Текст книги "Я ворвусь в твою жизнь"

Глава 4

– Ты тепло оделась? – спрашивает меня Артур, когда я вместе с Антошкой и няней собираюсь выйти на прогулку.

– Да, – демонстративно оглядываю бесформенный пуховик, больше похожий на стеганое одеяло.

После рождения сына я немного набрала в весе, плюс спортивный костюм с начесом. И как итог, вместо элегантной адвокатессы на каблуках капуста в уггах. Но это меня не смущает. Главное, тепло, и мы с Антошкой можем подолгу гулять, пока сильный мороз не загонит нас домой.

– Накинь. Ветер на улице сильный, – просит муж и сам аккуратно надевает мне на голову объемный капюшон, украшенный мехом. Поправляет шарф, намотанный вокруг шеи, и нежно целует в нос.

– Ребенка не заморозьте, – строго напутствует напоследок.

– Не беспокойся, Артурочка, – обнимаю мужа. Улыбаясь, смотрю на сухопарую фигуру, виски с проседью. Белая рубашка, черные джинсы и очки в золотой оправе делают Аркелиди похожим на главного советника Коза Ностры.

– Долго не гуляйте, – напутствует Артур. – И почему ты не захотела вынести Антошку на террасу.

– Самой надо размяться, – роняю на ходу.

Выхожу на улицу и сразу попадаю под порыв холодного воздуха. Наблюдаю, как, усаживая сына в коляску, ежится на ветру нянька.

– Ты тепло одета, Нина?

– Да, нормально, – кивает она, укутывая ребенка одеялом.

– Минут сорок погуляем и назад, – решаю я. Что-то хлипкая Нинина шубейка не вызывает у меня доверия. Надо подарить пуховик, что ли?

Даже обсуждать это с Артуром не буду. Из своих оплачу. Надо присмотреть на маркетплейсе и заказать доставку.

Вон как нянька ежится от ветра. Так и заболеть может. Еще Антошку заразит.

Сунув руки в карманы, улыбаюсь сыну. И он мне дарит такую же радостную улыбку.

– Вон смотри, Бинго вышел на прогулку! – показываю на знакомого ретривера. Тот радостно подбегает к нам. А следом спешит и хозяйка.

Сын весело хохочет, тянет ладошки, одетые в варежки, к собаке. А та смотрит умным взглядом. Понимает, что это детеныш.

– Вот и зима пришла! – восклицает хозяйка Бинго. – Уже не погуляешь…

– Да, – киваю и оборачиваюсь инстинктивно.

Тот самый мужчина, что стоял под нашими окнами неделю назад, спешит мимо нас по аллейке. Внутренне съеживаюсь, как от предчувствия глобальной катастрофы. Кажется, еще чуть-чуть и весь мой мир рухнет в пропасть. Мужчина равнодушно скользит взглядом по нашей компании и спокойно идет прочь.

А я лишь успеваю разглядеть высокие скулы, нахмуренный лоб и зеленые глаза, устремленные куда-то вдаль. А потом упираюсь взглядом в мощные плечи, обтянутые черной брендовой курткой. Человек спешит куда-то, и ему нет дела до меня и моих страхов.

А я перепугалась сильно!

Вероятно, он никак не связан с хейтерами. И тут оказался по своим делам. Работает рядом или живет. Вполне возможно, недавно перебрался в наш район. Я его раньше не видела.

Сердце делает стремительный кульбит. Вылетает из груди и падает куда-то вниз живота. Стучит там, заявляя о желании, бьющемся в паху.

Одергиваю себя. Как-то странно. Посреди улицы. Только от вида постороннего мужика, которому я даже не приснилась.

«Тело знает!» – проносится в голове шальная мысль.

«Знает, конечно, – вздыхаю украдкой. – Два года воздержания дали о себе знать в самый неподходящий момент».

Вернуться бы домой и соблазнить Артура. Но это невозможно.

«Как мы только Антошку умудрились зачать? – хихикаю мысленно. – Надо выпить успокоительное! Нервы совсем ни к черту. Дрожу от вида незнакомого мужика, как дурочка!»

– Мама! Мама! – отвлекает меня от глупых размышлений сыночек.

Машет ручками на важно гуляющих голубей.

– Это гули, малыш, – наклоняюсь к сыну. Привычным движением трогаю губами нос. Не замерз бы! И словно наяву вижу того самого мужчину.

«Прекрати, – приказываю самой себе. – Это чужой посторонний человек. Он тебя знать не знает. Почему тебя так на нем заклинило?»

