Текст книги "Стеклянный меч"

Виктория Авеярд
Стеклянный меч

Glass Sword

Copyright © 2016 by Victoria Aveyard

Jacket art © 2016 by Toby & Pete

Jacket design by Sarah Nichole Kaufman

Endpapers illustrated by Amanda Persky

All rights reserved. No part of this book may be used or reproduced in any manner whatsoever without written permission except in the case of brief quotations embodied in critical articles and reviews

© Сергеева В. С., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Глава 1

Я вздрагиваю. Тряпка, которую она мне подает, чистая, но по-прежнему пахнет кровью. Впрочем, чего я волнуюсь? Вся моя одежда в крови. Красная – разумеется, моя. Серебряная принадлежит другим. Эванжелине, Птолемусу, нимфу… всем тем, кто пытался убить нас на арене. Наверное, есть тут и кровь Кэла. Он чуть не умер там, на песке, избитый и израненный нашими несостоявшимися палачами. А теперь он сидит напротив и смотрит в пол, позволяя ранам медленно исцеляться самим собой. Я гляжу на один из многочисленных порезов у себя на руках (это постаралась Эванжелина). Он еще свежий и достаточно глубокий – наверное, останется шрам. Отчасти мне даже приятно. Эту неровную рану не уберут, как по волшебству, холодные пальцы целителя. Мы с Кэлом больше не в мире Серебряных, где кто-нибудь может с легкостью стереть наши честно заработанные шрамы. Мы сбежали. Ну или, по крайней мере, я сбежала. Цепи Кэла зримо напоминают о том, что он пленник.

Фарли слегка подталкивает меня, но ее прикосновение на удивление ласково.

– Закрой лицо, девочка-молния. Вот что им нужно.

В кои-то веки я делаю, что велят. Остальные следуют моему примеру и закрывают красными повязками рты и носы. Только Кэл остается с открытым лицом, но ненадолго. Он не сопротивляется, когда Фарли завязывает на нем маску. Теперь принц выглядит, как один из нас.

О, если бы.

Электрическое гудение воспламеняет мою кровь, напоминая о пульсирующем, скрипучем поезде подземки. Он неумолимо несет нас вперед, направляясь к городу, который некогда был гаванью. Поезд мчится, визжа колесами по древним рельсам, как быстр, пожирающий пространство. Я прислушиваюсь к скрежету металла – он отдается глубоко в костях, где угнездились холод и боль. Мои гнев и сила, которые проявились, там, на арене, кажутся далекими воспоминаниями – от них остались только мука и страх. Не могу даже вообразить, о чем сейчас думает Кэл. Он потерял все – все, что ему когда-либо было дорого. Отца, брата, королевство. Понятия не имею, как он сейчас держится и чего ему стоит сидеть неподвижно, лишь покачиваясь от движений поезда.

Не нужно объяснять причины спешки. Фарли и ее гвардейцы, напряженные, как пружина, служат достаточным объяснением. Мы спасаемся бегством.

Мэйвен уже проделал этот путь однажды – и он вернется. На сей раз с армией солдат, своей матерью и короной. Вчера он был принцем, сегодня стал королем. Я думала, что он мой друг, мой нареченный… теперь я знаю правду.

Некогда я доверяла ему. Теперь я научилась ненавидеть и бояться Мэйвена. Он погубил своего отца ради короны и подставил собственного брата. Он знает, что радиация, окружающая разрушенный город, – это ложь, фокус. Он знает, куда направляется поезд. Убежище, которое выстроила Фарли, перестало быть безопасным. Во всяком случае, для нас. «Для тебя».

Возможно, мы направляемся прямо в ловушку.

Меня крепко обхватывает чья-то рука. Шейд ощутил мою тревогу. По-прежнему не верится, что мой брат здесь, живой и, самое странное, такой же, как я. Одновременно Красный и Серебряный – сильнее тех и других.

– Я не позволю им снова отнять тебя, – бормочет он так тихо, что я едва слышу его слова. Очевидно, верность кому-либо за пределами Алой гвардии, даже родным, не приветствуется. – Обещаю.

