.

На сей раз она уже понимала, как это событие может повлиять на нее после родов, и следила за любыми возможными признаками депрессии. Только пятнадцать месяцев спустя, когда прошло уже больше года после рождения ее четвертого сына, Энни ощутила уже знакомые волнение и ужас.

Она начала размышлять над циклами жизни и смерти, навязчивые страхи и тревоги преследовали ее. Вместе с горем от утраты обоих родителей пришло неизбежное чувство вины от того, что она не заботилась о своем отце так, как следовало. Энни понадобилось больше пяти лет, чтобы излечиться от рецидива ПРД.

В этой ситуации, какой бы тяжелой она ни была, Энни все-таки могла опереться на мужа, доктора и очень хороших друзей.

Тесса переживала горе в одиночестве. Ее муж заболел в конце ее беременности и умер за неделю до родов. Тесса была замужем за мужчиной другого вероисповедания, который принадлежал к абсолютно чужому для нее миру, и его родители не признавали ее. После смерти сына единственное, что их заботило – забрать у Тессы квартиру, в которой она жила с мужем, и, безо всяких на то оснований, получить опеку над ребенком.

В этом случае Тессе пришлось справляться не только с огромной скорбью из-за потери мужа, которого она очень любила, но и с претензиями свекров. В тот самый момент, когда общение с новорожденным могло скрасить горе обеих семей, отношения только испортились еще больше.

Тесса была готова к тому, чтобы проститься с квартирой, но точно не с ребенком; ей удалось найти работу с проживанием, куда можно было взять с собой малыша, естественно, подальше от свекров. В конце концов, когда все уже разрешилось, Тесса сломалась, и только благодаря поддержке своих работодателей она смогла остаться на работе и побороть панику и депрессию, обрушившиеся на нее.

Каждый ребенок – бесценный, но ребенок, который родился после пережитых патологий беременности или родов, дорог вдвойне. Естественно, такого ребенка будут излишне опекать и регулярно следить за появлением малейших признаков нездоровья.

Порой кажется странным, что мать, которая отчаянно мечтала о ребенке, теперь выглядит такой усталой, апатичной и даже равнодушной к ребенку. Она может, даже не осознавая этого, лежать ночью без сна, прислушиваясь к малышу, и периодически вставать, чтобы проверить, дышит ли он. Это делает ее такой утомленной и раздражительной, что она даже не испытывает радости от общения с ребенком.

Возможно, дело здесь и в подсознательной боязни «сглазить». Мать думает: «В прошлый раз была безумная радость, и вот что случилось. Если в этот раз я проявлю сдержанность, надеюсь, все будет хорошо».

Исследования показали, что в определенных случаях чувство тревоги может вызывать ПРД, даже если предыдущая потеря произошла много лет назад, например, если родной брат или сестра женщины умерли в родах.

Приемные дети обычно воспитываются в любящих заботливых семьях, и это помогает им примириться с мыслью, что люди, которые их вырастили, не являются их биологическими родителями.

В книге «Послеродовая депрессия» Вивьен Веллберн¹⁶ дает описание внутренних конфликтов и проблем, с которыми может столкнуться удочеренная женщина после собственных родов.

Вместе с радостью материнства такая женщина может ощутить боль и негодование. «Как могла моя мама отдать меня?» – спрашивает она себя, когда смотрит на своего собственного ребенка. В глубине души она может начать считать себя недостойной и сомневаться в своей собственной способности быть матерью.

Анамнез молодой матери также влияет на ее восприятие телесных изменений во время беременности.

Женщины, в жизни которых были серьезные физические или психические заболевания, становятся особенно чувствительными в этот период. Те, кто пережил эмоциональные кризисы или периоды депрессии в подростковом возрасте, должны наблюдаться у специалистов на протяжении всей беременности, чтобы при необходимости им могли оказать помощь.

Женщина, страдавшая от неврозов, подвергается особому риску после родов, потому что такие симптомы, как тревоги, фобии, мании и физические недомогания очень быстро прогрессируют, когда молодой матери приходится справляться с тяжелой физической и эмоциональной нагрузкой.