– Может, пойдем домой? – шмыгает носом нянька. – Что-то холодно очень!

– Пойдем, – киваю я с облегчением. Мне нужно успокоиться. Отвлечься. А не высматривать в парке чужого мужика.

На обратном пути Антошка засыпает. Дома я сразу прохожу с ним в спальню. Кладу к себе на кровать.

И сбросив пуховик на кресло, осторожно раздеваю сына.

– Мама, – плаксиво зовет он, просыпаясь. Чмокает губками, ища мою грудь.

– Сейчас, мой хороший, – ложусь рядом. И вложив розовый сосок в маленький ротик, прикрываю глаза. Сын обеими ручонками обхватывает мою грудь. Сосет жадно.

А я, вытянувшись на кровати, испытываю странное чувство. Будто надвигается что-то страшное. Тектонические плиты пришли в движение. От предчувствия личного землетрясения екает где-то в груди. Стараюсь сдержаться. Не подать виду. Иначе Артур догадается и снова отправит меня на курс к психиатрам.

Хотя… Может быть, снова пройти? Сразу после аварии они мне очень помогли. А то первые месяцы я постоянно кричала во сне от кошмаров. Вздрагивала каждый раз, когда слышала сигналы клаксонов и скрип тормозов.

Сын недовольно хнычет, засыпая. Поглаживаю спинку, успокаивая. Малыш, наевшись, выплевывает сосок и прикатывается ко мне поближе. Обнимает маленькими ручонками. Опустив майку, утыкаюсь носом в макушку. Такую милую, что и не передать. Вдыхаю родной запах маленького человека, самого важного в моей жизни. Глупые страхи постепенно выветриваются из головы, а на их место приходит переполняющая душу любовь.

Выравнивается дыхание. И я падаю в легкую дрему.

Вдруг оказываюсь на берегу реки в маленькой избушке. Закутавшись в плед, наблюдаю в маленькое створчатое окошко за высоким крепким мужчиной. Моим мужчиной. Он стоит на дощатых старых мостках и лихо забрасывает снасти. Крутит катушку, таща на поверхность рыбу. А потом вносит в дом полное ведро.

– Вот это улов! – охаю я и тут же оказываюсь прижатой к стенке печи. Спина тотчас же согревается от мягкого тепла, а я, потеряв всякий страх, обвиваю шею незнакомца обеими руками.

– Анечка, девочка моя, – шепчет он.

– Аня. – Цепкие пальцы мужа слегка тормошат плечо. Распахнув глаза, вздыхаю сонно.

– Сколько раз говорить, не бери ребенка в постель, – хмуро роняет он и добавляет резко: – Нянька заболела, зараза. У нее температура. Надо новую искать.

– О господи! – охаю я, усаживаясь на кровати.

Тихонечко, боясь разбудить, беру сына на руки.

– Как заболела? – шепчу одними губами. И положив сына в кроватку, внимательно смотрю на мужа.

Артур, внимательный и обычно терпеливый, сегодня явно в плохом настроении.

– Как люди болеют, Аня, – роняет он сварливо. – Тут главный вопрос, заразила ли эта дрянь малыша.

– Навряд ли, – мотаю головой и добавляю поспешно: – Не бери в голову. Я позвоню Камилле. Она наверняка кого-нибудь порекомендует на время.

– Да уж пожалуйста, – ворчливо соглашается муж. – Дел и так невпроворот.

– У тебя что-то случилось? – спрашиваю, недоумевая. Обычно у Артура с выдержкой все хорошо. Но только не сегодня.

– Гадская рутина, солнце мое, – морщится он. – Но к вечеру освобожусь. Можем поужинать вместе и посмотреть какой-нибудь фильм.

– Какой? – произношу, не скрывая надежды.

– Какой захочешь, детка, – снисходительно бросает Артур и добавляет, чуть скривив губы в скупой улыбке: – Мне все равно.

Глава 5

– Демьяновский? – недовольно морщится Градов. Стучит «Паркером» по столу из карельской березы. Смотрит на меня строго и придирчиво. – Только не говори, что это случайность…

– Ты о чем? – недоуменно пялюсь на шефа.

– Этот тип уже не знает как на меня выйти. А тут ты… – усмехается шеф самодовольно.

– Прости, не знал, – перебиваю порывисто. – Если Дема этот баклан, я с другого бока зайду.

