Текст книги "Идеальное убийство"

Ворота тюрьмы открылись, и бывший смотрящий оказался один на один со своими проблемами. В кармане ни копейки, от одежды страшно воняет. И он не знает, что ему делать. В конце концов, до дома он добрался, но новость о его суточном пребывании в СИЗО долетела быстрее. Так что в родном городке, где был всем, он оказался никем. Там уже «рулили» другие люди.

Директор градообразующего предприятия, богатый и могущественный, тоже не был обойдён вниманием. Звонок из Центра сбил пульс, поднял давление, расстроил конкретно. Тихий и вежливый голос спокойно, не раздражаясь, сообщил, что если ещё один такой ляп случится, то товарищ из козлика превратится в козла однозначно.

Проиграв войну по всем направлениям, и не сумев сдержать природную дурь, директор попробовал разобраться с женой, которую винил во всех случившихся бедах. И не найдя весомых слов и аргументов, в качестве последнего, как и положено настоящему мужику, махнул кулаком. Но и супружница, к его немалому огорчению, не собиралась терпеть физические надругательства покорной тёлкой. Заполучив под глаз полновесный фингал, она активно ввязалась в бой и очень качественно проехалась ногтями по морде самого дорогого и любимого. А потом ещё в безрассудной ярости, не думая о последствиях, въехала коленом в самое болезненное мужнино место, которое, кстати, ему и так обещали оторвать при очередном проколе. Сражение не принесло морального удовлетворения ни одной из воюющих сторон, настолько были велики моральные и телесные повреждения. Супруг потом долго удивлялся, глядя на себя в зеркало, как это его любимая ему глаз не выцарапала. А та в свою очередь, массируя синяк, радовалась, что нос не сломан. Всё через недельку пройдёт, залечится.

А виновники этого совсем не подозревали, какие события пронеслись над их городком. Они почти уже помирились. Почти, но не совсем. Учебники, упакованные в роскошную кожаную папку, гению от химии нести разрешили. Но вот когда он пытался взять девушку за руку, та строго высказала, мол, пускай тебе другие умные это разрешают. А она, дура деревенская, ничего не позволит. Скажи спасибо, что ещё разрешила проводить.

Паренёк клялся и божился, что она лучшая на свете, а он дебил тупой и конченный. На что девушка гордо молчала, но и в глазах строгости не было абсолютно.

Путешествие в мечту

«Киньте в меня камнем, – говаривал Остап Бендер, – кто в юности не мучился грёзами и мечтами». Мечты, мечты! Редко кто не погружался в их сладостную дрёму. Кто не мечтал найти чемодан денег, клад, просто разбогатеть, стать великим и знаменитым, чтобы все окружающие ахали при его появлении. Мечты, мечты – удел юности и молодости. Ведь когда жизнь отстучит свою треть, они испарятся, оставшись в сознании детской глупостью. Жизнь отрезвит, заставит следовать своей логике, своему пути, трудному и тяжёлому. Всё останется в прошлом и только изредка, когда голова затуманится алкоголем, вдруг снова вспыхнут несбывшиеся грёзы. А утром, проклиная прозу жизни, вновь впряжёшься в мрачную действительность. И – почти по Толстому – все мечтающие одинаковы. А вот те, кто воплотил мечты в жизнь, индивидуальны, их единицы, один на миллион.

Не был исключением и Егор Калачёв. В юные годы замирал у карты мира, загипнотизированный масштабами Земли, десятками тысяч городов, в которые мечтал попасть, увидеть всё своими глазами. Сегодня в Северной Америке, а завтра в Южной пробираешься к устью Амазонки! А ещё через месяц ты в Австралии или в какой-нибудь экзотической стране. Может потому и стал моряком, слегка осуществив свою мечту. Именно слегка. Ведь это совсем не то: тебя везут, и ты не знаешь, куда попадешь через месяц-другой. Да и в чужой стране ты не волен отойти далеко от судна, и всё, что видишь – суета порта, близлежащие улицы и базары.