Купание ребенка, повседневные дела, кормление могут стать обузой, если их приходится выполнять строго определенным образом, без достаточной гибкости. Агорафобия может удерживать молодую мать в границах собственного дома, пока в конце концов она не начнет бояться даже выходить на улицу с ребенком, предпочитая сидеть дома в халате. Практически все женщины чувствуют себя усталыми и испытывают некоторый дискомфорт после родов, но женщины с неврологическими проблемами сильнее беспокоятся из-за этих недомоганий и, на самом деле, больше предрасположены к головным и желудочным болям.

Люди с неврологическими проблемами отнюдь не всегда бывают кроткими, в стремлении уйти от реальности они могут становиться асоциальными, затевать драки, давать повод для сплетен, вести себя эгоистично и равнодушно по отношению к окружающим. Все эти проблемы очень отличаются от психозов, и их гораздо легче лечить, потому что настоящие психозы влияют на способность к деятельности и связи с реальным миром. Психозы включают в себя детский аутизм, тяжелые формы ухода от реальности и шизофрению, проявляющую себя в галлюцинациях и маниях.

Депрессия чаще возникает у невротиков, чем у психически больных людей, но психозы вызывают маниакальную депрессию с крайне резкими перепадами настроения.

Научная организация Marce Society была создана в 1980 году и названа в честь Луи Виктора Марсе¹⁷, который в 1958 году опубликовал первое фундаментальное исследование по психическим заболеваниям во время беременности и в пуэрперальном (то есть послеродовом) периоде. В продолжение этой работы, в Больнице Святого Фомы в Лондоне было проведено масштабное исследование, в процессе которого был дважды проведен опрос 250 женщин во время беременности, и еще раз – после родов. Была выявлена связь ПРД с психологическими расстройствами во время беременности, а также с неблагоприятными исходами родов для матери или младенца.

Итак, снова и снова мы находим подтверждение тому, что определить принадлежность женщины к группе высокого риска можно еще во время беременности, а если ПРД уже предполагается, есть хорошие шансы предотвратить ее с помощью прогестероновой терапии.

Как неврологические, так и психические симптомы могут совпадать или быть связанными с чертами характера женщины.

Рэйчел была очень творческой, энергичной личностью, она любила живопись и музыку и наслаждалась жизнью. В подростковом возрасте она пережила период депрессии, но никто из людей, с которыми она общалась, не поверил бы, что иногда она смотрела на луну, плывущую сквозь облака в ночном небе, и волновалась о судьбах Вселенной.

Она выросла в спокойном городке на севере Англии в очень религиозной еврейской семье; от грохота военной Европы ее отделяли и время, и расстояние. В подростковом возрасте она читала о Холокосте и была шокирована тем, как далеко может зайти человечество в своей агрессии. Тогда для нее это был просто исторический период; никто из членов ее семьи не жил в Европе в то время, и все это никак не отразилось на ее ближайшем окружении.

Рэйчел рано вышла замуж, она мечтала о большой семье. Она обожала детей и вкладывала всю свою творческую энергию в заботу о доме и радости материнства. После каждых родов у Рэйчел случались короткие периоды ПРД, но это не тревожило ее до тех пор, пока после рождения пятого ребенка она не оказалась парализована страхом и тревогами. Она не могла читать газеты и смотреть новости по телевизору, потому что, если она слышала о несчастных детях в голодных странах третьего мира, у нее начиналась истерика. Услышав о терактах или приграничных стычках где-либо в мире, она волновалась за безопасность своих детей.

Иногда ее мучили кошмары: ей снилось, что она вместе с семьей убегает из горящего здания. Она старалась самостоятельно бороться с этими страхами до тех пор, пока однажды не испытала такой ужас, что решила наконец обратиться за помощью.

