Текст книги "Постфактум. Записки спортивного дипломата"

Занятия спортом. Магия баскетбола

Когда заканчивались летние каникулы, мы возвращались в Москву, точнее, в Московскую область. Войсковые части, где проходила служба отца, располагались в разных уголках Подмосковья: Вешняки, Люберцы, Митино, Красногорск… Лишь после назначения в Главное политическое управление Министерства обороны (ГЛАВПУР) отец получил приличную квартиру на Большой Филевской улице, рядом с одноименным парком. Место было чудесное: Москва-река, парк, школа в пятнадцати минутах ходьбы от дома. По соседству располагался небольшой уютный стадион какого-то номерного предприятия. Во время утренних пробежек я часто видел человека в спортивном костюме с надписью СССР. Он делал какие-то особые упражнения, напоминающие метание то ли копья, то ли гранаты. Когда мы познакомились, им оказался серебряный призер Олимпийских игр по метанию копья Владимир Кузнецов.

Много лет спустя, уже придя в Спорткомитет России, я узнал, что Владимир Васильевич стал большим ученым и создал новое направление в спортивной науке, которое изучало предельные нагрузки на организм человека. «Антропомаксимология» была востребована не только в спорте, его разработки очень интересовали и нашу космическую науку, так как перегрузки космонавтов были сродни тем, что испытывали во время тренировок и соревнований наши ведущие спортсмены.

У меня хорошо шел бег на лыжах. А вот с инвентарем тогда было туго – хорошие, клееные лыжи были редкостью, да и стоили дорого. Брались обычные лыжи, осколком стекла снималась вся лишняя древесина. Когда они становились достаточно легкими, наступал черед смоления. К несказанной «радости» родителей я смолил свои лыжи вонючей мазью и прогревал их на кухне над газовой плитой. Смрад стоял такой, что прибегали возмущенные соседи сверху, но, узнав, что я готовлю инвентарь к соревнованиям, снисходительно терпели это временное неудобство. И даже иногда желали успеха.

Потом наступило увлечение плаванием. Занимался я в открытом бассейне стадиона в Лужниках. Приходилось ездить на электричке, потом с двумя пересадками на метро, но это не останавливало меня и не уменьшало энтузиазма. Моим любимым видом плавания был кроль. Я стал быстро расти и за год вытянулся на одиннадцать сантиметров: сказалось благотворное действие водной среды и занятий в зале сухого плавания.

В школе мы играли в волейбол и баскетбол. Неплохая баскетбольная команда состояла в основном из моих одноклассников. И в нашем Киевском районе города Москвы среди школьных команд нам не было равных.

На одной из игр ко мне подошел сухощавый мужчина среднего возраста. «Иван Иванович Гляндеров, – представился он, – тренер по баскетболу СДЮШОР общества «Юность» Киевского района. Не хочешь всерьез заняться баскетболом?» Я, понятное дело, согласился. «Условие будет одно – придется пахать. Времени упущено много. Твои сверстники в девятом классе уже умеют многое».

На первой тренировке я получил задание лично опекать рослого парня Колю Ковыркина, который в то время уже был кандидатом в юношескую сборную Москвы. Играя против такого мощного спарринг-партнера, я постоянно набирался опыта, стараясь ни в чем не уступать Николаю.

Телосложение у Коли было нестандартное. При росте сто девяносто пять сантиметров – такие длинные руки, что он легко блокировал броски соперников, рост которых нередко превышал два метра. Играть в нападении против Николая было очень непросто. Обыграть его можно было только путем хитрых финтов или неожиданных решений. Тренер нас в этом поощрял. Двух его лучших игроков, двух Николаев – Ковыркина и Крючкова, позднее пригласили в команду мастеров ЦСКА. Коля Крючков, несмотря на свой немаленький рост сто девяносто сантиметров, был разыгрывающим. В то время на этой позиции играли «малыши». Самым ярким из них был армейский защитник, а впоследствии играющий тренер Арменак Алачачян. При росте сто семьдесят сантиметров он блистал и в ЦСКА, и в сборной Союза. Именно он увидел большую перспективу в Коле Крючкове, будущем мастере спорта СССР международного класса.

Баскетбол оказался игрой на всю жизнь. Он сопровождал меня и во время учебы в Академии общественных наук, и во время работы в Госкомспорте РФ – у нас были крепкие команды, которые участвовали во многочисленных соревнованиях среди ветеранов.

В 1993 году Сергей Белов, закончив активную карьеру игрока, был избран президентом Российской Федерации баскетбола (РФБ). И зная о моем увлечении баскетболом, предложил мне стать вице-президентом РФБ и заняться международными вопросами.

