Текст книги "Поймать удачу"

Виктория Плэнтвик
Поймать удачу

1

– Еще немного, девочка, и будем на месте.

Холли с легкой улыбкой скосила глаза на своего дядю, нетерпеливо ерзавшего на сиденье. Уж очень ему хотелось поскорее добраться до места назначения.

– Сейчас направо! – рявкнул Хэролд Мэннинг громовым голосом, совершенно не вязавшимся с его пухлой фигурой и добродушным выражением лица.

Холли снова переключила внимание на дорогу. Еще два месяца назад она и помыслить не могла о том, чтобы сесть за руль роскошного «ягуара». Однако после той памятной ночи у нее неожиданно развился дух авантюризма, который она прежде за собой не замечала. Теперь ей казалось, что море не то что по колено, а вообще по щиколотку ее стройных загорелых ног, и она справится с любыми проблемами, стоит только захотеть.

Холли невольно поежилась. События тех незабываемых часов, пролетевших как одно мгновение, отпечатались в ее душе навечно. Единственная ночь любви с незнакомцем – ее восхитительный греховный секрет… Страшная тайна, о которой никто и никогда не узнает. Иногда Холли удивлялась, что ей удалось выйти сухой из воды, хотя к чувству облегчения примешивалось легкое разочарование оттого, что ее тогда никто не искал и не наводил о ней справки. Ведь если…

– Вот здесь поворот! Давай, давай, сворачивай! – Короткий толстый дядюшкин палец замахал прямо под носом Холли.

– Да, я вижу знак, – мягко успокоила его племянница.

Они промчались мимо указателя, на котором огромными буквами было написано «Тихая обитель» и, свернув с автострады, покатили по широкой извилистой дороге, прорезавшей узкий холмистый полуостров, омываемый водами залива.

– Извини, что накричал, – смущенно произнес Хэролд. – Просто мне не терпится увидеть, какое лицо будет у Грейс, когда она узнает, что все ее тревоги позади.

С тех пор как врачи, обследовав Хэролда, вынесли вердикт «сердечная недостаточность», он старался избегать стрессов, что ему не очень удавалось. Бедняга перестал водить машину, отказался от жирной пищи и своих любимых сигар, но вот отступиться от привычки командовать было выше его сил. А уж расставание с его любимым детищем – строительной фирмой, которую он создал буквально из ничего, – превратилось для Хэролда в настоящую пытку. Даже несмотря на то, что фирма, по сути, оставалась в семье, ибо купил ее человек, собиравшийся жениться на единственной внучке сестры Хэролда.

Хэролду Мэннингу исполнилось шестьдесят пять лет, но он был еще полон энергии и постоянно твердил, что ему еще рано стареть. И хотя он переложил ответственность за «Мэннинг констракшнз» на плечи будущего мужа Сильвии, а сам удалился на покой в имение, прилегавшее к Тихой обители, Холли подозревала, что сидеть на месте ее дядюшка не станет. Он так и будет повсюду совать свой нос, пока не найдет новую возможность к чему-нибудь приложить застоявшуюся энергию.

– Не думаю, что с моим приездом все беспокойства тут же улягутся, – мягко возразила Холли. – Я просто не представляю, чем смогу помочь тете, ведь мне никогда не доводилось организовывать пышных свадеб.

Еще бы, с горечью подумала она, ведь с Гленном они даже не венчались в церкви. Просто зарегистрировались в мэрии, вот и все.

Однако дядюшка лишь отмахнулся.

– Грейс сама прекрасно знает, что делать. Ей просто нужно, чтобы рядом был кто-то из близких, который взял бы на себя беготню, пока она сама не встанет на ноги. Я ведь не чужого человека ей навязываю.

