Текст книги "Неискушенно мудрые. Говорила сова кролику…"

Вэй У Вэй
Неискушенно мудрые. Говорила сова кролику…

O. O. O.

(Wei Wu Wei)

Unworldly Wise

As the Owl Remarked to the Rabbit

Перевод с английского Натальи Гориной

Редактор Константин Кравчук

© 2004 by Sentient Publications

© ООО ИД «Ганга», 2007, 2018

Посвящается

Необъектным Отношениям

В мое отсутствие как «меня» – «ты» присутствуешь как Я.

Замечание: «Ты», читатель этих строк, читая их, тоже говоришь это.

Заместитель министра: Но я мирской человек. Я занимаю высокий пост, как я могу практиковаться в обретении ДАО?

Шэньхуй: Замечательно, Ваше Превосходительство, с сегодняшнего дня я позволю вам работать только над вашим пониманием. Без всякой практики, просто достигайте понимания, затем, когда вы глубоко пропитаетесь правильным пониманием, все основные трудности и иллюзорные мысли постепенно пойдут на убыль.

Мы сразу подчеркиваем, что понимание – это главное, и нет нужды прибегать к помощи великого множества текстов.

Шэньхуй, «Entretiens du Maitre Ghyana Chen!Houei du Ho!Tso» (перевод с китайского Жака Жерне).

«О. О. О.» – это подпись, представляющая собой «кубический корень нуля», алгебраическое написание которого, √0, не всегда сразу понятно. «О», символ нуля, представляет Субъекта, чьи объекты – это все цифры от единицы до бесконечности.

Предисловие

«Посмотрите-ка, Кто здесь!»

– Дуглас Хардинг «Жизнь без головы»

Отсутствующее Присутствие

Я Здесь!

Я Сейчас!

Я-Есть-Это!

– Вэй У Вэй

Вступление

Мудрость, раскрываемая этими обычными и необычными животными, совсем меня не удивляет. Поскольку приписываемое им вербальное выражение принадлежит их переводчику О. О. О., то в их словах нет ничего неестественного или таинственного. Их действия также очевидно являются толкованием: все это действительно, но не истинно, подобно содержанию нашей собственной относительной «жизни». Ни их жизнь, ни наша не является истинной – что согласуется с Виртуальностью, – только у нашей жизни нет толкователя, изложившего свои выводы в удобном для чтения виде, а их жизнь получила такое толкование.

У меня есть только одно замечание: как жаль, что О. О. О. не сделал того же для нас – не показал, что же на самом деле происходит в нашем собственном неопредмеченном измерении! Полагаю, он мог бы поднять брови и ответить вопросом: «А какую разницу вы ожидаете? Никакой разницы быть не может, поскольку никакая «разница» – а разница всегда сугубо относительна – не имеет никакого Абсолютного существования, никогда не имела и никогда не будет иметь, так как ни «пространство», ни «время» также не имеют никакого абсолютного существования, поскольку относительно они представляют именно то, что, Абсолютно, ЕСТЬ мы».

Боюсь, что О. О. О. может ответить на мое предложение, или просьбу, снова подняв брови – такая уж у него привычка – и указав на то, что человеческие существа не обладают ни шармом, ни искренностью, ни простотой наших братьев-животных и что их дискуссии были бы вздорными и смутными из-за тумана концептуальности. Возможно все же – хотелось бы, чтобы он ошибался, – возможно, мы и правда не можем «делать» это также искренне и просто, как действуют наши друзья-животные. Но даже если это так, давайте воспользуемся прямотой этих чувствующих существ и удовольствуемся той пользой, которую может принести нам их безмолвная мудрость.

От нас требуется всего лишь узнать себя в этих коротких и иногда веселых набросках и извлечь пользу из того, что они нам откроют. Что касается меня, то я уже сделал это и могу искренне рекомендовать этот опыт всем. От души надеюсь, что вы – кем бы вы ни были, читатель, – получите пользу столь же глубокую, как и я.

– Вэй У Вэй

1. Вводная глава

– Темнеет, – сказала сова, усаживаясь на ветку над кроликом. – Это место подойдет, чтобы отдохнуть здесь до рассвета?

– Это и есть рассвет, – ответил кролик, – солнце встает. Ты все перепутала.

– Для тебя, возможно. Такие вещи, да и все «вещи» относительны. Как бы то ни было, я есть рассвет.