Позднее он же делегировал меня в качестве представителя федерации в исполком Европейской федерации баскетбола – FIBA Europe.

Штаб-квартира FIBA Europe тогда располагалась в Мюнхене. На стене зала заседаний висел большой портрет Уильяма Джонса, многолетнего генерального секретаря FIBA. С ним и его постоянной помощницей Урсулой Франк мне довелось познакомиться во время одного из его визитов в нашу страну для переговоров с тогдашним председателем Федерации баскетбола СССР Николаем Семашко.

Именно г-н Джонс сыграл ключевую роль на Олимпиаде 1972 года в Мюнхене. В связи с ошибкой хронометража во время финального матча баскетбольного турнира между командами СССР и США наша команда подала протест. Американцы уже решили, что победа за ними, и начали бурно торжествовать. Однако Уильям Джонс считал иначе. Он принял окончательное решение добавить три секунды к основному времени матча. Именно эти три секунды дали возможность Ивану Едешко отправить великолепный пас через всю площадку Александру Белову, который и поставил победную точку в том историческом поединке. Но это еще не было концом истории. Возмущенные американцы тут же подали встречный протест. Как вспоминает Сергей Белов, принесший, кстати, двадцать очков в копилку нашей сборной, «часов пять мы находились в неведении, сидели в раздевалке и ждали, чем закончится рассмотрение протеста американцев. Наконец пришел Сергей Башкин, помощник старшего тренера Владимира Кондрашина, и с загадочным видом сообщил: «Переигровка!» Шел третий час ночи, мы, естественно, всполошились: «Когда?» «Через четыре года в Монреале», – продолжил Башкин, довольный произведенным эффектом. Американцы отказались принять серебряные медали и не явились на церемонию награждения.

Впоследствии Джонс в течение нескольких лет подвергался всякого рода нападкам и давлению со стороны официальных и спортивных властей США. Небезынтересно, что на хронометраже сидел тогда молодой сотрудник фирмы Swiss Timing Йозеф Блаттер. Тот самый, который впоследствии стал президентом могущественной Международной федерации футбола (FIFA). Существует конспирологическая версия, что в низложении Блаттера с его поста ключевую роль сыграли американцы, которые таким образом спустя много лет отомстили ему за казус с тремя секундами в Мюнхене.

Общие воспоминания об Уильяме Джонсе и Николае Семашко быстро сблизили меня с генеральным секретарем FIBA, югославом Бориславом Станковичем, его юридическим консультантом Патриком Бауманом и другими членами исполкома. Безусловно, огромное значение для них имело то обстоятельство, что мою кандидатуру вносил баскетболист мировой величины Сергей Белов, а рекомендуемый им кандидат был ни много ни мало заместителем министра спорта России.

В начале 1990-х в мире начался настоящий бум уличного баскетбола. Эта тенденция была подхвачена крупнейшими производителями спортивной экипировки, такими как Adidas и Nike. Удлиненные майки и шорты ярких необычных расцветок для уличного баскетбола стали пользоваться огромной популярностью у молодежи.

Перед одним из заседаний исполкома FIBA Европа Сергей Александрович Белов предложил мне поднять вопрос о поддержке этой разновидности баскетбола. Мы подготовили презентацию, собрали статистику по популярности стритбола в нашей стране и за рубежом. По нашим прогнозам, эта игра должна была в ближайшее время приобрести глобальную популярность. Существовала реальная перспектива трансформации этого явления в отдельное движение вне контроля со стороны FIBA.

Мое сообщение было выслушано членами исполкома с большим вниманием. Станкович меня поддержал, и было принято решение о создании рабочей группы по мерам поддержки, разработки календаря стритбола и интеграции его в систему соревнований FIBA. Позднее в целях благозвучия стритбол стали именовать баскетболом 3×3. В 2014 году он дебютировал на юношеских Играх в Нанкине (КНР). А в 2021 году баскетбол 3×3 стал полноправным членом олимпийской программы на Олимпиаде-2020 в Токио.

Огромную роль в продвижении стритбола сыграл Патрик Бауманн. Эрудиция, умение добиваться намеченного и организаторский талант лежали в основе его блестящей карьеры. Сначала он становится заместителем генерального секретаря FIBA, с 2003 года вступает в должность генерального секретаря международной федерации, после чего избирается в Международный олимпийский комитет. Став членом МОК, он продолжает активно продвигать баскетбол 3×3 и добивается его включения в олимпийскую программу. Коллеги по международным спортивным федерациям избирают его президентом Ассоциации международных федераций по олимпийским видам спорта (АСОИФ). Томас Бах назначает его главой координационной комиссии по подготовке вторых зимних Олимпийских юношеских игр в Лозанне. Впоследствии власти Швейцарии предложат ему стать главой оргкомитета этих Игр.

