Текст книги "Колыхание времён. Книга 2. Будущее в прошлом"

Глава вторая

«Столкновения драконов двух не выдержать» – подумал Яросвет. Оставалось всего одно мгновение, чтоб что-то предпринять. Да и что там думать, он знал что делать. Хватило всего мгновения, чтобы отбросить мысли все и чувства. Всё исчезло вдруг, осталось, и он заметил это, красота сознанья его. Сознанье было белым, белым – ни вспышек, ни движения, просто ровный белый свет. И этот белый, белый свет не лучился вовсе, не вибрировал, а просто был и не где-то вне или внутри!..

Он потерял себя, как Яросвета, стал светом просто, чистым светом – бесконечным, всеобъемлющим, вездесущим, но неподвижным будто. Не стало ни кого и ни чего, что вне его могло бы быть или внутри. Всё было и ни чего небыло.

Исчезла и Земля, как планета и всё на ней, что развивается – растёт, летает, ходит. Исчезло даже солнце, звёзды и бесконечный космос весь, растаял словно в белом-белом свете единого чего-то, что не имело имени, ни как не называлось, ни чем не проявлялось.

О чём-то Яросвет решил подумать, что-то вспомнить, но это не удалось ему. Он прекрасно понимал, что должен вспомнить, но не понимал, кто должен и зачем и как он может вспомнить, если нет его!.. Вдруг где-то рядом в белом-белом свете стал кто-то проявляться, всё чётче стал формироваться большой дракон. Будто свет сознания стекался к этой форме и в тех местах сознания, от куда свет стекался – тускнело и чем чётче и быстрее дракон формировался, тем быстрее тускнело на периферии бесконечного.

Яросвет сообразил, что если не начнёт себя формировать, то в следующее мгновенье станет тьмой и тьма его охватит в круг со всех сторон и не в пространственном трёхмерном измерении, гораздо больше – во всех частотах колебаний, во всех октавах звука, света, во всех мгновеньях времени.

…Он увидел свои руки, в них засиял пурпурным светом меч. Тело почувствовал своё, взъерошил огненную шевелюру, улыбнулся радостно, и оглянуся, наслаждаясь тем, что есть.

А на него таращился дракон огромный. Вокруг кончика хвоста, как показалось Яросвету, кружились сотни две галактик или… метагалактик, понять желанья не было, да и времени, какая разница – галактики или метагалактики. Они появлялись, как просто вспышки, мотыльки, быстро исчезали, а на том месте вспыхивали новые, но такие же однодневки-мотыльки.

«Где же усмотреть там жизнь Земли» – подумал Яросвет: – «Не говоря о жизни на Земле цивилизации или тем более конкретного человека?.. Тогда зачем всё это, зачем жизнь человека, когда и солнца жизнь не усмотреть! Или усмотреть?..»

На дальнейшие размышления времени уже не оставалось. Интересно, как может не быть времени, если нет его?.. В бесконечности начало формироваться чёрное облако, которое втягивало в себя, как вакуумная бочка, звёзды-искры, да и не только звёзды, целые галактики, которые выбрасывались где-то в бесконечности диапазонов бес форменными туманностями, которые вновь создавали или пытались создать новые созвездия, новые галактики, планетарные системы.

Дракона стало втягивать в чёрную дыру вместе со всеми галактиками. Он начал сопротивляться, смотрел на Яросвета, казалось, что просил защиты. Яросвет же не заставил долго ждать себя, прыгнул на спину дракону и направил его прямо к центру чёрной головёшки.

Яросвет взмахнул своим огненным мечём по облаку, разрубив его на две рваные части, из которых вывались пара огненных шаров, которые, взорвавшись, рассыпались на миллионы звёзд в пространстве бесконечности. И понял Яросвет, что шары и есть те сущности, что мы называем Миром или человеком и он – Яросвет освобождает их из плена тьмы.

Облако сжималось в нечто недоступное для понимания – чёрная-чёрная тьма или тёмная-тёмная чернота. И эта тьма или чернота начала формироваться в пасть огромную, которая нависла над Яросветом и драконом, пытаясь проглотить.