Время летит неотвратимо и быстро. Вот уже моряку тридцать семь лет. Он по-прежнему трудится токарем-мотористом на торговом флоте. А десять последних лет накрыли такими жутиками, что сродни самым крутым боевикам. Мужик оказался на самом острие автомобильного бизнеса, когда из Японии хлынули потоком роскошные легковушки, когда первоначальное накопление капитала вывело на передний план бандитов-уголовников всех мастей, когда власти страны самоустранились, предоставив людям самим выбираться из дебрей капитализации. Долго ещё будут сниться морякам тёмные причалы родного порта, на которых в ожидании чуда японского автопрома ждут их натуральные бандиты, готовые избивать, калечить и даже убивать за эти иномарки. И били, и калечили, и убивали… А власть, в лице милиции, пограничников и кагэбешников, взирала на всё это с тупым равнодушием. Но время шло, японские легковушки заполнили страну, перестав быть экзотикой. Да и накопление первичного капитала при помощи откровенного бандитизма закончилось. Вернее, переместилось на более высокий и доходный уровень. В сфере жизни и деятельности мелких людишек всё пришло более-менее в соответствие с законом. Жить стало лучше, жить стало веселее, как говаривал правитель России, усмиряя свои людоедские привычки.

Егор Калачёв в общем-то удачно вышел из этого мутного беспредела. Вышел не только живым и здоровым, но и с определенными дивидендами в виде двухкомнатной квартиры, капитального гаража на две машины и довольно свежей «Короллы». То, что седина на висках появилась рано и нервы здорово попорчены – не в счёт, куда же без таких издержек. Главное, что есть работа, крыша над головой, а под этой крышей его любимая семья: жена Оксана и две дочурки: Катя девяти лет и его любимица, пятилетняя Дашутка.

Проработав зиму на небольшом лесовозе, Егор готовился по весне списаться. Настроение отличное, всё идет как надо, а впереди целое лето безделья – чего ещё можно желать! И вот в последний рейс перед списанием они отвезли круглый лес в далекий японский порт, находящийся на самом южном острове. Сошли на берег и были покорены доброжелательностью японцев, не пуганных русской гопотой, хамством и прочими не лучшими чертами российского народа. Порт, по причине своей удалённости, лежал в стороне от сферы влияния наших автодилеров. Светило яркое весеннее солнышко, набережная в пальмах, а на двух автостоянках больше трёх тысяч машин, выбирай – не хочу! И грех не сделать небольшой бизнес, купив авто на перепродажу, грех не воспользоваться возможностью легально заработать. Егор сразу приметил и застолбил свежий «Марк-2», заплатив за него залог. На такой машине точно пару штук «зеленью» срубишь. Но коли время не жмёт, то можно поискать ещё более крутую тачку, что-то наподобие внедорожника. Поискал и нашёл на первый взгляд совсем невзрачную машину, «Мицубиси Комбат», чисто военный вездеход с квадратными крыльями и брезентовым верхом. Небольшой кузов с двумя жесткими лавками на шесть японских солдат или на четырёх русских. Для непосвященного – машина просто «деревянная». А для знатока, каким был Калачёв, – просто техническое чудо с дизельным движком на два с половиной литра, полным приводом, на рамной основе. А к этому ещё турбина, которую можно отключать, пятиступенчатая механическая коробка передач и пробег в семь тысяч километров. Это и есть главное достоинство, ведь получается, практически новая машина всего за пять тысяч баксов. Егор не раздумывал ни секунды и уже через час стал владельцем «Комбата». Бизнес бизнесом, но и себя забывать не стоит. Купил, и сразу всплыли давние мечты детства – путешествовать, посмотреть мир своими глазами. Ведь на таком вездеходе можно проехать всю страну, всё ближнее и дальнее зарубежье, где есть хотя бы что-то наподобие дорог. Он снова вспомнил, как замирал у карты мира, представляя себя то в одной, то в другой точке Земли. Это же здорово, когда ты сам себе велосипед, куда хочешь – туда и рулишь. И плевать тебе на самолёты и поезда с их вечной толкотней, дефицитом билетов и прочими такими же прелестями. И совсем реально добраться к дому родителей на машине, испытав себя в первом своём путешествии. Неужели мечта исполнится?!