Патрик Бауманн проводил серьезные реформы в баскетболе, укрепляя роль FIBA и национальных федераций. Его начинания не всегда и не всеми воспринимались однозначно. Время от времени возникали противоречия между календарем FIBA для сборных команд и континентальными лигами. Особенно остро такой конфликт разгорелся в Европе – между FIBA и Евролигой. В его эпицентре оказались и несколько клубов из России, игравших в Евролиге. На одной из конференций саммита «СПОРТ-Аккорд», которая проходила под его руководством в Швейцарии, Патрик попросил меня разъяснить его позицию новому президенту РФБ Андрею Кириленко. Надо отдать должное Андрею, он быстро разобрался в ситуации, наладил продуктивный диалог с Бауманном, и конфликт с FIBA был исчерпан.

Глубокое понимание спорта, знание пяти иностранных языков, опыт работы в WADA и многих комиссиях МОК постепенно выдвигали Бауманна в число наиболее перспективных деятелей международного спорта, а также возможного преемника нынешнего президента МОК.

Судьба, однако, распорядилась иначе. 18 октября 2018 года, во время посещения своего «детища» – матча по баскетболу 3×3 на юношеских Олимпийских играх в Буэнос-Айресе, у Патрика случился сердечный приступ, местная медицина оказалась бессильна – спасти его не смогли.

На излете моей службы в армии мне удалось попасть в дубль ЦСКА. Эта спортивная рота ЦСКА располагалась на Ленинградском проспекте, рядом с Аэровокзалом. В спорт роте проходили воинскую службу футболисты, хоккеисты, борцы, легкоатлеты, теннисисты, мотогонщики, волейболисты и представители других видов спорта, популярных в знаменитом армейском клубе. Это было особое элитное подразделение, в котором служили потенциальные кандидаты в основные составы команд мастеров. Их режим – это ежедневные двухразовые тренировки, дежурство по клубу, участие в обязательных занятиях по ОФП для генералитета – обычно волейбол.

Большим энтузиастом этого вида спорта был генерал армии Лелюшенко. Ему нравилась моя игра у сетки: «Ты, длинный, давай ко мне!» В особый восторг его приводили сильные гасящие удары моего друга-волейболиста Леонида Мельникова. Видимо, прославленный генерал-артиллерист, отдавая нам команду «Пли!», видел себя на поле боя. Теннисисты, в свою очередь, играли с министром обороны Гречко – ярым поклонником этого прекрасного вида спорта.

В 1960-1970-е годы, в период расцвета армейского спорта, там работали такие великие наставники, как Анатолий Тарасов, Александр Гомельский, Станислав Жук, Гиви Ахвледиани (волейбол), Давид Тышлер (фехтование) и многие другие прославленные тренеры, – цвет и гордость советского спорта. Нам, солдатикам-армейцам, разрешалось в свободное время посещать тренировки команд. Со многими мастерами у нас складывались личные, товарищеские отношения. Этому способствовала и практика ссылки в спортроту, ласково именуемую «халявой», так наказывали за какие-то проступки провинившихся мастеров. Чаще всего к этой мере прибегал Анатолий Тарасов. И благодаря этому я близко познакомился с хоккеистами Владимиром Лутченко, Геннадием Цыганковым, Владиславом Третьяком, Вячеславом Анисиным, Юрием Лебедевым, Александром Бодуновым, Хельмутом Балдерисом, Николаем Дроздецким и даже с Валерием Харламовым, которого Тарасов «воспитывал» с особым пристрастием, особенно в начале его карьеры в ЦСКА.

Все эти хоккеисты стали игроками сборной команды СССР, и поэтому впоследствии, когда я в качестве переводчика стал часто выезжать с хоккейной командой на различные международные турниры, мне было так легко с ними общаться.

Занятия спортом подарили мне знакомство и дружбу со многими блестящими, незаурядными людьми, достигшими больших высот в своей профессиональной деятельности.

В нашей школьной баскетбольной команде играл Николай Чулков, мальчик из потомственной семьи дипломатов. Уже в зрелые годы мы несколько раз встречались с ним в разных странах, где проходила его дипслужба. Свою успешную карьеру дипломата он завершил в должности заместителя руководителя нашего постоянного представительства при ООН.

В спортшколе общества «Юность» мы играли в одной команде с Сергеем Стоклицким. Сергей всегда был лидером, главным «забойщиком» команды. Он посвятил себя внешнеэкономической науке, защитил прекрасную диссертацию под научным руководством Евгения Примакова. Позднее Сергей сумел удачно применить свои знания на практике, создав собственный банк с очень хорошей репутацией.