– Как пожелаешь, – ответил кролик вежливо. Да, это место превосходно, здесь спокойно и трава очень вкусная.

– Трава меня не волнует в относительности, – сказала сова, – но я ищу покоя, чтобы БЫТЬ. В округе бывают хищники?

– Редко, – ответил кролик, – случайные двуногие, но я скрываюсь в норе, а сов они не едят.

– Очень хорошо, я останусь здесь, – сказала сова, – во всяком случае, я люблю кроликов.

– Я польщен, – ответил кролик, – добро пожаловать.

– Они сочные и мягкие, – добавила сова, – и благожелательные перед обедом.

– Именно так, – согласился кролик, – этот взгляд, к несчастью, разделяют и другие. Поэтому мы живем под нашей пищей, а вы живете над вашей.

– Какой умный зайка! – сердечно заметила сова. – Я останусь. В любом случае, я уже пообедала.

– Рад это слышать, – ответил кролик вежливо, – и надеюсь, обед тебе понравился.

– Крыса, довольно жесткая, – пробурчала сова. – Завтра я найду что-нибудь получше. Спокойной ночи тебе, и не ешь слишком много этой гадкой травы: от нее тошнит.

– Доброе утро, – ответил кролик, – спи спокойно. Я позову тебя, если появятся хищники.

2. Я сияю

Кролик, взглянув вверх, сказал сове, пока переваривал несколько дюймов травы:

– Я часто думаю, почему ты открываешь глаза, когда темно, и держишь их закрытыми, когда светло?

– Когда Я сияю, – ответила сова, – темноты нет, поскольку темнота – это просто отсутствие света, и тогда Я наблюдаю, как ты беспрестанно ешь все, что дает земля. Когда Я перестаю сиять, ничто не может появиться.

– Значит, наши миры разные? – предположил кролик.

– Нет никаких миров, – резко сказала сова, щелкнув клювом, – кроме того, который появляется, когда Я сияю.

– А что появляется, когда сияет солнце? – спросил кролик.

– Я и есть солнце, – заключила сова. – То, что, по-твоему, ты видишь, – просто отражение в твоем расщепленном уме.

– Неужели? – ответил кролик, в сомнении подергивая носом. – Тогда почему ты и солнце не светите в одно и то же время?

– Я и есть «время», – добавила сова, – и любое «время» – это мое время. Более того, в данное «время» я начинаю чувствовать голод.

– Ладно, ладно, – вздохнул кролик, торопливо забираясь в свою норку.

3. Любовь

– Зачем ты ешь столько травы? – спросила сова. – Трава вызывает рвоту.

– По-моему, она способствует пищеварению, – ответил кролик, – и я люблю ее.

– Почему ты не ешь улиток? – продолжила сова.

– Потому что я их ненавижу, – ответил кролик.

– Невероятно! – воскликнула сова. – Кто может любить, и что? Кто может ненавидеть, и что? Два самых бессмысленных слова в нашем языке!

– Любые двое, – предположил кролик, – ты и я, например.

– Абсурд, – продолжала сова, – как мы можем быть двумя?

– А почему нет? – спросил кролик.

– Потому что Я есть, а тебя нет, – заключила сова.

– Но в пространстве-времени… – предположил кролик.

– Ни в каком времени, – бросила сова, громко щелкая клювом в почти вертикальном падении.

– Возможно, – сказал кролик, ныряя в свою нору, – но не в этот раз!

4. Внутри

– Я есть это-Я-есть, – сказала сова, – абсолютное Я, лишенное каких-либо объективных качеств.

– Неужели? – фыркнул кролик, наморщив нос.

– Объективно, Я есть все, что появляется в зеркале моего ума, что в абсолюте и есть Я.

– Ты так совсем не выглядишь, – заметил кролик.

– Ты смотришь только на то, что видишь, – ответила сова. – Ты, как обычно, смотришь не с той стороны.

– Я вижу только то, что впереди меня, и, когда поворачиваюсь, то, что сзади.

– Именно так, именно так, – ответила сова, – и ты видишь лишь то, чего нет!

– Тогда где все это? – спросил кролик.

– Внутри, внутри, – заверила его сова. – Все внутри. Вот увидишь! – добавила она, щелкая клювом и величественно хлопая крыльями, готовая к нападению.

5. Рыба

– Я Ум, в котором появляется мир, – сказала сова кролику.