– Но тетя почти меня не знает, – возразила Холли. – Я все же думаю, что вам следовало предупредить ее о моем приезде. Может, она предпочла бы видеть рядом с собой кого-нибудь из своих подруг…

– Глупости, – фыркнул Хэролд. – Толпы подружек ей сейчас совсем ни к чему. Они сразу станут всем распоряжаться и испортят Грейс все удовольствие. Видишь ли, своих детей, над которыми можно трястись, у нее не осталось. Сильвия – ее единственная внучка, и свадьба этой девушки, пожалуй, последнее мероприятие такого рода, в котором Грейс отведена столь важная роль. Естественно, она мечтает организовать все сама, а я лишь хочу позаботиться о том, чтобы она не перетрудилась. – Он нахмурился так выразительно, что Холли почти физически ощутила его беспокойство.

– В ее возрасте, – продолжал Хэролд, – всякие растяжения и переломы могут быть очень опасны.

Счастье еще, что она не свернула себе шею, скатившись с этого несчастного холма. Старые косточки ведь ломаются как спички. Я консультировался об этом со своим врачом.

Точнее, пинками выбил из него информацию, хихикнула про себя Холли. И, кстати, о старых косточках: Грейс Редвуд была всего на два года старше брата, но тот взвился бы на дыбы, словно жеребец, вздумай кто-нибудь назвать его старым. Холли подавила улыбку. Она знала, что ее дядюшка-холостяк души не чает в старшей сестре и, уговорив племянницу помочь Грейс с предсвадебными хлопотами, он главным образом снял тяжесть с собственной души.

– Сколько раз я ей говорил – надо пользоваться тележками для гольфа, так нет же! Скачет по канавам, что твоя белка, – проворчал Хэролд. – Вся беда в том, что она слишком прижимиста и ей жалко денег на тележку, хотя, видит Бог, старина Энди оставил ей солидное состояние. Кончится тем, что я сам куплю ей эту чертову тележку.

Как ты думаешь, может, разрисовать ее веселенькими красками, а на борту написать ее имя?

Холли редко встречалась с теткой, но твердо знала – одного взгляда на нее достаточно, чтобы распознать утонченную благовоспитанную даму. При виде «веселенькой тележки» Грейс запросто может хватить удар.

– Мне кажется, мистер Мэннинг, обычная тележка без всяких надписей, подойдет больше, – заметила она.

– Ты снова за свое! – взорвался Хэролд. – Я понимаю, в офисе такое обращение вполне уместно, но хоть здесь называй меня по имени! – И, помолчав, пробурчал: – Твоя мать перевернулась бы в гробу, услышь она, как ты называешь родного дядю «мистер Мэннинг».

Холли снова с трудом подавила смешок.

– Мама жива, – осторожно напомнила она.

Миновав очередную развилку, Холли вывела автомобиль на вершину холма, откуда открывался вид на склоны и море по обе стороны полуострова. Северный склон, полого спускавшийся к океану, был усеян современными домами, мотелями и гостиницами. Внизу виднелась золотая полоска пляжа. Сине-зеленые волны мягко плескались, набегая на шелковистый мелкий песок. На южной менее фешенебельной стороне дома были попроще, но встречались и старинные неухоженные особняки. Скалистые утесы здесь круто обрывались в небольшую бухту, где рыбаки и яхтсмены ставили на якорь свои суда.

– Твоя мать что жива, что нет! – с обычной прямотой объявил дядюшка, которому излишняя деликатность всегда претила. – Это же надо было додуматься: похоронить себя заживо на краю света в какой-то секте! Никогда не любил религиозных фанатиков. Посмотри, что они натворили! Это ж надо было так промыть мозги твоей матери, что она не задумываясь бросила единственного ребенка и отправилась Бог знает куда – в какую-то африканскую глухомань к крокодилам!

– Ну нет, нельзя сказать, что она меня бросила на произвол судьбы, – вступилась Холли за мать. – К тому времени, как она решилась уехать, мне уже исполнилось восемнадцать.

Если честно признаться, то она испытала облегчение, попрощавшись с матерью в аэропорту. В последние годы, особенно после смерти отца Холли, религиозность Луис стала принимать маниакальные формы и жить с ней стало просто невыносимо. Тем более что она, стараясь проявлять дочернюю заботу, все же так и не смогла разделить апокалиптических настроений матери.

