Текст книги "Обычное дело"

Виктор Ночкин
Обычное дело

Свернув в переулок, Хромой огляделся. Яркий дневной свет, гомон и шум шагов – все осталось позади. В тесном тупичке царили сырость, полумрак и тот особый род тишины, когда даже самый громкий звук чахнет и тускнеет, обращаясь в шорох и шелест… В таких местах, даже когда вокруг не видно ни души, ты постоянно ощущаешь на своем затылке чьи-то неприязненные взгляды, повсюду мерещатся подозрительные вздохи и скрип… Самый обычный переулок.

Впрочем, в дальнем его конце Хромой приметил человека. Тот стоял в нише, словно нарочно выбрав самый затененный уголок в этом, вообще-то, и так довольно темном месте. Подозрительно, конечно – в местах, подобных этому переулку, честные граждане Ливды предпочитают не задерживаться, и если уж занесла сюда нелегкая, ускоряют шаг, торопясь покинуть гиблое место. А человек в переулке просто стоял, никуда не собираясь уходить. Он, разумеется, заметил Хромого, но не повернул головы и не изменил позы, искоса наблюдая за пришельцем.

Не спуская глаз с незнакомца, Хромой осторожно двинулся по переулку – время, в общем-то, было дневное, и в поведении этого типа не наблюдалось ничего угрожающего. То есть не было никакого резона из-за его присутствия откладывать намеченный визит к старьевщику. Поравнявшись с подозрительным обитателем переулка, меняла слегка кивнул: при ближайшем рассмотрении лицо парня оказалось ему знакомо. Это был один из ребят Раша Рыбака, атамана, заправлявшего в портовом районе. Миновав оставшегося безучастным к его кивку бандита, Хромой решительно толкнул дверь лавки Шугеля и заглянул внутрь.

– А, Хромой! Заходи, заходи, – донеслось из недр заведения старьевщика. – Что слышно у вас в Восточной стороне? Заходи, рассказывай.

Меняла шагнул внутрь и отпихнул дверь – та с противным визгом захлопнулась. Хромой пригляделся, стоя у входа. В лавке царил полумрак и витал неприятный запах, что, впрочем, было неудивительно, учитывая специфический ассортимент товаров Шугеля. Человеку непосвященному могло бы показаться, что старьевщик перетащил к себе изрядную часть одной из ливдинских помоек, но Хромому было хорошо известно, что нагромождение хлама на самом деле подчиняется здесь строгой системе и таит в своих недрах немало ценного и редкостного.

– Заходи, не торчи в дверях! – снова донеслось откуда-то из пованивающих штабелей мусора и вслед за этим приглашением возник за столом сам хозяин, вынырнул из затхлых глубин своего рукотворного хаоса. В крошечных сморщенных ручках он держал здоровенный канделябр. – Во, гляди, какая штука! Эльфийская работа. Красивый, да? Как ты думаешь, твоему графу не хочется иметь прекрасный эльфийский подсвечник?

– Во-первых, Эрствин – такой же твой граф, как и мой. Во-вторых, это не эльфийская работа, а подделка… Хотя и довольно талантливая. А в-третьих, у нас в Восточной стороне все тихо. А у тебя ничего новенького не появилось? Я имею в виду – по монетам.

– Особо интересного – ничего. – Шугель аккуратно водрузил подсвечник на стол и развел руками. – А что? Нужно что-то конкретное?

– Да так… Принес мне сегодня один… несколько монет принес, в общем. Монеты прошлого века, что ли. Северный Сантлак. Я в таких плохо разбираюсь… Ну, то есть клиенту я не стал говорить, что плохо разбираюсь…

– Ага, ага, – закивал старьевщик.

– Ну а для себя теперь хочется уточнить. У меня по Северному Сантлаку ничего нет. Вот я и подумал: может, у тебя что-то завалялось?

– На вот, глянь, – Шугель извлек из-под стола книгу и протянул Хромому. – Может, здесь чего отыщется.

Тот принял томик и, обернувшись к окну, начал рассеяно листать. Старьевщик тем временем снова нырнул под стол и принялся шуршать там, словно мышь в подполе.