Присутствие брата успокаивает меня и возвращает в прошлое, до того как Шейда призвали. Я вспоминаю дождливую весну, когда мы еще могли притворяться детьми. Тогда не было ничего, кроме грязи, родной деревни и нашей дурацкой манеры не думать о будущем. Теперь я только о нем и думаю, пытаясь понять, какую судьбу навлекли на нас мои поступки.

– И что мы теперь будем делать? – Я обращаюсь с вопросом к Фарли, но взглядом ищу Килорна.

Он стоит рядом с ней, словно верный страж, в окровавленных бинтах, стиснув зубы. С ума сойти, совсем недавно он был учеником рыбака. Как и Шейд, Килорн выглядит здесь неуместно. Призрак давних времен.

– Всегда есть от чего бежать, – отвечает Фарли, не сводя глаз с Кэла.

Она ожидает, что он будет бороться, сопротивляться, но он не делает ничего.

– Не оставляй Мэру, – приказывает она после долгого молчания, повернувшись к Шейду. Брат кивает, и его ладонь на моем плече тяжелеет. – Мы не можем ее потерять.

Я не генерал, не великий стратег, но логика Фарли ясна. Я – девочка-молния, живое электричество, небесный огонь в человеческом обличье. Люди знают, как меня зовут, как я выгляжу и на что способна. Я – ценна, я – могуча, и Мэйвен пойдет на что угодно, чтобы помешать мне нанести ответный удар. Понятия не имею, как мой брат сумеет защитить меня от чудовищного нового короля, пусть даже мы с Шейдом похожи, пусть он быстрее всех на свете. Но я должна верить, хоть это и кажется чудом. В конце концов, я повидала столько невозможных вещей. Еще один побег – сущие пустяки.

Щелчки затворов эхом разносятся по поезду: Алая гвардия готовится. Килорн придвигается ко мне, слегка покачиваясь. Его рука крепко сжимает винтовку, висящую на груди. Он опускает глаза и слегка смягчается, даже пытается ухмыльнуться, повеселить меня, но его ярко-зеленые глаза серьезны и полны страха.

Кэл, напротив, сидит тихо, почти безмятежно. Хотя ему как раз и есть чего бояться – он скован, окружен врагами, ненавидим собственным братом – держится принц спокойно. Неудивительно. Он прирожденный солдат. Война – это то, что Кэл понимает, а мы сейчас, несомненно, на войне.

– Надеюсь, ты не намерена сражаться, – говорит он, раскрыв рот впервые за долгое время. Кэл смотрит на меня, но его резкие слова обращены к Фарли. – Надеюсь, ты намерена бежать.

– Не трать силы, Серебряный, – отвечает та, расправив плечи. – Я знаю, что нам делать.

Я не в силах удержаться.

– Он тоже знает.

Взгляд, который Фарли устремляет на меня, полон пламени, но я видала и пострашнее. Я и бровью не веду.

– Кэл знает, как они дерутся. Он знает, каким образом они попытаются остановить нас. Используй его.

«Каково это, когда тебя используют?» Он бросил эти слова мне в лицо в тюрьме под Чашей Костей, и в ту минуту я хотела умереть. А теперь боль еле ощутима.

Фарли молчит, и Кэлу этого достаточно.

– У них есть драконы.

Килорн смеется.

– Серьезно?

– Я имею в виду самолеты, – отвечает Кэл, и его глаза искрятся отвращением. – Оранжевые крылья, серебряный корпус, один-единственный пилот. Легкая, маневренная машина, в самый раз для атаки на город. Каждый такой самолет несет четыре бомбы. Каждая эскадрилья – это сорок восемь снарядов, от которых вам придется увернуться, плюс легкое вооружение. Вы справитесь?

Ответом ему – тишина. Нет, не справимся.

– Драконы – меньшая из наших проблем. Они будут просто кружить и охранять периметр, удерживая нас на месте, пока не подоспеют войска.

Он опускает глаза и задумывается. Кэл пытается понять, как поступил бы, будь он на другой стороне. Будь он, а не Мэйвен, королем.

– Они окружат нас и предъявят условия. Мэра и я – в обмен на вашу свободу.

Еще одна жертва. Я медленно втягиваю воздух. Утром – и вчера – пока не случилось всего этого безумия – я бы охотно пожертвовала собой, чтобы спасти хотя бы Килорна и Шейда. Но теперь… теперь я знаю, что отличаюсь от остальных. Теперь мне нужно защищать других. Теперь я не могу погибнуть.

