Текст книги "Быть человеком означает найти смысл. 100 главных слов"

Виктор Франкл
Быть человеком означает найти смысл. 100 главных слов

Viktor E. Frankl

Mensch sein heilk Sinn linden

Hg. und eingeleitet von Elisabeth Lukas

Составитель Элизабет Лукас

Перевод с немецкого Марины Виноградовой

Художник Юлия Героева

При подготовке издания использовались материалы, предоставленные фотоагентством Vostock Photo

100 цитат Виктора Франкла, отобранные его ученицей Элизабет Лукас

2 сентября 1997 года в Вене в возрасте 92-х лет скончался австрийский психиатр и невролог Виктор Э. Франкл. Его уход из жизни стал большим потрясением для многих, в том числе для профессионального сообщества. Ведь он был одним из последних великих основателей новых направлений в психиатрии и психотерапии, создателем логотерапии и экзистенциального анализа и к тому же всемирно известной личностью – выживший узник четырех концентрационных лагерей времен Второй мировой войны, ученый, удостоенный наивысших почестей в области медицины, 29 раз отмеченный званием почетного доктора. Вместе с ним в психотерапии и психиатрии завершилась эра, когда гениальность, интуиция, мудрость и глубокое знание человеческой природы были важнее психотехнологий, искусственных установок и статистики эффективности.

За те 25 лет, что Виктор Франкл стоял во главе нейропсихиатрического отделения Венской университетской клиники, он проконсультировал и вылечил огромное количество людей. Однако многим помогли и его публикации. Так, по результатам проведенного в ноябре 1991 года газетой «Нью-Йорк тайме» опроса на тему «Книга, оказавшая наибольшее влияние на жизнь людей», в котором приняли участие тысячи читателей, труд Франкла «Человек в поисках смысла», изданный в США миллионным тиражом, вошел в первую десятку самых полезных и авторитетных книг, заняв девятое место (на первом месте была Библия).

С тех пор как умер Франкл, прошло уже 20 лет, но его наследие сегодня еще более актуально, чем раньше. Один из его ключевых тезисов: феномен человека не сводится к набору биофизических параметров, человеку свойственно специфическое, чисто человеческое измерение. Франкл назвал его «духовным измерением» и сконцентрировал свои исследования на том, чтобы именно с помощью этого измерения облегчать и преодолевать душевные расстройства и кризисы.

Франкл создал образ потенциально свободного человека, который может в любых обстоятельствах сформировать правильную внутреннюю позицию вопреки собственной генетической предрасположенности или особенностям, возникшим под влиянием среды. Благодаря свойственному такому человеку «упрямству духа» он не позволит, чтобы им управляли инстинктивные импульсы, комплексы неполноценности или фрустрации – потому что он способен духовно подняться над ними.

Обратной стороной этого аспекта человеческой свободы является, по Франклу, ответственность. Ответственность за что? За свободный и разумный выбор в каждой конкретной ситуации, за личный вклад в «достижение целостности».

Для Франкла речь здесь шла отнюдь не о призывах к морали, а о достижении, точнее, о возвращении человеку счастья, удовлетворенности, психической устойчивости. Франкл доказал, что это возможно лишь тогда, когда человек ответственно относится к проживаемой им жизни, когда его жизнь наполнена смыслом. И это состояние возникает само собой, как побочный эффект, всегда, где человек с деятельной любовью относится к своим близким и к окружающему миру, позитивно-творчески воздействует на них. Даже если жизнь омрачена горем и страданием, человек все-таки может чувствовать себя счастливым в той мере, в которой ему удается с достоинством принять свою судьбу и мужественно нести свое бремя.

Идеи Франкла звучат необыкновенно вдохновляюще для нас сегодняшних. Все мы живем в быстро меняющемся мире, который то и дело бросает нам сложные вызовы. Технические и производственные возможности идут вперед семимильными шагами, а качество жизни и соблюдение прав человека плетутся далеко позади. Каждый из нас постоянно сталкивается с множеством вопросов и должен приложить усилия, чтобы найти нужные ответы. Одна из возможностей на этом пути – оставшись в тишине, погрузиться в мудрые мысли Франкла и найти в них поддержку.

Возможно, среди «100 слов» Франкла найдется хотя бы одно, которое даст решающий импульс для осознания и веры: все, о чем пишет Франкл, касается каждого из нас, наше маленькое земное бытие имеет глубокий смысл и никогда его не потеряет – ни при нашей жизни, ни после нашей смерти.

100

Человек привязан к своей судьбе некой силой, и сила эта подобна гравитации, которая не только притягивает нас к земле, но и дает возможность ходить. К судьбе надо относиться как к земле под ногами – она служит нам опорой, но может послужить и трамплином для взлета и обретения свободы.

