Текст книги "Вожак для принцессы"

– А если виноват? – Меня больше всего интересовал именно такой поворот событий.

– Тогда ты придумаешь ему наказание, – успокаивающе произнесла Мэлин, и это насторожило меня сильнее всего.

– Рассказывайте, откуда у вас такая уверенность, что он не злобный убийца?

– Давай, дома расскажем? – глянул в окно Аган. – Мы уже приехали.

– Уговорил. Но не думай, что я забуду. – И я вовсе не угрожал, этот вопрос интересовал меня очень живо.

Почти так же, как и два других, возникших, когда я подслушивал разговор дроу.

Глава 9

В доме оказалось на удивление тихо и безлюдно, и хотя я намеревался немедленно устроить совещание, такая тишина не могла не заинтересовать и даже насторожить.

– Где все?

– Наверное, в саду, – ответил Аган, легко несущий на руках спящего дроу, и повернулся к ведьмочке: – Мэлин, скажи кому-нибудь, чтоб подобрали чистую одежду, я пока его искупаю. Яд мог остаться в любом месте.

– Хорошо, скажу, – откликнулась она и побежала вверх по лестнице, – мне тоже нужно переодеться.

«Ловкачи!» – восхитился я их умелым уходом от ответов и потопал через весь дом к заднему крыльцу. Знаю я, с кого можно спросить за все это безобразие.

Однако на крыльце обнаружился не Таилос, а хозяин дома. Сидел в кресле у маленького столика и печально смотрел в сторону сада.

– Доброе утро, магистр, – поздоровался я с ним, – разрешите посидеть с вами?

– Конечно, – отвлекся он от своих мыслей. – Что нового?

– Правитель Дройвии просил вас разрешить ему визит, – сообщил я осторожно, – сам я не осмелился отвечать от вашего имени.

– Ну как я могу ему не разрешить?! – саркастически фыркнул хозяин. – Это он просто вас проверял.

– А он меня все время проверяет, – признался я и неожиданно для себя самого начал подробно рассказывать о последних событиях. И про вчерашний разговор с Изиренсом, и про странное поведение жениха, и про отравление пленника. – И теперь я не знаю… насколько могу им доверять и какими бедами для моих людей может обернуться моя ошибка. – Только рассказав все досконально, я словно взглянул на положение вещей со стороны и начал понимать, насколько серьезны наши проблемы. Вернее, тех, кого мы вчера приняли в стаю, но теперь все это уже наше общее дело.

– Я дал Таилосу письма к тем из своих друзей, кому верю, – помолчав, туманно сообщил магистр, – и жду ответа. Но многое зависит от брака принцессы и маркиза. Если королевство получит возможность помогать Изиренсу в его планах, то изменятся правила пользования порталами, появятся здесь торговцы и деловые люди из Сандинии, а вместе с ними и маглоры… Гуранд прав, говоря, что это был гениальный план, и сам Хангерс придумать такого не мог. Да и вообще люди не могли. Это измыслили маги, и ты должен это принять.

«Никому я ничего не должен, – хотелось огрызнуться мне, – особенно принимать на веру такое объяснение незыблемым, затверженным правилам». Объяснение, которое не просто переворачивает все с ног на голову, но и разрушает одну картину мира и создает другую. Совершенно противоположную и невозможную… у меня даже голова начинает кружиться от грандиозности этой аферы, а в душе поднимается бурное чувство протеста.

Не может такого быть! Вот просто не может, иначе бессмысленно все, что я делал всю жизнь, или, наоборот, наполняется новым, пугающим своей дерзостью смыслом.

– И многие у вас считают так, как ты? – отметив, что Унгердс перестал обращаться ко мне официально, с трудом выдавил я.

– Что, испугала глубина замысла? – неожиданно добродушно усмехнулся магистр. – Привыкай. А тех, кто это раскусил – единицы, и никто из них не станет об этом распространяться при посторонних. Ваш совет магистров не потерпит разрушения такой гениальной легенды. Вот мы в свое время не додумались, а теперь уже поздно. А уходы все чаще.

– Что такое уход? – вспомнил я, что уже слышал во время обеда это слово.