– Нет, Старая Грязь, – спустя несколько минут заявил Хромой, – этой книге лет сорок, не больше. И ничего старого здесь, только монеты, отчеканенные при жизни автора… Хотя… Ты не возражаешь, я гляну у тебя? Покупать мне это барахло ни к чему…

– Гляди, чего ж, – согласился Шугель из-под стола. – Кому бы другому я сказал: «Сперва купи, а потом и трепи страницы», но ты постоянный клиент…

– Клиент? – осторожно переворачивая ветхие листы, переспросил Хромой. – Я думал, ты скажешь: «старый приятель». Какой ты все же меркантильный человек, Шугель! Ты знаешь, что такое «меркантильный»?

– Знаю не хуже тебя, – буркнул старьевщик, выныривая вновь из-под своего огромного стола. – Ну как? Есть что-то? Нашел?

– Ну, если за шестьдесят – семьдесят лет монетная система в тех краях не слишком изменилась, то… Да, пожалуй. Пожалуй, я нагрел этого парня не больше, чем на шесть-семь грошей.

– Жалеешь, что так мало? И после этого я – меркантильный? – набычился крошечный старьевщик.

– Перестань дуться, – улыбнулся Хромой, возвращая книгу хозяину, – тебе это не к лицу. Спасибо, Старая Грязь! Ты настоящий товарищ. Щедрый. Отзывчивый. Добрый. И к тому же хорош собой. Словно Гилфинг в дни Творения.

– Да ладно тебе… Лучше намекни нашему юному повелителю, что видел красивый подсвечник настоящей эльфийской работы.

– Может быть, приятель, может быть… Хотя и не обещаю. Тот, кто обманывает своего графа, обычно заканчивает плохо, а твой канделябр – подделка. Ладно, я, пожалуй, пойду… Эй, а это у тебя что?

Меняла указал пальцем на книгу, почти полностью скрытую грудой какого-то тряпья. Из-под хлама виднелась только часть корешка с золотыми буквами: «…Семи Башен».

Однако едва гость успел протянуть руку в сторону книги, как Шугель быстро цапнул ее и убрал под стол.

– Это не для тебя, Хромой.

– Не для меня? Почему? Слушай, Старая Грязь, я выспрашивал тебя о Семи Башнях, я даже заплатил тебе за устный пересказ… А ты, оказывается, обладаешь некоей книжицей? И мне – ни слова? Мне – старому другу, то есть постоянному клиенту, я хотел сказать!..

Быстро перегнувшись через столешницу, Хромой схватил книгу, старьевщик дернул ее к себе, не собираясь ослаблять хватку.

– Э, Хромой, ну… Ты понимаешь… Видишь ли… – Старьевщик мялся и юлил, явно не желая выдавать какой-то секрет. Потом наконец решился: – А ты никому не расскажешь?

– Никому не расскажу – что? – Меняла потянул сильнее и заставил Шугеля в свою очередь навалиться на стол. – Какую-то ужасную тайну? Тайна помойки. Секрет зловещего старьевщика. Шугель, Хранитель Главных Тайн Прошлого!

– Я серьезно. Я тебе расскажу – просто чтобы ты от меня отвязался. А ты – никому. Ладно?

– Ладно. Твоя взяла, Старая Грязь. Надеюсь, это не связано с покушением на его светлость графа Эрствина, осквернением святынь, поджогом монастыря блаженной Ателиты или еще чем-нибудь в таком роде. Если ты собираешься поднять мятеж и захватить Ливду, я не смогу сдержать слово и расскажу все Эрствину, ибо долг вассала – превыше всего!

– Хромой, – старьевщик нахмурился, – это правда, что эльф тогда крепко шарахнул тебя по башке, прежде чем сэр Эрствин проткнул его мечом?

– Ладно, ладно. Я же говорю: твоя взяла. Выкладывай. Я сохраню секрет.

– Все очень просто, – заявил Шугель. – Я сам написал эту книгу.

– Ты? Ты умеешь писать?

– Между прочим, я могу вообще ничего не говорить.

– А я могу все сообщить графу. Ему тоже будет интересно. Ладно, Шугель, рассказывай.