– Правда? – ответил кролик, срывая сочный одуванчик и теребя его уголком рта. – Эта мысль не приходила мне в голову.

– Так и есть, – продолжала сова, – и мысли – не рыба, чтобы их могли ловить звери или люди.

– Почему? – спросил кролик.

– Они не объекты, – заявила сова, щелкнув клювом.

– Тогда что они такое? Субъекты?

– Такой субъект был бы объектом.

– Почему?

– Потому что ты делаешь его таковым.

– А могут мысли ловить сами себя?

– А рыба может? – ответила сова.

– Тогда кто может их поймать? – спросил кролик.

– Вопрошающий и есть ответ.

– Как всегда!

– Как всегда.

– И кто же это?

– Ум, в котором появляется Вселенная, – сказала сова сурово.

– И что это такое? – спросил кролик.

– Я, – заявила сова, – даже если ты произносишь это!

6. Здесь

– Мое отсутствие – это то, что Я есть, – сказала сова, – и это было названо «Пустотой».

– Да? – заметил кролик, пожевывая аппетитный чертополох.

– Когда Я отсутствую, Вселенная присутствует, – продолжила сова, – и даже тебе будут рады.

– Как мило! – ответил кролик, вежливо подпрыгивая. – Но где?

– Здесь, – бросила сова решительно, – абсолютно ЗДЕСЬ.

– Но где конкретно это находится?

– Там, где Я есть, а именно, где Я была изначально и всегда, – резко ответила сова.

– Тогда где буду я? – с беспокойством спросил кролик.

– Здесь, конечно ЗДЕСЬ! Где же еще ты можешь быть?

– Но откуда там, где есть ты, возьмется место для нас обоих? – спросил кролик наивно.

– Ты будешь присутствовать в отсутствие меня, – терпеливо объяснила сова.

– Не понимаю, как это может быть, – ответил кролик.

– Поймешь, поймешь! – заверила его сова, готовя свое отсутствие. – Я прослежу за этим.

7. Как Оно Есть

– Как Я могу любить тебя? – сказала сова кролику. – Я есть то, что ты ЕСТЬ.

– Неужели? – ответил кролик, изящно обгрызая одуванчик.

– Как ты можешь ненавидеть меня? – продолжала сова. – Ты есть то, что Я ЕСТЬ.

– Никогда не замечал этого, – сказал кролик задумчиво.

– А как может быть иначе? – сказала сова. – Чем бы мы ни были – Я ЕСТЬ.

– С каких пор? – спросил кролик. – Это случилось недавно?

– Так было всегда, – ответила сова, – «Времени» нет.

– Тогда где это случилось?

– Везде. «Пространства» нет.

– Значит, мы действительно одно? – обрадовался кролик.

– Разумеется, нет, – оборвала его сова, – нет никакого «одного».

– Тогда что есть? – спросил кролик нерешительно.

– Ничто! – сурово заявила сова.

– И что? – спросил кролик озадаченно.

– И то – жизнь! – сказала сова, хлопая огромными крыльями и щелкая клювом. – Как говорят Мастера: «Когда я голоден, я ем, когда устал – сплю!»

8. До́ма

– Эта модная привычка «жить и умирать» довольно утомительна! – вздохнула сова, устало потягивая крыльями.

– А мне нравится, – ответил кролик.

– Ты имеешь в виду, я полагаю, что думаешь, что тебе это нравится.

– А разве может быть иначе?

– Думание – всего лишь концепция в расщепленном уме, – сказала сова. – В этом нет ничего истинного.

– Но я и правда счастлив, – настаивал кролик.

– Чепуха, чепуха, – бросила сова, – нет никакого «тебя», чтобы быть чем-то, и нет никакого «чего-то», чтобы ты мог им быть!

– Жаль, – вздохнул кролик, – а я всегда думал, что есть.

– Думал! Думал! – воскликнула сова с неодобрением, повернув голову на девяносто градусов. – Бесполезная привычка, повсеместно порицаемая Мудрецами.

– Кто такие эти Мудрецы, которые не дают себе труда думать, и как они мудрят?

– Те, кто постиг, – объяснила сова коротко, – являют собой переход в более высокое измерение.

– И что же это такое?

– Дальнейшая область размерности – вйдения, – объяснила сова.

– И как это действует? – спросил кролик.

– Концептуализация там исключена, – сказала сова. – Расщепленный ум, таким образом, целостен.