– Магия уходит, – хмуро сообщил он, – все чаще исчезают мелкие источники, а сильные становятся все слабее. Глупцы и те, у кого способности слабые, этого не замечают, а вот сильных магов, которые творят мощные заклятия, это тревожит.

– Паршиво, – обдумав его слова, согласился я и, почувствовав плеснувшуюся в душе магистра горечь, поторопился перевести разговор на другое: – Кофе хочешь? Ты вообще завтракал?

И не дожидаясь ответа, начал создать на столе чашки, корзинки с пирожками и фруктами.

– А своих… сородичей не зовешь пить кофе? – В его голосе снова скользнула непонятная мне настороженность.

– Мне бы еще понять, – ворчливо пробурчал я в ответ, – куда они все делись. Даже на кухне тишина.

– А они занялись уборкой сада и огородом. Сейчас ведь начало лета, если добавить немного магии, то к осени вырастет хороший урожай. Эти люди не привыкли жить за чужой счет.

– И Тай с ними? – торопливо обдумывая, как лучше поступить, я создавал все новые корзинки.

– Нет, он ушел в город по делам, – доложил магистр, заинтересованно следя за моими действиями, – как ты понимаешь, те, кто пришел сюда, не могли не вспомнить про друзей и родичей.

– Великая пентаграмма! – схватился я за голову. – А мне это и в голову не пришло! Ты не выгонишь нас… если тут еще прибавится народу?

– Нет. – Он уже почти развеселился, и я был этому очень рад. – А что ты собираешься делать с этими корзинами?

– Исправлять свои грехи. – Мне не понадобилось слишком много времени и сил, чтоб выдернуть воздушными лианами все сорняки на лужайке перед крыльцом и сложить их в огромную кучу.

А затем я с превеликим удовольствием кастовал хозяйственное заклинание, имеющее в своей основе созидание и преображение, и вместо этой горы травы возник ворох плетеных столиков и стульев.

– Ух, как ловко, – восхитился от дверей голос Мэлин, и девчонка, уже одетая в штаны и мужскую рубаху, протянула руку за пирожком.

– Сначала позови остальных, – проворно выдернув у нее из-под рук корзинку, велел я, – тебя уже кормили во дворце, а их нет.

Она фыркнула и побежала в глубь сада, а я посмотрел ей вслед и принялся лианой расставлять по лужайке столы и стулья. И на каждый столик ставить корзинку с пирожками и фруктами. А вот чашки делать не стал: на кухне стоит на полках целая шеренга кружек, сбегает кто-нибудь из оборотней.

– Каждый раз сам делать это будешь? – тихо спросил магистр, и я невольно вздохнул.

Конечно же нет. Просто если он и в самом деле прав, и пакт Хангерса это ловкий трюк, должен же я возместить себе все страдания, пахнущий дымом суп и ежедневный кусок студня на ужин?!

Каюсь, я трус. Сбежал самым позорным образом, чтобы не растаять от сентиментальности при виде обрадовавшихся яблокам и грушам детей и осветившихся недоверчивыми улыбками лиц их родителей. Сделал вид, что пошел за кружками, но пока сгребал их воздушной плетью с полок и передавал корзинки с посудой прибежавшим помощникам, отчетливо понял, что не смогу сидеть на крыльце как барин и смотреть на их чаепитие. Не настолько я самовлюблен и толстокож.

– Чайники несите и сладостей захватите, – выдавая указания шустрым парнишкам, я уже придумал предлог, чтоб не идти за ними следом, – скажете магистру, что я в своей комнате, мне письмо пришло.

На самом деле никакого письма не было, взбудораженный словами дроу, я так и не удосужился спросить, не знает ли он, что с моими посланиями.

– Иридос, – в дверь легко стукнули и появился Унгердс, – ты занят?

– Нет, не занят, – обрадовался я, – думаю, как попросить тебя разгадать одну загадку.

– Рассказывай. – Он прошел к креслу, удобно устроился и уставился на меня с интересом. – Я обожаю разгадывать загадки.