– Мы не согласимся, – отвечаю я.

Горькая правда. Взгляд Килорна буквально давит на меня, но я не поднимаю глаз. Я не в силах вынести его осуждение.

Кэл не настолько резок. Он кивает, соглашаясь со мной.

– Король и не ожидает, что мы сдадимся, – произносит он. – Самолеты обрушат остатки зданий нам на головы, а солдаты подчистят выживших. Это будет просто бойня.

Фарли – воплощенная гордость, даже теперь, когда ее загнали в угол.

– А что ты предлагаешь? – спрашивает она полным презрения голосом, склонившись к Кэлу. – Всем сдаться?

На лице принца возникает нечто похожее на отвращение.

– Все равно Мэйвен вас убьет. В тюрьме или на поле боя, но он никого не оставит в живых.

– Тогда лучше мы умрем, сражаясь. – Голос Килорна звучит с необычайной силой, хотя руки у него дрожат.

Он неотличим от остальных мятежников – и готов умереть за общее дело, – но все-таки моему другу страшно. Он по-прежнему мальчик, которому едва исполнилось восемнадцать, ему есть ради чего жить – и слишком мало поводов умирать.

Кэл хмыкает в ответ на эту наигранную смелость, но больше ничего не говорит. Он знает, что красочное описание нашей неминуемой гибели не поможет делу.

Фарли не разделяет его чувств и отмахивается от обоих. Мой брат, у меня за спиной, тоже держится весьма уверенно.

Они знают что-то, чего не знаем мы, что-то, чего они пока не скажут. Мэйвен нас всех научил, какова цена обманутого доверия.

– Сегодня умрем не мы, – вот и все, что говорит Фарли, а потом отправляется в головной вагон.

Ее ботинки стучат по металлическому полу, как молотки, и каждый шаг полон упрямой решимости.

Я чувствую, что поезд замедляет ход – ощущаю изнутри. Электричество слабеет, затихает: мы подъезжаем к подземной станции. Понятия не имею, что ждет нас в небе над головой – белый туман или самолеты с оранжевыми крыльями. Но остальные, кажется, не волнуются – и весьма целеустремленно выходят из поезда. Молчаливые, вооруженные бойцы Гвардии в масках похожи на настоящих солдат, но я-то знаю, что это не так. Им не справиться с тем, что нас ждет.

– Готовься, – шепчет Кэл, и я вздрагиваю.

Я вспоминаю давно минувшие дни. Наш танец в лунном свете.

– Не забывай, какая ты сильная.

Килорн проталкивается ко мне и разделяет нас, прежде чем я успеваю сказать Кэлу, что моя сила и мои способности – это все, в чем я сейчас уверена. Электричество в моих жилах – единственное, на что я готова положиться.

Мне хочется верить Алой гвардии, особенно Шейду и Килорну, но я не позволяю себе расслабиться – после того ужаса, в который нас втянуло мое решение довериться Мэйвену, моя слепота. И Кэл в любом случае стоит за чертой. Он пленник, Серебряный, враг, который предаст Гвардию, если сможет… если ему будет куда бежать.

Но тем не менее меня по-прежнему тянет к нему. Я помню невеселого парня, который дал мне серебряную монетку, когда я была ничем. Одним движением он изменил мое будущее и разрушил свое.

Мы союзники – наши узы нелегки, они скреплены кровью и предательством. Мы связаны, мы едины – против Мэйвена, против всех, кто обманул нас, против мира, который вот-вот рассыплется на части.

Нас встречает тишина. Серый, сырой туман висит над руинами Наэрси – небо так низко, что, кажется, можно его потрогать. В воздухе чувствуется холод осени – времени перемен и смерти. Ничто пока не летает в небе, нет ни единого самолета, готового уничтожить и без того разоренный город. Быстро шагая, Фарли выходит со станции на широкую безлюдную улицу. Разрушенные здания высятся над нами, как стены каньона – они словно стали еще серее и запущеннее.