Вспыхнул Яросвет лиловым светом, яркости такой, что в пасти тьмы послышались стоны, даже вопль. И тьма не выдержала – начала отступать. «Навна!» – вспомнил он и обернулся, надеясь увидеть свою любаву и… чёрная пасть, воспользовавшись тем, что луч внимания ослаб, сомкнула челюсти, поглотила Яросвета и драконами с сотнями галактик или метагалактик.

Всеобъемлющая тьма давила сильно, сознанье прессовала в камень или что-то гораздо твёрже. Яросвет хотел о чём-то вспомнить, но мысль спрессовалась до состоянья камня, который, шевельнувшись в сознании, таком же твёрдом, невыносимой болью всё внутри у Яросвета разорвал. Он застонал, но стон отдался ещё большей болью.

– А-а-а! – закричал Яросвет, не выдерживая боли. – Навна-а!..

Вспомнились слова, которые он часто говорил витязям своим: —

«Чтобы сильным стать, надо сильным быть!» Он думал, что он сильный, но сейчас он не хотел быть сильным. Кем угодно стать хотелось, только бы не чувствовать ту боль, не испытывать тех мук, он хотел стать гусеницей, бабочкой, листиком на дереве, просто облачком, но только не в этой спрессованной тьме.

С трудом повернул голову и в кромешной тьме увидел лучик света. Как лазерный луч, он пробивался к Яросвету, пробивая тьму. Тьма пыталась этот лучик разорвать на части… но лучик не сдавался. Яросвет почувствовал немного облегчение, превозмогая боль, вздохнул глубоко, втягивая луч в себя. Лучик света силой начал Яросвета наполнять. Он ещё не понял, какой силой, боялся мыслить, чтобы лишней боли избежать и… понял вдруг, и закричал:

– Сила Любви большой!!! Навнушка!.. Спасибо! – и начал загораться чистым пламенем лиловым, даже белым. Огонь из лучика формировался, который пробивался к Яросвету светом дивным, светом золотым, проникая к Яросвету силой духа и любви.

Окаменевшие мысли расплавлялись в силу разума и, соединившись в единую силу, взорвалась миллионами галактик или просто звёзд, разрывая тьму на части. Он осознал себя ребёнком, лет семи, бегущим по звёздам или выше звёзд, потому что звёзды хороводом кружились в космосе по горизонту, как бы приветствуя его, чётким ритмом гармонии и красоты.

Навстречу девочка бежала лет семи – красивая, весёлая, сияющая вся. Встретившись, они взялись за руки и закружились хороводом по… да и не важно где. Мальчик Яросвет повторял одно и то же слово:

– Навна! Навнушка! Любимая моя!!!

– Яросветик! Милый Яросветик! – как эхо отвечала девочка ему.

Звёзды, что кружились хороводом, отозвались прекрасной музыкой и радугой сиянья сфер. Понял Яросвет, что это их вселенная, они её творят в любви и радости сердец своих. Даже не вселенная, а Разума кристалл – удивительно прекрасный, живой, пульсирующий, дышащий светом белым их сознания, который в кристалле преломлялся радугой цветов.

Всё, что было, есть и будет, наполнялось красотой, давая жизнь всему – прекрасным мыслям, образам и чувствам. Любой, даже самый не совершенный образ, сотворённый кем-то на Земле или в Мирах, отражался красотою в гранях-сферах кристалла, если этот образ творился в чистоте душевной. Так вот что значит жизнь человека на Земле – жизнь, которая не заключает даже усмотрения её, творит в вечности и бесконечности шедевры красоты.

Человека нет, невозможно жизнь заметить даже, но в вечности он есть, как волна, несущая в себе все накопления жизни, как вечного мгновения. И эта волна распространяется от самой низкой частоты до самой высокой и обратно и так вечно, как пульс сердца, как дыханье сущего, единого в своём многообразии.

Семилетний мальчик Яросвет, чудесной красотою восхищённый, кружился в вальсе с девочкой прекрасной Навной. Начал увлекать её в путешествие, но не в бесконечности пространства, а в бесконечности диапазонов частот колебаний от высоких к низким. Миры, картины, образы сменялись в этом путешествии, как программы радио, теле или лазеро передач…

Вот и Земля – прекрасная и голубая, чистая в своей первозданности!.. Как хороша она!