«А магистр заметно ожил за сутки, что мы тут живем», – подумалось мне, но вслух я этого говорить, разумеется, не стал.

– Мне Гуранд объявил, что придворный маг никак не может отправить для меня вестников. Но пару посланий я все же получил. И мои собственные вестники, которых я оставил Кахорису и Таилу находят меня без труда. Как понять, что-то происходит с моими письмами или кто-то лжет? Королева или магистр?

– А оборотнем ты стал до того, как оставлял отпечаток своего резерва королевскому магу? – подумав, с любопытством поинтересовался Унгердс, и я хотел было спросить, а при чем тут это?

Но привычка анализировать любое предположение, касающееся магии, уже завладела моим умом, провела собственное расследование и нашла вескую причину, до какой я раньше почему-то недодумался.

Увечная пентаграмма, как все просто! Ну разумеется, мой резерв изменился, да и кокон, создаваемый шкурой оборотня, искажает его параметры, которые абсолютно индивидуальны у каждого мага. Вот мои собственные вестники и не могут меня опознать.

– Но как же тогда получилось, что некоторые послания все же прошли? – выложив магистру свои рассуждения, задал я последний вопрос.

– Дело случая. – Унгердс пожал плечами. – Думаю, это каждый раз происходило в тот момент, когда ты на что-то тратил энергию. И когда она восстанавливалась, наступал миг, когда твой резерв был идентичен прежнему, и, если маг королевы волновался за тебя и посылал вестников достаточно часто, какие-то из них могли найти тебя в этот момент. А возможно ты просто приоткрывал щиты или занимался пополнением накопителей, магия вестников – вещь капризная, были случаи что они не находили своих хозяев, если те выпили зелье или кастовали какие-то сложные заклинания.

– Но как же теперь мне получать письма? – расстроился я.

– Если не хочешь открывать своей тайны коллегам, попроси их отправлять послания тем, кому доверяешь, – испытующе посмотрел Унгердс, – но можешь не сомневаться, этим ты только усилишь их тревогу. Ты же отлично знаешь, что за практикантами внимательно следят наблюдатели.

– Мне можно или нельзя? – просунулась в щель голова Мэлин.

– Можно. Вы мне обещали объяснить, почему так уверены, что этот Даверлис не убийца?

– Слишком за него переживал мой жених, – объяснила ведьмочка, и я изумленно поднял бровь: ну какой же это довод? – А он очень… мягкий и добрый парень, и ни капли не похож на злобного убийцу, – с мечтательной улыбкой продолжила она объяснения, – и никогда бы не согласился участвовать в моем убийстве.

«Ну надо же, как быстро она его распознала и поверила, что он просто ангелок», – царапнуло душу непонятное раздражение, и я немедленно принялся искать доводы, разбивающие эти заключения.

– Мало ли, кто с кем дружит. И если твой Зийларчик такой нежный цветочек, то его и обмануть намного легче. И у этого Даверлиса вполне могут быть свои интересы. Может, тебя они и не собирались убивать, а только увезти куда подальше, но воины, если ты помнишь, были все в ранах. Значит, их никто жалеть не собирался. И если даже не хотели убить, а лишь усыпить и бросить на дороге, то и за это он заслуживает наказания.

– Но он же сам себя наказал, – вдруг сказала она тихо, – как ты не понимаешь. Эти маги не стали бы его спасать… мне Зийлар объяснил, когда мы бежали в тот подвал. Сказал, правитель не станет тратить силу на преступника.

– Ладно, – спорить с ней не хотелось, хотя все это мне очень не нравилось, – я же обещал, что сам его допрошу, как он проснется. Но, если виноват… пусть не обижается, жалеть не стану.

– Хорошо, – сразу повеселела девчонка, словно я уже оправдал этого дроу, – а можно задать вопрос?

– Про что?

– Про Хангерса. Я столько слышу про него, некоторые хвалят, говорят, он герой, ведьмы злятся, говорят из-за него труднее заработать… А ты что знаешь?

– Иридосу сейчас трудно ответить на этот вопрос, – неожиданно вступил в разговор магистр. – Давай я объясню самую суть? Я изучал историю и наизусть знаю то, что записано в официальных документах.