– Да нечего рассказывать. Я написал эту книгу, в которой есть история об эльфе из Семи Башен… И еще нарисовал карту… Ну, план Семи Башен. Там красным кружком отмечено место, где следует искать вход в зачарованный покой Меннегерна. Как будто это старая книга, понял? Показываю клиентам. За умеренную мзду. Позволяю снять копию с плана. Ну, ты доволен?

Теперь Шугель не протестовал, когда меняла вытащил у него из рук книгу и принялся листать, хмурясь все больше и больше. Подделка была выполнена здорово. В самом деле здорово. Если бы Хромой по роду своей деятельности не имел большого опыта в подобных вещах, ему бы и в голову не пришло, что перед ним фальшивка.

– А как ты…

Хромого прервал стук в дверь.

– Заходите, пожалуйста! – немедленно объявил Шугель и шепнул меняле: – А ты проваливай, я и так слишком разоткровенничался с тобой сегодня…

Хромой послушно встал и направился к выходу из лавки. В дверях он посторонился, пропуская нового клиента, причем неловко ступил на выщербленную половицу и споткнулся – ему даже пришлось схватиться рукой за приоткрытую дверь. Этот нехитрый маневр увенчался успехом: меняла разглядел вновь прибывшего, тогда как сам остался в тени. Пришельцем оказался тот самый человек, что утром обменял у него редкостные монеты. Совпадение заинтересовало менялу – он слишком часто сталкивался с тем, что подобные совпадения оказываются чем-то большим…

Выйдя из лавки, меняла прислонился к дверному косяку и сделал вид, будто поправляет что-то в своей амуниции: он хотел подслушать разговор северянина со старьевщиком. Но тут человек из банды Рыбака, до сих пор по-прежнему подпиравший стену напротив заведения Шугеля, зашевелился. Медленно, словно нехотя, бандит отлепился от стены и сделал шаг по направлению к Хромому. Тот понял ситуацию правильно. Решительно подергав для приличия ремень (как будто из-за этого он и останавливался), меняла подмигнул громиле и зашагал прочь. Прежде чем выйти из тени переулка на залитую солнечным светом улицу, Хромой покосился через плечо. Удовлетворенный его уходом, бандит занял прежнее место.

Пройдя несколько шагов, меняла остановился. История с северянином его очень заинтересовала. Почему – Хромой не понимал и сам. Вроде бы все было просто. Северянин за плату скопирует фальшивый план из книги старьевщика и отправится в Семь Башен… Будет там копаться в руинах, искать золото эльфов. Что ж такого? В этом сумасшедшем мире каждому дозволено выбирать собственный вид безумия… Охотники за кладом – обычное… Обычное дело… Нет! Хромой наконец смог сформулировать для себя, что именно не давало ему покоя в этой истории. Подделка Шугеля была выполнена слишком тщательно. Маленький старьевщик вложил очень уж много труда в эту фальшивку, чтобы обмануть одного-двух недотеп. Да еще персональный телохранитель, предоставленный Рыбаком… Дело явно было более серьезным, нежели одна грошовая афера. Сегодняшний северянин не мог заплатить много, в этом Хромой был уверен. Монеты, которые он принял у наивного кладоискателя, были не слишком ценными, а по реакции клиента меняла видел, что тот волнуется и озабочен истинной стоимостью своего достояния. Он отдал последнее, чтобы расплатиться с Шугелем.

Неподалеку от перекрестка как раз было питейное заведение. Поколебавшись немного, Хромой зашел в кабак и, получив у стойки стакан вина, занял место у окна – благо, время было довольно раннее, и распивочный зал оказался почти пуст. Из окна как раз неплохо просматривался единственный выход из переулка.