– Яросвет! Смотри, смотри – наша Земля! – девочка воскликнула.

Земля была не просто шаром глобусом, осознавалась, как спираль, состоящая из множества шаров. Далее, планета, наконец-то стала просто глобусом, таким знакомым и родным. Они увидели, что там, где находится Россия, но нет её ещё, из недр земли прорастает маленький росток, начинает быстро развиваться и расти. Появился цветок лилового цвета, который рос, поражая восхищением воображение Яросвета с Навной, красотой и не повторяемостью.

И Навна вспомнила, что, помогая Яросвету, выпала с Земли, но ведь она ещё не все дела решила на Земле, не всё доделала. Она помнила, что это она должна Цветок взрастить, но для чего, не помнила и… не желала вспоминать пока.

И вдруг вспомнила, да-да, именно вспомнила, как из этого прекрасного цветка созреет удивительный, воздушный плод с семенами, как у одуванчика с парашутиками, которые ветер перемен подхватит и разнесёт по всей Земле и зацветёт Земля в красоте бесконечного и вечного бытия любовью и радостью.

Она посмотрела на Яросвета, который изменился. Из мальчика он стал прекрасным юношей с огненной шевелюрой и милыми, озорными, улыбающимися глазами.

– Что Навнушка?

– Я должна вернуться.

– Знаю, иди родная. Я приду! Обязательно приду. Мне надо в дикую Гиперборею, помочь дракону, да и тот, кто чуть не заключил меня на долгие-долгие вечности во тьму кромешную, там. Мы можем оставить его в покое, но он нас не оставит ни когда… Теперь я сильный, очень!.. Я справлюсь. Да и ты другая стала.

Он понял, что Навна, его, спасая, вобрала в себя все свои ипостаси былого от жизни Нины и для того, чтобы вернуться самой, использовала свои грядущие воплощения. Была, как просто Навна или просто Дана или… много других прекрасных проявлений, а стала!..

– Г-м-м?.. Как теперь мне называть тебя?

Но не ответила она, потому что исчезла как-то незаметно. Он устремился вверх по шкале частот до Земли спирали, усмотрел глобус дикой Гипербореи, направился к нему.

Глава третья

Малый отряд Россов отправился из града Китеж не обратно, а на запад дальше, на север, отклоняясь потихоньку. Почему Навна так решила, не понимала до конца сама. В граде один старец говорил, что именно в той стороне действительно есть край земли и там живёт Ёга в маленькой избушке. Она помнила, что это Туя, значит и она сама, или голограмма Даны.

Мир удивительный своими чудесами, но Навна не боялась, а просто поняла, что человек сам описанием своим, мир создаёт и в нём живёт, и он реален для него. Каждый видит мир таким, как представляет, это и есть иллюзия. Сейчас, в начале христианской эры, мир один – в двадцатом веке он совсем другой, не говоря о том, как изменился мир за десятки, сотни тысяч лет.

Она ехала на своей кобыле, задумавшись об этом. И тут ей показалось, что сзади нет ни чего, даже тех витязей богатырей, что следуют за ней, и если она оглянется, то… Оглянулась и… нет ни кого и ни чего. Не удивилась, да и в следующее мгновение всё появилось вновь.

Мир – это иллюзия нашей памяти, мы видим то, что можем осознать, что воспринимаем органами чувств, а, по сути, просто моделируем для себя картины – образы в своей памяти, а органы чувств проявляют картинку во внешнем мире. Поэтому, что человек моделирует, то и видит, тем и живёт.

Значит, Гор действительно дойдёт до пресловутого края Земли, потому что он для него существует. А она не дойдёт!..

– Чудно-о!

– Чё чудно-то Навнушка душа – поинтересовался Гор.

– То Гор, что мы дойдём до края Земли, то есть ты и они все, но пойдёте дальше, как не странно.

– А куда мы денемся, конечно, пойдём дальше.