– Давай, – обрадовалась ведьмочка, залезла с ногами на кресло и приготовилась слушать.

Я тоже устроился поудобнее, приготовившись смотреть на давно известные факты с новой точки зрения.

– Около двухсот лет назад, никому не известный купец Хангерс вдруг написал и разослал философский труд, взорвавшей умы правящих особ и придворных во всех прилегающих к плато королевствах. В этом документе убедительно доказывалось, что не люди нуждаются в магах с плато, а наоборот. Это маги нуждаются в простых людях. Если им не привозить товары и не оказывать услуг, они просто вымрут, потому что, увлекшись своими изысканиями, забывают и о еде, и о сне. Да и не любят маги копать руду и строить дома, потому так много у них человеческой прислуги. Но платят ей мало, а за зелья берут много, и вот это и есть обман. Если объявить магам байкот, то они слезут со своего плато и пойдут помогать людям за такую цену, какую сможет предложить клиент.

Я невольно хихикнул, только теперь начиная понимать, как ошарашен был народ таким открытием и как горели мстительным огнем сердца поселян, когда они видели в своих мечтах маглоров, пасущих их коров.

– Обсуждалось это почти полгода и под напором фактов Тиодорит, король Сандинии, самого большого королевства, расположенного на границе с плато, издал указ, запрещающий наниматься на работу к магам и отправлять туда обозы. На всех дорогах, ведущих на плато, встали заставы, и неподкупные воины разворачивали назад везущих продукты крестьян. И уже через три месяца маги прислали парламентеров и был принят пакт Хангерса, по которому маги обязаны были присылать в человеческие города магов, получивших звание маглоров. Ну а условия все знают: работать двадцать лет и не запрашивать больше, чем может дать наниматель.

– Я не понимаю… – задумалась бастарда, – неужели нельзя не ходить?

– Можно, – ухмыльнулся я, все сильнее убеждаясь, что магистр был прав, – практика нужна только тем, кто желает поступить в академию. Там самые лучшие учителя, лаборатории, артефакты, полигоны и все остальное. Но далеко не все хотят стать магистрами, некоторым достаточно и звания маглора.

– Значит, ты хотел учиться в академии? – как-то поникла ведьмочка, и мне стало по-настоящему смешно.

– Если я все-таки сумею отработать свои двадцать лет и разобраться со всеми проблемами, полагаю, у меня будет время осмыслить, чего я хочу. А сейчас я собираюсь написать письмо… наблюдателям, и мне нужно хорошо обдумать, как преподнести им некоторые новости.

– Мы не будем мешать, – понимающе кивнул магистр, взял за руку бастарду, и они ушли, оставив меня решать невыносимо тяжелый вопрос: как сообщить сородичам, что я больше не я.

Что теперь я – некто абсолютно другой и интересы у меня новые, и заботы совершенно иные. И что матушка может не узнать меня, если я вдруг встану на пороге. Невольно вспомнился вопрос Мэлин про академию, и я горько хмыкнул. А ведь я ей солгал, говоря, что смогу что-то придумать. Не нужно мне теперь ничего изобретать, не было еще за время существования академии случая, чтобы в ней учился не-человек. Точнее не такой маглор, как мы, хотя теперь уже «они», мои сородичи по плато.

Я писал и зачеркивал, сжигал листки на магическом огне и снова писал, не находя достаточно точных слов и объяснений. И вдруг понял, что не могу и не хочу ничего растолковывать подробно, потому что это будет выглядеть как оправдание, как извинение…

Нет. Не в чем мне оправдываться. Да и не жалею я ни о чем, смешно жалеть, что ты стал сильнее и проворнее, хотя и перестал быть прежним. Но только внешне и магически. В душе я все тот же и уверен, что не изменюсь никогда.

Слишком долго я прожил на родине и слишком ее люблю и тоскую, чтоб впадать в эйфорию от своих новых способностей и начинать искать им особое применение. У меня теперь лишь одна важная задача – помочь тем, кто увидел во мне защитника и судью, надежду и опору. Вожака.

Несколько коротких, почти небрежных фраз, и письмо уходит по давно знакомому адресу.