99

Жизнь задает человеку вопросы. Человек должен не вопрошать, в чем смысл жизни, а понять, что он и есть тот, к кому обращен этот вопрос, кто отвечает жизни, кто ответственен перед ней.

98

На свете есть две «расы» людей – только две! – люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой».

97

Обычно говорят: воля – это то, что заставляет двигаться.

Я осмелюсь утверждать: воля есть там, где есть цель.

96

Каждая ситуация – это зов, к которому мы должны прислушаться и которого стоит послушаться.

95

Человек окончательно становится человеком тогда, когда без остатка растворяется в деле или посвящает себя служению другому. Он в полной мере становится собой, только если не замечает и забывает себя.

94

Борьба свободы человека с его судьбой и составляет, по сути, человеческую жизнь.

93

Человек не только действует в соответствии с тем, что он из себя представляет, – он становится таким, каковы его действия.

92

Из постоянного делания добра получается в конце концов доброе существование.

91

Человек чем-то похож на самолет. Самолет может ездить и по земле, но чтобы доказать, что он – самолет, он должен подняться в воздух.

Так же и мы: если не поднимемся над собой, никто и не догадается, что мы можем полететь.

90

Быть человеком – значит чувствовать напряжение между тем, что есть, и тем, что должно быть, – это обязательное и неотменяемое условие.

89

Чем больше человек одержим погоней за удовольствиями, тем скорее они для него обесцениваются. Чем яростнее он гонится за счастьем, тем дальше прогоняет его от себя.

88

Самореализация человека происходит сама собой – как следствие осуществления смысла, а не как поставленная цель.

87

При наведении мостов от человека к человеку – мостов взаимоузнавания и взаимопонимания – нужно помнить, что они идут не от головы к голове, а от сердца к сердцу.

86

Поведение человека не подчиняется инстинктам, на самом деле его влекут к себе и за собой жизненные ценности. <…> Динамика духовности основывается не на инстинктах, а на стремлении к реализации своих идеалов.

85

Самое разумное – не стремиться быть слишком разумным.

84

Только действуя, можно получить истинные ответы на жизненно важные вопросы, и то лишь при условии ответственного отношения к своей жизни.

Вообще говоря, наше существование является нашим лишь в той мере, в какой мы готовы нести ответственность за него.

83

Чего мы ждем от жизни, не имеет ровным счетом никакого значения, гораздо важнее понимать, чего жизнь ждет от нас.

82

Задачи меняются не только от человека к человеку – в соответствии со своеобразием каждой личности, – но и с часа на час, в зависимости от уникальности каждой ситуации.

81

Понимание своей жизненной задачи дает громадный психотерапевтический и психогигиенический эффект. Никакие средства и методы не способны оказать ту огромную помощь в преодолении внешних трудностей и внутренних проблем, как осознание того, что жизнь имеет смысл.

80

В отличие от животного человек не может воспользоваться подсказкой инстинкта, чтобы понять, как ему нужно поступить; в отличие от людей, живших в прежние эпохи, он не опирается на традицию, прямо указывающую, что он должен делать, поэтому он часто теряется и не знает, чего же он, собственно, хочет…

79

Поведение человека определяется не обстоятельствами, которым он вынужден подчиняться, а решениями, которые он принимает сам.

78

Только под ударами «молота судьбы», в горниле страданий жизнь приобретает образ и форму.

77

Если бы мы были бессмертны, то бесконечно отодвигали бы дела на потом… Только неизбежная смерть заставляет нас использовать отпущенное нам время.

76

Оглядываясь назад, человек обычно видит свое прошлое только как сжатое поле, но при этом не замечает, что амбары его полны. Ведь в прошлом ничто не пропадает безвозвратно, наоборот, все сохраняется, и очень надежно.

75

Человек тогда и только тогда становится счастливым, когда находит смысл жизни. Но вместе с этим он обретает способность по-настоящему страдать.

74

Все осуществленное увековечивается.

73

Даже такую жизнь, которую, как нам кажется, мы прожили впустую, можно задним числом наполнить смыслом, если вырасти над собой через самопознание.

72

То, что мы осуществили в нашей жизни, – это наше внутреннее богатство, которое никто и ничто не может у нас отнять. <…>

И пусть это миновало – оно сохранено для вечности! Ведь быть в прошлом – это тоже своего рода бытие, притом самое надежное.

71

Человек – это существо, которое постоянно принимает решения.

И что же он решает?

Чем он будет в следующее мгновение.