Ждать пришлось довольно долго. Зал начал заполняться, и Хромой уже подумывал, не взять ли второй стакан, чтобы не раздражать хозяина, как из переулка показался их с Шугелем общий клиент. Хромой встал и, накинув капюшон, вышел из кабака. Он уже все обдумал. История показалась ему занятной, и он решил проследить за северянином, чтобы узнать о происходящем побольше. А северянин, хоть и производил на первый взгляд впечатление человека бывалого и опытного, тем не менее показал себя полным недотепой во всем, за что ни брался – Хромой без труда обсчитал его, а Шугель всучил фальшивку. Тем не менее, меняла старался быть осторожным. Ему на руку было то, что день подходил к концу и улицы заполнились людьми – ему было несложно скрываться за чужими спинами, тогда как крупная фигура кладоискателя была заметна издалека. Впрочем, идти пришлось недолго. Вскоре северянин свернул в ворота постоялого двора. Меняла, выждав немного, направился туда же. Предчувствия оказались верны – чужак прошел прямиком в распивочный зал на первом этаже и присел за столик, где уже скучали двое хмурых типов. Они были еще большими лохами, чем северянин, – это было ясно с первого взгляда. Хромой прошел к стойке и потребовал стакан, искоса наблюдая за интересующей его компанией. Хозяин, массивный краснолицый дядя, сгреб со стойки монеты Хромого и, проследив взгляд клиента, бросил:

– Понаехали, стало быть, всякие… Тоже, небось, на золото чародея зарятся.

Хромой, постаравшись изобразить ленивое полулюбопытство-полускуку, сперва отхлебнул вина, затем неторопливо заглянул в стакан и уж затем переспросил:

– Золото чародея? Это какого? Из Семи Башен, что ли?

– Именно! – подтвердил толстяк. – Спрашивали у меня дорогу, стало быть, на Мирену. А Семь Башен именно в той стороне, смекаешь, парень? Ежели бы они в самом деле в Мирену собирались, так искали бы место на барке какой-нибудь. Я им так и сказал: мол, туда лучше морем. А они переглянулись, стало быть, замялись так-то… Морских разбойников, говорят, опасаемся.

– Морских разбойников? – повторил Хромой. – А сюда-то они небось морем добирались?

– То-то и оно, – кивнул хозяин.

В этот момент к стойке подошел новый клиент, и толстяк тут же утратил интерес к Хромому…

Стараясь не привлекать к себе внимания, меняла отошел от стойки и побрел по залу, словно выискивая свободное место. Свободный столик отыскался, разумеется, по соседству с северянином и его приятелями. Усевшись спиной к компании, Хромой прислушался. Его клиент как раз оправдывался перед приятелями, которые корили его за то, что он вернулся с пустыми руками.

– Как бы не так, купить книгу! Он мне даже не позволил снять копию с плана! Даже из рук не выпустил! За такие деньги, говорит, я только глянуть дам, и то недолго! Но я уж не сплоховал, – тут северянин заговорил с гордостью, – полчаса, не меньше, на картинку пялился. Запомнил все, можете не сомневаться. Там у северной стены есть такой…

– Потише, потише, – прервал его один из компаньонов, – не здесь! Кен, забирай кувшин и пойдем к нам. Заодно и другим тоже расскажешь…

– Во, верно, – радостно согласился тот, что ходил к Шугелю. – В самом деле, чего я по два раза-то буду?..

Компания северян покинула стол и направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, к спальным комнатам. Проводив их задумчивым взглядом, Хромой встал и направился к выходу. То немногое, что он услышал, только подтвердило: северянин – простофиля. Шугель облапошил его по всем статьям и из какого-то профессионального упрямства, по-видимому, даже не позволил снять копию с фальшивки. Если такого недотепу направили вести переговоры, то каковы же остальные? Хотя внешне их лидер выглядел очень даже внушительно – крупный, сильный и мужественный на вид. И с очень большим ножом, подвешенным к поясу…

С северянами все было ясно, оставалось выяснить, насколько сильно в этом деле заинтересован Раш Рыбак. Эту информацию Хромой собирался получить, расспросив Хига Коротышку, своего приятеля из банды Обуха. Тот должен был более или менее хорошо помнить парней из конкурирующей организации.

Покинув постоялый двор, Хромой прикинул, что рынок, на котором Коротышка «присматривает за порядком», должно быть, еще не закрыт.

На рынок меняла успел как раз вовремя – торговля была окончена, Коротышка закончил обходить лотки торговцев и уже собирался покинуть рынок. Ему предстояло отнести собранную дань Обуху. Хромой встретил его почти у выхода – Хиг важно шествовал, помахивая довольно объемистым мешочком, звякающим в его руках при каждом шаге. Трое молодых парней, каждый габаритами превосходящий Хига раза в полтора, следовали за ним, почтительные и важные, словно свита какого-нибудь герцога.