Вместе с мужем и детьми она отправилась на вечеринку по случаю еврейского праздника Ханука. Это детский праздник, и в комнате было очень шумно. Она с радостью наблюдала, как ее дети играют и едят, и почти забыла об ужасе и тревогах, камнем лежавших на сердце.

Воспользовавшись паузой, один пожилой мужчина поднялся, чтобы поблагодарить организаторов вечеринки. У него был мягкий европейский акцент, и он говорил о том, как весело детям на празднике. Вдруг, к своему ужасу, Рэйчел увидела, что дети вместе с пожилым мужчиной сидят, окруженные колючей проволокой. Видение длилось всего несколько мгновений, но она выбежала из комнаты на парковку и стояла на холоде, обливаясь потом.

«Я так ругала себя за то, что моя неуравновешенность испортила праздник всей семье, – рассказывает Рэйчел. – Тревога сопровождала все лучшие моменты моей жизни.

Например, однажды моя дочь, которой тогда исполнилось два, раскатывала тесто. Она придавала тесту разные формы до тех пор, пока оно не стало серым и липким. Я смотрела, как она была сосредоточена, смотрела на ее чудесные надутые щечки, когда она торжественно растягивала тесто, и на ее неожиданную улыбку, когда она соскребла с доски и предложила мне это драгоценное угощение.

Я заплакала, потому что не знала, как долго продлится это чудесное время».

Последовал длительный период психотерапии, и хотя такие пугающие эпизоды больше не повторялись, Рэйчел понадобилось много лет, чтобы побороть свои кошмары и тревоги. Постепенно она начала спокойно смотреть фильмы о войне и читать газеты, не рассматривая опубликованные там новости как непосредственную угрозу своей семье.

«Мне очень помогла поддержка моей соседки. Ей не исполнилось еще и сорока, но у нее уже были взрослые дети. У нее за плечами была история длительной ПРД, когда она мучилась проблемами мира, но она прошла через это и была уже по другую сторону горы. Как-то мы пили с ней кофе, и я спросила, как она победила свою болезнь.

«Знаешь, какой я сделала вывод, Рэйчел, – сказала соседка. – Я не могу контролировать будущее своих детей, но я могу повлиять на то, как они сумеют с ним справиться».

С этого дня мои страхи стали контролируемыми. Я больше не чувствовала себя беспомощной, вместо этого я концентрировалась на том, чтобы подготовить своих детей к жизни. И на самом деле, в следующие несколько лет они пережили множество штормов и прошли через все, став цельными и уверенными молодыми людьми».

Материнство – это огромная ответственность, и если женщина страдала серьезными физическими заболеваниями в прошлом, она будет бояться их возвращения и того, что они повлияют на ее родительские способности.

Бренда лечилась от рака после рождения своего первенца. Она пережила много боли и тревог, но прогноз был уверенно положительным. Ей сказали, что на эту конкретную форму рака беременность не повлияет, и они с мужем решили завести еще детей.

Во время беременности они были оптимистично настроены, и Бренда начала кормить грудью сразу после родов. Шесть недель спустя Бренда оставалась сильной физически, но у нее случались приступы тревог и страхов, длившиеся по несколько часов. Все ее негативные воспоминания о больнице были погребены в забвении в этот период, но у нее были повторяющиеся ночные кошмары, в которых ей виделось, что болезнь вернулась.

«Для меня эта беременность стала настоящим испытанием, – рассказывает Бренда. – Онколог сказал, что она не спровоцирует рост опухоли, но сама я нашла очень мало исследований по этому вопросу».

В период тревожности у Бренды резко сократился приток молока, и она начала докармливать ребенка. Тем не менее, на протяжении всего трудного периода она старалась восстановить количество молока и вскоре снова вернулась к полному грудному вскармливанию. Она все еще кормила своего ребенка грудью два года спустя, когда забеременела снова.

«Я была счастлива и горда собой, когда смогла успешно восстановить грудное вскармливание, – рассказывает она. – Это стало символом возвращения моей уверенности в себе».

Очень часто болезни заставляют нас терять веру в свое тело, и не так просто смириться с этими ограничениями.