– Да нормальный он, – отмахивается Ростислав. – Просто ты же знаешь, я не люблю посторонних людей в своем окружении. А этот настойчивый тип. Уже через Саню Димирова попробовал зайти.

– Тогда, может, его попросим…

– Дема ему откажет, – мотает головой Градов. – А мне не посмеет. Я примерно представляю, что этот тип хочет.

– Завод построить? – хмыкаю я, лениво оглядывая кабинет шефа. Массивный стол из самой дорогой древесины, такие же шкафы. Все в этом кабинете просто кричит о богатстве и стабильности.

– Кондитерскую фабрику. Его жена и сестра выпускают какой-то офигенно вкусный шоколад. Марку забыл. Но там маленькое производство. Вот Дема и хочет расшириться, – поясняет Градов, развалившись в кресле.

– Впишемся? – интересуюсь осторожно.

– Посмотрим бизнес-план, потом мы с Саней решим. А твоя задача – накопать компромата побольше.

– Там ничего серьезного нет. Я уже смотрел, – отмахиваюсь я. – Разве только родство с Лернером… Но об этом все знают.

«И я знал! – так и хочется заорать в голос. – Но пройти мимо Ани не смог. Просто дух вышибло, когда увидел эту женщину».

С первой минуты втрескался как идиот. Поэтому и берег пуще глаза. Не шел по накатанной. Старался защитить. Только когда ее подзащитная выиграла суд, не утерпел.

– Ошибки в расчетах найдут экономисты, – рассуждает вслух Градов. На холеном лице замирает на секунду мальчишеская улыбка. – А твоя задача – сделать наш сговор труднодостижимым. Вот тогда он пойдет на уступки.

Ради Ани и сына я готов на все. Вот только понять не могу, где копать? Демьяновский – законопослушный гражданин. Любит жену и детей. Но видимо, придется вывернуться. Наверняка есть свои скелеты в шкафах.

– Прижмем Дему к стеночке и выставим условия, – добавляю, сжимая кулак. – Может, его жена нам с Аней встречу организует. Пусть моя любимая мне все в глаза скажет…

– Не говорят они. Ждут, – нетерпеливо морщится Ростислав.

Ничего не рассказывает, но я точно знаю, как ему самому год назад пришлось несладко. Но Градову мстили. А кто я такой? Мелкая сошка…

– Все, что найдешь, неси мне, – предупреждает шеф на прощание.

И я его понимаю. Теперь есть кому рассмотреть жизнь потенциального партнера под микроскопом. Найти тщательно спрятанные гнусные пристрастия и тайны. Наркотики, игроманию и даже мелкие подлянки. Через несколько дней Градов будет знать все. На это и рассчитывает, помогая мне. Человек такого уровня не может себе позволить сотрудничать с кем попало. Придется постараться и найти наживку, на которую клюнет Дема. А там главное – не дать сорваться с крючка.

«А если ничего не смогу накопать?» – думаю с ужасом. Сердце сжимается от страха.

Задрав воротник куртки, зябко ежусь на ледяном ветру. Вжимаю голову в плечи. И сам бреду не пойми куда. Через узкую чугунную калитку выхожу на берег Финского залива.

Отмахиваюсь от охранника, решившего пойти следом.

Раздраженно пинаю слипшийся на холоде песок, застывший вдоль берега невысокими дюнами. И пройдя по длинному пустынному пляжу к самой воде, напряженно вглядываюсь в свинцовое небо.

Аня, девочка моя… Ты же говорила, что любишь! Так почему же уехала? Что тебя заставило?

Ну поссорились… Мы же все время что-то выясняли. От затаенной обиды душу наполняет горечь. Давит тяжелым грузом.

Сунув руки в карманы, сжимаю их в кулаки. Где и когда я так накосячил? Не понимаю. Стараюсь припомнить, но не получается. Вроде ничего серьезного. Обычная ссора.

И если честно, мне нравилось ссориться с Аней, а потом мириться. Жарко целовать друг друга, словно ставя последнюю точку в споре. Кто кого?

В такие минуты ярость сменялась дикой страстью, когда каждый норовил стянуть с другого одежду и оседлать. Обычно я сдавался, разрешая Анечке усесться сверху. А потом, за минуту до пика, опрокинуть ее на спину и перехватить инициативу. Ухватить за бедра и толкаться, толкаться внутрь, пока не накроет эйфория.

Яйца тут же становятся железными, стоит только вспомнить. Челюсти смыкаются намертво, а в висках пульсирует боль. А ширинку давит восставший член.