– Потом до другого края дойдём и опять!.. – встрял кто-то в разговор, но не закончил фразы, что-то поняв, обратился к Навне, скорее утверждая мелькнувшую мысль, а, не задавая вопроса: – Навна, так ведь если до другого края мы дойдём, значит, как будто опять к себе домой!?. Так это же, как по кругу ходить?.. Чудно-о-о!..

Навна, поняв, что витязь и не требует ответа, опять задумалась о том, что если отключить все органы чувств от восприятия, то бишь описания мира, то исчезнет и иллюзия – мир ими созданный. А нельзя ли это понимание использовать в жизни, в битве, например. Надо будет поразмышлять об этом на досуге – решила Навна.

Разумом Яры поняла, что при отключении органов чувств, не мир исчезнет – не может исчезать или появляться то, чего нет, а она выпадёт из очевидности, чтобы проявиться в другой картинке памяти былого при подключении чувств.

– Навна! Навна!.. – вывел её из задумчивости Гор: – Ты чё, Навнушка, куда-то делась?..

– Что Гор? – не поняла она.

– Ты чё, Навнушка душа, ехала, ехала и вдруг пропала!.. Не пугай нас так, не бросай нас!..

Она опомнилась.

– Не брошу Гор. Больше не буду. Правда! Это я попробовала, не забыла ли, мало ли чё, вдруг ворог или ещё что, биться придётся, – оправдывалась Навна, оглянувшись на витязей, испуганных её чудесным исчезновением, хоть и только на одно мгновение.

Вдруг закричала:

– Гей вы витязи – добры молодцы! Чё свои головы буйные повесили? Надо песни петь, чтобы сильным быть и любовь творить, чтобы радоваться.

Витязи не заставили себя долго ждать, и песня грянула:

 
– Хороши наши поля-а-а!
Просто заглядение-е.
В них любавушка жила
В небольшом селении-и-и!
 

И полилась песня над лесами, полями и горами, потому что Навна, наслаждаясь своими открывшимися способностями, отправила песню в небо, вернее звук песни, бросила его далеко в пространство, но и во времени устремила в будущее. Быть может, немногие услышали, но то, что услышали, есть и такие, она знала точно.

Кому-то песня помогла выбраться из тяжёлой ситуации, кого-то на подвиг вдохновила, от кого-то отвела злое умышление. Когда песня закончилась, наступила тишина, но не мёртвая, а живая, звучащая музыкой, ритмом, гармонией.

В такой тишине отряд вышел на опушку леса. Впереди открылось большое поле, только на горизонте просматривался небольшой лес. Навна с витязями шли всё это время по хорошо проторенной лесной дороге, которая не потерялась в поле, значит должна вывести к какому-то селению. И действительно, вдалеке открылась панорама небольшого селения. Оно было хоть и небольшое, но окружено толстым забором из толстых кольев, перевязанных между собою крепкими верёвками из лыка.

Гор придержал кобылу Навны, остановился сам

– Ждут нас Навнушка, нутром чую.

– Мы идём с миром, да и переночевать хочется не в поле или в лесу. Пошли помалу, там видно будет, они должны нас видеть и если ждут, то что-то предпримут.

– Нет, нет! И я опасность чую?.. – встрял Тимоха. Подал сигнал всем замереть.

– Что-то тут не так, селение десять дворов, а забор, как стольный град. Да и ещё не нравится мне что-то, а вот чё, понять не могу ни как. Поверь нам Навнушка, мы немало бились и с разными врагами.

Навна внимательно посмотрела на селение, которое было метрах в двухстах от них. Селение, как селение, на пригорке стоят избы – крепкие, рублёные. Ниже, у подножья частокол, крепкий, ладный, даже красивый. Ещё ниже ров, метров шесть, на внешнем берегу рва опять колья заострённые, направленные в сторону от селения.

Конным не пройти здесь, да и пешие, пока переберутся, будут уничтожены все, просто стрелами. С правой, северной стороны селенья возвышался, будто брошенный с небес, огромный камень, двадцать метров высотой. На камне не видно ни чего, отполированный как будто, блестел на солнце.

Это удивило, откуда скала в поле, когда и гор-то нет поблизости на сотню вёрст. И ещё насторожило то, что в селении не наблюдалось ни какого движения, всё было, как на ладони, но не бегали собаки, не гуляли люди, тишина.