Все. Назад дороги нет. Впрочем, ее нет уже почти месяц, просто я не сразу это осознал и принял, а вот теперь уже признался во всеуслышание. И магистру Гуранду тоже нужно будет все рассказать, чтоб не ставить его в неловкое положение, если придет запрос от наблюдателя.

Глава 10

Таилос вернулся под вечер, и к этому времени я уже так тревожился, что рычал на всех, кто попадался под ноги. Особняк словно опустел. Нет, они не сбежали и не сидели испуганно по углам, где-то звенели детские голоса и смех, на кухне пахло жареным мясом и луком, но стоило мне куда-то войти, у присутствующих или срочно обнаруживались дела в другом конце дома, или спешно звала в уединенные места природа.

– Тай, – ринулся я навстречу медведю, едва пришел сигнал от завязанных на ворота следилок, – что случилось?!

– Ничего, – успокоил он, и я не поверил.

Все ныло и тянуло в груди оборотня от горя и бессильной ярости, и еще он просто падал с ног от усталости.

– Идем, – мгновенно подсовывая под друга воздушное кресло, я втащил его на кухню и налил кружку того самого зелья, что мы варили для ритуала приема новых родичей.

– Не много? – отпив половину, на миг оторвался он.

– Как раз, ты большой. Можешь объяснить в двух словах?

– Вербовщики прошли утром по тем домам, откуда вчера сбежали оборотни, и обозлились. Отправились к тем, кому раньше давали отсрочку на уплату долгов, заявили, что все оборотни – лживые твари и отсрочка отменяется. Заставили в счет долга подписать контракт на работу тренерами и забрали пятерых подростков. Мы пытались сразу догнать, но с ними был маг. Пришлось вернуться.

– Направление знаешь?

Я не узнал голос магистра Унгердса, такая в нем прозвучала ненависть.

– Да, мы шли по следам, но маг поставил ловушки… Борлу прожгло ногу, а вдвоем нам с ними было не справиться.

– Где сейчас Борл?

– Мы оставили его в надежном месте, завтра придет.

– Там точно его никто не найдет?

– Точно, у них нет детей, а сами немолоды. Да и никто не видел.

Я отлично понял, что хотел сказать этим друг, – в дома немолодых, бездетных оборотней вербовщики не заглядывают, – но решил послать парней за раненым немедленно. Сам я намеревался догнать негодяев и отобрать подростков.

– Иридос, у тебя есть накопители и оружие? – Магистр смотрел строго, как учитель на экзамене. Догадаться, что он задумал, было несложно.

– Унгердс, давай ты просто откроешь мне свой портал. Я возьму столько людей, сколько он пропустит, а назад мы приедем на повозках. Тебе лучше ждать тут.

– Я тоже иду, – заявила ведьмочка, и я согласно кивнул.

– Угу. Спать. А с нами идут только мужчины.

– Ты!

– Мэлин, не мешай, а то усыплю.

– Иридос, – стоявший в глубокой задумчивости магистр тряхнул головой, словно что-то решил, и шагнул ко мне, – прими меня в стаю.

– Э?! – ошеломленно разинул я рот, тут же опомнился, захлопнул и скосил глаза на медведя.

– Бери, – кивнул он так строго, что у меня не осталось иного выхода, как протянуть магистру обтянутую ячеистой кожей ладонь и, затаив дыхание, смотреть, как он касается ее языком.

А потом, подчиняясь какому-то внутреннему убеждению, что поступаю совершенно правильно, подал ему протянутую Мэлин чашечку и, дождавшись, пока магистр решительно проглотит зелье, на миг крепко обнял его плечи.

– Приветствую тебя в нашей стае. И назначаю своим советником.

– А Таилос? – Дроу еще сам не верил в то, что произошло, и сомневался скорее по привычке.

– И Таилос, и Кахорис. Думаю, вы сумеете договориться, – твердо сказал я и, несмотря на то что ни на секунду не забывал о захваченных подростках, повел его к столу. Ритуал должен быть завершен.