«Хорошо хоть никого нет поблизости!», – выдыхаю, оглядываясь по сторонам.

Замечаю худого грязного лабрадора, трусящего по пляжу подальше от воды. Умный пес, боится намочить лапы.

«Стоп!» – мысленно бью себя по башке.

В парке возле Аниного дома гуляют собачники. Одну дамочку с лабрадором я там заприметил. Нужно узнать, кто она такая, и навести справки об Ане. Может, они знакомы? Я видел, как хозяйка лабрадора беседовала с какими-то мамочками. А это идея. Сейчас все средства хороши. Плюс Демьяновского раскрутим… Выход есть из тупика. Только бы он не оказался замкнутым кругом.

Выдыхаю потихоньку. Внутренний жар ярости и страсти улетучивается с сильным порывом ветра. А в голове все укладывается по полочкам. На самом деле все просто.

Вернувшись обратно в дом, быстрым шагом направляюсь в свой кабинет.

– У нас много работы, – предупреждаю помощника на ходу.

– Так обед сейчас, – подскакивает он следом. – Вы пойдете в столовую, или сюда принести?

– Сюда, – киваю, скидывая крутку. Зябко тру руки. И подхватив со стола чашку, иду к кулеру. Горячая вода, пакетик с чаем, ломтик лимона. Маленький глоток, согревающий до нутра.

Усевшись в кресло, обнимаю ладонями горячую чашку. И чувствую, как тепло разливается в крови. Еще один глоток. Другой. Третий. Сумрачно оглядываю рабочий стол, заваленный бумагами. Дел выше головы. Но меня дома никто не ждет. Можно и до глубокой ночи работать или заночевать в офисе.

Я как тот лабрадор на пляже. Потерял хозяйку и смысл жизни.

– А что у нас на обед? – спрашиваю помощника, заглянувшего в кабинет.

– Рассольник, отбивные, курица, гарниры на выбор, – браво рапортует Жора. Высокий худой парень, бывший следак. – Что будете?

– Рассольник. Только сразу в банку пусть нальют. Курицу, отбивную, – перечисляю все блюда в нашей столовке.

– Так точно, – кивает помощник.

Хлопает дверь. И я остаюсь в офисе один. И пытаюсь хоть на время сосредоточиться на своей беде. Почему все-таки Аня ушла? Может, не наша ссора послужила причиной? Вот только как теперь узнать, два года прошло? И почему я не подумал об этом раньше?

– Тима, – звоню старому другу. – А можно пробить, с кем разговаривала Аня незадолго до отъезда?

– А ты не узнавал? – удивленно тянет Морозов.

– Вот такой я идиот, – признаюсь как на духу.

– Сильно тебя приложило, – вздыхает Тимофей и неожиданно добавляет резко: – Слушай, мы все время думали, что это комбинатские перепутали и жахнули тебя вместо меня. А что если исполнитель был местный, а заказчиком выступил кто-то другой?

– Да как мы теперь это узнаем? – бросаю отрывисто. Раздражение захлестывает через край. Два года прошло. Долбанных два года! И что теперь можно найти, если по горячим следам не выявили?

Но одно я знаю точно. Вернись я тогда с пожара живой и невредимый, точно бы погнал за Аней. Не позволил бы ей уехать.

– Тогда узнай сразу, с кем контактировал исполнитель, – подхватив трубку, прошу я Морозова.

– Уже озадачил полицейских. В рамках твоего уголовного дела, – лениво заявляет тот. – Жди. Скоро будет.

«Да жду я!» – отмахиваюсь мысленно. Злюсь на себя за безалаберность и наивность. Как я сам не догадался? Охватившая досада тяжелой гирей бьет по башке. Как же так? Почему я сразу не связал два происшествия в одно целое? И как дурак маялся два года. А теперь что? Хоть головой об стену бейся!

В приемной хлопает дверь. С обедом вернулся помощник. Он точно не поймет, если я сейчас башкой приложусь о венецианскую штукатурку.

– Обед доставлен, – рапортует, входя в кабинет, Жора. Не торопясь, ставит передо мной белый столовский поднос, где рядком установлены тарелки и пластмассовый судок с рассольником.

– В холодильник поставь, – киваю на курицу.

А сам, быстро зажевав отбивную, подрываюсь с места. На ходу натягиваю куртку. И подхватив судок, направляюсь к выходу.

«Если сейчас быстро найду пса, – загадываю впопыхах, – то и с Аней мы встретимся в ближайшее время!»