– Что же там произошло?..

Гор приставил палец к губам, тише мол. Он прислушивался к звукам и тишине… И тут Навна поняла, тишину услышала – это… мёртвая тишина.

– Нежить это! – тихо произнёс Тимоха. – Вишь, всё живое разбежалось или попряталось куда-то.

Гор посмотрел на небо, определил, что до заката солнца часа три ещё, так что время есть, если не войти в селение, то узнать, чё там такое. Подозвал двух витязей, указал им тихо двигаться к селению, показывая на плотно связанные колья под углом от селения в их сторону, что-то разъясняя. Витязи кивнули и медленно начали продвигаться в сторону селения, держа стрелы на тетиве.

Навна, что-то или кто-то в ней стремился в битву, это, конечно же, Дана или Яра, другая что-то выискивала в памяти былого, третья пыталась проявить свои чудесные способности и всё решить, узнать мгновенно. Останавливало её и все грани-воплощения то, что Яросвет, умея и зная очень многое, всё-таки использовал своё умение только в крайней необходимости и в зависимости от силы противника.

Посланные витязи подошли к внешнему ограждению из кольев, остановились. В селении ни чего не изменилось, ни какого признака жизни, только скала как будто сдвинулась. Навна поняла чутьём каким-то, что скала не только сдвинулась, но внутри её что-то происходит, какое-то движение. Как только это изменение заметили и остальные, из-за внутреннего ограждения вылетели сотни, не сотни – тысячи стрел.

Лазутчики мгновенно прыгнули под внешнее ограждение, но стрелы летели не в них – они со свистом летели к отряду витязей и Навны. Она поняла свою ошибку – слишком близко подошли и гибель отряда, стала неотвратимой. Вероятно там, за частоколом, нежить очень сильная, если на таком расстоянии их стрелы убивают, а то, что убивают, сомнений не было.

Мгновение она выискивала в себе какое-то решение и вдруг выбросила руки ладонями вперёд, закричала:

– Помоги мне! Яросвет!

Сильная волна сбросила её с кобылы. Хоть и ударилась ногой о землю, но тут же соскочила, вновь направила руки ладонями вперёд. Её опять чуть не отбросило, но устояла Навна, не опустила рук, да и витязи уже плотной стеной стояли рядом и сзади, не давая ей упасть.

Волна за волной, не то огня, не то ещё чего-то, покатились в сторону селенья. Стрелы, будто бы уткнулись в какую-то стену, камнями падали на землю. Хоть и из-за частокола были выпущены ещё две лавины стрел, но теперь уж ни одна не долетела до цели. Третья волна энергии от Навны смяла, вырвала с корнями частокол, как нитки, разрывая толстые верёвки. На месте добротного селения через минуту валялись искорёженные брёвна, поваленные деревья… будто смерч прошёл, всё, сметая на своём пути.

Она оглянулась и увидела, что и её отряд вот-вот охватит ужас, а далее паника и… Она не стала ждать исхода, когда все поймут, что произошло, да и сама толком не понимала, начала глазами выискивать свою кобылу. Та поняла состояние своей хозяйки, подбежала к ней, хоть и дрожала мелкой дрожью.

Навна прыгнула в седло или не в седло, так здесь не называли, крикнула:

– Гей вы витязи, добры молодцы!.. Чё оторопели? Ведь с неба я, забыли?.. Вперёд! Делай, как я!.. – сама уже с обнажённым мечем, мчалась к селению. Она поняла, что Яросвет где-то рядом и помог ей по пути куда-то. В селении, искореженном энергией-волной, всё так же стояла мёртвая тишина. Ни души кругом, даже интересно, кто же стрелы запускал?

Скала сдвинулась ещё. Гор крикнул Навне:

– Навнушка душа! Дай на меч мне силы, скалу пощупаю.

– Бей Гор! – из её левой ладони вырвался большой ком спрессованного огня, который растаял под взмахом меча, окрасив его в пурпур мужества и силы. Следующий взмах скалу разрезал пополам лучом огня. Она, как скорлупа яйца, расколовшись, обнажила нечто, вспыхнула алым цветом, сферой плотного огня двинулась по направлению отряда.

