Текст книги "Чёртова дюжина"

– Когда мне было пять лет, умер мой дорогой дедушка. Каждое лето я жила у него, помогала убирать сад днём, а долгими вечерами мы смотрели на звёздное деревенское небо, и наслаждались сочными персиками и грушами. Он устраивал прекрасные праздники на мои дни рождения, а на новый год наряжался дедом морозом, и приносил мне мешки подарков. Он носил меня на руках и боготворил. Я была его истинной любовью – бабушка умерла ещё до моего рождения, а с моей матерью, то есть своей дочерью, он не имел такой душевной связи. Я получал от дедушки всю любовь, которую отторгала в детстве его дочь, и которую он не додал своей усопшей супруге – я буквально купалась в любви. Когда дедушки не стало, моя энергетическая подпитка любовью иссякла – мне более не откуда было брать любовь и заботу к своей персоне, и я обозлилась на родителей – они меня любили, но не так, как дедушка. Я всегда хотела стать лучше, быть лучше, чем другие – я, всегда стараясь это показать и доказать – даже если было всё не так блестяще. Я грешила – сильно грешила – очерняла и осуждала других, дабы корона на моей голове сияла ярче. Нет, это была не гордыня, и не гордость – мне нечем было гордиться – это лишь эгоизм и самолюбие. Только почвы для этого не было – лишь обида на весь мир из-за того, что не дают мне любви, которой я достойна, и которую я требую. А любить то меня по сути и не за что – за то, что я просто существую – так это заслуга родителей, а не моя. Даже когда заболела раком, я стала получать много заботы, внимания и любви – но это всё равно не то, что я желаю. Точнее желала. Я давно поняла, за что наказана страшной болезнью, но до этого момента не могла себе этого признать – пелена «мне все обязаны» застилала мне глаза…

Девушка заплакала и посмотрела на людей. Роман махнул головой ровно в ту секунду, когда очередной замок упал на деревянный пол поместья…

Глава 5

Константин

Нетерпение соткано из мгновений…

Вадим Синявский

– Надеюсь, молодые люди не будут против, если я продолжу цепочку знакомства. Моё имя Константин, мне сорок два года, и скорее всего моим грехом является нетерпеливость. Это полностью моя вина, и я это начал принимать, увы, не так давно. Тринадцать лет назад я оказался в глубоком жизненном кризисе – я потерял свою горячо любимую супругу. – слегка хриплым голосом проговорил мужчина с короткими густыми волосами чёрного цвета, которые уже были изрезаны редкой сединой. Но его глаза были грустны, печальны и, как будто потухшие и не по годам обвитые морщинами и пигментными пятнами. У этого мужчины явно был глубокий жизненный опыт, и, по всей видимости, далеко не красочный.

– Мой отец был военным, и мы часто переезжали с места на место, с гарнизона в гарнизон, постоянно меняя города. Неизменной была лишь страна. И вот мы вновь переехали в новый город, и в первый класс я пошёл в новую школу. Именно там я увидел её. Виктория была моей одноклассницей, и все одиннадцать лет обучения в школе мы сидели за одной партой. С пятого класса вместе ходили в сельское кино, вместе делали уроки, и на танцы ходили тоже вдвоём. С восьмого класса мы начали романтические отношения – первый поцелуй, первое свидание, первый секс. Мы во всём были друг у друга первыми – и во многом последними. Всё было прекрасно – мы доверяли друг другу, любили и были несказанно счастливы. Мы готовы были поторопить время, чтобы скорее, как только закончим школу, пожениться, и стать законными супругами. У нас была чистая и нежная любовь – именно та, о которой пишут в книгах и снимают фильмы. Мы были всецело погружены друг в друга – как два крыла одного ангела.