– А, Хромой! – обрадовался Хиг. – Здорово! Как дела? Что-то в последнее время тебя редко встречаю.

– Привет, Хиг, – отозвался меняла, улыбаясь совершенно искренне, Коротышка был ему в самом деле симпатичен. – Редко, да… Его светлость теперь обходится без меня. Я стал слишком важной персоной, чтобы просить меня о мелких одолжениях, так что он научился справляться самостоятельно. И я тоже – без него обхожусь… Хиг, мне нужна твоя помощь. Мы можем поговорить?

– Конечно! Пуд, отправляйся с парнями в Хибары, отдашь мешок Обуху. Если его не будет, то Крысюку. Понял? Учти, я все пересчитал и записал. Так что не смей совать свои грязные лапы в мешок!

– Ты чего, Хиг? – деланно обиделся верзила. – Разве ж я когда?.. Да я ж ни в жисть…

– Ладно, ладно… – погрозил ему пальцем Коротышка, затем обернулся к Хромому, – идем, что ли? Давай завалим к Керту в «Шпору сэра Тигилла» и поговорим спокойно, а? Расскажешь, как дела, что слыхать у Восточных ворот…

– Да что дела… Меняльный бизнес процветает, ты же знаешь. Я у тебя хотел кое-что узнать.

– Ну и о деле своем спросишь. Идем! А то когда я с тобой еще посижу по-человечески…

– Ладно, пошли к Керту. Но условие – плачу я, согласен?..

В «Шпоре сэра Тигилла» приятелей встретили приветственными возгласами – Хромой тут был личностью популярной. Его стычка с Мясником и Неспящим, произошедшая именно здесь, прославила заведение. Все завсегдатаи – даже те, кто не присутствовал в кабаке в тот знаменательный день – время от времени получали дармовое угощение от любителей послушать о драках и убийствах. Взамен они напропалую врали о кровавом побоище, якобы учиненном менялой в кабаке. Сам Хромой только ухмылялся, прислушиваясь украдкой к этим героическим сагам. Забавным было то, что его-то самого ни один из толпы любопытствующих расспрашивать и не пытался.

Толстяк Керт, хозяин заведения, даже не поленился выйти из-за стойки, чтобы поприветствовать почтенных гостей. Еще бы – благодаря Хромому число посетителей существенно возросло. И все заказывали пиво!

Обменявшись с кабатчиком несколькими дежурными фразами, меняла с Коротышкой прошли в угол, к любимому столику Хромого. Это место теперь всегда было свободно, Керт словно навеки зарезервировал его за Хромым.

Когда кувшин наполовину опустел, Хиг спросил, не прекращая жевать:

– Ну, так какие у тебя проблемы?

– Проблемы? Разве я говорил о проблемах? Просто мне нужно разузнать об одном из парней Раша Рыбака. Ты же их всех знаешь?

– Ну… Всегда кто-то новый появляется. Иногда они задерживаются надолго, иногда помаячат и пропадают… – Хиг с минуту помолчал. – Кое-кого из молодых знаю только в лицо… А который тебя интересует?

– Такой… Довольно крупный, повыше меня ростом, белобрысый. Щекастый такой. Рот у него широкий, глаза глубоко посажены, левая бровь рассечена.

– Ага, это ты про Жабу говоришь. Знаю его, но не очень-то хорошо, конечно. Встречались… – Последнее слово Коротышка произнес с другой, довольно странной, интонацией и при этом погладил ладонью левой руки костяшки пальцев правой. – Так что, Жаба тебе мешает? Нужно убрать?

От такого поворота в беседе Хромой сперва опешил, а потом даже расхохотался вполголоса.

– Да нет, что ты! Как он может мне помешать… Просто расскажи, что он за человек, имеет ли вес у Рыбака и все такое.

– Дурак он, – решительно объявил Коротышка, – поэтому серьезными делами не занимается. Рыбак ему не доверяет, хотя они давно вместе. Ну, то есть доверяет, но знает – Жаба дурак и с серьезным делом не справится. Поэтому Жаба всегда рядом с кем-то, всегда кто-то вместо него решает. Или он там, где ничего неожиданного не предвидится, но нужно сразу показать, что Раш – в деле. Он заметный… Морда, говорю, заметная у него. Вот и ты его признал, а?