Мы идем по улице на восток, к гавани, окутанной туманом. Над улицей нависают высокие, наполовину обрушившиеся строения; их окна – точно глаза, которые наблюдают за нами. Возможно, в пустых проемах и темных арках ждут Серебряные, намеренные уничтожить Алую гвардию. Возможно, Мэйвен заставит меня смотреть, как он перебьет мятежников одного за другим. Он не позволит мне умереть быстро и чисто. «Или еще хуже, – думаю я. – Он вообще не позволит мне умереть».

От этой мысли у меня стынет кровь, словно ее превратили в лед. Сколько бы Мэйвен ни лгал мне, я видела уголок его души. Я помню, как он схватил меня сквозь прутья решетки дрожащими руками. Помню имя, которое он хранит в памяти, имя, которое дает понять, что в нем по-прежнему бьется живое сердце. «Его звали Томас, и я видел, как он умер». Мэйвен не сумел спасти того парня. Но он может спасти меня, хоть и на свой извращенный лад.

Нет. Я не доставлю ему такой радости. Лучше умру.

Но, как бы я ни старалась, я не могу забыть того человека, каким его считала. Заброшенный, позабытый мальчик. Жаль, что ТАКОГО Мэйвена не существует. Жаль, что он живет только в моих воспоминаниях.

В развалинах Наэрси эхо звучит слабо – тише, чем следовало бы. И я вдруг понимаю, почему. Все изгнанники пропали. Женщина, подметавшая пепел, дети, прятавшиеся в канавах, тени моих Красных братьев и сестер… они все бежали. Здесь нет никого, кроме нас.

– Думай о Фарли что угодно, но знай, что она не глупа, – говорит Шейд, отвечая на мой вопрос, прежде чем я успеваю его задать. – Вчера ночью, когда мы сбежали из Археона, она велела остальным эвакуироваться. Фарли боялась, что ты или Мэйвен заговорите под пыткой.

Она ошиблась. Не было нужды пытать Мэйвена. Он и так свободно рассказал все, что знал. Он открыл свои мысли матери и позволил ей заграбастать то, что она там увидела. Подземка, потайной город, список имен. Теперь все это принадлежит королеве, как всегда принадлежал и Мэйвен.

За нами тянется вереница бойцов Алой гвардии – беспорядочная компания вооруженных мужчин и женщин. Килорн шагает позади меня, глядя по сторонам. Фарли идет первой. Следом за ней двое коренастых мужчин ведут Кэла, крепко держа его за руки. В своих красных повязках они похожи на ночные кошмары. Но нас теперь так мало, не больше тридцати, и все ранены. Немногие уцелели.

– Нам не хватит сил, чтобы продолжать восстание, даже если мы спасемся, – шепотом говорю я брату.

Низко висящий туман заглушает мой голос, но Шейд все слышит.

Уголок его губ вздрагивает – брат слегка улыбается.

– Это не твоя забота.

Прежде чем я успеваю задать вопрос, идущий перед нами боец останавливается. И не только он. Фарли вскидывает кулак, гневно глядя в свинцово-серое небо. Остальные следуют ее примеру и высматривают то, чего пока не видно. Только Кэл не отрывает взгляда от земли. Он и так знает, как выглядит наша погибель.

Сквозь туман доносится далекий, нечеловеческий визг. Это непрерывный механический звук, который движется кругами. И источник этого звука не один. Двенадцать стрелообразных силуэтов несутся по небу – их оранжевые крылья показываются в просветах облаков. Я никогда еще не видела самолеты в подробностях, так близко и без прикрытия ночи, поэтому невольно раскрываю рот при их появлении. Фарли отрывисто отдает приказы своим людям, но я ее не слышу. Я смотрю наверх, на крылатую смерть, которая кружит над головой. Как и мотоцикл Кэла, эти летучие машины прекрасны – сплошь изогнутая сталь и стекло. Наверное, над их конструкцией поработал магнетрон – а как еще железо может летать? Под крыльями блестят окрашенные в синий цвет моторы, красноречивый признак электричества. Я слегка ощущаю их, совсем как дыхание на коже, но ничего поделать не могу – они слишком далеко. Остается лишь в ужасе наблюдать.