«Константин, ты обязан продолжить род военных! Я, твой дед, и твой прадед отдавали долг Родине, и ты обязан! Не смей прерывать династию! Вот закончишь военное училище, подпишешь контракт, тогда и делай, что захочешь – женись, рожай детей, как раз и квартиру получите. А сейчас не смей даже свой рот открывать!» Так говорил мне отец. Грубый, жестокий вояка, который привык всю жизнь командовать рядовыми и солдатами, не ценя чужого мнения, даже если этим «чужим» был его собственный сын. Я желал всё бросить, но у меня не было выхода – после окончания школы я попал на срочную службу, потом поступил в военное училище, а потом подписал контракт. Виктория тоже поступила учиться на врача, и уехала дальше, чем мы предполагали. Мы писали друг другу письма, по возможности созванивались по стационарному телефону. Один раз она даже приезжала – на присягу, эти минуты, проведённые вместе, на трескучем морозе, возле КПП, были самыми счастливыми. Писем было много – почти каждую неделю я танцевал перед командиром, что бы он отдал мне письмо. Ну, знаете же эту штуку – получил письмо, танцуй. Я готов был торопить дни, чтобы быстрей воссоединиться со своей любимой. После двухгодичной службы я поступил в училище, но не в то, в которое хотел, а в другое – этому поспособствовал мой отец. Виктория об этом не знала, и несколько писем отправила туда, на старый адрес. Но они остались без ответа. Письма, которые я отправлял ей – не дошли до адресата, и были возвращены мне. Дело в том, что Виктория попала на учебную практику в детскую больницу по срочному распределению, и настолько понравилась главврачам, что они потребовали перевода её, как будущего выдающегося врача в их город – документы передали, и она осталась там. Я же этого не знал, и думал, что она предпочла уйти от меня, чем ждать. Она подумала тоже самое. Судьба вот так паршиво распорядилась нашей любовью. Мы абсолютно беспомощны в её скользких холодных лапах. Не скрою, трагичная любовь сломала меня, и я полностью погрузился в учёбу. После я подписал контракт, и уехал в другой город – в моём родном городе мне не было места – дышать было тяжело. Буквально. И началась у меня более лёгкая жизнь – днём на службе, гонял молодую зелень, которой и сам не так давно был, вечером же посещал бары и тусовался на вечеринках с сослуживцами. Случались одноразовые отношения, не приводящие ни к чему, кроме удовлетворения похоти и снижения сексуальной нагрузки. На одной из таких вечеринок познакомился с девушкой, провели ночь вместе, а через месяц она нашла меня в части, и сообщила, что ждёт ребёнка. Я, как честный человек, женился на ней. Нам дали квартиру, и мы уже вдвоём строили семью и ждали пополнения. Я не любил её, признаю честно. Я всей душой и сердцем принадлежал Виктории. Настолько, что я не помнил имени своей жены. Жили мы относительно неплохо, в мире и согласии, но без взаимности и единения душ. Ребёнок родился больным, и часто приходилось ходить по больницам. В силу того, что служба не позволяла мне отлучаться с рабочего места, когда захочу, этим занималась жена. Я лишь давал деньги. Много денег. Меня начало раздражать то, что малыш болеет – крики по ночам, муки, большое количество лекарств и средств. Я взял отпуск и сам пошёл с сыном в больницу, чтобы лично узнать у врачей способы лечения, или возможность операбельности. Я даже не помнил диагнозов всех – меня лишь раздражал болезненный и серый цвет лица сына, и заботило его здоровье.

Когда я вошёл в кабинет одного из хвалёных детских врачей с младенцем на руках, я увидел её – всё такая же красивая, статная, чарующая и утонченная Виктория. В глазах счастье, на пальце обручальное кольцо. Мой мир рухнул. Мне не нужен был ни ребёнок, ни жена, которую я не мог уже терпеть, ни квартира, в которой мы жили, ни моя жизнь. Моей душой была она – Виктория, моя победа.

Она сразу меня узнала и сменилась в лице. Буквально по её лицу промчались годы другой жизни – жизни, где мы были не вместе.

Как оказалось, она замужем за врачом из этой больницы. Счастлива, любима, но детей этот брак не принёс. С лечением моего ребёнка прогресса не было, и с ним сидела жена. Я же оббивал пороги больницы, и уговаривал Викторию сходить со мной на свидание. Я не унимался и предпринимал тысячи попыток – от звонков и подарков, до ожидания её после работы, и падания на колени перед всеми. Благо я смог «купить» у её коллег номер телефона. Я умолял её хоть немного побыть со мной, поговорить. И спустя несколько месяцев она сдалась, и мы провели вместе вечер, объясняясь в своих поступках. Я видел, я знал… Нет, я кожей чувствовал, что она до сих пор любит меня. И наша совместно проведённая ночь подтвердила это – моя победа была со мной, хоть и на мгновение. Но я стал предпринимать попытки увеличить срок нашего счастья. Уж такой характер у меня и натура – добиваться всего, быть дотошным и целеустремлённым. Я скорпион по знаку зодиака, и считаю, что полностью соответствую общепринятой характеристике этого знака зодиака. Но астрологией и гороскопами я увлёкся довольно недавно – ранее я считал это глупостью и бредом. Но, обо всём постепенно.