70

Мы «имеем» характер, при этом человеком «являемся», а личностью – «становимся». Человек, которым я являюсь, взаимодействует с характером, который у меня есть, и, вырабатывая по отношению к нему определенную позицию, постоянно преобразуя и его, и себя, превращается в личность.

69

С рождением каждого человека в мир приходит нечто абсолютно новое, никогда раньше не бывшее. Ведь духовная сущность не передается по наследству от родителей. Наследуются лишь «кирпичики» – но не навыки и умения строителя.

68

Что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он.

Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, не теряя достоинства, с поднятой головой и с молитвой.

67

Сущность человека проявляется не в телесном и не в психическом.

66

Сущность человеческого бытия – в его собственной абсолютной и непостижимой реальности, в самотрансценденции. Под самотрансценденцией я понимаю тот главный антропологический факт, что человеческое бытие всегда направлено за собственные пределы, на то, что уже не является самим человеком. Это может быть что-то или кто-то: смысл, который человек осуществляет, или другая личность, с которой человек встретился.

65

Наследственность не объясняет самого главного – и потому не объясняет ничего. Механизм наследования не может ответить на вопрос: что делать духовной личности со своей генетической предрасположенностью и заданными психофизическими качествами?

Что ей, личности, обладающей духовным началом и определяющей саму себя, делать с обстоятельствами, в которые она поставлена?

64

Только самозабвение ведет к способности чувствовать, и только самоотдача – к способности творить.

63

При встрече с другим – если это подлинная встреча – я выхожу за свои пределы и начинаю выражать не только себя самого.

62

Переживать человека как событие, во всей его уникальности и неповторимости, – это и значит любить его.

61

Юмор, как ничто другое, позволяет человеку создать дистанцию между собой и ситуацией.

60

Я становится

Я только при встрече с Ты.

59

Способность увидеть хоть что-то из происходящего в смешном свете – это одна из составляющих искусства жить.

58

Совесть можно определить как интуитивную способность ощущать уникальный и неповторимый смысл, скрытый в каждой ситуации.

Иначе говоря, совесть – это орган смысла.

57

Прекрасно, когда осознаешь, что и твое собственное будущее, и будущее всех людей вокруг, и положение вещей в мире пусть в ничтожной степени, но каким-то образом зависят от решения, которое ты принимаешь сейчас, в этот момент.

56

Человеческое бытие в собственном смысле этого слова начинается <…> лишь тогда, когда человек поднимается над всякой предопределенностью, и делает это за счет того, что можно назвать «упрямством духа».

55

Любовь позволяет нам видеть человека как ценность.

54

Чем меньше любовь сосредоточивается на телесном естестве человека, тем глубже она проникает в его духовную суть, тем менее существенным становится его «так-бытие», его «здесь-бытие», «здесь-со-мной-присутствие», его телесное существование вообще.

53

Я не знаю, кто я, не знаю, что я из себя представляю, не знаю, есть ли во мне что-нибудь стоящее. Но знаю одно: если это стоящее во мне есть, оно должно проявиться в момент, который я называю «требованием часа», – в момент, когда будет необходимо сказать правду.

52

Духовному началу в человеке не пристало заниматься самонаблюдением и самолюбованием. Сущность человека раскрывается в его устремленности, направленности на что-то или на кого-то – на дело или на другого человека. Наше существование осмысленно лишь в той мере, в которой оно направлено вовне – мы экзистенциальны настолько, насколько интенциональны. Человек пребывает в себе лишь в меру своего духовного пребывания в чем-то или в ком-то.

51

Если бы у меня было право, я бы запретил выставлять напоказ в иллюстрированных журналах, в кино или по телевидению любящих людей, умирающих людей и молящихся людей. Эти три состояния должны находиться под охраной как абсолютно интимные и неприкосновенные.

50

Тот, кто полагает, что в его судьбе все уже бесповоротно решено, не сможет ее победить.

49

Мы должны видеть различие между страданием и отчаянием. Страдание может быть неизлечимым, но в отчаяние человек приходит лишь тогда, когда перестает видеть в своем страдании смысл.

48

Смысл страдания заключается не в его содержании, а в отношении к нему: важно не что, а как.

47

Страдание —

в том числе и чувство вины —

имеет смысл,

если оно делает тебя другим.

46

Когда человека лишают чувства вины (например, убеждают в ее отсутствии с помощью психологических рассуждений), то вместе с тем его лишают и достоинства.

45

Правила игры в этой жизни не требуют от нас победы любой ценой – они требуют, чтобы мы никогда не отказывались от борьбы.