– Удостоверилась бы по крайней мере, что ты поступила в университет, – продолжал ворчать дядя. – И не худо было бы время от времени позванивать, чтобы хоть узнать, как там родная дочь.

– Но она же написала вам перед отъездом, – попыталась урезонить разбушевавшегося дядюшку Холл и.

Тогда она была страшно смущена тем, что мать после долгих лет молчания вдруг обратилась к своей семье, которую Холли совсем не знала, Луис была сводной сестрой Хэролду и Грейс. Самая младшая в семье, в детстве и юности она была страшно избалована и ни в чем не знала отказа. В шестнадцать лет Луис сбежала из дома, а когда ее благополучно водворили обратно, к родным пенатам, возненавидела родных со всем пылом своей необузданной натуры.

До совершеннолетия ее еще как-то удавалось держать в узде, но в двадцать один год, не закончив колледж, Луис выскочила замуж и уехала с мужем, ничего не сообщив родным. На первых порах она наотрез отказывалась с ними общаться. А позже, когда они с мужем оказались в стесненных обстоятельствах, врожденная гордость тем более не позволяла ей просить поддержки и помощи у преуспевающих брата и сестры. Бедной родственницей она быть не желала.

Со временем бурная энергия Луис нашла себе русло, и, целиком погрузившись в религию, она уже не думала о мирских связях. Но все же, как выяснилось потом, накануне отъезда в никуда она все же написала родным, поручая им заботиться о своей восемнадцатилетней дочери.

Холли была крайне обескуражена, получив однажды письмо от дяди. В своем послании он интересовался ее учебой на юридическом отделении и предлагал во время каникул немного потрудиться на благо «Мэннинг констракшнз» и собственного кошелька. Деньги пришлись очень кстати. Нужно было оплачивать учебу, общежитие, одеваться и питаться. Но она жила очень скромно, и ей удавалось даже кое-что откладывать.

– Хорошо, что она мне написала, – заметил Хэролд. – Ведь ты сама ни за что бы с нами не связалась, правда? И напрасно. В этом мире, что бы выжить, надо быть дерзким. Взять хотя бы твоего мужа. Гленн ведь не постеснялся обратиться ко мне насчет работы, причем нашел очень верные слова – заявил, что хочет обеспечить достойную жизнь своей жене и детям.

– Я помню. – Голос Холли против воли про звучал сухо и отчужденно.

Она по примеру матери изо всех сил старалась вести себя так, чтобы не выглядеть бедной родственницей. Однако Гленн вскоре после женитьбы заявил, что работа в агентстве по продаже недвижимости ему надоела. Молодой супруг убедил Холли, что с ее стороны просто эгоистично перекрывать ему возможность участия в их семейном бизнесе. И хотя Холли вовсе не считала, что имеет к этому семейному бизнесу какое-то отношение, она все же устроила мужу встречу с Хэролдом. Гленну удалось уговорить патриарха «Мэннинг констракшнз» дать ему работу в команде, которая создавалась для строительства Тихой обители.

Да уж, дерзости Гленну было не занимать, с горечью подумала она.

– Ну-ну, девочка, встряхнись. Я не хотел вызывать у тебя печальные воспоминания. – Хэролд энергично потрепал племянницу по руке, рискуя вырвать у нее руль. – Мне кажется, ты до сих пор по нему тоскуешь. Может, эти несколько недель в Тихой обители – как раз то, что тебе надо?

Холли выдавила из себя улыбку. Неуклюжая, но искренняя доброта дядюшки тронула ее до глубины души и одновременно усилила чувство вины. Знал бы тогда Хэролд, какой черной неблагодарностью отплатит ему Гленн за его великодушие!

– Да, конечно, – пробормотала она.

– И вообще, тебе следовало пожить у нас после его смерти, – не унимался дядюшка, подливая масла в огонь. – Грейс сумела бы тебя утешить. Она ведь сама пережила смерть мужа и знает, как это нелегко.