Мы начали встречаться. Это были часы в раю, минуты счастья и секунды всепоглощающей надежды. Дома меня ждала жена с больным ребёнком, что меня безумно раздражало – я не мог видеть её лицо и слышать её голос, не мог ложиться с ней в одну постель, и есть еду, которую она готовила. Я не любил её, я буквально ненавидел её. И ребёнка. Вечно больного и орущего. У нас в семье никто не болел такими страшными болезнями – даунов и уродов не было. В мою душу закрались сомнения по поводу родства. Виктория, в силу возможности и наличию связей помогла мне сделать ДНК-экспертизу, и оказалось, что сын не мой. У меня отлегло. Я подал на развод, дал отступные и выгнал жену с ребёнком из своей квартиры. Когда она уходила, то ревела вместе со скулящим малышом на руках, крича, что любит меня и не может жить без меня. Меня это раздражало, но воспитание не позволяло ударить женщину, даже такую, как она. Спустя несколько часов мольбы и слёз, она поняла, что со мной бесполезно спорить, и я не отступлю. Тогда она рассказала, что часто гуляла и проводила ночи со многими солдатами нашей части, и сама не знает, кто отец ребёнка. Моё желание ударить женщину возросло в разы, но я сдержался. Она ушла. Квартира опустела, на столе пропала еда, а моя кровать стала холодной, но сердце пылало от любви, и душа летела к моей победе. Теперь же я уговаривал Викторию уйти от мужа и быть со мной. Она противилась. Говорила, что любит меня, а ночи проводила с ним. Я не мог этого терпеть, я мечтал его убить. Ради любви я был готов на всё. Такие терзания длились три года. Моя победа сдалась и перешла на мою сторону. Моё терпение и унижение дало плоды. Виктория ушла от мужа, я перевёлся в другой город, забрал её, и мы уехали в нашу новую квартиру. Я смог договориться с администрацией, и уже через несколько дней я назвал женой ту, которую любил. Которой принадлежал всю жизнь. Которая сама являлась моей жизнью и душой.

Я так же служил, она работала в больнице, налаживала быт в нашей квартире. Мы были счастливы. Мы любили. Меня периодически напрягали её долгие смены, дни без выходных, и я стал настаивать на том, чтобы она уволилась. Она долго сопротивлялась, я кричал, она плакала. Я просил прощения, и она прощала. Но согласилась, и уволилась. Я был рад. Но для радости не хватало маленького счастья. Нам хотелось, чтобы плод нашей любви зародился в её чреве. Я настаивал на ребёнке, ведь отцом я так и не был, и она не познала радости материнства. Не получалось. Она ездила по больницам, клиникам, и даже бабкам. Годы лечения не принесли плодов – мы были оба здоровы, но ребёнка зачать не получалось. Видимо, Бог решил, что мы и так слишком счастливы. Виктория смиренно молчала и стойко выносила все тяготы лечений и отсутствия малыша. Я же не мог сдерживать себя и ругался, кричал, плакал, бил посуду. Вёл себя, как псих, как придурок, как настоящий урод. Она этого не заслужила. Я её не заслужил. Я был не достоин такой женщины, как Виктория.

Я не успокаивался и искал врачей, которые могли ей помочь. Нашёл контакты какого-то знахаря в забытой Богом деревне, и отправил её туда.

После нескольких дней, проведённых ею в «целебнице» она позвонила мне, и плача, рассказала, что там с ней делали – парили в бане, окуривали травами, закаляли в ледяной воде, перегревали в парной, сажали пиявок, кололи препараты, поили отварами трав. Я жене искренне сочувствовал, но мне был важен результат. Сказала, что плохо себя чувствует, и выдвигается на автобусе домой.

По дороге ей стало хуже, и её отвезли в больницу, откуда она позвонила с сказала адрес, попросила приехать, и сказала, что любит меня.