44

Там, где мы не можем изменить ситуацию, от нас требуется изменить самих себя, стать более зрелыми, повзрослеть, возвыситься над собой! И это возможно до самой смерти.

43

Смысл страдания открылся нам, оно стало задачей, покровы с него были сняты, и мы увидели, что страдание может стать нравственным трудом, подвигом в том смысле, какой прозвучал в восклицании Рильке: «Сколько надо еще перестрадать!» Рильке сказал здесь «перестрадать», подобно тому как говорят: сколько дел надо еще переделать.

42

Страдание значимо не только с этической, но и с метафизической точки зрения. Оно делает людей проницательными, а мир – прозрачным. Бытие становится понятным, в нем появляется метафизическое измерение.

41

Ветхий свод можно укрепить парадоксальным способом – увеличив на него нагрузку. С человеком дело обстоит примерно так же: умножение внешних проблем приводит к возрастанию внутренней прочности.

40

Страдать – значит достигать чего-то нового, значит развиваться.

Значит созревать. Потому что человек, вырастающий над собой, дозревает до себя самого. Да, настоящий результат страдания есть не что иное, как процесс созревания. Созревание – это достижение внутренней свободы вопреки внешней зависимости.

39

Психотерапия зародилась в тот день и час, когда за физическими симптомами разглядели психические причины, то есть открыли их психогенез. Теперь осталось сделать последний шаг: за психогенезом увидеть человека в его крайнем духовном смятении и помогать ему исходя из этого.

38

Мечта первой половины XX века изжила себя. Это была мечта о существовании механики души и техники исцеления душевных заболеваний, или другими словами – об объяснении внутренней жизни чисто механическими закономерностями и о лечении душевных страданий чисто техническими средствами.

37

Результат зависит не от врачебной техники, а от владеющего этой техникой и от духовного состояния того, к кому она применяется.

36

Образцом для метода логотерапии служит великая историческая «модель» духовной коммуникации, классическая беседа человека с человеком, сократовский диалог.

35

Чтобы с помощью логотерапии довести пациента до максимально возможной концентрированности жизни, нужно всего лишь показать ему, что жизнь каждого человека имеет цель, которой больше ни у кого нет, и ведет к этой цели совершенно уникальный путь.

34

У каждого времени свои неврозы – и каждому времени требуется своя психотерапия.

33

Психофизическое заболевание может вызвать нарушения у духовной личности, но не может ее разрушить.

32

Дело не в том, чтобы дать пациенту смысл существования, а единственно в том, чтобы сделать его способным найти смысл своего существования. Для этого человеку нужно помочь расширить свое поле зрения – настолько, чтобы он смог увидеть и воспринять весь спектр своих личных и конкретных смыслов и ценностей.

31

Врачебная забота о душевном здоровье состоит в том, чтобы везде, где страдающий человек остается один на один со своей судьбой, высвечивать для него последнюю и наивысшую возможность обрести смысл в отношениях со своей судьбой, в истинном страдании, то есть в страдании с высоко поднятой головой.

30

Человек страдающий

стои́т выше,

чем человек деятельный.

29

Любая эффективная терапия запускает в пациенте процесс внутреннего роста, и в результате у того появляются силы встать над обстоятельствами, а в случае необходимости – и над самим собой.

28

В самой тяжелой из всех мыслимо тяжелых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остается страдание, – в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит.

27

Своеобразное «заполнение» человеческой души страданием можно было бы сравнить с тем, что происходит, когда в какое-нибудь помещение попадает газообразное вещество. Как бы ни было велико это помещение, газ равномерно заполняет весь его объем. Так и страдание заполняет всю душу, овладевает всем сознанием, независимо от того, велико оно или мало. Выходит, что страдание может быть относительным, как, впрочем, относительна и радость.

Ведь человеку подчас бывает довольно и малого, чтобы прийти в восторг.

26

Я хочу быть психотерапевтом не ради испорченного «душевного механизма» и не ради пришедшего в негодность «психического аппарата», а ради человеческой сущности больного, которая стоит за всем этим и надо всем этим.

25

Духовное должно быть выражено, оно требует выражения – в телесном или психическом.

24

Когда пациент заявляет нам, что не знает, в чем смысл его жизни, мы можем ответить только одно: с этого момента его ближайшая и первейшая задача – искать свой непосредственный путь и прорываться к смыслу своей жизни.

23

В наш век, когда десять заповедей для многих, по всей видимости, потеряли значение, необходимо вооружить человека способностью воспринять десять тысяч заповедей, зашифрованных в десяти тысячах ситуаций, которые изобретает для него жизнь.

22

В отличие от источников энергии смысл неисчерпаем.