Жизнь порой настолько непредсказуема и витиевата, что зачастую диву даешься, какие неожиданные повороты ожидают тебя на разных этапах твоей судьбы. Евгений Максимович Примаков очень по-доброму относился к спортсменам. Уже работая в Олимпийском комитете, мы обратились к нему с просьбой помочь с обучением ряда наших известных спортсменов в Дипломатической академии МИД России. Примаков идею поддержал и поспособствовал поступлению в это элитное учебное заведение таких великих олимпийцев, как гимнаст Алексей Немов, синхронистка Ольга Брусникина, стрелок Михаил Неструев и другие.

В наши дни эта инициатива получила свое продолжение в несколько ином формате. Известные спортсмены проходят обучение и переподготовку на базе МГИМО МИД России. Получая новые знания по завершению спортивной карьеры, выдающиеся атлеты имеют возможность найти себя в качестве российских представителей в международных спортивных федерациях (МСФ). Эта программа осуществляется благодаря поддержке Олимпийского комитета, МГИМО и президентского Фонда поддержки олимпийцев России.

Семейная история. Родная моя команда

Нас, молодых сотрудников Спорткомитета СССР, постоянно привлекали на так называемые шефские работы. Краснопресненская овощная база, где нужно было перебирать лук, капусту или картошку, какое-то подмосковное хозяйство, когда по осени надо убирать урожай картошки и заготавливать корма на зиму.

Денег за работу не платили. Видимо, в этом и заключалась «шефская помощь». Правда, кормили нас в колхозной столовой вполне прилично. Поэтому мы особо и не сетовали на бытовые условия. Нам было интересно оказаться в другой, сельской жизни.

В колхоз направлялись сотрудники всех управлений и подведомственных Спорткомитету организаций. Так, однажды в 1970 году в одной сельской избе собралась компания молодых людей: государственный тренер по современному пятиборью Глеб Крюков, ватерполист Слава Симаков, автор этих строк и очаровательная представительница СоюзСпортФильма Леночка Ефимова. Она жила на женской половине дома с несколькими девушками из наших подведомственных организаций. Елена, на удивление, органично влилась в наш мужской коллектив. Высокая, стройная, с длинными каштановыми волосами, она быстро стала украшением компании.

Наши отношения складывались не сразу. Поначалу я никак не мог приспособиться к ее темпу жизни и многочисленным знакомым, среди которых подсознательно выискивал соперников. Лена познакомила меня с родителями – Дмитрием Львовичем и Зинаидой Ивановной. Отец, инженер-строитель, прошел всю войну от начала и до Парада Победы. Мама была геологом-изыскателем, во время войны участвовала в разведке нефтяных месторождений крайне важная работа в связи с существующей угрозой захвата немцами нефтяных промыслов на Кавказе.

Довоенная дипломная работа студентки Института им. И.М. Губкина о вероятности наличия нефти в Башкирии привлекла внимание руководителей отрасли. Была сформирована геологическая партия во главе с Зиной Бороздиной для поисков нефтяных месторождений в Башкирской АССР. Ее гипотеза подтвердилась, и довольно быстро нефть была найдена именно там, где по расчетам Зинаиды Ивановны она и должна была быть. За это открытие маму Елены наградили орденом Трудового Красного Знамени.

Даже беременность не могла остановить молодого ученого. Именно в Башкирии, в глухой деревушке Дюртюли, появилась на свет моя будущая избранница.

Лена унаследовала от родителей ту неповторимую форму общения геологов, которая царила в их семье. Двери малогабаритной двушки в Тимирязевском районе всегда были открыты для друзей, коллег и знакомых. Маленькая квартирка была островком тепла и гостеприимства для всех, кому надо было решить какие-то вопросы и проблемы в московских организациях по пути в геологическую партию или по возвращении из оной.

У Зинаиды Ивановны было много учеников-аспирантов, и она щедро делилась с ними результатами своих многолетних геологических исследований в разных регионах страны. Лена унаследовала от своих родителей этот особый дух геологического братства и тягу к странствиям. Вместе со старшим братом Львом она часто ходила в байдарочные походы по высокой весенней воде в центральной части России. Позднее они и меня приобщили к этим путешествиям, которые обычно выпадали на период майских праздников. И когда у нас с Леной появились дети, то уже с двухлетнего возраста мы брали их с собой, они привыкали к трудностям походной жизни и получали первые навыки управления байдаркой на бурлящих порогах извилистых весенних рек.

Свою любовь к этим путешествиям сохранили наши дети и внуки, особенно старшая дочь Ольга. Летом она часто ходит с друзьями в такие походы и берет с собой всех своих шестерых детей. Ольга играет на гитаре, знает множество туристских песен и всегда является душой компании.