Я был сильно раздражён, но сорвался с работы и поехал в больницу… Она умерла сразу же, как положила трубку после звонка мне. В коридоре, перед её палатой, где она лежала, и сердце её больше не билось, врач остановил меня, и сообщил, что, скорее всего причиной смерти стали процедуры знахаря. Смерть. Как только я услышал это слово, то закричал на всё отделение и сполз по побеленной стене. Умерла не только Виктория, а умер я…

Я не помню, как прошли похороны, я не помню людей, которые были рядом. Я не помню вкуса поминального борща, который встал поперёк горла, я не помню вкуса горькой водки… Я помню лишь вкус её губ, поле поцелуя. И такого поцелуя больше не будет. Сложно проходят не похороны, не литургия, не тысячи слов соболезнований… Сложно на следующий день. На косметическом зеркале осталась её расческа, небрежно брошенная с остатками волос, в холодильнике суп, который она сварила для меня, футболка, которая была оставлена на сушилке для белья… Но эти вещи уже больше никому не нужны – суп со вкусом слёз и боли, расчёска не расчешет больше её длинные волнистые волосы, а футболка больше не коснётся её тела. Я сорвал майку с сушилки, и втянул запах. В нос ударил аромат порошка, остатков её духов и её тепла… Я стиснул зубы, закусив губу до крови. Обняв футболку, я лёг на полу, корчась от моральной боль, и зарыдал…

Это испытание стало для меня настоящим вызовом, заставив задуматься о смысле жизни, о своих ценностях и приоритетах. Я ощутил острую боль утраты, но вместо того, чтобы погрузиться в отчаяние, решил использовать это время для самопознания и саморазвития – это был единственный выход – забиться в себе. Жизненный кризис стал своеобразным поворотным моментом, когда я начал задавать себе глубокие вопросы о смысле своего существования, о своей роли в этом мире. Я осознал, что только через преодоление своих внутренних демонов и ошибок я смогу найти истинное спокойствие и смысл жизни. Жизненный кризис стал для меня тем ключом, который открыл дверь к новым горизонтам и возможностям.

– Как долго ты носил траур? – сквозь шмыганье носом, спросила Арина. Молчали все, вытирая слёзы. Даже Кирилл помрачнел.

– Мой траур не окончен. Уже тринадцать лет я вдовец, тринадцать лет, как я умер. Я никогда не думал, что смогу потерять свою возлюбленную. Наши отношения казались такими крепкими и надежными, что я не представлял свою жизнь без нее. Но судьба распорядилась иначе, и в одно мгновение все обернулось для меня кошмаром. Переживая потерю жены, я чувствовал, что мир рушится. Каждый день был исполнен горя и тоски, я не мог принять реальность происходящего. Постоянно вспоминал каждую деталь нашей совместной жизни, каждое слово, каждый взгляд. Я во многом был не прав, это полностью моя вина и мой грех, за который я никогда не расплачусь – слишком тяжела ноша и моя душа черна. И боль пронзала сердце снова и снова. Но постепенно в моей душе начал проявляться новый стержень – стержень силы и решимости. Я понял, что не могу оставаться вечно в этом состоянии отчаяния, понял, что нужно двигаться дальше, что жизнь не должна остановиться на этом перекрестке. Потеря возлюбленной стала для меня не только испытанием, но и возможностью пересмотреть свою жизнь, свои отношения, свои ценности. Я начал задумываться над тем, что на самом деле важно в этой жизни, что действительно ценно и что дает смысл существованию. Потеря Виктории показала мне, как важно ценить каждый момент, каждый день вместе, потому что никто не знает, что принесет завтра. Я вспоминал слова жены, которые казались мне тогда банальными, но теперь стали наставлениями. Я понял, что нельзя откладывать на потом проявление любви, заботы, внимания. И решил, что никогда больше не буду откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Это открыло мне глаза на многие вещи, которые раньше казались несущественными. Я стал ценить каждое утро, каждый вдох, каждый шаг. Я начал замечать красоту мира вокруг себя, которую прежде принимал как должное. Потеря возлюбленной подарила новое видение жизни, новый взгляд на себя и на окружающих. И хотя боль от утраты никогда не пройдет совсем, она стала для меня толчком к новому началу, к новой жизни, где каждый день стоит ценить и любить.

– От своей бабушки я слышала про некие «заповеди вдовца». Это правда, или вымысел моей столетней умалишённой бабки? – Прокашлявшись, обратилась к Константину Лиза.

– Одиночество окутывало меня, как плотный туман, но я решил использовать это время для самопознания и развития. Одной из наиболее важных вещей стали «Заповеди вдовства». Я о них прочёл в одной из книг, оставшихся после жены. Ранее я просто считал их «глупым бумагомарательством», пока не открыл их истинный смысл.