Всё получилось, как моряк и планировал. Сменили его в начале апреля без волокиты, машину он переоборудовал. Теперь вместо брезентового верха – металлический. А задние жёсткие лавки заменил на роскошное широкое кресло от пассажирской «Делики». Заменил на более мягкое и переднее левое сиденье. А вот водительское сидение оставил родное. В таком жёстком не уснёшь в дальней дороге. А когда выгодно продал свою «Короллу», то вопрос с путешествием был решён окончательно и бесповоротно. Жена, конечно, не в восторге. Кому хочется трястись по пыльным дорогам больше четырёх тысяч километров. Но в конце концов согласилась. Стоит помучиться, чтобы из Сибири самолётом перенестись за Урал, к любящим дедушке и бабушке, на фрукты-овощи. Они возьмут на себя заботу о любимых внучках, а она хоть немного отдохнёт. Вот так всегда у моряков – без мужей женам комфортнее. Привыкли рулить семейной жизнью в одиночку. Да и финансовый вопрос не последний: затратно всей семьей лететь на Запад. Итак, решено, выезжаем, как только у Кати начнутся каникулы.

Вперёд к исполнению мечты

Тронулись в путь 21 мая. Моряк суеверен: число подходит, день вторник, не пятница, а вот месяц май не очень. Не замучиться бы с этим путешествием. А пока настроение отличное, погода тоже, и будущее кажется счастливым и безоблачным.

В первый же день он столкнулся с непредвиденными проблемами, о которых и не думал. Дорога, мягко говоря, не очень, и больше семидесяти не выжмешь. Три большие остановки – на завтрак, обед и ужин. И ещё столько же, чтобы дети размялись, побегали, попрыгали. А то они капризничают и ехать на машине не хотят. Вот и получилось, что выехал очень рано, почти в шесть утра, а приехали в Хабаровск только после полуночи. Нашли недорогую гостиницу на окраине города, где и остановились на двое суток – отдышаться, посмотреть город.

