Текст книги "Все будет хорошо, или Будь же мужчиной, девочка"

Глава 3

И тут появился он. Когда она вошла в его кабинет, обустроенный и обставленный на европейский манер, находящийся в великолепном здании в самом центре Тбилиси, и он соизволил встать из-за стола, подойти и поздороваться за руку, обдав ее чувственной волной, она сказала про себя, что если хотя бы раз не окажется в постели с этим мужчиной, то, значит, жизнь прожила зря. Ее удивлению не было предела, когда, несмотря на то что он казался ей чуть ли не кинозвездой, и в нем тоже возникло страстное желание. Мама обвинила ее в непристойном поведении, когда она просто встречалась с респондентами. Да, на Кавказе все еще чтили институт девственности, но, встретив этого мужчину, она решила нарушить все правила. Теперь она покажет маме, что такое по-настоящему нарушать традиции, и двадцатидвухлетняя девушка и ее 30-летний обольститель и похититель дамских сердец стали взахлеб предаваться любовным утехам под пение Андреа Бочелли, и интимно светящийся ночник в углу ее спаленки, отделанной в розовых тонах, еще более добавлял неповторимости в их отношения. Когда он засыпал в ее объятиях, она нежно лепетала, целуя его в глаза, щеки, о том, как она счастлива, что есть он, ее единственный мужчина, самый милый и самый любимый. Позже он стал ее Сервом.

Серв заставил ее смириться с тем, что в первую и последнюю очередь она – женщина, а то, что в промежутке, не так важно. Правда, иногда она отбивалась от рук, как он выражался. На самом деле она никогда и ни в чем не была ручной. Он просто этого не смог понять сразу.

А теперь все было позади. Он стал реже залетать на ее огонек, предварительно побывав в аптеке, чтобы купить что-нибудь к чаю, как они любили шутить. Затем стал меньше звонить, пропадал сначала на неделю, потом на месяц, правда, каждый раз, появляясь, оправдывался неотложными делами. Но вот уже три месяца он не звонил, а сделать это первой не позволяло женское достоинство, она и так уже достаточно уступала.

Теперь надо было черпать силы из того, что было в жизни до него, ведь и раньше она как-то жила. Но как? Вспомнить было сложно, но необходимо. Ей с трудом приходили на память воспоминания обо всех ее платонических победах на личном фронте, которые потеряли актуальность и давно уже пропахли нафталином, завалявшись на дне сундука с прошлым.

Глава 4

Вера сидела в маршрутке и рассеянно рассматривала улицы, по которым вот уже два десятка лет с хвостиком неслась ее жизнь, все еще неустроенная и беспокойная, увлекательная и заставляющая желать лучшего, полная друзей и знакомых, но совершенно отдаленная от мира, где суждено ей было жить. С давних пор она привыкла отвечать за свои поступки и слова. Прогоняя от себя людей, она никогда не ждала их обратно. Однажды разочаровавшись в них, она выставляла их за дверь своей души, стирая в своей памяти все файлы, содержавшие мысли, чувства и воспоминания. Она всегда была уверена, что никто не может ступить в одну реку дважды. Себя она исключением не считала.

«На твой телефон пришло текстовое сообщение. Посмотри, вдруг там что-то важное», – произнес из ее сумочки металлический женский голос. «Не забыть бы перенести вчерашние фотографии в компьютер», – думала Вероника, открывая сообщение. Это действительно было что-то важное – это был ОН! Ее сердце опустилось куда-то в живот и не захотело возвращаться обратно. Вот уже почти три с лишним месяца он не писал вообще, даже на E-mail. Совсем не как прежде, когда в двух десятках эсэмэс за вечер они ухитрялись заняться любовью, разругаться, примириться и опять… Секс даже по телефону был изощренным и меняющимся, откровенным и сладострастным. Обоим он придавал сил. Секс всегда становился последним словом в любой перебранке, всегда примирял, делая их единение бесконечным, как детектив, в котором никогда не поймать убийцу.

«Что ты нашел во мне? Что я должна делать, чтобы ты всегда был рядом?» – спрашивала она часто, пока он нес ее на руках в спальню из ванны. Ответа не было никогда. Искать объяснений силе притяжения было некогда. Обоих неумолимо влекло на вершину, где, казалось, останавливалось время и молодой задор горел яркими огнями. Все это было давно, в прошлом, с которым со слезами, но решительно пришлось расстаться. Вероника была почти уверена, что он променял ее на другую.