Первая заповедь, которую я себе поставил, была не бояться проявлять свою слабость и уязвимость. Понял, что это не означает быть менее сильным или решительным, а наоборот, давало мне силу и внутреннюю уверенность. Я осознал, что страх перед открытием своих истинных чувств может быть большим препятствием на пути к исцелению.

Вторая заповедь заключалась в том, чтобы не зацикливаться на прошлом и не утонуть в воспоминаниях. Я понял, что нужно принять прошлое и отпустить его, чтобы освободить место для новых возможностей и перспектив. Я стал более осознанно жить настоящим, ценя моменты, которые имею сейчас, и стремиться к будущему, несмотря на все преграды на пути.

Третья заповедь состояла в том, чтобы научиться прощать себя за сделанные ошибки и грехи. Довольно быстро понял, что никто не совершенен, и что каждый делает ошибки. Я осознал, что необходимо принять себя таким, какой есть, со всеми своими недостатками и несовершенствами, и стремиться к лучшей версии себя. Именно поэтому я быстро поверил в письмо, которое мы тут нашли – всё сходится. Чем быстрее признаешь свои ошибки и грехи, тем легче будет жить.

Четвертая заповедь, которую я себе поставил, была не забывать о своей жене и ее вкладе в мою жизнь. Она останется моей женой до последнего моего дня, по последнего вздоха. Я понял, что воспоминания о ней останутся навсегда, и это необходимо принять и принять как моей истории.

Я провожу много времени в одиночестве, размышляя о своем прошлом. Каждый день я вспоминал счастливые моменты, проведенные с женой, и пытался понять, что пошло не так. Я вспоминал свои ошибки и недочеты, думал о том, какие решения могли бы изменить нашу жизнь. Я понимаю, что нельзя вернуть время назад и исправить все ошибки, но стремлюсь извлечь уроки из прошлого, чтобы не повторять их в будущем. Тяжело было принять свой грех. Я виновен в её смерти. Всем виной моя нетерпимость. Ради любви я ставил на кон учёбу и карьеру, потом, ради того, чтобы быть с ней, я поставил на кон её счастье, её карьеру и любовь к тому врачу, который был её мужем. Потом, ради ребёнка я поставил на кон её жизнь. Если бы я был немного сдержанней, умел бы ждать и терпеть, всё было бы по-другому…

– Скажите, а Вы обрели новую любовь или отношения?

– Моей спутницей, после потери жены, стало одиночество. Первый год оно меня угнетало. Потом я понял, что только в одиночестве можно погрузиться в свои мысли, проанализировать собственные поступки и найти ответы на важные вопросы. Я начал ценить это время, проведенное в одиночестве, как возможность для личного роста. Принятие одиночества помогло мне осознать свои ошибки и недостатки, а также понять, что нужно изменить в своей жизни. Я понял, что я скушен и уныл – начал искать в себе внутренний покой, стремясь к гармонии и равновесию. Для этого обратился к медитации и йоге, нашел в них способ успокоить свой бурный разум и обрести внутренний покой. Практики саморазвития и самопознания помогли понять себя глубже, принять свои ошибки и недостатки, а также научили жить здесь и сейчас, не оглядываясь на прошлое или беспокоясь о будущем. Каждый день становился для меня новым уроком и возможностью стать лучше, нежели он был вчера. Но прошлое не отпускало и не отпустило.

Так же я понимал, что одиночество может быть как проклятием, так и благословением, в зависимости от того, как буду использовать это время. Переживая свою боль и горе, я решил, что это идеальный момент для развития самостоятельности.

Первым шагом в этом направлении стало изучение музыки. Я всегда любил слушать различные мелодии, но никогда не задумывался о том, чтобы самому научиться играть на музыкальных инструментах. Я купил гитару и начал брать уроки у местного музыканта. Это стало для меня не только увлекательным занятием, но и способом выразить свои эмоции и чувства через музыку. Я стал писать музыку и стихи про любовь, про свою жену, реквиемы и песни траура.

Кроме того, решил заниматься фотографией – приобрел камеру и стал выезжать на природу, чтобы запечатлеть красоту окружающего мира. На природе ещё прекрасно проводить медитации и часы тишины. Фотография стала для меня способом увидеть мир по-новому, обратить внимание на детали, которые раньше ускользали от взгляда. Каждый день я надеюсь, что Виктория зайдёт в квартиру, и я смогу показать ей эти фотографии, эту красоту и эту жизнь…

Ещё один замок гулко упал на пол…