24 мая снова отправились в путь, но настроение уже не было таким радужным. На душе немного тревожно. На дороге пустынно, и кажется, что ты один в этих безлюдных краях. Удивительно, но нет попутчиков – перегонщиков машин. Чувство сродни тому, что было в недавних девяностых, когда выходишь из уютной и теплой квартирки и остаёшься один на один с враждебностью улицы, с её молодняком, обожравшимся пива, торчками-наркоманами и прочей швалью. Тогда твоя жизнь недорого стоила. А встреча с милицейским нарядом была страшнее всех их, вместе взятых. Могут огреть дубинкой по почкам просто так, от безнаказанности и при этом весело ржать. И всё время, пока снова не добрался до дома, пока не отгородился от улицы стальной дверью, ты постоянно в напряге. Готов мгновенно отмахиваться, защищаться, убегать, твёрдо усвоив, что лучшая защита – это бег на дальние дистанции с резким стартом. И когда с какой-то проселочной дороги выскочил тонированный «Крузак» и почти час висел на хвосте, сердце поневоле сжалось от страха. Не за себя, за семью, которую втянул в эту глупую авантюру. Не пришло ещё время для таких одиночных путешествий. Егор понимал: главное, не показать свой страх жене, запаникует она, напугаются дети. Пока ведь ничего страшного не произошло. Наконец, джип легко их обогнал, через минуту-другую скрылся за очередным поворотом. И снова они одни на пустой дороге. А когда через два часа проскочили мимо сгоревшего трейлера, завалившегося на бок в каких-то двадцати метрах от дороги, Калачёв вспомнил, что всего две недели назад об этом преступлении говорили по телеку. Водителей-дальнобойщиков убили, а груз похитили. Бандитов, как всегда, не поймали. Настроение упало ещё на порядок. И совсем пропало, когда остановились на полчаса в каком-то посёлке купить воды. Магазин – главное место этого поселения, вокруг него бурлит вся местная жизнь, здесь постоянно кучкуются не самые лучшие люди этого населённого пункта, вечно пьяные. И такая в их глазах ненависть к людям из другой жизни, как им кажется, вполне благополучной и счастливой. Весь их вид говорит: ездят тут всякие сытые и гладкие, такие гордые, что сразу в морду дать хочется. И дали бы, но от этого удерживает яркость дня, не залитые до конца водкой мозги. А он ещё планировал останавливаться на ночлег вот в таких посёлках-станциях. Озверевший от водки народ страшнее самого махрового криминала. Эти могут устроить расправу просто так, от отсутствия здравого смысла. Так что стоянку на ночь Егор выбирал долго и очень тщательно, подальше от любых населённых пунктов, отъезжая в сторону, чтобы машины не было видно с дороги. И первым делом, пока жена готовила на газовой плитке ужин, не пожалев, срубил под самый корешок стройную берёзку, из которой выстругал две дубинки – одну длиной в семьдесят сантиметров, другую в два раза короче. Соединил их вместе капроновым кончиком – получились нунчаки, страшное оружие в умелых руках. А руки у моряка умелые. Ведь вышел живым и здоровым из беспредельных девяностых. Калачёв осмотрел изготовленное оружие. Секунду подумал и для гарантии заострил конец длинной дубинки. Лишним не будет. К нунчакам, порывшись в инструменте, добавил тяжёлый плоский напильник с очень острым концом. Такой напильник он втыкает с трёх метров сто раз из ста. На пять метров результат немного похуже. Вооружившись, немного успокоился. Он готов, не задумываясь, применить это оружие. И всю ночь почти не сомкнул глаз, позволяя себе лишь немного подремать. Жена и дочки в палатке. Он на улице, на автомобильном коврике. И только утром, когда все встали, и жена начала готовить завтрак, разрешил себе уснуть, строго-настрого наказав супруге будить немедленно, если появится любой человек. Через три часа они снова в дороге. Самое правильное – вернуться в Хабаровск и оттуда отправить семью самолётом. Но позади уже треть пути и надежда, что дальше дорога станет более многолюдной.

Человек привыкает ко всему. Вот и Калачёв почти привык к постоянной опасности, которую он внушил себе сам. Нет для неё причин. Он ждёт опасности, и, кажется, вздохнет с облегчением, когда она случится. Дикость да и только. Постоянное ожидание бьёт по нервам, и неизвестно, чем бы всё это закончилось, не появись вечером 27 мая на горизонте родной город.