– И что это дает? – спросил кролик.

– Они видят прямо, конечно же, – ответила сова, повернув голову обратно и уставясь на кролика своими сияющими глазами, – и тогда, конечно же, «они» отсутствуют.

– И что? – задумчиво пробормотал кролик, чувствуя легкое беспокойство. – Я имею в виду, что тогда присутствует?

– Присутствует? – спросила сова. – Как что? Все, конечно!

– Все? – воскликнул кролик, подскочив от неожиданности. – Как такое может быть?

– В мое концептуальное отсутствие, – заухала сова, – всякому и каждому рады ЗДЕСЬ, где я ЕСТЬ, – и где они будут Абсолютно дома!

9. К-ко-о-му-у

– Иногда мне интересно, – сказал кролик, – почему ты предпочитаешь луну солнцу?

– Профессиональная привычка, – ответила сова. – Когда Я сияю прямо через дневной свет, другие делают то, что должно быть сделано. Когда Я сияю непрямо через лунный свет, я сама присматриваю за вещами.

– Вещами – вроде тебя? – предположил кролик, шаловливо подпрыгнув в воздухе.

– Все «вещи» – это проявления того-что-есть-Я, – сказала сова сурово, – растянутые в концептуальном пространстве-времени в интегральном уме.

– В самом деле?! – сказал кролик, пробуя сочный листочек клевера. – Должно быть, им от этого очень хорошо!

– Рада, что ты так считаешь, – ответила сова, – но в относительности, когда мой ум расщеплен, также должна присутствовать видимость страдания. Если бы позитивное и негативное были равны, они бы уравновесили друг друга, и результатом стало бы равновесие, то есть воссоединение.

– Так вот почему мы страдаем! – сказал кролик. – Вот почему существует несчастье!

– Не существует ни счастья, ни несчастья, – ответила сова. – Не существует взаимозависимых противоположностей. Это концептуальные суждения, уничтожающие друг друга во взаимном отрицании.

– Тогда что они такое? – спросил кролик.

– А что такое ты? – ответила сова. – Что есть все чувственное восприятие, все познание, суждение, различение?

– То, что делает это, я полагаю, – предположил кролик, – я, например.

– В этом случае ты лишь воспринимаемое, – заухала сова, – просто объект в уме.

– Тогда что воспринимает воспринимаемое? – спросил кролик.

– Я, – ответила сова. – Я, всегда Я.

– И к кому или чему относится это «я»? – осведомился кролик, в раздумье подергивая носом.

– К кому или чему? – переспросила сова. – Сказать тебе?

– Да, пожалуйста! – попросил кролик.

– Хорошо, – сказала сова, – слушай и услышишь. – Она расправила крылья, вытянула шею, и лес загудел эхом ее громогласного ответа. – К-ко-о-му-у, к-ко-о-му-у, к-че-му-у-у!

10. Я, кто есть ничто

– Если бы ты сказала это просто, – заметил кролик, – возможно, я бы и смог понять.

– Просто что? – спросила сова.

– Просто сказала бы это в десяти словах.

– И шести достаточно, – резко сказала сова.

– Ну тогда в шести, если шести хватит.

– Шести слишком много, но тебе они нужны.

– Как скажешь, – вздохнул кролик, – так какие они?

– Я, кто есть ничто, – есть все, – сказала сова.

– Как ты можешь быть одновременно и тем и другим, когда не являешься ни одним из них?

– Я есть они оба именно потому, что не являюсь ни одним из них.

– Тогда чем являюсь я?

– Из-за того что ты думаешь, что являешься чем-то, ты не являешься ничем.

– И что? – спросил кролик.

– И то – ты страдаешь, – ответила сова, решив пообедать.

11. Причина

– Ты выглядишь усталой и голодной, – сказал кролик с состраданием.

– Так и есть, – ответила сова.

– Тогда почему бы тебе не поесть и не поспать?

– Есть нечего и не спится.

– Позволь мне, – предложил кролик, – я здесь, в твоем распоряжении.

– Ты! Ты что, стал буддистом или вроде того?

– Да, – застенчиво ответил кролик, – это так здорово!

– Так ты предлагаешь мне себя?

– С радостью, – сказал кролик восторженно, подергивая носом. – Самопожертвование – великое счастье.

– Нет уж. Я так не играю!

– Почему? – спросил кролик обиженно.