Они воют и кружат над островом Наэрси, не разрывая круга. Можно решить, что они безобидны – просто любопытные птицы, которые слетелись посмотреть на разгромленных мятежников. А потом над головой проносится кусок серого металла, двигаясь так быстро, что его почти невозможно разглядеть, и оставляя за собой дымный хвост. Он врезается в здание дальше по улице и исчезает в разбитом окне. В следующую секунду вздымается столб красно-оранжевого пламени. Взрыв уничтожает целый этаж и без того разрушенного строения. Оно начинает заваливаться, и тысячелетние сваи ломаются, как спички. Здание наклоняется и падает – так медленно, что это кажется нереальным. Когда оно обрушивается на мостовую, загородив нам дорогу, грохот отдается у меня в груди. Нас окутывает облако дыма и пыли, но я не съеживаюсь. Теперь меня такими пустяками не напугаешь.

В серо-коричневой дымке рядом со мной стоит Кэл – стоит прямо, пусть даже его охранники пригибаются. Наши глаза на мгновение встречаются – и он уныло опускает плечи. Это единственный жест отчаяния, который он позволяет себе сделать.

Фарли хватает ближайшего соратника и заставляет подняться на ноги.

– Врассыпную! – кричит она, указывая на переулки по обе стороны от нас. – Бегите на северную сторону, к туннелям!

Она говорит и одновременно указывает пальцем, показывая, куда бежать.

– Шейд, в парк!

Брат кивает, поняв, что она имеет в виду. Еще один снаряд ударяет в ближайшее здание, заглушив голос Фарли. Но нетрудно догадаться, что именно она кричит.

БЕГИТЕ.

Отчасти мне хочется остаться на месте, не отступать, драться. Мои фиолетово-белые молнии, несомненно, сделают меня хорошей мишенью и отвлекут самолеты от рассыпающихся беглецов. Но это невозможно. Я стою дороже остальных, я – ценнее, чем алые маски и платки. Мы с Шейдом должны выжить – если не ради общего дела, то ради других. Ради сотен таких, как мы – гибридов, аномалий, странных людей, невозможного сочетания Красной и Серебряной крови. Ради тех, кто, несомненно, умрет, если нас не станет.

Шейд понимает это не хуже, чем я. Он берет меня под руку, до боли крепко. Так легко бежать рядом с братом, позволяя увести себя с широкого проспекта в серо-зеленую путаницу разросшихся деревьев, которые заполонили улицы. Чем дальше мы уходим, тем гуще заросли. Деревья искривились и сплелись, как уродливые пальцы. Тысячелетнее небрежение превратило небольшой парк в глухие джунгли. Они заслоняют нас от нападения с неба – мы лишь слышим, как самолеты кружат все ближе и ближе. Килорн не отстает. На мгновение мне кажется, что мы снова дома и бродим по Подпорам, ища развлечений и неприятностей на свою голову. Но, похоже, неприятности – это все, что мы найдем.

Когда Шейд наконец останавливается, прочертив каблуками бороду в пыли, я оборачиваюсь. Килорн, с бесполезно торчащей вверх винтовкой, тормозит рядом. Больше никого нет. Я не вижу ни улицы, ни алых лоскутьев, исчезающих среди развалин.

Мой брат гневно смотрит вверх сквозь ветви, выжидая, когда самолеты уберутся подальше.

– Куда мы идем? – запыхавшись, спрашиваю я.

Вместо Шейда отвечает Килорн:

– К реке. Потом к причалу. Ты сможешь нас перенести?

Он смотрит на руки Шейда, словно его способность можно увидеть воочию. Но сила Шейда скрыта, как и моя, – она остается незримой, пока он ее не обнаружит.

Брат качает головой.

– Только не одним прыжком. Слишком далеко. И я бы предпочел бежать, а не тратить силу. – Его глаза темнеют. – Пока она нам реально не понадобится.

Я киваю в знак согласия. Я прекрасно знаю, что такое исчерпать способность, устать до изнеможения, так что нет сил двигаться, уж тем более драться.

– Куда повели Кэла?

От моего вопроса Килорн вздрагивает.

– Да какая мне разница.

– Напрасно, – огрызаюсь я, пусть даже мой голос дрожит от сомнений.

«Килорн прав. И тебе не стоит волноваться. Если принц пропал, пусть будет так».

