Текст книги "Заметки смертного на Руси. 1978—1999"

Никому ничего не обещай, ни с кого ничего не требуй!

Может, и лучше, что беды разом приходят, а то каждой беде «стол накрывай», новый прием оказывай.

По ночам беды грозными кажутся, а утром они бледнеют, побаиваясь нас.

Думы о счастье приходят под утро, с лучом восходящего солнца, с криком стрижа за окном.

Мы каждый день как будто вновь рождаемся на свет и получаем жизнь! Но вот глядим на это счастье мрачными очами.

Если хмуришься, вечно всего опасаясь, то и счастье тебя опасается.

Пора учиться чувствовать себя счастливым и даже в этом упражняться.

Встречаем ли утро на море, сидим ли в лесу у костра, к любимой ли мчимся – мы чувствуем радости жизни!

Чем дольше живешь, тем ясней постигаешь картину ужасной и вечно прекрасной жизни.

Не всякая жизнь – долгий путь, и даже за первым углом нам могут сказать: «Вот и пришли».

Ничего-то я в жизни еще не успел… а смерть, может, рядом.

И я, как старушки, начал сутулиться, думать о смерти, славить покойников.

Сутулость молодого человека говорит, что у него осталось мало сил для жизни.

Я так изменился от дум и весь сгорбился, что старушки при встрече приветствуют первыми.

Оттого и сутулюсь, весь сжавшись, что боюсь растрясти, растерять свои сокровенные мысли.

Добрые мысли приходят от боли в душе за недобрую жизнь.

Есть люди, среди которых забудешь все добрые мысли.

Как воры, пробрались в душу заботы и выкрали важные мысли.

Важные мысли просты – мысли, по которым можно выстраивать жизнь.

Не самые важные мысли летят на бумагу, а те, что лучше звучат.

Из сердца приходят все лучшие мысли.

Скука захватит – думаешь: сгинуть бы; сердце прихватит – думаешь: не умереть бы, черт возьми!

Высмеять стих поэта – что по сердцу хватить топором.

В зрелости видишь: стихи – удел юности, и перо уж не мчится, и душа не стремится складывать строфы.

Юный гений вдохновенен, но летит мимо тонкостей, что своим спокойным взором отмечает зрелый ум.

Когда мы любим чей-то облик, мы любим тело, когда влюбляемся в стих или песню – мы любим душу.

Я еще помню то старое доброе время, когда люди ходили в обнимку и распевали песни!

Мелодия песен так меня поражала, что в смысл слов их я вникал только годы спустя.

Если кто-то поет, я могу на него положиться, дать взаймы и доверить ему свою жизнь.

Помню первую песню матери: «Вот умру я, умру… и никто не узнает, где могилка моя!..» Еще ничего не смысля, я чувствовал страшное горе и стоял словно вкопанный… И слезы лились у меня в три ручья.

Есть песни, от которых стонет душа, стынет кровь… и с болью сжимается сердце!

1981

Только лучшие в мире встречайте печали…

III

Пробудившись, скажи: «Время жизни пошлό».

Мы еще спим, а несчастья уже просыпаются, собираясь к нам в гости.

Как в страшном сне, очнувшись в несчастье, гадаешь: или случилось оно, или только слышал о нем.

Несчастье сравнимо с ядом змеи: ринувшись в душу, оно поражает разум, затем волю и, расползаясь по телу, сковывает наши члены.

У несчастья и счастья есть общее свойство – внезапность.

Более всего я был несчастлив, когда не исполнял свой долг.

Наш удел – терпеть несчастья, а меж ними славить небо.

Живем мы в несчастьях и, если случится счастье, глядим на него, не зная: что делать? как быть?

Когда везде встречаешь счастье, становится неловко, даже страшно.

Бывает, счастье следом увяжется, а мы бежим от него не оглядываясь.

Убегать от собственного счастья лучше всех умеют люди скромные.

Тех, кто старше нас хотя бы на десять лет, мы считаем уже стариками и людьми недостойными счастья.

Счастье – в детстве, где яркие краски, где синее море сливается с небом!

Как мало в детстве нужно было для счастья: лишь в окно залетала бабочка – и сердце скакало от радости!

Мы в детстве мудры, ибо любим безумно жизнь, жалеем любую тварь и рады простой козявке!

В детстве мы даже не подозревали, что были счастливы, когда ласкали собак и мчались по лужам!

В детстве мы были лучше, всем улыбаясь: и добрым, и злым… Теперь же глядим подозрительно: кто есть кто?

Там, в добром детстве, жизнь нас любила, чистых и честных, – теперь же лишь терпит.

Мнится, вернешься на родину – и снова окажешься юным и станешь так же, как в детстве, радостно чествовать жизнь.

Ступив на родную землю, мы к старым прильнем деревьям в надежде, что те еще помнят нас и наше детство!

Лишь услышу с родины весть, сразу чую: там мои корни – мои детство и юность, моя жизнь и мой дух, а здесь – оболочка, погрязшая в пустяках.

Дорогá сердцу скупая весточка.

То, чему значения не придавал в далеком детстве, теперь всего дороже.

Дорог с родины человек: глядишь на него и поверить не можешь, что он своими глазами видел твой отчий дом и небо над ним!

С далекой родины и враг – нам гость желанный!

Из детства дорого все: и цветы, и слезы, и ремень, которым стегал отец.

И помойки детства нам до́роги – на них мы находили удивительные вещи!

Не все месяцы одинаково хороши, но в далеком детстве и январь был дорог, и февраль, и сырой ноябрь.

Есть у неба и хмурые дни, чтобы ты погрустил, попечалился.

Худые дни подступят – мы о добрых буднях молимся; серые будни тянутся – клянем их на чем свет стоит.