– Буддисты такого рода не возбуждают аппетит и неприятны на вкус, – отрезала сова. – Лучше уж крысы!

12. Делание

– Ты презираешь нас, буддистов? – грустно спросил кролик.

– Не очень, – ответила сова равнодушно.

– Но вчера ты сказала мне, что предпочитаешь крыс!

– Так и есть, тот, кто был готов пожертвовать своим драгоценным «я», насколько я помню?

– Да, именно тот, – сказал кролик, скромно дернув носом. – Можно спросить почему?

– Нет того, кто мог бы сделать это, – объяснила сова, – отсутствие не имеет вкуса, переваривается, но не питает.

– Не понимаю, – вздохнул кролик.

– Относительное присутствие не может ничего предложить, – терпеливо объяснила сова, – и только его отсутствие может сделать это.

– А почему так? – спросил кролик озадаченно.

– То, что присутствует, берет, но не дает, – пояснила сова, – такова природа эгоистического волеизъявления, растянутого в пространстве-времени.

– А когда оно делает это? – поинтересовался кролик.

– Только Отсутствие может ДЕЛАТЬ, – сказала сова, – разыгрывая себя.

– Дай подумать, – сказал кролик неуверенно.

– Пустая трата времени, – бросила сова. – Не трать впустую, не желай – просто ДЕЛАЙ.

– А как ДЕЛАТЬ? – спросил кролик.

– Делай так, как хотел бы, чтобы делали с тобой, и позволь этому СДЕЛАТЬСЯ! – заключила сова. – В любом случае так и будет!

13. Абсолютно

– Я всегда присутствую, – сказала сова.

– Как это? – спросил кролик.

– Это потому что я всегда отсутствую, – объяснила сова.

– Кажется, я припоминаю, что ты говорила, что присутствуешь только тогда, когда отсутствуешь, – заметил кролик насмешливо.

– Это тоже верно, – ответила сова учтиво, – мое относительное отсутствие – это мое абсолютное присутствие, а мое относительное присутствие – это мое абсолютное отсутствие.

– Несколько запутанно, – сказал кролик. – Я не испытываю подобных преобразований.

– Ничто не меняется, – ответила сова сурово, – абсолютно, Я всегда присутствую, относительно, мое видимое присутствие является моим видимым отсутствием как Я.

– Ты не можешь решить, что для тебя предпочтительнее? – спросил кролик, отступая к своей норке.

– Предпочтения относительны и иллюзорны, – оборвала его сова. – Абсолютно, нет ничего, что бы присутствовало или отсутствовало.

– Тогда что ты такое? – спросил кролик, готовясь нырнуть в нору.

– Само присутствие, – заухала сова, расправляя свои огромные крылья, – само отсутствие. С точки зрения бесконечности нет ничего, что могло бы присутствовать или отсутствовать.

– Почему? – спросил кролик через плечо.

– Нет абсолютно никакого «где», чтобы там могло быть «что-то», и никакого «что-то», которое могло бы быть «где-то», – крикнула сова, неистово хлопая крыльями.

– А ты? – спросил кролик, выглядывая из норы.

– От бесконечности к бесконечности только Я ЕСТЬ как Я. К-чеее-мууу, кууу-дааа, к-кооо-мууу, – заухала сова, величественно взлетая и паря в небесах.

– Ее нет? – пропищала белка из-за дерева.

– Относительно, – добавил кролик, выглядывая из норки, – но Абсолютно – она ЗДЕСЬ.

– Абсолютно рехнулся! – заключила белка, прыгая с сука на другое дерево.

14. «Apreґs Vous…»[1]1
  После вас (фр.). – Прим. перев.


[Закрыть]

– Все видимое, – сказала сова, – есть Я, Я смотрю. Все воспринимаемое, – продолжила она, – есть Я, Я сознаю. Все понятое, – заключила она, – есть Я, Я постигаю.

– Какое это, должно быть, развлечение для тебя! – сказал кролик вежливо.

– Развлечение для «тебя», да, – резко ответила сова, – или чертов ад, смотря по обстоятельствам!

– Почему для меня? – спросил кролик невинно.

– Потому что «ты» переживаешь это, или «страдаешь» от этого – описание переживания, в котором принято винить Будду.

– Почему я должен переживать или «страдать», когда ты видишь или постигаешь? – спросил кролик.