Гор махнул ещё разок мечём, и сфера лопнула, как мыльный пузырь и рассыпалась на миллионы красных искр. И!.. Что это? На том месте, где только что была скала, потом сфера огня,.. все увидели несколько тысяч, вооружённых копьями, луками, мечами войнов, полностью экипированных, готовых к бою или уже дерущихся… Им не было конца, всё заполнили, до горизонта.

Двое витязей, лазутчиков были на конях своих уже – товарищи помогли им выбраться из-под земли почти. Думать было некогда и, Навна крикнула, разворачивая свою кобылу:

– Отходим в лес, браты! Быстрее!

Гор ещё взмахнул мечём два раза, проряжая вражье войско и меч потух. Противник опомнился не сразу. После ударов Гора, в войске врага произошло смятение, что дало возможность витязям скрыться в лесу.

– Гор, уводи отряд поглубже в лес и не по дороге, а заворачивай на север, я посмотрю и догоню, – крикнул Тимоха, остановил коня и стал поворачивать обратно. Два витязя остались с ним, остальные свернули в чащу, скрылись из виду. Когда вернулись к опушке леса, увидели удивительное зрелище.

На поле, вокруг селения, бушевала битва, что-то творилось неестественное. Враги рубились друг с другом, вместо того, чтобы преследовать их.

– Что это Тимоха? – спросил один из витязей.

– Нежить это, не видишь…

– Тише вы.

Тимоха пытался быстро думать, как Яросвет учил, но всё равно не понимал, что происходит. Он не знал, да и понять не смог бы всё равно, что на поле боя после того, как раскололась скала, из какой-то эпохи выпало, вернее, обнажился участок пространства со всем тем, что там происходило.

– Пошли скорее, расскажем Навне, она всё знает, нам расскажет.

Развернулись и поехали догонять отряд. Отряд ушёл недалеко, ждали их. Навна спросила с нетерпением:

– Ну что?

Витязи, дополняя друг друга, рассказали всё, что видели.

– Дальше уйдём на пару вёрст, а там привал. – Она еле держалась на ногах от усталости и неопределённости. Надо было подумать, что дальше делать

Подниматься не хотелось, ой как не хотелось, но надо, надо посмотреть самой, что это. Она догадывалась, что всё, что произошло, только мираж, созданный кем-то искусственно, но стрелы… они были реальны и селение реально. Мираж появился тогда, когда Гор расколол скалу. Пространство другой эпохи выпало сюда, вернее даже не выпало, а проявилось, как картинка в телевизоре или… может быть?..

Она вспомнила, как Яросвет проявился в её эпохе, где она, как Нина, и как мираж, и как реальность. Действия его были результативны и от этого не уйти ни куда, ребёнок в животе доказательство и притом неопровержимое. Но Яросвет исчез из эпохи Нины, как будто выключил картинку. Теперь надо подумать, как выключить картинку и может ли то, что проявилось здесь, означать угрозу. Тогда можно понять, откуда стрелы, селение и где они находятся на самом деле.

Какой-то гранью своего сознания, Навна понимала, что там за селением или даже в самом селении и находится пресловутый край земли. То, что произошло, есть эффект разрыва времени и выброс пространства. Своим стремлением, желанием и верой в край земли – то, что дойдут, создало условия разлома времени в пространстве. Другими словами, две функции течения времени пересеклись или даже единились. Два момента времени из разных эпох стали количественно равны в движении по шкале времени. Этим воспользовался кто-то. Значит это не случайно и раскол скалы здесь, скорее не причём.

Она не знала, что раскол скалы, прежде всего, помог не им, а Яросвету. И Яросвет не знал об этом. Он думал, что это он сам!.. Навна совсем запуталась в своих рассуждениях, поднялась, вздохнула глубоко, сбрасывая усталость, набирая силы от самой матери Природы, крикнула:

– Тимоха!

– Я здесь, Навнушка.

– Возьми двоих и пойдем, посмотрим, что там, в селении, пока светло.

– Ты же устала, отдохни, утром и узнаем всё, – встрял Гор.