21

То, что я сохраняю для себя, утрачивает ценность, но то, чем я жертвую, ценность приобретает.

20

Смысл – это стимулятор бытия.

19

Смысл нельзя прописать, его можно только описать.

18

Смысл нельзя придумать, его можно только найти.

17

Человек, нашедший смысл, готов – в случае необходимости – отказаться от удобств, перенести страдание, пожертвовать многим, даже своей жизнью. И наоборот: внешне благополучный человек, который не видит смысла в существовании, плюет на свою жизнь и при определенных обстоятельствах может ее от себя отшвырнуть.

16

Если я воспринимаю человека таким, каким он должен быть, то есть мысленно дополняю его образ во мне «волей к смыслу», я тем самым делаю его таким, каким он может быть, то есть мобилизую его человеческий потенциал.

15

«Быть свободным» – это почти ничего не значит без понимания зачем. Но и «быть ответственным» – это тоже еще не все без осознания перед кем.

14

Несколько тысячелетий назад человечество осуществило прорыв к вере в единого Бога – к монотеизму, но где же знание о едином человечестве – знание, которое я назвал бы монантропизмом?

Это должна быть наука о единстве всех людей, единстве, преодолевающем все многообразие, будь то цвет кожи или политическая окраска.

13

У каждого есть свое особое призвание. Каждый человек незаменим, а жизнь его неповторима. И поэтому задача каждого человека настолько же уникальна, насколько уникальна и его возможность выполнить эту задачу.

12

Личность познает себя не иначе как на основе трансценденции, то есть выхода из области своего опыта. Более того: человек лишь тогда вполне человек, когда он понимает себя исходя из этой трансценденции, он и как полноценная личность формируется только благодаря ей, под воздействием ее зова, который пронизывает и наполняет его.

Этот зов он слышит в своей совести.

11

Бог – наш собеседник в самые сокровенные минуты, когда мы остаемся наедине с собой. Когда мы в абсолютном одиночестве и с абсолютной искренностью ведем внутренний диалог, мы по праву можем считать Бога своим собеседником, независимо от наших атеистических или религиозных убеждений.

10

Бывает, что один момент может определить масштаб всей жизни.

Как высота горной гряды измеряется не по отрогам, а по самой высокой вершине, так и о ценности, осмысленности жизни нужно судить по ее наивысшим моментам, и одно-единственное мгновение может придать смысл всей предыдущей жизни.

9

Можно себе представить, что всё, обладающее ценностью, сходится в одной наивысшей ценности – в «ценностной личности» (Макс Шелер). Так что любая истина, додуманная до конца, подразумевает Бога, и вся красота, долюбленная до конца, указывает на Бога, и любое приветствие, понятое в его настоящем смысле, обращено к Богу.

8

Есть все основания называть то или того, с кем мы говорим, к кому обращаемся, когда остаемся совсем одни, в полнейшем одиночестве, наедине с собой, – Богом.

7

По моему мнению, нельзя говорить о Боге, употребляя местоимение «он», – мы можем лишь обращаться к нему, говоря ему «ты».

6

Когда в одном интервью в Калифорнии меня спросили, насколько я религиозен, я дал такой импровизированный ответ: не знаю, но знаю одно – я испытываю огромное уважение к подлинной честной религиозности. Поэтому мне всегда больно, когда религию смешивают с грязью, как это теперь модно. Я могу поручиться, что мое уважение истинно, но насколько истинна моя религиозность, если только это вообще религиозность, меня не интересует.

5

Чем многограннее, обширнее смысл, тем труднее его постичь. Бесконечный смысл для конечного существа в принципе непостижим.

4

Мне было 15 лет, когда я сформулировал для себя следующее: в наших интимнейших внутренних монологах всегда присутствует Бог.

Но действительно ли это монологи или это все-таки диалоги с кем-то другим, с «совершенно Другим»?

Когда я мысленно возвращаюсь к годам, проведенным в концлагере, и вспоминаю, как страшно унижены, беспомощны и невинны были люди и как я думал тогда: «Посмотри, что они творят! Только посмотри на это… Неужели такое возможно?..» – я прихожу в отчаяние, во мне поднимается внутренний вопль.

Но к кому я взываю с такой силой – к себе самому, к господину Франклу, к моему Я? Или это Я всегда и было Богом, а я об этом просто не догадывался? Может быть, я тогда говорил:

«Ты видишь, Господи?» Я не знаю.

3

Чувство более проницательно, чем самый острый ум.

2

Как часто вид неба открывается нам лишь поверх руин.

1

Если бы все люди были идеальны, то каждого человека всегда можно было бы заменить любым другим.