А пока мы ели мясо и попутно уточняли детали произошедшего, у меня возникло ясное осознание страшной, непоправимой ошибки, которую я едва не совершил. Забыв, что я не освобожденный от правил практиканта маглор и чужак, не имеющий никаких прав на защиту законом, я едва не устроил битву за свободу подданных повелителя против его же подданных. Имеющих к тому же все законные права на увезенных подростков, согласно подписанным их родителями документам.

И мне просто несказанно повезло, что у меня появились для раздумий эти полчаса, иначе мы сейчас собственными руками дружно загоняли бы в петлю свою стаю.

Вот потому я ел все спокойнее и неторопливее, постигая происходящее не разумом горячего дракона, который время от времени пытался проявить свой дикий норов, а холодным рассудком здравомыслящего маглора, привыкшего решать каверзные задачки учителя.

– Ну, – нетерпеливо выдохнул Таилос, – что ты там надумал?

– Посылай волков, пусть обегут всех, у кого забрали детей или могут забрать, и ведут сюда, будем принимать в стаю. У меня должны быть законные права на этих подростков. Но по одному пусть не ходят, только по двое или трое. И давайте перейдем в кабинет, я намерен выяснить все подробности и приготовиться как можно тщательнее. Ошибок быть не должно.

– А мне можно в кабинет? – Мэлин смотрела как-то странно, холодно и отстраненно, словно что-то решая для себя.

– Конечно. Ты можешь помочь нам советами. А вот в логово бандитов я тебя не возьму, и ты сама должна понимать почему.

– Ты меня и в бой со скальниками не хотел брать!

– И правильно делал, – вздохнул я и сказал то, что никак не должен был говорить, но иначе от нее не отделаешься: – Если бы ты держала Лавену, как я просил, тот скальник сразу бы от меня отстал, ты же сама знаешь. Конечно, потом ты делала все очень правильно, но всего этого можно было избежать.

Девчонка побледнела, стиснула зубы и не сказала больше ни слова.

И пока мы рассаживались в кабинете и расстилали на столе карту, так и сидела молча, мрачно сведя брови в непонятных раздумьях. Даже не заглядывая в ее эмоции я догадывался, что в душе ведьмочки бушует оскорбленная гордость, и чувствовал себя подлецом, но сейчас извиняться было рано. Вот вернемся, и все объясню… надеюсь, что вернемся.

А пока мне нужно уточнить и выяснить все, что касается имения, куда любят съезжаться знатные бездельники, чтоб посмотреть на бои оборотней. Все, самые мельчайшие тонкости распорядка дня и способов охраны. Ломятся в такие места наобум только самоубийцы и самоуверенные простаки. Если не сказать хуже.

– Таилос, а ты ничего не хочешь рассказать?! – спросил я, с изумлением осознав, что медведь слишком хорошо осведомлен о порядках, заведенных в этом месте. – Ты же понимаешь… это не праздный интерес.

– Если магистр не против… – как-то виновато пробормотал медведь и опустил взгляд.

– Не против, – горько вздохнул дроу, – только покороче, время идет.

– Пока волки не вернутся, все равно никуда не пойдем, – решительно отрезал я, – так что время есть.

– Да тут и в самом деле не о чем говорить, я рассказывал, что искал хорошо оплачиваемую работу? Ну так я ее нашел. Молодой был, самонадеянный, думал и в самом деле много заработаю. Нужно было драться с другим оборотнем… и победить. Ну я и победил, ударил его разок так, чтоб оглушить, и стою радуюсь, сейчас мне премию дадут. Но они его утащили, а против меня вышли двое. Я оглушил и их, и тогда вышли трое… В общем, к концу вечера на мне не было живого места. А этот наглец пришел и заявил, что потерпел из-за меня убыток и я должен подписать новый контракт, иначе лечить меня не будут, платить лекарям нечем. Вот и остался я там… но все время думал, как уйти. Потом уже присмотрелся и понял, что таким образом, как меня, они всех свободных ломали, кто добровольно пришел. Ну и однажды привезли парнишку… и тоже так отделали. А когда я мимо проходил, услышал, что он ни в какую не соглашается на контракт, просит его отпустить и клянется, что никого не выдаст. Только там людей нет, одни звери. И вовсе не те, кто дерется на арене. Ну я и постарался попасться старшему на глаза. Он мне и выдал приказ, вытащить мальчишку за ограду и сбросить в овраг, туда всех бросали… кто не выжил. Ну, сам понимаешь, я только этого и ждал. Взял парня на загривок и потащил. К утру уже возле столицы были. Он мне, когда у речки остановились воды попить, сказал, к кому нужно идти. Вот я сюда и пришел.