– Нет! С отрядом оставайся, если что, я кого-нибудь пришлю. Но думаю, что в помощи необходимости не будет. Сотней мы всё равно не сможем ни чего против тысяч сделать, но узнать, откуда эти силы и кто стоит за ними, надо.

– Береги себя Навнушка душа. Тимоха, отвечаешь головой.

– Ладно тебе Гор, мог бы и не напоминать, ведь и так прекрасно знаешь.

– Вот что Гор, если до ночи не вернёмся, не суетись, а терпеливо жди до утра. Если утром не вернёмся, когда солнце поднимется выше вон тех верхушек, действуй по обстановке. В любом случаи помните, вы все вестники мои и Яросвета, потому должны донести весть о великом племени в веках. Идите по просторам, пойте песни, рассказывайте, объединяйте, любите то, далёкое и близкое, что дороже жизни, сильнее смерти!..

На кобылу прыгнула и направила её к большой дороге. Тимоха, Славич, Бор устремились следом. Остальные, почти с испугом, смотрели вслед. Нет, они не боялись смерти, не боялись битвы, боялись потерять то, что обрели – душу свою.

Они ещё не знали, да и знать не могли, что это чувство испуга потерять душу свою, в будущих веках не раз будет помогать их потомкам выживать и сохранять в моменты искушений и напряжений великих, себя и свои просторы, свои традиции, свои особенности.

До заката солнца оставалось совсем немного, когда Навна, так и не обнаружив большой дороги, вышла с витязями через лесную чащу к поляне, где расположилось селение. Поляна, как не странно, была небольшая. Навна сначала подумала, что заблудились, но нет, не заблудились, поняли это, когда увидели искореженное селение.

Среди развалин бродили люди, что-то собирали или разбирали, о чём-то переговаривались. Кто они? Почему так получилось, что она разрушила мирное селение? Но!.. Не было громоздкого забора, не было и рва. Стояли полу разрушенные дома, поваленные деревья, сразу за селением начинался дремучий лес. Не было и вражеского войска. Тимоха смотрел с удивлением. Спросил у Навны:

– Что это?.. Колдовство какое-то?..

– Это край земли!

– Как это?

– Сейчас узнаем, пошли.

Они двинулись к селению. На них ни кто не обращал внимания. Когда вошли в селение, какая-то женщина посмотрела на них, но как-то безучастно. Однако заговорила первая:

– Здравия вам, добрые молодцы и красная девица! Из каких краёв к нам пожаловали, куда путь дорогу держите?

– Из града Китеж мы пришли, а сами Россы, это Навнушка – душа наша. Идём мы мирно, земли свои осматриваем, с людьми знакомимся, с теми, которые Славы, что значит славные.

– Так и скажи, что бог ваш Род.

– Род, Род! А вы как здесь здравствуете? Кто дома разрушил ваши? – спросил Тимоха.

Навна молчала, ошарашенная происходящим.

– Да что там говорить, добрый молодец, всё равно не поможешь горю нашему.

– А вдруг да поможем, ты расскажи, а мы подумаем.

Вокруг стали собираться другие женщины, девушки, девочки. Россы обратили внимание на то, что в селение не видно ни одного мужчины, юноши, мальчика. В глазах у женщин стояли слёзы. Та женщина, которая заговорила первая, начала свой рассказ.

– Жили мы мирно, дружно. Сообща землю обрабатывали, на охоту мужики гуртом ходили, траву косили с песнями, хорошо жили. Врагов у нас не было, да и сами не ходили далеко в чужие земли, а больше всё дома. Конечно, находились такие, которые уходили далеко и год, два их не было. А когда появлялись, такие дивные истории рассказывали…

Заходили и к ним путники с других краёв, но не с войной, а с миром и потому желанны были и ни кем не обижаемы. Некоторые, бывало, и оставались обженивались здесь. Хорошо жили! Сама мать природа их охраняла и ласкала.

И всё бы было хорошо, но третьего дня на рассвете упал с неба камень большой, а может и из-под земли вырос, кто теперь разберёт. Мы есно, испужались. Поняли, чё-то не ладное случилось – или небо продырявил кто-то или земля чё-то не потребное вытолкала – нежить есно. А скала открылась и у нас чудеса случились.