– Мне надо было доказать себе, что я смогу стоять на собственных ногах, – попробовала оправдаться Холли.

– Знаю, знаю, ты очень щепетильна в том, что касается твоей независимости, И все-таки могла посоветоваться хотя бы насчет дома. Время для продажи ты выбрала крайне неудачное, ведь ситуация на рынке недвижимости была хуже некуда.

Она и сама это понимала, но у нее не было выбора. Оставшись вдовой, Холли вдруг обнаружила, что ее муж погряз в долгах. Счета посыпались как из рога изобилия, денег у Гленна почти не осталось, а тут еще ее постиг новый удар. Спустя несколько дней после похорон к ней явилась рыдающая блондинка, которая принялась утверждать, что она много лет состояла в связи с Гленном и родила ему ребенка. Сначала Холли не поверила, но доказательства, которые привела ей та женщина, оказались неопровержимы. Это был тяжелый удар: ведь Гленн постоянно твердил, что им с Холли рано иметь детей, надо прежде всего обеспечить их будущее.

Хотя по сравнению с тем, что выяснилось позднее, и это оказалось не самым страшным. Так что Хэролд крупно ошибался, полагая, что племянница горюет по покойному мужу. Горевать той было некогда, поскольку предстояло срочно расхлебывать кашу, которую заварил Гленн. Хэролд же пребывал в блаженном убеждении, что Холли хорошо обеспечена, и она не собиралась его разубеждать.

– Дом все равно был слишком большим для одного человека, – пробормотала она.

– Ну, если тебе было так тяжело в нем жить, мы могли бы временно поселить тебя в одном из демонстрационных коттеджей. До работы тебе от туда всего час езды…

– Еще неизвестно, сохраню ли я место, когда появится новое начальство, – небрежно заметила Холли, и ее руки невольно крепче сомкнулись на руле.

Будущее новое начальство уже выдало распоряжение провести аудиторскую проверку фирмы, прежде чем окончательно оформить сделку о покупке. Если они обнаружат следы проделок Гленна, то прости-прощай ее должность!

– Напрасно ты беспокоишься. Питер Стэнфорд отлично разбирается в людях. Он, конечно, чело век жесткий и требовательный, но зато честный и, надо отдать ему должное, справедливый. Одного взгляда на твой послужной список будет достаточно, чтобы понять, что работа тебе досталась вовсе не из-за родственных связей.

А один взгляд на послужной список ее покойного мужа, в момент убедит нового начальника усомниться в репутации и самой Холли. И, возможно, ей придется покинуть фирму в первый же день, если дело не примет более худший оборот. Кто докажет, что она не была соучастницей Гленна?

Холли никогда не видела жениха Сильвии, ей было лишь известно, что он крупный предприниматель с Юга, обладающий многочисленными связями. Хэролд уверял, что в финансовых кругах Питер Стэнфорд пользуется большим уважением.

– Форман постоянно твердит, что ты – чуть ли не самый блестящий юрисконсульт из всех, с кем ему приходилось иметь дело, да и работаешь безупречно. Он считает, у тебя большой потенциал. – Хэролд немного помолчал. – И, кстати, этот ворчун был весьма недоволен, когда я объявил, что украду тебя на несколько недель для выполнения срочного задания. Но я сказал ему, что это одно из преимуществ моего положения, а поскольку мне недолго осталось занимать свой пост, то я имею право раз в жизни воспользоваться своими привилегиями.

– Я же предлагала оформить отпуск за свой счет… – начала Холли.

– Еще чего не хватало! Ты будешь нам помогать, да еще и бесплатно? Не пойдет? К тому же ты сама вызвалась поработать в офисе на площадке в свободное время, так что это уравняет счет.

Уравняет счет? Холли искренне на это надеялась.

– Ну вот мы и дома!

Они добрались до развилки почти на самой вершине холма. Одна дорога вела на запасную автостоянку, а вторая – к массивным воротам в стене из песчаника, которую украшала поблескивавшая в лучах предвечернего солнца внушительная бронзовая табличка с названием и логотипом Тихой обители.