Ох, святая пентаграмма, только теперь я понял, кого спас Таилос. Но только одного понять не мог: почему его теперь нет тут, этого оборотня?

– Ушла она, – хрипловато буркнул магистр, – как только я вылечил сына, забрала его и ушла, и не сказала куда. Потом я узнал: живут в ущельях, что относятся к вашему плато, писал… просил вернуться… впустую.

«Ладно… про это мы потом будем думать, – отмел я мелькнувшую идею, – сейчас не время».

– Аган, сходи в мою спальню, принеси шкатулку с камнями, сейчас я вам дам амулеты… пока временные. А вообще нужно заказать одинаковые и объединить в одну цепь. У нас и так связь стаи, но защита лишней никогда не бывает. Теперь план: Унгердс отвечает только за портал. Таил ведет нас и показывает все места, где могут быть оборотни. Аган, ты собираешь шестерку самых сильных мужчин и вооружаешь ломиками и другим инструментом. Цепи, которыми прикованы узники, для скорости просто выдирайте, снимем тут. За все остальное отвечаю я.

– А справишься? – пытливо уставился на меня дроу.

– Унгердс… извини, раньше я не мог сказать. Моя самая сильная способность – ментал.

Минуты три он молчал, подозрительно изучая мое лицо и словно ожидая, когда я захихикаю и признаюсь, что пошутил. Потом осторожно осведомился, почему в таком случае я не ношу свою шапочку?

– А шапочка все время на мне, была прикреплена заклинанием в тот момент, когда сработало проклятье. И теперь она часть моей шкуры, как мантия и все остальное, – пришлось мне раскрывать еще один свой секрет. – Однако, когда нужно кого-то проверить, я могу ее мысленно убирать.

– Какой любопытный эффект. – В глазах магистра зажегся исследовательский огонек, и я поторопился его погасить:

– Как ты собираешься открывать портал? Предлагаю первым отправить туда Таилоса, он знает там все укромные места и выберет самое безопасное, а я дам ему свой шар. И тогда ты откроешь надежный портал для нас. А вот о том, как скрыть его от магов, нужно подумать.

– Я тоже не все про себя рассказал, – без малейших угрызений совести заявил магистр, – но Таилос, наверное, догадывался. Пятнадцать лет назад я был одним из трех сильнейших магов своего дома и имел статус советника главы дома… потому так удивился, что ты угадал. Но когда пропал мой сын… незаконный, родичи посоветовали мне не связываться с сильным домом Ратилос, придумавшим эти состязания. Вот тогда я и порвал с домом Каллейн. Однако право на порталы у меня осталось.

– Как интересно, – сразу забыв про все обиды, пробормотала ведьмочка и уставилась на меня наглым взглядом. – Ир, ты должен все ему рассказать.

– Я вообще-то должен сначала наказать тебя, чтоб не решала за меня, – сверкнул я на нее возмущенным взглядом, – но сейчас некогда. И объяснять все некогда… – Я оглянулся на присутствующих: на насторожившегося медведя, невозмутимого Марта, нахмурившегося Унгердса – и решительно вытащил из-за ворота сверкнувший камнями артефакт.

Все равно трое из них про него знают, а медведю и магистру давно нужно было показать. Тем более что правитель с Гурандом в курсе этого приобретения.

– Но это невозможно! – Унгердс неверяще смотрел на горящий в центре живым огоньком камень. – Он привязан! Как такое может быть?! Где ты его взял?

– Снял с трупа, – мрачно вздохнул я, – один крайне мерзкий оборотень очень хотел меня убить. Но я уже был в тот момент вожаком… и вообще оказался сильнее.