Забор большой из кольев, ров большой, дома добротные вместо нашей простенькой веси выросли аж на глазах. И по выскакивала ото всюду нежить, хватала наших мужиков, юношей, мальчиков, уводили к большому камню и бросали в яму. Мужики пытались сопротивляться, но стрелы их не брали, они сквозь пролетали, не причиняя им вреда, и в огне они не горели. Были, и как будто не было их. То появлялись, как из-под земли, то опять куда-то исчезали. Дома наши поразрушили, но женщин не тронули, да и понятно – зачем мы им? Ведь без мужиков всё одно род наш кончился!..

Потом мору какую то колдовскую набросили. Мы и уснули будто и скотина наша вся пала, А когда проснулись – ни камня, ни забора, ни домов добротных. Так ни чё и не знаем, не то приснилось всё, но нет, не приснилось, да и лес за околицей так и остался заколдованный. Марфа вон пошла недавно, хотела там мужика своего поискать и… как растаяла, прям на глазах. Не ходите туда – пропадёте, есно.

– Вперёд богатыри! – крикнула Навна и поскакала через весь к лесу дремучему, лесу заколдованному. Остановились недалеко. Было ещё светло, но в глубине леса была ночь, тьма непроглядная. Слышались шорохи, звуки пугающие, вопли нежити.

Навна спешилась, подняла небольшой камень, бросила в сторону леса. Камень попал в ветку большого дерева, на которой мгновенно появился какой-то чёрный зверёк и, проглотив камень, исчез.

Сил было мало, но она решилась, крикнула витязям, чтобы не двигались с места. Успокоила мысли и чувства, сложив перед собою руки, ладонями друг к другу, позвала Рода:

– Отец мой – существующий везде! Я дочь твоя, а ты наставник мой! Приди ко мне, мне нужен твой совет.

И услышала.

– Слышу Навнушка душа! Совет мой – здесь оставь на страже Тую, что голограмма Даны – женщины, чтобы она могла предостеречь тех, кто из любопытства в лес пойдёт. Разлом, как правильно ты поняла, зарастёт в веках, затянется, как рана. Этот разлом, есть рана Земли.

Быть может и найдётся кто, и рану перевяжет, но пока она опасна для людей, зверей и птиц. Здесь время движется не так, а точнее, здесь нет последовательности проявлений жизни… Представь такое – если динозавры попадут в двадцатый век или сюда?

– А драконы? Яросвет говорил, что они два миллиона лет…

– Вот-вот! Там ими управляли, а здесь не предсказуемость и полный хаос…

И Тую-Дану, значит и меня от ныне назовут Ягой?

– Зато спасёт она многих и поможет многим, прежде чем в тебя войдёт опять.

– Отец мой Род, мне помоги! – она открыла руки, направила вперёд, произнесла: – Да будет так!..

Увидела, как на опушке выросла избушка. Двери были полу открыты, и от туда выглянула женщина, рукой махнула и закрыла двери. Избушка повернулась дверями к лесу и, всё замерло сначала, но вот из леса стали выходить мужчины, юноши, мальчишки. Они обходили избушку и шли по направлению к ним и, не замечая будто, проходили мимо.

Навна, опустошённая, словно во сне, повернулась и последовала следом. Рядом с ней, не отставая, следовали её верные друзья. Когда к селению пришли обратно, она велела Тимофею всех собрать, развести костёр, так как вот-вот стемнеет. Спросила Славича и Бора:

– Отряд найдёте в темноте?

– А Тимоха пойдёт?

– Нет. Он мне здесь нужен будет. Может, кто из местных?..

Увидела ту женщину, что первая с ними говорила, уже весёлую, улыбающуюся и с мужиком – мужем есно и маленьким мальчишкой. Навна хотела подойти, но те сами торопились к ней.

– Благослови нас Навнушка душа! – Упали на колени.

– Благословляю! Встаньте милые, счастье на коленях не встречают, – помолчала, подождав, когда поднимутся на ноги, спросила: – У нас в лесу, откуда мы пришли, сотня витязей осталась. Дайте нам проводника, из местных, пусть сходят с витязями, лучше места знают. Надо сюда позвать. У нас и еда есть.