«Привет, неумолимая, Я нашел у себя в машине твой диск Бочелли. Ты не хочешь получить его обратно???» – Он всегда ставил много знаков препинания, желая ярко выразить свое настроение.

«Какая наглость, – возмутилась девушка, – этот негодяй все еще думает, что я хочу от него… свой диск». Она поймала себя на мысли, что, как ни внушала и ни вырабатывала в себе холодное равнодушие в его адрес, оно держалось только в его отсутствие и исчезало, как мираж, даже от эсэмэски. Тактика игнорирования должна была подействовать на бывшего любовника, как холодный душ на горячую голову. «Он всего лишь слабый и неуверенный в себе мужчина», – думала она, гневаясь, что он не продолжает свой злосчастный монолог и дальше.

Вибрация мобильного телефона заставила ее вздрогнуть еще раз. «Понимаешь, Верочка, я просто не знаю, как приблизиться к тебе – на подводной лодке, на танке, может, обстрелять с воздуха. Пойми, любые горячие или холодные конфликты должны кончаться компромиссом!!!»

Она стала поспешно отгонять от себя мысли о том, что он был частью ее души, которую пришлось болезненно ампутировать. Надо было искать новые горизонты, как, например, вчера, когда загляделась на мужчину, правда, к сожалению, занятому.

Васо Каландадзе показался ей почти безупречным мужчиной – секс-символом. Разумеется, такие не валяются, как непроданный товар по скидкам. «За таких успешных людей надо выходить замуж, – думала она, – от таких ладных мужчин надо рожать здоровых детей. Только немного самоуверенности бы ему поубавить, и хоть на ВДНХ».

Как Вера успела узнать, красавец Каландадзе уже сделал успехи и в молодой партии перспективных радикалов, которые то и дело появлялись на телевидении с окриками в адрес старенькой, мудренькой правящей партии. Потому на презентации в Федерации футбола он был среди тех, кто окружал харизматичного, молодого лидера Михаила Саакашвили, создавшего оппозиционную партию. Сумочка ее вновь музыкально замурлыкала. Опять Серв?

– Здравствуйте, Вероника Гегечкори из «Главной газеты». Вчера вечером в ваших грустных глазах я увидел беспрестанное одиночество. Поэтому так бессовестно выпросил ваш номер телефона. И так как я ничего не делаю даром, перехожу прямо к сути. Что вы делаете сегодня вечером?

– Знаете ли, молодой человек, сегодня вечером я пишу статью о российских базах в Батуми. Только, боюсь, вы мне в этом ничем не сможете помочь.

– Девушка, постойте, разве вы знаете о базах в Батуми все? Вряд ли вам известно то, что знаю о них я. Но если вы попросите, я могу поделиться информацией. Понимаю, что вам по долгу службы положено знать немало, но ведь и вы когда-то исчерпаете свои знания. Скажите когда, и можете получить их с излишком хоть с самого дна моего сознания.

«А как же Нинели?» – промелькнуло в уме у Вероники.

– Вы очень самоуверенны, Васо, вам не говорили этого раньше?

– Да, спасибо, что согласились встретиться. Только уточните дату…

– Ладно, молодых радикалов, похоже, не обскакать. Я позвоню на этот номер в конце следующей недели.

– Но, Вера…

– Извините, я уже вхожу в редакцию и не могу больше говорить с вами. Увидимся. – И она отключила трубку, не очень вежливо, но для начала терпимо.

День, как всегда, начинался с просмотра информационных сайтов, сначала грузинских, хотя обычно информация на них была хорошо упакована, как невкусный болгарский шоколад.

«Сегодня утром жители столицы, отдыхающие на Черепашьем озере, обнаружили труп молодой женщины. Как установили вызванные ими полицейские, неизвестная была застрелена предыдущей ночью собственным мужем. Следствие установило, что мотивом убийства явились ревность и другие бытовые причины. Информация о деталях убийства в интересах следствия не разглашается».