– Впечатляюще, правда? Гленн ведь, кажется, ни разу не привозил тебя сюда, так?

– Ни разу, – покачала головой Холли. – Хотя я видела рекламные проспекты.

Муж вообще старался держать ее подальше от всего, что было связано с его работой в Тихой обители.

По другую сторону стены простирались зеленые поля еще неосвоенной территории. Дальше дорога змеилась вдоль размеченных площадок, обнесенных деревьями, где вовсю шло строительство. Домики уже сейчас выглядели очень импозантно. А за ними, по пути к мягко искрившемуся морю, тянулись законченные сооружения: «Кантри-клаб» с полем для гольфа и три башни многоквартирных домов-кондоминиумов, которые возвышались по обе стороны канала. Его воды плескались в искусственно созданной небольшой уютной бухте.

Холли знала по проспектам, что, подъехав ближе, они увидят многоярусные асфальтированные террасы, окружающие кафе, магазины и бары, расположившиеся на нижних этажах башен. А по обе стороны причалов – двухэтажные домики, спускающиеся к самой воде, чтобы истинные ценители водных видов спорта могли выходить из дорогих гостиных прямо к своим столь же дорогостоящим яхтам.

Следуя указаниям дядюшки, Холли свернула на узкую частную дорогу, петлявшую в естественных густых зарослях. Наконец серая лента шоссе вынырнула из-за деревьев, и показался дом – просторная двухэтажная деревянная вилла, казавшаяся посреди этого буйства современной роскоши настоящей элегантной леди из давно ушедших времен. Окруженная кринолином веранд, она скромно пряталась в тиши садов и среди нескончаемых дебрей местной флоры. С противоположной стороны окна виллы выходили на море, а аккуратные, засаженные розами клумбы перед парадным входом встречали гостей нежным благоуханием.

Холли, как ей было велено, обогнула дом и остановилась перед вместительным гаражом, который выглядел так, словно его переоборудовали из конюшен.

Выбравшись из машины, она с облегчением размяла затекшие ноги, радуясь, что догадалась надеть юбку, которая не очень мнется. Однако когда она сделала попытку вытащить свои вещи из машины, Хэролд замахал на нее руками.

– Гривз поставит машину и отнесет твои веши наверх. Он у нас вроде прислуги, да еще и шофер в придачу, если потребуется.

Но молодая женщина уже во все глаза смотрела в другую сторону.

– Дядя, что это там – похоже на бельведер, да еще на острове?

Хэролд лишь усмехнулся, видя ее изумление.

– Это была идея Грейс. Она решила, что там будет очень романтично устраивать обеды на свежем воздухе. Понадобилась целая армия бульдозеров, чтобы выкопать озеро и подвести к нему ручей. – Голубые глаза Хэролда весело блеснули. – Иди-ка ты погуляй на свежем воздухе, а я сообщу твоей тетке приятную новость.

Холли тоже считала, что ей лучше не присутствовать, когда дядя будет сообщать сестре «приятную новость», и поэтому с готовностью откликнулась на его предложение.

Небольшое озерцо было настоящим чудом инженерной техники. Холли вышла на деревянный причал, к которому были пришвартованы две маленькие весельные лодки, и стала с интересом разглядывать ажурный бельведер, от которого ее отделяла узкая полоса воды. Раскидистый дуб, осенявший своей тенью газон в конце острова, должно быть, вырос там за много лет до того, как сюда явились бульдозеры. Лет ему было не меньше, чем самому дому.

Жаркое послеполуденное солнце немилосердно жгло непокрытую голову, и Холли быстро пересекла лужайку, направляясь в тенистые заросли, окружавшие дом с одной стороны. Здесь было настоящее буйство вечнозеленых деревьев, перемежавшихся густым кустарником. Холли машинально сорвала глянцевитый лист и, обернувшись, стала смотреть на дом.