– Верно, Хиг! В самую точку, – кивнул Хромой. – Он, значит, представляет Рыбака. Просто представляет. Чтобы всем было ясно. Чтобы не лезли…

Меняла задумчиво уставился в потолок, пытаясь собрать воедино разрозненные факты. Коротышка, знающий его всегдашнюю скрытность, решил воспользоваться моментом. Пребывая в отрешенной задумчивости, Хромой мог и проболтаться.

– Куда не лезли?

Меняла перестал изучать паутину, густо оплетавшую закопченные потолочные балки и в упор глянул на Хига – внимательно, словно видел впервые. Тот отвел глаза. С недавних пор меняла как-то странно изменился, с ним иногда было тяжело говорить.

– А? – наконец переспросил Хромой.

– Ты сказал: «представляет Рыбака, чтобы не лезли», – терпеливо напомнил Коротышка. – Ты о чем говорил? Куда не лезли?

– А… Не лезли… – спустя еще добрую минуту Хромой наконец заговорил: – Понимаешь, был я сегодня у Шугеля. Так этот Жаба торчит в переулке. Вот я и думаю, чего это он…

– Просто торчит?

– Просто. Или не просто. То есть он ничего не делает, только следит за лавкой Шугеля.

– Так ведь Шугель тоже с Рыбаком, – непонимающе протянул Хиг.

– Ну да. Поэтому Рыбак его и приставил лавку охранять. Ну, то есть не охранять, а показывать клиентам, что Рыбак здесь имеет интерес. Понимаешь?

– Понимать-то понимаю… А в чем интерес-то?

– Да Гангмар его знает. Сам не могу догадаться. Я только хотел выяснить, что происходит. Не каждый же день у Шугеля такая стража под дверью… Спасибо, Хиг! А что, насчет Мясника ничего не слышно? Не думает он в Ливду наведаться как-нибудь? Что об этом у Обуха говорят?

Слово благодарности и перемена темы должны были показать Коротышке, что в этот раз меняла не будет ему ничего объяснять. Разговор переключился на недавние события – смена власти в городе основательно всколыхнула мутное ливдинское болото, и тем для обсуждения нашлось предостаточно. Слово за слово – Керт поставил перед приятелями второй кувшин. Коротышка, радуясь возможности поболтать с человеком, не связанным непосредственно с его «работой», легкомысленно трепался, а Хромой пил мало, частенько принимался изучать потолок или скользил отсутствующим взглядом по залу. Посетители «Шпоры сэра Тигилла», с любопытством изучающие колоритную парочку за угловым столиком, торопливо опускали глаза и утыкались в свои тарелки и стаканы, стоило меняле повернуть голову в их сторону…

Наконец заведение начало пустеть, и приятели стали прощаться. Коротышка, веселый и довольный, находился сейчас в полной гармонии с собой и с Миром, так что его потянуло на подвиги.

– Ты только скажи, Хромой, – заявил он напоследок. – Если у тебя какие-то проблемы с Жабой… Или еще с кем – ты только скажи.

– Спасибо, Хиг! – улыбнулся меняла. – Спасибо!.. Никаких проблем. Ты же понимаешь, какие вообще у меня могут быть проблемы со шпаной вроде этого Жабы?

– Никаких, – согласно кивнул тот, – точно. У тебя – никаких! Но если будут…

– То я сразу к тебе!

– Заметано?

– Заметано!

Распрощавшись с Коротышкой, меняла отправился домой. Беседа с Хигом прояснила кое-какие интересные детали, но не дала ответ на главный вопрос: чем эта афера настолько привлекательна, что Раш решил заиметь свой интерес в деле. Время от времени появляются какие-то чудаки… Платят гроши за право ознакомиться с подделкой… Тем не менее, Жаба торчит в глухом переулке напротив лавки старьевщика, а он ведь – не последний человек в организации Рыбака… Может, его помощь нужна в тех случаях, когда обманутые клиенты возвращаются из Семи Башен с пустыми руками и требуют вернуть им деньги? Это маловероятно, Шугель всегда может заявить, что они просто плохо искали. Он достаточно опытный и тертый человек, чтобы подобные вопросы решать без посторонней помощи. Тем более без помощи, которую приходится оплачивать. Если Жаба – ветеран и занимает почетное место в иерархии портовой банды, то и его присутствие стоит недешево. Что-то было еще в истории с подделкой…

Самым простым, решил Хромой, будет прямой путь, то есть спросить у старьевщика. Если на него надавить как следует, то он, конечно, выложит все без утайки. Еще пока они сидели в «Шпоре сэра Тигилла», меняла продумал свои действия.