– Их было двое, – хмуро уточнил Март, – я сам там был. Если бы ты его не убил, они бы убили нас всех.

– А второй? – почему-то это интересовало и Унгердса, и Таилоса.

– Вторая. Женщина, оборотень. Очень ловкая и подлая… пришлось кастовать повиновение и отправить ее сдаваться тайной страже.

– Как ее звали?

– Он звал – Гара. А как ее имя на самом деле, я не знаю.

– Ладно, я потом сам наведу справки, – туманно пообещал магистр, изучая вившиеся по краю артефакта руны, – но одно могу сказать, вряд ли кто-то предъявит права на этот артефакт. Но и тебе не на что претендовать, сейчас уже мало кто помнит, что изначально великих домов было двадцать пять. И один распался после исчезновения символа. Я сейчас не помню всю историю, но потом уточню.

– Уф, – искренне обрадовался я, – ты мне камень с сердца снял. Я как раз и не собирался ни на что претендовать… мне ничего не нужно. Лишь бы потомки этого дома не начали с меня ничего требовать.

– Ир, – в кабинет влетел разгоряченный Аган, – мы всех привели.

– Идем, – вскочил я с места, хотел было привычно забросить артефакт за ворот, но железная лапа медведя крепко вцепилась мне в руку.

– Не нужно. Ты имеешь право его носить, а они имеют право знать, кому присягают.

А еще через полчаса, оставив новых сородичей праздновать свое вступление в стаю, мы стояли среди непролазных кустов на опушке леса и рассматривали внушительное здание, хорошо освещенное расположенными вдоль ограды фонарями. Хозяева явно не бедствовали и не жалели денег на собственную безопасность.

– Тройной круг защитных щитов, – хмуро сказал магистр, – очень неплохой. Первый поднимает неимоверный шум, второй вспыхивает ослепляющим светом, третий – превращается в ядовитый туман.

Я молча кивнул, не сомневаясь, что выпивший зелье ночного зрения Унгердс рассмотрит этот жест. Наши планы, построенные на сведениях Таила, рухнули в один миг. Пройти сквозь эту защиту сможем только мы с магистром, а вот вывести через нее оборотней невозможно. Видимо, слишком часто пытаются узники вырваться на свободу, и слишком хорошие барыши приносит чужая боль хозяевам, раз они так основательно перестроили всю систему защиты.

И место для поместья выбрано хорошее, в распадке между двух высоких холмов, защищенное с одной стороны глубоким оврагом, с другой – густым ельником, на краю которого мы сейчас стоим. И только с одной стороны, той, где проходит дорога на столицу, полого уходит вдаль почти ровное поле.

– Неужели ничего нельзя сделать? – в тихом шепоте одного из оборотней, сопровождавших Аган, слышится острая тоска.

– Нет у меня такого понятия, как «ничего», – отрезал я, твердо помня наставления учителя, что паника – самый страшный враг всех военных кампаний. – Просто придется действовать немного хитрее, чем предполагали раньше, поэтому давайте посидим и помолчим.

– Ир, – тихо шепнул через пару минут Март, – а если направить на них огонь? Или воду?

– Там маги, – обрушил его мечты магистр, – они сразу поймут, что это нападение. А мы хотели вывести парней незаметно.

– Что ты сказал? – оглянулся я на дроу и хихикнул от дерзости пришедшей мне в голову мысли. – Вывести незаметно? А ведь это идея.

– Рассказывай, – потребовал медведь, – что делать нужно?

– Ничего… пока, все будет просто и без затей. Такой глупости они от нас никак не ждут. Да и ни от кого не ждут… – Я болтал и веселился, чтобы успокоить оборотней, а мои следилки и поисковички уже вовсю проверяли высоту и глубину защитных щитов.

Ни один маг не ставит их выше, чем в три человеческих роста, слишком много силы тогда они тянут. Да и ни к чему делать выше, ну, допустим, переберется какой-то мощный магистр через защиту, что само по себе невероятно трудно, но как справиться после с поджидающими внутри магами и стражниками? Ведь щиты пустое место не охраняют.