Ее внимание привлекло какое-то движение в одном из окон на первом этаже, и, присмотревшись, Холли разглядела мужчину, говорившего по телефону и нетерпеливо мерившего шагами комнату. До него было по меньшей мере сто метров, и сначала Холли увидела лишь, что он высок, светловолос и одет в официальный костюм. Однако мужчина на мгновение задержался недалеко от окна. С нелепо зажатой между плечом и ухом телефонной трубкой, он умудрялся еще и пролистывать бумаги, которые держал в руке. Холли смогла разглядеть его лицо.

И тут же оцепенела от ужаса и изумления.

Ее Ромео!

Лист медленно спикировал на землю, и Холли в испуге прижала руку ко рту.

В ту же минуту мужчина увидел ее. Он тоже застыл как вкопанный, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

Даже на таком расстоянии его поза говорила о многом. Сначала он напрягся – явно от удивления, а потом в недоумении подался вперед. Подойдя вплотную к окну, он стал напряженно вглядываться вдаль, и Холли тихонько попятилась, стремясь найти укрытие в спасительном кустарнике и моля Бога, чтобы он не сообразил, кто перед ним. И впрямь в легкой летней юбке и скромной блузке без рукавов она являла собой разительный контраст с накрашенной дерзкой особой, какой предстала перед ним в их единственную и такую памятную встречу.

По-прежнему прижимая к плечу телефон, мужчина высунулся в окно.

– Эй, кто вы?

Холли так и подскочила. Нет, этот кошмар не может быть наяву! Только не сейчас – и не здесь.

– Подождите, не убегайте! – К ужасу Холли, мужчина бросил трубку и перекинул длинную ногу через подоконник. – Джульетта, это ты?

Боже милосердный!

Он уже выбрался на веранду и зашагал к деревянным ступенькам, Холли круто развернулась и припустилась бежать, вслепую продираясь сквозь колючие ветки и уповая лишь на то, что удерет от него прежде, чем он бросится в погоню. Даже имея фору в сто метров, Холли понимала, что Ромео может без труда ее настигнуть.

К счастью, кусты, в которые она нырнула, были достаточно густыми. Ее худенькая фигурка протиснулась сквозь них с легкостью, подстегиваемой отчаянием, однако более крупному человеку это было бы не под силу. Пробираясь все дальше в чащу, она слышала, как позади нее тот мужчина ищет путь где-то поблизости, время от времени останавливаясь и окликая ее по имени, требуя, чтобы она остановилась.

Наконец Холли подбежала к огромной ели, распростершей над подлеском темные игольчатые ветви. Повинуясь инстинкту самосохранения, она остановилась и, отыскав глазами низко нависшую ветвь, поспешно нырнула под нее и затаилась. Здесь, на ее взгляд, была зона безопасности. Разглядеть ее сквозь густую хвою было невозможно, а перебирать ветви – бессмысленно, да к тому же и небезопасно для шикарного костюма, в который был облачен ее преследователь.

Спряталась Холли очень вовремя. Едва она успела прижаться к стволу, стараясь не обращать внимания на колючую хвою, нещадно царапавшую ей щеку, как по сухим иглам зашелестели тяжелые шаги.

– Джульетта! Черт побери, отзовись! Это и в самом деле ты?

К ужасу Холли, Ромео, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам, остановился совсем рядом с тем местом, где она была. Холли мысленно возблагодарила Бога за то, что не напялила с утра какую-нибудь яркую тряпку, способную ее выдать. Голова у нее закружилась, и только тут гостья спохватилась, что от волнения передержала дыхание. Не хватало еще хлопнуться в обморок прямо к его ногам.

– Какого черта! – В голосе мужчины звучало явное разочарование. – Послушайте, кто бы вы ни были, покажитесь. Если вы боитесь, что вам попадет за вторжение в частные владения, так пусть вас это не беспокоит. Выходите, я вам ничего не сделаю.

Он замолчал, прислушиваясь к тихому шепоту листьев и хвои, колыхавшихся в легком морском ветерке. Внезапно молчание нарушил звук шагов. К месту действия кто-то приближался. Ромео тяжело вздохнул и направился навстречу тому, кто двигался со стороны дома. Холли, все еще находящаяся в каком-то полузабытьи, смутно различила голоса. Слава Богу, его снова вызывали к телефону – это все, что она успела уяснить из негромкой беседы.