Аркаша

Аркаша Суховощенко был мелким, но совсем не болезненным. Проигрывая сверстникам в силе, он держал авторитет за счёт изворотливости, быстрого и художественного мышления. В первом классе запугал малышню тем, что превратит их в гномиков. Поведал им так художественно, так красочно, что многие пацаны, не желая превращаться в мелюзгу, обливаясь слезами и соплями искали защиты у родителей, в школу ходить боялись. Став постарше, застращал одноклассников своим двоюродным братом, которого отродясь не было. И все верили, включая старшеклассников, что Аркашин братишка и боксёр, и уголовник, и вообще самый крутой в городе. Потом благополучная семья развалилась, родители в поисках нового счастья на сыночка внимания не обращали, и он, пользуясь неограниченной свободой, плавно влился в ряды улично-дворовой шпаны. К шестнадцати годам состоял на учёте в милиции и уже два раза «отмазывался» родителями от конкретного срока. Предки имели вес в обществе, а главное, деньги. Так что это им особого труда не составляло. Потом был ещё угон мотоцикла, и снова отмазка. А когда их драгоценный Аркаша, в принципе-то им и не нужный, попался на ограблении овощного магазина, то предки резонно порешили: если сынуля так рьяно рвётся в места не столь отдалённые, то почему бы ему их не посетить? Самоустранились, и их совсем не дорогое чадо отбыло на север области в колонию общего режима на три года. Вернулся он через два, и как предки поняли, ему там очень понравилось. Папуля к тому времени уже обзавёлся новой семьёй, новые заботы связанные с рождением очаровательной малышки поглотили его совсем и надолго. Единственное, что он сделал для бывшей жены, кстати, так и не вышедшей замуж, – купил для неё и сына двухкомнатную квартиру. Вернувшись из колонии, Аркаша устроил в этой квартире блат-хату, в которой его мамуле жить стало просто невозможно. И она, проклиная подлеца мужа и уголовника сына, переехала к одному из своих многочисленных любовников, который ей не очень-то импонировал. Но что поделаешь, жить где-то надо. А ещё через два года Аркаша по наводке своей несовершеннолетней подружки ограбил очень богатую квартиру. Всё получилось удачно, он, можно сказать, обогатился. Но через два часа, ещё не совсем улетев в мир наркотических грёз, вдруг вспомнил, что в той хате осталось добра немерено. Сделал ещё одну ходку и был повязан доблестными сыскарями, которые как раз производили осмотр обворованной квартиры. Вычислили и наводчицу, у которой папа оказался представителем этой самой правоохранительной системы. Говорят, чуть ли не прокурор районный. Девочка при помощи папочки отмазалась. Аркаша на следствии и на суде подельницу не упомянул, боясь обещанной её папиком в довесок статьи за растление несовершеннолетней. Теперь он уже отбыл в другие края, далеко от дома на целых пять лет, которые и отсидел от звонка до звонка. И опять же, всё для него сложилось удачно. Природный ум, помноженный на такую же природную хитрость, – и все пять лет Суховощенко числился в окружении пахана зоны Корня. После возвращения домой он сразу выставил мамашу к очередному любовнику. А сам вплотную занялся наркотиками и очень даже преуспел. Родители несчастных наркоманов обещали порвать его живьём. Через два года нарисовался Корень. Он менял место жительства и ему нужны были свои люди для налаживания бизнеса в далёком Подмосковье. Аркаша, конечно, согласился. Хорош заниматься «дурью», его и так по этому делу самая последняя собака знает. А чтобы набрать авторитета перед будущими подельниками, он решил провернуть одно вполне безопасное дельце. Безопасное-то безопасное, а по своей тяжеловесности оно принесёт ему конкретные дивиденды. И этот мокряк со временем выведет его в «законные», это уж точно. А заодно и менту отомстит. Ведь планируемая жертва – его лучший друг детства. Он не забыл, как этот легавый на виду всего дома тащил его за ухо к ментовскому «уазику», пинком забросил в кузов. Потом полгода болела отбитая задница.

Точка отсчёта неприятностей

Время понеслось быстро и весело. Жена с детьми уехали в Подмосковье, на фрукты. А он устраивает себе праздник жизни, расслабляется с друзьями и родственниками, которых у него полгорода. Когда у тебя машина и много свободного времени, ты всегда кому-то нужен – отвезти-привезти и прочее. Всё так беззаботно и весело катилось до 11 июня, когда жизнь вдруг откликнулась неприятностями, которые он, наверное, сам и накликал.