– Кэл может вытащить нас отсюда. Он может сражаться вместе с нами.

– Он сбежит или примется убивать нас в ту секунду, когда мы дадим ему такой шанс, – резко отзывается Килорн и срывает платок, под которым – гневно искривленные губы.

Я мысленно вижу огонь Кэла. Он сжигает все на своем пути, и железо, и плоть.

– Он уже мог бы вас поубивать, – возражаю я.

Это не преувеличение – и Килорн знает, что я права.

– А я думал, вы уже переросли свои детские ссоры, – замечает Шейд, вставая между нами. – Я ошибся.

Килорн извиняется сквозь стиснутые зубы, а я нет. Я не свожу глаз с самолетов, впуская в себя биение их электрических сердец. Оно слабеет с каждой секундой – они удаляются.

– Кажется, закончилось. Если мы хотим идти, надо двигаться сейчас.

И мой брат, и Килорн смотрят на меня как-то странно, но не спорят.

– Сюда, – говорит Шейд и указывает между деревьев.

Там вьется маленькая, почти незаметная тропинка – с нее смели пыль, обнажив камень и асфальт. И снова Шейд берет меня под руку, а Килорн идет впереди, задав достаточно быстрый темп.

Ветки, нависающие над узкой тропой, задевают нас, и вскоре уже становится невозможно бежать бок о бок. Но, вместо того чтобы выпустить мою руку, Шейд лишь прижимается теснее. И вдруг я понимаю, что он вовсе не прижимает меня к себе. Это сам воздух… мир. Одно обжигающее черное мгновение – и все вокруг сжимается. А потом – секунду спустя – мы оказываемся по ту сторону зарослей и поворачиваемся к Килорну, который возникает из серой чащи.

– Но он же был впереди, – говорю я, глядя то на Шейда, то на тропу.

Мы выходим на середину улицы. Над головой плывут облака и дым.

– Ты…

Шейд ухмыляется. И это кажется адски неуместным на фоне далекого завывания самолетов.

– Скажем так, я… прыгнул. Пока ты держишься за меня, мы будем прыгать вместе, – отвечает он и спешно направляет нас в ближайший переулок.

Мое сердце бешено колотится: с ума сойти, я только что телепортировалась. Я почти забываю о нашем затруднительном положении.

Но самолеты живо о нем напоминают. Еще один снаряд взрывается севернее, обрушив здание с грохотом, подобным землетрясению. Пыль катится по переулку волной, покрывая нас новым слоем серого. Дым и огонь стали настолько привычны мне, что я их почти не чую, даже когда пепел начинает сыпаться, как снег. Мы оставляем в нем следы. Может быть, это последние знаки нашего пребывания на земле.

Шейд знает, куда бежать. Килорн без труда успевает за нами, даже с тяжелой винтовкой на плече. Сделав круг, мы вернулись к проспекту. На востоке сквозь дым и пыль пробивается пятнышко солнечного света, неся с собой соленый запах моря. На западе, как павший великан, лежит первое рухнувшее здание, загораживая путь к подземке. Вокруг громоздится разбитое стекло, какие-то железные конструкции, обломки выцветших белых экранов. Разрушенный дворец.

«Что тут было? – отстраненно задумываюсь я. – Джулиан сказал бы». Достаточно вспомнить его имя, чтобы ощутить боль, но я справляюсь с собой.

Среди облака пыли мелькают несколько красных лоскутьев, и я ищу знакомый силуэт. Но Кэла нигде нет, и мне вдруг становится дико страшно.

– Я никуда не пойду без него.

Шейд даже не удосуживается уточнить, о ком речь. Он и так знает.

– Принц пойдет с нами. Даю тебе слово.

У меня буквально рвется сердце, когда я отвечаю:

– Я не верю твоему слову.

Шейд – солдат. Его жизнь не назовешь легкой, и он хорошо знает, что такое боль. Тем не менее мое заявление глубоко ранит брата. Это видно по лицу.

Я обещаю себе, что извинюсь. Потом.

Если «потом» настанет.

Над нами пролетает еще один снаряд и падает парой улиц дальше. Далекий грохот взрыва не заглушает более резкий и жуткий звук, который вдруг раздается со всех сторон.

Топот тысячи марширующих ног.