В запасе оставалось несколько часов, и он отправился поспать. Домой он добрался без приключений. После бурных событий ночи полнолуния, когда исполнились пророчества и пробужденный чародеем Бибноном эльф из Семи Башен перебил почти весь ливдинский Совет, город успокоился. Вновь назначенный в Ливду граф навел порядок в дневной жизни города, да и «ночные бароны» уже успели заново уточнить границы своих владений…

Придя к себе, Хромой не раздеваясь улегся в кровать и вскоре уже крепко спал. Проснулся он часа за полтора до рассвета. Этим умением он обладал с детства – сколько себя помнил. Он всегда мог проснуться, если нужно, в любое время. Позевывая, он повесил на шею амулет ночного зрения и полез в свой тайник, прикидывая, что может пригодиться в сегодняшнем предприятии. Зачем ему вообще это нужно, Хромой вряд ли бы смог объяснить внятно. Просто он чувствовал потребность узнать побольше об этой афере с подделанной книгой, и ему этого было достаточно, чтобы пускаться в авантюру, которая вполне могла оказаться весьма опасной.

Выйдя из дома, Хромой по привычке огляделся. Разумеется, вокруг было пустынно и тихо. Этот предрассветный час – самое спокойное и безопасное время в Ливде. Спят честные граждане; спят разбойники, промышляющие тем, что грабят честных граждан; спят солдаты городской стражи, которые обязаны ловить разбойников, и спят скупщики краденого, которые обманывают разбойников в торге и платят мзду солдатам стражи… В этот час все они спят – и этот час дарит Миру иллюзию спокойствия и добра…

Заперев дверь, меняла быстро зашагал прочь – скоро проснется пекарь и начнет бранью и пинками будить подмастерьев… Тишина – нечастый гость в переулке Заплаток, так что тот, кто желает воспользоваться предрассветным часом, должен торопиться.

Шагая по замершему ночному городу, Хромой размышлял. Обдумывая все, что ему было известно, взвешивая и сопоставляя факты так и этак, он по-прежнему не видел объяснения. Где-то в истории с подделкой плана Семи Башен скрывался источник дохода, где-то пряталось обстоятельство, делавшее аферу привлекательной. Так и не придумав ничего правдоподобного, Меняла махнул рукой на размышления и сосредоточился на собственном плане. Он предположил, что Жаба облюбовал в переулке определенное место и всегда торчит именно там. Там-то и будет его ждать засада.

К тому времени, как Хромой пересек город, небо уже посветлело, а на востоке начало приобретать розоватый оттенок. Тут, неподалеку от порта, уже ощущалась близость моря. Солоноватые запахи примешивались к обычному городскому смраду, и меняла знал, что вскоре бриз ненадолго очистит воздух здесь, в Западной стороне. Шагая по грязным улицам, Хромой с удовольствием втягивал этот воздух, чувствуя как в нем по мере приближения к берегу крепнет соленая свежесть…

Вот и знакомый переулок. Прежде чем свернуть в него, меняла огляделся. Окрестные дома слепо таращились в предутреннюю мглу закрытыми ставнями, прохожих не было видно. По дороге Хромого обогнали несколько человек, также шагавшие в направлении порта. Это было обычным делом, гавань пробуждается раньше, чем ремесленные кварталы, так что и внимания Хромой не привлек. Убедившись, что поблизости никого не видно, он свернул в переулок и крадучись двинулся ко вчерашнему наблюдательному посту Жабы. Подойдя к нужному дому, Хромой еще раз огляделся. Тишина.