День прошёл спокойно, без особой суеты. А вот поздним вечером, когда он вернулся с дачи, куда ещё днём отвёз родителей, всё и началось. Поставил машину на стоянку и, не спеша, топал домой, до него всего-то метров четыреста. Слева от дороги – старый заброшенный парк, который планируют пустить под топор, а место занять под новостройку. Справа – пятиэтажки, утопающие в зелени. Их микрорайон, один из старейших в городе, построен по уму. От дома до дома большое расстояние, хватает места и для аллей, и для детских площадок, и для парковок. Тёплый вечер, легко дышится и так вкусно пахнет нагретой за день зеленью. У дома никого, только у первого подъезда кто-то курит. Виден огонёк сигареты. И когда Егор поравнялся с курившим, тот неожиданно, почти мгновенно, сделал шаг к нему, и шея Калачёва оказалась в мёртвом захвате. Моряк крутнулся, ударил противника локтем. Но через секунду слева в спину больно кольнуло, и тихий голос предупредил:

– Замри, сука, приколю.

Почему-то Егору показалось, что рядом с сердцем шило, а не обыкновенная финка. Разницы-то, в общем, никакой, а вот ужас от тонкого стального жала панический. И он, безвольно переступая ногами, зашел в подъезд, где его шансы на освобождение уменьшаются в разы. Можно ещё дернуться. Рвануться вниз по ступенькам вместе с противником. Но колющая боль под левой лопаткой предупреждает: сдохнешь на этой грязной лестнице. Третий этаж, дверь чужой квартиры захлопнулась. Шансов у моряка, кажется, не осталось. Голова кружится, шея сдавлена так, что вот-вот треснут позвонки. Противник очень сильный. Егора втолкнули в тёмную ванную, захлопнули дверь. Это, пожалуй, была вторая ошибка бандитов. Зря они напали на человека, который давно готов к самому страшному. Но если напали, зачем давать ему время отдышаться, сообразить, что к чему?

Через пять минут Калачёв полностью пришёл в себя и уже понял, в чью квартиру попал. Аркаша, урод лагерный, замутил непонятку. Зачем ему это надо? Где живут, там обычно не гадят. Аксиома. А если на это пошли, то значит, есть веские причины. Может, машину отмести хотят? Так это нереально. Одноклассник Вадик Зинченко – подполковник милиции. Он Аркашу по стене размажет. А как он размажет-то? Откуда узнает? Это простая мысль заставила моряка содрогнуться, замереть на мгновение от ужаса. И она же подтолкнула к действию. Он знает, на практике проверил, лучшая защита – нападение. И если ему уготовано судьбой подохнуть сегодня, что реальней реального, то надо уйти из этого мира, хотя бы громко хлопнув дверью. Пока есть время, надо хоть чем-то вооружиться. Глаза привыкли к темноте. Егор осмотрел помещение и сразу приметил проволоку, прицепленную к рычагу древнего сливного бачка. Она толстая, но не настолько, чтобы ею можно было проломить голову, а вот для кастета вполне подойдёт – толщиной пять миллиметров, а гнется легко. Егор свернул её в четыре витка по ширине ладони, загнул кончик перпендикулярно основанию. Теперь пятисантиметровый отросток торчит между указательным и безымянным пальцами. Торчит жёстко, но не настолько, чтобы пробить толстую одежду. Ничего, незащищённых мест много. Теперь надо занять такую позицию, чтобы отвлечь внимание противника, не дать ему заранее заметить оружие. Второго шанса точно не будет. У этого гада, к его дурной силе, есть ещё пистолет, рукояткой которого он огрел Калачёва, когда втолкнул в ванную.

Моряк, снова превратившийся из жертвы в полноценного противника, бросил на дно грязной ванны большое грязное полотенце, от которого мерзко воняет, и лег на него. Правую руку с кастетом он прикрыл бедром. Остается только ждать. Исполнилась мечта идиота, дождался крутых событий. Подумал про свою любимицу Дашутку, и ярость просто захлестнула. Он уже готов был прямо сейчас выбить дверь и сходу начать разборку. Глубоко дыша, постарался успокоиться. Всё получится, если только не суетиться. Он обязан всё проделать спокойно и хладнокровно. На кону жизнь.