Прежде чем «мышка» сработала на то, чтобы кликнуть кнопку «следующий», Веронике показалось, что кровь ее застыла даже в аорте. На неожиданно раскрывшемся прилагавшемся фото была… не кто иная, как вчера еще сногсшибательная, очаровательная Нинели!!!

Мысли о ее недавних жалобах в маршрутке роем пронеслись в голове Вероники. «Я убегаю от пьяницы-мужа в офис, ведь он иногда даже избивает меня, и то, что семейный бюджет существует лишь благодаря мне, делу не помогает».

«Подонок! Это ты должен был быть на этой ужасной фотографии. Ревность. Да, она красавица, он – спившийся урод, а тут еще, наверное, и Васо подвозил ее домой на своей крутой тачке. Да, но…» – Кровь стала медленно затекать в жилы Вероники обратно.

Глава 5

– Добрый день, меня зовут Вероника Гегечкори. Я из «Главной газеты». Меня интересуют подробности дела об убийстве Нинели Габашвили, я готовлю о нем материал. Вы позволите включить диктофон?

Наполовину седой, хотя и молодой капитан пристально оглядел свалившуюся, как снег на голову, назойливую девушку с диктофоном в руках.

– Вашу визитку, пожалуйста. Я запишу ваше имя…

– Вот, только скажите: кто ведет дело об убийстве Нинели? Мне надо это знать.

– Девушка, может, вы сядете и я попытаюсь вам все объяснить по порядку? Во-первых, из вашей газеты никто нам не звонил по поводу данного происшествия. И меня весьма удивляют вопросы вашей братии о том, что совершенно очевидно. Может, вы плохо осведомлены, но во всех грузинских СМИ четко сказано, что произошло, как и где. Вам назвать информационные сайты, на которых вы можете прочитать о случившемся?

– Ну уж благодарю, сайты не делают более счастливой. Меня интересует не официальная версия, которую уж слишком быстро дали в прессу…

– Ну у нас и народ! То им полиция плохо работает, то слишком быстро все выяснили. А вам известно, что на месте преступления найден пистолет, из которого была застрелена девушка, а в двух шагах от нее валялся ее пьяный муж с руками, перепачканными кровью убитой! – Он начинал выходить из себя, подчеркивая каждым словом важность сказанных им слов.

– Да, но неужели вам не нужно провести какой-либо экспертизы? Вы уверены, что Нинели была застрелена именно из того пистолета, который был найден там? А может, ее убили где-то в другом месте? И вообще, неужели совсем никто не слышал звука выстрела?

– Вы, видимо, плохо себе представляете Черепашье озеро. Вы, наверное, не берете в расчет, что там вообще никто поблизости не живет. И если бы в окрестностях озера произошел небольшой атомный взрыв, то он особо никого и не побеспокоил бы.

– Да, но…

– Вероника, как… Гегечкори, вы сказали? У меня сегодня много дел, и если у вас больше нет вопросов, то дверь там. – Капитан указал ей на выход из положения, а заодно и помещения.

– Простите, видимо, я немного перегнула палку. Я поняла, что дело ведете вы. Вы позволите записать ваше имя? – более низким и менее принципиальным голосом спросила она.

– Поймите, Вероника, дело уже закрыто, остаются лишь незначительные формальности…

– А имя?

Он немного смягчился.

– Капитан Георгий Татоев, вот моя визитка. И когда у вас будут более каверзные вопросы, звоните, я постараюсь вас переубедить.

– Что ж, – Вера поняла, что с капитана больше взять нечего, – спасибо и на том. Извините, что отняла у вас время. – Она неслышно поднялась и грациозно направилась к двери.

В задумчивости Вера вышла из полуразрушенного здания отделения милиции с плохо крашенными стенами и вскоре забрела в уютное кафе, заказала себе чашечку кофе и решила подумать и дать себе полный отчет: на чем основаны ее сомнения? Ведь если верить капитану Татоеву, то все в уже закрытом деле ясно как день. «Но почему? Почему?» – спросила она себя еще раз.

Глава 6

– Привет. Я просто проезжал мимо и не мог не остановиться у твоей редакции. Послушай, Верочка, не клади трубку. Пожалуйста. Мы же взрослые люди. Если мы больше не любовники, это не значит, что мы не можем просто разговаривать, как близкие друзья. Я жду тебя у дверей твоей редакции.