И всю дорогу до пляжа ругаю себя за глупые параллели. Пес мог убежать в Комарово, найти новых хозяев. А я все поставил, как последний дурак! Сжав в руке банку, наблюдаю, как плещется под крышкой рассольник, оставляя на прозрачном пластике рыжие жирные разводы.

«Где теперь мне этого пса искать?» – вздыхаю устало. Но сейчас я готов идти за ним по следам. Накормить горячим супом и забрать с собой.

Решение приютить бездомную животину приходит совершенно внезапно. Но мне оно кажется абсолютно правильным. По-другому и быть не может.

Только бы найти!

Сердце колотится как сумасшедшее, когда перехожу на бег. Да я готов от Сестрорецка вломить до Комарова, лишь бы догнать ту самую бездомную собаку. Выскочив за калитку, оглядываюсь по сторонам.

Куда бежать, твою мать?

И тут же замечаю белый кудлатый хвост, выглядывающий из-за дерева.

– Вот ты где, – выдыхаю с облегчением. Улыбаясь, подхожу поближе. – А я тебе поесть принес. Как насчет рассольника?

Пес смотрит на меня недоверчиво и, отскочив в сторону, отбегает прочь. Выглядывает из-за голого кустарника.

– Его люди били, теперь он всех боится, – поясняет охранник, материализовавшийся сзади. – Мы с ребятами его зовем Анон. Пытаемся подкормить. Но он очень пугливый.

– Анон? – удивляюсь я, открывая судок. Ставлю около дерева и отхожу в сторону. Собака, почуяв запах еды, жадно ведет носом. Делает неуверенный шаг к рассольнику. Стою, не двигаясь с места. Пес подходит все ближе. Лакает суп, а затем вылизывает банку дочиста. И быстро трусит к пляжу.

– Завтра на том же месте и в тот же час, – бурчу себе под нос. Собаки меня обычно любят и охотно идут на контакт. А тут… Ерунда какая-то.

«Зато Аня найдется быстро, – замечаю, глядя на разлапистые еловые ветви и проглядывающее сквозь них солнышко. И тут же самому себе мысленно отвешиваю пендель. – Мало найти, надо еще и приручить!»

Глава 6

Досье на Романа Андреевича Демьяновского я перечитываю вдоль и поперек по нескольку раз. Бывший решала и бабник. Остепенился после женитьбы. Обожает жену с редким именем Камилла и двух отпрысков. Собирает шахматы, сам играет неплохо. Но за это не зацепишься. Нужно что-то такое, чтобы у Демы задергался глаз. Но ничего так и не удается найти.

«Разве только налоговые прегрешения», – думаю я, открывая портал единого государственного реестра. И тут же улыбаюсь довольно, как мальчишка.

Господин Демьяновский открыл, а потом обанкротил около двадцати фирм. Ненадежный партнер. Ох, ненадежный.

Отправляю Градову выписку со своими комментариями.

– Отлично, можем организовывать встречу, – тут же откликается он. – Экономисты проверили расчеты. Там все верно.

Поговорив с шефом, выхожу на улицу. Уже срывается первый снежок и пора надевать шапку, но я по привычке лишь поднимаю воротник. И снова бреду на пляж, ожидая встречи со старым знакомым.

От пронизывающего ветра стынет нутро, а душу рвет от безысходности и тоски. Где ты, Аня? Как к тебе подступиться? Остается только поселиться где-то поблизости и наблюдать. А еще постараться не свихнуться от ревности. Муж рядом. Совершенно посторонний мужик! Обнимает ее, гладит…

Что там она про него говорила… Вот только я не слушал. Ушла и ладно. Жениться-то все равно мы не собирались. Вот только почему вернулась к нему? Спят ли они вместе? Или в разных комнатах. Об этом я стараюсь не думать, иначе с катушек слечу. Ярость клокочет в груди, подминая под себя голос разума. И мой ребенок будет его, левого мужика, звать папой. И Аня будет к нему ложиться в постель. А я так… погулять вышел.

Выйдя за калитку, тихонько присвистываю, подзывая собаку. Достаю из кармана заранее припасенный кусок вчерашней отбивной. Аккуратно вытряхиваю из пакета на мокрую хвою.

– Ешь и пойдем к заливу, – роняю порывисто. Наблюдаю, как жадно ест пес. Наверное, и я такой же. Голодный и никому не нужный.

Пес быстро расправляется с мясом и бежит по дорожке к пляжу. Оглядывается то и дело, словно контролирует, иду я сзади или нет.