Склонившись над дверным замком, меняла несколько минут его изучал. Потом выпрямился и облегченно вздохнул. Все было в порядке, дверь запиралась обыкновенной щеколдой с фиксатором – три четверти обитателей Ливды пользовались подобными, и Хромой хорошо знал, как отпереть без шума такую дверь. Он извлек из сумочки на поясе необходимые инструменты, накрутил на руку тесемки амулета, гасящего звуки, и спустя несколько минут за дверью послышался легкий стук – колышек, служивший фиксатором, вывалился из своего гнезда на пол. Дальше все было просто. Меняла вытащил нож с узким лезвием, просунул острие в достаточно широкую щель между дверью и косяком и, аккуратно приподняв щеколду, медленно приоткрыл дверь. Действие его амулета не распространялось на заросшие грязью ржавые дверные петли, и он был вынужден действовать очень осторожно, чтобы дверь открывалась без скрипа. Когда он увидел, что может протиснуться в образовавшийся проем, скользнул внутрь, по-прежнему аккуратно придерживая дверь. Проникнув в дом, Хромой – так же медленно и осторожно – закрыл дверь и тихо опустил щеколду. Затем прислушался и принюхался. Из-за драной мешковины, отгораживающей прихожую от единственной комнаты, доносился мощный храп и истекал крепкий перегарный дух. Вчера хозяева крепко выпили, должно быть, но – отметил про себя Хромой – не забыли запереть входную дверь. Что ж, и это тоже обычное дело – даже нищий пропойца, чья жизнь и имущество никому не нужны, казалось бы, вечером обязательно запрет дверь. Будь он мертвецки пьян или смертельно болен – все равно.

Выждав минуту, Хромой осторожно заглянул в комнату. В углу на груде лохмотьев сплелись два обнаженных тела. Мужчина и женщина, должно быть. Хромой двинулся к ним. По дороге он зацепил стоявший на полу кувшин. От толчка посудина свалилась набок и, дребезжа, покатилась по грязному полу. Меняла быстро склонился над спящими. Одна из фигур зашевелилась – мужчина, подняв голову, прохрипел:

– А ты… Кто та…

Меняла прервал его вопрос, несильно ткнув кулаком в лоб. Пьяный хозяин дома повалился на груду лохмотьев – на пальце у Хромого был перстень с загодя приготовленным оглушающим заклинанием. Несколько минут незваный гость изучал лежащих. Затем, брезгливо морщась из-за отвратительной вони, принялся опутывать их шелковой нитью, на которую были нанизаны продырявленные кусочки янтаря. Закончив, он еще с минуту глядел на спящих, оценивая свою работу, затем отошел к окну и, немного приоткрыв ставни, попытался хоть отчасти избавиться от тяжелого смрада, заполнившего и пропитавшего комнату… Он вспоминал свежий морской воздух, который приносил в Ливду каждое утро бриз…

Мало-помалу переулок начал просыпаться. Захлопали распахиваемые ставни, где-то заплакал ребенок, кто-то в соседнем доме громко звенел посудой… Хмурые рыбаки направились в сторону порта, привычно сгибаясь под тяжестью снастей. Хромой снова прикрыл ставни и сквозь узенькую щель лениво наблюдал. Спустя часа полтора все стихло, и переулок вновь замер. Отправив мужей на промысел, хозяйки разошлись на рынок, к колодцу за водой и по иным хозяйственным надобностям. Ребятня, привычно получив свои утренние тарелки с кашей, а также порцию родительской брани и подзатыльников, отправились куда-то в город на поиски приключений… На закрытые ставни оккупированного Хромым дома никто не обратил внимания. Ливда – вовсе не то место, где добрых людей волнуют неприятности, которые, возможно, приключились с соседями.

Наконец показался Шугель. Старьевщик важно шествовал в свою лавку, сопровождаемый Жабой и еще каким-то молодым парнем. Хромой забеспокоился: в его планы не входил второй телохранитель. Затаившись у окна, меняла ждал, стараясь сосредоточиться на своем деле, чтобы не замечать по-прежнему царящего в комнате смрада. Старьевщик направился к лавке и принялся возиться с замком, у него запоры были куда серьезней, чем простая щеколда соседа-забулдыги. Наверняка в замке были задействованы и кое-какие охранные чары. Хромой был в этом уверен и даже не задумывался о возможности устроить засаду там. Наконец Шугель отпер дверь и прошел в лавку.