– Ладно, – сказала она кратко и отключила мобильный. Предательская внутренняя дрожь стала сползать с живота по ее стройным ногам. Вера свернула файл с новой статьей и быстро отправилась к зеркалу в дамскую комнату.

«Но ты ведь обещала, что никогда больше не будешь наводить марафет специально для него!» – прокричал ей в ухо ее внутренний голос. Однако более либеральный голос парировал: «Она это вовсе не для него так старается. Просто женщина всегда должна выглядеть эффектно».

Автомобиль у него был старой модели.

– Слава богу, ты снизошла до нас, простых смертных. Вчера я видел тебя по телевизору, стоящую рядом с Нино Бурджанадзе. Дорогая, тебе потом никто случайно не звонил с замечаниями по поводу твоей чрезмерной привлекательности, составившей конкуренцию нашему гладкопричесанному спикеру?

– Конечно, мне никто не звонил, а спикер у нас – не гладкопричесанный, а богато убранный, так что затмить блеск ее драгоценностей мне не под силу. А ты льстить не разучился.

– Брось, Вероника, неужели ты не можешь просто расслабиться и быть той, какая ты есть на самом деле?

Она стала почти искренне смеяться.

– А ты полагаешь, что знаешь, какая я теперь на самом деле? Ты, вероятно, подумал, что та девушка, которая отправляла по несколько сообщений в день, чтобы узнать наконец, куда подевался ее любовничек, это и есть Вероника, которую ты видишь сейчас?! – Она плохо скрывала свое волнение. – Ты думаешь, что мы с ней, наивной дурочкой, – по-прежнему одно и то же лицо?

– Во-первых, вовсе не дурой, – остановил он ее порыв. – Во-вторых, не хочешь ли ты сказать, что стала другим человеком после того, как мы расстались?

– Нет, просто после тебя я научилась разбираться в людях и нелюдях.

– Послушай, ты права. Ладно, я не очень красиво поступил, когда замолчал и стал реже заходить. Поверь, дело вовсе не в той блондинке, к которой ты меня всегда ревновала.

– Понимаешь, мне совершенно неинтересно, что произошло тогда. Я не имею обыкновения жить прошлым, особенно когда настоящее заставляет меня постоянно держать руку на пульсе меняющихся реалий.

– Вот в чем дело! Ты уже успела завести себе другого? Разумеется, иначе была бы более снисходительной к моим устремлениям…

– Боже, почему мужчины иногда не понимают сразу? Дойдет ли до тебя мой человеческий голос? Я хочу провести журналистское расследование убийства молодой, красивой, ни в чем не повинной девушки, с которой училась в школе, и это меня интересует больше, чем что-либо другое.

– Не сомневаюсь, что ты никогда не перестанешь быть маленькой наивной девочкой. Разумеется, я уверен в твоих способностях раскапывать то, что другим не под силу. Да, превосходно. Браво! Только через некоторое время какая-нибудь другая наивная девочка будет проводить журналистское расследование по поводу трагически павшей коллеги. Тебе никогда не говорили, что быть героем – вредно? Вредно для здоровья.

Она пристально всмотрелась в самую глубь его плохо читаемого взгляда.

– Хотелось бы мне знать, какое подобрать слово, чтобы не очень испортить наши деловые отношения… Что ж, говорят, страх правит миром. Молодой человек, вы, видимо, предполагаете, что я беру вас в дело? Не трепещите, все лавры я оставляю себе. А ваше участие здесь не пригодится.

– Знаешь, я не думаю, что был когда-либо таким, каким ты меня сейчас представила в своей обличительной тираде. Но ведь женщины – существа, размышляющие эмоциями. Девушка, почему твои эмоции не навели тебя на мысль о том, что я не хочу, чтобы у тебя возникали проблемы, понимаешь? Неужели не ясно, что один человек не может изменить мир? Почему твои эмоции не подсказывают тебе, что близкие люди имеют обыкновение заботиться друг о друге и поэтому дают порой ценные советы?

– Советам твоим просто цены нет. Зачем браться за дело, если ничего не изменить? Весьма трезво. Но ведь бывает так, что люди пытаются сдвинуть горы и у них это получается?

Он стал весело и добродушно смеяться, с насмешкой глядя на бывшую возлюбленную.