Выдыхаю, оглядывая кудлатую шерсть. Собаку, конечно, нужно искупать и провести дезобработку. Прикидываю, как это лучше сделать, и сам усмехаюсь собственным глупым хитростям. Я готов думать о чем угодно, только не представлять Аню в объятиях мужа.

Об этом слизняке я давно навел справки. Артур Аркелиди – мутный нотариус. Вот только за руку его никто не поймал. Очень дружен с тестем и входит в состав его бывшей группировки. Пацанчики давно отошли от дел, стали бизнесменами средней руки, но связи друг с другом не потеряли.

«Как же тебя угораздило, Аня! – в который раз мысленно обращаюсь к любимой. – Почему связалась с криминалом?»

«Да она сама оттуда родом! Это ее естественная среда! – вопит внутренний голос. – Отцепись от нее, пока цел. Думаешь, папа с мужем разрешат тебе приблизиться к их любимой принцессе? Пристрелят из-за угла».

«Плавали, знаем», – ощерившись, сжимаю челюсти. Сейчас бы вдарить кому-нибудь, выпустить из груди ярость. Вздохнуть свободно.

Так. Стопэ! Мимолетная мысль бьет по башке молнией.

Останавливаюсь, выйдя к дюнам. Пес, отбежав чуть в сторону, смотрит на меня внимательно. Словно говорит – ты же сам позвал меня к большой воде!

– Жора, – звоню помощнику. – Мне нужно отследить все связи Аркелиди. Куда ездит, с кем встречается, где ночует?

Чуйка мне подсказывает, что жену он от себя далеко не отпускает. Поэтому попробуем поискать от обратного. Где Артур, там и Аня…

Только от одной этой мысли в душе поднимается дикий протест, замешанный на ярости. Кулаки сжимаются сами собой, а плечи разворачиваются. Словно сейчас предстоит хорошая драка. Адреналин разгоняет кровь, а в глазах темнеет от ревности. Моя девочка с чужим мужиком. Он не имеет на нее никаких прав.

Об ноги трется худой собачий бок. Даже ребра можно пересчитать при касании. Это немного приводит в чувство. Заставляет отвлечься.

– Ну что, морда лохматая? – сажусь перед псом на корточки. – Пойдешь ко мне жить?

Вопрос, как должный, вырывается на автомате. Пес, соглашаясь, ложится у моих ног, кладет голову на ботинок.

– Шеф, – звоню Градову. – Ты не будешь против, если я у себя собаку поселю?

– Это тот пес, которому ты жратву носишь? – уточняет смеясь Градов. Вот ничего от него не укроется! – Да пусть живет. Только помыть его надо. А то мой сын первым к нему ломанется.

– Само собой, – улыбаюсь я во все тридцать два зуба. – Искупаем, блох выведем…

– Кстати, Демьяновский звонил, – перебивает меня Ростислав. – Просит о встрече. Он будет в Питере ближайшие дни. Говорит, за какой-то фигуркой приедет…

– Да, он собирает шахматы, – киваю я, оглаживая собачью башку. – Будем встречаться?

– Ага, – сходу соглашается шеф и добавляет серьезно: – А твой вопрос решим по ходу пьесы.

– Пойдем, Арчи, – зову пса. Ну какой он теперь Анон, если у него есть дом и хозяин.

Собака поднимает на меня печальные глаза.

«Только не обмани», – просит безмолвно.

В душе острой иглой екает от осознания простой истины. Аня тоже решила, что я ее бросил, и вернулась к мужу.

«Она сама ушла», – встревает в разговор обида.

«А ты за ней не поехал», – напоминает совесть.

Поручив Арчи бойцам, возвращаюсь в кабинет. Ростислав Владимирович у нас, конечно, голова. И вполне возможно, на встрече с Демьяновским вспомнит о моей просьбе.

Но на шефа надейся, а сам не плошай! Поэтому открыв ноутбук, первым делом ввожу в поисковик «продаю коллекционные шахматы» и, когда на экране появляется объявление на АВИТО, понимаю, за какой фигуркой едет Демьяновский.

Ферзь из известной коллекции «Средневековая Венеция»!

Наследники коллекционера распродают дедушкино богатство. Звоню им. Расспрашиваю заинтересованно. И в последний момент предлагаю на сотку больше. Вот тут бы смолчать. Но меня как будто леший за язык дергает. А кураж подстегивает, как жокей скаковую лошадь.

Забрать королеву из-под носа Демы и обменять ее на мою принцессу? Удачный план, господа!