Холли несколько минут стояла неподвижно, прислушиваясь к замирающим вдали шагам. Затем стала медленно выбираться из гущи ветвей, радуясь, что надела расклешенную юбку и отказалась от чулок, с которыми наверняка бы пришлось распроститься. Выбравшись на ровное место, она принялась энергично вытряхивать иголки из волос и чистить одежду. Холли как раз заправляла выбившуюся из-за пояса блузку, как вдруг какое-то легкое покалывание в затылке заставило ее замереть. Она не сомневалась, что за ней наблюдают. Медленно, стараясь унять гулкие удары сердца, бившегося, казалось, прямо в горле, Холли повернула голову.

Из-за кустов на нее смотрела девочка-подросток. Худенькая, с копной золотисто-рыжих волос, бело-розовой кожей, покрытой легкой россыпью веснушек, какая бывает только у рыжих, она с любопытством рассматривала странную женщину. Одета девочка была в облегающие расклёшенные джинсы и пеструю блузку – батник. Яркие, почти неестественно голубые глаза смотрели спокойно и уверенно. Вполне современная с виду особа, хотя и дашь ей не больше тринадцати. И лишь одна деталь вносила странный диссонанс в ее внешний облик – совершенно не модные круглые очки в тонкой оправе, придававшие нежному, почти кукольному личику с мелкими и правильными чертами вид строгой секретарши из офиса.

Холли нервно заложила волосы за уши и выдавила непринужденную улыбку.

– Привет, – жизнерадостно произнесла она. – Ты откуда взялась?

Впрочем, ее интересовало сейчас не только это. Как долго пробыла здесь эта девочка? А вдруг Ромео на ходу успел найти себе помощницу, чтобы устроить охоту на нее? -

Девочка не ответила на ее улыбку, ее глаза по-прежнему смотрели на Холли очень пристально, почти строго.

– Привет, – только и сказала она.

– Ты здесь живешь? – бодро спросила Холли, пытаясь отскрести от ладоней налипшую на них смолистую хвою.

Девица засунула руки в карманы джинсов и приподняла плечи.

– Нет, – так же односложно отозвалась она и, бросив взгляд на царапины, украшавшие ноги необычной гостьи, поинтересовалась: – А вы что, лазили на дерево?

– Нет, конечно, – запротестовала Холли. – Я просто пыталась заглянуть сквозь ветви, мне показалось – там красивая бабочка.

Дожили! – подумала она про себя. Вот уж правду говорят: одна ложь влечет за собой другую. Из-за своей дурацкой эскапады двухмесячной давности докатилась до того, что приходится лгать ребенку.

– Бабочки в такой чащобе не встречаются, – совершенно серьезно отозвалась девочка.

– Ну, я не знаю, может, это была птичка. Потому-то я и хотела разглядеть ее поближе. – Холли снова выдавила улыбку.

– Вы разве не слышали, что вас зовут?

– А меня кто-то звал? – Холли невинно округ лила глаза. – Наверное, лес заглушает звуки. А ты сама-то знаешь, кто это был? – небрежно спросила она в надежде, что сумеет выудить из девчонки какую-то информацию. Авось это поможет ей вы работать стратегию дальнейших действий.

На лице девочки не отразилось никаких эмоций.

– Она была очень большая?

– Что?

– Ну, бабочка, раз вы так говорите…

– Очень большая, – решительно заявила Холли.

– А какого цвета?

– Такая… разноцветная.

– Вроде махаона?

– Да. – Холли вконец отчаялась. Надо же было так влипнуть!

– А какие у нее были крылышки?

– Ты прямо как Паганель. – невольно расхохоталась Холли, не выдерживая допроса.

– Только не такая рассеянная. Между нами если и есть что общего, так только очки.