– Тебе можно податься в партию «Национальное движение». Заметила, как упорно они лезут к власти, горы обещают, выше радуги…

– Думаю, что они – всего лишь популисты, а не деловые люди. Просто умеют красиво и громко кричать. А конкретно – только плакатные девизы, не более того, никакой альтернативной экономической программы.

– Не скажи, Вера, похоже, что в их стане немало серьезных людей, не говоря о заокеанской поддержке, местные…

– А кто, например?

– Ну, некоторые олигархи, как Бадри Секурава, на их стороне. А куда им деваться? Да и в ближнем окружении Миши такие бизнесмены, как Васо Каландадзе…

– Что?! Ты сказал «Васо Каландадзе»?! Просто удивляюсь, как может хозяин какой-то фирмы, занимающейся эмигрантами и туризмом, быть на виду общественности. Всю последнюю неделю только и слышу – Васо Каландадзе, Васо Каландадзе…

– Это и неудивительно, Вера, просто он часто появляется на всех их тусовках. У него большое будущее, поверь моим словам, впрочем, сама увидишь. И с этими ребятками у него не самые натянутые отношения, не как у нас с тобой…

– Опять «о more». Так бывает, Серв, люди встречаются и расстаются…

– И опять встречаются потом…

Он ловко притянул ее к себе. Она просто не знала, куда подевалось выработанное за долгие дни разлуки холодное равнодушие к нему. Она точно помнила, как это у них всегда бывало. Видимо, наступил момент понять, как это остановить. Ведь ее душа – не игрушка, забытая под дождем.

– Почему? – тихо спросил он. – Мне так тебя не хватает. Вспомни, ведь нам всегда было так хорошо…

– Да, когда ты не делал так, что мне было плохо, а потом даже не пытался исправить положение. Извини, Серв, мне пора на работу, ведь главное – это не любовь, ты ведь сам меня этому учил. – Она сбросила с себя наваждение от когда-то дорогого ей мужчины, который причинил самую тяжелую боль в жизни, вышла из его машины и, не оборачиваясь, поднялась в здание редакции.

– Где ты была? – спросил Веронику, открывавшую дверь в кабинет, редактор «Главной газеты». – Я заходил к тебе и не застал.

– Простите, господин Ираклий. Я была внизу у входа, ко мне приезжал старый друг.

– Знаем мы этих старых друзей. Конечно, это не мое дело, но я все равно хочу сказать тебе, – редактор заботливо смотрел на немного смутившуюся девушку отеческим взглядом, – ты достойна самого лучшего. Вероника, мне больно видеть тебя в слезах, когда ты работаешь. Сомневаюсь, что в этот момент ты читаешь в Интернете содержание сентиментальных мыльных опер, и потому…

– Вовсе нет, господин Ираклий. Спасибо вам за заботу, просто у меня иногда бывает аллергия, и глаза у меня слезятся из-за нее, течет из носа и…

– Ладно, ладно, аллергия – это не беда. Настоящая беда – это демография. Я почему зашел к тебе, знаешь? К следующему номеру ты готовишь материал об эмиграционных процессах.

– Что?

– Я неясно выразился? Найди людей, расспроси туристические фирмы, сама знаешь, туризм – часто лишь предлог для эмигрирующих. Поняла?

– Разумеется, господин Ираклий, – ее глаза заблестели, – спасибо, я мечтала написать об эмиграционных процессах в Грузии. – Она весело поцеловала в свежебритую щеку вездесущего господина Ираклия и подумала, что скоро все изменится, что тайное обязательно станет явным.

Глава 7

Вероника вышла из маршрутки на проспекте Руставели. Ей предстояло найти улицу, о существовании которой она лишь пару дней назад узнала из справочника «Желтые страницы». Судя по соседству с проспектом Руставели, неизвестная улица – это не что иное, как хорошо ей известная, в очередной раз переименованная старая улица в одном из лучших районов города. После обретения независимости в стране стали переписывать и переоценивать былое. Так и оказалось на самом деле. Эту улицу она всегда знала под другим названием.