– Потому что только «ты» можешь переживать удовольствие или боль, – сказала сова терпеливо, – как же Я могу переживать что-либо?

– Почему бы и нет? – спросил кролик, поднимая вверх оба уха.

– Потому что только Я ЕСТЬ, конечно же, – заухала сова. – Ты, отличный от меня, абсолютно не существуешь!

– Какая жалость! – пробормотал кролик, опуская одно ухо. – Я, кажется, вполне хороший кролик!

– Кажется, кажется! – заухала сова. – Конечно, ты «кажешься». Ведь даже те двуногие вертикально ходящие монстры находят тебя «вполне хорошим кроликом», когда запекают в том, что у них называется «пирогом».

– И это все, на что я гожусь? – скромно спросил кролик.

– Все, Аб-со-лют-но все, – заключила сова, – и если бы сейчас было время обеда, я бы представила тебе практическую демонстрацию!

– Нет нужды, в этом совсем нет нужды, – торопливо ответил кролик, – я всегда верю тому, что ты говоришь мне!

– В таком случае в следующий раз, когда ты проголодаешься, я спущусь к тебе, если ты окажешь мне честь отобедать мной, – предложила сова галантно.

– Ты очень добра, – сказал кролик, глубоко тронутый этим предложением, – но, видишь ли, я строгий вегетарианец!

– Как пожелаешь, – ответила сова равнодушно, – как пожелаешь. Я всегда в твоем распоряжении феноменально. Эти жесты совершенно взаимны в относительности.

15. Laisśe pour compte[2]2
  Лишняя персона (фр.). – Прим. перев.


[Закрыть]

– Когда абсолютный объект отрицается абсолютным субъектом, я остаюсь как Я, – заявила сова.

– Разве ты не почувствуешь себя одиноко, – спросил кролик, – если это когда-нибудь случится?

– Кто может там быть, чтобы что-то чувствовать? – ответила сова. – Никакого «тебя» нет.

– Тогда кто остается? – спросил кролик, приподняв одно ухо.

– Я, конечно, как Я могу не остаться? Нет такого «я», которое могло бы не остаться.

– Тогда кто это, кто остается? – настаивал кролик, приподняв другое ухо.

– Я остаюсь, конечно, – терпеливо настаивала сова, – нет никакого «кто».

– Слишком трудно для бедного вегетарианца! – сказал кролик смиренно.

– Всякие «кто» растянуты в «пространстве» и «продолжительности», будь то вегетарианцы или нет, – объяснила сова, – а таковых не существует.

– А мне жаль, – вздохнул кролик, удрученно опуская оба уха, – что за жизнь без них?

– Что за жизнь с ними? – сказала сова.

– Та еще авантюра, признаю, – сказал кролик, цинично помахивая ушами, – но я бы чувствовал себя одиноко.

– Невозможно, – объяснила сова, – грызуны – всего лишь пространственно-временные концепции, а «одиночество» – относительная форма «множественности». Как Я, ты не можешь знать ни того ни другого.

– Но как ты, я не был бы «мной», – возразил кролик.

– А также был бы не «я», если бы твоя грамматика была получше, – поправила его сова. – В любом случае, «я» – это чепуха, есть лишь Я.

– А «я» нет, как ты часто объясняла?

– Именно, – согласилась сова, – «я» быть не может, но Я есть.

– Однако ты есть? – возразил кролик.

– Нет, нет! – объяснила сова с неисчерпаемым терпением. – Я есть, но не может быть такой «вещи», объекта, как «ты» или «я».

– Так, значит, ты есть?

– Относительно. Грамматические абсурдности создают лингвистическую путаницу! – объяснила сова. – Я есть, и ты есть только как Я.

– Ты имеешь в виду, что я есть только как ты?

– Разумеется, нет, – сказала сова устало, – Я есть только Я, и нет никакого «меня», и не важно, кто говорит это, или думает, что говорит, совершает это, делает это или проживает это!

– Я думаю, что почти понял, – сказал кролик благодарно, помахивая обоими ушами.

– Ты не понял, – заухала сова, – пока «думаешь, что понял». «Думание» и «понимание» – это относительные трюки расщепленного ума в контексте времени. Только прямое осознание целостного ума может обнаружить виртуальность.

– И как мне это сделать? – спросил кролик слегка утомленно.

– Выйди из норы и оставь свое «я» позади! – сказала сова с пронзительным взглядом своих сияющих глаз.