Холли посмотрела на девочку с невольным уважением. Она-то разговаривала с ней снисходительно в расчете побыстрее отделаться, раз уж не удалось ничего из нее вытянуть. Однако девчонка, похоже, прекрасно понимала двусмысленное положение Холли и ловко загнала ее в ловушку.

– Вот уж не думала, что молодежь сейчас читает Жюля Верна, – заметила она, скрестив руки на груди, чтобы придать себе больше уверенности.

– Я вообще много читаю, – объявила юная эрудитка, поправляя роскошную гриву рыжих волос.

– Мне тоже нравилось глотать книгу за книгой в твоем возрасте, вот только легкомысленные произведения вроде фантастики и приключений мне читать не разрешали, – неожиданно для себя разоткровенничалась Холли.

– А сколько мне лет, по-вашему?

– Мы что, играем в «угадайку»? – вздохнула Холли. – Ну, ладно, по-моему, четырнадцать, – сказала она, намеренно слегка завышая свою оценку возраста девочки.

– Пятнадцать, – спокойно уточнила та.

– Ну, все равно, – отозвалась Холли. – Моя мама считала, что единственная книга, которую вообще стоит читать, – это Библия. Романы в нашем доме были под запретом.

На лице рыжеволосой феи отразился откровенный ужас.

– И вам что, совсем не разрешали читать беллетристику? – ахнула она.

Холли пожала плечами.

– Дома – нет. Но я держала целую кипу книг в моем шкафчике в школе.

– Но ведь это настоящая цензура! Вам следовало сказать матери, что она не должна нарушать ваши права. – Девочка была истинным продуктом современной цивилизации. – Мне вот разрешают читать все что угодно.

– Тебе повезло, что у тебя такая либеральная мама.

– Понятия не имею, какая она. Она живет в Мексике. Мои родители развелись, как только я родилась, и я осталась с отцом.

– Ой, прости, пожалуйста. Мне тебя очень жаль.

– Почему?

– Ну… – Холли совсем растерялась. – Мне жаль, что, когда ты была маленькой, рядом с тобой не было мамы, – осторожно пояснила она.

– Почему? Вы считаете, что мужчина не способен вырастить ребенка в одиночку?

Холли закатила глаза. Похоже, эта девочка-подросток по части ведения диспута даст ей сто очков вперед. И отвечать вопросом на вопрос – ее излюбленный прием.

– Послушай, ты меня извини, но мне уже пора, – спохватилась Холли. Надо же, она стоит тут и ведет праздную болтовню, а Ромео уже вполне мог организовать на нее охоту. Ей надо бы разобраться во всем, что тут происходит, а заодно выяснить, каким образом она может избежать встречи со своим случайным любовником. Если он просто заехал сюда ненадолго, то скорее всего она сумеет где-нибудь переждать, пока он уедет. Может быть, он решит, что обознался.

– Мистер Мэннинг и миссис Редвуд, наверное, уже беспокоятся, куда я подевалась. – Холли тревожно огляделась по сторонам.

– К дому надо идти вон туда. – Девочка мотнула головой в левую сторону и указала через плечо.

– Спасибо. – Холли все еще медлила.

– Повернете направо, когда выйдете на тропинку, обогнете папоротник и выйдете прямо к цветнику перед домом, – объяснила та.

Холли пристально посмотрела на собеседницу, но тонкое личико ничего не выражало. Если девочка собирается помочь ей выбраться из зарослей, стало быть, вряд ли она заодно с Ромео.

– Спасибо, – поблагодарила она. – И до свидания.

– Еще увидимся, – коротко отозвалась рыжеволосая.

Холли, уже собравшаяся уходить, обернулась.

– Вот как?

– Наверняка. Между прочим, меня зовут Айрис.

Женщина невольно улыбнулась. По-видимому, она сдала экзамен, раз ее удостоили столь ценной информацией.

– А я Холли. Я приехала помочь миссис Редвуд с устройством свадьбы ее внучки.

В глазах Айрис что-то мелькнуло, но она ничего не сказала. Холли помахала ей рукой и отправилась искать дом.