Вскоре она вошла сквозь музыкально ворчащие железные ворота в весьма колоритный так называемый итальянский дворик, где, судя по окнам, жило 5–6 семей. Во дворе, полностью соответствующем старым тбилисским канонам, стояла пара традиционно дорогих, традиционно черных машин. У вечно испорченного водопроводного крана возились неопрятно одетые мальчишки, безуспешно пытавшиеся набрать воды в дырявый темно-зеленый шарик, чтобы помыть заехавший в грязь залепленный фантиками с изображением знаменитых футболистов велосипед.

Неподалеку на низкой деревянной скамье сидели две сразу насторожившиеся при виде Вероники старые женщины с повязанными на голове платками. Они перемигнулись и с интересом оглядели неизвестную молодую особу в недостаточно длинной для Тбилиси юбке. Молодая особа окинула старушек взглядом, полным не меньшего интереса, и энергично пересекла двор по направлению к месту бабьих посиделок старого итальянского дворика (так назывались дома с внутренним двором, которые стали убирать позже, скупая у людей центральные районы).

– Девушка, а вы к кому? – обратилась к ней старушка, обнажив свой свободный от зубов рот.

– Что-то вы нам совсем не знакомы, – добавила вторая, непроизвольно дергавшаяся древних лет женщина в юбке в полоску.

Вера приветливо улыбнулась и как бы невзначай положила руку на старческое плечо той, у которой не было проблем с излишним содержанием ротовой полости.

– Я – близкая подруга вашей соседки Нины.

Обе женщины взялись за голову и стали причитать, у одной даже сразу покраснели глаза.

– О да, да… Вы ее подруга? Где же вы были раньше? Как же так получилось?

– И мы виноваты тоже, – вступилась лишенная зубов добрая старушка.

– Минутку, – включилась Вероника в работу, – я была в полицейском участке, и мне сказали…

– Деточка, ну что они могли вам сказать нового? Они тоже говорили с нами, ну мы им все и выложили, как есть.

– Этот подонок! Как он мог? Знаете, какой была Нина? Она всем нам помогала, хотя и самой ей было несладко. Ее муж просто мерзавец, спился, совсем забросил работу и сел ей на шею. Целыми днями торчал на улице, лясы точил, дожидаясь, пока жена принесет, и за свет заплатит, и за то, и за другое. Вы же знаете, как все нынче дорого!

– Он был просто тунеядцем! – со смаком продолжила старушка в юбке в полоску. – Мало того, что этот паразит жил за ее счет, мало того, что и не думал даже о том, чтобы хоть какую-нибудь работу поискать, так по вечерам на пьяную голову частенько избивал бедную Нину. Сколько раз по утрам мы видели ее с заплаканными глазами и синяками.

– Ну уж Бог сверху смотрит, – перебила подругу шамкающая женщина, – вот и посадили этого нелюдя, и поделом ему! У нас полиция-то продажная, но на этот раз они поступили как надо.

– Извините. Мои дорогие, мне очень больно было узнать, что Нины больше нет. Мы с детства были знакомы, позже даже дружили. Но, может, вы замечали что-то особенное в последнее время? В каком она была настроении? Может, кто-то новый ее провожал? Может, возвращалась она поздно?

– Да зачем вы так, деточка?! Наша Нина?! Да она выросла у нас на глазах в этом дворе. И всегда была такой доброй, всегда поздоровается с улыбкой, о здоровье поинтересуется, как-то витамины мне принесла, мол, весной всем нужно набираться сил, особенно взрослым. Девочка была дочерью прекрасных родителей, жаль, они рано скончались. Автокатастрофа, – глаза женщин продолжали краснеть все больше, – мы обе всегда заботились о ней в детстве, и в юности тоже.

– И порядочная она у нас была, – вступилась вторая старушка, – со школьных лет еще встречалась с этим подонком, с ним единственным, но теперь его доля – гнить в тюрьме. Туда ему и дорога!

Вера стала думать, как бы ей поприличнее попрощаться с бабушками, которые уже сполна выложили перед ней весь свой информационный запас. В этот момент мальчишки, залепленные грязью, таки набрали воды в свой полудырявый шарик и нежданно-негаданно взорвали пузырь, расплескав капли и обильно забрызгав тут же раскричавшихся старушек. Когда бабушки вылили на юные хулиганствующие элементы весь свой негатив, они с удивлением обнаружили, что неизвестно откуда появившаяся девушка в откровенно короткой юбке исчезла так же неслышно, как и появилась.